Жизнь после Жизни

Настя смотрела на покрытые снегом ветви деревьев, стоящих вдоль трассы. Деревья, деревья, одни деревья, глазу не за что зацепиться. И что за удовольствие ездить в такую даль на машине? Стасов же сказал, что можно добраться поездом.

– Вы всегда ездите в Томилин на машине? – спросила она.

– Если еду с Тамарой, то на поезде, она не любит так долго сидеть в машине.

– А вы любите? – с недоверием произнесла Настя.

– Поезд идет ночью, а в поездах я не могу нормально спать, и весь следующий день я неработоспособен. Ради Тамары я терплю определенные неудобства, но если еду без нее, то делаю так, как мне удобно. По дороге занимаюсь делами, решаю вопросы по телефону, работаю с бумагами. Это я сегодня отключил телефон, чтобы никто не мешал мне работать с вами, а так он обычно разрывается.

«Работать с вами»! Ишь ты! То есть этот разговор Андрей Сергеевич рассматривает как часть работы. Ну что ж, деловой человек, ничего не скажешь.

– По-моему, здесь не очень удобно работать с бумагами, – скептически заметила Настя, вспомнив, с каким трудом ей удалось одолеть набранную мелким шрифтом статью в газете.

– Согласен, – весело кивнул Бегорский. – Но в этой машине я с документами не работаю. Для дальних поездок, требующих много времени, у меня оборудован другой автомобиль, мини-вэн, в нем переделанный салон, хорошее освещение, факс и все, что нужно для работы.

Он извинился, включил телефон и углубился в бесконечные переговоры, а Настя откинула голову на подголовник и прикрыла глаза, стараясь систематизировать все, что услышала полезного. Основных версий две: убийства организованы противниками Бегорского, и убийства совершены сумасшедшим, возможно, находящимся в старинной усадьбе. Первая версия показалась ей сомнительной, ведь если бы убийства двух женщин были запланированы с целью посеять панику среди персонала и гостей клуба, то временной промежуток между ними был бы куда меньше, от пары недель до нескольких дней. А тут полгода прошло. Нет, не получается. Значит, все-таки маньяк.

* * *

К Томилину подъехали около половины четвертого. Спина у Насти ныла, ноги затекли, смертельно хотелось курить и выпить чашку кофе. По мере передвижения по городу Бегорский давал пояснения, которые показались Насте совершенно не интересными и даже лишними.

– Мы подъезжаем к Костровскому водохранилищу, на нем стоит химкомбинат, вокруг которого, собственно, и был в свое время построен город, – говорил Андрей Сергеевич. – Первоначально город строили на берегу реки Томинки, справа и слева от комбината, потом правая часть, если стоять лицом к реке, оказалась замороженной, и основное строительство велось влево, вдоль реки, и вглубь. Наша усадьба стоит на краю города. Центр города оказался смещен к реке, а в сторону от реки, вглубь, сейчас находятся районы современной застройки. Это я к тому рассказываю, что одну из женщин убили в центре, а другую – в районе многоэтажек. Вот смотрите, сейчас мы проехали дамбу, слева водохранилище и комбинат, а мы поедем направо по проспекту Победы… теперь мы сворачиваем направо на улицу Радищева… а теперь налево, и мы с вами выехали на Парковую улицу, которая выведет нас прямо к усадьбе…

Настя слушала вполуха, эти топографические подробности были ей малоинтересны, она понимала, что при необходимости возьмет карту города и найдет все, что ей будет нужно, не потеряется. Парковая улица показалась ей мало чем отличающейся от трассы, по которой они ехали из Москвы: те же заснеженные деревья по сторонам, только проезжая часть поуже. Наверное, летом здесь и вправду красиво, но зимой совсем смотреть не на что.

– А где здесь отдел внутренних дел? – спросила она, вспомнив, что завтра с утра должна туда явиться.

– На Федеративной улице. Если бы мы с проспекта Победы не свернули на Радищева, а проехали бы еще вперед, то доехали бы до пересечения Победы и Федеративной и там налево. Длинное такое здание, в нем еще с советских времен располагаются ГОВД, прокуратура и суд. Еще и горотдел КГБ там размещался. Да вы не беспокойтесь, вам будет предоставлена машина с водителем, вас будут возить, куда скажете, водитель хорошо знает город и всю область. Вот мы и приехали.

