Отблески купальского костра

Почувствовав свободу, цветок поднялся вверх. Замер на мгновение, покачнулся, будто благодарно кивнул и медленно поплыл, направляясь к тому месту, где родился. Остановился над растоптанным маленьким папоротником породившим его. Повисел немного, раскачиваясь, вращаясь, подмигивая меняющимися оттенками красного и золотистого.

Чудовища давно уже позабыли о цветке, не до того им было. Они окружили куст, который исхитрился поймать человека. Хохотали они, тянули к нему руки, размахивали кулаками и что-то гневное кричали на понятном только им языке. Вот ближайший покрытый волосами одноглазый, наверняка тот, который прочувствовал на своей шкуре, что такое трость, схватил пленника за руку и рывком потянул на себя. В тот же миг человек добродушно улыбнулся, подмигнул, скосил взгляд на парящий над поляной цветок и медленно покачал головой. Волосатое чудище проследило за красноречивым взглядом, увидело подмигивающую живую искру и истошно завопило. Оно, а за ним и прочие его собратья бросились врассыпную, только треск ломающихся веток да громкие вопли звучали вокруг. Секунды не миновало – поляна опустела.

Вспыхнул цветок. Ярко, необычайно ярко. Его пламя осветило и густую траву, и ближайшие деревья, и кусты, и изодранного ослепленного его блеском человека, и нескольких зазевавшихся существ наверняка из числа тех, кому досталось больше других…

Куст освободил человека и мелко задрожал, делясь на два отделенных между собой кустика. Тот же не удостоил внимания испуганное растение, просто прошел насквозь и медленно побрел вперед. Он не думал о том, почему кустарник уступает дорогу человеку. Он не знал, кто он, не помнил, где находится, не догадывался, почему он здесь, он знал одно – ему надо идти. Первое время прямо, а вот уже после…

Глава 1

– Итак, приступаем. Внимание, приготовились, раз-раз, как слышно меня, прием… Стоп, о чем это я? Не из этой это… не из той, не из того, так сказать, произведения музыкальной драматургии. Словом, не то, не тогда, и вообще! Все, я собрался. Повторим, точнее, начнем сначала… Готово? Пишем. Здравствуйте! Это дневник экспедиции, я бы сказал видео его версия. День первый, сегодня двадцать восьмое июня две тысячи тринадцатого года, пятница, одиннадцать без пяти, утро. Да простят меня потомки за чрезмерное пристрастие к деталям! Не судите строго, такой уж я уродился, а коль решите судить, примите во внимание тот непреложный факт, что для меня это первый опыт, первый блин, так сказать… и хорошо бы он не стал последним. Так, нет, все! Я готов, я собрался, по делу и только по делу. Меня зовут Виктор, Виктор Палыч. Я в экспедиции, нет, не так, я член экспедиции. Мы научная экспедиция и наша цель – раздобыть цветок папоротника, волшебный цветок, который распускается, как всем известно, единожды в году, в самую, что ни на есть, купальскую ночь. В ночь на Ивана Купала. Да, задача как моя, так и моих достопочтимых коллег состоит в том, чтобы обнаружить цветок. Это первое дело. Далее надо сфотографировать его, сорвать, засушить, прилепить на него инвентарный номер, ну и все такое. А точнее, выследить, окружить, захватить или уничтожить! – доселе почти серьезное и чуточку сконцентрированное лицо, поглядывающее из монитора, расплылось в улыбке, в ответ на улыбку своего отражения, человек у компьютера залился безудержным смехом. – Что же это получается, я – Витек гроза папоротниковых!

Стандартная комната стандартной городской квартиры. Ничем не примечательная она, ничем не выдающаяся, подобное помещение можно увидеть в любом без исключений многоэтажном доме, любого без исключений города.

Не нужно пристально вглядываться, беглого взгляда достаточно, чтобы понять очевидное – квартира съемная. И дело вовсе не в состоянии жилья, не столь оно и плачевно. Часто случается, что и собственная жилплощадь выглядит хуже. Просто на каждой детали интерьера, на каждом предмете мебели лежала печать частой смены квартирантов, частой смены временных владельцев.

