Лисбет

– Видел. Но это не лучший момент для оценки индивидуума. Когда человек проигрывает в чем-то, и он это понимает, лучше на него не смотреть.

– Может быть. Я предупредила, будьте осторожны. Не хотелось бы, чтобы эти неприятности коснулись и вас. Все-таки мы, как вы сказали, почти друзья.

– Спасибо, Лисбет. Или, если мы почти друзья, можно вас называть Лиззи?

– Называйте.

Я закрыл за Лисбет дверь и задумался. Все странно. Странно, что Лисбет знакома с Эммой. Странно, что покалечили Джо. Странно, что нападали именно на нашего коридорного, чтобы отнять универсальный ключ. Странно упорство Лисбет относительно злосчастного колье. Странно, что меня пока ничто не коснулось. Странно, что я принимаю все это так близко к сердцу.

Я вышел на балкон, возможно, надеялся, что Лисбет тоже выйдет. Но ее не было. Остается только смотреть и слушать телевизор. Промучился около часа, не нашел ничего интересного и, наконец, улегся спать.

Депрессия

27 октября, понедельник.

Следующее утро застало нас в Марселе. Вышел на другой борт, посмотрел на бесконечный путь к берегу, подумал о том, что мог бы увидеть в Марселе, и не принял никакого решения. Идти в город, смотреть на бесчисленное количество негров, отбиваться от их настойчивых предложений купить что-нибудь. Зачем это мне? Марсель я уже видел. И это не лучший из городов Средиземноморья. Я пошел завтракать. За столом около окна сидели Иржи и Марица, с которыми мы ездили по Палермо. Мы с ними не встречались с тех пор – они живут на девятом этаже. Марица сразу замахала мне, предлагая присоединиться к ним. Только я поставил свой поднос на стол, как Марица набросилась на меня:

– Андре, вы тоже идете в город? Не хотите походить вместе с нами? Вы так интересно рассказывали в прошлый раз. Но это было так много, я, кажется, ничего не запомнила. Помню, что там правили два немца, Фридрихи, кажется. А почему там были немцы? Они и тогда завоевывали Италию? А кто завоевывал Марсель?

Она говорила так быстро, не давала мне вставить слово. А Иржи молчал. Впрочем, он и в Палермо говорил нечасто. Я даже подумал было, что он ревнует немного. Но потом убедился, что это просто черта характера – не жаждет говорить благоглупости. Пришлось разочаровать Марицу:

– Нет, я не планирую выход в город. Мне немного нездоровится. Но вам будет интересно. Попробуйте где-нибудь около порта местный рыбный суп. Обычно его здесь хорошо готовят. И не стесняйтесь отказывать неграм, если будут слишком приставать со своими товарами.

Марица продолжала что-то говорить. Я одобрительно кивал время от времени головой. Впрочем, ей было достаточно просто иметь слушателя. Она долго рассказывала свои впечатления о Пальма-де-Мальорка. Ей там все понравилось, особенно гигантский магазин недалеко от порта. И она права. Я тоже был там два раза. Впечатления весьма сильные. Один зал окороков чего стоит. А длинные ряды сыров! Сыров всех типов, на любой вкус. И даже почти на любой карман. Если бы туда привести «гражданина из Совка», он бы упал в обморок. Впрочем, я не знаю, был ли уже этот магазин, когда еще существовал «гражданин из Совка».

После завтрака обязательная прогулка по тринадцатому этажу (или лучше сказать «по тринадцатой палубе»?). Еще не жарко. Да и какая жара на море осенью? Но бассейны заполнены. Наверное, не я один не захотел бродить по улочкам Марселя. Взял покрывало у дежурного негра, устроился на лежаке и смотрю вокруг. А вокруг не только малолетки и матроны. Откуда-то появилось много стройных девушек. Приятно посмотреть. Я понимаю, что для меня осталось почти единственное развлечение – «смотреть». Смотреть и вспоминать. Вспоминать свою молодость, Анну, когда она еще не была моей женой, и мы вместе отдыхали в Крыму. (О поездке за рубеж тогда можно было только мечтать.) О наших ночах на снимаемой по полтора рубля за ночь веранде. О бесконечной прогулке по Солнечной тропе, о прекрасных крымских винах, которые особенно хороши, когда их пьешь в молодости с любимой девушкой.

