Позывной «Партизан» – 2

Элла была весела, много и охотно рассказывала о себе, о своём сыне, о том, как работается ей в клинике. Потом спросила:

– А ты, Серёжа, чем-то удручён?

– Неужели очень заметно? – искренне удивился Морин.

– Да. Какой-то бледный, встрёпанный.

– Всё в норме, если не брать во внимание тот факт, что лечу я на похороны отца. Вот и издёргался весь, времени на подготовку похорон просто в обрез. Родственники съедутся только в день похорон, похоронными делами придётся заниматься в одиночку. Мать-старушка не в счёт.

– Извини, Сережа. У тебя горе, а я, дура, веселюсь, порхаю.

– Ничего, это даже хорошо. Отец завещал: «Умру – чтоб никаких слёз. Все должны веселиться и гулять, потому как уйду я в лучший мир». Будем исполнять его пожелание.

Сергей Степанович задумчиво посмотрел куда-то вдаль, тихо произнёс:

– Жаль старика. Никогда не любил отмечать свой день рождения, а нынче всех удивил. Собрал всех родственников, друзей, знакомых. Видно чувствовал свою кончину.

Разумеется, Элле ничего не было известно о Сергее, и она, услышав о смерти его отца, держала паузу, не выспрашивала. Сергей сам пришёл на помощь.

– Почему не спрашиваешь, как я живу? Или тебе неинтересно?

– Что ты, Серёжа, возмутилась Элла. – Наоборот, я хочу всё знать о тебе. Только неприлично как-то в такой неподходящий момент лезть к тебе со своими расспросами.

– Прилично, неприлично. Не молчать же всё это время в знак траура. Кстати, а куда ты летишь?

– В Екатеринбург. Еду принимать партию медицинского оборудования.

– Ты что, бизнес-леди? – съязвил Сергей.

– Нет, что ты! Я всего лишь главный врач городской поликлиники. С большим трудом удалось урвать кое-что из финансов, вот и поехала сама. Снабженец у меня неопытный, побоялась его отпускать. Эти новые русские жулики могли запросто его оболванить и подсунуть какой-нибудь хлам вместо новых аппаратов. Сейчас такое неспокойное время!

– Это точно, – согласился Морин. – Везде нужен личный контроль. По себе знаю.

Элла сменила тему разговора, ей не терпелось расспросить Сергея, узнать всё, что сталось с ним за прошедшие годы. Она подпёрла ладонями подбородок, уставилась в лицо Сергея.

– Ты-то как? Кто, где, с кем? Женат, у тебя куча детей?

Морину не оставалось ничего другого, как рассказать о себе с того самого дня, когда Элла покинула Афганистан и вернулась в Союз. Правда, изложил свою жизнь Сергей без особых подробностей, в общих чертах, не упуская возможности ругнуть мэра-самодура.

– Вот так и живу, и жизнь моя в постоянной борьбе и поиске смысла, – с иронией закончил он.

– Так до сих пор ничего и не знаешь о жене и дочери?

– Ничего. Ни крупицы, ни капельки. Уехали в Москву и как испарились в ней. Я, когда из Афгана вернулся, лет пять их разыскивал. Потом понял, что бесполезно, и как-то смирился, охладел к поиску. Раз не объявляются – значит, у них всё хорошо. А если хорошо – зачем лезть в чужую жизнь?

– А сейчас… сейчас ты один? – спросила Элла и опустила глаза. Какая-то странная тень легла на её лицо.

Сергей не заметил перемены, рассмеялся.

– До сих пор не разведён, как ни странно. Во всех анкетах пишу, что женат. А жены нет. Но монахом себя не чувствую, женщин не чураюсь. Привык к походной жизни. Афганистан многому меня научил.

– Мне это знакомо. Примеряешь себя к другому человеку и вскоре разочаровываешься. Не так ли?

– Наверное, ты права.

– В твоей ситуации не возбраняется встречаться с женщинами. Главное, Партизан, не причинять им горя.

Элла впервые за время беседы назвала Сергея его афганским позывным.

– Откуда такие глубокие познания? – поинтересовался Морин.

Элла усмехнулась, очевидно что-то вспомнив.

– Был такой период, когда я о многом в жизни задумывалась. Пересматривала её как бы со стороны, год за годом, день за днём. Муж мой, царство ему небесное, одно время в крупных бизнесменах ходил. Домой появлялся, как ясное солнышко, редко. Пил, гулял, имел много любовниц. А духовности – никакой. Такой образ жизни и привёл его к гибели. Вот откуда все мои познания.

