Стихи разных лет

Борис Башутин

Большая книга стихов

Песни для Таны

«Убивали Невесту…»

Убивали НевестуСжигали фатуБелым ветром огоньоткрывал наготуи никто наготы не стыдился…А невеста кричала:Разбитые в кровьдве нежнейших рукии разорвана плоть —черной болью сочится.Ветром горьким умылась сполнаВетром горьким укрылась душаВ эту ночь мне не спитсяИ в немой колыбельнойзатихли устаЯ всю ночь в чистом полеумоляю Христа:«Пощади мою грешную душу…»Убивали НевестуСжигали фатуДолгий стон над снегамипронзил тишинуЗаалели глухие молитвы.Утром ранним я встала с бедою своейИ рассвета ждала у лампадных огнейОх, не спится…Светлым облаком легкимЛебединым крыломукрывалась от горяЗа замерзшим окномпритаилась разлукаИ птицывзлетели с ладоней моихБесконечная радостьРастерянный крикв нежном горле томится…

«Скрипнула дверь…»

Скрипнула дверьСлепые следы на снегуВ полночь домой возвращаюсь,но домой ли?

«Чисто выметен пол…»

Чисто выметен полв этом храме без сновЯ хотел быть младенцембез смертных грехов,а весна уронила платоку дверейВ долгом небе лишь кликголубых журавлей.Я хотел быть младенцем,а стал подлецомЯ хотел быть огнемс просветлевшим лицомВсе, что было ушло,придавило крестомДень растерян и слабза промытым стеклом

«С ночного корабля…»

С ночного корабляя вижу стройный мирвеликолепных звезд,исполненных печалиВселенская тоскаи строгий чей-то ликв их отблескахи острый привкус сталимне чудитсяИ откровенность волнпугает обожженные глазницыИ серый горизонтв желании любвиласкает обнаженные границыусталых волнКрик одиноких птиц,тревожный и бессильныйпред смиреньем,наполнил сердцестранной красотой,священным и внезапнымоткровеньемо близости концаи о Суде Любви,о новом миреи о вечном плене,на иго – благо,тяготы легки,и смерти нети нет пустых сомнений

«Я выброшен на берег откровений…»

Я выброшен на берег откровенийв очарованье Божьей красотыРазлуки нетЕсть тысячи мгновенийсвященной и внезапной тишины,А нивы кровоточаткроткий Ангелсклонился над моею головойЯ пью вино огняи умиленья,колени преклоняя пред Тобой

«Северных красок дыханье…»

Северных красок дыханьеКоснулось уставших глазГорсть первозданного снега —к хрупким и нежным губамБожья Премудрость таитсяв складках суровых горСтранная серая птицав небе сплетает узор.От золотого побега —вновь к одряхлевшим грехаммне возвращаться,но теснов сердце тревожным стихамСолнечный лучненадежен в мутном и грязном стеклеЛомок, печален, непроченпризрачный вздох в тишинеИ возвращенье к привычным,ныне забытым деламхуже жестокого пленаЯд, разрушающий храмНаших прекрасных желанийдолгих молитви цветы —алые маки в пустынеотблеск багряной звезды

«Полночное похмелье…»

Полночное похмелье.Крик ребенка в пугающейбездонной глубинеиюльских сновПоблекшая иконкастоит на запылившемся окнеи я уйду отсюда очень скороКогда?Не знаю.На расстрелянном стеклепоследние стихи о самом главномда ржавый нож оставлен на столе.Забыт.Стол. Крест. Молитва.Покаянье.СвечиМерцают в полумракеалтаряЗачем я здесь?Зачем несу изгнаньев краю,где нет небесного огня?

