Коллекционер будущего. Повесть, рассказы

Коллекционер будущего

Повесть, рассказы

Евгений Маркович Скоблов

© Евгений Маркович Скоблов, 2018

ISBN 978-5-4493-6092-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Идея создания этой книги, и, в общем, история реализации проекта «Коллекционер Будущего» берёт начало в 2015 году, когда у меня возникла мысль совершить виртуальное путешествие в Прошлое с блокнотом и карандашом в руках. Я сделал несколько набросков – воспоминаний, затем обработал их в форме историй и рассказов. Вышло нечто среднее между художественной прозой и автобиографическими заметками, основанными на развитии личных переживаний. Книга шла постепенно, и, после примерно двух лет работы, удалось отыскать оптимальную, на мой взгляд, форму для книги. В неё вошли повесть «Коллекционер Будущего», серия коротких рассказов, объединённых в подборку «Семь маленьких грустных историй» и несколько рассказов разных лет.

Большинство из работ, представленных в книге, в течение 2015 – 2018 годов напечатаны отдельными главами и рассказами в российских периодических литературных изданиях: литературном альманахе «Донская сотня» (г. Ростов-на-Дону), литературно-художественном альманахе «Ковчег» (г. Тула), вестнике Академии российской литературы альманахе «Московский Парнас» (г. Москва), литературно-художественном и публицистическом журнале «Приокские зори» (г. Тула), Международном литературном журнале «Новые Витражи» (г. Москва), литературно-художественном альманахе «Слово» (г. Геленджик), сборниках современной прозы «Житейское море» (г. Нижний Новгород) и «Канатоходцы» (г. Москва).

Выражаю глубокую благодарность издателям, литературным критикам, друзьям за поддержку и помощь в продвижении книги: Леониду Ханбекову, Алексею Яшину, Эльмаре Фаустовой, Марине Чайкиной, Валентине Гончаровой, Сергею Даштамирову, Якову Шафрану, Борису Катковскому, Сергею Овчарову, Борису Кузине, Валерию Филатову, Инне Яковлевне Гальпериной, Галине Викторовне Путилиной.

КОЛЛЕКЦИОНЕР БУДУЩЕГО

В младших классах мне очень хотелось быть примерным и хорошим мальчиком. Мне кажется, я честно старался, но у меня, мягко говоря, это не всегда получалось. И взрослые в один голос повторяли, что если я не буду слушаться старших и плохо учиться, то вырасту лоботрясом. Но мы, мальчишки, устроены так, что подрастая, часто берем пример не с самых лучших, а иногда с очень нехороших наших сверстников, и ребят чуть постарше. По неопытности я думал, что нагрубить учителю – это круто, прогулять день занятий – клёво, а выкурить сигарету за углом – вообще по-взрослому. Но так складывалось, что почти за все ошибки, меня как правило, сразу и строго наказывали. И хуже всего было то, что мне бывало очень стыдно за свои проделки… Стыд, это, знаете ли, такое чувство, что иногда думаешь, уж лучше бы получить по зубам… Честное слово!

Однажды в шестом классе, нас с другом поймали за игрой в «орлянку», и отвели в детскую комнату милиции. Был большой скандал, родителей вызывали к директору школы, а нас чуть не исключили из пионеров. После соответствующих воспитательных мероприятий в школе и дома, я со слезами на глазах дал Торжественное Обещание быть Хорошим, на семейном совете. После этого, я, если не стал отличником учебы и поведения, то старался, в общем, вести себя прилично и не получать плохих отметок. Также, в воспитательных целях, меня записали в художественную самодеятельность, и я, в составе ансамбля, танцевал народные танцы на летних детских площадках. А ещё меня приняли в школьный Клуб Интернациональной Дружбы, где мы проводили акции протеста против войны во Вьетнаме, собирали и отправляли посылки голодающим детям Африки…

И раньше, и, особенно после исторического привода в милицию, у меня, как и у моих друзей, было много, как говорят, «нормальных» увлечений, которые, в общем поощряют взрослые, и всячески им содействуют. Главное место в разное время занимали почтовые марки, книги и кино. Немного позже – популярная музыка, фотография и кое-что ещё. Кто знает, очень может быть мои увлечения сыграли не последнюю роль в том, что я больше не попадал в детские комнаты милиции… да и взрослые тоже.

