Дом у скалы. Все остальное – декорации

– Ты будешь кофе? – спросила та, о ком он думал, заглядывая в комнату, естественно, крошечную.

Он не удержался и расплылся в улыбке. Он сам не мог понять, почему в этот вечер ему так хорошо. Ольга посмотрела на него и тоже улыбнулась.

– Буду. Можно и чего покрепче. Я коньяк привез и вино.

Она строго посмотрела на него.

– Тебе потом за руль. Хочешь пить, забирай с собой и делай, что хочешь. Там я не буду видеть, и чувствовать свою ответственность.

– Какая же ты зануда! – засмеялся он. – Не думала в ГАИ пойти работать?

Пришло время, самым младшим ложиться спать. Ярик, очарованный гостем, попросил, чтобы сегодня сказку читал дядя Игорь. Северцев уверил Ольгу, что ему это будет только приятно. Читая заказанную детьми сказку про диких лебедей, под конец он и сам, чуть не заснул. Обстановка в комнате способствовала – неяркий свет ночника, мирно посапывающие детишки.

Ольга закончила с уборкой кухни. Она выглядела немного уставшей, но довольной.

– Даже не думала, что ты так хорошо ладишь с детьми, – улыбнулась она. Он представил, какая, наверное, у нее нежная кожа. И какая она маленькая, хрупкая, и наверняка очень нежная…

– Думаю, пора мне… Тебе же тоже ложиться нужно, – даже как-то смутившись, а скорее больше испугавшись, что не удержит себя в руках, сказал он.

– Хочешь, можем кино посмотреть. С Челентано, например, – она засмеялась, как всегда звонко и заразительно.

– Давай, посмотрим с Челентано, – уходить ему не хотелось. Хотелось побыть еще в атмосфере тепла и уюта. Посидеть рядом с ней. Просто так.

Фильм смотрели, сидя на диване, в ее комнате. Тоже крошечной-прекрошечной. Ольга хохотала, а он никак не мог сосредоточиться ни на Челентано, ни на сюжете в целом. Он, как будто заново перебирал и переживал все впечатления сегодняшнего вечера. Все это было для него новым, можно сказать не испытанным и не знакомым. А, кроме того, близость, сидящей рядом с ним, женщины тоже отвлекала его. Она даже его раздражала. Потому что проявить грубость или хамство по отношению к ней он не мог себе позволить. Женщины, к которым он привык, с которыми он постоянно общается, совсем другие. Они ведут себя по-другому. Радуются совсем другим вещам. Их жизнь, в принципе, отличается от ее жизни. С ними он не задумывался, как себя вести.

Он покосился на смеющуюся Ольгу. И впервые за вечер пожалел, что приехал. Ни к чему это было. Он тоже из другого мира, здесь ему места нет. Он поднялся.

– Оль, мне ехать нужно. Отличный вечер…

Ему показалось, что она смотрит на него с насмешкой, как будто прочитала его мысли. Но ему, вполне могло просто показаться…

Глава 6

Самолет приземлился в аэропорту Ираклиони. В другое время Ольга с удовольствием посмотрела бы местные достопримечательности, полюбовалась крупнейшим греческим островом, но сейчас ей было не до красот созданных природой и человеком. Протиснувшись сквозь толпу, снующих туда-сюда, туристов, она отправилась на поиски человека, который должен был встречать ее и затем устроить ее дальнейший путь, теперь уже по морю, до небольшого островка, который, единственный в настоящий момент, интересовал ее в древней прекрасной стране, обласканной солнцем и богами.

Грек, владеющий русским и английским, как уверяла его страничка в интернете, на которой он предлагал услуги гида, проводника и помощника по разрешению всевозможных затруднений, которые могут возникнуть у туристов, оказавшихся в незнакомой стране, поджидал в тени раскидистого дерева. Он лениво обмахивался табличкой с именем. Увидев Ольгу, он широко улыбнулся белозубой улыбкой и радостно поприветствовал ее. Он надеялся, что, если повезет, и женщина останется довольна, она раскошелится и заплатит ему щедрые чаевые. Он любил работать с русскими. Хороший народ, любящий жить на широкую ногу. Они, обычно, не жадничают, как какие-нибудь немцы или другие европейцы.

– Я нашел Вам лучший яхта! – учтиво подхватив ее чемодан, восторженно сказал он, энергично жестикулируя свободной рукой, что бы русская полнее прочувствовала, насколько хорошо он расстарался ради нее.

