Стихи разных лет

«Мы вышли из скорбных мест…»

Мы вышли из скорбных местПуть наш по острым камнямМы вышли из топких болотВернувшись к священным корнямБлаженные словно инейранним утром в святом февралепростые и бесконечныеМы пришли к затонувшей ладье

«Погляди…»

Погляди,вся земля источаетзапах дождей и печализапах огня и солнцазапах вина и сталиЧтобы ты спал спокойно,уставший от состязанийчтобы ты стал мудрее —белым в цветной эмали

«Семь долгих лет у моря…»

Семь долгих лет у моряв травах соленых и горькихв каменном жернове мельництихонько сидели,молчалилишь изредка говорилио чудесах повседневныхо ветре – холсте непрочном,забрызганном краской и вербой

«Может быть, я заблудился…»

Может быть, я заблудилсяКорень с лозою слилсяПо полу церкви бродятпредков живые тени.Венок из крапивы свилсяЛег на чело бесстрастноВ сердце моем – спокойноВ пальцах моих – ненастно.Может быть, я оступилсяжидким свинцом умылсяВышел на берег утром,горькой воды напилсяИ на ладони солнцатоненький как былинкаЯ от жары свернулсяи с тишиною слился.

«Ищи меня…»

Ищи меняв полуденном весельепрозрачных птиц и золотой хвоив словах молитв простых и сокровенныхв камнях и травахв трепете листвыИщи меняв полуночном раздумьев пригубленном винев руках отцаИщи меняв дожде,весеннемпервоми в покаянном плачеподлеца…

«Пахну землей и ветром…»

Пахну землей и ветромТеперь я, наверное, знаюволчьи повадкизаконызимней голодной стаизапахи снега и кровидома и человекахолодного голого поля,вкус воспаленного бегапо наступо руслу речному,уставшему от ожиданьяновой весныи звезды —свет золотого молчанья.

«Новый день в садах из камней…»

Новый день в садах из камнейБлагодарение Богу за сестру нашу – смерть.

«Сердца оттаяли…»

Сердца оттаялив желании молитвСухие губы просят покаяньяПроходят дни бездарнои печальноИ черный хлебна каменном столе

«Ее проворные руки живые…»

Ее проворные руки живыеее внезапная больее непослушная больее слезы скупыеее медленный взгляд —взгляд с иконыее искренность —холод февральский.Ее тайные мысли,опутанные цепямиЛегли на дно моейдревней рекии все стало проще.Дороги ушлиТы теперь везде и во всемНаши ночи —из сладкого яда безумстваНочи, окрашенные луноюНочи, когда нагота становиласьбезбрежной и новойИ мы,засыпая,Ждали,Как утром постучатв наши слабые дверии громко промолвят:«Война!»

«Как тесна наша комната…»

Как тесна наша комната,Когда мы возводим стены,что пронзают сердца,разрывают хрупкую тканьКровь густа,необычно густа,Мы непослушны,капризны и так одинокиЯ пью чайТы пьешь водуДень выпивает ночь.

«Солнце мягче…»

Солнце мягчеПрозрачнее дниЗа старым стекломтает снег не спешаТени немые все необычнейКамень встречает землюВоздух – деревья.Губы твои смелы и умелыВ руках твоих ночь,звездная ночь —без движения страстьСлово без мыслиРадость без сожаленья,долгая радость.

«Даже когда ты рядом…»

Даже когда ты рядомтоска моя неугасимаСпящие губы твои вспоминаюи неистовость телазадумчивость глази бездонностьи крою себе странное платьебез лицемерьябез лжибез печалиплатье надежды

«Стараясь забыть…»

Стараясь забытьте руки и губы чужие,что когда-то тебя ласкали,пытались любитьстелили постельоткрывая первые дверихрупких движенийи неизбежных желанийЯ лег на порогедекабрьского озаренья,в бессонность ночейопустил свои руки,в вечность молитвопустил свои пальцы,стал шелковой нитьюв блеске и ужасеясных и бережных глазтвоих удивленных глазА ты отвечала —Им – безразличною ласкоймне желаньем родить ребенка

«На ветвях твоих почки набухли…»

