Остров Свободы

– О, Боря, тут у нас твой чемодан по ошибке привезли… Забирай…

Я остановился и огляделся. Нормальная двухкомнатная квартира, только на окнах не было стёкол, а одни деревянные жалюзи. Как я успел заметить, стёкол здесь ни у кого не было. На полу вместо привычного деревянного пола, плитка под мрамор.

– Ну, как вы тут?

– Как, как? Вот так… Дети хватанули чего пожрать в руки и умчались на улицу с пацанами местными знакомиться. А мы с Таней не знаем за что взяться. Вот сам смотри – тут всё для жизни есть. И холодильник…. Во…, весь забит продуктами. Тут мой заменщик постарался и полностью всё приготовил для нас и постельное, и продукты… Ну, короче, всё… И выпивка видишь стоит…, кубинская. А через час он придёт за нами и пойдём к нему в гости ужинать. А ты как устроился?

– Да ни как. Жену и сына увезли, а куда не знаю. Вот сейчас чемодан заберу и вот товарищ повезёт….

– Нормально, нормально вы тоже устроились, – вмешался прапорщик, – даже может быть лучше, чем здесь. Поехали…

– Ну ладно, Юра, я погнал… Слушай, а ты куда попал?

– Начальником склада в какую-то реактивку…. А ты куда?

– А я начальником разведки в учебный центр «Д».

Старший машины рассмеялся: – Да вы в одно место попали….

Обратно я уже ехал в кабине, решив пообщаться с прапорщиком. Познакомились.

– Слушай, Андрей, ты сказал что у меня квартира лучше чем у моего товарища. Что хоть за хата?

– Да как тебе сказать… Ведь везде есть свои плюсы и свои минусы. У меня в городке при бригаде, точно такая же квартира в таком же доме. Причём, нормальная квартира, но я бы только ни минуты не думал: если бы предложили, сразу бы поменялся на твоё жильё.

– Во как…. Что ж тогда за жильё такое? Заинтриговал…

– Жить будешь в Манагуа….

– Это городок, что мы проезжали?

– Да, только не в нём самом, а в полутора километрах в кубинской деревне Франк Паис, но мы по привычке называем Манагуа. Тут недалеко, до революции, американская база была, так там семейные американские сержанты жили, а теперь советские офицеры и прапорщики. Там нормально. Поел и с чаем или пивом выходишь на мраморную террасу, садишься в кресло качалку и балдеешь… Кругом пальмы, баобабы – Красота. А у меня выйдешь на балкон… Ну и что увидишь? У вас там хорошо…, – мечтательно произнёс прапорщик.

– Впрочем, сам увидишь…

Было темно, когда мы подъехали к моему временному жилищу и действительно, подсвеченные уличными фонарями пальмы, огромные деревья (баобабы наверно) и экзотичная растительность, среди которой летали светлячки, гляделось всё это классно. Меня ждали и жена с облегчением перевела дух, увидев чемодан в моих руках.

Наш дом и такие другие дома по обе стороны улицы, или как я уже знал по-испански – Каса, имели одинаковые кубические формы с плоской крышей. От дороги к дому, и действительно к террасе, тянулась асфальтовая дорожка. На террасе, выложенной крупными плитками, имитирующей зеленоватый мрамор, стояли два кресла-качалки, где в одной сидела жена, а во второй молодая, красивая деваха в лёгком полупрозрачном халатике. Это оказалась жена старшего лейтенанта Беспалько – Галя. На шум вышел и сам старлей в шортах и майке. Познакомились, его звали Василий. Тут же меня завели и познакомили с временным жилищем.

– Не совсем удачная здесь планировка. У тебя Каса, куда ты переедешь, будет получше. Там несколько другая планировка. А здесь вот….: наша с Галей спальня, вот ваша комната. Это кухня. У вас вообще кухня большая и посередине большой мраморный стол. Классненько так…. Здесь общая комната, а это холл. Да вот тут второй вход на мойку. Вот и всё хозяйство. На вас продукты, вашим заменщиком, получены и всё вот здесь. Постельное бельё тоже в вашей комнате, а всё остальное там уже передаст заменщик. Ну, а теперь давайте за стол, тебя только, Борис, ждём.