– Ты выходила замуж?

– Да, умудрилась ошибиться, – усмехнулась Элла. – Не смогла встретить такого, как ты.

– А теперь – одна?

– Нет, не одна. У меня есть сын. – Элла пристально посмотрела в глаза Сергею. – Во всяком случае, к одиноким женщинам себя не причисляю.

– Ещё бы! – хмыкнул Сергей и окинул Эллу взглядом. – Красивая, преуспевающая женщина не может быть одинокой. Я даже могу представить себе, как мужики ложатся перед тобой штабелями.

– Скажешь тоже, – Элла слегка смутилась, польщённая комплиментом. – Хотя внимания к моей персоне, конечно, предостаточно. Медперсонал клиники на пятьдесят процентов укомплектован мужиками, я давно привыкла к этому и на ухаживания смотрю сквозь пальцы. Мне есть о ком заботиться. Мы с сыном друзья.

У Эллы чуть было не вырвалось: «И он очень похож на тебя, и его тоже зовут Сергеем».

Она замолчала и опять уставилась на Морина.

Так и сидели они, глядя в глаза друг другу. Обоим хотелось спросить: «Когда мы можем увидеться и где?» Но они молчали, каждый понимал, как нелепо прозвучит этот вопрос. В Афганистане они были знакомы всего пару месяцев, из которых на личные встречи судьба отвела им дней десять, не более.

Объявили посадку, видимо метель в Екатеринбурге утихла. Подали промёрзший автобус, который, ужасно скрипя, довёз пассажиров до трапа. Сергей и Элла облюбовали два пустующих кресла в начале салона, разместились рядом.

Ночной полёт всегда утомляет человека, и через полчаса голова Эллы уже покоилась на плече Сергея. Он старался не шевелиться, чтобы не разбудить женщину.

Вот так же в ту памятную новогоднюю ночь под Кабулом её голова лежала на его плече. Она тихо спала, а он не сомкнул глаз.

В аэропорту Кольцово они расстались, оставив друг другу свои телефоны.

За Эллой приехала чёрная «Волга», Сергей Степанович взял такси. Он спешил на похороны отца, времени оставалось очень мало.

***

Похоронами отца Сергею пришлось заниматься в одиночку. Безденежье и хаос в таёжном городке был в полном разгаре.

Мать встретила его без слёз, но состояние её было подавленным.

– Слава богу, сынок, что ты приехал быстро, – сказала она. – Вся надежда только на тебя. Помощи допроситься не удалось ни от кого. Вокруг либо малые дети, либо дряхлые старики. Все мужики подались туда, где ещё деньги платят. А от баб толку никакого, кроме сочувствия и слёз. Пореветь я могу и без них.

И она рассказала, с какими трудностями столкнулась.

Сергей окончательно понял, что организацией похорон придётся заниматься в одиночку.

В связи с отсутствием денег у населения все отношения в сфере услуг строились исключительно с помощью «жидкой валюты» – спиртного. В обороте использовался любой вид – спирт, водка или креплёное вино, которые были недоступны в открытой продаже и приобретались только по талонам.

Выкупить можно было по одной бутылке на душу населения в месяц. В ходу были самогон и брага.

Сергей прислушался к дельному совету друзей: привёз с собой спирт и водку.

На следующий день ранним утром он отправился на кладбище, чтобы получить место под могилку.

По словам матери, сторож жил в казённом доме на краю кладбища. По словам очевидцев, застать его можно было лишь ранним утром, когда тот ещё спал. Вернее, не застать, а умудриться перехватить его трезвым, иначе потом он будет уже невменяемым.

Направляясь к сторожу, он и не предполагал, какая удручающая картина реальности откроется перед ним.

Старый деревянный дом стоял на краю кладбища, дверь подсвечивалась маленькой лампочкой Ильича в пятнадцать ватт. Окна были тёмными.

«Успел, – с удовлетворением подумал Сергей. – Буду первым посетителем. Главное – застолбить место, а уж потом решать остальные дела».

Он вошёл в дом, нашарил на стене выключатель. Включив свет, был ошарашен представшим перед ним зрелищем.

Весь пол был заставлен пустыми бутылками, разнообразными банками из-под консервов и засохшими кусками хлеба на столе. На старом изодранном и грязном диване в телогрейке и в валенках на спине лежал человек. По нему бегали крысы. Со стороны казалось, что человек был мёртв и омерзительные серые твари собираются устроить пир, отыскивая самое лакомое место.