Закрыл глаза и долго плавал в воспоминаниях. Неужели у меня уже впереди ничего нет кроме воспоминаний? Да, если буду бесконечно блаженствовать на лежаке под этим все более горячем солнцем. Кстати, не обгореть бы. Хоть и осень, но солнце печет. Встал и передвинул свой лежак в тень. Но здесь слишком прохладно. Черт, никак не угодить мне. Разозлился на себя, оделся, сдал негру покрывало и пошел в читальный зал. Писать не хотелось, да и не захватил я свой блокнот и ручку. Пришлось снова вытаскивать ту самую немецкую книжку. Не стал читать подряд. Открыл где-то у самого конца и погрузился в замысловатые рассуждения. Не все мне было ясно, так как пропустил около восьмидесяти страниц, но основное было понятно. Население планеты восстало теперь против гладиаторов-угнетателей. Главная героиня терпела одно поражение за другим и наконец бесславно погибла. А жители планеты организовали еще одну экспедицию для поимки на соседней планете новой партии гладиаторов. Все стало «на круги своя».

Книга кончилась, но обедать идти еще рано. Интересно, что делает Лисбет? Я отправился к себе на четырнадцатый этаж. Постучал в соседнюю дверь. Никакого отклика. Потрогал дверь – заперта. Пошел к себе. До обеда и после обеда ничего не произошло. Только после отплытия пытался рассмотреть слева на островах замок Иф. Было плохо видно даже при большом увеличении фотоаппарата. Так мне и не удалось в этот раз сделать хорошую фотографию замка.

Когда открылся игровой зал, я, естественно, был в первых рядах. Нужно отыграться за прошлый день. Хотя бы символически. Не буду рассказывать детали, скажу только, что отыгрался прилично. В кассе получил дополнительно двести евро и довольный отправился бродить по кораблю. Лисбет случайно нашел в танцевальном зале. На самом деле это зал с креслами для зрителей, посредине которого большой открытый со всех сторон помост. На помосте руководительница – дама средних лет в зауженных брючках – пытается научить какому-то танцу пятнадцать-двадцать пар. Я не считал их, но было много. Дама последовательно показывала очередное па. Народ пытался подражать ей. После нескольких попыток руководительница включала музыку, и народ пытался повторить все па с самого начала. Ну просто как в пионерском лагере, только вместо девочек с косичками и мальчиков в коротеньких штанишках солидные дамы и мужики топчутся на деревянном помосте.

Внезапно увидел Лисбет. И с кем? Не поверите, с тем самым мужиком в коричневом костюме. Дождался, пока место освободится. Или сам помог освободить его. Они не спеша прошли мимо зала, не заметив меня. Я встал и пошел за ними, стараясь не слишком приближаться. Они дошли до лифта, идущего на наши этажи, и расстались. Лисбет поехала вверх, а мужик поднялся по лестнице на два этажа выше. Последовал за ним. Я подозревал, что он может помнить меня по первым дням, когда мы прогуливались по кораблю с Лисбет. Возможно, что он уже тогда следил за ней, поэтому старался идти далеко от него. Но он даже не оборачивался, не проверял, идет ли кто-нибудь за ним. А зря. Наконец он скрылся за одной из дверей. Я не понял, в какую каюту он зашел. Это была 927-я или 929-я каюта. Больше сегодня ничего не узнать. Можно, конечно, пойти к Эмме, рассказать ей все и узнать, кто живет в этих каютах. Но я был уверен, что Эмма устала и не будет слишком рада моему интересу к делам Лисбет. Поэтому просто пошел к себе в каюту.

