Zero. Удача не бывает случайной

– Я не знаю, кто вы, откуда, чем занимаетесь в жизни, я имею в виду легальный бизнес. Спрашивать об этом тоже не буду. Любопытство в нашем деле плохой спутник.

Судя по говору, он был американец. Разговор велся на английском, и голос принадлежал достаточно взрослому мужчине: – Я не хочу слышать ваш реальный голос, наденьте марлевую маску, что лежит рядом на столике. Я не хочу поддаваться соблазну, если вдруг однажды услышу знакомый голос и появится желание, чтобы посмотреть, обернуться на его владельца.

Я протянул руку; на столике, что стоял рядом, взял марлевую повязку, какие надевают медработники.

– Надел – сообщил я.

– Я не буду также говорить кто я. Наша встреча – встреча двух невидимок в этом реальном мире. Проверять под каким именем я или вы зарегистрировались наивно. Но к делу. Я уже много лет являюсь нелегалом, как и вы, только значительно дольше вас. Мне много лет, но я ещё пока в деле, как в нелегальном, так и в легальном. Я решил уйти. Хочу просто просыпаться и наслаждаться тем, что наступил новый день, а я ещё жив, и не важно, какая на улице погода. Хочу пожить жизнью обычного человека. Это не значит, что, раньше не радовался ей, но всегда были какие-то дела, обязанности. Пришло время уйти. Об этом я известил всех, что ухожу. Кстати совсем не важно, кто вы по национальности, и на кого конкретно работаете. Не в этом суть. Раз встречу организовали, значит, доверяют. У меня было последнее задание, я его выполнил. В бумагах, тех, что лежат рядом с вами – информация о сети ЦРУ в Латинской Америке. Теперь её надо передать в Центр.

– Почему я?

– Я не знаю. Я не имел в виду конкретно вас, когда известил, что мне нужен надежный человек для контакта.

– Но вы могли передать информацию сами. Как вы сказали, уже давно работаете, а значит, у вас должны быть отработанные каналы.

– Всё есть, но учитывая, что это моё последнее задание, то я не хочу рисковать. Я поставил в известность, что встреча должна быть не с резидентом или кем-то подобным. Встреча должна быть с нелегалом, как и я, которого почти никто не знает и не видел. Это сводит мой риск к минимуму. И мне сообщили, что такая возможность есть и видимо выбрали вас.

– Но в этом случае можем подставиться оба. А вдруг за мной следят?

– Вероятность есть, – согласился он, – всё-таки минимальна. Как понимаю, вы не тот, кого можно просто так выследить, но, конечно, как и сказал, вероятность есть всегда.

– Место встречи кто выбирал?

– Я. Третья страна, что ещё лучше. Ни я, ни вы, надо полагать, здесь не наследили.

– Но я мог не успеть приехать.

– Я это учитывал, иначе вообще не согласился бы. Но раз вы здесь, значит, не летели сюда через полмира. Риск, конечно, есть всегда, не без этого, в этом случае вернулся бы обратно.

– Если я все правильно понял, то я просто должен переправить вашу информацию в Центр.

– Правильно.

– Она зашифрована?

– Нет, вам разрешено её знать. Наверное, вас это тоже касается. Я понял, что вы нелегал высокого уровня, иначе бы не прислали. Глубоко окопались?

– Я не работаю в контакте. Я одиночка.

– Вот потому на вас никто и не выйдет из руководства, да и сдать не смогут. Провалы у всех нелегалов по двум причинам: первая – теряют осторожность, привыкают, вторая их сдают свои. Вас сдавать некому, а первый случай, вы соблюдаете. Я думаю, вы и сейчас загримированы.

– Да, это так.

– Разумно.

– Интересно, что мне было дано почти такое же задание, по сети ЦРУ.

– Это отвлекающий момент. Не думайте, вас никто подставлять не собирался, я шёл параллельно. У меня значительно больше возможностей. Когда вы возвращаетесь?

– Не знаю, но скоро, – я вдруг понял, что этот мужчина, фигура высшего эшелона и может работать где угодно: в ЦРУ, АНБ или рядом с ними. Я решил рискнуть. – Меня там ищут и ждут.

– Даже так? Значит наследили?

– Следом это назвать нельзя, там не знают, кто я, но получилось так, что ЦРУ и контрразведка работают в паре. Вернее их отдельные представители. Случайно я узнал информацию, и они решили разыграть меня, так как убрать сразу было нельзя, опасно для них. Мог быть резонанс. Но я сорвал их планы и ушел. Для них я обычный человек, они не знают, что я не тот, за кого себя выдаю.

