Лисбет

– Лиззи, ну хоть чуть-чуть помоги. Я ведь не съем.

Согласилась, только когда нам принесли по второй кружке пива. Пиво здесь собственной варки, очень приятное. Но третью кружку мы бы не осилили. После ресторана пошли к набережной Мозеля и по ней к месту слияния Рейна и Мозеля, называемому «Немецкий угол». Собственно, на площадку, на самый кончик «угла» не пошли, остановились около весьма неприглядной гигантской статуи Вильгельма I, стоящей на трехэтажном постаменте, поглядели на крепость Эренбрайтштайн, возвышающуюся на правом берегу Рейна. Все, делать больше нечего и в Кобленце. Вернулись к машине и поехали под небольшим дождичком домой.

Прежде чем разошлись по своим номерам, я попросил Лисбет взять у управляющего список служащих, принятых на работу за последние пять лет, и выяснить, где находится документация замка: переписка со сторонними организациями, акты инвентаризации, приказы по замку и прочее за последние шесть лет. Осталась ли она в замке или сдана в архив? Если сдана в архив, то в архив замка или другой? Лисбет обещала не забыть мою просьбу.

Первые следы

1 ноября, суббота.

Утро опять началось с приятного завтрака. Возможно, нам предстоит так питаться пару недель. Вместе поехали в замок, где нас уже знали на входе и пропустили без сопровождающих во внутренний двор. Там к нам вышел Макс, проводил меня в библиотеку замка, познакомил с библиотекарем – седым сухощавым немцем по имени Гюнтер Либкнехт – и повел Лисбет снова осматривать все помещения.

Библиотека занимает две комнаты на втором этаже так называемого романского дворца. В одной разместился рабочий кабинет библиотекаря, в другой – побольше – собственно библиотека и архив в отгороженном запертом помещении. Гюнтер сразу сказал, что книги библиотеки я могу смотреть, но к архиву он допустит меня только по письменному разрешению господина Брукмайера. Я заверил Гюнтера, что понимаю его озабоченность судьбой архива. Для меня пока достаточно будет осмотреть книжный фонд и побеседовать с ним о структуре и содержании документов архива.

Книги я проглядел – читал названия и пролистывал некоторые из них – достаточно быстро. Я не надеялся найти в них что-то интересное. Хотя, конечно, там были великолепные издания XVIII–XIX веков, но для меня они не представляли интереса. В них авторы не касались замка или нашего архиепископа. Я был уверен, что издания XVII века и рукописи сосредоточены в архиве. Поэтому большую часть времени до обеда пытался разговорить Гюнтера. Это было очень трудно. У меня не так уж хорош немецкий разговорный язык, к тому же в речи Гюнтера сильно ощущался швабский диалект, и это мне мешало. Все-таки выяснил, что Гюнтер два года назад заменил прежнего библиотекаря, который умер по дороге домой из пивной. Фридрих Гампнер – прежний библиотекарь – был уже в пенсионном возрасте, работал в замке с восьмидесятых годов. Он много лет занимался историей замкового строительства в землях Верхнего и Среднего Рейна, защитил по этой тематике докторскую диссертацию. Его приглашали преподавать в Кёльнский университет, но он не захотел менять свои привычки, уходить с насиженного места. Именно Фридрих доказывал когда-то идентичность хранимого в замке меча и меча, подаренного Хильдебольду Карлом Великим. Естественно, что я спросил:

– В какой работе отражены доводы Фридриха?

– Фридрих выступал с докладом на заседании ученого совета Марбургского университета, но так и не опубликовал работу со своим обоснованием. Тезисы выступления Фридриха я не нашел в его черновиках.

– А у вас имеется по этому поводу собственное мнение?

– Я не доктор философии. Мое мнение вряд ли кого-нибудь заинтересует.

– Вы не правы. Меня оно интересует.

– Не знаю. Я не очень знаком с этим вопросом. Но думаю, что он что-то нашел в старых работах.

– В старых работах, содержащихся в архиве замка?

– Нет, в архиве я ничего не нашел. Думаю, он ездил в Марбург и Кассель, занимался в архивах ландграфов Гессена.

– Почему там?

– Видите ли, в 1479 году умер без наследника мужского рода Филипп – последний граф Катценелнбоген, и замок перешел в руки его зятя Генриха фон Гессена. Генрих забрал из замка все ценные вещи, в том числе всю библиотеку и архив. Поэтому у нас в архиве практически нет старых рукописей.

