Притчи мытищинского философа

Стал царь погоды властелин.

Будь с этим осторожен крайне,

Покуда крепко не привык,

Бабахни громом в женской бане,

На молнии пожарь шашлык.

Сам разбирайся, все такое,

Приду через четыре дня,

Так где принцессины покои?

И где супружница моя?

Все поначалу было гладко,

Решил сперва ветра убрать,

Но тут матросы и доярки,

Пришли под окна бастовать.

Да так все сложно оказалось,

Что разобраться не берусь,

Одни кричат– не дует в парус,

Другим – коров замучил гнус.

Дождя добавил – мокнут розы,

Дождя убавил – сохнет рис,

Протухнет мясо! Дай мороза!

Достали все, хоть в гроб ложись!

Прошло четыре дня, приходит

Колдун: «Давай вертать назад,

Такая жизнь в могилу сводит,

С твоею дочкой чистый ад!

Про колдовство едва прознала,

На протяженьи этих дней,

По магазинам затаскала,

Мол, нечего одеть у ней.

Алмазы бабушкины продал,

Бюджет убила на корню,

Веду программу "Жертва моды",

Бери назад её, молю!».

А что интим? Небось ты первый?

Кому с принцессой повезло?

Я после дня её примерок,

Сплю, как убитый, не дошло.

У ней я первый? Я не знаю,

Наверно. Правда вот вчера,

Мужских трусов четыре пары,

Служанка в комнате нашла.

Как жизнь, однако, закрутила,

Без слез на это не взглянуть,

Давай-ка, брат, по кружке пива,

Назад согласен все вернуть.

Позвоночник

Проснулся средь глубокой ночи,

Луны на небе не видать,

Кошмарно ломит позвоночник,

Терпеть нет мочи, вот беда.

Виновна, видимо, погода,

Четвёртый день дожди идут,

Разверзнувшегося небосвода,

Заткнуть не в силах никому

А ветер северный, холодный,

Вчера весь вечер в спину дул,

Здесь климат к жизни не пригодный,

Давно бы на юга рванул.

А может взял на днях нагрузку,

Не по себе, что знал и сам,

Тащил я вес дорогой узкой,

А надо б бросить все к чертям!

В движеньях резких тоже мина,

Вчерашний спринт пошёл не впрок.

Серьёзный муж, не балерина,

Чай не беспечный мотылёк.

Что ж, старость принесла болезни,

Теченье лет всему виной,

Сопротивленье бесполезно,

Такое многим суждено.

Без счёта испытанья жизни,

Скорей, бегом, я так устал,

Подумал старый толстый слизень,

И до рассвета задремал.

Не согласованный пикет

Суровые мужские лица,

Один плакатик, флагов нет

Едва не дрогнула столица -

Не согласованный пикет.

Скрутили в кустиках, за сквером,

Они нужду справляли тут,

Плакат "Даёшь пенсионерам,

На пенсии достойный труд!"

Его читал четыре раза,

Полковник Ян Кулыберды,

Никак я не врубаюсь в фразу,

Чего хотите то, деды?

Они, лиха беда начало,

А наш протест лишь первый шаг,

Законной пенсии нам мало,

Хотим трудиться! Как то так.

Вот молодежь, роняет сопли,

И ест таблетки по дворам,

Отдать нам жизненный свой опыт,

На благо Родины пора!

Ну, мы вам это обеспечим,

Пятнадцать суток, как с куста,

Суд будет к завтрему под вечер,

Займите прежние места

С конвоем в камеру вернулись,

Протестные, потупив взор,

И сразу живо окунулись,

В универсальный разговор.

Один: «Я был начальник цеха,

Эксперт по бройлерным курям,

Однажды даже к нам приехал

Настас Иваныч Микоян.

А щас чаго? Сижу в коморке,

Охрана двеститонных плит,

Невыносим удел мой горький,

Хочу я жизнь переменить!».

Другой же гордо взгляд свой вскинул:

«Я был директор гаража!

Ну, правда, если объективно,

То лишь второго этажа.

Гоген Сванидзе, вор в законе,

Однажды звал меня на чай,

Сейчас сижу на телефоне,

Агент конторы "Гербалайф".

А этот, новый наш знакомый,

Молчит, как будто приболел,

А что сказать? Все было ровно,

Шесть лет работал сомелье.