Нет, если вдуматься, новым жильцам очень даже повезло. Как минимум, могло быть хуже. Квартира могла быть темной, мрачной, заполненной спертым воздухом с витающими в нем неистребимыми запахами сырости, грибка и тления. Она могла бы встречать потенциальных своих обитателей рассохшейся дверью покрытой облупившейся краской, могла задавить остатки хорошего настроения видом оборванных обоев, черно-зелеными пятнами пустившей корни в стены плесени. Ко всему мог быть потолок, с которого свисали бы обломки некогда приличной лепнины, с ними раскуроченная люстра, вокруг сломанная мебель…

Ничего подобного не было. Войдя в подъезд (на удивление приличный на вид) временные жильцы поднялись на третий этаж. Увидели перед собой новую металлическую дверь с блестящим на ней номером «13». Остановились. Секунда и массивный ключ легко провернул надежно скрытый за листом металла механизм замка.

Тут же их взорам предстала довольно-таки большая трехкомнатная квартира чистая и ухоженная: светлые комнаты, просторная кухня, недавно отремонтированная ванная. Единственное, что озадачивало, что сразу вызывало легкое недоумение – изрядная нелогичность планировки. Непонятно чем руководствовался ныне справедливо забытый зодчий, который так не по-хозяйски распланировал внутреннее пространство! Правда, разве может простой человек понять, для чего проектировщику понадобился такой длинный (проходящий через всю квартиру) и широкий коридор? Исходя из какой непонятной логики, архитектор решил обокрасть будущих жильцов, отобрав у них массу полезной площади?! Конечно, при желании можно и в коридоре жить, вот только от чего подобное желание возникнет? Разве что от безысходности…

Проходящий лейтмотивом сквозь всю квартиру и упирающийся в противоположную стену здания полностью лишенный мебели коридор вел посетителя, а то и временного жильца, во внутренние помещения. Сразу у входа боковое ответвление того же коридора только уже и короче препровождало на кухню и разные там удобства. Дальше три двери. Две по правой стороне, одна в стене, что слева. За теми, что справа были два совершенно одинаковые помещения – спальни. За правой же дверью расположенной у дальней стены находилась просторная самая светлая (южная сторона все-таки) комната, как сказала хозяйка – гостиная.

Что тут сказать, да, касаемо планировки, у квартирантов могли возникнуть вопросы, но возмущаться по поводу мебели было грешно. Все чего только могла пожелать душа, любой (в разумных пределах, конечно!) предмет мебели был в наличии. Даже с избытком. Более того, создавалось впечатление, что квартиру, помимо того что сдавали, использовали как склад старой мебели, той, что никому не нужна, но выбросить ее жалко. В свете этого наблюдения неимоверно живописно выглядела кухня. Множество полочек и шкафчиков висели на стенах, занимая всю их высоту от пола и до потолка (одно радовало – кухня действительно большая и от обилия настенных хранилищ посуды и продуктов не возникало ощущения тесноты). Не отставали по количеству мебели и спальни, в каждой из них уместились по два дивана и по четыре (правда, в сложенном виде) кровати. Кроме них нашлось место для нескольких кресел вот только стояли они столь плотно, что через них приходилось перепрыгивать, тумбочки те и вовсе одна на другой…

Единственной комнатой, в которой количество мебели не зашкаливало, была южная светлая гостиная, та, в которой и обосновался чрезмерно смешливый член экспедиции Виктор Палыч.

Сквозь большие, правда, давно немытые окна в комнату пробивался свет. Дневной, но не слишком яркий, он не бил в глаза, не слепил, заставляя отворачиваться. Это все потому, что некоторое его количество терялось в толстом слое пыли покрывавшей стекла, к тому же яркость регулировали густо растущие под окнами тополя. Легкий ветерок играл их вытянутыми в высоту веточками, заставлял свет подмигивать, тем самым создавал иллюзию движения, имитацию жизни. Отличный природный светофильтр – красивые здоровые деревья, густая листва. Лишь некоторые особо шустрые лучики умудрялись преодолеть живой заслон, проникнуть сквозь грязь стекла, коснуться нескольких стеклышек в рамках лишенных фотографий, с них перепрыгнуть на прозрачную дверь серванта, покоящегося в углу, отразиться от его поверхности, вспыхнуть тысячами огоньков, блуждающих по всему помещению. Словом, красота…