«Справа – стоят лжепророки…»

Справа – стоят лжепророкиСлева – звезды белесыеА мне куда же,Куда же, мне, Господи?Прямо – тропинка горная,узкая, каменистаяа позади – рычание,волки сердечные рыскают…

«Холст закончен чуть свет…»

Холст закончен чуть светТеперь ты другаяОткрытая и беззащитнаясмелая и неловкаяСолнце золотит поли блестящую ручку двериТеперь ты другаяРадостнаясловно после причастьянеожиданно нежнаяпо-матерински ласковаяХолст закончен чуть светТвои волосы тянутся до порогаСухая роза в дешевом кувшинеНетронутое виноГубы шепчут: «Любимая…Любимый…»

«Холодный свет люминесцентных ламп…»

1

Холодный свет люминесцентных лампВой волка безнадежный на вершинеЗдесь, у водыЯ познаю себяСжигаю страсти на сырой лучинеЗдесь, у водывеликолепен вздохсвободных облакови медь слепого ветраисполнена тоскипо миру без оков.Здесь, у водыЛишь отблески блаженстваМой чуткий глазсвирепый и нагойГлотает жадноснег еще не стаялИюнь смеетсяВечер синевой укрыл меняРукою долгой манитЛед умирает медленно в водеКрик чаек столь безжалостени горекВ венчанье неба и нагой землиВ любимых ласкахскал и злого моря

2

Комната. Белые стены.В прямоугольном окнебьется растерянный ветервесь в голубом серебреЧто я нашел здесь?Оставил?Что потерял?Что сберег?Комната. Белые стены.Ангел уснул между строк.

«Протяни ладони…»

Протяни ладони —Ты узнаешьУ Творца есть тайные местаТам лишь снег, водаи серый каменьзолотятбездонные глазаТам лишь одинокие деревьяукрашаютлики черных горТам услышишь древние преданьяДиких травпрозрачный разговорЯ повенчан с этими местамиосвящен холодною водойвымыт неизбежными дождямии измучен страшною тоскойпо Великим и Ужасным Тайнампо любимым лицами сердцамПротяни ладони —Ты узнаешьЯ продался в рабствоБожьих скал

«Земля пустынна…»

Земля пустыннаЗемля огромнаБеспомощный голос ночиопустошает и манитшепчет о долгой любвиЗемля пустыннаМы спим на краю вечности,а она молча ждет наскто-то умеркто-то ушелкто-то исчезкто-то остался одинГосподи, прости нас…

«Свей гнездо, гнездышко…»

Свей гнездо, гнездышковысоко в горах,МилаяСвей гнездо, ласточка,из сухих ветровиз упрямых волоси июльских дождейСвей гнездо, свейИ лети искать милого,ненаглядного,Богом данногоНа семи холмах,девяти куполах,да у древней стеныпоищи суженогопоищи милаясердцем севернымсверху – каменнымвнутри – бережнымтайным, огненнымпоищи, милаяКак найдешь, ласточкапозови солнышко,принеси веточку из степигорькуюи пропой песнюдолгую,золотую песню,небеснуюКак умрет твой милый,суженыйКак одна ты на свете останешьсяи вернешься в далекое гнездышко,высоко в горах, милая.

«Свежесть листвы осенней…»

Свежесть листвы осеннейЯблоко спелое.Что же мы с тобой сделали,дитятко наше несмелое?Уронили тебя в воды бурные,побросали венкии молимсяПоплыли лепестки легкие,обернулись в старинное золотоВ свежесть листвы осеннейокунулисьв берега реки превратилисьи остались в ладонях мокрыхлишь крестыда осенние были.

«Из-под двери моей еще сочится свет…»

Из-под двери моей еще сочится светИ теплых яблок ароматуснул в постелиНикто не знает рук своихникто не знает словникто не тронет детской колыбелиМы у подножия креста —нагие, молчаливые созданьяи то, что ищем мывсего лишь тишинаи радость тихаянебесного свиданьяНа белых простыняхлишь отпечатки душлишь сокровенный взглядночного сладострастьяВода. Кувшин.Пронзительная страсть,испепеляющая сердце в одночасье…Мы у подножия Безмолвия одни,Но недозволенная нежностьсаднит как нож в разорванной грудии рассекает Божию безбрежностьНетронутая, яростная плоть —без фальши, без утайки,без иллюзийстоль подлинна и столь зыбкастоль удивительна в сплетении созвучийдвух беспокойных, одиноких тел,сердец, наполненных хрустальным восхищеньемДень ослепителен. Прозрачна ночь.Озарена всеочищающим свеченьемИ нагота освящена огнемдвух чистых глаз и двух чудесных рукТворец невидимо переплавляет страстьи прерывает колесо извечных мук