Семь контролером в общепите,

Заметьте ,взяток не просил,

Ну, дальше – ресторанный критик,

Все по Европам колесил.

Затем ревизии отелей,

Турецкий экспорт шуб и кож,

Судья на конкурсе моделей,

По клубам кастинг стриптизерш.

Неумолимо время, дряхлый,

Но от работы не устал,

«Основы отдыха на яхтах"

С друзьями выпустил журнал.

Немая пауза возникла,

Висит она, аж мочи нет,

А средь молчанья голос тихий:

«Не в тот прибился я пикет».

Жизнь, не намеченная мелом,

Даётся каждому лишь раз,

Ну, разве не любимым делом,

Вы занимаетесь сейчас.

Племя

Средь топей мангровых болот,

Открылось в наше время,

Что в изоляции живёт,

Загадочное племя.

Цивилизаций взлет суров,

И многое свершилось,

В их жизни, с каменных веков

Ничто не изменилось.

Все ходят босы, голышом,

Со стрелами и луком,

Клон исторических времён,

Так говорит наука.

Огонь горящий берегут,

И кормятся охотой,

В убогих хижинах живут,

В лесу копают что то.

Был вождь приветлив их и добр,

Радушен к иноземцам,

У них оставили на год,

Эксперта по туземцам.

Он наблюдал за всем вокруг,

Дотошная работа,

Вносил заметки в ноутбук,

И делал сотни фото

Его работы не простой,

Дни быстро пролетели,

И скоро он летит домой,

Последняя неделя.

Вокруг костра все сели вкруг,

Свет очертил им лица,

И вождь сказал, ну что, мой друг,

Пора тебе открыться.

Внимай, землянин, мой рассказ

Ничуть не приукрашу,

Цивилизация у нас,

Намного вашей старше.

Нет, был учёный не раним,

Но съехала панама,

Когда открылась перед ним

Цветная голограмма.

И вождь листал их как в кино,

А все вокруг кивали,

И толи явью, толи сном,

Слова его звучали.

Верхом на ящере – мой дед,

Во времена драконов,

Вы здесь живёте тыщи лет,

Мы – сотни миллионов.

Ты там в сознаньи ли? Живой?

Соплю сотрите с носа,

Вот, посмотри, здесь шурин мой,

Поймал трицератопса.

Всплывает в памяти моей,

Вы были обезьяны,

Сменились стаи тех зверей

На ядерные страны.

Но стал я с грустью замечать,

Жестокость ваших нравов,

Пора вас видимо кончать,

Как раньше динозавров.

Уж раз как боги вы сильны,

И вам подвластно время,

Чего ж сидите здесь одни,

Изображая племя?

В инопланетных городах,

Стресс – ориентир событий,

Квартиры сдали, и сюда,

Короче дауншифтинг.

Очнулся, хлещут по щекам,

Переборщил, бедняга,

А в прошлом и восьмой стакан

За вечер, без напряга.

Считай что год он здесь живёт,

Привиделось, приснилось,

Все хорошо, но только вот,

Что дальше приключилась.

Пропало все, нежданно, вдруг,

Бесследно, безвозвратно,

И камера и ноутбук,

И их аккумулятор.

Глазами хлопал хитрый вождь,

У тростниковой двери,

Что? Вертолёт какой-то ждёшь?

Не прилетит, поверь мне.

Прошёл ли с ними сквозь века?

Увы ,никто не знает,

Но человечество пока

Планету населяет.

Кавалер

Рассказ я слышал, может быть

Все персонажи в нем и мнимы,

Увидел женщину мужчина,

И загорелся покорить.

С ней увлеченье разделить

Путь к сердцу верный и не трудный,

Она увлечена безумно,

Вот не везёт, не может быть!

И чем же? Верховой ездой,

Она одна по полю скочет,

А он при том, к коням не очень,

Родился не под той звездой.

Решился, обойдётся, мол,

Отбросил ореол сомнений,

Она труды мои оценит,

Мужчина на коне орёл

Вам может быть смешно сейчас,

Мечты развеялись до срока,

Конем был сброшен прямо в грязь,

Бесцеремонно и жестоко.

Сказал: «Гори оно огнём»

И взгляд избраннице он кинул-

И ты и скачки – не моё,

И мне вы чуждые отныне».