Просто посреди всей этой идиллии несколько под углом к двери стоял шкаф. Большой, трехстворчатый. Его местоположение было определено не дизайнерской мыслью, а исключительно габаритами и весом, до чего же легко представить, как те несчастные, которым довелось нести этого монстра из мира мебели, бросили его, стоило только переступить порог комнаты! Чуть-чуть фантазии и можно услышать вздох облегчения от того, что наконец-то его можно поставить да отдышаться! Пожалуй, так бы он и стоял, преграждая проход, вот только грузчикам надобно было выходить, потому они его и подвинули, настолько, насколько хватило сил и желания…

Новые жильцы не углублялись в размышления на тему, что именно послужило причиной столь нелогичного расположения шкафа, они не пытались даже передвинуть его на более подобающее место, к стене, например. Напротив, они сразу осознали всю пользу от столь массивного предмета мебели. К задней его забитой фанерой стенке впритык пододвинули один из четырех разбросанных по квартире кухонных столов, от чего столь незатейливая комбинация превратилась в импровизированный кабинет. Конечно же, только после того, как почетное место посреди столешницы занял блестящий шлифованным алюминием новенький ноутбук. Ведь современный кабинет и без компьютера это что угодно, но не кабинет!

За столом, точнее, частично на столе, сложив руки и уронив на них голову, вздрагивая от острых приступов смеха, сидел мужчина. Его плечи подергивались, голова перекатывалась от одного локтя до другого. Он уже не смеялся, нет, он лишь тихо всхлипывал. Постанывал, силясь прогнать созданную воображением картинку – он, облаченный в неимоверно-футуристический скафандр, сражается с невиданным плотоядным цветком, а вокруг, ограждая поле битвы, множество ветвей папоротника, покачиваются, колышутся, тычут в него листьями-копьями.

– Представится же такое…

Скоро он окончательно выдохся. Перестали вздрагивать плечи, стихло всхлипывание. Он поднял голову, внимательно посмотрел на свое оцифрованное отражение в мониторе. Подмигнул себе, подавил вновь пробивающуюся улыбку, обернулся, мигнул глазами, чувствуя, как рот сам собой открывается от удивления.

Там в другом конце комнаты у окна, чуть заметно улыбающийся, стоял еще один временный обитатель квартиры с номером тринадцать. Мужчина роста выше среднего, худощавого телосложения, с непропорционально большой головой. Пожалуй, большой она казалась исключительно из-за по-настоящему творческого беспорядка на ней. Ему бы не помешало постричься или хотя бы вспомнить, что такое расческа…

В отличие от Виктора, который все это время занимался исключительно тем, что кривлялся на камеру и сам с себя смеялся, у его напарника была куда более ответственная задача – он поливал цветок. Не спеша, методично, кроме того, весьма своеобразным способом.

Цветок. Рядом с нестриженым великаном на подоконнике стоял большущий кактус. Он пустил корни в объемном точно соответствующем его габаритам керамическом горшке. Судя по растрескавшейся земле, глубоким каньонам-трещинам, которые лучами отходили от ствола растения – кактус давно позабыл, что такое полив, а то и вовсе никогда не слышал о таком приятном для любого растения мероприятии. При всем при этом он держался, все-таки кактус это один из немногих представителей живой природы, которые имеют хоть малейший шанс выжить в условиях постоянной смены жильцов. И он ним воспользовался ведь вопреки столь неуважительному отношению к своей колючей персоне со стороны хозяев и предыдущих квартирантов выглядел он весьма бодренько, более того, вырос в высоту более чем на метр, да и в ширину раздался очень даже неплохо.

Отсутствие полива и пренебрежение это, конечно же, плохо, но так было раньше, теперь же все в жизни «колючего» изменилось, ему наконец-то повезло. На жизненном пути растения появился человек понимающий, как минимум, знающий толк в поливе.

Именно так, высокий худощавый поливал кактус. Поливал весьма и весьма оригинально…

Началось все пятнадцатью минутами ранее. Тогда, только завидев истосковавшееся по воде растение, любитель всего растущего взялся за его спасение. Взялся и тут-таки наткнулся на первое совершенно неожиданное препятствие. Оказалось, во всей квартире, сколько ни ищи не найти ничего такого, что можно было бы использовать в качестве емкости для полива! Вообще ничего, ни чашки тебе, ни стакана. Нет, ну не поливать же цветок из огромной кастрюли! Хотя если других вариантов нет…