Поужинали, немного выпили. Чета Беспалько нам с женой понравилась. Были они оба с Украины, что очень чётко прослеживалось во всём, но простые. Правда, держались они несколько напряжённо и скованно, причин чего я не мог понять. Было уже достаточно поздно, и после ужина, сытые и переполненные впечатлениями, жена и сын ушли спать, а я с Васей вышел на террасу, где мы удобно расположились в качалках. Я думал, что сейчас сумею порасспросить поподробнее о жизни и службе, но не получилось. Василий отделывался общими словами, уходил от ответов, как будто боялся ответственности за свои произнесённые слова или сболтнуть чего лишнего. Всё говорил, что он командир взвода, а начальник разведки это совершенно другое. Хмыкнув про себя, я перестал спрашивать, а Вася, сославшись на ранний подъём, ушёл спать. Мне же спать не хотелось совсем. Налив в большую кружку горячего чай, снова упал в качалку и стал созерцать уже ночную жизнь Кубы. Посёлок Франк Паис, или как наши называли Манагуа, находился в метрах в восемьсот от оживлённой автомобильной трассы, связывающей Манагуа и соседний город Сантьяго де лас Вегас. Поэтом шум от проезжающих машин практически не доносился. Посёлок был большой, в несколько улиц. Наших улиц здесь было три, где проживали советские с семьями. Василий говорит, что здесь, с нашими, проживало ещё пару семей кубинских офицеров. Улицы без привычных для русского взгляда заборов были широкими и чистыми, с короткой и жёсткой травой. Среди домов стояли пальмы с широкими кронами и несколько крупных и высоких деревьев. Кое-где виднелся невысокий кустарник, среди которого летали яркие и крупные светлячки. За посёлком виднелось что-то типа леса, откуда доносились громкие крики и клики незнакомых птиц. На чистом, звёздном небе светила яростная и крупная луна, такие же яркие звёзды, создавая для меня съюарилистическую картину. Пока ещё очень непривычную для меня. В таком балдеже прошло около часа. Посёлок к этому времени совсем отошёл ко сну и я тоже собирался через некоторое время идти спать, как увидел мчавшегося огромным прыжками, явно в мою сторону, здоровенного мужика в военной форме. Слегка насторожился, подобрал под себя ноги, чтобы мгновенно вскочить и встать в стойку. Но тот подбежал к террасе и сам остановился, с любопытством разглядывая меня. Это был явно русский, хоть и в диковенной, серой камуфлированной форме, никогда мною не виданной.

– Ты кто такой? – Спросил он.

– Я, Цеханович. А ты кто такой?

– А я Цикрович. Ты мой заменщик. Меня Игорем зовут.

Я назвался и мы и обрадовано пожали руки, а Игорь тут же устроился рядом в соседней качалке.

– Борис, ты извини меня, но по традиции каждый должен встречать своего заменщика, устраивать его… А мне, как назло сегодня нарезали задачу и я только что освободился. Давай бери свою жену и пошли ко мне. Там моя жена накрыла стол. Посидим, выпьем. Познакомимся. Я введу тебя в курс дела, а моя твою жену введёт.

– Валя…, Валя…, – я не без труда разбудил жену, – Валя, заменщик пришёл и приглашает нас в гости. Пошли, познакомимся и пообщаемся.

Жена сонно заворочалась в постели: – Сколько времени?

– Двенадцать часов…

– Я спать хочу. Ты иди, а я посплю, – и жена, уронив голову на подушку, снова ровно задышала. Пожав плечами, я вышел из дома и направился за Игорем.

