Блинопёк

– А ты говорила, – собеседница замолчала, подбирая слова, чтобы не обидеть портниху.

– Ты прости, пожалуйста, но в прошлый раз я тебе сказала неправду. Ты для меня тогда была просто клиентка. Чужой человек!

– А сейчас? – грустно улыбнулась Юля.

– А сейчас – подруга, которая пришла поддержать в трудную минуту. Так вот, жив мой Володька, просто его посадили на пять лет. Стыдно мне перед людьми, дочки растут, вот я его для всех и похоронила. Чтобы не задавали лишних вопросов, – добавила она.

– А за что его?

– Сбил он человека, только он не виноват, – женщина замотала головой и настойчиво повторила, – он не виноват.

– А как это случилось?

– Старик был сильно пьяный, вот и бросился под колеса, – Лена всхлипнула, – а муж целый день баранку крутил, устал бедняга и в темноте не заметил этого проклятого алкаша.

– Твой Володя таксистом был?

– Нет, он фуры с товаром гонял с Краснодара.

– Значит, дальнобойщиком.

– Да, – кивнула портниха, – дальнобойщиком.

Вернувшись со съемки, Юля сразу отправилась в отсмотровую проверить качество записи. Она вставила кассету и оглянулась на звук открывшейся двери.

– Ну как, есть новости по убийству? – Виктор сел рядом и протянул бокал.

– Спасибо, – она сделала глоток и почувствовала приятный привкус на губах, – вкусный кофе.

– Не томи, – усмехнулся мужчина.

Журналистка коротко пересказала беседу с портнихой, попутно добавив свои выводы.

– Вполне возможно, её муж был хороший парень, я бы даже сказала – благородный, но, – она прищелкнула языком, – два года на зоне и не таких меняют, правда?

– Может быть.

– А еще меня заинтересовал её исчезнувший папаша.

– Почему? Он бросил семью лет тридцать назад. Чего это вдруг он решил грохнуть свою бывшую жену?

– Витя, ты же знаешь, как некоторых гложет ненависть и обида. А потом, спустя десятилетия люди мстят. Мы же не знаем, почему родители Лены разошлись? Думаю, и она толком не знает причину.

– Помню расследование смерти твоего дяди Ивана в Залиманском, – он согласно кивнул и нахмурил брови.

– Да, как пример, – вздохнула Юля.

– Александра Зенина – тоже хорошая женщина, а задушила своего любимого подушкой!

– И, между прочим, спустя тридцать лет.

– Никогда не забуду тот случай. Ладно, – Виктор махнул рукой, – продолжай. Что дальше с портнихой.

– Потом мы с Леной вспомнили, что во время примерки в воскресенье приходил какой-то мужичок. Знаешь, такой неказистый, в кепке потертой. И глазки блудливо бегают.

– А зачем он приходил?

– Спрашивал каких-то, – журналистка уставилась в потолок, вспоминая разговор на лестничной площадке, – забыла!

– Что забыла?

– Фамилию! Ну надо же, – она покачала головой, – какая-то шершавая фамилия. Как обидно!

– Не переживай, вспомнишь! Я тебя знаю, – улыбнулся Николаев и добавил, – ты кофе пей, а то остынет!

Глава 3

Начальник отдела уголовного розыска подполковник Колесников уселся за свой рабочий стол и открыл папку с документами по делу об убийстве на Гвардейской улице. Он стал методично просматривать все протоколы и справки, аккуратно откладывая в сторону прочитанные листы. Преступление это не давало ему покоя. Убита немолодая женщина Антонина Васильевна Голубева сорок девятого года рождения. Трудовой стаж – почти тридцать восемь лет, из которых двадцать восемь она проработала на одном месте – в городском трамвайно-троллейбусном парке.

– Удивительное постоянство, – буркнул снисходительно он.

Характеристика с места работы была превосходная: одни поощрения, благодарности и ни одной аварии за все время. Жила Антонина Васильевна скромно в однокомнатной квартире своей единственной дочери, в виду того, что свою трехкомнатную отдала последней. Ну что тут еще. С работой и жилищными условиями понятно, а как насчет личной жизни? Подполковник свел брови к переносице. Была замужем за своим ровесником – Аркадием Степановичем Голубевым, который скрылся в неизвестном направлении спустя четыре года после свадьбы. Второй раз Антонина Васильевна замуж не выходила. Ни с кем не судилась, жила тихо и мирно. Кому же понадобилось убивать обыкновенную российскую гражданку, да еще таким способом?