Очень кстати оказалась найденная в глубине серванта бутылка из-под шампанского. Рядом с ней покрытая толстым слоем пыли лежала рюмка с отломанной ножкой. Пожалуй, маловата она, как для шипучего напитка, но кто-то, когда-то так не посчитал. Как бы там ни было, поскольку дальнейший осмотр многочисленных кухонных ящичков и полочек ничего не дал, любитель растений некоторое время повертел в руках сначала бутылку, после рюмку, посмотрел на несчастное растение, жаждущее внимания, пожал плечами и смиренно направился к крану. Набрал в бутылку воды, добавил в нее несколько капель удобрений из флакона, который никогда не вынимал из любимого «командировочного» портфеля. Подошел к цветку и принялся его потчевать.

– Слушай, Сань! Да перестань ты над растением измываться! Что ты ему рюмочками цедишь? Налил бы, как мужику, из бутылки!

– Бессмысленно. Ты эту землю видел? Тут же трещины до самого дна. Да если я буду воду просто лить, она вся вытечет и толку от моего полива? Только подоконник залью, – тот печально пожал плечами. – Распушить бы, так нечем. Удивительная квартира! Ни тебе ножа, ни гвоздя какого, вилок и ложек тоже нет! Хотя, о чем это я говорю, даже тары приличной не найти. Ничего, скоро товарищи наши вернуться, надеюсь у Игорька отвертку какую-нибудь выпросить, вот тогда будет дело. Подожди! А ты почему это бездельничаешь? Тебе, кажется, доверено было дневник вести, так дерзай, трудись!

– Да вот не получается и все тут. Честно! Знаешь, Сань, мне и раньше затея наша веселой казалась, а теперь, что называется, в полевых условиях, гораздо веселее казаться стала. Как представлю себя в роли этого… охотника. Который на папоротники охотиться! Так смех и распирает. Держитесь, мол, спороносные, мы вышли на тропу войны! Вот не могу ничего с собой поделать! – он взорвался новым приступом смеха, но наткнувшись на холодный взгляд товарища, моментально стал серьезным. – Нет, если глобально, так сказать, то я ничего. И не об этом я вообще. Я имел в виду то, что папоротник размножается спорами, потому он «спороносный» только и всего…

– Спасибо огромнейшее! – ответил второй, которого звали Саша. – Просветил меня биолога. Век благодарен буду!

– Ладно тебе, не ерничай, – Виктор нажал на паузу. – Не в этом дело, просто понимаешь, не идет работа. Заносит меня куда-то. Может, устал? С дороги еще не отошел? Может, я ведь впечатлительный о-го-го! А вообще я вот что подумал – давай я пока ничего записывать не буду. Если что, ты прикроешь, скажешь, мол, занят был. Не до того было, тебе, дескать, помогал, а Сань, договорились? С меня причитается!

– Как будто у меня есть выбор! Конечно, договорились. Особенно, если «причитается», – биолог замолчал, несколько секунд внимательно смотрел в окно, потом повернулся к Виктору, смерил того взглядом и задумчиво заметил: – Но это все ладно, только я бы тебе посоветовал штаны все-таки надеть…

– С чего это?! Мне так очень даже комфортно, – Виктор пожал плечами и осмотрел себя. Все его одеяние составляли черные трусы с нарисованной на них пивной кружкой и надписью «Пей в меру!» да вдобавок к ним рубаха, завязанная на животе узлом. – Очень даже правильная одежда, летняя. С одной стороны, я как бы одет, а с другой – вентиляция имеется!

В ответ собеседник странно скривился, маскируя улыбку, отвернулся к окну и совершенно равнодушным тоном ответил:

– Как знать, может ты и прав. Но прошу заметить, я намекал!

Из глубины коридора со стороны входной двери донесся отчетливый щелчок за ним протяжный скрежет – кто-то ключом проворачивал механизм замка. Один оборот, за ним еще один. Открылась дверь, в коридоре послышались шаги. Виктор затравлено огляделся, повернулся к внимательно изучающему землю под кактусом товарищу и прошептал:

– Санька, еще раз выручи, будь другом! Как стереть все то, что я уже наговорил? Ничего в этом агрегате с клавишами не понимаю…

– Не понял, а кто из нас на программиста учился?

– То блажь была, ну выручи, а!

– Открываешь меню, пункт «Запись», выбираешь текущую, выделяешь, жмешь «Удалить», всего-то…

– Легко тебе говорить, а где это «меню» находится? – дрожащий указательный палец завис над клавиатурой.