– Да такое бывает. Тогда придется нарушить условия, что я сказал ранее. Откуда вы приехали?

– Из Аргентины.

– Ясно, – он замолчал, обдумывая информацию. – Вам знаком полковник Дорадо?

– Да.

– А под каким именем он проходит в ЦРУ?

– Да.

– Вы не так мало знаете, наверняка, знаете, и на каких условиях он сотрудничает

– Знаю. Он работает на пару с американцем. На пару занимаются контрабандой.

– Я это знаю. С Джеймсом. Такого знаете?

– И его знаю.

– Молодец. Если вы знаете хотя бы часть их работы, то конечно, вы для них опасны. Помолчите. Мне надо подумать.

Он замолчал, а я прокручивал в голове варианты приезда, и чем мне может помочь сидящий напротив нелегал.

– Они точно не знают, кто вы? – нарушил он молчание.

– Нельзя быть уверенным на сто процентов, но у них личные счеты, иначе всё было бы по-другому. В официальный розыск я не объявлен, значит, Дорадо может рассчитывать на только очень верных ему лиц, а таких много не бывает.

– Это так. Жаль, конечно, что так случилось, но надо закончить дело, чтобы обезопасить вас. Иначе неизвестно, насколько отложится передача моей информации. Дорадо уже начал терять чувство меры. Так, когда вы намеревались вернуться?

– Может быть и завтра или через пару дней.

– Поживите здесь пару дней, посмотрите город, а потом спокойно возвращайтесь. Он не будет вас искать.

– Почему?

– Видите ли вы один из немногих, а может быть, и единственный, кто может помочь завершить моё последнее дело. К тому же часть информации вам знакома, вы одиночка, как и я. Раз работаете давно и до сих пор живы, то вас надо беречь. Считайте, что это помощь от старшего товарища. Так что возвращайтесь спокойно.

– Надеюсь, вы не собираетесь меня светить, чтобы он получил указание свыше? – надеясь, что он понял, что я говорю о Джеймсе. Он понял.

– Я понимаю ваше беспокойство, но все будет иначе. Такими, как вы, не разбрасываются. Как часто у вас были реальные встречи?

– Раза три-четыре, – ответил я, чуть задумавшись, вспоминая свои операции. – На первом задании, да пару раз с человеком из Центра, которого знаю с юности.

– Вот потому и живы, что сумели выстроить свои отношения. Надо полагать, и финансируете себя сами?

– Так. Я не бедствую.

– Да, деньги оставляют след. Ясно, что семьи нет. Пора заканчивать встречу. Бумаги на столе. Сумеете их перевезти через границу?

– Через эту да, зашифрую, и запомню, а дальше и не повезу. Опасно.

– Хорошая память?

– Иначе нельзя.

– Вопросы ко мне есть?

– А Джеймс?

– О нем не думайте. Он успокоится. Возможно, сам предложит сделку молчания. Скажу, что намекать ему, чтобы вас не трогал, никто не будет, иначе он поймет больше чем необходимо. Сумеете с ним договориться?

– Думаю, да. Он умеет думать, а значит, ему нет смыла лишний раз светиться в делах, что к работе не имеют отношения.

– Договорились. Удачи вам, а я передаю свою работу в ваши руки. Пока подождите, ситуация подскажет, как действовать.

– А не будет скучно на покое? Или вдруг пройдет время и обратятся?

– Не будет. Я уеду так, чтобы не тревожили. В мире много мест, где можно наслаждаться жизнью, не думая об опасностях, кроме собственных болезней. Ещё что? Если есть вопросы, спрашивайте, на что смогу отвечу.

– Меня смущает то, что я вынужден был идти на контакт. Вы сами сказали, что мы профессионалы, стоило ли так все усложнять. Это не мой профиль задания.

– Понимаю. Конечно, можно считать это прихотью старика. Но всё не так. Не считайте себя курьером. Я предпочел доверить информацию не тайнику, а проверенному человеку лично. К тому же ваша информация вместе с моей значительно весомей, и надо чтобы о ней знали как можно меньше людей. Но и это не главное. Я, как и сказал, не шифровал информацию, а значит, вам её надо знать, возможно, пригодится в будущем. Вам же. Там она нужна, чтобы наметить план работы, а вам нужна в целом.