– Вениамин Сергеевич, – в кабинет заглянул старший лейтенант Кравцов, – экспертиза готова!

– Давай посмотрим, – Колесников махнул подчиненному рукой.

Виталий подал документ, а сам уселся на стул у окна и стал наблюдать за начальником, который углубился в чтение.

– Так-так, – подполковник поднял голову и посмотрел на старлея, – какие соображения?

– Наш криминалист уверен, что удар нанесен заточкой уверенным движением, – Кравцов покачал головой, – похоже, что «работал» профессионал.

– Да это я сразу понял, – поморщился подполковник, – экспертиза показала, – он ткнул указательным пальцем в строчку, – что на лезвии обнаружены микроскопические частицы ржавчины. Следовательно, её никто не использовал много лет. Вот это интересно!

– А я вообще, – усмехнулся старший лейтенант, – ещё ни разу не сталкивался с таким орудием убийства.

– Виталик, какие твои годы! – начальник отдела с улыбкой посмотрел на подчиненного. – Послужишь с моё, еще не такое увидишь!

– Вениамин Сергеевич, а почему вас заинтересовал тот факт, что этой заточкой давно не пользовались?

– Отвечу, – Колесников постучал костяшками пальцев по столу, – думаю, что преступник давно отошел от дел. Я даже могу предположить, что он когда-то совершил убийство этим орудием, а потом «завязал».

– Значит, он в возрасте?

– Получается, что «да».

– Тогда, зачем преступник сохранил заточку? Глупо же! Велика вероятность того, что её могут найти! А по ней раскрыть убийство!

– Башковитый ты, Виталик, – засмеялся начальник, – правильно мыслишь! Если убийство раскрыто, то орудие изымается.

– Получается, что это был висяк?

– Поэтому, нам надо попробовать найти нераскрытое дело в архиве.

– А если преступник нашел заточку или ему кто-то её дал?

– Хочешь сказать, что у него это первое убийство? – подполковник разложил фотографии убитой по столу. – Смотри, – он показал на крупный план раны жертвы, – он нанес точный удар под лопатку и попал прямо в сердце. Это сделал не новичок. Но у меня возникает вопрос, почему женщина повернулась к нему спиной?

Кравцов молча уставился на снимок.

– Незнакомец представился, например, работником ЖЭКа или страховым агентом и попросил показать документы на квартиру, – проговорил он после недолгой паузы, – женщина направилась в другую комнату, а он в это время воткнул ей в спину заточку.

– Согласен, что незваный гость мог назвать себя кем угодно, но Голубева не жила в тот момент в этой квартире! С какой стати она будет рыться в документах дочери?

– Хотите сказать, что она знала убийцу?

– Антонине Васильевне пятьдесят четыре года, и вероятный преступник, приходивший в то утро к Макеевым, по словам соседки из шестьдесят второй квартиры, человек тоже немолодой. Могли знать друг друга эти двое?

– Могли, конечно, – старший лейтенант на мгновенье задумался, а потом радостно озвучил свою догадку, – товарищ подполковник, а непропавший ли это муж Голубевой?

– Вот и займись этим. Надо найти этого Аркадия Степановича и перелопатить в архиве все нераскрытые убийства заточкой.

– Есть! – Виталик встал со стула.

– Надо постараться закрыть это дело как можно быстрее, – Колесников покачал головой, – начальство торопит. Будут вопросы или соображения – сразу ко мне в любое время!

– А Сабир и Саша?

– Майор Гусейнов и лейтенант Боровичков уже получили задания и отрабатывают другие версии.

Юля открыла микроволновку и поставила в неё тарелку с котлетами. Коснувшись пальцем сенсорной кнопки, она оглянулась на звук шагов.

– Симонова, тебя Давидовна разыскивает, – улыбнулась Марина Еремеева и шмыгнула носом, – как вкусно пахнет!

– Блин, – журналистка сделала недовольное выражение лица, – только пообедать хотела. Чего ей надо?