– Достойно сожаления. Но, как говорил один знаменитый писатель, «рукописи не горят».

– Еще как горят. В 881 году, когда норманны захватили Кёльн, сколько рукописей они уничтожили? Их интересовали только драгоценные металлы, оружие и одежда.

– Это просто метафорическое выражение. В том смысле, что всегда остается след: копия или цитаты в других рукописях.

– Возможно.

До обеда мне не удалось больше ничего узнать у Гюнтера. Перед тем как уехать на обед, мы с Лисбет зашли к господину Брукмайеру и попросили дать мне письменное разрешение работать в архиве. Он пообещал, что такое разрешение после обеда будет передано в библиотеку. Относительно принятых в последнее время на работу он рассмеялся и сказал, что приняты за последние годы на работу только Гюнтер Либкнехт, после смерти Гампнера, и Макс. Когда я пояснил Лисбет, что Гампнер умер «по дороге домой из пивной», она сразу же спросила, было ли вскрытие. Брукмайер сухо заметил:

– Гюнтер был стар, всегда жаловался на сердце. Не было оснований производить вскрытие.

По дороге домой Лисбет сообщила, что она детально рассмотрела пока только первый и второй этажи здания «рейнской стороны». Ничего интересного не нашла, но не видела еще подвал и чердак, с которого имеется единственный переход в бергфрид – главную башню замка. Все размеры комнат полностью соответствуют указанным на планах. Нет никаких секретных помещений. Она начала осмотр там, так как меч хранился в отдельном шкафу именно в оружейном зале этого здания. Я тоже сказал, что ничего пока не нашел, вероятно, нужно будет съездить в Марбургский университет и в архивы в Марбурге и Касселе, выяснить там судьбу библиотеки, вывезенной из замка Генрихом фон Гессеном. Заодно понять, почему он не забрал и меч, если тот представлял такую ценность.

После обеда Лисбет снова пошла в то же здание, а я вернулся в библиотеку. Гюнтер подтвердил, что получил разрешение на мой допуск в архив, и открыл дверь архива. Весь архив размещается в четырех шкафах. В одном, самом маленьком, старые рукописи и наиболее ценные книги. В трех других – документация замка. Мне интересно и то, и другое. Я попросил описи содержимого шкафов. Описи оказались в идеальном порядке. Обратился сначала к шкафу с самыми последними документами. Оказалось, что в шкафу содержатся документы с 1945 по 2010 год. Более новые документы, как объяснил мне Гюнтер, находятся в канцелярии. Их сдают в архив по истечении трех лет.

В первую очередь меня интересовали документы 2007, 2008 годов, когда было принято решение об увеличении страховой стоимости меча. С немецкой аккуратностью все документы, относящиеся к этому делу, были включены в тоненькую папку № 2008. 15А. Я открыл папку, ознакомился с оглавлением и начал листать документы в поисках докладной записки доктора Фридриха Гампнера «О мече архиепископа Хильдебольда». К моему удивлению, записки в деле не оказалось. Отсутствовали страницы с пятой по восьмую. Кроме нее в папке отсутствовала докладная записка, направленная в Немецкое Общество Замков. Я сразу же показал папку Гюнтеру. Он с изумлением (настоящим или деланным) пролистал всю папку:

– Действительно, документы изъяты!

– Кем? Кто имеет такое право?

– В папке отсутствует запись об изъятии документов. Я посмотрю в книге ознакомления с документами.

Посторонние лица чрезвычайно редко обращаются в архив. Каждое обращение к определенным папкам фиксируется в отдельной книге. Гюнтер просмотрел все немногочисленные записи в книге выдачи папок из архива за 2007–2014 годы. Никаких записей об ознакомлении с этой папкой в книге не оказалось. Следовательно, изъятие страниц незаконное. Это уже след. Неявный, слабый, но след. Гюнтер сразу заявил, что поставит в известность управляющего замком.

После этого я начал искать в каталоге папку с делом доктора Фридриха Гампнера. Гюнтер помог мне без каталога. Он знал, когда она была начата и где лежит. Меня интересовал период с 2005 года и до его кончины. Но ничего интересного в папке не было. Сухие документы. Отсутствующих листов нет. Затем я попросил Гюнтера найти папки с перечнем командировок сотрудников замка с 2000 года. В нескольких папках обнаружились записи о командировках доктора Фридриха Гампнера в архив Касселя, а также трех командировках в Марбургский университет. Значит, и мне туда нужно ехать.