– Это я понял, но я могу оказаться в другом месте, в другой стране.

– Разве известно кого и где встретишь? Не думайте пока о том, пригодится вам информация или нет. Она у вас есть, и в нужный момент вы можете ей воспользоваться.

Наступила короткая пауза, и я сообщил: – У меня всё.

– Тогда прощайте.

– Прощайте, – я снял маску, взял со столика несколько листов и вышел из номера, тихо закрыв за собой дверь.

Войдя в свой номер, спрятал бумаги, привёл лицо в свой естественный вид и сел в кресло, включив торшер. Я мог думать о чем угодно перед встречей, но такого я не ожидал. Кто он, как я и думал раньше, гадать было бессмысленно, да и не нужно. Какая разница, кто он. Я поймал мысль, что придет время, и передо мной тоже будет выбор. Возвращаться на родину, где у меня никого нет, где я ничего не знаю, не знаю образа жизни, или как он, уехать и жить, вспоминая прошлое, наслаждаясь настоящим, и не стремясь заглядывать в будущее.

Размышлять об этом – тратить время. Я достал бумаги и стал их изучать. Информация была ценной. Там были схемы финансирования операций, координаты перевалочных баз, каналы транспортировки, а главное люди, кто все это осуществлял. Разумеется руководители. Резиденты в странах Латинской Америки. Их характеры, плюсы и минусы. Но и это не всё. Был и общий куратор по странам Южной Америки, его характеристика. Я бы не очень удивился, если бы узнал, что среди тех, о ком здесь упоминалось, был и мой вечерний собеседник, вполне возможно, что он и был главным. Сколько бы я ни старался, ни прилагал усилий и не тратил времени, достать подобное я бы не смог. Такой информацией мог владеть только тот, кто в цепи и принимает решения. Поэтому он точно в списке, иначе, если вдруг всплывет всё, то начнут с тех, кого здесь не упомянули. Да, в этом случае уйти на пенсию хороший вариант. Центр не будет работать грубо. Им там важно знать сеть, а не рушить её, знать, что в ней происходит, а вербовку, найдут, кому поручить, важно знать к кому подходить и с чем.

Два последующих дня мне отдыхать, поэтому всю ночь провел, запоминая информацию, шифровал её. Когда всё было закончено, за окном уже было светло. Я убрал бумаги, уничтожил первоначальные записи. Повесил на дверь табличку «не беспокоить» и лег спать.

22

На следующий день, около двенадцати я спустился в ресторан, пообедал в одиночестве и отправился в город. Кто знает, может быть, придется ещё побывать здесь, так, почему не потратить время на то, чтобы узнать его лучше. Что, хотел предпринять мой ночной собеседник, по моей защите от Дорадо, я не знал, но лишь одна мысль зависла, что это может быть, и она периодически возвращалась по время моих прогулок по городу. Я не покупал аргентинских газет, потому как не нашел их. Здесь государственный язык – португальский, а не испанский, поэтому спрос на испано-язычные газеты, не велик. Два дня прошли спокойно. Вечером, выходя из номера, я обратил внимание, что в тот номер, где была встреча, входит молодая пара, вероятно, он уехал в ту же ночь. На вторые сутки вечерним рейсом я вылетел в Буэнос-Айрес, который встретил меня прохладой душной ночи. Я сразу проехал на конспиративную квартиру, потому как, опасался ещё ехать на основную, и там придал себе свой реальный вид. Подумал, что пора заканчивать с переодеваниями.

Мне хотелось прояснить ситуацию с Дорадо, но выяснить это, я мог только через Лауру. Поутру я проверил ещё раз все записи, зашифровал, продублировал и подготовил к передаче. Операция подходила к концу. Возможно, наступил период относительно спокойной жизни.

А я ее знаю? Моя жизнь, как поездка в поезде, все время вперед, качает и относительный покой только на станциях, типа Монмартра, когда я могу смотреть на мир, не напрягаясь.

Утром, для страховки я позвонил из телефона-автомата Лауре, но трубку никто не взял. И тогда я решил, что надо забрать машину и отправился поездом в Росарио, забрал машину со стоянки и к вечеру вернулся в Байрес.

Для страховки я ещё раз проверил улицу, где была моя основная квартира. Все было чисто, наблюдение сняли. Интересно, кто дал указание. Поставив машину в гараж, я поднялся к себе. Тонкий слой пыли покрывал мебель. За несколько дней моего отсутствия это очевидно, а убираться я никого не нанимал.