Мы становились старше, появлялись новые интересы. Увлечения с возрастом тоже менялись, старые уступали место новым, в зависимости от новых веяний молодежной моды. А вот куда подевались те, что стали нам не нужны? Куда пропали наши маленькие друзья? Модели автомобилей и самолетов, оловянные солдатики, значки, почтовые марки, детские книжки… «Забойная» мелодия, переписанная у друга на катушечный магнитофон, и растворившаяся во времени, не оставив ни названия, ни исполнителя. Фильм, который хотел посмотреть, но не удалось, а потом, сколько не пытался его найти, никак не получалось…

Уже будучи взрослым, я часто думал об этом, и мне иногда представлялось, что предметы, составлявшие наши увлечения и приносившие радость в детстве, имели очень тонкую чувствительность, порожденную нашим воображением. И как только наш интерес к ним угасал, они куда-то девались, терялись, в общем, исчезали. Папа мне всегда говорил: «как ты относишься к вещам, так и вещи будут относиться к тебе…»

Но наша память – явление уникальное, поэтому, когда мы вспоминаем о детстве и юности, то невольно припоминаются и эти спутники нашего Далёкого и Светлого прошлого. Ведь если вдуматься, то и они тоже (как, например, старые фотографии) способствуют сохранению нашей памяти о минувшем. Эти вещественные и духовные составляющие культуры нашего личного прошлого, словно маленькие камешки мощного фундамента, на котором установилось, окрепло и возмужало наше «Я».

Не могу точно сказать, когда это началось, но в один прекрасный день, у меня возникло непреодолимое желание вспомнить о своих увлечениях и вещах, что были со мной в далёкие, теперь уже, времена. Сначала вспомнить, а затем, может быть разыскать и вернуть, хоть что-нибудь… Нет, конечно о «возвращении» оригиналов речи быть не может – все они, если и существуют, то в разных мирах, и в разных временах, там, куда попасть невозможно. Но попытаться восстановить точные копии – вполне реально, надо только очень захотеть…

Отличный Повар

Моя бабушка из города Ростова-на-Дону во время Великой Отечественной войны была поваром. И, насколько я понял из рассказов мамы, она была очень хорошим поваром, потому что готовила очень вкусные блюда для солдат и офицеров действующей армии. Детали и подробности героического прошлого моей бабушки мне неизвестны, потому что когда мне пытались рассказывать об этом, меня ещё, к сожалению, интересовали совсем другие вещи, посему, слушал я невнимательно, и конечно, ничего не запомнил.

Однажды, когда мы очередной раз гостили у бабушки, я кое-что отыскал в старом комоде. Это был наградной значок, какие во время войны вручали отличившимся бойцам Красной Армии. Я говорил о том, что бабушка была очень хорошим поваром, и мог подтвердить это уже исходя из собственных познаний бабушкиного кулинарного мастерства. А теперь, я узнал, что она не просто хороший, а отличный повар. Потому что военный значок, который я обнаружил в комоде, среди других очень старых вещей, назывался «Отличный повар», и принадлежал он именно бабушке. Ящик комода пропах стариной, и я запомнил этот запах, и этот комод, и даже этот день.

Я держал в руках старинную вещицу в виде древнерусского щита, с потемневшим бронзовым изображением серпа и молота в красной окружности по центру, и надписью «Отличный повар» по кругу. Ещё там была маленькая нашлёпка в виде полевой кухни в самом низу «щита». Тогда я не знал, что этот знак-жетон появился в 1943 году, среди многих других, таких же, соответствовавших различным воинским специальностям, «Отличный связист», «Отличный артиллерист», «Отличный пулеметчик»…

Разумеется, бабушка мне его подарила, и он, среди множества очень нужных и интересных подарков уехал со мной. Как оказалось, в Очень Большое Путешествие во Времени. Но, первоначально, совместное путешествие оказалось до обидного коротким. Потому что на пути моего движения появился мальчик по имени Валера, которому наградной знак моей бабушки оказался гораздо нужнее, чем мне самому.

Валера, один из ребят с нашего двора, едва увидев значок, тут же проникся идеей и большим желанием его обладания. Он чуть ли не выхватил у меня его из рук, стал вертеть туда и сюда, откручивать закрутку, чмокать губами и шлепать языком.

