Планета Афон. «Достойно есть»

Дождь прекратился, однако ступать по сырой траве и набухшей глине было ещё более отвратно. Приходилось прыгать с камня на камень, но рвение наше от этого не только не иссякло, наоборот, обрело второе дыхание. Пока у Лёньки не сдулось первое. Через полчаса он уже начал канючить, чтобы вернуться обратно. Спрашивается, зачем с такой слабой дыхалкой было искушать Всевышнего? Нет чтобы лучше избавиться от привычки кадить дьяволу!

Как будто читая мои мысли, Лёнька осквернил уста сигаретой и грациозно прикурил от золотой зажигалки. Саня присел на обломок скалы и попытался сучком очистить свои кроссовки от налипшей грязи. Удавалось с огромным трудом, видимо и глина в этой стране тоже специфическая. Странная. Или не рассчитанная на таких упёртых, как наша троица.

Но вот и глина побеждена, и окурок затоптан, надо продолжать восхождение. Ещё примерно полчаса мы воевали со стихией, прежде чем перед нами возникла одинокая колоколенка монастыря. Как, впрочем, и одинокая церковка, размерами чуть больше киоска Союзпечати. Никакой ограды не было даже намёком. Между храмом и небольшой сарайкой, по всей видимости служившей конюшней, паслась на привязи пегая лошадка или мул, точно не разобрал.

Наличие внедорожника мощностью в одну лошадиную силу позволяло предположить, что монастырь (если его можно так назвать) всё-таки обитаем. Подойдя к церковке, мы услышали кузнечную канонаду, доносившуюся из сарайки. Третьим послушником этой обители был пёс серо-буро-коричневого окраса. При нашем приближении он лениво поднял симпатичную мордашку и заулыбался нам одними глазами. То ли он почуял в нас своих, православных, а может, просто в принципе соскучился по мiрской суете, но вся его «злость» по отношению к незваным гостям проявилась в неторопливом бессловесном помахивании мохнатым хвостом.

– Ну здорово, псина, – Сашко́ приблизился к нему и протянул руку, чтобы погладить.

– Ты поосторожнее, – предостерёг Лёнька, – это может он только с виду такой смирный.

– Не боись! Я с собаками умею находить общий язык, – и Саня присел на корточки, теребя сучьего сына за ухом. Странно, но это на всех собак действует как приманка.

Кузнечный стук нечаянно прекратился, и нам навстречу вышел довольно молодой монах в старой, порванной и до зѣла испачканной серой рясе. Голова была прикрыта монашеской скуфейкой, а на ногах было нечто, не поддающееся словесному определению.

– Поздрав браћо, – произнёс инок, при этом приложив десницу к груди и поклонившись.

– Христос воскресе! – дружно откликнулись мы.

– Ваистину васкресе, – ответил монах, чем до зѣла обнадёжил нас, понеже сербский язык не так чтобы сильно отличался от русского. Это значительно облегчало дальнейшее общение.

– Ти руси, из Русије? – обрадовался инок, и улыбка расцветила его щетинистое лицо.

– Да, – мы дружно закивали головами в подтверждение своих слов. – Как тебя зовут?

– Спиридон, – представился монах и протянул нам по очереди десницу.

– А меня Мигель, это Леонид, а тот Александр, – я указал на Санька, по-прежнему возившегося с собакой, но ради приличия всё-таки подошедшего к нам.

Инок пригласил нас зайти в храм, чему мы безмерно обрадовались. По крайней мере, можно было разуться и на топящейся печурке просушить насквозь промокшую обувь. Да и храмом сие строение можно было назвать с большой натяжкой. Всё пространство было занято под хозяйственные нужды, а посредине расположился огромный стол персон на пятьдесят, вкруг которого стояли многочисленные лавочки. Стол был практически полностью завален всяческой снедью, причём не сказать чтобы особливо постного ассортимента.

Спиридон предложил нам согреться чайком, на что мы тут же безропотно согласились. Он поставил изрядно закопчённый чайник на печурку-буржуйку и стал нарезать кукурузный хлеб. Возраста ему было не больше сорока, ростом повыше меня будет примерно на ладонь. Смугл он больше от грязи, чем от загара. Волосы под скуфейкой слиплись от пота и были туго завязаны сзади в пучок. Выразительные карие глаза смотрели ласково и дружелюбно, не перебегали с одного на другого, стало быть, их хозяин не любопытен и не подозрителен. Круглый игривый подбородок украшала куцая рыжая бородка, вкупе со щетиной наполовину скрывавшая рот и щёки. Кончик носа был немного вздёрнут, брови почти срослись у переносья, лоб полукругло выпирал, а уши плотно прижаты к черепу и забраны под скуфейку.