Пусть слеп полёт амурных стрел,

Но только всем усвоить нужно,

Не мучь себя, когда узрел,

Что ей любимое вам чуждо.

Вино

Уж мир не помнит как давно

И кем, историей забыто,

Впервые сделано вино,

И как впоследствии испито.

Пусть всех не переделать дел,

А коли так, то в чем отрада,

Создатель видимо велел,

Смягчить вином усталость надо.

И вкус и цвет вина пленит,

Чуть затуманивая разум,

Не тем, конечно, кто решит,

В присест прикончить бочку разом.

Его глоток, огонь в крови,

Неотвратимо разжигает,

Спустя века и в наши дни,

В желаньях страстных окрыляет.

Для молодых оно нектар,

Для пожилых оно лекарство,

Однако раз вино товар,

Увы, его бодяжат часто.

Во время юности лихой,

Да и в студенческие годы,

Оно всегда течёт рекой,

Его обычно пьют как воду.

Когда-то восклицал поэт,

То, что в нем истина сокрыта,

Искал, на дне бутылки нет,

Наверно не до дна испита.

Торт

Седому дедушке не скучно,

Внучек приехал на курорт,

Пишу, сказал доклад научный,

Поведай, что такое торт?

Со стариком случилось чудо,

Сверкнули искорки в глазах,

Да, да, я видел, врать не буду,

В далёких старых временах.

Что ж, расскажу, не смей придраться,

В кулинарии я профан,

Но знаю, в торт входили яйца,

Соль, сахар и муки стакан.

Его несли всегда под вечер,

И ясно помню важный штрих -

В него тогда втыкали свечи,

А именинник дул на них.

Когда хотят повеселиться,

И для пиара, все равно,

Его метают, целясь в лица,

Однако, в основном в кино.

Ещё я помню, слух в народе,

Как будто каждый выходной,

С тортом евреи в гости ходят,

И с ним же вечером домой.

Размер торта, усвой ты чётко,

Для праздника важнейший знак,

С большого выскочит красотка,

Торт малый, что же, лопай так.

Дедуля подмигнул игриво,

Рассказ ты выслушал, изволь,

Какой, внучок, ты сделал вывод?

Что понял ты, и в чем тут соль?

Предельно ясно все конечно,

Осмыслил тему я давно,

Скажи лишь, что такое свечка?

Евреи, яйца и кино?

Глаза у деда шире вдвое,

Ах да, ещё вопросик вот

Красотка – это гуманоид?

Андроид, робот или бот?

Подруги

Встречаются в кафешке две подруги,

Свидание средь неотложных дел,

Решили посудачить на досуге,

О жизни, о мужчинах, о себе.

Привет, как поживаешь, что на личном?

Ты как то неоправданно бледна,

Ах, милая, все серо и обычно,

Я снова, к сожалению, одна.

Последний мой роман с горы как санки,

Вниз покатился в прошлый выходной,

В мечтах моих построенные замки,

Обрушились безжалостной стеной.

Он стул мне не придвинул в ресторане,

В машине не открыл, свинота, дверь,

Носки небрежно кинул на диване,

Салатом чавкал, словно дикий зверь.

Зараза, не забрал меня с работы,

Разбавил коньяком зелёный чай,

Потратил на рыбалку две субботы,

А мне сказал: «Мой ангел, не скучай».

Терпение моё пришло к финалу,

Последней каплей в дождик проливной,

Когда, да, да, я слышала, сказал он,

То, что Михайлов с Басковым отстой.

А что же у тебя, моя подруга,

Наверно все, как прежде? Холода?

Нет выхода из замкнутого круга,

И ты одна скучаешь, так ли? Да?

Нет, нет, я не одна, уж месяц пятый,

Мне одиночество, как прошлой жизни дым,

Он может не красавец, но приятный,

Легко и хорошо мне рядом с ним.

Надёжный, замечательный и славный,

И ради нас на многое готов,

Однако есть и недостаток главный,

Увы, совсем не дарит мне цветов.

. Ууу, все у вас ни к черту, верный признак,

Поверь подруге, осень у дверей,

С таким у вас, увы, не будет жизни,

Короче, ты бросай его скорей.

Мужчины все козлы и негодяи,

А ты растаяла, влюбиться пол шага,

Поверь своей подруге, я то знаю,

Как расслабляться в логове врага.