«Холодная роса невинна и проста…»

Холодная роса невинна и простаЗастыла на зеленых пальцах летаТы слышишь?Дождь на цыпочках прошели дочь его твоим теплом согрета

«Дождливым утром я нашел птицу…»

Дождливым утром я нашел птицус перебитым крылому крыльца.Я исцелил еедал зернодал приютдал имя.Мать смириласьПтицу звали раздумья…Безмолвны новые ночи:ни луныни ветрани нового слова —все давно уже сказано.Птица стала моей любимой,превратилась в икону:золото и киноварь,без оклада —простая иконаИ теперь мы сидим в тишинеи молчим, глядя в глаза друг другусловно жених и невестав последнюю ночь перед венчаньем…Осталось с тех пор лишь одно желанье(другие исчезли в прошлом)припасть к груди материнскойприпасть губами к самому сердцуУхватить то, что не знал я прежде,но есть ли надежда на ответное чувство?

«Между вечерней радугой…»

Между вечерней радугойи солнцем простоволосымглаза мои непослушные и серебристые слезыМежду востоком и западомволосы поседевшиеруки мои усталые, худые и оробевшиеМежду полетом птицы и небесами священнымидремлет мое одиночество —ветер нагой и бренныйМежду иконами черными и золотыми окладамисердце мое отсыревшее,сломанное прикладамиМежду дождями и рекамимолитвы мои полночные —кони быстрые, сильныеподковы новые, прочныеМежду любовью и злобоюслова мои белоснежные,умытые легким облаком,простые, почти безгрешныеМежду мужчиной и женщинойВрата стоят золоченыеслышится голос тихийслышится просто голос

«Задохнулись от бессилья…»

Задохнулись от бессильяот тоскиот слезРазучились видеть птицГлаз не в силах поднятьв бесконечный просторСмерть в глазах догораети искрам нету числаЗаклинаю васМолча прошуна коленях кровавыхшепчу в глубинемягкой ночи:«Опомнитесь!»Холод песчаныйбеззвучныйкаменныйотвечает мнеотвечает нестерпимойгустой пустотой.Задохнулись от горького крика,клейменые ложьюи ропотомУходите медленновсе дальше и дальшеТревога в ваших следах вздыхает

«В любом искушенье…»

В любом искушеньевеликая милостьв горе бездонном – голос ТворцаЛесная дорога от храмав брод, через рекук домусладка и беспечнаБлизится жатва —нивы жаждут серпа.Женщина —летняя полночьХлеб необычно мягкийКваснойТайна завета ГосподняЛедяная вода,когда губы сухие не в силахпромолвить: «Пить…»Ты ведь знаешь, что намничего не осталосьтолькомолиться и плакать ночьюи славить творенье утром,а после сидетьв одиноком раздумье,читать, если можем, книгиили работатьи слушать звуки природыи помнить всех живыхи ушедших от насв краянеземныеТы ведь знаешь, женщина,как красивы деревьяи травы сухиеи корни приятны на ощупьЛианы так необычныТы ведь знаешь, женщина,лучше меня,что такое мужчиначто такое любить и жалетьТы ведь знаешь, правда?

«Грехи закапывали в землю…»

Грехи закапывали в землюУмывались рассветом и псалмамиКанон Троице —Целебные травы ГосподниЯ становился податливым ветром,сборщиком фруктов,шелковой нитьюцветом травучился любить нелюбимыхлюбить даже тех,кого не способен любить.Я видел следы Господнирядом с босыми ногамипаломниц в белых платкахЯ видел руки Господни,укрывавшие нас от врагов.Грехи уходили вместе с трудамивместе с тяжестью бревени с каждым ведром навоза,с каждым замесом молочной известис каждым ударом топораИ сердце открывалось ширеКомната становилась все чищеИ лики женщин прекраснейИ демоны злее,Когда песок иорданскийблестел в наших грязных ладонях…

«Лопнули ветхие четки…»

Лопнули ветхие четкив пальцах сухихи упали в ночное небо —Вспыхнули новые звездыПробуждаются птицыСкоро рассветТихий голос читает псалмы:«Милость и суд воспою тебе Господи»Сладкий запах прелой листвыВоздух прозраченВоздух упруг«Помяни щедроты твоя, Господи…»Укрой нас от черных пут