По узкой полоске пола между бутылками Сергей пробрался к дивану, согнал наглых крыс веником. Постояв над недвижимым телом сторожа секунд десять, принялся приводить его в чувство.

Долгое время тот мычал, вяло отмахивался рукой, и пытался перевернуться на бок. После двух сильных оплеух открыл, наконец, глаза и стал озираться по сторонам мутным взглядом. Увидев перед собой человека в дублёнке, спросил:

– Ты кто?

– Конь в пальто, – с улыбкой ответил Морин.

– Чего тебе надо?

– Догадайся с одного раза и будешь вознаграждён, – Сергей приоткрыл дипломат, извлёк бутылку «Пшеничной», поводил ею перед лицом сторожа.

Ему не впервой было иметь дело с человеком, находящемся в запое. На Севере ему довелось сталкиваться с разными категориями пьющих людей, и он познал методы приведения в чувство поражённых алкоголем мужиков.

– Встать сможешь? – спросил он.

Вместо ответа сторож, вибрируя всем телом, приподнялся и сел на диване.

Сергей откупорил бутылку, затем взял со стола стакан, налил чуть больше половины и протянул бедняге. Трясущимися руками тот обхватил стакан, медленно выцедил.

– Это для запуска твоего мотора, – сказал Сергей. – Сделаем дело – она вся будет твоей.

Бутылка снова перекочевала в дипломат.

Через пять минут, очнувшийся сторож пошел показывать место.

Снегу навалило по грудь. С трудом прошагав с десяток метров, запыхавшийся хозяин кладбища остановился.

– Не могу, – признался он. – Иди сам. Дойдёшь до крайнего дерева – отмерь десять шагов влево и копай. Я, пожалуй, вернусь и дождусь тебя в доме. Сердце выпрыгивает из груди.

Сторож отдал лопату и медленно поплёлся к дому. Сергей стал пробиваться сквозь снег к указанному дереву, затем очистил от сугроба небольшой квадрат земли, проверил грунт. Земля оказалась песчаной, податливой.

«Хоть тут повезло, – с удовлетворением отметил про себя Сергей. – Не придётся искать компрессор с отбойным молотком».

Он вернулся в дом, сделал запись в журнале, отдал початую бутылку сторожу и зашагал с крутой горы в город. Нужно было найти экскаватор.

Домой он вернулся поздним вечером, закончив все обременительные хлопоты.

В час похорон, невзирая на тридцатиградусный мороз, у дома Степана Морина было многолюдно. Все жители посёлка, от малого до старого, пришли проводить земляка в последний путь. Даже из других городов приехали однополчане.

Сергей заказал духовой оркестр и периодически подносил оркестрантам водку, чтобы те не отморозили конечности.

Гроб вынесли на улицу и поставили на табуретках перед домом. Оркестр грянул тяжёлой медью, и процессия потянулась вниз по улице, за кумачовым гробом. В том месте, где улица наиболее близко подходила к реке, процессия остановилась. Сергей, зная, как отец любил реку, дал возможность ему, уже мёртвому, проститься с любимицей, скованной сейчас толстым льдом, и потому безмолвной, неживой.

Постояв несколько минут, траурная колонна двинулась дальше.

Вынутая из могилы земля оказалась рассыпчатой и мягкой.

– Какой человек по жизни – таково ему и последнее пристанище от Бога, – обронил кто-то из присутствующих.

– А я и не подозревала, что он настоящий герой, – сказала пожилая женщина, разглядывая подушечки с наградами.

– Да, два ордена Славы, два ордена Красной Звезды и медаль за Отвагу, – произнёс мужчина, державший её под руку. – Это только те, которые я знаю. А у него ещё и уйма других.

– Он жил тихо и скромно, – добавила старушка с сухим морщинистым лицом, утирая платочком выкатившиеся слёзы. – Мухи не обидел за свою жизнь, никогда не отказывал в помощи нуждающимся. Мне вон крышу починил однажды и ни копейки не взял за свою работу. А ведь неделю трудился.

– Да, золотой был человек, царство ему небесное.

Гроб поставили рядом с могилой, люди произносили прощальные слова. Речей не было – собравшиеся произносили короткие фразы, но ёмкие по смыслу. Высказывания следовали беспрерывно, одно за другим, словно люди, провожающие Степана в последний путь, передавали их по цепочке, как символическую эстафетную палочку.