На ветвях твоих почки набухлимои листья проснулисьприкоснулись к полынному солнцусолнце красками тронулостены нагие,где нам жить,и смеятьсяи плакатьСтены нагие,(дома напротив)серый цемент,отрешенный от мираненадежный и хрупкийЯ твой запах едва различаюОн с моим неразлучен навекиГлаза твои стали моимиЧто нам осталось?Состариться вместе,укрыв свою жизньсозерцаньемикон и деревьевводы и блаженного камняна дне ледяного ручьяручья у корней липких сосен

«Мечтаю о свежей земле…»

Мечтаю о свежей земле —неистовой и простойДождь – поседевший монахНа ощупь руками – нагойНочь чищеИ день длиннеебеспомощно-хрупкий деньНаполнены влагой глазавлагой осенних дождей.

«Зажав бескорыстный июнь…»

Зажав бескорыстный июньв промытых ладонях,задержав его ласку в зрачкахЯ спустился к рекетолько вода оживляеттолько вода изгоняет страх.

«Небо открылось внезапно…»

Небо открылось внезапноИ стало легкоРукиЧуткие рукипротерли стеклоУтро – уютный вагон на ВостокВ бережных пальцахуснул терпкий сокКраски в воду упали —Цветная водаТы оступилась(А может быть я?!)Ты замолчалаИ стало светлоВремя ужалило в губыВремя прикрыло окно

«Водой наполнила кувшин…»

Водой наполнила кувшиниз красной глиныбез глазури,раскрасив новые холстынебесной краскойШелк свернулидве оробевшие рукиДва древних и глубоких глазаглядят из мутной пустотыИх блеск – сияние алмазаих веки – золотая нитьЗемные зеркала усталиРассыпались песочные часыпод взглядом преисполненным печалиИ черствый хлеб на каменном столедобыча птиц,сердца —добыча страстиПрошу тебя, вина мне принеси,стань кровом страннику в ненастье.Водой наполнила кувшин,перекрестив дорогу под ногамиНе бойся змей —они лишь голос тьмыТебя укроют Ангелы крылами

«Июня набухшая грудь…»

Июня набухшая грудьво влажной ладони землиСорви сокровенную песнюс тяжелой и пыльной сохи,сорви мне скрижали златыес глубоких податливых вод,Сорви нам иконы простыес ранимых ветвей и сот…

«Липкие зерна ржаные…»

Липкие зерна ржаныев крепких руках зажатысвечи давно потухлиТравы ветром примятыМир из воды и камняхрупок и ненадеженВспомни о том, что святоВспомни, как день твой прожит.

«Зерно не очищено…»

Зерно не очищено,влажное,словно камень и солнцесмешаныВ кувшинах наших мукаМука из печали и времени.Дела все отмерены,взвешены;помазанымаслом и семенемпомазаныкровью и ладаномпомазаныдегтем и сахаром.Я жду на земле нераспаханнойЯ жду одряхлевшего пахаряс сохою из чистого золота,жнеца жду с косою жемчужноюв терновом венцеи солодомнапоенукрыт покрываламиобласкан ветрами и травамия жду терпеливоразмереннов любви и тоскевне времения жду…

«Когда я выйду из Египта…»

Когда я выйду из Египтабездарных днейбесцветных словКогда последние молитвымой верный Ангел вознесетк престолу пресвятого Богак моей славнейшей ГоспожеЯ буду в страхе и надеждеЯ буду словно в странном снеи хочется сказать немногои хочется воздать хвалувсему, что было так недолго,что я любил и что люблю.

