Ингрия. Единый регион. От Новгородской Республики до наших дней

Стоит отметить, что о необходимости строительства в этом месте крупного торгового города и порта к концу XVII века говорили и шведы. Королевское правительство, генерал-губернатор и ратуша Ниена вели консультации о возможности переноса центра города и строительстве нового порта, отвечавшего вызовам того времени – ближе к устью Невы. История распорядилась так, что новый, большой промышленный и торговый город, был построен уже при другом государстве. Но рождение Санкт-Петербурга, таким образом, было предопределено практически при любом развитии исторических событий.

3. Ингерманландская губерния. Российская Империя

Мы специально подробно углубились в историю шведско-российского противостояния на Приневских землях в XVI – XVIII веках. Поскольку именно оно проливает свет на дальнейшую историю нашего края и во многом объясняет наличие «шведской» составляющей в административном устройстве (так же, как и большого числа «шведских» львов в украшении блистательного Петербурга). Шведской составляющей, которую практичный Петр Великий вовсе не пытался искоренить, а наоборот – максимально использовать для собственных целей.

Шведский период, таким образом, оказал существенное влияние не только на российское будущее Ингерманландии, но и в значительной степени – на будущее администраивное и даже государственное устройство Российской Империи. Не зря царь Петр поднимал на пиру после Полтавской битвы заздравный кубок «за учителей своих» – шведов. Они научили его не только искусству войны, но и управления. То есть, фактически, структуру управления Петр позаимствовал в Ингерманландии, в дальнейшем распространив ее на всю территорию России.

История города Ниена закончилась в 1702 году, когда шведское командование приняло решение сжечь город, чтобы русские войска не могли использовать его здания в качестве укрытия при штурме крепости Ниеншанц. Сегодня это выглядит варварством, но то была обычная тактика: в русских городах гарнизон, отступая в крепость, точно также сжигал посад, и так делали тогда во всех странах Европы. С населением при этом поступали по-разному: о ком-то власти успевали позаботиться, кому-то приходилось уходить в окрестные села или строить землянки – война есть война.

Штурм крепости Нотебург 11 октября 1702 года

Александр Коцебу, 1846

Так вот, шведское население Ниена было, в основном, эвакуировано. Однако большинство немцев и финнов, не говоря уже о русских (напомним: включая ижор, карел и водь), остались на берегах Невы. Именно они и оказались одними из первых жителей нового города – Санкт-Петербурга. Так, немцы поселились на Фурштатской улице, сохранив у себя прежнюю структуру самоуправления (городской совет, ставший «районным» и т.д.). Петр Великий не только позволил оставить эти институты, но не исключено, что в какой-то период собирался распространить этот опыт на всю Россию.

К 1900 году из 5 тыс. петербургских шведов примерно 80% были российскими подданными по рождению и числили себя потомками первостроителей Петербурга. Наравне с многочисленными белорусами, украинцами, татарами, местными «чухонцами» и представителями многих других национальностей, у которых родство с первостроителями города, впрочем, прослеживается не столь явно. Это произошло вследствие постоянной миграции в Петербург, в ходе которой полицейским властям проще (и, вероятно, важнее) было отследить переехавших в город иностранцев.

А на месте Ниена возникла матросская слобода, канатный и, чуть подальше от Невы вверх по течению Охты – пороховой завод. Впоследствии канатный завод вырос в верфи Петрозавода (снесенного «Газпромом» уже в наши дни). Пороховые заводы работали до середины ХХ века, став впоследствии объединением «Пластполимер» и дали название одноименному району и «профессиональные» названия многим его улицам: Большая Пороховская, улица Химиков, Капсюльное шоссе.

На Пороховых заводах во все времена их существования довольно часто происходили взрывы, несчастные случаи со смертельным исходом, многие рабочие и работницы становились инвалидами. Это получило отражение в петербургском городском фольклоре: «Если жизнь не надоела – не люби пороходела», «Если хочешь быть в живых – уходи с Пороховых». Пойма реки Охты в районе Пороховых называлась в народе Долиной смерти – согласно легенде, после одного из мощных взрывов, вся она была буквально усеяна трупами. Но, скорее всего, туда просто выносили с завода убитых и раненых.

