Побег от дождя (Вопросы любви)

Склон в парке был неровный, поэтому варианты для спуска были на любой вкус: и пологий, и покруче, и подлиннее. Был и самый крутой, спускаться с которого отваживались лишь самые отчаянные лихачи, в том числе Серёга. Особенно впечатлял последний этап горки: она вела прямо к пруду, и, чтобы не упасть с крутого берега, из снега была слеплена стенка – своего рода отбойник, уводивший катящегося в сторону.

Когда Серёга подошёл к этому спуску (впервые в этом сезоне), приятели закричали, заулюлюкали, стали подбадривать самого смелого среди них. В вихре снега, под крики товарищей Серёга лихо завернул перед прудом. Когда он поднялся к друзьям, приветствовали как победителя, но последовать примеру никто не решался.

– Круто!.. – негромко произнесла Дуся, и все обернулись. Она стояла на склоне и восхищённо пробегала глазами спуск.

– Дусь, не вздумай! – выкрикнул Алексей.

Лучше бы он этого не говорил. Она резко вздёрнула подбородок и посмотрела на него с вызовом:

– Это почему?

– Дусь, тут правда опасно, – поддержал приятеля Серёга.

– Ну, с тобой-то вон ничего не случилось!

– То я! Я здесь уже который год катаюсь.

– Значит, теперь моя очередь!

Дуся лихо бросила на снег ледянку, села, оттолкнулась и скользнула вниз. Ребята, замерев, следили взглядом за маленькой, чёрно-красной фигуркой, почти скрывшейся в клубах снега. Лера взяла Алексея за руку, но он даже не заметил этого. Яркое пятнышко далеко внизу мелькнуло перед поворотом и… не войдя в него, перелетело через снеговую стенку и скрылось. Долю секунды стояло гробовое молчание, а потом все зашумели, Серёга и за ним Алексей бегом, спотыкаясь и падая, кинулись по горке к пруду. Друзья подбежали к берегу и заглянули вниз. Дуся была жива и невредима, только вся в снегу: и одежда, и волосы, и даже лицо. Она уже поднялась на ноги и пыталась выбраться, но склон был слишком отвесный.

– Держись, – парни протянули руки и легко вытащили девчонку на берег. К этому времени подоспели и остальные.

– Ты цела? – загомонили они.

– Как так вышло?

– Серёга же съехал нормально!

– Она вылетела, потому что слишком лёгкая!

– Хорошо, что лёд оказался крепкий!

– Тебе повезло!

Девчонки стали отряхивать Дусю от снега. Она скинула варежки и стала ладонями стирать с лица снег. Её глаза светились восторгом. Серёга смотрел на Дусю с уважением.

– Слушай, я впервые встречаю такую смелую девчонку! – Он протянул ей ладонь.

– Ну, всё когда-то бывает впервые! – Она усмехнулась, шмыгнула мокрым от растаявшего снега носом и пожала протянутую руку. Её покрасневшие от холода пальчики утонули в мощной Серёгиной лапе.

– Ты что такая ледышка?

– Ерунда, просто варежки промокли.

Её вязаные варежки, действительно, были похожи на две большие сосульки.

– На мои, – Серёга протянул ей свои лыжные перчатки.

– Не надо, мне и так нормально! – запротестовала она.

– Бери, бери, ты сегодня герой дня, а у меня есть тёплые карманы.

– Спасибо, – Дуся надела огромные перчатки.

Зимой темнеет рано, и промокшая компания, нагулявшись и замёрзнув, решила двинуться в обратный путь. По дороге Серёга поймал на себе недовольный взгляд Алексея.

– С каких пор тебя на малолеток потянуло? – хмыкнул Сергей, когда они немного отстали от остальных. – Она, конечно, забавная, но…

– Во-первых, она не малолетка! – тут же взвился Алексей. – Она в универе учится!

– Да ну?!

– Представь себе! На первом курсе.

– Никогда бы не поверил!