Надеялся, что Лисбет сама постучит ко мне в дверь, и я смогу называть ее Лиззи. Но этого не произошло. Пришлось включить телевизор. Мне не хотелось слушать последние известия. Слишком они в последнее время не то чтобы печальные, но безрадостные. Поймал на каком-то канале «Аиду» в исполнении труппы Ла Скала и слушал, закрыв глаза. Исполнение на итальянском, которого я практически не знаю. Но слова не очень важны, особенно если слушал или смотрел оперу уже неоднократно. Наконец опера закончилась, я выключил телевизор и успокоенный лег спать.

Генуя

28 октября, вторник.

Утром мы подходим к Генуе. Геную я люблю, был в ней три раза. И все равно с удовольствием пройдусь по ее улицам, полюбуюсь на дворцы, на порт. После завтрака долго колебался. Лисбет, наверное, занята своими матримониальными делами. Эмма отдыхает после тяжелой ночи. Идти гулять в одиночестве по городу не хочется. В этот момент был бы рад даже чешской парочке, но их нигде не видно, а номер их каюты не знаю. Я решился и зашел на восьмой этаж к Зое. Она была удивлена, но приветлива:

– Андре, Эмма, наверное, еще спит. Она легла совсем недавно.

– Да, Зоя, я знаю, но может быть она захочет погулять по Генуе?

– Не думаю, она устала, но могу позвонить ей, узнать.

– Это было бы хорошо, но извинитесь сразу от моего имени.

Зоя набрала номер, подождала довольно долго и начала быстро говорить что-то по-итальянски, посматривая время от времени на меня. Я немного знаю итальянский, вернее отдельные слова. Но понимать итальянцев мне никогда не удавалось. Слишком быстро говорят. Наконец она протянула мне трубку.

– Доброе утро, Эмма. Извините, что бужу вас. Но утро такое прекрасное. И Генуя, Генуя просто прелесть. Может быть, мы погуляем вместе, полюбуемся утренней Генуей, посидим в тихом кафе?

По интонации почувствовал, что она где-то там далеко улыбнулась:

– Андре, я очень устала, понимаю, что вам нравится Генуя, но по ней можно погулять и в одиночестве. Вы действительно хотите, чтобы я составила вам компанию?

– Я вас так долго не видел.

Зоя отняла у меня трубку и начала что-то выговаривать Эмме. Потом положила трубку и обратилась ко мне:

– Сейчас она приведет себя в порядок и поднимется сюда. Хотите чашечку кофе?

– Я уже позавтракал, но то кофе не идет ни в какое сравнение с вашим.

– Понятно, сейчас приготовлю.

Я с удовольствием тянул кофе, а Зоя возилась за своим прилавком, готовя кафе к рабочему дню. Через десяток минут появилась Эмма. Не сказал бы, что бессонная ночь отразилась на ней. Была весела и оживленна. Правда, потом по секрету сказала, что ночью они по очереди дремлют в служебной комнате прямо в кресле. Зоя угостила и Эмму чашечкой кофе и выгнала нас гулять.

В порту хотел сразу же взять такси, но Эмма предложила пройтись пешком:

– Здесь центр совсем рядом. Лучше прогуляться. Заодно я покажу вам очень красивый корабль.

Парусный корабль в порту я уже видел по меньшей мере два раза, но он действительно красив. Можно полюбоваться и в третий раз. И мы смотрели и фотографировали его со всех сторон. Типичный грозный пиратский корабль с сорока настоящими пушками и паутиной матч, рей, парусов, веревок (или как там они называются). Просто красота.

И путешествие по улочкам старого центра с бесконечными трех-четырехэтажными дворцами. Дворцы немного потрепаны временем, но все равно выглядят внушительно. И вот мы вышли на широкую площадь перед Дворцом Дожей. Это настоящий дворец, как мы их обычно представляем. Проходим насквозь по залам первого этажа и попадаем на маленькую площадь, застроенную небольшими (временными?) павильончиками. А в них море сыров. Лучше это не описывать. Это нужно видеть, а еще лучше – обонять. Но, конечно, еще лучше покупать и вкушать. Не утерпел и купил особенно дорогой сыр, про который хозяин говорил (божился), что такой сыр не найти нигде. Сыр действительно был какой-то особенный. Я не специалист по сырам, но позднее в Германии с большим удовольствием отведал (с Лисбет) этого сыра.