К делу он приступил немедленно. А чего тянуть резину-то? Сначала он стал просто выпрашивать «Отличного повара». Не просить, а выпрашивать: клянчить, скулить и нудить, таскаясь за мной по двору. Он брёл чуть сзади и приговаривал, что этот значок ему очень-очень нужен, что он собирает коллекцию именно таких значков, что как раз не хватает именно этого, что лично мне он совсем не нужен и всё в этом духе. Я никак не хотел отдавать значок, что-то там, глубоко внутри противилось этому, хотя, в сущности, я был «добрым» и безотказным мальчиком, и мне доставляло удовольствие, когда я мог чем-нибудь порадовать своих приятелей. Впоследствии эту черту моего характера подмечали некоторые друзья-товарищи (или те, кто называл себя таковыми) по жизни, и умело, себе в радость ею пользовались. А некоторые из них даже нагло и беззастенчиво, но это происходило уже в зрелые годы. До тех пор, пока я не перестал совершать бескорыстные поступки и делать добрые дела для всех подряд, а стал разбираться, кому действительно необходима моя помощь.

«Отличный повар» не хотел уходить от меня, я это чувствовал, ощущая в ладони тепло тяжелого металлического значка-жетона. Ведь это был подарок бабушки, чтобы я всегда о ней помнил, помнил комод в маленькой спальне, запах старины и косые лучи заходящего солнца в маленьком окошке. Но, как настоящий советский пионер, Валерка был очень настойчив. Сейчас бы я это определил как «неприлично настойчив», видимо он поставил перед собой цель и решил «бороться, искать, найти и не сдаваться»…

В то время большинство мальчишек было увлечено выплавкой из свинца разных штучек-фигурок-безделушек. Занятие, в общем, небезопасное, поскольку было связано с разведением огня, где попало, разбором старых автомобильных аккумуляторов в целях добычи «сырья», и, собственно, парами, которые приходилось вдыхать, когда свинец расплавлялся в консервных банках. Самой собой, всех этих опасностей мы не замечали. И вовсю были увлечены изготовлением всяких якорьков-крестиков, мордочек-скелетиков, а также грузил для донок различных форм и конфигурации.

Как-то Валера раздобыл парочку игральных шашек из очень прочного материала с правильной формы округлым углублением с обратной стороны. А внутри углубления было выдавлено изображение льва – отличная форма для заливки! Когда мы залили свинец в одну из шашек, то получили совершенно круглую, тяжелую и толстенькую монетку с четким изображением льва в самом центре, и очень похожую на настоящую монету! Отбросив в сторону все остальные заготовки, мы вплотную занялись изготовлением «луидоров», так мы назвали нашу новую валюту. Несколько монеток досталось мне, все остальные забрали себе Валера и его младший брат Виталик. Мы были очень довольны своей выдумкой, хотя во дворе наши монеты больше никого не заинтересовали. Мы же нашли им применение, «луидоры» служили ставками при игре в подкидного дурака, лото и домино.

А однажды, когда я проиграл всё, что у меня было (около тридцати свинцовых «львов»), Валера предложил мне обмен. Он даёт мне пятьдесят, нет, сто «луидоров», а я отдаю ему «Отличного повара». По его мнению, для меня это было очень выгодно, он так и сказал. И ещё добавил в виде шутки, что сам он вполне может считаться «отличным поваром», потому как, свинец надо сначала «сварить», а потом и приготовить из него «деньги». Честно говоря, я очень устал от Валеры, от его суеты, нахрапистости и уговоров.

И я отдал ему бабушкин значок.

Я очень пожалел об этом сразу же после того, как он выхватил у меня из рук «Отличного повара» и исчез вместе с ним. Чувство досады и обиды на себя за безволие, никуда не делось и теперь. Хорошо, что память нельзя ни подарить, ни продать, ни обменять, хотя бы даже за сто миллионов свинцовых «луидоров». Но тогда обмен состоялся, он отсчитал сто монет, наши пути разошлись, и дружба на этом закончилась.

Я иногда думаю о том, что тяжело дружить с людьми, которым, кроме собственно дружбы, от тебя постоянно что-нибудь нужно.