– А во-вторых, придержи свои шуточки! Я здесь с Лерой!

– Когда тебя это останавливало? Я же вижу, как ты на Дуську смотришь!

– Тебе приглючилось! – буркнул Алексей и замолчал, потому что они уже дошли до метро.

Все стали прощаться.

– Слушайте, ребят, – Серёгу вдруг осенило, – у меня идея: пойдёмте ко мне! Отец сегодня на дежурстве, а мать возражать не будет, только купим чего-нибудь поесть, ну, и погреться!

Компания загалдела: идея всем понравилась.

– Ладно, пока, – сказала Дуся.

– Ты что? Пойдём с нами! – Серёга решил, что она не восприняла приглашение на свой счёт.

– Не могу, мне надо домой.

– Да перестань! Завтра же выходной! Ну, позвони, предупреди, что задержишься. Ещё же поздно. Если надо, можем тебя потом до метро проводить, – Дуся была младше всех, и Серёга чувствовал некоторую ответственность за эту мелкую.

Дуся помолчала, сосредоточенно сдвинув брови.

– Ладно, идём.

Серёга жил недалеко – через несколько станций метро. По дороге компания купила сосисок, макарон и «погреться». Его мама уже привыкла к большим шумным компаниям сына и ничего не имела против них, если мужа не было дома: тот требовал тишины и порядка в своём присутствии. Но мать не раздражала толпа студентов, при том что она знала: сын успевает не только веселиться. Когда компания ввалилась в квартиру, она только забеспокоилась:

– Серёжа, мне же вас накормить нечем…

– Не волнуйся, мам, мы всё купили, мы люди запасливые!

– Ну, молодцы! – женщина улыбнулась и ушла в свою комнату.

Парни уткнулись в компьютер, а девчонки остались хозяйничать на кухне. Сварить сосиски с макаронами – дело нехитрое, поэтому, поставив кипятить огромную кастрюлю воды, Аня и Лена – две подруги – увлеклись обсуждением своих дел, Дуся стала осматривать место, где оказалась впервые, а Лера – наблюдать за ней.

Леру обуревали странные, противоречивые чувства. Любя Алёшу, каждое мгновение сосредоточивая на нём всё своё внимание, конечно, она не могла не заметить его взглядов, бросаемых на Дусю, но не могла понять их значения. За все студенческие годы их отношения с Алексеем то развивались бурно, то совсем прерывались. Нет, они не ссорились, но Алёша мог вдруг перестать обращать на неё внимание, звонить и вообще заговаривать первым. «Привет!» – «Привет!» на лекции, и всё. Потом до неё доходили слухи, что он был с Машей или Юлей. Это были только ничем не подтверждённые слухи, и Лера предпочитала не докапываться до правды: так ей было проще. С Машей или Юлей она старалась не встречаться взглядом, чтобы избежать боли – работал инстинкт самосохранения. А потом Алёша вдруг приглашал Леру на свидание, дарил цветы, и она грелась мыслью о том, все Маши или Юли рано или поздно исчезают, а он остаётся с ней.

Но сейчас она была в замешательстве. Алексей смотрел на Дусю не так, как парни смотрят на девушку, которую мечтают заполучить. В его глазах не было желания, а только интерес, но интерес всепоглощающий, и от этого Лере становилось не по себе. Она попыталась представить, что ещё немного – и он, как обычно, исчезнет из её жизни, будет дарить цветы Дусе… Но не смогла. Дусин образ вообще как-то не вязался со свиданиями.

У девчонки вдруг зазвонил телефон, и она вышла в коридор. Алексей в комнате невольно навострил уши, услышав её голос.

– Да, мам?.. Мы гуляем… Ну, вернее, мы зашли пообедать… Я не вру! Я так и говорю!.. Домой к Серёге… Ты его не знаешь… Зато я знаю, а тебя это не касается! – Голос Дуси почти превратился в крик, но она старалась говорить потише. – …Потому что я ещё не еду домой!.. Мам, я всё сделаю завтра утром, я успею!.. Ты не можешь мне приказывать, ясно?.. Я сказала: нет!..

