Позывной «Партизан» – 2

Михаил Каюрин

Позывной "Партизан" – 2

Предисловие

…Бой в Чарикарской долине закончился победой моджахедов. Почти вся группа капитана Оборина погибла под шквальным огнём душманов.

Тяжелораненый Морин и два уцелевших бойца оказались в плену у афганских боевиков. Один из солдат, отказавшись на допросе разглашать сведения о цели проводимой операции, был расстрелял очередью из автомата. Второй, на глазах которого убили его товарища, испугавшись неминуемой смерти и дрожа от страха, сообщил через переводчика, что Морин является офицером.

– Это командир нашей группы, он офицер спецназа ГРУ, старший лейтенант Морин, – дрожащим голосом проговорил перепуганный боец. – Он всё знает, а я – рядовой, простой солдат, исполнял его приказ. Не убивайте меня, пожалуйста…

– Ты хочешь жить, неверный? – осклабившись, спросил чернобородый душман, который только что расстрелял несговорчивого «шурави», и приставил нож к горлу изменника.

– Да, я очень хочу жить, – вибрируя всем телом, произнёс струсивший боец. – И готов сделать всё, что вы потребуете от меня.

– Даже принять нашу веру, «шурави»?

– Да, готов принять ислам.

– Я дам тебе возможность искупить вину перед Аллахом, – с усмешкой произнёс чернобородый афганец и полоснул сверкнувшим на солнце лезвием ножа по горлу предателя.

– Собаке – собачья смерть, – брезгливо проговорил он, вытирая окровавленный нож о полу своего халата. – Шакалам не место среди воинов, преданных Аллаху.

Безжизненное тело Сергея перебросили поперёк мула и перевезли в кишлак, где поместили в одном из глинобитных домов, приставив снаружи охрану.

В конце дня дом, где его поместили, посетили люди Рабани – исламского лидера Афганистана.

Двое бородатых мужчин с угрюмыми лицами постояли подле пленника, перебросились между собой несколькими фразами и покинули комнату. Сергей не мог их слышать, поскольку всё ещё находился без сознания.

– Глаз не спускайте с этого «шурави», – распорядился один из посетителей. – Он мне нужен живым. И пришлите сюда как можно скорее старого Муаатабара, пусть осмотрит пленника и окажет ему необходимую медицинскую помощь.

– Будет исполнено, мухтарам Карзай, – ответил второй. – Доктор Хайрулла прибудет сюда в самое ближайшее время.

– Как только «шурави» придёт в себя – дай мне знать, я остановился неподалёку. Мне нужно с ним побеседовать и решить, как с ним поступить.

Представитель исламского лидера отправился в направлении своего местопребывания, а его спутник поспешил за доктором.

Сергея привязали цепями к стене и приставили к нему пожилого афганца, которому поручили присматривать за ценным «шурави».

А события тем временем разворачивались следующим образом.

Майор Воронцов, планируя очередную операцию, на «вертушке» совершал облёт интересующей его территории. При подлёте к Чарикарской долине он увидел с воздуха странный бой. Между собой воевали два исламских формирования.

«Что за хрень? – задался вопросом Воронцов, – в этом районе никак не должно быть враждующих группировок. Откуда они здесь нарисовались?»

Он вернулся на базу и связался с одним из офицеров спецразведки. Тот долго запирался, но после неотразимого натиска командира отряда ГРУ признался о проводимой секретной операции.

– Кто возглавляет группу? – спросил он.

– Капитан Оборин, – неохотно сообщил офицер.

– Вашу мать! – выругался Воронцов. – Кто вам дал право отправлять людей на верную смерть без ведома непосредственного командира?! Там же «духов» немереное количество! Представляете, что будет, если хотя бы один из офицеров попадёт в плен?

– Не надо повышать на меня голос, майор Воронцов. Не советую. Во-первых, рота капитана Оборина пока ещё не вошла официально в состав вашего отряда и находится в прямом подчинении спецразведки. Во-вторых, офицеры не дураки и представляют ситуацию не хуже нас с вами, поэтому, в критический момент они скорее пустят себе пулю в висок, чем сдадутся в плен моджахедам, – с нескрываемым злорадством ответил человек из спецразведки и в следующую секунду отключил связь.