«Укрой меня…»

Укрой меня,Мне холодно и сыроОсенний ливень – на моем плечеВ часовне тают свечиВремя стонетв ладонях ледяныхНа полотнебездарной жизнистранные распевызабытых делБеспечные слова —плоды гнилыеи седые стенынас разделилиПустотой греха.Укрой меня,здесь так темно и сыроздесь сотни лестниц,лабиринтов, галерейздесь тишинакак тягостная силамне давит шеюи дыхание ночеймне опаляет векиСерый странникприсел на краешек столамолчит и ждетУкрой меня,ведь скоро станет яснокто умеркто родилсякто прощен

«В сердце моем – теплая медь…»

В сердце моем – теплая медьРуки умыты горячим свинцомНад головою – бесовская плетьЛеший следит за моим ремесломВ доме – ни звукаРаспахнута дверьВысохло масло в лампадеПолыньу изголовья постелии ночьветром закрыла Псалтирь.

«Бабье лето – золотая нить…»

Бабье лето – золотая нитьиз небесного полотнаКто дарит ее,чтобы к раздумью склонитьвзглянуть на мирс той стороны зеркального стекла…Я смотрю из окнана эту зрелую женщинумудрую, нежнуюс такими ласковыми глазамии огненным ликоми не знаю,есть ли надеждана новую встречуКто еще помнит о нас?Кто способен утешить наскак младенцев?Вернуться в святую купельВ колыбель из осеннегосвежего ветра и листьев,прикоснуться несмелок пшеничной грудибабьего лета,прошептав: «Сохрани…»Что еще остается нам?Слышишь напевмолитвенный и глубокийслова простые и сильныеТы – из ребра моего бессмертного,из рек моих сокровенных,родников голубыхмоих губи чистейших желанийсотворенаЖенщина —пламенная осеньПоследняя осеньперед новой войной.

«Анна спит…»

Анне Ранцане

Анна спит.Не стыдись своих слезНе стыдись преклоненных коленперед РаспятьемОдиночества не стыдись.В слове твоем сплетаютсятравы жизни и смерти,рассвет затихаетв яблочных зернах.Анна спит.Видит светлые снывидит старые липыу дома,которому молится,видит рукисловно корни растений —старого мастера руки,мнущие глинуПечь,откуда выходят фигуркикраскикисти простые…Анна спит.А утромКолодец от инея стонетзамерзший колодец,присыпанный снегомАнна, проснись!Пора за водойи за болью.

«Видно кем-то я проклят…»

Видно кем-то я проклят(но кем и когда?)И взгляд мой снега окуталиКорабли дали течьПарусаразорваны ветром,заклинил штурвалснасти истлели,запутаны.Это проклятье лежит на челе,но не клеймом оно выжжено,проклятье – мой крести в огнеоно седмирицей очищеноНет, не тавро позорноене печать колдовскаяБоль необычнаястраннаяТоска моя неземная.Ты не ищи меня, милаяв этих словах неумелых,в них от меня лишь дыханиев них лишь огонь несмелый…

«Под рукой…»

Под рукой,привыкшей к раздумьям,белая глина податливасловно осенняя полночь.Из глины рождаются соловьи,люди, звери, деревьяи ставит фигурки в печьмоя нерожденная дочь.Мать пошла по воду.Покосился колодец.Тропинка мокра от росыПрошу тебя,войди в дом мой осеннийрадость и горе мое разделиПомолись со мной,не пугайся слов о смертиВот – яблокине стесняйся – беривот – вино,выпей со мнойнемногоМожет быть, чай?Хочешь – молчиХочешь – я помолчу?Не уходи,останься сегодня в домев доме моем осеннем,Я двери закрою —никто не войдетне потревожит.Останься.Утром уйдешь незаметноЯ лишь услышу скрип дверивыйду в сади следы увижуи снова буду мять белую глину.