Действительно, моё будущее жилище было несколько другое, более удобной планировки, чем у Василия и терраса – она была несколько выше, отчего казалась более удобной. И кухня с мраморным столом мне тоже понравилась. Даже то, что в небольшом холле стояло высокое и большое, старинной работы зеркало, тоже выгодно отличало дом. В холле у накрытого стола хлопотала жена Игоря – Марина. В касе жила ещё одна семья старшего лейтенанта Руднова, но их видно не было и мы одни сели за стол. Выпили и потёк неспешный разговор. В отличие от Василия и Гали Беспалько, Цикровичи показали себя радушными и открытыми людьми, охотно и откровенно отвечали на все мои вопросы. Посмеялись и над сдержанностью Беспалько.

– Вася с Галей нормальные. Не обращай внимание. Правда, Вася несколько деревянный, но нормальный мужик, а то что они с вами себя держали несколько напряжённо, так это понятно. Они хотят пожить одни в касе и боятся, что вместо вас в этот дом вселят кого-нибудь других, а вас оставят с ними. Вот и дёргаются.

Цикровичи в свою очередь жадно расспрашивали про жизнь в Союзе и их можно было понять. Уезжали они сюда из махрового Советского Союза, а возвращались в перестроечную страну. Информацию о которой черпали только из газет. А кубинское телевидение несколько в искажённом виде преподносили информацию о событиях в СССР и вообще на Кубе очень негативно отнеслись к Перестройке.

Пообщавшись на общие вопросы, мы через час с Игорем переместились на террасу. На столик между качалками поставили водку, пиво, закуску. Марина тактично удалилась, давая возможность откровенно поговорить о службе.

– Давай теперь, Игорь, расскажи так по подробненько – Что за подразделение, где придётся служить? Чем буду заниматься? За что отвечать? Что за коллектив? Как и чем здесь живёте?

Игорь усмехнулся и потянулся к пиву: – Давай сначала промочим горло и начну рассказывать.

Бутылочное пиво оказалось неплохим, хотя как сказал заменщик, там полно глицерина. Выпив по бутылочке, я приготовился слушать.

– Служить ты будешь в 7ой отдельной мотострелковой бригаде. Но это секретное наименование. В шестидесятых годах, после Карибского кризиса, Хрущёв и Кеннеди подписали документ, где в том числе говорилось, что на Кубе мы не имеем право держать наши части. Поэтому наша бригада и громко называется «Учебный центр». Мы, якобы, здесь обучаем кубинских военнослужащих правильному обслуживанию техники и организации боевой подготовки. Ну и другим делам. Как и в любой бригаде, здесь имеется три мотострелковых батальона с наименованиями – тройка, четвёрка и двадцатка. Тройка и четвёрка в нашем городке. Он называется Нарокко, а двадцатка в другом городке – Торренс. Есть танковый батальон, наш реактивный дивизион. Мы тоже в Нарокко стоим. Есть ещё гаубичный дивизион. Он в Торренсе, вместе с двадцаткой. Ну, само собой, отдельные подразделения. Разведрота, зенитная батарея, рота связи, здоровенная рота материального обслуживания. Там около 240 человек. Рем рота, комендачи. Да…, ещё мощнейший мед. пункт. Хлебозавод и особый отдел. Всего нас тут около двух с половиной тысяч человек. Ещё отдельно учебный центр Алькисар. Там пехота проводит стрельбы и ещё Гуанабо. Это на побережье десять человек и прапорщик старший. Они в основном обслуживают и охраняют наш пионерский лагерь, посольский лагерь и дачи Главного военного советника и других шишек.

Так вот все батальоны и дивизионы идут тоже под наименованием учебного центра, но только с литерами. Так наша реактивка называется «Учебный центр Д».

Исходя из этого, у тебя обязанности и служба, как в обычном армейском дивизионе. Но тут есть свои особенности. Помимо наставлений и боевого Устава, где всё расписано, есть секретная инструкция, чем ты ещё занимаешься, помимо остального. У тебя какие задачи на завтра?