Воронцов, негодуя, тут же распорядился сбросить группу десанта в помощь Оборину. Но было уже поздно – бой закончился.

Потеснив с воздуха моджахедов, десантная группа смогла всего лишь забрать убитых. Морина среди «двухсотых» не оказалось.

Воронцов вновь связался со штабом армии. В трубке послышался голос того же офицера, с которым состоялся предыдущий разговор.

– Это майор Воронцов. Надеюсь, вам уже сообщили исход боя в Чарикарской долине? – без предисловий задал вопрос Воронцов, стараясь говорить спокойным голосом.

– Да, результаты столкновения двух противоборствующих группировок моджахедов нам известны, – ошарашил неожиданным ответом офицер спецразведки.

– А если я вам сообщу, что по предварительным данным трое офицеров, включая капитана Оборина погибли в бою, а старший лейтенант Морин тяжело ранен и захвачен душманами в плен? – проговорил Воронцов, с трудом сдерживая себя, чтобы не покрыть штабного офицера трёхэтажным матом за шифрованный ответ. – Что вы мне на этот раз ответите?

– Сочтём его предателем Родины и передадим дело в военную прокуратуру, – невозмутимым голосом ответил офицер спецразведки. – Суд решит, кто он есть на самом деле.

– Слушайте, вы! Старший лейтенант Морин не может быть предателем. Он – один из лучших офицеров роты, который не раз доказывал свою преданность Родине, – начал было заступаться за Сергея командир отряда, но тут же почувствовал бесполезность дальнейшего диалога с бездушным человеком и прервал связь со штабом.

– Сволочь! – выругался Воронцов, уставившись в умолкнувшую трубку. – Крыса штабная!

Разозлённый на спецразведку, майор на свой страх и риск стал готовить группу захвата, чтобы вызволить из плена Морина. Он понимал, что, если его план, не согласованный с руководством, закончится провалом – ему не миновать трибунала.

Возглавить группу смельчаков было поручено старшему лейтенанту Суванкулову, которому удалось-таки прорваться через плотное кольцо духов с тремя уцелевшими бойцами.

Через пару дней утром Воронцов вызвал к себе в палатку Суванкулова.

Марат вошёл к командиру отряда и словно попал в утренний туман – так сильно было накурено в его палатке.

– Садись, старлей, – предложил Воронцов, прикуривая очередную сигарету. Жестяная самодельная пепельница была до верху заполнена окурками. На столе Марат разглядел подробную карту того участка местности, где случился жестокий бой с душманами.

– Видишь этот кишлак? – майор Воронцов ткнул карандашом в селение среди гор.

– Вижу.

– По имеющимся сведениям, там находятся люди Рабани. Кто такой этот человек, надеюсь, тебе известно?

Марат согласно кивнул головой.

– Так вот, старлей, по всей вероятности, наш Морин находится в их руках, в этом самом кишлаке. Если они дознаются, что он офицер ГРУ – дело будет иметь плохой конец. Его начнут пытать зверскими методами. Морина надо найти во что бы то ни стало и вытащить из плена. Ясно?

– Так точно, товарищ подполковник, – ответил Суванкулов.

– Сколько тебе нужно людей?

Суванкулов внимательно посмотрел на карту, взвесил в уме все «за» и «против», ответил:

– Восемь бойцов, думаю, будет достаточно.

– Хорошо, пусть будет восемь. Большая группа тоже ни к чему. Пойми, Суванкулов, это очень тяжёлая, но важная операция. Морин надеется, что мы его вытащим, и мы должны это сделать, чего бы нам это не стоило. На примере этой операции все бойцы будут знать, что мы своих не бросаем. Я очень в тебя верю, старлей.

– Понимаю, товарищ подполковник. Сделаю всё возможное, чтобы вытащить Сергея из плена.

***

Получив приказ, Суванкулов собрал людей. Он подобрал проверенных бойцов – тех, которые не раз побывали в переделках, выжив чудом.

Через пару часов «вертушка» с восьмью бойцами на борту во главе со старшим лейтенантом Суванкуловым была уже в воздухе. Она прошла через то место, где состоялся жаркий бой с душманами и взяла вправо, направляясь к кишлаку, указанному подполковником Воронцовым.