Потом сидели с Эммой в небольшом ресторанчике рядом с тенистым парком, пили неплохое местное вино и долго разговаривали. Она рассказывала о себе, о своем детстве в захолустном горном городишке в области Марке. О том, как после школы окончила в Риме курсы менеджмента и долго не могла устроиться на работу. Даже хотела вернуться в ненавистный городишко. А потом попала на корабль, продвинулась до начальника смены. Но жизнь на корабле не оставляет времени для друзей. Да и нет у нее в Риме друзей, кроме Зои. Она живет уже почти четыре года на съемной квартире. Надеется еще через несколько лет купить квартиру, но это войти в большие долги банку. Тут я ее прервал:

– Лучше было бы найти хорошего мужчину с квартирой.

– Конечно. Но где его найдешь?

– Но сколько мужчин проходит перед ресепшеном на корабле.

– У них только одно на уме – завести на пару дней интрижку. А потом вернуться к своим женам и детям. Вы ведь тоже вернетесь к жене и детям?

– Сын у меня имеется, в Москве, Костя. А с женой мы уже больше двадцати пяти лет в разводе.

– Почему? Почему сын в Москве?

– Он чуть больше года пожил в Израиле, помог мне купить квартиру и уехал домой в Москву.

– Как купить? Что, у него много денег?

– Нет, деньги были мои, но я не мог сам купить. Не буду вам голову засорять израильскими загибонами. Он уехал, еще через пару лет я выплатил кредит за его квартиру и теперь спокойно живу в ней, да еще получаю от государства деньги на съем.

– А в Москве? Вы жили в Москве?

– Да, но московскую квартиру я не стал продавать, и это мне хорошо помогает. Вот, могу отдыхать каждый год пару раз в Европе. Да еще и рулетка в запасе. Вы обратили внимание на мою фамилию?

– А что она означает на русском языке?

– Не на русском. Это на идиш что-то вроде «игрок».

Эмма удивленно заметила:

– Что-то все сложнее и сложнее у вас.

– Да, пожалуй, вы правы. Но такова жизнь.

– Ой, нам нужно возвращаться. Мне еще нужно отдохнуть перед ночной сменой. Боюсь, мы уже не увидимся.

Она дала мне листочек бумаги, на котором написала телефон и адрес:

– Будете в Италии – звоните. Если я буду дома, буду рада вас видеть.

– Возможно, в Италии буду уже завтра. Я ведь собирался побыть пару дней в Риме.

– Тогда звоните или заходите.

– Спасибо.

Развязка

Мы действительно вернулись. И вовремя. Пора было идти обедать. После обеда в каюту ко мне постучалась Лисбет. Была взволнована и вся напряжена. Выпалила:

– Ночью на корабле пропал человек.

– Может быть, просто сошел утром на берег?

– Нет, проверяли, его среди сошедших на берег нет.

Мне стало неприятно. Сразу вспомнился мужчина в коричневом костюме.

– А кто это, ваш новый поклонник?

– Какой поклонник?

– Ну, тот, в коричневом костюме, с которым вы гуляли вчера вечером. Который живет в 927-й каюте.

– 929-й? Вы что-то знаете о нем? Да, пропал именно он.

– Неудивительно, наверное, с ним расправился еще один ваш поклонник.

– Не смейтесь, Андре. Нет ничего смешного. Возможно, его ночью выбросили за борт.

– Да я и не смеюсь. У вас же был еще один поклонник. Человек, который следил в Валенсии за этим, который из каюты 929. Который тоже был в игровом зале. Мужик в голубой рубашке в полоску и светло-серых брюках.