– Вася сказал, что завтра получаю форму, оборудую её и до конца дня обустройство на месте. А послезавтра принимаю должность.

– Хорошо. Вот послезавтра ты с инструкцией и ознакомишься. Принимать тебе то и нечего. Всё висит на начальнике связи старшем лейтенанте Юртаеве. Он же командир взвода управления дивизиона и твои разведчики в порядке внутренней службы подчиняются ему. Естественно и техника вся на нём, в том числе и БТР командира дивизиона и топопривязчик. Чисто номинально это твоё, но всё опять же висит на Юртаеве. Так что приём должности уложится в пару часов.

Чем будешь заниматься? До тебя тоже доведут. Единственно, что сейчас точно могу сказать – ты будешь отвечать за назначение наряда по учебному центру.

– Теперь что касается по коллективу. Тут свои нюансы. Значит управление. Начальник -подполковник Подрушняк. Ты с ним уже сталкивался и интересно, какое у тебя сложилось первое впечатление?

– Нормальное, спокойный…

– В принципе, так оно и есть. Спокойный. Без дела не орёт. Грамотный. Всё обдумает, а потом действует. Но он закрытый, сам себе на уме и в управлении держится особняком. Никого к себе старается не подпускать. Так что тут всё нормально. Начальник штаба майор Захаров. С этим ты сработаешься запросто. Конечно, как начальник штаба он несколько безалаберный, но в остальном с ним можно «кашу сварить», а вот зам по вооружению майор Карпук – тот гнилой. Служил в Афгане, кем правда никто не знает, но очень этим кичится, смотрит на всех свысока, типа – я войну видел, а вы что в своей жизни видели? С ним ни в какие дела не вступай. Крутит он тут хитрые дела, но чувствую влетит и влетит капитально. Замполит – капитан Плишкин, тоже ещё тот гусь. Вот кого надо остерегаться. Внешне открытый, мягко стелет, но тут же тебя может сдать. Были уже прецеденты. Уважением среди офицеров не пользуется. Да и среди личного состава тоже. Поэтому будь с ним осторожнее, не попадай ему на крючок. Зам по тылу, майор Головко. С ним тебе придётся по минимуму общаться. Тот крутится в своей тыловой каше. Тоже крутит дела, но по умному. Но туда тоже лучше не лезть. Плюс твоей должности, что ты сам по себе и задачи у тебя будут несколько другие. Начальник связи Николай Юртаев. Деловой, на своём месте. Ты с ним сразу найдёшь общий язык. Да ещё первой баркой прибыл новый комсомолец, капитан Кораблёв. Вроде бы ничего мужик, но не приживётся он у нас. Чего-то сразу полез не в те дела, какие нужно. Хотя бы на месяц, два притих, пригляделся к раскладу и тогда дёргайся… А он сразу. Ну, это его дело. Кого я тебе ещё не охарактеризовал? А, ещё есть финансист. Но старый сейчас уезжает, а вместо него придёт последней баркой новый. Да ещё есть секретчик, прапорщик Ламтев… Николай. Прослужил здесь полтора года и теперь считает себя «дедом Карибского бассейна». Соответственно этого звания и ведёт, как последний дебильный дембель. Будет под этой маркой подъезжать к тебе, так ты на это фанфаронство не обращай внимание. Дурачок, хоть и здоровый. Вот такое разношёрстное у нас управление. Подразделения у нас живут сами по себе, своими коллективами. Ребята нормальные, но у каждого свои тараканы в голове. Из них бы я выделил СОБа второй реактивной батарее старшего лейтенанта Мельникова. Серёга толковый офицер, мужик с юмором и надёжный. Одессит. Вот с ним можно делать любые дела.

– Ну вот, хоть какой-то расклад появился. Так, давай теперь проясни мне насчёт жития-бытия. Как тут? А то перед отъездом с гарнизона мне дали почитать письмо жены одного офицера с Кубы. Пишет что здесь полнейшая нищета. Ничего нет. И что даже волосы помыть – шампуня нет.