Шаги приближались к двери гостиной.

– Ну, как ваши дела, коллеги? Успехами похвастаетесь? – веселый мужской голос влетел в комнату.

– Сань, ну имей совесть! – прошептал Виктор, все ниже склоняясь над клавиатурой. – И зачем столько кнопок натыкано…

Саша оставил полив, подошел к столу, схватил мышку, несколько раз ней кликнул, от записи не осталось и следа.

– Учи матчасть, двоечник! Как минимум, прочти инструкцию, – не преминул шепотом поучить товарища биолог и уже громче добавил: – Нормально все, можно сказать, по плану. Пока кактус оживляем. А вы как-то подозрительно быстро!

– День сложился удачно, подвезли нас…

В комнату вошел мужчина на вид лет пятидесяти, среднего роста, не худой, но и не толстый, один из тех, которых называют коренастыми. Типичный представитель редкой категории мужчин, которым не нужно ежедневно изводить себя в спортзале, сжигая неумолимо скапливающиеся калории, и которые, несмотря на это, умудряются выглядеть подтянутыми. Он прошел в центр комнаты, остановился, провел рукой по жидким практически полностью седым волосам, задержал взгляд на излишне сосредоточенном лице Виктора, на его «летней» одежде, улыбнулся странной улыбкой, не менее странной, нежели та, которой недавно одарил того Саша. Перевел взгляд на подоконник, улыбнулся шире и гораздо искреннее.

– Да, вижу, работа идет! Особенно у Саньки. Просто не перестаю удивляться, не прошло и получаса с тех пор, как мы переступили порог этой квартиры, а изменения! Кактус просто-таки ожил. Не удивлюсь, если он к утру расцветет.

– Нет, к утру точно не расцветет. Он ночной житель, а вот ближе к следующему вечеру, все может быть… – скромно ответил биолог. – Почему-то у многих к кактусам особое, особо пренебрежительное, отношение. Мол, колючка, чего с нее взять, ничего с ней не случится! Так-то оно так, он действительно выносливый, тем не менее, это растение. Он, как и любой представитель живой природы, любит влагу, солнце в меру, ласку любит, да и это тоже! В литературе описано немало случаев…

Прибывший взмахнул рукой, будто дирижер, дающий команду умолкнуть оркестру. Саша, повинуясь, замолчал, Витька хихикнул и все трое чуть натянуто рассмеялись. Смех быстро смолк, а в наступившей тишине отчетливые зазвучали шаги. Две пары ног, два человека. У одного тяжелый шаг, неторопливая поступь – мужчина еще и с избыточным весом, но это ладно, а вот шаги другого! Ошибиться было невозможно, по коридору шла женщина. Женскую походку с мужской не спутать, темп, рисунок, да и звук, слишком уж звонко каблучки стучат по старому проверенному временем паркету!

Первым в дверном проеме показался невысокий широкоплечий изрядно упитанный мужчина на вид лет тридцати пяти – сорока. Он улыбнулся и дружески кивнул присутствующим. Вздрогнул, будто что-то вспомнил. Резко повернулся, наклонился, стал в позу, от которой тут-таки повеяло самодеятельным театром. Изобразил нечто, что можно было трактовать, как «проходите, пожалуйста», кивком поклонился и на удивление шустро растворился в тени. На свет вышла девушка. Невысокого роста, стройная, одета в немного не по сезону плотный костюм – темная юбка чуть ниже колен в тон ей жакет, на лацканах которого аккуратно расправленный лежал воротник небесно-голубого цвета блузки.

Отвесив легкий полупоклон здоровяку проявившему такт, уступив ей дорогу, она перешагнула через порог и вошла в комнату. Остановилась. Солнечные блики, которые до того бесцельно метались по стенам, потолку и мебели, разом бросились к двери и веселым хороводом закружили вокруг гостьи. В их живом блеске обрамленное длинными волнистыми каштанового цвета волосами ее несколько бледное лицо засияло волшебным почти мистичным светом. В бездонных глазах, прогоняя таящуюся грусть, вспыхнул и разгорелся огонек невиданной силы. Тот же миг она превратилась в фею, волшебницу, сошедшую со страниц доброй детской сказки: милое лицо, слепящая улыбка, прекрасные глаза. Да, это было явление сказочного персонажа, настоящее чудо, но время чудес оно так быстротечно! Мгновение подлинного волшебства, секунда настоящей сказки и все осталось в прошлом. Померк свет, не было более в нем ничего сверхъестественного, был только отблеск солнца и красивая девушка с тонкими чертами лица у двери, что само по себе уже немало.