– Почему вы мне ничего не рассказали о нем?

– А вы меня спрашивали? Я думал, что все они хотят предложить вам руку и сердце.

– Не нужно насмешек. Здесь очень серьезное дело. Речь о жизни человека.

– Я не смеюсь, но и не плачу. Мое дело – сторона. Это ваше колье всем жизнь портит. Говорил я вам…

– Я уже говорила, что не могу сдать его в корабельный сейф.

– Конечно, там сразу определят, что это туфта. Что графиня Лисбет Колсберг, или как вас там на самом деле, носит дешевые погремушки.

– Не вам судить обо всем этом.

– Тогда и не спрашивайте меня ни о чем.

– Вы бы могли опознать этого второго «поклонника», как вы говорите?

– Не уверен… В Валенсии я его видел издалека, а в игровом зале у стены было плохое освещение. Я его узнал по характерному виду носа и по прическе. В Валенсии и в игровом зале он был без головного убора.

– Но все же, могли бы опознать?

– Графиня, вы из полиции? Нет? Тогда чего суетиться? Найдут его. Найдут те, кому положено. Возможно, живого. Я думаю, вам больше нужно беспокоиться за свою безопасность. Устраняют тех, кто рядом с вами.

– А почему вы не беспокоитесь за себя? Вы тоже рядом со мной.

– Нет, я отделен от вас стенкой. И мы давно не ходим вместе. Потом, я мужчина и не разеваю рот на происходящее рядом.

– Но вы слишком уж много знаете. В Чивитавеккья вами, наверное, заинтересуется полиция.

– А еще говорите, что вы, графиня, не из полиции. Откуда им знать, что мной нужно интересоваться? Только если вы им подскажете.

– Не сердитесь, Андре, что еще вы знаете?

– Только то, что сегодня ночью на вас будет нападение. Если вы будете вечером в колье, то нападут по дороге. Если без колье, то ночью, часика в два.

– Какая точность. И вы будете говорить, что не связаны со всем этим делом?

– Конечно, это ведь элементарно, как неоднократно говорили доктору Ватсону.

– Почему?

– Раньше было нельзя. Могли бы устроить обыск, разобраться. Было бы время. Завтра бесполезно, вы будете уже в Риме. Самое подходящее: сегодня вечером или ночью. Лучше ночью. А утром пораньше смыться, пока очередную жертву не обнаружили с проломленной головой.

– Хорошенькая перспектива.

– Какая есть. Так что вечером остерегайтесь ходить с кем-нибудь. Ведь убьют или покалечат третьего поклонника. А ночью хорошо запритесь и не выходите до самого прибытия в Чивитавеккья.

– А вы можете понаблюдать за мной и моим окружением вечером?

– Серьезно? С удовольствием. Буду на десять шагов позади. Только внезапно не исчезайте. Но лучше было бы предупредить службы корабля и свалить все заботы на них.

– Исключено.

– Как знаете. Вы пойдете сегодня играть?

– Не знаю. Нужно?

– Лучше не изменять свои привычки. Все должно быть как всегда.

– Тогда я пойду к себе. А без пяти шесть пойду в игровой зал.

– Договорились, я пойду в шесть. Думаю, сейчас лучше поспать, чтобы ночью быть бодрыми.

Спал почти два часа, а потом ждал условленного времени. Ровно в шесть вышел из каюты. Лисбет в коридоре уже не было. Она сидела за столом моей обычной рулетки и изредка ставила ставки. Я не собирался чрезмерно терять время, так как был уверен, что мужик в голубой рубашке придет еще не скоро. Да и не сможет он ничего сделать, пока Лисбет, сияя своими «бриллиантами и изумрудами», сидит за столом. Поэтому сразу сосредоточился на игре. Прошло минут тридцать, «голубая рубашка» не появлялась, я уже начал думать, что он вообще не придет. Выигрыш почти достаточен, то есть в любой момент можно прекращать игру. Куда же он все-таки запропастился?