«Нацеди мне сладких трав…»

Нацеди мне сладких травС шеи оберег сорвиВетер – то силен, то слабЗвери на стальной цепи.Лен просушенИ сестраткет цветное полотноВор сидит у царских враткрошит битое стеклоНа окладах у иконМолоко всех матерейПуть мой как веретенов цепких пальцах палачей.Нацеди мне долгих сновбезмятежных и простых,чтоб не видеть жадных ртоводичавших и пустых

«Ее искушенное тело…»

Ее искушенное телона руках моихбесконечных,обнаженное сердце – в струях речныхгубы – в осоке укрыты.Терпкая словно виноветру сестраи подруга грозеТень свою забывает;Предчувствуя ночь,в безупречных одеждахпоявляется тихои вновь исчезает,растворяясь в полуночной дымкеРадостная и просветленнаявозвращается в домк детям,застывшим в тревогеу окон,в привычную леностьтяжелые бедра своиопускает,смеется.Лесной полумракее гладит рукою —свой знак оставляетна нежных плечахна соскахот желания горькихна простыне теплойи молча уходит,скрываясь в корняхтвоих древних,скрываясь в рекетвоих мыслей…Земля моя,Тана…

«Я корни пустил по земле…»

Я корни пустил по земле,воедино сливая звездыи крыльяВоды раскрылисьЯ имя твое написална скрижалях небесных,ветру напел твое имяогню рассказал твои сказкиВоды раскрылисьСлоистые, гулкие водыи гнев мойкак пух тополиныйрастаялв тоскующем звоне.Над пламенем утросклонилосья слов не услышалруки пустили корнисквозь глинупесокпрониклик сердцуиз льна и сталик сердцудеревьев цепких

«И красота горька…»

И красота горькав круговороте ночиЛадони – чистый воскотерли пот со лбаУже блестит росана деревянном ложеГлаза мои мудрыПостель твоя чиста.И камни у рекихранят покой и верностьПрикосновенье рукк дрожащему огню —как медь на рану,странная покорностьв глазах у ивыВетер пастухушепнул о чем-тонеизбежном,хрупкомТяжелый сонпод пологом светилЕще так много дней,чтобы раскраситьтончайший шелкневедомых глубин

«И не было радости больше, чем эта…»

И не было радости больше, чем этаи небо бежало вдоль губ синим светомпо песням пропетымпо травам и крышамИ были ладони полны спелых вишен

«Поднимайтесь…»

Поднимайтесь!Тела свои поднимайтеИз земли одряхлевшейВыкапывайте серпы, зарытые в поле пшеничномПосле осенней жатвыПусть вырастают крыльяКрепкие и тугиеОрлиные крыльяПоднимайтесь!Будьте мудры как змеии просты словно воды речныеБурные воды,Несущие сладкую нежностьв бескрайнее небоРосою умойтесь!Первой майской росоюСмойте весь пепел из глазОдиноких и ясныхГубами коснитесь неба-Долгих рук его ласковых, сильныхЛба его тихо коснитесьПоднимайтесь!Чудным страхом укройтесьОт лжи и напастейОт войны защититесь слезами

«Хлеб убран…»

Хлеб убранЗолотые тениНа влажных крышахДолгий сонДарован травам и деревьямЯ глуп и немощенСмешонПеред закрытыми дверямиВ чистейший мир смиренных глазПеред ночными алтарямиВ хрустальный бесконечный часСмешонВ предчувствии рассветав полях, чье тело – грязный шелкХлеб убранБережное летоСмеется бессловесным ртом.

«Растет дерево…»

Растет деревоЧерное, страшное:не вьет гнезда птицазверь не подходит – боитсяА ты стоишь рядомМолча и неподвижноСловно травы нагиев безветренный день,Прячешь лицо своев теплых камнях священных,в теплых камнях разрушенных храмовИ я удивляюсь,почему мы не знали друг друга прежде?Дочь моя,Тишина сокрушенного сердца…

«День соткан из глины и яблок…»

День соткан из глины и яблокДень соткан из мраморных сновПугливый огонь у замерзшей осиныПоследний пастух занемогВ Египте беспечных скитанийоставлена длинная плетьНа черной мозолистой кожеоскалилась красная медьСвинцовые шарики болизастыли на узких концахИ воют хромые шакалыИ ветер, что пахнет песками,завернут в расплавленный страхДень соткан из грязи и пылиМертвы пастухиКони, прочь!Колодцы отравлены ядомстрастейИ упрямая ночьрисует на тонких запястьяхузоры из странного снаНад пеплом сгоревшего солнцаблаженная плачет сестра

«Земля вырастает в шепоте камня…»