– Долго отсюда плыть до острова? – спросила она, проигнорировав его высказывание, по поводу «лучший» яхта. Грек слегка пожал плечами.

– Часа четыре-пять-шесть. Как море. Обычно, четыре. – Он вытянул руку с четырьмя растопыренными пальцами, показывая наглядно, сколько часов нужно плыть. – Может быть, вы хотеть поесть? Или отдохнуть? Тут можно найти гостиница, хороший ресторан. Я предупредить, яхта будет ждать.

– Нет, – покачала головой Ольга. – Я бы хотела побыстрее добраться до места.

– Понимаю, понимаю, – кивая головой, расплылся в улыбке местный полиглот.

«Лучший яхта» оказалась небольшим суденышком, стареньким, но вполне чистеньким и достаточно удобным. Ольгу проводили в небольшую каюту. На палубе под навесом от солнца были приготовлены фрукты, вино и холодные закуски. Ольга дала знатоку русского сто долларов, и он, очень довольный удачной сделкой, долго махал отплывающему в открытое море, кораблику, в качестве бесплатного бонуса щедрой клиентке.

За бортом неказистого, но шустрого суденышка, поблескивая в солнечных лучах, синело море. Временами синева переходила в различные оттенки зеленого от нежной бирюзы до темного мшисто– зеленого. Над водой носились чайки. Некоторые пристраивались за корабликом, но близко подлететь не решались. Громко вскрикивали, поглядывали черными бусинами глаз на еду, но не могли преодолеть свой страх и улетали в сторону. Ласковый морской ветерок, пропитанный запахом соли и водорослей, играл в волосах, обволакивал и гладил обнаженные руки и плечи. До черноты загорелый капитан что-то крикнул и широко улыбнулся. Помахал рукой. Ольга улыбнулась в ответ. Совсем не обязательно понимать слова. Люди всегда найдут способ общения, если есть желание.

–

Фыркая и издавая подозрительное дребезжание, к дому подъехал маленький старенький автомобильчик. Такос выбрался из машины и протянул руку, намереваясь помочь хозяину.

– Отстань! Я пока еще сам могу вылезти из этого корыта, – огрызнулся Северцев. Он, кряхтя, вылез из машины. Костидис, тоже с кряхтением покинул водительское сидение.

– Мы с тобой как два старика, – засмеялся рыбак.

– Да, Коста, точно. Только я еще и идиот, – сказал Северцев. – Пойдем, выпьем чего-нибудь.

Трое мужчин направились к дому.

– Хозяин! – бросилась навстречу хромающему Северцеву Элени. – Боже, как Вы нас всех напугали! Я думала, что Вы утонули. Совсем. Когда Такос Вас принес, я подумала, что Вы умерли. Я чуть с ума не сошла! Ну как можно быть таким безрассудным?

– Я сто раз говорил, что у тех скал купаться нельзя, – наставительно сказал рыбак.

– Да, я видимо не слушал, – сказал Северцев. Он ласково похлопал по спине, прижимающуюся к нему, утирающую глаза, растрогавшуюся Элени. – Ну ладно, ладно. Живой я. Ничего мне не сделалось. Чего ты тут сырость разводишь? Тоже нашла из-за чего плакать. Набил пару шишек. В следующий раз умнее буду.

Он попытался отстранить служанку.

– Где мой телефон?

Его не интересовали сейчас причитания Элени. Ему нужно было позвонить. Прямо сейчас. Он больше не будет ждать. К черту. Не поедет он на материк, и не будет пить там и спать со всеми подряд. Ему нужна она. Он уговорит ее приехать. Он напомнит ей о ее обещании…

– У нас гостья, хозяин. Русская. Ваша знакомая…

– Элени, идиотка чертова! – прорычал Северцев, отталкивая от себя гречанку, и, не обращая внимания на больную ногу, опрометью бросился к лестнице, ведущей на второй этаж. Болтливая дура! Несет всякий вздор, вместо того, чтобы сразу сказать о самом главном.

– Она в комнате для гостей. Устала с дороги, – сердито крикнула ему вслед Элени. Сумасшедший человек!

– Неужели та самая художница? – с любопытством спросил Костидис, дождавшись, пока русский доберется до второго этажа и не сможет услышать, о чем говорят внизу.

Элени пожала пышными плечами.

– Думаю, да.

– Ну и как она? – не удержался рыбак. Ему страсть как интересно было узнать о женщине, которая, совершенно точно, много значила для хозяина дома. Какая она.