Машина въехала в ажурные кованые ворота, и Бегорский снова заговорил возбужденно и даже радостно. Насте показалось, что глаза у него заблестели ярче, – настолько любил он свое детище и гордился им:

– Здесь очень красивый курдонёр, но зимой это почти незаметно, вот если бы вы приехали летом, вы бы сами увидели. Здесь сажают цветы, у нас даже проводятся конкурсы на самую оригинальную клумбу.

Настя напрягла память, стараясь извлечь из нее все, что там было по архитектурной части, и вспомнила, что курдонёром называют парадный двор перед усадебным домом, обычно ограниченный с боков флигелями или крыльями этого здания. Да, Бегорский прав, укрытый толстым слоем снега парадный двор не производил ровно никакого впечатления.

Машина остановилась, Настя вышла и оглянулась по сторонам. Типичный образец классицистической архитектуры с четкостью и ясностью форм и сдержанностью декора. Декор настолько сдержанный, что граничит с суховатостью. Единственным украшением гладкой плоскости стен являются вертикальные выступы. Кажется, они называются лопатками, но Настя не очень в этом уверена. От главного дома в обе стороны отходят галереи-колоннады, заканчивающиеся парой флигелей, по одному с каждой стороны.

– Посмотрите, какие бельведеры, – с почти детским восторгом говорил Бегорский, – а на главном доме еще и световой барабан. А когда вы увидите парковый фасад, то поймете, как здесь было красиво когда-то.

– Да я уж вижу, – несмело заметила Настя, бросая взгляд на самый обычный, как ей показалось, вход в главный дом.

Бегорский перехватил ее взгляд и от души расхохотался.

– Куда вы смотрите, Анастасия Павловна? Парковый фасад не здесь, а с противоположной стороны. Парковый фасад всегда выходит на парк, а не на въездные ворота.

– Да? – Настя не на шутку удивилась. – А я думала, где парадный двор, там и парковый фасад. Мне казалось, что парадный двор – это своего рода парк.

– Ну что вы, настоящий парк дальше, за главным домом, а курдонёр – это так, визитная карточка усадьбы. Идемте, я покажу вам, где разместиться.

Водитель вытащил из багажника Настину сумку и понес к правому флигелю.

– Я буду жить здесь?

– А где же? – удивился в свою очередь Бегорский.

– Я думала, в гостинице.

– Еще чего не хватало! Вы будете работать в клубе и должны находиться поблизости. У нас в главном доме есть гостиничные номера для тех, кто приезжает на обучение из других городов, но вы будете жить во флигеле, в апартаментах. Прошу.

Он поднялся по ступеням и распахнул перед Настей дверь. Она вошла следом и оказалась в прямоугольном холле, в который выходили четыре двери. Бегорский открыл одну из них ключом и пропустил Настю в маленькую прихожую, из которой вели три двери. Бегорский по очереди открывал каждую из них.

– Здесь гостиная и мини-кухня, можете приготовить себе что-нибудь несложное или просто чайку попить, здесь спальня, здесь санузел. В гостиной есть подключение к Интернету, можете пользоваться.

Настя едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. В спальне стояла кровать с балдахином, под окном, задекорированным гардинами с ламбрекенами, очаровательная оттоманка с резной спинкой, у стены – консоль с выдвижными ящичками, обои в цветочек цвета старого золота. В гостиную она даже боялась заходить.

– Вам смешно? – нахмурился Бегорский. – Что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке, – давясь от смеха, проговорила она. – Просто я вспомнила, как вчера вечером представляла себе гостиницу с клопами и без горячей воды и думала, брать мне махровый халат или нет, потому что в комнате может оказаться очень холодно. Жаль, что вы заранее не предупредили меня, в каких условиях я буду жить, я бы привезла кружевной пеньюар, а то в спортивном костюме ходить по такой красоте как-то неприлично.

Бегорский, против ожидания, отнесся к ее словам вполне серьезно.

– Если вам чего-то не хватает, предупредите мужа, что к нему заедет водитель и возьмет. Вам все привезут.

Настя смутилась.

– Что вы, я пошутила. И в самом деле очень красиво. Я никогда не жила в таких апартаментах.

Она вышла из спальни и робко протиснулась мимо Андрея Сергеевича в гостиную. Угловой диван, довольно длинный, на нем даже спать можно, два кресла, низкий широкий стол, еще один стол у окна, высокий, рабочий, на стене – панель телевизора. Все функционально, красиво, удобно, ничего лишнего и в то же время всего вроде бы хватает.

– Здорово! – искренне сказала Настя, впервые почувствовав нечто вроде расположения к Бегорскому.