Нужно прекращать игру. Я подал знак Лисбет и попросил крупье обменять фишки. Опять четыре фишки оказались лишними, и они достались крупье. Интересно они наклоняют голову в знак признательности. Лисбет встала вслед за мной, но ей менять было нечего. Опять все проиграла. Да ничего другого не могло и быть: слишком взволнованна. Я прошел в кассу, обменял фишки и еще раз в зеркале осмотрел присутствующих в зале. Конечно, интересующий меня тип мог быть отнюдь не в голубой рубашке, но я великолепно помнил его лицо. Для Лисбет просто валял дурака, говоря о сомнениях в опознании. Типа не было. Лисбет прошла по всему седьмому этажу, потом спустилась к шестому и вышла на незащищенную часть палубы. Опять никого. Догнал ее, сказал, что вечером ничего не произойдет, и предложил подождать до ужина в своей каюте, тем более что начал накрапывать дождик. По моему мнению, нужно было оставить открытым переход через балконы наших кают. Мы действительно вернулись в каюты, и я помог Лисбет открыть переход. Все, можно отдыхать.

Пришло время ужина. Тишина. После ужина мы еще немного погуляли и заперлись в своих каютах. Кстати, никаких сообщений по судовому радио о пропаже человека. Как будто так и надо. До половины двенадцатого слушал передачи по телевизору, потом выключил его, сел у выхода на балкон, делаю вид, что в каюте все спят. Время ползет медленно. Вспомнил даже наш городишко, сегодня заседание клуба, вот сейчас наши ребята пьют последнюю рюмку водки на посошок. Я даже знаю, в каком ресторане пьют. Хотя нет, там уже почти час ночи, все разъехались по домам. Поглядываю на часы в каюте, голубые цифры на циферблате движутся слишком медленно. Полночь, час, почти два часа, но ничего не происходит.

И вдруг слышу в соседней каюте слабый вскрик. Это сигнал Лисбет. Тут же вскочил с места, бросился на балкон Лисбет, потом в каюту. На кровати боролись два человека. Я присоединился к ним, забыв включить свет. С трудом определил, где Лисбет, а где мужик, и стукнул его кулаком по затылку. Никакой реакции. Он по-прежнему пытается задушить Лисбет. Наконец я изловчился стукнуть его ребром ладони у основания черепа. Он сразу перестал бороться. Лисбет сбросила его с себя и потянулась включить свет. А я, наоборот, уселся на мужика, придавливая его к постели. Он захрипел. При свете увидел, что это действительно тот самый мужчина в голубой рубашке. Правда, теперь он был в темно-синей рубашке. Лисбет стянула ему руки за спиной скотчем. Откуда скотч и откуда у нее такие навыки?

Она тут же позвонила по телефону, и через несколько минут к нам прибежали два офицера службы безопасности корабля. Все, дальше меня уже ничего не касается. Однако это отнюдь не так. Через час ко мне постучали, и два других офицера сняли с меня показания. Остаток ночи мне удалось поспать.

Предложение

29 октября, среда.

Утром, на подходе Чивитавеккья, у нас состоялся разговор с Лисбет.

– Вы, наверное, ждете объяснения?

– Да уж. Неплохо было бы.

– Я агент службы безопасности крупной страховой компании. Нам пришлось два раза платить страховое возмещение за пропавшие на этом судне драгоценности. Поэтому я вынуждена была носить эти проклятые безделушки. Пропавший мужчина был моим напарником. Наверное, он был неосторожен, раз преступнику удалось расправиться с ним. Семье будет выплачено страховой компанией крупное возмещение.

– Известно, кто этот бандит?

– Да, один из судовых механиков.

– А я-то как попал в эту переделку? Вы меня специально завлекли?

– Вспомните, ведь вы сами все время совали нос не в свои дела.

– Да? А что бы вы сейчас делали без меня? Тоже плавали бы за бортом?