– Маленькая и очень худая, – снова пожала плечами гречанка с некоторым неодобрением. Женщина не должна быть похожа на тощего птенца. У нее должно быть тело, а не одни кожа да кости. Элени вздохнула и уже более мягко сказала: – Но, вроде, милая…

Она снова вздохнула.

– Может у них и сладится. – Уж бог с ним с телом, если хозяину так нравится. Этому болвану нужна женщина. Вон ведь, что творит. Обязательно нужно, чтобы за ним кто-то присматривал. Мужчина не должен быть один, а тем более такой сумасшедший как он.

Она сурово посмотрела на двух мужчин переминавшихся перед ней, с выжидательным выражением на лице. Костидис робко улыбнулся.

– Нужно бы выпить за здоровье хозяина и за его гостью, разумеется, – сказал он и торопливо добавил: – Он сам пригласил, когда мы приехали, так ведь, Такос?

Такос энергично закивал, подтверждая слова старого рыбака. Элени смерила их недовольным взглядом.

– Ладно, – сдалась она, наконец. – За здоровье и за гостью и впрямь грех не выпить.

Она мотнула головой в сторону кухни. Мужчины радостно поспешили за ней.

– Одна бутылка вина! – строго сказала она. Ей и самой хотелось поболтать о приехавшей женщине и об их отношениях с хозяином. Но пусть не рассчитывают, что им удастся выпросить у нее еще выпивки. Еще чего!

Глава 7

Он осторожно открыл дверь, и, стараясь не шуметь, вошел в комнату. Сердце билось как сумасшедшее.

–

Кораблик причалил к острову. Никакой пристани не было, просто песчаный берег. Неподалеку покачивались на набегающих волнах два маленьких рыбацких суденышка. Несколько лодок лежали на берегу перевернутыми. Капитан спрыгнул в воду, совершенно прозрачную – дно отлично просматривалось. Вытянув вверх сильные, загорелые руки, он подхватил свою пассажирку и перенес ее на берег. Потом принес багаж. Все это время он не переставал широко улыбаться.

Со стороны деревни, располагавшейся совсем неподалеку от берега, подошли четверо мужчин. Они тоже дружелюбно улыбались, посматривали на Ольгу с нескрываемым любопытством. Капитан перебросился с ними несколькими фразами, после чего один из местных подошел к Ольге. Слегка поклонившись, он что-то сказал. Она, естественно ни слова не поняла.

– Я ищу Игоря Северцева, – сказала она, надеясь, что мужчине знакомо имя русского, проживающего на их острове. Он радостно закивал головой, заулыбался еще шире. Подхватив ее чемодан, он поманил ее за собой. Ольга расплатилась с капитаном и, помахав ему на прощание, направилась за мужчиной, взявшимся помочь ей в поисках Северцева. Он подвел ее к старенькой, сильно потрепанной машине. Галантно распахнув дверцу, он жестом предложил ей занять пассажирское сидение, затем закинул на заднее сидение ее вещи. Он что-то говорил, но Ольга не понимала. Она понимала только, что мужчина, который знать ее не знает, ведет себя как будто она старая знакомая, как будто он рад ее приезду и рад ей помочь. И это было как-то трогательно, немного непривычно и необыкновенно приятно. Люди здесь были улыбчивыми, открытыми, и от проявления такой доброжелательности и готовности помочь, сердце переполнялось радостью, а настроение само собой стало просто отличным. Последние сомнения по поводу правильности решения приехать сюда, развеялись. На душе сделалось легко и хорошо.

Машина задрожала, несколько раз фыркнула и кашлянула, будто ее одолевал тяжкий недуг. Несколько секунд она потарахтела, содрогаясь всем корпусом, и, наконец, когда Ольга уже решила, что поездка на данном транспортном средстве не состоится, машинка тронулась с места и поехала, причем неожиданно шустро. Через несколько минут впереди показался большой дом. Водитель радостно указал на него рукой. Ольга поняла, что они приехали.

Дом был похож на «Дом у скалы». Он располагался на плоской вершине большой скалы, немного возвышаясь над окружающей местностью. Ольга улыбнулась. Вероятно, Северцеву нравились такие дома, без внешних изысков. Простота и лаконичность. И, его чем-то привлекали скалы. В отличие от дома в Хороводово этот, также, как и дома в деревне, был белым. Здесь, где все было залито яркими лучами солнца, утопало в зелени и цветах, темные, мрачные тона смотрелись бы неуместно.