– Вы хотите прямо сейчас разложить вещи? – спросил он.

– А какие есть варианты?

– Можете разложить их сейчас, я зайду за вами через некоторое время, или можете оставить сумку и заняться ею потом, тогда прямо сейчас мы с вами поднимемся к Тамаре, я вас представлю, и дальше вами будет заниматься уже она. Она тут всё и всех знает.

Опять пресловутая Тамара, ради которой олигарх Бегорский готов терпеть даже бессонные ночи на неудобной полке в поезде. Четвертая жена, молодая красотка с длинными ногами и крашеными волосами, может быть, даже с силиконовым бюстом и искусственно увеличенными ресницами. Но деваться некуда, придется иметь с ней дело.

– Пойдемте знакомиться с вашей женой, – решительно произнесла она.

Они вышли в холл, и только тут Настя заметила лестницу на второй этаж.

– На первом этаже у нас апартаменты для гостей, на втором – мои и Тамары, – пояснял Андрей Сергеевич, энергичным шагом поднимаясь по ступенькам.

– Вы с женой живете не вместе? – уточнила на всякий случай Настя.

– Мы пока не женаты. Я считаю Тамару своей женой, а она меня своим мужем назвать не спешит. Но я надеюсь, это ненадолго.

Он толкнул одну из дверей на втором этаже, и тут же навстречу им выбежала маленького роста, худенькая женщина лет шестидесяти пяти с короткой стрижкой и в каком-то невероятно экстравагантном наряде. Бегорский обнял ее и поцеловал.

– Знакомьтесь, это Тамара Николаевна Виноградова, моя почти жена, а это Анастасия Павловна Каменская.

– Как бы социолог, – уточнила Тамара, с улыбкой глядя на Настю.

– Ну да, вроде того, – растерянно пробормотала Настя.

Сказать, что она была шокирована, – это не сказать ничего. Она была в остолбенении. Надо же, сколько всего она уже придумала про четвертую жену Бегорского, а выяснилось, что попала пальцем в небо. Нет, прав был Виктор Алексеевич Гордеев, ее бывший начальник, нет у нее чутья. Нет и никогда не было.

Она придумала себе молодую красавицу со всеми прилагающимися к модельной внешности прелестями, а перед ней стояла обыкновенная женщина, ровесница Бегорского, с некрасивым лицом, длинным носом, тонкими губами, седыми волосами. Женщина необыкновенно привлекательная своей открытой улыбкой и задорным блеском глаз, стильной стрижкой и платьем, не похожим ни на один висящий в витринах магазинов наряд. При всей своей обыкновенности Тамара Николаевна была совершенно необыкновенной.

– Всё, Тамара, передаю тебе Анастасию Павловну, веди ее в клуб, все показывай, отвечай на вопросы, если что нужно – я буду в кабинете.

С этими словами Андрей Сергеевич еще раз поцеловал Тамару и легко сбежал вниз по лестнице.

Тамара прислушалась к удаляющимся шагам и лукаво улыбнулась:

– Есть хотите, Анастасия? Ничего, что без отчества? Вы ведь моложе меня.

– Конечно.

– И вы ко мне обращайтесь как-нибудь попроще. Так как насчет выпить чайку с пирожными? Я примерно представляю себе, чем Андрей вас кормил в дороге. Можете не волноваться, вас здесь будут кормить нормально, но только когда Андрей уедет. Пока он здесь, вам придется кушать то, что он скажет. Но вы не волнуйтесь, у меня вы всегда сможете перекусить нормальной едой.

Настя с облегчением рассмеялась. Кажется, эта Тамара – хорошая тетка.

– А вы не придерживаетесь системы питания Андрея Сергеевича?

– Кто? Я? Да боже упаси! Еще не хватало, чтобы я шла у него на поводу. Я всегда жила так, как считала нужным, ни под кого не подлаживалась.

Настя благодарно улыбнулась.

– Спасибо, Тамара, я учту, что вы можете меня спасти от голодной смерти. Но если вы не возражаете, я бы хотела осмотреть усадьбу, а потом мы с вами попили бы чайку и поговорили. Вопросы всегда легче формулировать, когда представляешь себе место, в котором придется искать преступника.

– Хорошо. Одну минуту, я только оденусь.

Тамара накинула короткий меховой жакет, сунула ноги в высокие сапоги на плоской подошве, и они вышли из флигеля.

– А что находится в другом флигеле? – спросила Настя.