История глупа и нереальна,

Я сам состряпал сказки этой крой,

Не слушают подружек радикальных,

Тех даже, что живут в тебе самой.

Монах

В далеких старых временах,

Комфорта избегая,

Уединенно жил монах

В седых горах Китая.

Ходили слухи, он богат,

И надо так случиться,

Бандитов, маленький отряд,

Решили поживиться.

Нашли его убогий дом,

Над стариком нависли,

Тащи сокровища бегом,

Или прощайся с жизнью.

У дедушки серьёзный шок,

Спужался откровенно,

Но делать нечего, мешок,

Им тащит огроменный.

Открыли, дух принял до слез,

Амбре, клянусь Мединой,

В мешке насыщенный навоз

Похоже лошадиный.

Ты что, старик? В себе ли? Нет?

Или смеёшься что ли?

Тащи нам золотых монет,

Нето тебя заколем.

Ну что вы, есть лишь жеребец,

А денег ни гроша,

А без навоза, мне конец,

Зачахнет анаша.

Сажать я пробовал и роз,

Отчаянный был шаг

Но не снесли они мороз,

И выжил только мак.

С тех пор ,событий нам не счесть,

Вперёд идёт прогресс,

Навоз не ценится как нефть,

Но свой имеет вес.

Монах же, маленький и бритый,

Снял урожай с земных твердынь,

Остались у него бандиты,

Так зародился Шаолинь.

Ковбой

Горит закат кроваво – красным,

А тучи усмирили бег,

Ковбой под звёздами Техаса,

Остановился на ночлег.

Сгустилась мгла, костёр чуть тлеет,

Летает мышь над головой,

Спокойным сном давно уж веет,

Устал от смены трудовой.

Ведь он в седле уже с рассвета,

В колючках, на жаре, в пыли,

Раб иссушающего ветра,

От хоженых дорог вдали

Не слепит свет, исчезла муха,

Есть время отоспаться всласть,

Стрела индейская у уха,

Вдруг с жутким свистом пронеслась.

Во тьме вокруг шальные крики,

Заржал в испуге жеребец,

Народ жестокий здесь и дикий,

Мысль промелькнула – мне конец.

Увы, кольт верный не поможет,

Все ближе тени средь кустов,

Хоть жизнь продам свою дороже,

Ну, подходите, я готов.

Сберечь свой скальп тут нету шанса,

Ну что же ,будет по сему

Вскричал ковбой: « Я так не сдамся!

Ну, подходи по одному».

Во тьме ответный крик раздался,

На русском, говор костромской,

Игнат? А ты откуда взялся?

Спокойно, братцы, вроде свой.

Костёр горит, луна на небе,

Вокруг него давно сидят,

Никола, Яшка, оба Глеба,

Мартын, Григорий и Игнат.

Давно пасешь? Да год уж пятый,

Как мамка? Нет вестей давно,

А вам как служится, ребята?

Уж быт индейский как родной.

Прасковья как? Давно в Сиднее,

А Митька? Сильно постарел?

Кузьма Михалыч , тот в Корее,

И говорят, собаку съел.

Егор в Японии стал нервным,

Таскается с мечем в кабак,

Панкрат покрасился под негра,

В Танзании все ходют так.

Ну, все, бывай братва, по коням!

У нас ещё ночной дозор,

Иду в Канзас! Никто не тронет?

Игнат: « Ну что за разговор?»

На головах цветные перья,

И мокасины на ногах,

Типичный представитель прерий,

Но с самокруткою в зубах.

Как колорит условий местных

Меняет внешность у людей!

Ни дать ни взять, ты вождь индейский,

Вот только бороду побрей.

Рассвет застал в седле ковбоя,

И чередой дни потекли,

Он был спокоен ,я не скрою,

Все хорошо, везде свои.

Романтическое

Ещё весна, щебечут птицы,

В час до полуденной жары,

Её блестящие ресницы,

Вспорхнут, как бабочки с коры.

Ах, этот день как будто создан,

Лишь для неё, как чистый лист,

Ещё загадочно не познан,

Чудесно девственен и чист.

И вот, перед её глазами,

Другим не видимый вокруг,

Как будто праздничное знамя,

Все алым вспыхивает вдруг.