Водитель ловко выпрыгнул из машины и вновь проявил себя чрезвычайно галантным и воспитанным джентльменом. Он открыл перед Ольгой дверь и помог ей выйти. Он отказался от предложенных ею денег. Энергично замахал руками, замотал головой, и начал что-то быстро-быстро говорить. Она не стала настаивать, подумав, что может его даже обидеть, продолжая предлагать плату за оказанную помощь. Снова расплывшись в улыбке и дружески помахав ей рукой, мужчина влез в, заходящуюся в припадках чихания, тарахтения и страшных хрипов, машину и уехал.

Ольга прошла через просторную лужайку, по выложенной светлыми каменными плитами дорожке. Входная дверь была не заперта. Она постучала. Не дождавшись ответа, она вошла в дом. Внутри было прохладно и после яркого солнечного света даже немного сумрачно.

– Эй! Есть кто-нибудь? – позвала Ольга. – Игорь!

Из широкого дверного проема, расположенного в дальней части просторной гостиной, совмещенной с прихожей, выглянула полная темноволосая женщина. Она взглянула на Ольгу немного удивленно и в то же время с любопытством.

– Калимера кириа?! – певучим голосом обратилась она к гостье.

– Простите, я не понимаю греческий, – чувствуя, что оказалась в несколько затруднительной ситуации, сказала Ольга. Ее собеседница, наверняка, тоже не поймет, что она говорит, если только Северцев не научил женщину, вероятно являющуюся прислугой или экономкой, русскому. – Мне нужен Игорь Северцев.

Женщина расплылась в широкой улыбке. Всплеснув руками, она направилась к Ольге, что-то безостановочно говоря, и то молитвенно складывая руки перед собой, то прижимая их к пышной груди. Она решительно забрала у Ольги чемодан, не обращая внимания на ее попытки протеста, и взяв ее за руку, повела вглубь дома.

Женщина ни на минуту не закрывала рта. Ее совершенно не смущало, что гостья явно ее не понимает. Первым делом она усадила Ольгу за стол и за несколько секунд, как по волшебству, уставила его множеством тарелок и мисок с аппетитно пахнувшей и не менее аппетитно выглядевшей едой. Ольга не собиралась есть, но увидев все это щедро предложенное заботливой гречанкой угощение, почувствовала, что ужасно проголодалась. Еда была необыкновенно вкусной. Гречанка то и дело подкладывала Ольге в тарелку то одного, то другого и вскоре она почувствовала, что если съест еще хоть немного, то просто лопнет. Она прикрыла рукой тарелку, когда гречанка в очередной раз хотела наполнить ее новой порцией еды, и, смеясь, помотала головой. Потом похлопала себя по животу. Гречанка скептически посмотрела на плоский живот гостьи и с явным сожалением отпустила ее из-за стола.

Ольга уже догадалась, что Северцева нет дома. Узнать где он и когда вернется, не представлялось возможным. Но после долгой дороги, сытной еды, последних почти бессонных ночей и собственных переживаний, она чувствовала, что на нее наваливается страшная усталость. В любом случае, она сегодня уже не собирается разыскивать его, где бы он ни был. Гречанка, очевидно, заметив, что гостья выглядит утомленной, проводила ее в большую уютную комнату на втором этаже и дала понять, что она может здесь располагаться и отдыхать.

Умывшись и приведя себя в порядок, Ольга с чувством настоящего блаженства растянулась на большой кровати, стоявшей у окна. Сквозь открытые створки до нее долетал ласковый ветерок. Слышалось пение птиц. Воздух наполняли запахи лета, солнца, цветов. Ольге казалось, что она даже чувствует запах моря. Ее охватило ощущение покоя, легкости, умиротворения. Снова слышался шум волн, ей казалось, что ее покачивает как на кораблике. Впечатления насыщенного дня проплывали перед глазами. Она не заметила, как уснула.

–

Он сделал несколько шагов и остановился. Она спала, свернувшись клубочком, как ребенок. Комната тонула в полумраке, и он не мог разглядеть ее лица. Ольга казалась совсем маленькой, беззащитной. Женщина, явившаяся из его прежней жизни, его прежнего мира. Единственная частичка прошлого, об утрате которой он сожалел. Сожалел, как оказалось сильнее, чем он сам себе готов был признаться. Он почувствовал, как перехватывает дыхание, и даже в горле встал комок. Почему она трогает в его душе что-то, что никто больше не может затронуть? Полнейшая глупость. Он сделал еще пару шагов и посмотрел на нее с внезапно нахлынувшей, непонятно откуда взявшейся, нежностью. Он не хотел ее будить, но в то же время, он хотел увидеть ее глаза, услышать ее голос. Она, наверняка, приехала ненадолго. Ему не хотелось терять понапрасну имеющееся время. Он осторожно сел на кровать.