Что нас не сказать чтобы приятно, поразило, так это полнейший беспорядок. И это будет мягко сказано. Такого хаоса трудно встретить даже в скукоженном жилище вьетнамских гастарбайтеров, кучкующихся в одной комнатушке по пятнадцать рыл. Здесь им и ночлег, и кухня, и гостиная, и детская, ets. Кто бывал, тому объяснять не нужно. Инок Спиридон жил в монастыре один, но складывалось ощущение, что в этой трапезной разместился цыганский табор.

В русской словесности существует поговорка: беден как церковная мышь. Трудно представить, что в этом монастыре нет мышей или даже крыс. Здесь им было полное раздолье. Наряду с провизией на столе пребывали и очистки, и объедки, да чего тут только не было! Вдоль стен вместе с мешками с провиантом соседствовали стройматериалы, инструменты, отходы производства, причём вперемешку, в полной неразберихе. Иконостас взирал на мiръ пустыми глазницами киотов, по стенам вместе с иконами висела одежда, сушились про запас травы и корнеплоды, в углу стояли драные мешки с фуражом для «внедорожника».

Хиландар

Хаос, как известно, предтеча дьявольского мiроустройства. Сколько объездил стран, но невозможно представить, чтобы в Германии, Испании, Франции, ets в монастыре был подобный беспорядок. Тем более в католическом или протестантском монастыре или храме. Да, они холодные, там тебя не пригласят к столу и не предложат чаю, не накормят, последним не поделятся. Но и до такого состояния никогда не опустятся, лучше продадут обитель иноверцам.

…Беседа наша немного затянулась, инок хорошо понимал по-русски, а где не понимал, там приходилось переводить на английский, немецкий или испанский. Когда дождь прекратился окончательно и горизонт окрасила предзакатная мозаика, брат Спиридон вышел нас проводить и даже предложил своего скакуна, от чего мы резко отказались. Вниз – не наверх, только следи, чтобы второпях не оступиться и шею не свернуть, а сил и здоровья не требуется.

Через полчаса, когда мы спустились до кромки моря, от недавних туч не осталось даже пёрышка. Взойдя на Царский пляж и освоившись в лабиринтах пещер, мы не заметили, как ночь сгустилась до консистенции мазута. Последние всполохи уходящего дня отсвечивали светлячками на западе, и на побережье начиналась бурная ночная курортная жизнь.

А погода с этого дня установилась как в июле 2010 года в России. И целую декаду, пока мы не покинули благословенную Черногорию, ни единым облачком не запачкался небосвод, жара устанавливала рекорд за рекордом, и было ощущение, что мы пребываем во Святой Земле. Во всяком случае, наш подъём в монастырь О́строг напомнил точно такой же на Гору Искушений, где лукавый искушал Господа нашего Иисуса Христа после сорокадневного поста.

О́строг – действующий монастырь в Черногории, относящийся к Сербской православной церкви, расположенный в горах на высоте около километра над уровнем моря. Находится в тридцати верстах от Подгорицы, у подножия скалы Острошка Греда (Ostroška greda). Основанный в XVII столетии, во времена османского владычества, монастырь был центром духовной жизни сербского народа. В настоящее время там обитают 12 монахов. Нижний монастырь был основан в середине XIX века, состоит он из келий и церкви Святой Троицы. В Нижнем монастыре покоятся мощи святого новомученика Станко, двенадцатилетнего мальчика, которому турки отсекли руки, в которых он держал святой Крест и не хотел его выпускать.

Верхний монастырь отделён от Нижнего пятикилометровой дорогой, но мы поднимались пешком, по более короткой пешеходной, которую преодолели за полчаса. Верхняя часть монастыря двухуровневая, встроена в скальную нишу и состоит из двух церквей. На нижнем уровне расположена Крестовоздвиженская церковь, построенная в 1665 году, а выше неё – Введенская церковь XVIII века. Она очень мала, всего три на три метра, но именно здесь святой Василий провёл в молитвах 15 лет. В реликварии Введенского храма хранится ковчег с чудотворными мощами святого Василия Острожского, а также молитвенная книга 1732 года и храмовые подсвечники, датируемые 1779 годом. На скале – изображение-икона святителя.

Родился Василий Острожский в нынешней Герцеговине, в селе Мрконич, 28 декабря 1610 года в семье набожных, благочестивых, православных родителей Петра Йовановича и его супруги Анастасии. Ребёнка окрестили Стояном, стали учить страху Божьему и всякой доброй мудрости, ходили с ним на святые церковные богослужения. Входя в храм Божий, он сначала клал земные поклоны, с благоговением лобызая пол храма, а потом Святой Крест и святые иконы.