– Тоже апартаменты, но попроще, для сотрудников, которые постоянно проживают в усадьбе, – объяснила Тамара.

– И такие есть? – удивилась Настя. – То есть клуб предоставляет им жилье?

– Именно. Не совсем бесплатно, конечно, но сумма оплаты мизерная, им вполне по карману. В любом случае это на порядок дешевле, чем снимать жилье в городе, и от работы близко.

– И много человек там живет сейчас?

– Сейчас – двое. А вообще-то флигель рассчитан на восемь человек.

Значит, два человека из персонала постоянно находятся в усадьбе. Может быть, начать с них? В конце концов, надо же с чего-то начинать.

– И кто именно? – спросила Настя.

– Наш компьютерный гений Костя Еремеев и наш мастер на все руки Валерий Васильевич Полосухин.

– Почему у них нет собственного жилья в городе? Они приезжие?

– Да. У каждого из них своя драма. У Кости прямо на глазах машина сбила насмерть жену и дочку, и он решил уехать подальше от того места, а тут узнал про наш клуб и про то, что мы предоставляем жилье, и приехал наниматься. Сказал, что специально выбрал место, где минимальное количество молодых женщин и совсем нет детей, не хочет, чтобы хоть что-то напоминало ему о трагедии.

– Понятно, – кивнула Настя. – А Полосухин?

– Они вместе с женой эмигрировали в Германию, прожили там несколько лет, потом жена умерла, и он вернулся. А жилья нет, они перед отъездом квартиру продали. Вот приткнулся к нам, помогает всем, кому может, хоть починить, хоть сделать заново. Руки у него хорошие, он – главный помощник нашего завхоза Сани. Ну и еще одно дело делает: возглавляет общество любителей вышивки.

– Да вы что? Правда?

– Честное слово. Он очень хорошо вышивает и любит этим заниматься. Собрал вокруг себя таких же любителей, и они вышивают целые картины и панно, которыми мы украшаем стены в усадьбе. Вполне в стиле эпохи, – улыбнулась Тамара. – Вот мы и пришли. Входите, Анастасия.

Они вошли в просторный холл, справа Настя увидела гардероб и стойку администратора, за которой стояла приятная дама явно пенсионного возраста и разговаривала по телефону.

– Это наш администратор, – негромко сообщила Тамара. – К ней можно обратиться за любой справкой, записаться на курсы или на прием к врачу, через нее можно найти любого сотрудника или члена клуба.

– Знаете, – удивленно протянула Настя, – я как-то привыкла, что на такую работу берут молодых привлекательных девушек.

– Это ноу-хау Андрея. Он вполне справедливо рассудил, что пожилые люди зачастую стесняются общаться с молодежью, им кажется, что они уже старые, глухие, слепые, беспомощные, бестолковые. Пожилому человеку куда легче обратиться с просьбой или с вопросом к кому-то поближе возрастом, чем к молодой симпатичной девчонке или к парню с длинными волосами и с блютусом в ухе. Весь персонал по возможности соответствует этому критерию. Преподавателей Андрей нанимает только возрастных, никакой молодежи. И компьютерщики, постоянно дежурящие в компьютерных классах и в зале, тоже не пацаны.

– А ваш компьютерный гений? Кажется, Костя?

– Он – одно из редких исключений, но и он не мальчик, ему хорошо за тридцать. Идемте вот сюда. – Тамара повела Настю налево в широко открытую дверь. – Здесь у нас гостиная. Мы ее называем «зеленой гостиной».

«И вправду зеленая, – подумала Настя, оглядываясь и рассматривая обои, шторы, ковры и обивку многочисленных кресел и диванчиков, представляющих собой всю гамму бирюзовых и малахитовых тонов, разбавленных несколькими оттенками кремового. – Действительно, красиво. Я бы здесь сидела часами, болтала, если бы было с кем, или читала. Здесь уютно и спокойно».

На стенах висели картины в резных багетах, а в креслах вокруг столиков сидели две группы гостей и что-то обсуждали. Обстановка показалась Насте вполне мирной и даже идиллической. Трудно представить себе, что эти люди поверили в «желтую» статью про маньяка и теперь боятся находиться в клубе. Никаких признаков беспокойства и страха Настя на их лицах не заметила.

Они снова вышли в холл, который теперь Настя оглядела более внимательно. Впереди виднелась широкая лестница на второй этаж, вдоль стен – банкетки, стулья и зеркала. Это разумно, подумала она, ведь основной контингент – люди пожилые, нужно, чтобы всегда нашлось место, где можно присесть. Тамара повела ее по уходящему влево коридору.