Женщины всегда делились для Игоря Северцева на две категории. На тех, которые его привлекали. С ними, если все складывалось, он спал. И на тех, которые не привлекали его сексуально. Эти женщины вообще не интересовали его. Она была другой. Не относилась ни к одной из категорий. Разумеется, она привлекала его как женщина, и он переспал бы с ней, представься подходящий случай, и изъяви она желание. Но между ними ничего никогда не было, и хотя случаев, в общем-то, было предостаточно, когда можно было как-то свести все к постели, он так и не сделал попытки. Не хотел, чтобы все было так как с другими – животная страсть, без чувств, без соответствующего настроя и обстановки. Несмотря на отсутствие близости, ему было хорошо рядом с ней. Просто так хорошо. Он даже сам не хотел все портить более близким контактом. Боялся утратить то непонятное, неуловимое, чего не испытывал с другими.

Ольга открыла глаза и улыбнулась.

– Привет! – она протянула к нему руку. Он сжал маленькую ладошку в своей, большой и крепкой. Пальцы у нее были тоненькие и прохладные. Сердце сжалось, переполняясь смесью нежности, радости и боли, и какой-то странной, необъяснимой, почти невыносимой тоской. Она приподнялась и обняла его.

– Я ужасно рада тебя видеть!

Он прижал ее к себе крепко-крепко. Он тоже был ужасно рад.

– Ты там совсем отощала в своей Москве, – почему-то слова с трудом проходили через горло. Голос как будто сел.

Она засмеялась, откинув голову назад, звонко и заразительно, как всегда. Он скучал по ее смеху. Возможно, что сильнее всего он скучал именно по нему. И еще по ее глазам.

–

Из окна на кровать падал лунный свет. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу, глядя глаза в глаза. Она погладила его по щеке. Он блаженно зажмурился, но тут же снова посмотрел на нее. Ему хотелось видеть ее. Хотелось знать, что она рядом, ощущать ее. «Я становлюсь идиотом рядом с ней», – подумал он, улыбаясь, сам не зная чему.

–

Остров и вправду был красивый. Северцев, обычно, если и ходил куда-то, так только от дома до деревни, но обычно ездил на машине. Изредка он ездил на виноградник, расположенный в дальней части острова. А, чтобы просто гулять без какой-то цели, он даже не мог вспомнить, было ли такое. Наверное, не было. Ольга предложила пройтись, и они пошли. Нога болела, но он не обращал внимания. Не отвалится, в конце-то концов. Уж как-нибудь он переживет и не такое переживал.

Перед ними был большой луг. Изумрудная трава. Яркие цветы, высовывающие из шелковистой густой травы, тут и там, свои разноцветные головки. Порхающие бабочки, трудолюбивые пчелы, деловито летающие над цветами, то и дело, ныряя внутрь бутонов и с жужжанием вылетая обратно с запасом цветочной пыльцы. Вдали виднелись холмы, поросшие травой, с вылезающими из бархатной зеленой поверхности большими каменными глыбами. Красиво. Ольга легла на траву. Она радостно смеялась. Он залюбовался ею. На ней было летнее платье. Не такое, в каких она ходила с ним на всякие мероприятия. Простое. Белое с цветами, похожими на маки.

– Иди ко мне, – радостно улыбаясь, позвала она.

Слегка прихрамывая, он подошел к ней и опустился рядом, чувствуя облегчение от того, что можно передохнуть и вытянуть ногу, при каждом шаге напоминающую о себе, тупой болью.

– Здесь так красиво. И спокойно… – сказала она.

– Да, спокойно, – он закинул руки за голову. Над ними простиралась яркая голубая высь. Было хорошо лежать на мягкой траве.

– Неужели ты все время проводишь на острове? – она внимательно посмотрела на него и снова рассмеялась, – Ты, мне кажется, совсем не из тех людей, кто склонен к тишине и уединению.

Он пожал плечами. Сорвал травинку и зажал ее между зубами, как в детстве.

– Иногда я езжу на материк. Но, наверное, я старею. Быстро надоедает. И я возвращаюсь.

– Тебе здесь нравится?

Он снова пожал плечами.