Покружив немного, пилот выбрал подходящую площадку и высадил группу захвата. Марат повёл бойцов к кишлаку, где по предположению Воронцова мог находиться Морин. До кишлака было пятнадцать километров по горным тропам.

Десантная операция предстояла быть трудной, поскольку территория, где располагались люди исламского лидера Афганистана, хорошо охранялась многочисленным отрядом моджахедов.

Ровно сутки потребовалось группе Суванкулова, чтобы отыскать местонахождение Морина.

Однажды они напоролись на засаду и с трудом оторвались от неё, потеряв в перестрелке двух бойцов. Группа передвигалась по ущельям, взбиралась на перевалы, карабкались над обрывами.

Захват глиняного домика решено было выполнить под покровом ночи, когда, бдительная охрана притупляла наблюдение.

Бросок был стремительным, охрану вырезали ножами без единого выстрела.

Морин лежал на полу, в углу крохотной комнаты, выстеленной соломой, был в сознании. Левая рука была безжизненной, обе ноги перебинтованы, лицо иссечено каменной крошкой и кровоточило. Увидев Суванкулова, он приподнялся, показывая на цепь, которой был привязан к стене.

– Идти сможешь? – спросил Марат, освобождая ноги от кандалов.

– Я обязан это сделать, Марат, – хриплым голосом ответил Сергей.

На обратный путь ушло трое суток, прежде чем группа смогла добраться до пункта постоянной дислокации. В пути они потеряли ещё троих бойцов.

Сергей испытал большую подавленность, когда очутился на территории военного лагеря. Он увидел хмурые лица сослуживцев тех солдат, которые отправились вызволять его из плена и отдали свои жизни ради его свободы.

«Дорогая цена моего освобождения, – с печалью подумал Морин. – Я жив, а пятеро молодых ребят, спасавших меня, остались навсегда в горах. Они могли бы жить, если бы не отправились на мои поиски».

От такой мысли на душе сделалось скверно, он почувствовал себя виноватым перед этими парнями.

«Лучше бы я принял смерть, чем эти пацаны», – с горечью подумал Морин.

Его отправили в госпиталь, но долго вылёживаться не пришлось. Уже на третий день в палатке госпиталя, куда его поместили, появился офицер из контрразведки.

– Майор Плешаков, – представился он и предъявил своё удостоверение.

Началось дознание. Вначале офицер показался почтительно-вежливым человеком, и Сергей в подробностях рассказал ему всё, что с ним произошло. Авторучка дознавателя с лёгким скрипом бойко бежала по листу бумаги, едва поспевая записывать повествование Морина.

– Всё, дальше ничего не помню, – с улыбкой, больше похожей на гримасу, закончил свой рассказ Сергей. – Очнулся уже незадолго до освобождения.

Его память зафиксировала бой до того момента, когда он броском устремился наверх к пещере, а над головой в этот момент бешено залаяли автоматы моджахедов. Потом раздался взрыв, и он как будто напоролся на что-то острое и горячее, пещера крутнулась перед глазами и пропала во мгле – Морин потерял сознание.

– К тебе приходили люди Рабани? – спросил дознаватель.

– Дважды, когда я был без сознания.

– Откуда тебе это известно?

– О визитах исламистов мне сказал Джабир – старик, которому было поручено присматривать за мной, – сообщил Морин.

– На каком языке вы с ним общались?

– На смеси фарси и русского.

– Ты владеешь афганским языком?

– Немного, обучился в Лагодехи, в школе спецназа.

– О чём говорили со стариком?

– Мы с ним не общались. Он приносил мне воду и лепёшки и тут же уходил. Ему было запрещено общение со мной. Короткий разговор состоялся лишь однажды, когда я очнулся. Это произошло за сутки до моего освобождения группой Суванкулова.

– Странно… – проговорил майор, уставившись в лицо Морина.

– Что – странно?

– Странно то, что за сутки к тебе никто не заглянул, – сказал дознаватель. – Пока ты был без сознания – к тебе исламисты приходили дважды, а когда ты пришёл в себя – никто не появился. Странно.

– Могу допустить, что Джабир умолчал о моём воскрешении из жалости, – предположил Морин. – Решил дать мне денёк оклематься, чтобы набраться сил при допросе. А, может, исламистам в тот день было не до меня. Может, планировали явиться по мою душу на следующий день, да Суванкулов не дал им такой возможности. Причин может быть много, мне о них неизвестно.