Тем временем девчонки раскладывали по тарелкам еду.

– Ого! Это что?! – Серёга держал на вилки сосиску. Все грохнули: из неё, как волосы, во все стороны свисали длинные тонкие макаронины.

– Это Дуся развлекалась! – сквозь хохот с трудом проговорила Лена.

– А где она?

– По телефону разговаривает, – поспешно сказал Алексей. – Я позову.

Дуся уже закончила говорить и стояла в коридоре вполоборота от него, держа в опущенной руке телефон. Алексей заметил, что её руки дрожат.

– Пойдём обедать, – сказал он.

– Сейчас иду, – ответила она, не шевельнувшись.

Он постоял ещё несколько секунд.

– Дусь?

Она быстро провела рукой по лицу – смахивала слёзы? – и зло уставилась на него:

– Я же сказала, сейчас приду! – почти выкрикнула она.

– Окей, – он примирительно поднял руки и пошёл ко всем.

Дуся, действительно, явилась через минуту. Следов слёз на её лице Алексей не заметил. Её встретили хохотом:

– Это что?

– Сосиски лохматые, – мрачно ответила она.

– Ну, с наступающим! – Серёга уже разлил по рюмкам прозрачную жидкость.

Дуся наотрез отказалась от водки.

– Да ты не бойся, мы никому не скажем! – подмигнул Серёга, намекая на то, что Дусе ещё нет восемнадцати. – Хоть пятьдесят грамм, ты же замёрзла!

– Я за здоровый образ жизни, – криво усмехнулась Дуся, и в её голосе слышался сарказм. Но пить отказалась.

Все шумели, смеялись, потом играли в шарады. Дуся забыла о своих проблемах или сделала вид, что забыла, и веселилась вместе со всеми. Как ни странно, она по-настоящему подружилась с Серёгой. Он преисполнился уважением к Дусе после того, как она повторила его подвиг на горке, а потом его совершенно покорило её обращение: Дуся оказалась первой девчонкой, в которой он увидел не кокетливую девушку, а настоящего приятеля. К концу вечера они хлопали друг друга по плечу и давали шуточные подзатыльники. Она называла его «Серёга», а он её – «Дуська» или «чудо в перьях», и обоих это вполне устраивало.

Наконец, ребята стали расходиться.

– Я тоже пойду, – сказала Дуся.

– Я провожу! – подскочил Алексей.

Повисла пауза. Лера вспыхнула и уставилась себе под ноги, желая провалиться сквозь землю, а Дуся замерла и уставилась на него, раскрыв рот. Остальные скользили взглядами по этой троице. Алексей сглотнул.

– Ну, мы проводим… Мы ведь тоже идём… Да, Лер?

Она молча кивнула, схватила шубку и стремительно выскочила на лестничную клетку. Алексей заторопился за ней.

– Дуська! – заявил Серёга, на прощание сгребая её в охапку, – мы ведь теперь друзья?

– Однозначно!

– Думаю, ещё увидимся!

– Наверняка! Я к вам в библиотеку приду курсовик писать.

– Приходи. У нас вот такая библиотека! – он показал два больших пальца. Оба заржали.

Дорога до метро показалась Алексею безумно долгой из-за напряжённого молчания. Он лихорадочно пытался придумать, что сказать, но его обрывочные формальные фразы вроде «здорово покатались» и «хорошо, что впереди выходные» остались без ответа. Лера не собиралась помогать ему выпутываться из глупого положения, а Дуся улыбалась, вообще, похоже, погрузившись в свои мысли. Но когда она попрощалась и села на поезд, Алексею легче не стало: Лера продолжала молчать. «Пока» было единственным словом, которое она произнесла, уже открывая дверь своего подъезда.