Я попросил Гюнтера найти в библиотеке диссертацию Гампнера. Гюнтер удивился:

– Зачем? Она написана давно. Тогда не было речи об идентичности меча.

– Я хочу проникнуться духом, рассуждениями доктора Гампнера.

Гюнтер пожал плечами, но диссертацию принес. Я начал листать ее, просматривая заголовки и прилагаемые схемы, фотографии. Особенно детально смотрел и даже читал главу, посвященную истории развития замка Витсбург. Переворачивая одну из страниц, увидел, что текст не связан с прочитанным раньше. Посмотрел номера страниц и удивился: один лист так аккуратно вырезан, что с первого взгляда и не обнаружишь его отсутствие. Не хватало и одной схемы. То есть за схемой XVII следовала схема XIX. Еще один след. Но это уже легче проверить. Ведь имеются другие экземпляры диссертации, например, в библиотеке Марбургского университета. Вероятно, здесь была информация, проливающая свет на какие-то странные элементы истории меча. Почему меча? Ну кому потребуется вырезать страницу, если она не связана с преступлением?

Еще раз прочитал текст предшествующей страницы. На ней пересказывалась давняя легенда о красавице Элизабет, дочери хозяина Витсбурга, которая была невестой славного рыцаря, отправившегося на войну по приказу императора. Рыцарь не вернулся, а вместо него явился другой человек, назвавшийся Паулем – двоюродным братом жениха Элизабет, который в деталях рассказал о его смерти. Через некоторое время Элизабет согласилась выйти замуж за Пауля. Однако во время венчания, когда священник хотел осенить молодых крестом, Пауль взвыл и провалился под землю. Конечно, нечистый испугался креста. Дальше для меня было неинтересно. Речь шла о том, что жених вернулся домой, но Элизабет уже постриглась в монахини. В легенде был частично завязан и святой Вит, в честь которого и был переименован позднее замок.

Я всегда считал, что каждая легенда основывается на реальных событиях, обрастающих позднее новыми деталями и небылицами. Поэтому такая «реалистичная» деталь, как проваливающийся под землю человек, меня очень заинтересовала. Тем более что следом шла вырезанная страница, которая, вероятно, имела отношение к этой трагической истории. Записал номер вырезанной страницы и номер изъятой схемы. Кстати, страница была вырезана из параграфа, посвященного истории замка романского периода.

Немного о жизни Лисбет

Закончился рабочий день Гюнтера, и мне было неудобно задерживать его дальше на работе. Только спросил, работает ли он на следующий день. Гюнтер ответил, что по воскресеньям он не работает, собирается поехать к своей тетушке, живущей в западной части Баварии. Я раскланялся с ним и вышел во двор. Лисбет была уже во дворе и о чем-то беседовала с Максом. Мы попрощались с ним и пошли к машине.

В машине Лисбет разочарованно сообщила:

– Детально обследовала чердак и переход в бергфрид. Ничего примечательного. В подвале была в древней готической пекарне и помещении около колодца. Даже спускалась в него. Тоже без результатов. А что у тебя?

– Имеются странные события. Кто-то уничтожил несколько листов в архивной папке с материалами по увеличению страховой стоимости меча. Кроме того, в диссертации доктора Гампнера вырезан один лист и изъята одна схема. По моему мнению, это, безусловно, связано с исчезновением меча.

– Очень подозрительно. Придется искать другой экземпляр диссертации?

– Да, нужно ехать в Марбургский университет. Да и поискать архивы ландграфов Гессенских неплохо было бы. Может быть, там найдем перечни привезенных из замка вещей и книг. Не зря же Гампнер ездил многократно и в Марбург, и в Кассель. Кстати, завтра Гюнтер не работает, так что я в архив и библиотеку не смогу попасть. А замок работает для туристов. Может быть, вместе посмотрим подвалы романского дворца? Ты закончила смотреть свое здание?

– Да, там больше пока делать нечего. Хорошо, будем смотреть вместе. Но на схемах там нет ничего особенного.

– А сегодня вечером я хочу пойти в местный пивной бар. Поискать, где собираются уважаемые люди города.