Но всё же, «Отличный повар» остался со мной, потому что через одну вечность наступил один день, когда он вернулся. Да, это был не тот самый знак отличия, с которым я так печально расстался сорок с лишним лет назад. В новом тысячелетии наша встреча состоялась, конечно, на «Вернисаже», где мы частенько бываем с женой. Когда пришла пора, «Отличный повар» был в числе первых среди вещей, которые я терял в жизни и теперь хотел бы вернуть.

На «Вернисаже» много предметов материальной культуры прошлого, ожидающих своих хозяев, и если вы захотите вернуть что-нибудь из своего детства, то вам именно туда. Первый уровень блошиного рынка в основном для иностранцев – матрешки-самовары-лубок, а вот второй и третий уровни для коллекционеров Прошлого. В тот день, я без труда отыскал человека, который продавал такой и ещё много других «отличников» – стрелков, минометчиков, минёров… понтонёров. «Отличный повар» достался мне недорого, и продавец был бы очень удивлен, если бы знал, что я был готов заплатить гораздо больше. Теперь значок лежит у меня на рабочем столе, я смотрю на него, иногда беру в руки, и снова оказываюсь в маленькой комнатке с косыми лучами заходящего солнца в маленьком оконце и старым комодом. Чем не путешествие во времени?

В судьбе моего «отличника», а точнее его возвращенной копии, мог поучаствовать ещё один человек. Мой приятель по последнему месту работы, между прочим, коллекционер – нумизмат и фалерист, очень интересующийся, в том числе и наградными знаками времён Великой Отечественной войны. Он-то мне и поведал, когда я рассказал ему о знаке и историю с ним связанную, что на «Вернисаже» за такую цену я приобрёл не подлинный знак-жетон, образца 1943 года, а современный новодел, специально изготовляемый в больших количествах для продажи иностранцам. Скорее всего, Сергей Викторович был прав, ведь он не просто «погулять вышел», он – настоящий коллекционер, а такие люди, как известно, знают точную цену всем редким старинным вещам, в особенности, когда речь заходит о значках «Отличный повар», выпуска 1943 года. Он, между прочим, и как-то отстранённо предложил мне принести значок, чтобы он «глянул» на него, и вынес окончательное определение. Определение Знатока – Специалиста.

Спорить с Сергеем Викторовичем я не стал, но и значок не принес. Мне хватило одного коллекционера, который ко всем своим достоинствам умел отливать деньги из свинца. Я вдруг подумал, что у Сергея Викторовича тоже ведь может вдруг оказаться случайно сотня-другая каких-нибудь лишних монет, или что-нибудь другое в этом роде. Ну и… ещё раз отдавать в чужие руки память о бабушке, а теперь уже и свою собственную, я не пожелал. Я лишь сказал Сергею Викторовичу, что значок приобретался не для коллекции, по признаку его подлинности или каталожной нумизматической оценке. Просто такой у меня когда-то был, и по моей вине ушел. Сейчас я его вернул, чем, в определенном смысле искупил свою ошибку перед памятью о бабушке, перед своим временем, перед собой, наконец. В общем, опытный фалерист мог поучаствовать, но «не срослось», я этого не допустил. Слава Богу.

Я думаю, что надо стараться не впускать в свой мир посторонних. Я знаю, что это очень трудно, вон сколько посторонних окружают нас везде – в школе, в институте, на работе, среди «вроде бы» друзей-приятелей, в Интернете, но надо постараться минимизировать их участие. Они засоряют память, вносят сумятицу в мысли дурацкими советами, пустой информацией и собственными взглядами на жизнь. И, между прочим, могут легко отобрать (выпросить, выменять и др.) что-нибудь для вас очень важное, ценное и значимое. Что-то, что порой может быть очень важной составной частью нашей памяти.

Ну а если такое, вдруг случилось, следует приложить все силы, чтобы постараться вернуть утраченное.

Даже, если на это потребуется сорок лет.

«Лодка над Атлантидой»

Одной из книг, что я прочитал в возрасте от семи до тринадцати лет больше трех раз, был фантастический роман румынского писателя Виктора Кернбаха «Лодка над Атлантидой». До неё абсолютными лидерами, прочно удерживающими первое и второе место, были «Приключения Тома Сойера» Марка Твена и «Марка страны Гонделупы» Софьи Могилевской. Эти книги я перечитал по семь и пять раз соответственно. С появлением в моей жизни «Лодки над Атлантидой», «суперхита» стало три, и все три долгое время прочно удерживали первое место среди всех остальных книг.