– Да фиг ее знает! – Маринка усмехнулась. – А где Николаев? Без него решила похомячить?

– А причем здесь он?

– Да вы с Витькой неразлучные, – сотрудница махнула рукой и хихикнула, – как моя бабушка говорила: «Сладкая парочка – гусь да гагарочка».

– Сама ты гагарочка, – Юля шутливо погрозила кулаком перед носом подруги, – пошла я к начальству.

– А что разогреваешь в микроволновке?

– Котлеты!

– Тогда я их съем! – пошутила подруга.

– Только попробуй, смотри слопать, – засмеялась коллега, обернувшись, – я их посчитала!

Карина Давидовна сидела перед монитором компьютера с важным видом. Юля почему-то сразу вспомнила слова Виктора: «Нашел себе в жизни место, сделай его значительным!»

– Слушай, Симонова, – главный редактор посмотрела на подчиненную, – у нас в новостях на этой недели такая преснятина: собрания да заседания. Смотайся-ка ты к своим друзьям в уголовный розыск, пусть какую-нибудь страшилку расскажут для сюжета, – она ткнула пальцем в газету, – тут пишут, что какую-то бабу из трамвайно-троллейбусного депо убили.

– Когда идет следствие, информацию нельзя разглашать, – уныло ответила Юля, понимая, что в Управление внутренних дел все равно придется ехать. Если Карина что-то надумала, то так тому и быть.

– Значит так, – начальница сурово свела брови, – задание получила, иди и выполняй!

Журналистка кивнула и молча взялась за ручку двери, собираясь покинуть кабинет руководителя.

– Ну пусть хотя бы в общих чертах расскажут о своей работе, предоставят статистику по раскрываемости преступлений в городе на сегодняшний день, – уже мягче добавила редактор.

– На какое число делать сюжет? – без энтузиазма спросила Юля.

– На завтра сможешь?

– У меня уже запланированы две съемки.

– Тогда давай на понедельник!

В небольшой комнате, отведенной на студии под столовую, уже собрался народ. Каждый занимался своим делом: шуршали пакеты, гремели кастрюльки, хлопали крышки пищевых контейнеров. Съестные запахи перемешались между собой, и этот «букет ароматов» освежал в памяти доступный некогда советский общепит.

– Собрались грешники-чревооугодцы! – засмеялась Настя Прокопенко, доставая из сумки контейнер.

– Пища – это Божие благословение и естественная человеческая потребность, – с назидательным видом проговорил Игорь Воронцов и откусил бутерброд, – если мы едим, чтобы подкрепить свой организм, то это совершенно нормальный процесс, не имеющий отношения к чревоугодию. Другое дело, если все наши мысли заняты едой и питьем!

– Правильно, Воронцов! – похвалила его Чаплыгина. – Вспомним, что первое искушение Христа, когда он постился в пустыне сорок дней, было связано именно с едой. Дьявол предлагал Христу превратить камни в хлеба и вкусить их, утолив свой голод, и мы помним, – она многозначительно посмотрела на коллег, – что отвечает Христос: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»!

– С вами пошутить уже нельзя, – недовольно буркнула Настя, – такие все начитанные!

– Мы такие, – не унималась Ирина Петровна.

– А как же традиции хлебосольства и гостеприимства у всех народов? – возразила Марина Еремеева. – Это тоже порок?

– А гостеприимство – это добродетель, – авторитетно заявила Прокопенко, – потому что я угощаю гостя.

– Кто с этим поспорит? – вступил в беседу Руслан Агафонов.

– Никто, – Димка Матвиевский сделал глоток из стакана и поставил его на стол, – это как раз тот случай, матушка, когда принятие пищи превращается из проклятия во благо! И я что-то не наелся, – он хитро посмотрел на сотрудников, шутливо поглаживая свой живот, – у нас есть хлебосольные коллеги, желающие сотворить добро ближнему?

Юля вошла как раз к концу диспута. Она направилась к Еремеевой, которая сидела за столом. Увидев подругу, Марина подняла вафельное полотенце с глубокой тарелки.

– Ву-а-ля, – сказала она, показывая нетронутые котлеты.

– Придется с тобой поделиться, – невесело улыбнулась Юля и плюхнулась рядом на свободный стул.