Когда высказался последний человек, и наступила тишина – грянул оркестр, гроб опустили в могилу, на крышку полетели первые пригоршни земли. Мужчины плакали, не стыдясь своих слёз…

Глава 2

Каждому – своё.

Срок узурпированной власти Вольского подходил к концу, и бывший начальник ГАИ рассчитывал на второй срок. На этот раз ему предстояло пройти через выборы, но он был убеждён, что большинство горожан отдаст свой голос за него, и он не уступит никому своего кресла. Ни одна из заявленных кандидатур на пост главы города не вызывала у отставного полковника каких-либо серьёзных опасений. Не допуская своего поражения, отставной полковник принялся строить планы своих деяний на второй срок.

Самоуверенный Вольский просчитался. С большим отрывом голосов победил малоизвестный Белышев – инженер-производственник, которого выдвинул коллектив металлургического завода.

Когда новая команда приступила к работе – финансисты ахнули. Долговые обязательства предыдущей администрации составляли половину предложенного бюджета. Это потрясло не только их, но и руководителей муниципальных предприятий.

Казённые деньги просто исчезли в неизвестном направлении. Бездарность милицейского полковника была налицо.

Пока новая администрация составляла программу выхода из кризиса, появилась временная пауза. Ею и решил воспользоваться Сергей, благо, к этому моменту дела на предприятии стабилизировались.

Стоял апрель, до летнего капитального ремонта было далеко.

Морин, проработавший без передышки несколько лет, решил отдохнуть.

Он написал заявление на отпуск, и новый мэр подписал его, не задавая вопросов.

Поразмыслив немного, Сергей отправился в Екатеринбург, чтобы приобрести зарубежную турпутёвку – в Кедровске турбюро не существовало. Ему хотелось в Египет или в Турцию, но обворожительная девушка лет двадцати настойчиво порекомендовала посетить Таиланд.

Она так расписала прелести этой экзотической страны, что Сергею ничего не оставалось, как согласиться.

– Вы там были? – спросил он красавицу.

– Неоднократно, ответила девушка.

Кокетливо улыбнувшись, добавила:

– Руководство фирмы обещает ещё раз направить меня в эту страну. Возможно даже в период вашего пребывания там.

Через три дня Морин вылетел в Бангкок.

В аэропорту Сергея встретил гид по имени Санком. Это был таец среднего роста с длинными чёрными патлами. Скуластое лицо, изрытое множеством шрамов от фурункулов, лоснилось от жары. Он стоял в стороне от основной толпы встречающих, в руках – большая картонка с фамилией Морин, написанной латинскими буквами.

Путешественник направился к тайцу.

– Господин Морин? – спросил тот по-русски.

– Йес, ай эм, – весело ответил Сергей Степанович, проверяя свои познания в английском.

– Давайте говорят по-русски, – предложил Санком, обнажая в улыбке, мягко говоря, не совсем белоснежные зубы.

– Для меня это есть большой практик, моя работа он необходим. Хоросо?

– Замётано, – согласился Морин, поражаясь отличному настроению. Так хорошо ему было разве что в далёкой молодости.

«Как же я буду общаться с тобой, мой славный гид, если ты по несколько минут строишь элементарные предложения? Хотя, нужен ли ты мне вообще? Солнце, море, одиночество – вот чего я хочу. Остальное – мелочи, объяснимся как-нибудь».

– Замётано – это сто? – чёрные глазки Санкома встревожено уставились на россиянина.

– Согласен, значит, – без особого удовольствия пояснил Сергей Степанович.

Санком проводил туриста до подержанного автомобиля грязно-серого цвета.

– Присадись, – указал он жестом на заднее сиденье.

За рулём сидел молодой человек с такой же неряшливой внешностью. Звали его Антхэй. Старые разбитые очки чудом держались на его искривлённой переносице.

«Где-то тебе, парень, хорошо досталось», – отметил Морин про себя.

Представители турфирмы перебросились между собой несколькими фразами на родном языке, и иномарка вырулила со стоянки.

– Паттайя несколько час езда, – не оборачиваясь, сообщил гид. Показав пальцем на водителя, добавил:

– Но он хоросо делай много быстро.

– Ай андестенд ю, – ответил Морин по-английски.

Санком промолчал. Потом разулся и, откинув спинку сиденья, развалился для сна.