Стоян отличался смирением и серьёзностью, а также милосердными сердцем и душой. Семья его весьма нуждалась, но он даже доставшийся ему кусочек хлеба никогда не съедал один, а всегда делился с кем-то, особенно если вместе с другим пастушками пас овец. К его родителям питали ненависть недобрые соседи, вероотступники и потурченцы, которые возненавидели юношу за его благочестивость и мудрость. Впоследствии по желанию самого Стояна, дабы уберечь сына от озлобленности людской и дать ему возможность выучиться грамоте, родители отвели его в монастырь Завала, воздвигнутый в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии, игуменом которого был дядя Стояна Серафим.

Монастырь этот был весьма почитаемым в Герцеговине и довольно богатым. Одно время, до своего ухода на Афон, им правил Святой Савва. Вернувшись из Святой Земли, он учредил Захумскую епархию, митрополитом которой стал впоследствии святой Василий. Здесь Стоян учится мудрости, душа его постепенно воспламенилась любовию ко Господу и святой подвижнической жизни. В нём появилось желание принять монашеский постриг.

Он переходит в монастырь Успения Пресвятой Богородицы, или Тврдош, и вскоре постригается в монахи под именем Василий. Данное имя для него было знаком, чтобы в будущем в качестве подвижника и епископа следовать святому и великому иерарху Церкви Божией Василию Великому. Через какое-то время преподобный удостоился сана диакона, а потом и священника. Служил он перед престолом и жертвенником Божьим с глубокой верой и целомудрием. Проведя некоторое время в данном монастыре, он отправился в Черногорию к митрополиту Цетиньского монастыря Мардарию, который оставил его при себе в Цетине. В этом монастыре преподобный Василий дослужился до архимандрита.

В те годы в Черногории и Герцеговине римские священники-иезуиты очень активно вели среди православных пропаганду католицизма с целью вовлечь их в свою католическую ересь и подчинить власти папы. Ревнитель православной веры святой Василий указал митрополиту Мардарию на антиправославную деятельность католиков и советовал оказать горячее сопротивление врагам Церкви, но тот отнёсся снисходительно к засилию униатской пропаганды.

Благодаря своей вере и преданности Православию, а также усердной борьбе святого Василия против Унии православный народ и духовенство не подпали под влияние униатов. Преподобный, никого и ничего не боясь, защищал веру и истину Христову. Тогда Мардарий стал плести интриги против ревнителя Православия и несправедливо обвинять его перед народом. Но народ не поверил клевете митрополита, так как он хорошо знал, что преподобный жил свято и богоугодно, за что все его любили и весьма почитали.

Желая уйти от интриг и злобы, святой Василий вернулся в монастырь Тврдош, но и там не перестал бороться за сохранение веры православной, неустанно защищая сербский народ от угрозы папизма. Святитель постоянно возносил горячие молитвы Господу, продолжая заботиться не только о спасении своей души, а в первую очередь о спасении своего православного народа, который задыхался под тяжким турецким рабством, жил в нищете и бедности, в страхе от турецкого насилия и беззакония, в опасности от притеснения унитской пропаганды.

В то время преподобный был уже архимандритом, но не остался в монастыре, а отправился в герцеговинские деревни и, как настоящий духовник и пастырь, проповедовал Евангелие Христово. Подобно святителю Савве, он совершал все богослужения и святые таинства, поддерживая веру и терпение народа, помогал терпящим нужду и скорбящим. «Плебейский богомолец», как многие называли его, был евангельским просветителем своему народу.

Его апостольское усердие настроило против него местных потурченцев, и они задумали его убить. Тогда святитель отправляется в православную Россию, дабы уклониться от опасности и одновременно помочь своему народу. Через некоторое время он вернулся со многочисленными и щедрыми дарами, святыми облачениями, богослужебными книгами и небольшой денежной суммой. Он раздавал дары небогатым храмам в Герцеговине, а также особо нуждающимся. Одновременно стал восстанавливать опустевшие и обветшавшие церкви. Но лукавый враг рода человеческого и на сей раз не оставил его в покое. Неустрашимое усердие и неустанная апостольская деятельность только усиливали ненависть богоотсупников.