Открытие

Лера вошла в квартиру, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Закрыла глаза, чтобы темнота расползлась в её голове, закрыла собой все мысли и воспоминания.

– Лера? – раздался голос матери.

Она не ответила.

– Лера, это ты? – настойчиво переспросил голос.

– А кто же ещё, – буркнула девушка, сняла шубу, сапоги и прошла к себе в комнату.

Но мать, видимо, заметила её настроение, потому что вошла следом.

– Здравствуй, мама.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо.

Мать решительно взяла дочку под руку:

– Пойдём-ка чаю выпьем.

Лера не сопротивлялась. Мать поставила перед ней чашку.

– Ну, рассказывай. Что случилось?

– Ничего, – слабо проговорила Лера.

– Опять с Алексеем поссорилась?

– Мам, ты же знаешь, мы никогда не ссоримся.

– Знаю. Он опять… неизвестно где?

– Нет…

На самом деле, Лера и сама хотела бы поделиться с матерью своими переживаниями, но не знала, что сказать. Они помолчали.

– Знаешь, мам, я сегодня сделала открытие. – Лера улыбнулась – ей самой вдруг стало смешно от этой мысли, а вернее, оттого, что она пришла ей в голову только сейчас. – А ведь мы с Алёшей совсем не пара. У нас как игра в одни ворота. – Лере вдруг захотелось высказаться, рассказать о том, о чём она не говорила никому и никогда. Она словно решила подвести итог пяти годам их отношениям. – Я не нужна ему. Вернее, он ко мне очень хорошо относится, я знаю, он меня даже любит по-своему, но я ему не интересна. Я не нужна ему сама по себе, а только как девушка вообще – хорошая, симпатичная. Терпеливая. А я устала латать дыры. Придумывать то, чего нет, домысливать любовь, которой нет. Надо же! Я увидела это только сегодня!

– Лера, что случилось-то?

– В том-то и дело, что ничего, мам.

– А что тогда? Вы же столько лет вместе…

– Да разве это имеет значение, когда…

– А как же? Вы столько пережили, что это говорит о…

– Да ни о чём это не говорит, мама! – Лера почувствовала, как у неё внутри поднимается волна злости, на глаза навернулись слёзы. – И ты сама это знаешь лучше меня!

Лера редко повышала голос, тем более на мать. Они вообще жили душа в душу, прекрасно понимая друг друга – они были похожи. И совершали одни и те же ошибки. А теперь вдруг согласие кончилось, потому что Лера, взбунтовавшись, наверное, впервые в жизни захотела выбраться из наезженной колеи и пойти своим путём. Не то чтобы у неё была конкретная цель: просто, глядя на Дусю, которая, казалось, всё и всегда делала вопреки, Лера вдруг увидела края своей колеи и обнаружила, что за этими краями есть другая жизнь – огромная, привлекательная своей неизвестностью, в которою Лера никогда раньше не заглядывала. А может, даже не своей, а маминой, потому что это был принцип её матери – плыть по течению, – годами выработанный ещё задолго до Лериного рождения. И в наследство Лере досталось лишь одиночество матери и имя отца, которого она видела два раза в жизни.

Лерина мать так и не была замужем. Она любила отца своей дочери (тогда ещё будущего), много лет встречалась с ним, не смея просить о большем, потому что чувствовала: для большего он не готов, и понимая (всё понимая!), что он не создан для тихой, скучной семейной жизни. Она была счастлива, когда забеременела от него – не потому, что это был способ привязать его, а потому, что теперь у неё была частичка её любимого. Вот тут и случилась свадьба – только женился он не на ней, а на другой девушке, сказав Лериной матери, что она вольна, если хочет, оставить своего – только её – ребёнка. Она оставила и посвятила Лере свою жизнь, изредка задумываясь над тем, в чём причина её несложившихся отношений.

Но даже жестокая жизнь не смогла научить её делать выводы, и теперь она боялась не того, что дочь повторит её судьбу, а того, что та сама откажется от своего счастья.