Положил продукты, что купил по дороге, в холодильник и снова набрал номер Лауры. Раз сняли наружку, то и прослушки уже можно не опасаться.

– Слушаю, – прозвучал её спокойный, уверенный в себе голос, но с мягкими интонациями.

– Лаура, это я Жан.

– Рада тебя слышать, что жив и не вредим. Ты совсем пропал. Откуда звонишь? – голос звучал неподдельно искренне.

– Из дома. Предлагаю поужинать?

На некоторое время в трубке повисла тишина, а затем она сказала: – Я уже ужинала, но давай посидим. Часов в девять в «I Latina». Сможешь?

– Конечно.

До улицы Murillo, где располагался ресторан, было добираться не так близко, и я поехал на такси, потому как, там было односторонне движение и вечером не хотелось крутиться по улочкам на машине. К тому, же прибыв заранее, я мог осмотреться, не стоило забывать, на кого она работала, хотя если она шла на встречу, то глупо ещё задействовать ради меня людей.

Свободных мест в ресторане не было, и я, постояв у входа, решил дожидаться Лауру на улице. Она появилась в начале десятого.

– Нет мест, – огорченно произнес я. – Поедем в другой?

– Всё будет, – возразила она и направилась в ресторан, я за ней. Подошедшему метрдотелю она сказала, что столик зарезервирован. И нас проводили к столику на двоих.

– Ты здесь постоянная клиентка?

– Не постоянная, но для меня место найдется. А ты изменился, – поведала она, посмотрев на меня.

– И в какую сторону?

– Ни в какую, изменился и всё. Мало спал?

– Было дело.

– И чем занимался?

– Мне обязательно отвечать?

– Нет, если не хочешь. Хотя догадываюсь, что проблемы были. Тебя искал Дорадо. Он не говорил мне прямо, но как-то поинтересовался, видимся ли мы? И если я тебя увижу, то просил сообщить ему. Но больше не возвращался к этому разговору.

– Мы не встречались.

– И больше не встретитесь.

– Почему?

Лаура несколько удивленно посмотрела на меня: – А ты разве не знаешь?

– А что я должен знать про жизнь сотрудников СИДЕ?

– Он умер, – сообщила она словно диктор по телевидению, без тени сочувствия.

– Умер!? Он казался здоровым человеком. От чего?

– Отчего умирают здоровые люди?

– Я так полагаю, что от владения большой информацией, которой захотели воспользоваться в личных целях.

– Вот именно.

Я посмотрел ей в глаза и та мысль, что посетила меня в Бразилии, была верной. Здоровые люди просто так не умирают, их убивают. Я это понял, но она не хотела произносить это вслух.

– Официальная версия – сердечная недостаточность? – поинтересовался я.

Она лишь кивнула в знак согласия.

– И что это людям порой не хватает сердца? Сердечная недостаточность, – произнес я глубокомысленно. – Может быть, оно у них высыхает, и его нехватка их и убивает. А реально – пуля?

– Снайпер. В сердце. Он был в своем саду.

– И что вот так легко?

– Не думаю. Он хоть особо и не боялся, но меры предосторожности принимал. Видимо недостаточные. Те, кто это сделал, хорошо знали его, и его привычки. Если человека решили убить, то от этого не спасёт никто. Вопрос как-то всё быстро. Неожиданно. Словно срочно надо было закрыть какое-то дело. Кому-то он сильно мешал.

– Нашли кто? Или подозревают?

– Нет, конечно, – усмехнулась она. – В таких случаях ищут недолго и не рьяно. Я думаю, заказ был не из Аргентины.

– Почему?

– Он здесь был влиятелен.

– Это не показатель.

– Тоже верно. Но приказ был отдан наверняка на высоких инстанциях.

– Тебе его жаль?

– Чисто по-человечески, а так нет. Я вообще думаю, что он кому-то помешал.

– Чем?

– Наверное, знал что-то лишнее.

– Да, лишние знания бывают опасны.

– Это ты по себе судишь?

– И по себе тоже, с разницей в том, что я жив. Всё это в прошлом, раз его нет. Надо думать о будущем. У тебя придет новый начальник. Я просмотрел газеты, там об этом ничего нет.

– И не может быть. Он не был публичным человеком, о таких, некрологи не публикуют.

Я не поднимал тему моего отсутствия. Зачем ей знать, где я был. Пусть спит спокойно, если сможет в сложившейся ситуации.