«Прости…»

Прости.Я так измучен миромЯ так устал от сейневидимой войны,где поражение – кроваво и жестоко,где враг – безжалостный анатом чистоты.А мы все пьеми мучаемся после,но не от жаждыи не от вина…Гляди,опять приходят кредиторыклянут нас, грешныхза беспомощность стихаза слабость духаза измену словомза блудза непонятную тоску.Прости.Мы скоро будем дома,в каком-нибудь божественном саду…А может быть,наш дом угрюм и темени путь к немудавно порос травойи серый филин плачет у забораи змей шипит за каменной стеной?

«Дверь заперта на три ключа…»

Дверь заперта на три ключа —луны ущербной,злобы и тоскине выйти мне из дома до утра,не получив прощенья за грехи.Огонь еще мерцает в образахто плачет,то смеетсяждет молитвДуша моя из тонкого стеклаи в ней стрела безумная саднит

«Чего мне еще ждать…»

Чего мне еще ждать?Только смерти.Вот она рядом —всегда черна и спокойна.Холодного ветра внезапногоДа еще суждено одиночество(надолго ли?)Руки его в волосах моих запуталисьи на лоб крестом леглихолодные пальцы.Чего еще ждать?Искушенийлукавых и грязных?Но стоит ли?Вот онисловно деревья в лесу ноябрьском —холодные, голые,пронзительно долгие.Не бойся ладоней пустых,смерть справедлива,добра,всегда приходит вовремя.Ты уснешь незаметно,а утромиз-под подушки вынешьзерна моии звездыУдивишься —они молоком истекаюти кровью.

«Мать моя – черная птица…»

Мать моя – черная птицас белой звездой во лбу,серая кобылицав рыжем от грязи рвуоблако грозовое,Мягкая тишинанежно крадется к сердцу,а в голове – дыра.Тонкою струйкой сочитсязерно из моей головыБелая голубицасела на наши гробыБратья мои родныемолятся обо мнесестры приносят водуи весть о новой войне…

«Ребенок мой в камне спрятался…»

Ребенок мой в камне спрятался,его я в ладони несу,а вокруг все молятся идолам,как лисы рыщут в лесу.Дни в ноябре тягучиесловно алтайский медЛюди плачут о хлебе и золоте,зажимая руками рот.Оживает в ладони камень,на пороге – последняя ночьприжалась щекой к коленям,но нам ей уже не помочь —тело ее изорванокрючьямитопоромруки отрублены нежныев горле – бронзовый ком.Ребенок мой в камне спряталсяКамень упал в ручей —под ногами дорога —то ли до ада,то ли до Божьих свечей?

«Новый день…»

Новый день.Его я не жду прихода,оставляя свой взглядна вчерашнем стекле.

«Первый снег в ноябре…»

Первый снег в ноябреслишком слабВыйди из домаветреным утромеще до восхода,Простись с запыленным окном на ВостокВсех, кто осталсяв теплых постеляхпрости…

«На пересохших губах…»

На пересохших губахвкус сырого белка,а в этих серых глазах —желанье древнего грехаи самых злых и глупых псовдавно спустили с цепейи обезумев от тоскицарь просит жалобно:«Налей!»А в каждом кубке у гостейто ли вино,а то ли яд.Князья продали сыновей,а дочерей спустили в ади в самых умных головахблестят невежество и страхи жидкой медью и свинцомзалиты уши у зевак,а царь проснувшись поутру,не помнит, где его женаи слуги варят ему супиз не проросшего зерна.В хоромах целый день кутежиконы выброшены вони обменяли всех святыхна гашиш и ямайский ромЯ так устал от этих сцен,и ветер тронул серебромсухие губыи глаза укрыл за золотым стеклом.

«Ступает тяжело босой ступней…»

1

Ступает тяжело босой ступнейпо мягкой и горячей глинесловно ведет коней на водопойв следах кровь остываетНежный инейлег на ресницыРуки в чернотепрошедших лети жутких откровенийхрящей и переломанныхкостейи праха мертвецови быстрых тенейВ глазах мерцают ужасы войны,обманов муть,предательств и ухмылокхрустящий лед,забытые псалмыкак платна сгорбленных плечах,от страшных пытокпять крыльев из шестизавязаны в узлы,криккак зернорассыпан по равнине,А за спинойиконы да крестынад головою, в небевсе святыеблагословляютмолча,Благодатьоткрыла очи,что почти слепыбредешьпо незасеянным полямБезмолвья мать,Мать Немоты.