Итак, после падения Ниеншанца, царь Петр I принял решение основать на землях Ингрии новый город – Санкт-Петербург и, более того – сделать своей столицей. Город был основан в мае 1703 года. Но фактически Ингерманландия полностью перешла к России только в 1704 году. До этого шведы предпринимали неоднократные попытки отбить ее обратно, впрочем – неудачные. Окончательно все юридические формальности были улажены только в 1721 году подписанием Ништадтского мирного договора: Ингерманландия вновь отошла к России, и шведской король потерял право на ее упоминание в своем титуле.

В этот переходный период и началось формирование Ингерманландской губернии в составе Российской Империи. Собственно говоря, это была первая российская губерния. По ее образу и подобию Петр Великий создал всю систему административно-хозяйственного управления губерниями своей империи. Фактически именно с присоединением Ингерманландии, в России началась административная реформа: управление «по старине» Петр к этому моменту давно признал неэффективным и, соответственно, устаревшим.

Санкт-Петербург был основан на территории Шлиссельбургского уезда (то есть – Нотеборгского лена) и первое время входил в его состав. В том же 1704 году Петр назначил губернатором Ингерманландии своего ближайшего сподвижника Александра Даниловича Меншикова и поручил ему непосредственно руководить формированием первой российской губернии: «…учинен над приращенными нашими войною наследственными провинциями, Ингриею и Карелиею, купно с Эстляндиею и иными издревле нам принадлежащими, генеральным губернатором». Вольно или невольно, Петр сделал то же самое, что до него Густав Адольф: поставил на ответственный пост своего ближайшего сподвижника, в том числе и для того, чтобы держать ситуацию в новой губернии под личным контролем.

Александр Меншиков в Голландии (1698 г.)

Автор: Михиль ван Мюссхер

В 1706 году к управлению Ингерманландией, после того, как в ее состав вошел Новгород, было привлечено старое российское ведомство Новгородского приказа. В том же году Ингерманландия впервые названа губернией (или «губернацией»). А в 1707 году вышел царский указ о порядке управления Ингерманландской губернией. Формирование губернии началось вокруг Санкт-Петербурга, на основе одноименной (Ингерманландской) шведской провинции. При этом территория шведской Ингерманландии на первых порах вошла в состав большой российской Ингерманландской губернии как «Санкт-Петербургская провинция». Впоследствии территория губернии в духе петровских реформ была разделена на дистрикты (районы).

И, кстати, в том же 1707 году Александр Меншиков получил из рук Петра титул герцога Ингерманландского – князя Ижорского. Отметим, что Светлейший князь был единственным человеком в мире, носившим этот титул, не будучи ни российским царем, ни шведским королем. Когда много позже, в годы опалы и ссылки Меншиков был лишен всех своих наград и имущества, этот титул вместе с дворцами, землями и бриллиантами, вернулся обратно к императорской короне, и оставался в полном царском титуле вплоть до конца российской монархии, то есть – до февраля 1917 года.

Под твердой рукой Александра Меншикова, Ингерманландская губерния достигла своего расцвета. По указу 1708 года в нее входили огромные земли: Санкт-Петербург, Великий Новгород, Нарва, Шлиссельбург, Ямбург (Кингисепп), Копорье, Псков, Ладога, Порхов, Гдов, Опочек (Опочка), Изборск, Остров, Старая Русса, Великие Луки, Торопец, Бежецкий Верх, Устюжина Железопольская (Устюжна), Олонец, Белоозеро, Ржева Пустая, Заволочье, Каргополь, Пошехонье, Ржева Володимирова, Углич, Ярославль, Романов, Кашин, Тверь, Торжок и Дерптский (Тартуский) уезд. При этом города Копорье и Ямбург были отданы во владение Александру Меншикову и находились под его прямым руководством. Земским судьей (ландрихтером) в Ингерманландскую губернию был назначен Яков Римский-Корсаков, предок известного композитора.

Быстро строилась и новая столица, при этом в нее входили все новые и новые деревни и мызы, разбросанные ранее в предместьях славного города Ниена. Старые шведские (а возможно, еще и новгородские дороги) постепенно становились улицами. Дорога на Копорье стала сегодня Суворовским и Лиговским проспектами, дорога на Выборг – Большеохтинским проспектом, дорога на Нотеборг (Шлиссельбург) – Большой Пороховской улицей.