Плешаков внимательно прочёл свои записи и одобрительно кивнул. Было непонятно, что означал этот кивок. Секунд двадцать он молчал. Потом из учтивого дознавателя майор превратился в профессионального хищника.

– Браво, Морин, – лениво произнёс он. – Придумал ты здорово. Твою сказку можно хоть сейчас отправлять в издательство.

– Что?! – тут же взвился Сергей. – Вы мне не верите?!

– Не горячись, – Плешаков отложил в сторону исписанные листки, равнодушно посмотрел в лицо допрашиваемого. – Никакого сочувствия от меня не жди – я исполняю свой долг. Так что, давай всё сначала и без вымыслов. Твоя версия никуда не годится.

– Я говорю правду, майор. Всё произошло именно так, как я рассказал, – теряя терпение, заявил Сергей.

– Мне нужны факты и доказательства, а не твое честное пионерское, – невозмутимым голосом произнёс майор. – Но их у тебя нет, и ты решил воспользоваться этим обстоятельством.

Морин не нашёлся, что ответить.

– Ты находился несколько дней в плену у моджахедов, – продолжил дознаватель, – Свидетелей твоего пребывания в плену нет, а, значит, и нет подтверждения того, что ты этот период находился без сознания. Верно? Где доказательства того, что в это время ты не очухался и не поделился с людьми Рабани сведениями, которыми располагаешь? А? Меня такое обстоятельство наводит на определённые мысли.

– Какие ещё мысли, майор?! – вырвалось у Морина.

– Довольно сомнительно, что почти трое суток своего пребывания в плену ты находился без сознания. С такими ранениями, как у тебя, ты должен был очнуться уже в первые сутки. Я консультировался у медиков.

– И что они вам сказали?

– Если бы ты находился трое суток без сознания, то не смог бы вернуться с группой Суванкулова на своих ногах. Тебя бы пришлось тащить на носилках. Так-то вот, герой спецназа.

– Верить мне или нет – ваше право, – устало выговорил Сергей. – Только ничего другого вы от меня не услышите. Этого другого просто не было, не существовало, не происходило, понятно?

– Ну что же, придётся начать всё с начала, только уже без вранья, – майор был невозмутим.

– Тогда лучше начать с пытки – быстрее добьётесь признания, – съязвил Сергей. У него начали сдавать нервы.

– Не надо собачиться, Морин.

Плешаков приступил к допросу по второму кругу. Вопросов была уйма, один хитрее другого. Что ни вопрос – то капкан, расставленный профессионально, и, если бы Морин попытался что-либо скрыть от дознавателя, у него это вряд ли бы получилось. А правду можно рассказывать до бесконечности, не напрягая мозгов. Поэтому майору не удалось уличить Алексея во лжи, разведчик не был пойман на неточностях.

Дознаватель злился, дело принимало запутанный характер.

Два часа допроса прошли, по сути, впустую: ни свидетельских показаний, ни фактов, подтверждающих сказанное, ни улик, ни зацепок. Ничего.

Оставался последний вариант – запугать Морина.

Плешаков отложил ручку и поймал взгляд Алексея.

– Послушай, старлей, а может, всё было гораздо проще?

– Что проще? – разведчик не сразу въехал в суть вопроса.

– Сценарий твоей сказки, можно сказать, просто банален. Окружение, плен, страх смерти, предательство. В таких грехах признаться ой как непросто! Вполне понимаю. Хочешь, я помогу построить канву, так сказать? Попробую реставрировать правду.

От многочисленных вопросов у Алексея дико заболела голова – сказывалась контузия, полученная при взрыве. Он сжал её руками, как тогда, в глиняном домике, когда к нему вернулось сознание. В тот момент она просто разламывалась на части. Это не ускользнуло от взгляда майора, но он не хотел приостанавливать допрос и переносить на следующую встречу. Ему казалось, что приближается развязка, и виток допроса вот-вот замкнётся в кольцо.