2

Пришла.В ладонь горчичное зернозажала крепкочерный хлеб в мешкевина бутыльда грубые холстызабрызганные грязьюНа пескеследысмываются водойречной потокнесет цветыи соксочится из надломленных ветвейбеспечной ивызавершился сроквеликой пустотыбольших огнейИ ты пришланавекик алтарюнемаяс блеском в золотых глазахПозволь,Тебе кровать я постелюты успокоишься на белыхпростыняхЛуна и солнцелягут в головев ногах свернетсяброшенная дочьи Спас тебя утешит в тишинеи успокоит бешеную кровь

«Я вижу радость…»

Я вижу радостьв каждом нежном звукев шуршанье листьевв тишине ночейв священном небеи великом кругеблагословенных Богомдолгих дней.Ни камня не прошуни скорпионамне хлеб дают,когда мне нужен хлебни от любви я не ушелни от законаПока незряч,но я уже не слепИ дни мои скупы,но безграничныи сотканы из тысячи цветови я раздвинул каменные стеныи встал на перепутье трех дорог

«Хлеб на столе…»

Хлеб на столе.Ветер пальцы своиопустил к моей головеШепчу заклинанья домуОт порчи дочь свою прячуЗакрываю глаза ей рукамиРазбился кувшин с молокомНити луныв ладони пустые вплетаюВ ожиданье приходанового гостядержу дверь открытойгрею чайГоворю с темнотой за порогомтихонеслышнозабывая пустые обидыЗолотистый лук на окнеЛампада потухла —кончилось маслоНе двигаюсьЖдуярких звезди ясного небаночногоЖдушорохов летнихтаинственных сладкихЖду бессилья…

«Открыта дверь…»

Открыта дверьи за порогом —неспешный праздник и огниСлово мое – лист виноградныйна мягкой землеСнова странные сныкасаются нежнозабытых шрамовДекабрь могучтолько сонный и злойпрячет в ладоняхопухшие векиВ морщинахзапуталисьветрыи знойв дерзком телешумит и волнуеттревожную кровьВор присел на кроватьЯ засыпаюЧистая простыньУ изголовья – ослепшая матьОкна открытыСнег падает молчаТает на ликах иконОна мне сказала:«…люблю твои руки,скажи мне, что это не сон»Золото днейпотускнелоУ домалопнула крышаСлезятся глазаЧерных от временистареньких оконГрубых зеркалзолотая слезатихо скатиласьи в клюве у птицыстала жемчужным зерномДвери открытыЧто же ты медлишь?Плевелы выжгут огнем

«Продал тебя…»

Продал тебязаставил смеяться надсобственной мукойПесни твоибросил в колодец,Ждал,что родится молчаньене ледяное,а теплое и живоесловно младенецноворожденный.Предал тебяогнюхолодуветруЖдал,что научишься плакатьплакать о мире      о грехах      о детяхУмолял тебядолго,мудро и терпеливо,Ждал,что сумеешь молитьсявсегда и вездевзглядом,шепотомкриком беззвучнымЛюбил тебя

«Господи, стань птицей…»

Господи, стань птицейРасправь свои крылья пречистыеБлагие и нежныеУкрой насБесконечное лето оставьв наших хрупких глазах,зиму – в ладонях.Сделай огонь чудотворныммы восславим огонь,Воду – целебной,мы восславим воду,склонимся к воде,узнаем наше новое имя,такое жетолько красивееи светлее,имя рожденья и смерти.

«Колени перед смертью преклонив…»

Колени перед смертью преклонивПрошу в молитвеВнемли, Боже, мневечному, слабому, жалкомуЗамеси меняс древними тайнамис молитвамис плотью и кровью твоейс иконамис красками райскимиЗамеси меня, Господидай мне крик,что был тихими травами,гладью озера ночного и ослепительного

«Декабрьская радуга…»