Земля вырастает в шепоте камняИз земли появляются дети —Золотистые стеблиИх прозрачные пальцы всегда холодны и упрямы,Но головы ветром пригнутыСорваны ветром одежды.Нагие и беззащитныеСлушают песни —ЗмееловаПескаСкорпионаА когда устают,засыпают в покинутых гнездах —Ветхих, печальных.Дождь умывает лица —быстрый, короткий ливень…Вот, за шитье садятся:Иглы – любовь и молитвыНити – огонь закатный,терпкий настой из солнца,тоски и полыни.Бога лик вышиваютОсень – время для снега,Время для размышлений,Время носить во чреве,детским почеркомлегким, наивнымписать о насущном,не касаться друг друга руками —бояться,просто бояться и верить,что сын к нам придет,постучится…Откроются двери.

«Нет времени…»

Нет времениОно – веретено,что прокололо пальцы до кровиВода в реке – парное молокоПо глади шелковой небесные цветыПлывутСквозь полдень безначальных днейСквозь разговоры солнца и луныПустынный берегЗолотая нить в холодных пальцахбронзовой рекиВзмах крыльевБезнадежный крикСемь райских птиц запутались в силкахНет времени.Забытые псалмыеще живутв измученных губах.

«Уплыть с тобой…»

Уплыть с тобойПо огненной рекев леса, наполненные влажной тишиной,где мед янтарный спит в святом цветке,где тайный шепот птиц нежней прибоя,где утренний прилив похож на мать,что укрывает ночью нас украдкой,где радость в каждом взмахе снежных крыл,увитая лозойбеспечнойгладкойЛети со мной,умытая росой —холодной и живительною влагойБог открывает небо не спеша,лаская солнце,воскрешая травы

«Молчит мой Санаксар…»

Молчит мой СанаксарПеро остылоСпит адмирал в заснеженном лесуМне кажется, что все когда-то было,что время-танец волка на снегуЧто красота – всеочищающая силаласкающей и сильною рукойутешит сердце(на ветру заныло)расплавит воск упрямый и нагой.

«…А это, чтоб ты не плакала…»

…А это, чтоб ты не плакала —волчья ягода с сахароми зелье горькое с солодом,когда нас измучают холодом.Что ж ты не молишься, милая?Срываешь замерзшие ягоды —сладость такая жгучая,вкус ледяной,цвет маковыйВот налетели вороныраннее утро выпилиГубы твои горячие уберегли от погибелиВ доме твоем растеряннобродят багульник с крапивоюНочью светлою, долгоюветер зовет тебя милою.Ветер зовет ненаглядноюЗвезды от зова прячутсяПростоволосая матушкаБогу негромко плачется.Что ж ты не молишься, славная?В пальцах – червонное золотоНежная грудь покорнаястянута черным холодом.И покатились бусинки —лопнула шелкова ниточкаДверь приоткрылась, скрипнулаДочка вошла на цыпочках.

«Пламя во тьме…»

Пламя во тьме.Лен и вода.Просветленные лица. Промытые очиЗреют. Созрели.Холодные капли блаженного снаВ круговороте таинственной ночи.

«В долине сумеречных дней…»

В долине сумеречных днейлев бьется с собственною теньюИ дети шелковых дождейвнимают ангельскому пеньюПрирода вся горит тоскойпо чистоте иного мираТончайший сон лесов и рексверкает в белизне эфираВ глазах – прекрасная печальНет тайн и новых откровенийТвое простое ремесло скользит по глади акварелей.

«Любимую жду…»

Любимую ждуи тихонько ревнуюГрустный вечерУснул на коленях зимы.

«Пробудись…»

Пробудись,забудь о снах,вечер мойНа снегу – тень ветвейв голосе твоем – покойИз руин долгих дней,из густой воды, стекласоткан взгляд —хрупкий взглядВечер мой,твои глаза —плач тоскующих вершинзимних сумерек огоньПробудись,забудь о нас,Вечер мой.