– Вот здесь у нас кафе, в нем можно и плотно покушать, и просто выпить чаю с чем-нибудь вкусненьким. Меню рассчитано на разные карманы, ведь сюда приходят и совсем малообеспеченные гости, и нужно, чтобы они не чувствовали себя обделенными. Есть совсем простенькие десерты, и можно попить чайку с десертом буквально за копейки. А можно и роскошный обед закатить. Впрочем, – Тамара усмехнулась, – вы сами это прочувствуете за ужином. Но ничего, не забывайте: когда Андрей не видит, вы всегда можете расслабиться.

По другую сторону от «зеленой» гостиной и кафе располагались помещение под названием «музыкальный салон» и костюмерная. В «музыкальном салоне», оборудованном как небольшой концертный зал с невысокой сценой, проходили тематические вечера, коллективные просмотры фильмов с последующим обсуждением, а также давались спектакли клубного самодеятельного театра. Предназначение костюмерной было и так понятно.

– С левым крылом мы разобрались, – сказала Тамара, снова ведя Настю в холл. – Теперь пойдемте направо.

С одной стороны коридора располагались два компьютерных класса и зал интернет-кафе, с другой – библиотека, комната любителей вышивания, парикмахерский салон Тамары и кабинет, где по два раза в неделю проводили консультации врач-психотерпевт, врач-геронтолог и терапевт. Ради любопытства Настя попросила разрешения заглянуть в один из классов и увидела на стенах выполненные крупным шрифтом схемы компьютерных страниц.

– Андрей специально заказывал разработчикам эти схемы, – с гордостью пояснила Тамара. – И вообще, весь процесс обучения разработан по заказу Андрея с учетом особенностей наших учеников.

Закончив с первым этажом, они поднялись по лестнице на второй. Здесь была сохранена та же идея разделения на левое и правое крыло. Слева от лестницы – приемная, из которой можно попасть в кабинет Бегорского и в кабинет Веры Алексеевны, его первой жены, которая заведовала в клубе кадрами и бухгалтерией. Напротив – шесть кабинетов сотрудников и преподавателей. Справа – семь гостиничных номеров и помещение горничных.

– В этих номерах сейчас кто-нибудь живет? – спросила Настя, всматриваясь в длинный, через весь этаж коридор и представляя себе, как будет в этих бесконечных помещениях выискивать таинственного маньяка.

– Три человека. Дама-профессор из областного центра, она уже двадцать лет на пенсии и процесс компьютеризации в своем институте не застала, и еще два старых друга, очаровательные старички. У одного из них сын – предприниматель, он оплатил проживание и для своего отца, и для его товарища. Гостиница у нас не бесплатная, но тоже не очень дорогая. Андрей предпочитает за многое платить сам, только бы его клуб процветал. Ну, теперь я покажу вам нашу гордость – зимний сад.

Они снова вернулись на первый этаж и прошли через холл к противоположной от входной двери стороне. За стеклянной двустворчатой дверью оказался широкий полукруглый выступ, превращенный в зимний сад. Уже стемнело, но Насте удалось разглядеть сложенную из больших каменных плит и окруженную мощными вековыми деревьями лестницу, пологими уступами спускающуюся в парк.

– Летом здесь очень красиво, – сказала Тамара, – и липы так цветут! В парке у нас часовня, старинная ротонда, оранжерея и приют для бездомных животных. И еще гараж. Это все вы увидите завтра, когда выйдете прогуляться. Сейчас уже темно. Да вы и устали, наверное, Андрей ведь вас поднял ни свет ни заря, знаю я его манеру выезжать в шесть утра.

– В семь, – поправила Настя.

– Это вас он забрал в семь, а из своего дома выехал в шесть. Ранняя пташка. Ой, – она спохватилась и посмотрела на часы, – уже десять минут седьмого, долго я вас мучаю своей экскурсией. В шесть часов Андрей велел приходить на ужин.

– Куда приходить? – испугалась Настя.

Мысль о «правильной» еде отчего-то повергла ее в ужас, хотя воспоминания об обеде были вполне приятными.

– В кафе. Будете есть рыбу с вареными овощами.

И Тамара звонко расхохоталась.

– А вы? Разве вы не будете есть рыбу?