«Лодка над Атлантидой» была выпущена в издательстве «Детская литература» в 1971 году и вошла в серию «Библиотека приключений и научной фантастики», известной в среде читающего народа, а особенно у книголюбов, как «Золотая рамка». Когда я немного подрос, и стал всерьез увлекаться книгами, и не только их чтением, но и коллекционированием, насколько позволяли мои, а главное возможности родителей, то узнал, что заполучить в свою библиотеку книгу из этой серии – очень большая и редкая по тем временам удача. Наверное, это был тот случай, когда оформление обложки играло не последнюю, а может быть, и одну из главных ролей в том, что серия пользовалась таким спросом и популярностью. Эти книги завораживали и притягивали к себе читателей, книголюбов, букинистов и разного рода спекулянтов, независимо от авторов и содержания. Что-то магическое было в самих книгах этой серии. Я, как и все вышеперечисленные уважаемые и заслуженные люди, также увлёкся «золотой рамкой», но это случилось немного позже.

А тогда, в далеком 1971 году, эту книгу подарил мне папа. В то время он служил в Центральной группе советских войск в Чехословакии, и привез её оттуда. Я думаю, что он приобрел «Лодку» в магазине военторга, куда помимо всяких «дефицитов», иногда попадали редкие в Советском Союзе книги.

Я долго ходил вокруг да около, не решаясь начать читать, хотя фантастика, из всего, что я тогда читал, притягивала больше других жанров. Что касалось произведений школьной программы, то они, признаться, шли со скрипом. Грустно всё это было, во всяком случае для меня, может быть ещё и потому, что читать заставляли. И вот, однажды, я просто сел, открыл книгу где-то на середине, около одной из иллюстраций, и стал читать.

Увлекся почти мгновенно, сюжет меня захватил, и, кстати, не казался таким уж фантастическим. Напротив, все события, описанные в романе, выглядели очень правдоподобно и, по моему мнению, вполне могли быть в действительности, в те времена, когда Атлантида могла существовать, а потом… не существовать. В первый раз я её не дочитал до конца, потому что сразу же, после нескольких десятков страниц, начал сначала. А дальше, оторваться уже не мог. Помимо всего прочего, роман был написан лёгким и понятным языком. После того как я прочитал книгу в третий раз подряд, я на время о ней забыл. Потом, периодически снова возвращался, и, если в это время было что-то ещё, то я читал поочередно сразу две книги. Я был переполнен восторгом, восхищением, а некоторые места перечитывал по нескольку раз.

Прошло несколько лет, и мы сдружились с Андреем, мальчиком из соседнего подъезда. Вернее, мы с ним дружили и раньше, но когда немного повзрослели, у нас обнаружились общие интересы и увлечения, среди которых книги, а немного позже, музыка и фотография были основными. Разумеется, мы делились с ним впечатлениями о прочитанном, обменивались книгами и собирали их. Конечно, я рассказал Андрею о «Лодке над Атлантидой», и, как мне показалось, в цветах и красках пересказал сюжет. И конечно, дал ему почитать. Мне очень хотелось доставить удовольствие другу, и самому получить от этого удовольствие.

Андрей книгу взял, но, насколько я понял, прочитать её не торопился. При встречах (мы часто «магнитофонили» – обменивались записями, то у меня, то у него дома) он о ней не вспоминал, вообще ничего не говорил. Но однажды, когда я спросил у Андрея, понравилась ли ему «Лодка над Атлантидой», он сказал, что очень сожалеет, но должен сообщить, что этой книжки больше нет. Вернее, где-то она, конечно, есть, но она потерялась. А если уточнить, то пропала при невыясненных обстоятельствах, в подвале у Трицыка.