– Не слышу оптимизма в голосе. Что Давидовна сказала? – мгновенно став серьезной, спросила Еремеева.

– Как обычно, – вздохнула собеседница, – посылает на съемку.

– Ну и что ты такая расстроенная? Она же тебя не уколы делать посылает или пол мести!

– В УВД посылает, а я туда не хочу, – шепотом проговорила Юля, косясь на сотрудников.

– Ну да, понимаю, – Маринка достала из своей сумки стеклянную полулитровую банку, – неловкая ситуация.

– Они же все знают, что мы расстались с Андреем по моей инициативе. Осипова все ребята в отделе уважают, – журналистка опять вздохнула, – а я поступила как легкомысленная девица.

– Почему «как»? Ты и есть – легкомысленная девица, – засмеялась Еремеева, открывая пластмассовую крышку, – влюбиться в коллегу, да еще и оператора не может серьезная женщина!

– Вот, ты негодница, – Юля легонько ткнула локтем подругу в бок, – поддержала, называется!

– Твоя проблема и яйца выведенного не стоит, – философски произнесла Марина, – люди все взрослые. Никто тебя не осуждает в отделе Андрея, в этом я уверена на сто процентов!

– Точно?

– Точно!

– А что у тебя на обед? – Симонова резко сменила тему и, хитро прищурившись, кивнула на банку.

– Салат «Оливье», – подмигнула подруга и, бросив взгляд в сторону двери, хмыкнула, – ещё один рот! И так вовремя!

Юля посмотрела в том же направлении и увидела Николаева.

– Господа, всем приятного аппетита! – громко произнес он, входя в помещение под одобрительные возгласы.

Виктор поставил штатив в ближайший угол и встал рядом с Юлей, положив свою ладонь ей на плечо.

– Представляете, – он, будто продолжил прерванный разговор, – сейчас снимали пресс-конференцию. Вышли в курилку, стали байки травить. А Сафронова с радио говорит, что после института работала в каком-то маленьком городке, условно назовем его «Мухосранском».

– Это Валентина Григорьевна? – с деловым видом переспросила Чаплыгина, направляясь к столу.

– Ну да, – кивнул ей Николаев и продолжил, – раньше, оказывается, в районные центры и села привозили кино, чтобы демонстрировать в местных клубах, а по телефону заранее наговаривали информацию для афиши. Короче, – засмеялся он, поглядывая на притихших сотрудников, – дело было в конце восьмидесятых. Как местному художнику сказали, так он и написал. Получилось яркая афиша, – рассказчик взмахнул рукой, будто расписывает стену, – «Впервые в Доме культуры Мухосранска новый художественный фильм «Человек с бульвара». В главных ролях: Капуцинов, Миронов, Боярский, Яковлева…

Последние слова рассказчика никто уже не услышал из-за нарастающего смеха благодарной публики.

После обеда Юля отправилась в редакторскую. Она довольно долго смотрела в окно, собираясь с мыслями, потом с кислым видом «Ничего не поделаешь» набрала знакомый номер и приложила трубку телефона к уху. Послышались унылые протяжные гудки. Она собралась уже отключиться, как услышала голос Вениамина.

– Подполковник Колесников!

– Журналист Симонова! – ответила она с такой же интонацией.

– О, привет, Юлия! А что на сотовый не звонишь? Я не всегда работаю в кабинете, приходится и в другие места заглядывать.

– Да я, – начала растерянно собеседница.

– Понятно, деликатничаешь! – с присущим сарказмом прервал её Вениамин. – Что случилось?

– Ничего не случилось, просто получила редакционное задание – сделать сюжет о преступности в нашем городе.

– Вот оно что, – усмехнулся подполковник.

– Если у тебя нет возможности, – Юля еще надеялась, что Колесников ухватиться за её подсказку и откажется от встречи с телевизионной группой, сославшись на занятость, – то так и скажи.

Но не таков был Веня.

– Для тебя всегда найдем время, – бодро ответил он, – тебе сейчас надо?

– Ну зачем такая спешка? – засмеялась журналистка. – Давай, я через часок к тебе заскочу, чтобы обговорить нюансы!

– Хорошо, заходи, – доброжелательно согласился начальник отдела, – значит, до встречи! Пропуск будет на вахте.

