60 лет в строю санитарно-эпидемиологической службы. Исторический очерк

Прежде всего, ЭНЭН с великим раздражением сделал нам с Островским выговор за то, что мы «самовольно» оповестили Минздравы о холере, без его, академика, подтверждения и разрешения. Как будто мы могли предугадать его приезд в Каракалпакию! Затем сообщил, что по его данным в поселке Казах-Дарья умер от чумы местный житель и потребовал, чтобы я срочно выехал туда для установления диагноза. Дисциплина в противочумной службе – практически военная. Посему мы со станционным лаборантом на самолетике санавиации тут же вылетели в этот поселок.

Казах-Дарья – маленький рыболовецкий поселок на южном побережье Аральского моря, в те далекие времена еще полноводной «жемчужины» Средней Азии. Рядом с селом – город Муйнак со знаменитым на весь СССР рыбоконсервным комбинатом: соленые и копченые сазан, усач, жерех – лакомое украшение правительственных застолий, порой просачивающееся и в простонародные магазины. Но мне-то было не до дефицитов. Поспешил в медпункт, перед поездкой, на вскрытие. Но там вместо трупа увидел больного с типичными признаками холеры, сильно исхудавшего из-за почти непрерывного поноса и рвоты, уже терявшего сознание. Никого из медиков возле него не оказалось, больного предоставили воле Аллаха и самому себе, часы его жизни были явно сочтены.

Поскольку я захватил с собой только набор для вскрытия и лабораторные среды для анализов, то бросился искать в шкафах медпункта лекарства для лечения холеры. Обнаружил лишь сердечные препараты и упаковки тетрациклина в ампулах и таблетках. Этот антибиотик тогда не входил в инструктивный перечень противохолерных средств. Но нужно было как-то спасать умирающего и я, на собственный страх и риск, сделал ему инъекцию тетрациклина. Все пришлось делать самому, так как мой лаборант ужасно перепугался, узрев больного в таком состоянии. С трясущимися руками и губами стал умолять отправить его назад в Нукус, мол, жена, дети! Летчик тоже поторапливался вернуться до сумерек. Что делать, пришлось отпустить моего единственного «помощника» от греха подальше. Толку от него все равно не было.

У местных расспросил о случае смерти кого-то из жителей, ради чего я прибыл в поселок. Оказалось, что умер пожилой мулла, с явлениями сильного поноса и рвоты. Его уже захоронили на кладбище в трех километрах от поселка. Ехать туда на эксгумацию и вскрывать умершего на ночь глядя явно не имело смысла. Отложил эту очень сложную и крайне неприятную процедуру на завтра. А пока обратился к вдове покойного, пытаясь установить возможную причину заражения муллы. Оказалось, что за два дня до его заболевания к ним в гости приехал старый друг муллы – дервиш. Он кочевал по Каракалпакии, участвовал в похоронах умерших детей и взрослых. Их вещи раздавал тем, кто нуждался в одежде. Приехав в поселок на попутной машине, он пожаловался другу на кишечное расстройство, надеясь, что тот ему поможет. И действительно, дервишу полегчало, зато у хозяина в свою очередь началось бурное расстройство кишечника, что вскоре привело его к смерти.