Удивительного оттенка синие глаза внимательно осмотрели убранство комнаты, грязные окна, кактус, поливающего его из рюмки биолога. Дольше всего взгляд задержался на просто-таки умилительной картине: сидящий на шатком стуле совершенно неготовый к визиту дамы Виктор медленно сползал под стол, безуспешно пытаясь завернуться в слишком уж короткую рубаху…

– Здравствуйте! А у вас здесь очень даже мило, – бархатный голос необычайно нежно прозвучал в грозящей взорваться смехом тишине, казалось, это и не голос вовсе, это вновь возвращается сказка. – Только жарко. Кондиционера вам не хватает.

Предательски заскрипел старый стул. Резные ножки трещали, подкашивались, давая возможность присутствующим во всех деталях представить то, что неминуемо произойдет дальше.

Взглядом утопающего Виктор посмотрел на биолога, но тот только ниже склонился над цветком…

– Где у вас можно руки сполоснуть, – изо всех сил стараясь не рассмеяться, прошептала девушка.

– Идемте, я вас провожу… – донеслось из коридора.

Пользуясь моментом, Виктор схватил висящие на спинке его же стула брюки и, не вставая, попытался их натянуть. Ненадежные ножки заскрипели еще противнее, изогнулись еще сильнее. Громко захохотал коренастый, ему вторил биолог.

– Смейтесь, смейтесь, – пробормотал Виктор. Он уже выбрался из-под стола и принялся прыгать на одной ноге, чем вызвал новый приступ хохота. – И ты… Санька, друг называется! Нет, чтобы предупредить, тебе бы только насмехаться…

Громко зазвенел дверной звонок. Смех тут-таки прекратился.

– А вот и наши пожитки доставили. Хватит тут клоунаду устраивать, пошли, поработаем немного! – «коренастый» в нетерпении потер руки.

***

– Присаживайтесь на этот стул, он гораздо устойчивее, я лично проверил, – собрав воедино всю галантность, на которую только был способен, Виктор смешно поклонился.

– Вы так заботливы! – шутливым тоном отвесила комплимент девушка и присела.

– Все, давайте уже, рассаживайтесь. Витька, не мельтеши, устройся где-нибудь! – «коренастый» прошелся по комнате. Все сели, он же остался стоять. – Отлично! Пожалуй, можно начинать. Скажу честно, я изрядно удивлен. Как-то получилось все очень даже хорошо, правильно как-то, не так как всегда. Следовательно, не теряя времени, предлагаю приступить к делу. Для начала познакомимся. Меня зовут Анатолий Константинович, это на тот случай если кто-то забыл. Именно я являюсь зачинщиком нашей вылазки и потому назначаю себя ее научным руководителем. Далее, Наталья Владимировна, – девушка поднялась. – Не надо, не вставайте. С Наташей мы знакомы давно, правда, знакомы заочно. Лично же познакомились лишь сегодня. Да, Наталья – директор местного краеведческого музея…

– Бывший директор, бывшего музея, – девушка густо покраснела. – Извините…

– Ничего, ничего. Идемте дальше. Вот этот худощавый великан у окна рядом с таким же не очень низеньким кактусом – Саша, простите, Александр Юрьевич, он у нас биолог, кандидат наук. Саша, помашите людям ручкой. Отлично. Переходим к дивану. На нем скромно в уголке устроился Игорь, он не самый стройный в нашем коллективе, но это неважно. Да, еще он не отличается разговорчивостью (не могу сказать, хорошо это или плохо), но главное в нем даже не это. Игорь у нас физик, крупный специалист по радиоэлектронике и большой знаток в области аномальных явлений. Вот только он знаток, так сказать, из лагеря скептиков. Очень полезное качество в нашем деле – трезвый взгляд на вещи гарантирован. Как-то так. Остался Виктор, вон он на валике разлегся! Помимо того что он большой любитель разгуливать в неглиже средь приличного общества, он мой ученик.

Анатолий Константинович внимательно обвел взглядом присутствующих и пожал плечами.