Журналистка положила трубку на место и, безнадежно махнув рукой, отправилась писать заявку на съемку.

Подполковник Колесников внимательно посмотрел на офицеров своего отдела, неторопливо рассаживающихся за столом в его кабинете. Он улыбнулся.

– Какие у нас новости, господа?

– Я был в трамвайно-троллейбусном парке, где работала убитая, – лейтенант Боровичков раскрыл папку с документами, – поговорил и с руководством, и с рядовыми работниками. В коллективе ее уважали.

– Характеристику на нее ты мне уже отдал, – перебил его подполковник, – что-нибудь еще интересное есть?

– Антонина Васильевна много лет занимала должность председателя профкомитета парка, к ней шли со всеми проблемами, а она всегда помогала, – продолжил лейтенант, – ребенка в садик устроить, путевку в школьный лагерь выбить, кому лекарства достать, навещала сотрудников в больнице. А вот, – он показал исписанный листок, – показания соседей, где она проживала последние годы. Все говорят, что хорошая женщина была, душевная.

– Саша, ты же понимаешь, что даже у хорошего человека бывают враги и недоброжелатели, – Колесников посмотрел на подчиненного, – надо тщательнее искать. Виталий, а что у тебя?

– Я разыскал бывшего мужа убитой. Аркадий Степанович Голубев сорок девятого года рождения живет в Ленинградской области. Год назад похоронил жену. Имеет сына семьдесят седьмого года рождения. Я послал запрос в местный отдел внутренних дел на предмет его нахождения в день убийства Антонина Васильевна Голубевой.

– Ответа пока нет?

– Нет.

– А чем он занимается? – Вениамин заинтересованно посмотрел на старшего лейтенанта.

– У него свой бизнес, – Кравцов заглянул в свои записи, – автомастерская и магазин по продаже деталей для машин.

– Значит, есть станки по металлу, – задумчиво проговорил Колесников.

– Вы про заточку подумали, да? – старлей махнул головой.

– Про заточку, про заточку, – усмехнулся начальник, – ты в архиве что-нибудь нарыл?

– Смотрите, – Виталий положил на стол три фотографии, – эту женщину убили заточкой в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Самое интересное, – он сделал многозначительную паузу и посмотрел на коллег, – что удар нанесен в сердце со стороны спины, как и в нашем случае. Похоже на квартирную кражу, есть показания мужа убитой и свекрови, что пропали несколько дорогих золотых украшений: кольца, цепочки, сережки.

– В общем, всё стандартное. Так?

– Есть одна вещица примечательная, – старлей провел пальцем по строчке описи, – кулон в виде скорпиона, сделанный на заказ в ювелирной мастерской. По словам мужа убитой, одна клешня отломана.

– Ну, понятно, – Колесников нетерпеливо прервал подчиненного, – еще какие-нибудь подробности есть?

– Преступник скрылся, орудия убийства на месте не оказалось, дело закрыто за недостаточностью улик, – Кравцов нерешительно пожал плечами, – У жертвы остались две дочери.

– Да, – подполковник по своей многолетней привычке постучал костяшками пальцев по столу, – ухватиться не за что. Ты, Виталий, забери это дело из архива и принеси мне. Я покумекаю на досуге. А сейчас давайте обсудим все возможные версии убийства на Гвардейской улице.

Колесников еще собирался что-то сказать, но дверь кабинета резко открылась, и на пороге появился майор Сабир Мансурович Гусейнов.

– Простите за опоздание, товарищ подполковник, – вошедший небрежно расстегнул пиджак и, достав носовой платок из кармана, вытер вспотевший лоб, – задержался в областной коллегии адвокатов. Ну и порядочки у них, я вам скажу, – он довольно улыбнулся и плюхнулся всем своим весом на свободный стул, – бюрократия сплошная!

– Но вижу есть результаты от этого визита, – начальник отдела нетерпеливо посмотрел на майора.

– Есть, – тот победно оглядел сотрудников, – я интересовался в коллегии зятем убитой Голубевой. Так вот, в две тысячи втором году Владимир Егорович Макеев был осужден на пять лет за непредумышленное убийство Василия Федоровича Широкова. Последний в нетрезвом виде попал под колеса фуры, которой управлял Макеев.