Трицыком называли одного хулиганствующего типа с нашего двора, чуть постарше нас. Человеком он был небезопасным, хотя бы потому, что никогда не было точно известно, что он задумал, и когда от него ждать очередной злой выходки. Самыми «безобидными» его развлечениями были мелкий грабеж ребят помладше в нашем дворе и за его пределами, распитие вина и пива в компании юных бандитов, участие в не очень опасных драках с пионерами. Однажды он подбил нескольких мальчишек идти бить стекла в палатках пионерского лагеря, который во время летних каникул расположился неподалеку, в городском парке. Поймали и сурово наказали всех, кроме Трицыка. Его, как выяснилось позже, там вообще не было. А ещё выяснилось, что он и понятия не имеет ни о каком лагере…

Каким образом примерный мальчик Андрей оказался у него в подвале, и почему у Андрея была с собой моя книга, не очень понятно. Скорее всего, он вышел во двор погулять, и почитать на свежем воздухе. Возможно, Трицык его заманил в свой подвал, который «оборудовал» под «комнату отдыха от родителей», чтобы предложить выкурить сигарету, тогда некоторые ребята тайком начинали покуривать. В общем, книга пропала, а Андрей толком не мог объяснить, куда она подевалась. Сказал лишь, что в подвале в тот раз было много народу, все толкались, матерились и курили… и книга исчезла… в табачном дыму…

Я был очень расстроен. И не только потому, что на тот момент это была одна из самых любимых моих книг, а ещё и потому, что к этому времени, я уже знал, что некоторые дорогие людям вещи иногда пропадают безвозвратно. И когда они теряются, и человек знает, что вернуть их невозможно, он очень страдает. И если вдруг, какая-нибудь вещь отыскивается в огромной бесконечности повседневности, то это очень большая удача, если вообще не самая большая удача в жизни. Я же был уверен, что книга не найдется никогда, тем более, что в деле был замешан такой человек, как Трицык.

Но потом произошло невероятное. И случилось это, примерно через год или полтора, когда мы были уже старшеклассниками. Ко мне домой пришел сияющий Андрей, и с видом скромного победителя протянул немного потёртую, но в общем «живую», целую и невредимую «Лодку над Атлантидой». Он только попросил меня ни о чем не спрашивать, потому что, не сможет толком ничего рассказать. Я, в общем-то, не настаивал, хотя вся история выглядела, по меньшей мере, удивительной. Главное – книга нашлась! А это и было самым важным. Правда, Андрей тут же снова попросил у меня её почитать, ведь он же не успел, до того как она исчезла в подвале у Трицыка. Конечно же, я не мог отказать другу… никак не мог! А наверное, следовало бы.

Потому что на этот раз, Андрей мне её так и не вернул. Книга ушла окончательно, навсегда. Вскоре мы окончили школу и наши пути разошлись. Впоследствии мы изредка встречались, в разные времена, но о книге как-то забылось… Забылось? Нет! Я о ней помнил всегда. Где-то там, в глухих, затерянных подвалах «глубокой» памяти.

И всё же, я её нашел. А может быть, это она меня отыскала, моя «Лодка над Атлантидой», и прилетела за мной через время (сорок с лишним лет) и пространство (несколько световых мгновений). Однажды мы с женой прохаживались по «Вернисажу», и вдруг, у одного торговца старыми книгами я увидел «знакомое лицо» в золотой рамке. Это была Она, теперь уже основательно потрепанная. Нет, конечно же, не та самая, что когда-то пропадала в подвале у Трицыка, но всё же, «Лодка над Атлантидой». Всё-таки наши трассы пересеклись, и через сорок лет мы снова встретились, в другом месте, в другое время, в другой жизни. Моё, давно забытое несбыточное желание вернуть утерянное, всё же исполнилось. Поэтому, испытывать судьбу ещё раз я не захотел, и не откладывая до «следующего раза», сразу же купил её.

Теперь она рядом, среди дорогих моей памяти предметов в моем «творческом» уголке. Среди моих Самых Любимых книг.

«Икар ХВ – 1»

Что может быть для молодого человека, лет двенадцати, огорчительнее несбывшегося желания? В мире, полном удивительных, захватывающих событий и прекрасных вещей, когда до определенного возраста исполняется почти всё или очень многое, чего не пожелаешь… И когда, вдруг, случается, что вполне безобидное желание по каким-то причинам сбыться не может (не получил желаемую игрушку, друг пообещал что-то и не сделал, и много чего ещё), это почти всегда – маленькая трагедия, которая оставляет след в памяти и душе, в восприятии окружающего мира.