– Фамилию жены этого офицера не помнишь?

– Не…, не помню. Знаю только что они должны вот сейчас отсюда уходить и он зенитчик.

– Тююю…, так я его знаю. Зенитчики рядом с нами стоят и там только он один сейчас уходит и по-моему даже на Аджарии. Тогда понятно, почему такое нытьё. Ни он, ни его жена крутиться тут не могли, вот и зачухонская жизнь у них и была. А чтоб ты правильно всё здесь понял, сначала расскажу про Кубу.

Так вот. До революции Куба была большим публичным домом для Америки и здесь ничего не производилось. Ну, может быть сахарный тростник да табак выращивали. Говорят, даже молоко завозили с Америки. Единственно, чему они научили кубашей делать, так это строить дороги. Дороги у них тут гораздо лучше, чем у нас в Союзе. Так вот за двадцать пять лет после революции тут мало что изменилось в этом плане. Промышленность развита слабо, магазины пустые и у кубинцев в жизни есть только две проблемы – что пожрать и что одеть. Народ весёлый, но бестолковый. Им бы только веселиться и танцевать. Это они умеют хорошо. Да…, так вот. Вся бытовуха для жизни завозится сюда из Союза и стран социализма. И если, например, на Кубу не завезли вовремя фотоплёнку, то хоть тресни – её на острове не найдёшь. Ну, кроме как в валютном магазине. Там несколько другое снабжение. Каждый день в порту разгружается до двадцати кораблей с различными грузами и товарами. Но это в основном техника. Это я тебе так рассказываю, чтобы потом ты не удивлялся. Второй момент. Когда Фидель к власти пришёл, он решил кормить всё рабочее население на производстве. Я там не знаю как насчёт завтраков и ужинов, но обед стабильно на работе. Питаясь таким образом вот столько лет, кубинцы обленились и растеряли национальную кухню. Им, по крайней мере в нашей местности, стало проще пойти к русским и купить у них консервы и другие продукты, которые в их магазинах дефицит, чтобы только самим не готовить. Особенно в субботу и воскресенье, когда выходные дни. Это так тебе для завязки сюжета. Теперь тебе вопрос. Раз ты читал письмо жены зенитчика, то наверно багаж с собой привёз?

Я тяжело вздохнул: – Игорь, ты уезжал сюда на Кубу из Союза был бардак на железной дороге, так он и остался. Багаж то я собрал, три здоровенных ящика с обувью и одеждой. Ношенное, но приличное. Так, блин, за неделю до Одессы не дошло. Вроде бы с начальником пересылки договорился, что он получит и отправит сюда. Но, честно говоря, не знаю. Вот такая хератень…

– Да…, хреново. Но не трагично, если багаж и не придёт сюда. Тоже бедствовать не будешь, если крутиться будешь. Смотри на чём тут можно неплохо жить. Здесь ты будешь получать 25 песо. Даже по кубинским меркам – это нищета. Так…, несколько кружек пива и пару порций мороженного. Но в нашем городке есть магазин для офицеров и прапорщиков. Там тоже не особо богатый ассортимент, но цены копеечные. Там в основном покупают одеколон «Шипр» и «Тройной». Кубинцы от этого одеколона прямо балдеют. Он там стоит совсем мизер, а кубинцы у тебя его покупают за 15 песо. Это почти два с половиной доллара. 6 песо – 1 доллар. Потом если у тебя жена шьёт…

– Шьёт, шьёт. Мы машинку с собой привезли.

– Ооо.., это нормально. Так в магазине можно закупить по дешёвке материала и шить юбки, трусы. Тоже хорошо расходятся. Ты куришь?

– Нет.

– Ничего, будешь как курящий получать сигареты и продавать их. Тоже неплохой навар получается.