«Дом. Женщина в доме…»

Дом. Женщина в доме.Зеркало. Капли воды.Неумолимо холодное времямолча стирает следыМокрый песок. Неизбежные птицы.Йод. Чешуя мертвых рыб.Где-то в водорослях синихСердца кусочек притих

«Ребенок шевельнулся…»

Ребенок шевельнулсяПлачет дочьЗовет меняИ ветер за стекломхолодную раскачивает ночь,играет с неюсловно с лепесткомзасушенных в тяжелых словаряхлесных цветовПриходит РождествоВсе в хрусталев огнев колоколахВ руках его – небесное веслоВ сияющей надзвездной тишине —короткий мир,блаженные три дняРассказываю сказкиДочь не спитИ Тана у икон… совсем одна…

«Свернулось козье молоко…»

Свернулось козье молокоЦветы граната истекают сокомИ на лозе пурпурное виноразбавлено водой смиренным БогомЗемля теплаЗабылась в легком снекак будто спасенаи неизменныдвиженья рукв палящей пустотеи сердца стук сквозь каменные стены.

«Мед почернел в прозрачной банке…»

Мед почернел в прозрачной банкеЯ комнату закрыл и вышел прочьИ на песке у озера темнеют замки,что вылеплены маленькой рукой…Химеры спят. Мокры колокола.Печальная часовня в синем свете.Густой туман тяжелые мазкикладет на холстБлаженные как детимои стихиНедобрая молваскользнулапо тревожному лицуНа сердце Иудейская войнаИ руки тянутся к забытому грехуА после – долгий трудкак в забытьислова о главном – несколько молитвИ мед на пальцах – сладкая росасловно янтарьна шее у блудниц.

«Перо из тростника в прозрачных пальцах…»

Перо из тростника в прозрачных пальцахСлегка дрожит.Ласкает руки сон.Тяжелый день в сиреневом нарядеУснул в объятьях бесконечных крон.

«Вот красный шелк…»

Вот красный шелкна обнаженном телеТяжелая парча у крепких ногЧего желать?Скупых прикосновенийхолодных глазили уставших рук?

«Пораженный твоей наготой…»

Пораженный твоей наготойЯвляется деньПереполненный вздохами моряЛедяной белизной и снегами.Прижимается крепко к твоим волосам,непостижимым, трепетно пряным.Тонет в холоде огненных глазТихо стонет в камнях,ожидая сестру свою – ночь,хозяйку молчанья и звездобжигающих, пьяных.

«Все ближе и ближе к молчанью…»

Все ближе и ближе к молчаньюЯ вновь возвращаюсь к огнюславянских молитв и преданийЯ – холст на февральском ветруЯ – плеть из боснийского небаслепая, горячая медьИ тень зачерствевшего хлеба,упавшая в гибкую сеть.

«Поле ржаное…»

Поле ржаноеЗерна растерла в ладоняхи улыбнуласьИюня последние дни.

«Ночь у воды…»

Ночь у водыи странный поцелуй:друг детства необычно неженСпят островаНи страсть и ни любовьтвое скупое сердце не утешатНи суета, ни ложьи ни покой —Бесцветный опыт в медном поцелуе,А утром – пустотаРечной прибойсоломинкой иероглифы рисует.

«Дни нам даны для славы…»

Дни нам даны для славы,чтобы рождать героев —великих в смиреньеи сильныхпламенным сердцем и волейНочи даны для молитвы-легкой и непорочной(руки увиты цветамитравою упругой и сочной)Вечер – для детских игрдля размышления и чаяПахнет душицей, кипреемМеряет время свечами,Держит весы из тонкихнитей закатного солнцаИ на груди хрустальнойОберег – чистая бронза.

«Спящий в дупле одинокого дуба…»

Спящий в дупле одинокого дубаОбласканный летним тепломНашедший свое утешеньев созерцанье воды и икон…Над клевером пчелы кружатсяМедвежонок спросонья урчит,царапает влажную землюЭхо проснулосьУтро не спит.Дочь моя пахнет ребенкомвкусной и сладкой едойУмытый грозою и ветром,Проснись,нам пора за водойПо глиняной, узкой тропинкевтроем побежимУ рекиБездонное сердцеи рукикак отблеск небесной сохи

«Сломанный нож…»

Сломанный ножКем-то брошен на скользкой дорогеРазмышляюПоднять или нет

«Арабской вязью ночь…»

Арабской вязью ночьписала книгуо самом сокровенном и святомВ одеждах из египетского шелкаона входила робко в отчий домУ очага садиласьи молчалао насо детяхи о Судном днеЧертополох сухойв руках держалаузоры рисовала на стекле,А утром исчезалав лунном свете,оставив на пороге мягкий воски тень волос на глиняном кувшинеи на спине – следы от острых розг.