– Почему без меня? Мне в бар нельзя?

– Ты слишком красивая. Все внимание будет на тебя, и люди будут стесняться говорить глупости.

– Глупости? Зачем тебе слушать глупости?

– Когда люди раскрепощены, и говорят что попало, можно иногда услышать интересные вещи. Кроме того, я хочу познакомиться с местным начальством. Посмотреть на него. Ведь ты для этого и наняла меня?

– Я тебя не нанимала. Ты равноправный партнер в нашем деле. Но одной мне будет скучно.

– Послушай по телевизору какую-нибудь оперу. Или посмотри балет.

– Смеешься?

– Отнюдь. Мне это часто помогает привести в порядок мысли. Кстати, я сегодня прочитал такую сказку про твою тезку. Блеск!

Я уже хотел рассказывать, но мы подъехали к отелю.

– За ужином расскажу.

Ужин прошел спокойно. Хозяйка как всегда порадовала нас новыми блюдами. Откуда у нее такое множество рецептов? Особенно были хороши фаршированные ножки гуся. Никогда не ел подобное блюдо. Даже не подозревал о его существовании. А к кофе были поданы свежайшие домашние пирожные. Если буду продолжать так питаться, поправлюсь еще на пару килограммов. Пока наслаждались кофе, я рассказал легенду об Элизабет.

– Видишь, твоя тезка. И какой печальный финал. Ты не опасаешься, что закончишь жизнь, если не монахиней, так одинокой старушкой?

– Нет, не опасаюсь. Почему этого нужно опасаться? Я не одинока. Я дружна с Джоном, кузеном моего бывшего мужа. У меня есть племянник в США. Не родной – сын Джона, – но мы с ним регулярно переписываемся. То есть регулярно поздравляем друг друга на Рождество.

– По интернету?

– Да, а что в том плохого?

– Лиззи, расскажи хоть немного о себе. Ты же обо мне знаешь почти все. А я о тебе не знаю ничего.

– Нечего рассказывать. Ничего интересного.

– Неправда. В жизни каждого имеются интересные события. Ну хоть скажи, как ты стала графиней Колсберг? Я уверен, что твои родители не титулованные дворяне.

– Почему ты так думаешь?

– Пока не надеваешь свои «драгоценности», тебя никак нельзя отнести к графиням. Ты работаешь. У тебя мужская хватка. Ты уверена в себе, стремишься к независимости.

– Все просто. Мои родители действительно никакие не дворяне. Отец – Генри Фармер – удачливый инженер. Что-то там изобрел в области защиты объектов. Получал хорошие заказы от правительства. В пятьдесят пять лет отошел от дел, продал фирму и купил небольшое поместье в Северном Хартфордшире. Приятная деревня Лилли в очень богатом графстве. Денег более чем достаточно. Я у родителей поздняя, единственная. Мама – Нэнси Фармер – никогда не работала, читала книжки. «Французские новеллы», как посмеивался отец. Вся была в мечтах о дворянской жизни, как она описывалась в ее книгах. В восемнадцать лет, сразу после закрытой католической школы, меня – дуру – выдали за немолодого графа Вильяма Колсберга. Я тогда тоже, вслед за мамой, почитывала такие книжки. Мечтала о семейной жизни в красивом небольшом замке. А муж через две недели после свадьбы укатил во Францию. Там у него, оказывается, была вторая семья, вернее любовница с дочерью. Согласно контракту он полностью распоряжался моим немалым приданым. Хватило ему на три года. Отец у меня был крутой – сразу подал документы на развод. Но согласно тому же контракту у меня остался титул графини. А потом пошла учиться, начала работать. Кстати, у моего покойного мужа неплохие родственники. Принимают меня как графиню Колсберг. Пытались помочь. Джон даже устроил меня после колледжа на работу в фирму, где я работаю и сейчас. Вот и вся моя история.

– Покойного мужа?

– Он умер лет пять назад. Я, собственно, не встречалась с ним после его отъезда ни разу. Говорят, он последние годы бедствовал, жил на подачки родственников. Любовница его бросила, разумеется.

– Знаешь, грустная история. Не графа, твоя история. Особенно то, что ты не упомянула о других отношениях, о других мужчинах.