И этот мир сродни вселенной,

Хранящий миллионы тайн,

Открыт лишь ей, обыкновенной,

Таи дыханье, наблюдай.

И глупый спор её не тронет,

Кому в каком краю милей,

Здесь океан как на ладони,

И весь принадлежит лишь ей.

Здесь тьма причудливых созданий,

Их жизнь, как вводиться ,борьба,

Они не слышат обещаний,

К ним завтра заглянуть сюда.

Сидеть полдня устала жопа,

Я на обед ,анализ чист,

И отошла от микроскопа,

Студентка инфекционист.

Глупая

Никто не любит, если лезут в душу,

И у меня на это нет причин,

Случилось так, что ненароком я подслушал,

Обычный разговор меж двух мужчин.

Один ,в сердцах :« Я не сгущаю краски,

Она реально по уму слаба,

О чем ей не твердишь, ну все напрасно

Поставить подпись в документах не судьба.

Сидит, чего– то строчит в инстаграмме,

Писать умеет? Как я удивлён!

Тупит, ни поручений, ни заданий,

Не дашь, пришла в обед, и то с трудом!

Ослабить конкурентов есть надежда?

Что целесообразно предпринять?

Она в глаза мне смотрит безмятежно,

Возможных мыслей нет, ни дать ,ни взять.

Она наверно не училась в школе,

Я удивляюсь, но простейших знаний ноль!

Скажи-ка мне, мой друг, скорей, доколе

Терпеть её мне?» Так возьми, уволь!.

«Поверь, уже не раз об этом думал,

Уволить в кризис, словно в сердце нож,

К тому же, что таить, но в нашем клубе,

Она одна из лучших стриптизерш».

Неравный брак

Без мыльной оперы, никак,

Тоскливо во вселенной,

И на земле вступают в брак,

Все так же, вдохновенно.

Противник я семейных уз?

Ну что вы? Боже правый,

Но непотребство и конфуз,

Коль этот брак не равный.

Картина маслом старых лет,

Она стоит покорно,

А рядом в общем старый дед,

Жених её законный.

Какая боль, не может быть!

Как жаль её однако,

Такую нежную срубить

Таким неравным браком.

Вгляжусь в картину, как давно,

Пред школьным сочиненьем,

И строит мысли предо мной,

Моё мировоззренье.

Старик, конечно, дряхловат,

Трухлявый? Нет, бывалый,

И в прошлом он лихой солдат,

И повидал не мало.

Возможно был служивый муж,

Доходов тысяч двести,

В придачу земли, триста душ,

Карета и поместье.

Зачем ей это? Только грусть,

Любовь ведь правит миром,

Но я не очень отношусь,

К нетопленным сортирам.

Как ей в постели обладать?

При белоснежной коже?

И что такой ей может дать?

И вообще, он может?

Ах, как же так, дрянной старик,

Как только ноги носят?

К пол сотне девок крепостных,

Но только без запросов.

Ой, что-то не пойму никак,

Соткав сюжет забавный,

Зачем же нужен этот брак?

И в чем же он не равный?

В её семье долги висят,

Старик, увы, бездетен,

Да мало ли какой расклад,

Случается на свете.

Сгубили девку? Боже мой,

Но только может статься,

Вот этот, справа, с бородой,

Небось договорятся.

И понеслось, у ней балы,

В салон, как на работу.

И даже ходят слухи злы,

В чай мужу сыплет что-то.

Здесь все не правда, музы блажь,

Чтоб не было вам больно,

Каков бы не был жизни стаж,

Женитесь на достойных.

Розовые

Весна в разгаре, все бегом на улицу,

Пора любви, подснежники цветут,

Две симпатичных девушки целуются,

По тротуару под руку идут.

«Что за фигня?» – Вскричат неравнодушные:

«Несправедливость! Фирменный бардак!»

Другие успокоят их : « Послушайте,

Подружки завсегда гуляют так!».

Сейчас не подходите к ним с намеками,

Судить по поведению нельзя!

Но коль их общий дом наполнен вздохами,

Сомнения оправданы, друзья.

Зато на них никто не бросит тени,

А я так, точно, боже упаси,

Любительницы плотских наслаждений,

И без мужчины могут обойтись.

Им вовсе ни к чему мужская сила,

Пятиминутный бег в один конец,

Носки я снял, как ты меня просила,

Ты все успела? Ну и молодец!