– Андре, простите. Я совсем не хотела вовлекать вас во все это. Но после гибели напарника у меня не осталось никого, кто бы мог помочь мне. А привлекать судовую службу безопасности – значит расписаться в своей беспомощности. Поймите, я вам очень благодарна.

– Жалко, я надеялся, что вы относитесь ко мне не только как к помощнику. Надеялся в первые два дня.

– Я к вам очень хорошо отношусь. Мне было приятно с вами работать.

– Вот именно. Работать. Спасибо. Мне почти не удалось называть вас Лиззи.

– Боже мой! Называйте, я буду рада.

– Но мы же через час расстанемся и больше не увидим друг друга.

– А вы хотите встретиться?… Ведь это проще простого. Поступайте к нам на службу, и, уверяю вас, мы даже надоедим друг другу.

– Какой идиот возьмет меня на работу: старого, слепого, глухого.

– У вас будет прекрасная рекомендация – от меня.

– Лиззи, вы это серьезно?

– Абсолютно серьезно. Вы плохо видите, но видите то, что не видят другие; вы, по вашему мнению, старый, но справились с сильным бандитом; я подозреваю, что вы и слышите с аппаратом то, что другие не услышат. Мои рекомендации вам будут обеспечены.

– А зачем это мне? Я получаю нормальное пособие от государства. Если я уеду из страны, меня лишат его. Как я обеспечу свою жизнь, работая с вами?

– Есть небольшая постоянная зарплата, но основные деньги платятся за выполненную работу. Сейчас нам с напарником должны были заплатить пятьдесят тысяч евро. Я получу свою половину.

– Не так уж плохо. Не жалко проигранные в казино деньги. А работа действительно есть?

– Да. Через день я поеду в Германию. Там есть для меня дело. Хотите быть моим напарником, Андре?

– С вами я хоть на край света, Лиззи.

– Не устраивайте комедию. Сегодня я отчитываюсь здесь в Италии и пишу отчет своей конторе. Завтра будьте готовы к отъезду. Я уверена, что моя рекомендация сыграет свою роль. Но придется написать коротенькое резюме.

– С моим резюме меня никуда не примут.

– Это мои проблемы. Резюме я напишу за вас сама. Вот мой телефон. Позвоните, если у вас будут проблемы. Да, только не надейтесь ни на что, кроме имени Лиззи. Это понятно?

– К сожалению, понятно. Но надеяться мне никто не может запретить, даже вы.

Лиззи рассмеялась, вписала в свой телефон номер моего телефона.

Часть II

Меч архиепископа Хильдебольда

Рим

29 октября 2014 года, среда.

Прощанье с Лисбет было несколько натянутым. У меня осталось впечатление, что между нами повисла тень недоговоренности. Но лучше так, чем четкий отказ. Впрочем, зачем это мне? Нужно ли принимать ее предложение о совместной работе? Какой из меня работник? Но все это потом. Сейчас я тащился со своим чемоданом к автобусу. Автобус, поезд, и я снова в отеле. На мое счастье места имеются. Уже не очень стеснен в деньгах и поэтому взял на один день приличный номер за сто пятьдесят евро. Перекусил в кафе, расположенном прямо в отеле, и вышел погулять. Отель недалеко от фонтана Треви, и меня потянуло к нему. Люблю смотреть на эти постоянно текущие мощные струи. Они притягивают взгляд, трудно оторваться. Не мешает даже вечная толпа, окружающая фонтан днем и до поздней ночи. Потом, непонятно зачем, поднялся до площади Испании. Глядеть там нечего – много раз бывал. Но уже сложился ритуал. Если я в Риме, то стараюсь посетить фонтан Треви, площадь Испании с ее лестницей и площадь Венеции (посмотреть на колонну Траяна). Колизей меня не привлекает. Он какой-то холодный, или мне так кажется? До площади Венеции идти сейчас далеко, а ехать на общественном транспорте не хочется. Прогулялся еще немного по улицам и присел отдохнуть в маленьком скверике.