– Сначала времени не было. Старалась доказать себе и отцу, что могу сама пробиваться в жизни. А потом? Потом как-то не встречала хорошего мужчину. Нет, не смейся, мужчины были, двое, как же без них. Но такого, чтобы связать себя с ним узами брака, не встречала.

– А родители живы?

– Отец умер, а мама живет все в том же поместье. У нее все хорошо, денег достаточно. У нее во флигеле живет с мужем дальняя родственница, помогает ей, скрашивает сельскую жизнь. Да и соседи имеются. Она не жалуется. Я к ней заезжаю иногда на Рождество.

– И не говорит, что хотела бы внучку?

– Еще как говорит. При каждой встрече и при каждом разговоре. Но в этом я ей не могу помочь.

– Что так? Что-то по женской части?

– Нет, не хочу от случайного мужика родить. Да и не к чему мне это. Совсем другие заботы. Все, хватит об этом. Иди-ка ты в свой пивной бар.

Пивной бар

И я пошел. Но сначала долго выспрашивал у хозяйки, куда ходят местные мужчины. Она сначала не могла понять, зачем это мне? Считала нас с Лиззи счастливой парочкой, сбежавшей подальше в глушь, чтобы побыть вместе. И вдруг я убегаю от нее, ищу мужское общество. Но все же объяснила. Такси здесь не дождешься в субботу, поэтому я пошел пешком, хотя накрапывал дождичек. Благо было недалеко. Собственно, в этом городишке все недалеко.

В пивной, когда я зашел, было немноголюдно. Да и само помещение не предназначено для шумной толпы. Два столика слева от входа и один столик побольше – справа. Вокруг него шесть стульев. Слева два молодых парня молча пьют свои вторые кружки. Первые рядом, уже пустые. За правым столом неторопливо разговаривают двое почтенных бюргеров. Одного я узнал. Это господин Брукмайер – управляющий замком. Его сосед, судя по одежде, священник. Местные жители испокон веков лютеране, но я не очень четко знаю, как его называть: пастор, евангелический священник или как-то по-другому.

Брукмайер увидел меня и приветливо помахал рукой, приглашая сесть рядом. Наверное, правильно, я ведь приезжий, уважаемый историк. Да и возраст соответствующий. Но это то, что мне нужно. Общество уважаемых и уважающих себя бюргеров, неторопливая беседа за кружкой доброго немецкого пива. Пастор рассказывал длинную историю о сердобольной прихожанке, которая приютила у себя беженку из Ливии, и пытается ввести ее в истинную веру. Мы с интересом слушали историю, запивая маленькими глотками пива. Потом я заказал для всех троих еще по кружке. Хорошее пиво располагает к дружеской беседе. Я спросил пастора:

– Как посещает службы новая прихожанка из Ливии?

– Почти как все, но чаще.

– А все?

– Обычно в воскресенье на службу приходит не менее пяти-шести процентов прихожан. Для нашего помещения это нормально. Не пусто. Хотелось бы больше, но это значительно лучше, чем в евангелических приходах Саксонии или Берлина. Однако в большие праздники, на Рождество например, церковь не вмещает всех желающих. Приходится верующим приходить пораньше, чтобы занять место.

Я обратился к Брукмайеру:

– А как служащие замка? Ходят в воскресенье в церковь? Ведь многие работают с туристами.

– Ходят те, кто не работает в воскресенье. Те, кто работают в помещениях Общества, в романском дворце.

– И господин библиотекарь в том числе?

– Нет, господин Либкнехт – католик. Он из швабов, они там почти все католики.

– Понятно. А новая прихожанка понимает, что читают во время службы?

Я обратился уже к священнику.

– Конечно, нет. Она еще плохо знает немецкий язык. Но она старается. Она будет хорошей лютеранкой.

О моем вероисповедании они тактично не спрашивали. Я хотел заказать еще по кружке, но Брукмайер запротестовал:

– Нет, так не положено. Теперь закажу я.

Мы уже хотели пригубить содержимое третьей кружки (у пастора и Брукмайера это была, вероятно, четвертая), но в пивную вошел, снял фуражку, аккуратно сложил мокрый зонт и привычно сел за наш стол полицейский. Я с ним не был знаком, но догадался, что это начальник полицейского поста в городе. К нему сразу обратился пастор:

– Что нового расскажете нам, господин Шульцмахер? Вы у нас источник всех новостей.

– Я думаю, вы могли бы быть для нас источником. Ведь это вам все наши кумушки приносят самые свежие новости.