«А ты, паря, ещё и беспардонен донельзя, однако, – мысленно оценил Морин поведение тайца. – Культура из тебя так и прёт».

Двигатель автомобиля работал ровно и беззвучно, а через четверть часа его монотонное гудение стало нарушаться периодическим похрапыванием достойного представителя турфирмы.

Водитель действительно знал своё дело, вёл машину уверенно и с большой скоростью. Полторы сотни километров – расстояние от аэропорта до окраины Паттайи – они преодолели за час с хвостиком. Антхэй погасил скорость и толкнул в бок Санкома. Тот открыл глаза, о чём-то спросил по-тайски. Подкатил сиденье, отрегулировал его под себя, шумно зевнул и потянулся.

– Васа отель, господин Морин, «Ройал Круз Эй-Ван», – Санком осклабился, показав всю красоту гнилых зубов.

Машина плавно затормозила и остановилась у входа в отель. Шикарный отель был возведён в виде большого корабля с пятью этажами палубной надстройки.

Словно из-под земли появился швейцар. Улыбаясь до ушей, он подошёл к машине, взял багаж и понёс к регистратуре.

Морин последовал за ним.

Одноместный номер находился на четвёртом этаже. Вещи стояли уже посредине комнаты. Сергей Морин достал из чемодана бритвенные принадлежности, положил на полочку перед зеркалом и принял душ.

Не успел путешественник привести себя в порядок, как в дверь постучали. На пороге стоял сияющий Санком.

– Я – ваша услуга, господин Морин, до завтра утро. Потом я буду встреча группа шведен, три день. Вы будете сам себе. Шаляй-валяй. Но скука не будет. Сегодня я буду показ прелесть Таиланд. Потом господин будет иметь прелесть одиночка, ровно три день, ему будет мало, – хихикнул Санком.

Они снова сели в машину и совершили объезд Паттайи. Когда обзорная экскурсия подошла к концу, их автомобиль остановился у массажного салона.

– Гость Морин должен идти тут. Салон очень хоросо.

– Но… – начал было противиться Сергей Степанович, наслышанный о тайских салонах.

– Нет – но, – замахал руками гид. – Это услуга твоя путёвка. Фирма плата. Гостеприимство. Презент.

Санком взял русского гостя под руку и повёл в здание. У входа по обе стороны стояли модельные тайки, облачённые в ярко-голубые платья. В холле преобладал оранжево-красный свет, исходящий от настенных бра. Небольшие столы покрыты красным бархатом, на каждом – свеча, источающая приятные благовония.

Мужчины присели за угловой столик. Отворилась боковая дверь, из неё вышла стройная тайка, ростом выше среднего. Миловидное лицо расплылось в улыбке. Она подошла к столику и о чём-то спросила Санкома по-тайски. Тот долго ей что-то объяснял.

«Может, свалить отсюда, пока не поздно?» – подумал Сергей Степанович, внутренне борясь сам с собой.

Санком заметил терзания русского гостя и, оттопырив большие пальцы обеих рук, воскликнул:

– Всё быть осеня хоросо, верь меня!

– Ладно, замётано, – согласился Сергей Степанович, а про себя подумал: «Что это я стушевался, как не целованный мальчик? Был бы женат – куда ни шло, а так – сам себе режиссёр в этой жизни».

Любопытство взяло верх, и он остался. Тайка удалилась, её сменила другая, поменьше ростом, с подносом в руках. На столе появилось вино и фрукты.

– Немного ждать, – пояснил ситуацию Санком и разлил вино по бокалам.

Антхэй всё время молчал. Мужчины отпили по глотку, оценили вино. Сергей Степанович незаметно осмотрел холл. Никаких излишеств, никаких переборов. Все предметы, находящиеся в холле, подобраны со вкусом и значением. Благовония, тихая мелодичная музыка приводили в умиротворённое состояние.

Морин почувствовал внутренний покой и расслабление.

Вновь появилась хозяйка холла. Она поклонилась, сложив по-азиатски ладони на груди, предложила последовать за ней. Спустившись на полуэтаж, мужчины оказались в другом зале, меньшего размера, чем первый, залитым всё тем же оранжево-красным светом. Гостей усадили на массивный кожаный диван. Перед ними на столике опять красовалась откупоренная бутылка вина и ваза с фруктами. Вновь появилась девчонка, на вид не старше тринадцати-четырнадцати лет. Но Санком заверил: в салоне нет девушек моложе восемнадцати лет. Она остановилась напротив русского гостя и заглянула ему в лицо.