«Чуткие пальцы нащупали…»

Чуткие пальцы нащупалиузелкина изношенных четкахГолос забытый, испуганныйлег незаметно и кроткона почерневшие камешкив мокром песке у моряСяду я тихо с краюшкумежду молитвой и горемМежду любовью и радостьюсядуНа ручках – дитяткоПервенца укачаюпеснею ослепительнойИ белоснежными нитямивышью кресты на воротеДетская распашоночкався в серебре да золоте.Кашей сосновой вскормленныйтеплым дождем напоенныйя полечу над водамикрепко и ладно скроенныйВолосы ветром спутаныРоем пчелиным обласканыСердце из звезд и севераснова согрето сказками.Снится мне хлеб на паперти,Небо раскрашено верескомОхрою золотистоюЗлой киноварью и семенемЗелье разбавлено горькое —ночью пригубленовыпитоНевод, разорванный радугой,души укрыл от погибели.

«Рыбаки опьянели от крепкого ветра…»

Рыбаки опьянели от крепкого ветраСонные губы. Туман.Пряный закат на соломенных крышахПепел касается ранМокрые сети из темного шелкаспят на холодном пескеХрупкие тени ожилив сине-зеленой воде.

«Уронили крапивное семя…»

Уронили крапивное семяв землю почти непорочнуюВыросли жгучие стеблитвердые, теплые, прочныеЖарким серпом их срезалиРазмололи на каменной мельницеНочью смешали с клеверомХлеб замесили бездельницы.Солнце – блаженная старицав тесто подлила горечиПесни слагали вечныеТолько работа не споритсяЛопнул кувшин от старостиПечь покосиласьТалыеРукиПод лаской бережнойдети уснули малые

«Пальцы сорвали ягоды…»

Пальцы сорвали ягоды —липкие, недозревшиеБросили в воды мутныев реку давно обмелевшуюОмуты пересохшиесловно безвестные странникиждали дождяСквозь сумеркизвезды горели дальниеСлышали голос бережныйс детством и хлебом смешанныйТам, на крестьянской пасекептицы поют ослепшие…

«Свистульки необожженные…»

Свистульки необожженныеиз бурой, рассерженной глиныподали мне руки сонные,а дочь принесла калиныИ сказки мне лес рассказывало том, что пока сокрытоУ песен слова из ладанаИх сердце в огне забыто

«Рабыня вещих снов и откровений…»

Рабыня вещих снов и откровенийПростая жизнь на медном языкеколоколовПугливые оленивдыхали запах крови на пескеИ солнце запрягало колесницыИ снова Бог купал своих конейИ я стоял у стен Иерихонаи был одним из тысяч трубачей

«Сон рухнул…»

Сон рухнулСловно слезы Палестиныупали на оливковую ветвь…

«Смерть вещих птиц внезапна и легка…»

Смерть вещих птиц внезапна и легкаКак девочка, что вышивает розына полотне из голубого льнаНад раненым цветком кружатся осыНа кончике иглы – янтарный медПыльца блестит на ярко-алых нитяхИ жизнь течет из потемневших сотсквозь череду безжалостных открытий

«Чернильница полна…»

Чернильница полнаНесут в кувшинахгустое, ароматное виноГорячий чай на бронзовом подносеЧуть приоткрыто пыльное окноРука усталаКолыбельРебеноксмеется беззащитноДолгий деньпропитан потускневшими ветрамиСкользнула по стене скупая теньДвух обнаженных телсвященный праздники молнии серебряная нитьвдруг превратилась в пепележечасьяи то, что думал я уже не скрытьВсе стало явными податливо-упругимживым и неизбежнымсловно смертьИ спорыньяв моем апрельском хлебесладка,но беспощаднасловно червь…

«Новорожденная листва…»

Новорожденная листвагорит в огне,что на рассвете дом покинул ветхийУмыла руки мать в холодной мглеи вырвался мой стониз узкой клеткиИ плоть ранимавечное клеймо —след родовойна липком покрывалеСквозь чистоту промытого стекласмеется дочь,увитая цветами.