– И небылицы. К сожалению, не могу вам рассказывать. Вы бы со смеху покатились, если бы услышали, что они мне рассказывают. А я слушаю с вниманием и сочувствием.

– Да, такая у вас служба. Я у себя на службе не могу сочувствовать моим «клиентам».

Я начал чувствовать, что не смогу выпить третью кружку. Как эти мужики спокойно пьют четвертую кружку, да еще с таким удовольствием? Внимательный пастор тихо подсказал мне:

– Вам туда, слева от стойки имеется дверь.

Я с благодарностью последовал его совету. Жить сразу стало веселее. Теперь я спокойно мог слушать разглагольствования полицейского начальника о еженедельных набегах туристов из Кёльна и даже из Франкфурта. С удивлением узнал, что не все немцы законопослушны. Ну, может быть, не немцы, а иммигранты, заполонившие благодатные немецкие земли. Он продолжал:

– Вот вчера, два каких-то турка или курда, кто их разберет, устроили драку возле ресторана. Пришлось их привести в помещение поста. Но ведь у нас нет переводчика. Разве поймешь, кто из них прав, а кто виноват? Пришлось отпустить обоих. Только внушение сделали, да они ничего и не поняли из наших слов.

Я не удержался и спросил:

– Это, наверное, были случайные люди, приехавшие на день-другой?

– Да, и непонятно, что им нужно. Может быть, искали работу. Но у нас своим работы не хватает.

– А имеются люди без определенных занятий, приехавшие надолго? Но не отдыхающие немцы, а сторонние люди.

– Вы интересуетесь в связи с происшествием в замке?

– Вы очень проницательны.

– Если люди ведут себя нормально, не мешают другим, не буянят, зачем нам ими интересоваться. Других забот хватает.

– Но, если случайно вам покажется что-то странным, сообщите нам или господину Брукмайеру.

– Вам бы лучше поинтересоваться у господина пастора. Он знает о людях нашего города значительно больше, чем я. С ним здороваются все и рассказывают всё. А у меня нет времени на разговоры.

Опасная прогулка

Мы все немного посмеялись. Беседа становилась для меня неинтересной, больше я ничего не узнаю. Для приличия я еще посидел несколько минут, слушая неторопливые рассуждения пастора, с благодарностью за хорошую компанию распрощался со всеми и вышел под дождь. Хорошо, что хоть идти недалеко.

Лисбет была не в настроении. Сидеть без дела, слушать оперу, как я посоветовал, – это не для нее. Но что делать вечером в этом тихом месте? Правда, место уже нельзя назвать тихим. Приехавшая большая компания кёльнцев расположилась за столами под навесом перед рестораном, уже хорошо зарядилась пивом и орет песни. Плевать им на дождь. И хор этот ну очень нестройный. Я-то после трех кружек пива в хорошем настроении. Возможно, даже присоединился бы к ним. Но для Лисбет это слишком тягостно. Она говорит мне:

– Давай уедем куда-нибудь. Хоть на часок. Не могу их выслушивать больше ни минуты.

– Куда можно уехать в девять часов вечера? Ума не приложу.

– Хоть в Кёльн, хоть просто километров на пятьдесят на север и вернуться. Может, они к тому времени устанут.

– Хорошо. Только ты за рулем, а я буду штурманом. Мне после трех кружек пива встречаться с дорожной полицией не хочется. Поедем через Кобленц до Бонна по левому берегу, развернемся там и спокойно вернемся по правому берегу. Только езжай потихоньку, на дорогах скользко.

– Пожалуйста, не учи меня, как ездить.

Собственно, так бы мы и сделали. Но когда около Кобленца переезжали на левый берег, я заметил серый «фольксваген», который свернул почти сразу за нами на мост. Без приключений добрались до Бонна, однако, когда Лисбет два раза повернула по его опустевшим из-за дождя улицам, обнаружили, что серый «фольксваген» опять сидит у нас на хвосте. Теперь мы не можем просто так переехать на правый берег и вернуться домой. Я попросил Лисбет оторваться от преследующей машины. Она два раза круто свернула на перекрестках и спряталась в узком проезде между домами. «Фольксваген» проскочил мимо. Мы уже хотели выезжать, но следом за фольксвагеном мимо нас проехал синий «вольво». Что это? Повторение истории в Валенсии?