– Не знаю. Мне все равно, где жить. Я не привязываюсь к месту. Я, наверное, вообще мало к чему привязываюсь…

«Я привязан к тебе, сам не знаю почему». Он, естественно, не стал озвучивать мысль. К чему говорить вслух все глупости, которые приходят в голову?

– Как там, в Москве? – без особого интереса спросил он.

– Все так же. Не знаю. Ты не скучаешь?

– Нет, а по чему я должен скучать? Я даже не думал об этом.

Он повернул голову и посмотрел на нее. В глазах у нее отражалось небо и солнце. Через несколько дней она уедет. Небо и солнце останется, но они будут там, в вышине, где и всегда, а не в ее глазах. Интересно, если бы у нее не были такие красивые глаза, может он все же и бросил бы ее тогда на дороге? А может, нужно было так и сделать? Было-бы, наверняка, все намного проще…

Он провел кончиками пальцев по ее щеке и улыбнулся, потом снова улегся глядя на небо.

– На сколько ты приехала? – вглядываясь в яркую синеву над собой спросил он.

– На четыре дня.

– Понятно.

Значит, она будет здесь еще три дня. Что ж, не так плохо. Может они за это время успеют надоесть друг другу так, что не смогут друг друга видеть. А может, летом она снова приедет к нему с мальчишками. Он прикрыл глаза. Тело, несмотря на усталость и боль в ноге, переполняла легкость.

– Хотела бы здесь жить?

– Не знаю. Может быть, – она помолчала. – Но я бы не смогла жить в таком месте. Из-за детей. Им нужно учиться…

Он слегка кивнул. Конечно. Все правильно, дети должны учиться. Она хорошая мать, и в первую очередь думает о них.

Они еще немного полежали, ни о чем, не разговаривая, просто вбирая в себя тишину, солнечное тепло и запахи лета.

Навстречу, по разогретой солнцем дороге, шел высокий худой мужчина. Седые волнистые волосы спускались почти до плеч. Длинная темная ряса ясно давала понять, что это священник. На темной ткани, на груди поблескивал тусклым серебром большой крест. Он широко улыбался.

– Здравствуйте, святой отец, – поприветствовал служителя церкви Северцев. Священник дружески кивнул головой, отвечая на приветствие, слегка поклонился Ольге, ни на секунду не переставая улыбаться. Улыбка у него была приветливая, дружелюбная, как у всех жителей острова. Яркие, почти синие глаза, тоже смотрели весело. Вероятно, он был не прочь и посмеяться, и пошутить.

– Это Ольга, моя соотечественница, – представил подругу Северцев.

Священник приложил руку к сердцу и вновь слегка поклонился, давая понять, что очень рад знакомству.

– Она не говорит по-гречески, – на всякий случай, сразу уточнил Северцев, если вдруг, святому отцу придет в голову поболтать с его гостьей.

– Do you speak English? – обратился священник к Ольге.

– Yes, a bit say, – улыбнулась она. Северцев недовольно покосился на подругу. Не заметив этого проявления недовольства, она и святой отец, продолжили говорить, довольно оживленно, на английском.

– Как Вам наш остров, дорогая госпожа Ольга? – радуясь, что они нашли способ общения, спросил священник.

– Он очень красивый!

– Вы уже были в деревне?

– Только вчера, когда приехала. Мы как раз идем туда. Здесь очень доброжелательные люди, – сказала Ольга. Священник был очень симпатичный, приятный. Все здесь на острове было замечательно, и природа, и люди.

Северцев переминался с ноги на ногу. Он подозрительно поглядывал то на священника, что-то увлеченно рассказывающего Ольге, то на нее. Она радостно улыбалась. Внимательно слушала старика. Северцев не понимал английский, и его нервировало, что он находится в неведении, о чем никак не могут наговориться эти двое. Святой отец так просто заливался соловьем. «Старый пройдоха!» – начиная злиться, подумал Северцев. Ольга, заметив, что он стоит насупленный и недовольный, взяла его за руку.

– Святой отец рассказал мне, как много ты делаешь для жителей острова. – Она многозначительно приподняла брови и рассмеялась. Северцев метнул неприязненный взгляд на священника. Старый хрыч, язык как помело!

– И еще он сказал, что сожалеет, что никак не уговорит тебя посещать церковь и присутствовать на службах. Но он признает, что добрые дела господь ценит даже больше чем примерное посещение святой церкви. И тебе обязательно воздастся за то, что ты делаешь.