– Могу допустить, что бой с«духами» действительно был очень тяжёлый. Вы обрадовались, когда перед вами появилась спасительная пещера. Ликовали, но недолго, потому что понимали: «Духи» загнали вас в ловушку. Пещера лишь отодвинет час гибели, но никак не спасёт от неминуемой смерти. Выиграть схватку с превосходящими по численности афганцами, находясь в тесном кольце окружения возможно только теоретически. Ты, как бывалый разведчик, понимал ситуацию лучше всех. Когда твои бойцы положили головы в песок навсегда, старший лейтенант Морин отбросил автомат и поднял руки. А чтобы тебя не убили на месте, решил немного поиграть, пообещав сообщить какую-то страшную тайну. Офицеру «шурави» поверили и повезли к высокому начальству, где он поделился секретной информацией, чтобы сохранить себе жизнь, – закончил свою версию Плешаков. Последние слова были произнесены зло и холодно.

– Да пошёл ты к чёртовой матери, майор! – не выдержал Сергей и демонстративно отвернулся к стенке, давая понять дознавателю, что больше не произнесёт ни слова.

Плешаков аккуратно сложил листки допроса в папку, закрыл колпачком перо авторучки и направился к выходу. Потом обернулся и довольно тускло произнёс:

– Всё равно придётся сознаться, Морин. Подумай об этом. Хорошенько подумай.

Настроение Сергея окончательно испортилось.

«Ну, и борзый же дознаватель! Откуда только такие берутся?» – с презрением подумал Сергей. К нему в голову пришла неожиданная мысль: что, если в контрразведке позарез нужно избавиться от свидетелей этого странного боя? Они ведь там явно рассчитывали, что все люди капитана Оборина не вернутся с задания вместе с командиром, но просчитались. Он и Суванкулов остались в живых, значит, и Марата ждёт большая неприятность.

У него было такое ощущение, что он опаздывал на трамвай и с разбегу налетел на закрывшуюся дверь. Сильно ударился головой и лежал беспомощно на асфальте.

«Нужно искать выход, нужно выковыривать неопровержимые доказательства, выцарапывать из памяти все факты этой секретной операции полковника Сурмягина, – думал он. – Если этого не сделать – контроль над ситуацией будет утрачен, меня посчитают предателем, и невинная жертва Сергей Морин отправится по этапу».

Сергей вновь и вновь мысленно возвращался к той расстрельной миссии в кишлаке, которая была уготована сводной группе под командованием капитана Оборина.

Через день к нему явился майор Воронцов собственной персоной, с которым Морин поделился своими соображениями.

– Держись, Серёга, я это так не оставлю, – сказал он на прощание. –Проведённая спецразведкой военная операция с имитацией боя двух враждующих афганских группировок, по сути, преступление. Выведем сволочей на чистую воду, поверь мне.

Плешаков не зашёл в палатку ни на следующий день, ни через день, и вообще не подавал о себе знать до выписки из госпиталя. Морин не знал, что и подумать.

А потом был финал. Из госпиталя его доставили в аэропорт Кабула и отправили в Союз. После прохождения медкомиссии с диагнозом о непригодности к дальнейшей службе в вооружённых силах, он был уволен из армии и вернулся на свою малую родину.

Фортуна и на сей раз повернулась лицом к Сергею Морину. Он выжил, чтобы ещё долгое время шагать по мучительному лабиринту судьбы.

***

После увольнения из армии Сергей Морин вернулся в родной город, но ненадолго. На металлургический завод не вернулся – стабильное ранее предприятие к этому времени охватил экономический кризис. Завод чах на глазах, не нуждаясь в кадрах.

Не найдя подходящей для себя работы, он завербовался на Север, где и проработал вахтовым методом без малого пять лет.

Однажды, возвращаясь из областного центра, чтобы навестить родителей, он повстречал однокурсника по институту Алексея Бурлакова, который, как оказалось, был главой соседнего города.

– Хватит, Серёга, мотаться по вахтам, перебирайся-ка ты ко мне в Кедровск, – сделал неожиданное предложение бывший однокашник. – Предлагаю тебе должность заместителя начальника управления городской коммуналки.

Увидев на лице Морина недоумение, пояснил:

– Не вороти нос, Серёга. Предложение хорошее и дельное.

– Но я никогда не работал в коммунальной сфере, – попытался возразить Морин. – Я же не энергетик и не специалист по водопроводному хозяйству, в конце концов.