– Слушай, слушай, Игорь, погоди… Ты всё говоришь – продашь, продашь… Это как? Что я, офицер, должен куда-то идти и сдавать или продавать? Как это?

Игорь рассмеялся: – Ты сегодня не успел увидеть, а вот завтра всё и увидишь. Никуда не надо идти. Кубаши сами придут к тебе в касу и всё скупят. Вот тебя переодели в Одессе в гражданку, так завтра её и продай всю. На эти деньги в валютном магазине ещё лучше и моднее купишь. А через год тебе опять выдадут гражданку и её тоже продавай. То что ты привёз кондишен – молодец. Продавай его, а с местной комендатуры, мы её «Проблемой» называем, тебе обязаны выдать кондиционер.

– А что за комендатура такая?

– Там, у нас в городке, есть кубинская комендатура. По сути дела это военное квартирно-эксплуатационная служба. Ну.., а у кубинцев называется комендатура. Они ведают твоими бытовыми условиями. Выдают телевизоры, холодильники, кондиционеры и другое. Это же ремонтируют, если поломается.

– Дальше. Офицерам и прапорщикам выдают тропический паёк – это очень усиленная пайка. Мяса столько дают, что даже не успеваешь съесть его за месяц, я уж не говорю за крупы и консервы. Половину пайка смело можно продавать. И самый основной источник дохода это ленточки.

– Что за ленточки?

– Шёлковые ленточки, какие девочки заплетают себе в косички. Здесь их нет и не производятся. А косички заплетать надо. Одна ленточка стоит 7-8 песо, это в зависимости от цвета. Скупают разом и всё. Два метра проглаженной утюгом ленточки, почти незаметно лежит в почтовом конверте. И в день по почте получают от семи до пятнадцати, а у кого больше, конвертов с ленточками. Рекордсмен у нас тут замполит. Он получает по сорок конвертов в день и на почту приходит с портфелем. Почта работает четыре дня. Вот и считай – сколько можно заработать на ленточках? Простой подсчёт говорит, что замполит на ленточках в месяц имеет 750 долларов. Это только на ленточках. У него жена… Блин, красивенная баба – ещё та спекулянтка. Торгуееееет…. И кликуха у неё такая же – «Купи-продай». Так что всё нормально, прорвёшься. В остальном сам разберёшься.

В таком разрезе мы ещё общались и дальше, не забывая прикладываться к спиртному, и когда я уходил от заменщика, то был очень хорошо «под шафе».

Я брёл по улице, слегка покачиваясь, но при этом не переставал любоваться экзотикой, которая от выпитого воспринималась ещё ярче и цветистее. Я балдел, щенячье восхищаясь и крутя головой, как ребёнок радовался каждому светляку, пролетающего мимо ярким фонариком. За одним погнался, нелепо и бестолково махая руками, сумел его всё-таки словить и попытался разглядеть – Что ж там у него в жопе так ярко светит?

Но мои увлекательные исследования были грубо прерваны ядовито-язвительным смехом. Увлёкшись поимкой светляка, не заметил как оказался около своего дома и стоял перед террасой, где сидела в качалке жена. Закончив саркастически смеяться, она обвинительным жестом ткнула в мою сторону пальцем: – Даааа…, прошло всего несколько часов, как ты приехал в деревню. Нет и суток как мы на этом острове. Денег нет, знакомых и друзей тоже нет – но вот как ты и где нажрался…? Вот это непонятно. Волей неволей начинаешь гордится русскими мужиками. Вот ни один иностранец в таких условиях не смог бы в такие рекордные сроки найти водяру.

– Ну, Валя, ну чего ты…, – примиряющее начал тянуть я, – я ж тебя будил и говорил, что заменщик к себе зовёт. Ты не хотела идти, вот я у него и усугубил немного. Так что….

– Будить лучше меня надо было. Пошли спать.