– Кто? Я? Да ни за что на свете! Андрей знает, что со мной воевать бесполезно. Я все равно буду жить так, как привыкла. А вот с вами он еще попытается повоевать и перевербовать в свои ряды. Впрочем, он вчера мне сказал по телефону, что вы ухитрились ему отказать в чем-то. Было?

– Я не помню, – смутилась Настя. – Он что-то такое говорил, но я не обратила внимания.

– Продолжайте в том же духе, – посоветовала Тамара, ведя ее в сторону кафе. – Не уступайте ему, не позволяйте собой помыкать. Ничего с вами не случится, он вас не убьет. Побушует немножко и смирится, это я вам по собственному опыту говорю. С ним на самом деле очень легко справиться, просто до меня никто не пробовал.

Тамара оказалась права: Насте и Бегорскому подали паровую рыбу с отварной капустой брокколи, которую Настя терпеть не могла. Ее тошнило от одного только вида ярко-зеленых соцветий. Она уныло поковыряла безвкусную, как ей показалось, рыбу, съела одну треть куска и на вопрос Бегорского соврала, что не голодна. Тот укоризненно покачал головой, но промолчал, а сидящая напротив Насти Тамара улыбнулась и подмигнула ей, дескать, помни, я тебя всегда выручу чаем с пирожным.

Мысль о чае с пирожными показалась весьма привлекательной, и после ужина Настя уже собралась было обратиться к Тамаре с просьбой посидеть вместе и поговорить за десертом, но вдруг почувствовала, что смертельно устала. Она не может ни о чем разговаривать, не может формулировать вопросы, касающиеся двух убитых женщин, ей нужно переварить и обдумать все то, что сказал ей за восемь часов, проведенных в машине, Бегорский, ей нужно мысленно закрепить в памяти план усадьбы со всеми ее помещениями, ей нужно составить хотя бы приблизительную программу сбора информации. Завтра с утра ей предстоит встреча с начальником городского отдела внутренних дел, потом с его заместителем по криминальной милиции, потом с начальником розыска, потом с оперативниками, которые вели дела об убийствах женщин, посещавших клуб «Золотой век». И все это требует ясной и отдохнувшей головы.

Она хотела есть, кусочка вареной рыбы оказалось явно недостаточно, но еще больше Настя Каменская хотела принять душ и лечь в постель. И помолчать. И хорошо бы еще вещи разложить, она как бросила сумку в своих апартаментах, так и забыла о ней. И еще нужно позвонить Стасову, доложиться. И Лешке позвонить, он тоже волнуется, как там проходит ее первая командировка на новой работе.

«Я стала совсем старой, – с грустью подумала она. – Еще только половина восьмого, а я уже полумертвая. Конечно, я встала в пять утра, но когда такое было, чтобы к восьми вечера я хотела лечь спать? Раньше я могла сутками не спать и работать, а теперь… Зря я пошла к Стасову, не будет от меня никакого толку, я состарилась и гожусь только для того, чтобы тихо сидеть дома и никому не мешать».

Глава 3

Выйдя из салона «Релакс», Илья Вторушин подошел к своей машине, завел двигатель и позвонил бабушке. Он точно знал, что она его ждет, но все равно позвонил. Он так привык. Во всем должен быть порядок: едешь в дом – позвони, предупреди хозяев, даже если это дом, в котором ты родился и вырос, и даже если хозяйка – твоя родная, горячо любимая бабушка, единственная родная душа, оставшаяся у Ильи после смерти родителей.

Дорогу к дому бабушки Илья выбрал, как обычно, подлиннее, ему хотелось, чтобы дух салона «Релакс» окончательно выветрился из его одежды и даже из тела. Услугами салона он пользовался регулярно, раз в неделю, когда приезжал из Томилина к бабушке в Костровск, хозяйка салона Татьяна давно его знала и считала постоянным и одним из любимых клиентов – Вторушин выбирал одних и тех же девушек, был предсказуем, спокоен, никогда не являлся пьяным, не устраивал скандалов и безобразных сцен, платил строго по счету, оставляя девушкам вполне приличные чаевые, не требовал никаких изысков и не наносил увечий. Одним словом, был идеальным клиентом, о каком только можно мечтать. И бабушка Римма Петровна знала о том, что внук посещает «Релакс», у Ильи не было от нее тайн, хотя сама Римма Петровна предпочла бы, чтобы мальчик наконец женился, обзавелся семьей и жил, как все люди. Из этих соображений она даже отказывалась переехать из Костровска в Томилин и жить с внуком, на чем Илья давно уже настаивал.