– Как твои дела теперь?

Она в задумчивости осмотрела зал, перевела взгляд на меня: – Не знаю. Думаю, подожду, всё само отрегулируется. Как будут развиваться события.

– Но они могут изменить твою жизнь.

– Не факт, что кардинально.

– А отношения с Джеймсом?

– Я ему ничем не обязана, а знает ли кто о нём ещё кроме Дорадо, мне не известно. Возможно, он уедет.

– С чего бы?

– Я думаю, у них были общие дела с Дорадо.

– Думаешь или знаешь?

– Жан, а тебе не кажется, что ты задаешь не те вопросы?

Она была права, что-то я увлекся, а сказать что мне известно, не мог: – Это просто забота о тебе. Задам тот. Может быть тебе замуж выйти?

– Спасибо, но я о себе позабочусь сама. Если только за тебя? Пригласи.

– Ты знаешь, что я отвечу.

– Потому так и сказала. Замуж не проблема.

– А Мигель?

– Ты это серьезно? – усмехнулась она. – Кстати после того вечера, он как-то исчез из поля моего зрения. До меня дошли слухи, что у его парней были проблемы. Не отвечай, – сказала она, – правды не скажешь, но думаю, что не без твоего участия.

– Ты наделяешь меня невероятными способностями.

– Я отдаю тебе должное, как мужчине, и не хотела бы я оказаться на твоем пути.

– Это, смотря в какой роли.

– Роль женщины не обсуждаем, но и здесь ты взял своё.

– Я ничего не брал.

– Не говори ерунды, ты всё понимаешь. Ты интересный мужчина, но и опасный. Оставим эту тему.

Вечер прошел спокойно. Лаура была немногословна. Её можно было понять, так как она не знала, как будут развиваться события далее. Её посредничество между Дорадо и Джеймсом оборвалось, и сейчас она была порванным звеном в цепи, никем ещё не подобранное. Но это дело времени.

Через час я отвез её домой, напрашиваться в гости не стал, а она не предлагала, и вернулся домой.

Теперь становилось ясно. Чтобы прикрыть меня, его убрали. Большие возможности у моего собеседника, если он смог убрать такого человека и так быстро. «Не важно, нанял, у таких людей всегда есть исполнители, или имеет право отдавать такие приказы – размышлял я. – Джеймс всё прекрасно понял и теперь затихнет. Он знает, что это не месть обиженного бизнесмена. Это серьезный уровень. Где гарантия, что не он следующий».

Время было позднее, но я решил ему позвонить.

– Доброй ночи, – пожелал я, когда он ответил.

После непродолжительной паузы, я услышал: – Вы считаете, что она добрая? После вашего звонка?

– Да бросьте. Чем вам мой звонок плох. Пусть с меня всё началось, я хочу и закончить. Давайте завтра встретимся? Пообедаем?

– Нам есть о чем поговорить?

– Был бы собеседник, а тема всегда найдется.

Мы договорились о встрече в три часа.

Ну вот, пора заканчивать свои дела. Подчищать всё за собой. На другое утро, я посетил квартиру, протер пыль, чтобы по возможности убрать свои отпечатки пальцев, хотя абсолютной стерильности добиться трудно. Сложил вещи в сумку, достал рацию и на высокой скорости передал информацию в эфир. Засечь её трудно, она работала секунд пятнадцать. Примерный район можно. Но меня здесь уже не будет. Разобрал её, часть узлов поломал и все положил в небольшую дорожную сумку. Прошёлся по квартире, окинул её взглядом. Всё, мне здесь больше делать нечего. Вышел через запасной выход и, спустившись по винтовой лестнице, оказался на другой улице. Обойдя дом, я расположился на скамейке метрах в пятидесяти, и вскоре увидел, что мимо дома проехала машина, в предназначении которой я не сомневался. Ехала она медленно. Засекли. Точного места не знают, но начнут проверять квартиры. Потому и не пользовался рацией раньше.

Ждать больше нечего, и я пошел к концу улицы. По пути выбросил части рации в разные мусорные баки, сумку с одеждой оставил, тоже возле мусора, пригодиться кому-то. Позвонил, в агентство, и сообщил, что квартиру освободил. Срочно уезжаю. В первое время приходили и проверяли, всё ли у меня в порядке. Затем достал информацию из резервного тайника и уничтожил. Я выжил, информация передана, а значит, надо исключить лишнее дублирование, которое могло быть рискованным.