– Я тебя приглашаю не простым электриком или водопроводчиком, а на руководящую должность, – убедительно проговорил друг. – Речь идёт о создании структуры совершенно нового муниципального предприятия «Энергоресурс», которое ты и возглавишь. Не боги горшки обжигают, Серёга, справишься.

И мэр Кедровска рассказал, что предстоит сделать.

– Когда будешь создавать своё детище – познаешь производство до мелочей. Ты человек дотошный и ответственный, инженер-технарь, у тебя всё получится, – с уверенностью закончил Бурлаков.

Так Сергей Морин стал директором крупного муниципального предприятия «Энергоресурс».

Первые пять лет дела на предприятии шли хорошо, пока не грянули лихие девяностые.

К тому времени срок полномочий мэра у Алексея Бурлакова закончился, он перебрался в областной центр, занялся бизнесом. Кресло мэра занял Марк Сергеевич Вольский, бывший начальник ГАИ – неграмотный тщеславный человек.

Смена власти в Кедровске произошла в тот период, когда в стране царили хаос и беспредел.

Бюджет города не рассматривался и никем не утверждался – его просто не существовало. В администрации города творилась финансовая вакханалия.

Бывший начальник ГАИ рубил с плеча, разбазаривая по собственному усмотрению скудные бюджетные средства, будучи уверенным в своей полной безнаказанности.

Сергей увёртывался от бредовых распоряжений Вольского, как мог, чтобы удержать на плаву возглавляемый им «Энергоресурс».

Глава 1

Похороны

За пару дней до смерти отца Сергей Морин отбыл в командировку в Москву. Поехал оспаривать тарифы в Федеральную энергетическую комиссию, потому что был не согласен с решением областного единого тарифного органа.

Директор «Энергоресурса» не стал вести бесполезную переписку с регулирующим органом, взял билет на самолёт и улетел в столицу.

Ему удалось решить вопрос положительно, прежде чем его отыскало печальное известие.

Сергей Степанович рассчитался за проживание в гостинице и поехал в аэропорт.

Вылететь ближайшим рейсом не удалось – в Екатеринбурге мела пурга, рейс откладывался на неопределённое время.

Морин болтался в Домодедово, не зная, как ему лучше поступить.

Можно было отправиться и поездом, но такой вариант, конечно же, был рискованным – Сергей мог опоздать на похороны. Оставалось надеться только на Всевышнего.

В это самое время в другом конце зала металась в поисках междугороднего телефона-автомата женщина в длиннополой шубе.

Было два часа ночи. Она тоже не могла улететь в Екатеринбург и заметно нервничала. Ей требовалось срочно позвонить.

– Чёртова столица, – ругалась она вполголоса, вешая трубку очередного аппарата, хранящего полное молчание.

Женщина отыскала справочное бюро, но окошечко информатора, как и следовало ожидать, в ночное время оказалось зашторено.

– В провинции нет такого бардака, как здесь, – продолжала возмущаться женщина. – А тут можно задернуть занавеску и уйти спать.

На скамейке, опершись рукой о подлокотник, дремал мужчина. Рядом с ним пустовало место. Женщина подошла и опустилась на сиденье. Мужчина пошевелился и открыл глаза.

– Шторка давно задёрнута, не заметили? – обратилась она, бросив на мужчину мимолётный взгляд.

– С вечера, пожалуй, в окошке никто не мелькал. – Мужчина повернулся лицом к женщине.

Она хотела спросить ещё о чём-то, лицо её медленно вытянулось от удивления.

– Сережа…– прошептала она. – Ты… ты как здесь оказался?

– Собственно говоря, так же, как и ты, Элла. Собираюсь улететь.

Они замолчали и долго смотрели друг другу в глаза.

– Послушай, – очнулась Элла, – пока я тут носилась по залу, видела одну кафэшку, кажется, работает. Может, присядем, поговорим.

– Хорошо, веди, – согласился Морин.

Они отыскали уютное кафе и заняли крайний столик. Полусонная официантка с недовольным видом приняла заказ.

Элла прекрасно выглядела. Пролетевшие годы после расставания с Сергеем почти не изменили её внешность. Всё те же роскошные волосы до плеч, лучистые карие глаза с необычайно чистыми белками всё так же светились нежным светом. Чуть вздернутый вверх носик, смешливые губы, и только мелкие морщинки на верхней губе выдавали её возраст.