– Лерочка!.. – только и смогла ошеломлённо прошептать мать и, ничего больше не придумав, добавила: – Ложись спать, детка. Отдыхай. – Она уже был не рада, что затеяла разговор с дочерью.

Лера, действительно, устала – морально – и легла в надежде забыться сном, но её перевозбуждённое сознание никак не желало отключаться. Мысли вертелись вокруг одного и того же, как белка в колесе вокруг оси, будучи не в состоянии выбраться из замкнутого пространства. Именно сегодня Лера вдруг впервые очень отчётливо увидела, что Алексей ей не принадлежит.

Она продолжала надеяться, что он позвонит, когда однажды летом, после второго курса, он пропал на целый месяц; она не чувствовала отчаяния, когда впервые заметила его возбуждённый взгляд, направленный на Юлю с параллельного курса; она боролась со слезами, когда однокурсницы бросали на неё сочувствующие или презрительные взгляды (в зависимости от их отношения к Лере).

Но сегодня в парке (да положа руку на сердце, не только сегодня, но и весь последний месяц) она вдруг увидела огонь в глазах любимого. И искрой, который зажёг этот огонь, была не она. И это был не огонь похоти, но огонь интереса. Такой загорался в Алёшиных глазах, когда его что-то по-настоящему увлекало: например, когда он готовил материал для новой статьи. Это был восторг творчества.

Так он смотрел и на Дусю – как на новое явление, раскрывающееся перед его взором. И Лера, будучи девушкой далеко не легкомысленной, понимала: такой интерес сильнее желания физического, сильнее его привычки к ней, Лере, сильнее привязанности к спокойной, благополучной жизни.

Лера не стала говорить об этом матери (да и что бы она ей сказала?) и теперь, тридцатого декабря, засыпала наедине со своими невесёлыми мыслями.

Новый год никогда не был для неё любимым праздником, потому что абсолютно все тридцать первые декабря проходили одинаково скучно – вдвоём с матерью. Если даже Леру куда-то приглашали, она не смела оставлять мать совсем одну в новогоднюю ночь, поэтому эта ночь мало чем отличалась от всех остальных – разве что наличием шампанского и однообразно-шумными передачами по телевизору. Лера смирилась с этим, как привыкла смиряться со всеми неприятностями в её жизни.

Утро показалось ей продолжением тяжёлого кошмарного сна. Леру не покидало ощущение начала конца. А может быть, это всё-таки была действительность? И тогда в ней надо как-то существовать. Первой мыслью было обрубить эту бесконечно тянущуюся тоску: самой позвонить Алексею и сказать, что больше не хочет никаких отношений. Всё равно разрыв рано или поздно произойдёт – так зачем тянуть резину, мучиться, выслушивать эти страшные слова от него, причём в тот момент, когда она, скорее всего, не будет готова к удару? Лучше уж сейчас, пока решимость не угасла.

Но звонить тридцать первого декабря и вместо поздравления сказать «не звони мне больше» показалось Лере ужасно глупым. Да и с чего? Ссоры не было, они расстались только вчера. Мелькнула надежда: а вдруг ей всё показалось, и на самом деле всё хорошо? Но она чувствовала: не всё хорошо. Тут ей ещё пришло в голову: вдруг она попросит «не звони», а он и не собирался? Ещё глупее. Так ничего и не решив, Лера пошла в ванную, думая теперь о Дусе. Как ни странно, Лера на неё не злилась. Ну, во-первых, ей это вообще было не свойственно, тем более что Дуся и не сделала ничего плохого – она обращала не больше внимания на Алексея, чем на остальных. А во-вторых, она по-прежнему вызывала у Леры восхищение, она была её идеалом. Дуся воплощала собой те черты, которые так хотелось бы иметь самой Лере: решительность, неуёмную весёлость, талант, наконец. У себя талантов Лера не видела.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вольный перевод песни The Beatles “I'll Follow the Sun”.