Когда я пришёл в ресторан, то Джеймс был уже там. Мы поздоровались, и я ему сообщил:

– Мне известно о смерти Дорадо.

– Лаура сказала?

– Она. Но меня это не касается. Я не хочу ничего иметь с вашими тайнами. Я вообще ушел из журналистики, пора заниматься своим бизнесом. Он и прекрасен и интереснее для меня. Но мне хочется закрыть некоторые темы. Те базы, на северо-западе и на границе с Боливией реально существуют, но мне лично в этих знаниях мало толку. Они вообще мне не интересны.

– Разговор идет об одном лагере.

– Разговор идет обо всех, но, как понимаю, тема для обсуждения тот, в котором я не был. У вас осталось намерение сдать его властям? Теперь это согласовывать с Дорадо не требуется, а преемнику это будет на пользу.

– И кто будет это делать? Лаура? – поинтересовался Джеймс.

– Начнем с того, вы согласны на моё предложение и публикацию?

– Он мне безразличен.

– Тогда так. Я забываю про лагерь на северо-востоке. Я там был случайно и случайно всё забыл. Информацию по другому лагерю я передам коллеге, а они преемники, пусть решают на кого выходить. Как такой вариант?

– А откуда они узнали?

– У журналистов всегда есть источники информации, которые они не выдают.

– Это ваше дело.

– Ошибаетесь. Это наше дело.

– Не впутывайте меня сюда.

– И не собирался, хотя желание есть.

– С чего вдруг?

– Да увязались за мной, когда я туда поехал, а о моей поездке знали только вы.

Мы оба лгали друг, другу делая честное выражение глаз. Он знал, что я выехал раньше, но, ни разу не упомянул об этом, как и, то знал, что увязались с его подачи. К тому же контролировал всё Хорхе, а он мертв. Интересно знает он об этом?

– Всё может быть. Я мог случайно проговориться.

– Что это вдруг? И кому? Дорадо? Не думаю, что вы не знакомы. Ладно, не буду углубляться. Это ваш промах. Так вот статью публикуем без упоминания вас, меня.

Мне очень хотелось дать ему послушать запись Хорхе, но возникал вопрос. Откуда она у меня. Прислал доброжелатель? Мне? Почему? Джеймс был умен и знал, что Хорхе мог такое сказать, только под дулом пистолета, и как вывод этот пистолет был у меня в руках. Зачем давать ещё один повод против меня. Я не мог ему об этом сказать, как и то, что знал, что они меня ищут. А он не мог сказать всего, потому что Хорхе был мертв, да и откуда я мог его знать. В настоящий момент Джеймс в этой операции оказался один. Его многолетняя связь с Дорадо порвана. Ему нужно прийти в себя, и тот лагерь ему точно безразличен, лишь бы не светили его.

– И ещё, – продолжил я. – Вот вам информация, – и протянул ему листок, – это о фонде, где вы работаете. Её мне дал Дорадо. Я не имею ни возможности, ни желания её проверять. Правда там или нет. Но, даже если и не правда, то она может доставить неприятности уже своим фактом существования. Кто знает? Зачем вам внутренние разборки? Будем считать это моя страховка, от вас. Вы забудете обо мне, а я о вас.

– Думаете это возможно?

– Ну, хотя бы не вспоминайте. Я точно не буду. Мало ли у нас бывает встреч в жизни.

Он взял листок и посмотрел: – Интересно проверить.

– Вам, возможно. Я не очень верю Дорадо, вернее верил, но может быть, что-то и проскочит, если вы надумаете затеять что-то против меня. Важно породить зерно сомнения. Так что, дубликат у меня. Я пойду. Пришло время нам проститься. У меня много других дел. Не надо устраивать мне аварии.

– Нужно очень.

– А хотелось, – утвердительно сказал я, глядя ему в глаза.

– Это факт или догадки?

– Догадки.

– Оставьте их при себе.

– Я хочу, чтобы вы оставили их и при себе тоже. Прощайте, – и, поднявшись из-за столика, ушёл, не протянув ему руки.

Я бы не сказал, что опустошен, но у меня появилось чувство, которое наступает, когда завершаешь дело и не так плохо. Я понимал, что основная моя функция была не том, чтобы добыть информацию, а в той встрече. Передать информацию дальше. Я всё сделал, хотя для меня это было неожиданным заданием. Знали бы в Центре, тогда сказали бы просто сиди тихо и жди. Но всё закончилось.