Утро началось с небольшого трагикомического происшествия и с последующей суматохой. Как говорил Вася Беспалько, он рано утром уехал на подъём и с ним уехала Галя, по своим делам. Поэтому утром мы были полноправными хозяевами в доме. Взяв принадлежности для бритья, зубную щётку, я вышел на мойку и стал чистить зубы. Пока елозил щёткой по зубам, мой взгляд блуждал по мойке и, подняв его выше, остановился на обрезанной железной трубе, торчавшей из стены на уровне двух метров. На обрезе трубы, обхватив лапками с перепонками, сидела небольшая зелёная лягушка, с любопытством наблюдая за русским.

– Про эту что ли, лягушку, вещал медик? Русская лягушка по стене вряд ли туда могла забраться. Значит эта с присосками….

Только ушёл с мойки, как туда ушла жена умываться и чистить зубы. Не прошло и тридцати секунд, как оттуда донёсся истошный визг. В несколько прыжков выскочил на мойку, даже не предполагая, что там могло случиться. Белая как стенка, жена, бросив щётку с пастой на землю, стояла, подняв руки на уровень груди, и в ужасе визжала. Выходила она на мойку в лёгком халатике на голое тело и только она слегка наклонилась к мойке, как до этого спокойно сидевшая лягушка, скаканула с трубы прямо в широкое декольте на голую грудь. От такого визга, лягушка должна была упасть в обморок и отлепиться, но тварь от испуга ещё больше прилипла к телу. Я засуетился вокруг, продолжавшей работать «циркулярной пилы», но вспомнив, что лягушку надо посыпать солью, метнулся обратно на кухню и попытался с ходу найти соль. Незнакомая кухня и где чего там лежало, дало понять что соль так просто найти не смогу. Кинулся обратно на мойку, сдёрнул с жены халатик и ухватился за лягушку, которая спокойно, на удивление, отлепилась и тут же отправилась в долгий и длинный полёт по очень высокой траектории, который мог закончиться для неё только размазыванием по асфальту, куда она мокрым шлепком и упала. А жена даже не заметила, что стоит на мойке голая и причина её испуга уже благополучно перекочевала в мир иной. Через три минуты визг прекратился и ещё минут десять я её успокаивал. И только ещё минут через пять она злобно спросила – Где эта ТВАРЬЬЬЬЬЬ????? Узнав, что её больше нет…., она обессилено упала на постель, провалившись от потрясения в тяжёлый сон.

Поэтому в восемь часов я не поехал в Учебный центр, а поехал через час, когда жена проснулась окончательно успокоившись. Все, прибывшие вчера, сосредоточились около вещевого склада, где в течение трёх часов получили летнее и зимнее обмундирование. Оно отличалось друг от друга только тем, что летние рубашки были с коротким рукавом, а зимние рубашки с длинным рукавом. Да ещё давали стёганную зимнюю куртку, на которую я посмотрел с сомнением – Когда её носить то? Было 22 ноября, на улице стояла жара в плюс тридцать семь градусов и я, и все остальные прибывшие были уже в поту. Прошедшая ночь тоже была далеко даже не прохладная – где-то около двадцати семи градусов тепла. Выдали ещё и советскую полевую тропическую форму. Вещевик сказал, что она проходит здесь уже полгода испытание и в мае должны приехать с Союза тыловики за результатами. С огромным узлом форменной одежды и обуви, я добрёл до автобуса, загрузился и уехал домой, где в течение двух часов оборудовал форму. Всё перемерял и остаток дня обустраивался на месте, хотя чего там обустраиваться. После обеда с семьёй погуляли по окрестностям, а вечером уже вдвоём с женой сходили к заменщику.

С утра припозднился и в автобус ПАЗик ввалился чуть ли не последний. Все места кроме переднего были заняты и я сразу плюхнулся туда. В автобусе повисла удивлённая тишина, на которую особо не обратил внимания. А ещё через полминуты в салон ввалился здоровенный прапорщик и сразу же громко возмутился: – Это чего это соловьи занимают чужие места?