– Что она хочет? – спросил Морин у гида.

– Господин дать разрешение, и она сядет твои колени, – буднично пояснил Санком.

Брови Сергея поползли вверх, он не нашёлся, что ответить. Паузой воспользовался Санком и подал тайке какой-то знак. Девушка незамедлительно приземлилась на колени русского мужчины. Смущение выступило пунцовым глянцем на лице Морина, но он был уже не в силах что-либо изменить. Не прогонять же невинную девушку, если она исполняет всего лишь ритуал. Юное создание обвило тонкими руками шею Сергея и ему стали понятны её истинные намерения. Он умудрился достать из кармана двести бат и протянул девушке.

– Сенк ю, – сказал он и легко похлопал тайку по бёдрам, давая понять, чтобы она оставила его.

– Разве мистеру неприятно? – спросила она Санкома обиженно.

Сергей умоляюще посмотрел на гида. Тот произнёс несколько слов, и девушка исчезла. Из уст Морина вырвался вздох облегчения. Хозяйка салона сделала знак рукой, и перед мужчинами предстали наряженные тайки, человек двадцать. Они выстроились на значительном расстоянии и в красно-матовом свете казались все на одно лицо.

– Выбирай, – обронил Санком.

Хозяйка хлопнула в ладоши, и девушки медленно совершили оборот вокруг себя.

– Хоросо! – восторгался Санком.

Антхэй продолжал молчать. Русский гость медлил, тайцы терпеливо ждали его выбора.

– Морин растеряйся или хочет массаж от всех сразу?

Сергей чувствовал себя неловко и, ткнув пальцем наугад, выбрал девушку под номером десять. Тайка поклонилась и вышла из зала. Санком и Антхэй назвали свои номера.

Через несколько минут, массажистка, переоблачившись в обыкновенный халатик, взяла Морина за руку и повела за собой.

Они свернули в длинный коридор и остановились перед комнатой под номером десять. Девушка достала ключ и отворила дверь. Она жестом пригласила Сергея и загадочно улыбнулась.

Комната была просторной и состояла из двух половин. В одной находилась ванна и чуть возвышающийся помост. Другая половина задёрнута бархатным занавесом.

– Что там? – спросил Морин по-английски.

– Потом, потом, – засмеялась тайка. – Подойди ко мне ближе. Скажи, как тебя зовут?

– Сергей, – представился Морин.

– Сеге, – повторила массажистка и опять засмеялась. – А меня зовут Хвэй. Сейчас я буду тебя раздевать.

– Не нужно, – запротестовал гость. – Я разденусь сам.

– Нет-нет, мистер. Хвэй разденет. Это её работа. Хозяйка не одобрит.

– А ты, Хвэй, неплохо говоришь по-английски, – сделал комплимент Морин.

– У нас все девушки говорят на английском. Здесь такие требования.

Хвэй раздела Сергея и провела к ванной. Потом взяла какие-то тюбики и выдавила в неё их содержимое. Вода, как квашня на хороших дрожжах, обрастая густой пеной, поднималась на глазах

– Садись, – приказала массажистка, указав на специальное сиденье.

Душистая губка заходила по телу мужчины, затем её сменила приятная струя из душа. Пока он блаженствовал, Хвэй достала большой надувной матрац и выдавила на него те же самые тюбики. Мыльные дрожжи не замедлили подняться. Сергей плюхнулся в облако пены животом вниз. Девушка обнажилась донага и водрузилась ему на спину. Держась за боковые поручни, стала двигаться по клиенту от затылка до пят, разворачиваясь на ходу. В ход пошли руки и ноги одновременно.

Русский гость постанывал от удовольствия.

– Сколько времени длится твой сеанс? – полюбопытствовал он.

– Полчаса мистер лежит на животе, потом ещё полчаса на спине.

– А потом?

– Сейчас Сеге перевернётся на спину и через полчаса он уже не задаст этот наивный вопрос. После моего массажа Сеге будет слушать желание своего тела.

Всё произошло так, как и предсказывала Хвэй. Поёрзав по животу и ногам мужчины голым телом, массажистка вышла из ванной и раздвинула таинственные шторы другой половины комнаты. Сергей уже не сопротивлялся и с непреодолимым желанием переместился на огромную кровать, застланную ароматными простынями. Оранжево-алый ночник освещал ложе.