Смешно? Нет, нет ,таких мужчин не знаем,

Таких средь нас не сыщешь днём с огнём,

Мы этим часть девчонок распугаем,

Другую – техникой, футболом и питьём.

А розовых меж девушек не меньше,

Чем средь мужского пола голубых,

Ведь чтоб для них понять желанья женщин,

Достаточно взглянуть в себя самих.

Будь я ханжа, иль архи прогрессивный,

В законном браке или налегке,

Но женщина на женщине красиво,

Гораздо лучше, чем мужик на мужике.

Наверно это даже может снится,

Но прошлым этот сон не назовешь,

Она ушла к подруге ,будешь злиться?

Видать в постели ты ни так хорош.

Парламенты, меджлисы, думы, рады,

Да что там говорить, верховный суд

Для лесбиянок не чинят преграды,

Всегда есть шанс, что третьим позовут.

Гарем

В тропических далёких странах,

Где пляжи с золотым песком,

Случилась встреча трёх султанов,

На судном острове морском.

Деньгам по банкам нету счёта,

Да и других богатств не счесть,

Но козырнуть всегда охота,

У вас мол нет, у нас, мол, есть.

Один сказал, давясь гордыней:

«Имею я коней табун,

Таких никто не видел ныне,

Ни на манежах, ни с трибун.

Возьми любого – словно ветер,

Вы обойдете целый мир,

А лучше не сыскать на свете,

Любой мой конь, не конь – эмир!!!».

Другой ему: «Животных в мыле,

Гонять на скачках – это край,

Вот страсть моя – автомобили,

И это настоящий драйв.

Блеск кузова и рев моторов,

И в каждом сотни лошадей,

Сомнений нет, без разговоров,

Железный конь он в треть дельней».

А ты чего молчишь, дружище?

Уж, расскажи, поведай всем,

Где ты отраду жизни ищешь?

Извольте, страсть моя – гарем.

Друзья придвинулись поближе,

А ну, подробности давай,

Собрал в Нью-Йорке и в Париже,

Изъездил в поисках Китай.

Войду я в спальню, весь немею,

И разбегаются глаза,

Такую слабость я имею,

Супруга знает? Только за!

Их взор застлало пеленою,

Друзья все изошли слюной,

Что ж, обошел нас, мы не скроем,

Вот ты устроился, срамной.

Сам лысый, бледный, плюс животик,

Метеоризм, с больной спиной,

Быть может ты не будешь против

Пустить в гарем на час, другой?

А вы друзья в хорошей форме?

Уж коли пошалить не лень,

Я только за! Прошу покорно,

Зайдите оба, хоть на день.

Ох, нетерпение какое,

Пылает страсть, аж мочи нет,

Зашли в роскошные покои,

Где тусклый, приглушённый свет.

Нет, не красавицы – девицы,

Их окружили в тот же миг,

А мужиков суровых лица,

Тут ужас каждого настиг.

К двери прорвались только с боем,

Большого стоило труда,

Уж хобби в задницу такое,

Оно ведь именно туда.

Сюжет на наши дни не редкий,

Резонный вывод притчи сей,

Не лезь в атаку без разведки,

И будет задница целей.

Вирус любви

Мир рухнул! Зацените тему,

Плюс к куче общих передряг,

А именно, Адам на Еву,

Вдруг стал поглядывать не так.

Да и она, увы, не лучше,

Листком прикрыла голый зад,

Поздней шести не стала кушать,

И чистит зубы ,говорят.

До Пифагора и Софокла,

Кончая современным днём,

К мадмуазелям лезут в окна,

Стреляются, сорят баблом.

У женщин тоже все не просто,

Завивка, пилинг, маникюр,

Ресницы, каблуки для роста,

Бассейны, фитнесы, конкур.

Все закрутилось сикось-накось,

Прощай спокойствие и штиль,

Но кто ж виновен в том, однако,

И кто сей казус замутил.

Увы, а следствие уж длится,

Веками, вывод – темный лес,

Разводят мудрецы руками,

Усугубляется процесс.

Болезнь заразна. это точно,

Достаточно созданий двух,

Метет не только позвоночных,

Улиток, комаров и мух.

Потенциал науки вырос

Совет научный заключил,

Долой сомненья – это вирус,