«В коробочке маковой…»

В коробочке маковойбратья и сестрыиспугались конского топотаЗемля съежилась, стала крошечнойпочти невидимойБратья и сестрыв своей комнате узкой и темнойсвечи зажгли, а лампады затеплить забылисидели неслышно,иногда перешептывалисьсловно весенние звездысвежестью неба дышали,а когда кони ржалижарко и близкои били копытами травы,кричали как дети,которые в мокром поле пропали —потерялись в сумерках синих,плакали жалобно, горькои так безутешно.Братья и сестрысундук открывали,(медные скобы позеленели от влаги)доставали тяжелые тканицвета орлиной кровиПыль на руках оседала —серая пыль с изумрудным отливомСестры головы покрывалиБратья серпы точили —Ждали знака на небе —месяц багряно-алыйЗвезды росой умывалисьРайских птицпобелевшие тенина зеленый бутон ложилисьИ слышали братья шепот —тайнопись губнетронутых, нежныхсвоих сестер одинокихшепото чистом мире,о самом неутаённом

«Она…»

Онасловно потаенная птицарадости и сокрушениясвила гнездов корнях твоих древниху бездонной рекибезымянной и чистойуронило пероИ в глазах еерыбы блестят чешуеюкамни становятся солнечным светомЗеркала из бронзы и медив ладонях мягких и теплыхзажаты навеки.Она врастает в моиот счастья уставшие векив сердце сажает пшеничные зернаи ждет наступления жатвыи ждет прихода рассветаЛистья сливы ее утешаютОна смеетсядоставши до солнцаОна – сокровенное пламяв излучине спящего лета

«Ожидание добрых вестей…»

Ожидание добрых вестейсловно радость носящей во чревеТана вербу несетУ полночных гостейголосцвета отчаянной болиДети спятАзиатское небо в тоскеПод орлиными крыльями – звездыЛес как пальцы Господней рукиИ деревья как братья и сестры…

«Не рукоплещет чернь…»

Не рукоплещет черньНа площади жонглерыломают на куски прокисший хлеббросают в воздухЦепкие как совыглаза убийц в растерянной толпеНеутолима жажда откровенийи жизни бесконечной и святойМой ироничный друг —весенний ветеркрадется за потерянной звездойСлепые колдуны клянут шамановПод Водолеем – битое стеклогнилых зеркал и почерневших оконА у царей в руках – веретеноНить размотали пьяные вассалыШакалы спят у брошенных дорогНе рукоплещет черньИ всюду флагиИ змеи вьются между стройных ног

«Суровые словно камни…»

Суровые словно камнимолча стоят на коленяхТемных птенцов в рукавахи за пазухой держат,согревают в холодные ночиКогда выпекают просфорышепчут молитвыПо жару в печиузнают запах лесаи твердость руки лесорубаДети простые —наивные губыслова из березовых листьеви песни из горького солнцаОт взглядов неблагодарных и алчныхот рук ненасытныхКто вас защитит?Кто укроет?

«Слегка влажную…»

Слегка влажнуючистую простыньк лицу прижимаешьзатихаешь,запах вдыхаяхолодный и свежийУтромеще не проснувшись,в полудреме и негеприжимаешь меняк своей теплой и сладкой груди,как ребенка ласкаешьЯ чувствую —крошечный мальчикво чреве шевелитсябьетсяИ лето все ближе…

«Ветер тебя обнимает под платьем…»

Ветер тебя обнимает под платьемнащупал колени,но руки отдернул – обжегсяТело твое как горящие углиКак звезды в пустыне —путеводные звезды.Ветер укрылся в колодцечерпает прохладу,Чтобы утешить раныи плачет не в силах к тебе прикоснуться,не в силах сказать хоть слово