Декабрьская радуга.ВиноСухое, розовоегреетЗа окнами – огоньХолодныйобжигает кожуПьем чай с душицейПьем виноБолтаемВсе как всегда,но мы уже не те,что были преждеМы – иные.Лжецы,то полугрешникито полудети,то искренни,а то лукавы,то стон и плачу стен Иерихона,отчаянье Иеремии,то беглецы из Иудеии из рая,всевидящие старцыи слепцы,то щедрые,а то беспечны,Мы – свежая земля,Мы – боль воды…И нагота твоя добра,но с горечью полынив ней радость, опаленная любовьюв ней сотни тайнв ней грозовые мукив ней тополя горящиев ней пламенеющие ливни…А ветер крылья мои уносит,с шеи срывает оберег,камни бросает в лицо —холодные, острыеи ладони мои очарованыдоверчивым взглядом,очарованы верой…

«Декабрьская комната…»

Декабрьская комната.Ребенок.Он днем смеется,ночью плачет,приносит хлеб и виноЛед на стекле тихонько ломаетОн ночью плачет —мать не умеет молитьсяЗову тишинуЗову тишину и Бога,чтобы снова родитьсяв одиноких слезах,снова родиться,Приглушенным светоми чистой водойвыбелить раны.Женщина —Мягкая глинаБессонная ночьГлаза твои – ветерогненный, пьяныйс клеймом колдовскимнедобрым,с запахом трави лукаруки твои,Тень твоя – дерева тень(камня полет)Без цвета,Без звука.Воскресное утро —губы твои,уставшие от ожиданьяСердце твое —Детские сны,Эхо быстрых шаговпо мокрой дороге,Тонкая нить молчанья

«Белый стол…»

Белый стол.У любвинет именнет границЯ оставляю в холодных ладоняхтысячи каменных птицЯ оставляю иглы и косыдля вашего жадного ртаУсталость как теньраскаленного златаЗа стеклом – терпеливая тьмаСирин слился с моими глазамиЯ стал палачомжестоким и злымСнег на плечахСнег на окнеКниги забытыМесяц остылТусклый и скучныйузор в сером небеДождь в декабрестоль внезапен и юнМилая, слышишь?Нежная радостьв трепете солнечных струн

«Благодарение Богу…»

Благодарение Богуза эти чудные дни,Меня называют лжецом,Мое имя томится в пылиНе презирайте моей простоты,Не отбирайте огоньОткрытый и беззащитныйЯ молча стоюпред тобой…Я принес тебе семя,кровавое и родное,семя,созревшеев полях одиноких, усталых,вечныхсемя,пронзенное сотнями молний,наше общее семя,спокойное и простоесловно взгляд терпеливыйи верныйсловно волны морские,чистые, крепкиеПринес наше семяи бросилв рыхлую почву,изнемогающую от ожидания,благословилдеревья и камниблагословилвещих птиц,притихших на плугетяжеломОпустил свои рукипо локотьв эту влажную,жаркую почвуЖивую, любимую, гулкуюОпустил свое сердцев чашу с виноми любовью,освятил твое лоно,написал свою радостьна обычных вещах,на бедности тихой,на груди познавшейгубы ребенка,на руках, что качаютсмиреннохрупкую дочь,на нательном крестеу Спаса в ногах,на твоем пробужденьеНаписал,Обнял тебя —такую близкуютакую божественнуюи смешнуютакую великую и доступную,такую светлую

«В дом мой осенний вошла…»

В дом мой осенний вошлабыстро, внезапно,взбежала по деревяннымступеням,двери открыла,найдя ржавый ключ на стенена ощупьнежными пальцамитронула веки и губы мои,задрожала,узнав о любви,о бездонности наших сердец,засмеялась и тихо уснула,незаметно уснулав багровых отблескахнового дня

«Еще горчит молоко…»

Еще горчит молоков любимой и нежной грудиГибкий тростник на ветруВ городе – белые сныспокойные словно смертьясные словно первая больБезудержные и удивительныеВ теплой ладони – сольЖивая водаПриютот хвори и скользких бедПусть ищет меня водапусть ищет во мне ответ.Кровав и просторен сон —дорога меж трех дождейВлажные стеныдиким плющомобласканыГорькая теньна хрупких ветвях тополейна молитвах из трав и винаБлагодарение Богу —сердце мое из стеклаРуки – созревший хлебстройный, открытый, живойБлагодарное лето у ногтихонько играет со мной