– А почему этому Макееву так много дали? – спросил старший лейтенант. – Был в нетрезвом состоянии за рулем?

– Вот я сейчас, Александр, этот вопрос и задал адвокату Макеева – Ольге Петровне Буданцевой. Судя по ее рассказу, она была уверена, что парень получит не больше двух лет и то условно. Однако появились свидетели происшествия, которые показали, что водитель мог свернуть в сторону, и человек бы остался жив. На суде Макеев сам признался, что не спал почти сутки, гнал фуру из Краснодара практически без остановок, потому что спешил к беременной жене.

– Честный такой? – усмехнулся Кравцов.

– Так же следствием было установлено, что он еще и скорость превысил на этом участке дороги. Но дело даже не в этом, – Сабир Мансурович хитро подмигнул, – только что пришел ответ на мой запрос из зоны, где отбывает свой срок осужденный Макеев.

– Так-так, – Колесников с интересом посмотрел на майора.

– Полгода назад туда прибыл наш земляк – Геннадий Отняткин, по кличке Штопор. Прославился этот преступник квартирными кражами, а срок получил в девяносто седьмом году за убийство свидетельницы.

– Штопор, – сосредоточенно проговорил Колесников, – припоминаю это дело, – он сосредоточенно почесал затылок, – кажется, ограбление дома директора рынка на Малахитовой улице?

– Да, на Малахитовой!

– Хозяйка вернулась не во время домой, и он убил ее заточкой. Правильно? Ему дали, по-моему, восемь лет.

– Все точно, Вениамин Сергеевич! – радостно поддакнул майор.

– Помню, убитая женщина была очень красивая, и наш криминалист, посмотрев на неё, сказал: «Как у него рука поднялась на такую!», – Колесников задумчиво посмотрел в окно, – семь лет уже пролетело, надо же!

– Это дело раскрыли вы? – с уважением спросил Боровичков.

– Нет, не я. Просто убийство было громкое.

– Так что дело гражданки Антонины Васильевны Голубевой с улицы Гвардейская, – не обращая внимания на ностальгические нотки в голосе подполковника, продолжил Гусейнов, – считайте, раскрыли!

– Сабир, я не понял, откуда такой оптимизм? Этому Штопору на зоне ещё целый год отбывать, – удивился Кравцов.

– За примерное поведение вышел Геннадий Отняткин раньше срока, а если точнее, то две недели назад! – Гусейнов даже языком прищелкнул от удовольствия.

– Гуманные у нас в стране законы, – пробурчал Боровичков, – пропорол человека заточкой, а потом убийцу хвалят и отпускают раньше срока за примерное поведение.

– Для начала надо объявить в розыск Геннадия Отняткина и ехать в лагерь, чтобы прижать Макеева, – не обращая внимания на комментарии, продолжил майор, – думаю, он быстро расколется, за что он решил расправиться со своей тещей и дал наводку на её квартиру.

– Допросить Макеева надо, но мне кажется, – Колесников посмотрел на Боровичкова и Кравцова, – что дальнобойщик тут ни при чем. Хотя, – он перевел взгляд на Гусейнова, который покачал головой, явно не соглашаясь с выводами начальника, – эту версию необходимо тоже отработать.

– Зачем придумывать сложности, когда разгадка лежит на поверхности? – майор прищурил глаза. – Все мы знаем эту зоновскую публику. Кто туда попадает, быстро начинает жить по их волчьим законам. А потом, – он даже привстал от догадки, – парня могли просто-напросто припугнуть и заставить выложить информацию, где жена и мать прячут деньги и золотые украшения.

– Но, по словам дочери убитой, из квартиры ничего не пропало, – тут же возразил сотруднику Кравцов.

– Дамочка находится в шоковом состоянии и пока не может быть в этом уверена, – почти злобно проговорил Гусейнов, – а потом, мы не знаем истинной цели визита преступника!

– Истинной цели визита мы, действительно, не знаем, – жестко его прервал подполковник.

– Так я узнаю! – уверенно произнес Гусейнов.

– Хорошо, Сабир Мансурович, оформляй командировку и отправляйся на встречу с Макеевым, – а сейчас давайте обсудим и другие версии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.