Это вынуждает святого Василия уехать на Афон. Святитель нанёс визит Святейшему Патриарху Печскому Паисию Яневацу (1614–1647), которому подробно рассказал о горестном и тяжком положении православных сербов в Герцеговине, об их страданиях и турецких бесчинствах, о лукавой пропаганде латинян, и выразил своё желание поехать на Святую Гору, испросив у Святейшего на это благословения. Патриарх сразу понял, что перед ним человек Божий и что только такой человек может помочь страдающему православному народу. Мудрый патриарх Паисий знал, что архимандрит Василий отличается великими духовными добродетелями и способностями. Он восхищался пастырской деятельностью святителя, поэтому решил возвести его в сан архиерея и разрешил поехать на Афон, посоветовав там не задерживаться.

На Афоне интенсивная молитвенная жизнь не проходит безследно: если человек всё время проводит в церкви, если он всё время молится, ежедневно открывает помыслы – он не может не начать меняться к лучшему. Василий без проблем добрался до Святой Горы и оставался там почти год. Он побывал во всех святогорских монастырях и многих скитах, набрался опыта у тамошних подвижников и отшельников. Но основную часть времени провёл в сербском монастыре Хиландар среди сербских и болгарских иноков и старцев.

На обратном пути из Святогорья он снова заехал в Печ, чтобы поприветствовать патриарха. В день праздника Преображения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа в 1638 году святейший собрал всех сербских архиереев и, невзирая на молодость (святителю в то время не было и тридцати лет), за его добродетельную жизнь удостоил Василия епископского сана, назначив митрополитом Требиньским. Этого требовали сложные исторические обстоятельства.

Главное его оружие было слово Божие. Сила его молитв была такова, что по ним уже тогда Господь даровал многочисленные исцеления. Святого все считали чудотворцем. За его святую жизнь и его молитвы, а также дарованную ему от Господа прозорливость народ почитал Василия святым. Люди приходили к нему, ища от него помощи и утешения в разных бедах и искушениях. Святитель с великим благодушием помогал каждому молитвой, духовными наставлениями. Он учил давать подаяния, а также и восстанавливать святые храмы и монастыри.

В это время турки усиливают террор по отношению к сербскому народу. Они грабили не только дома, но и церкви, и монастыри, опустошая всё вокруг себя, а людей уводили в плен. В результате этого народ со страху бежал с насиженных мест. Мученическую кончину принял патриарх сербский Святейший Гавриил Раич (1648–1656). Также был убит турками митрополит восточно-герцеговинский Паисий Требешанин, кафедра которого находилась недалеко от Оногошта (Никшича). Святителя Василия, бывшего митрополитом Захолмским, патриарх благословил на упраздненную кафедру, написав в связи с этим грамоту.

Преподобный Василий поселяется в уединённом месте, где устроил себе келью. Это была пещера в Пьешивцах, у подножья горы Загарач. Но по совету старцев переселяется в монастырь Острог. Игумен монастыря, преподобный старец Исайя, жил богоугодной жизнью в одной пещере, находящейся над монастырём Верхний Острог. По преставлении подвижника Господь прославил его святые мощи, но турки очень быстро нашли их и сожгли.

Придя в Острог, святой Василий сначала поселился у подножья Острожской горы, а потом поднялся в Верхний монастырь, находящийся в пещере преподобного подвижника Исайи. С той поры он оттуда пятнадцать лет управлял своей митрополией. Вокруг него стали собираться монахи и подвижники, с их помощью он восстановил церковь Введения Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. Также святитель в Острожской скале построил и украсил церковь Честного и животворящего креста, которая сохранилась до сих пор. Игуменом монастыря он нарёк Исайю, внука преподобного Исайи, на себя же наложил самые строгие обеты. Питался святой только фруктами и овощами, клал земные поклоны и совершал другие подвиги монашеской жизни. Помимо забот о своей епархии, он строил церкви и кельи, своими руками носил камни для строительства, и весь он являлся храмом Пречистого Духа.

Как настоящий пастырь, преподобный Василий не всё время пребывал в келье, а спускался к народу и вместе со всеми терпел страдания. К святителю толпами шли люди, ища у него помощи, а также духовного и телесного утешения, многие почувствовали силу его молитв, за что возносили хвалу Господу. Спасаясь от жестокости турок, народ Герцеговины, подвергнутый гонениям и страданиям, собирался в Остроге, а многие старики, женщины и дети оставались подолгу. Святитель опекал их, жители окрестных деревень помогали ему во святом делании.

Невдалеке от монастыря было имение князя Раича, имевшего пятерых сыновей, которые постоянно обижали святителя и монастырь. Из-за жестокости князя Раича и великой злобы людской святителю была мысль навсегда уехать на Святую Гору. Но он понимал, что злоба та – дело демонов. Об этом преподобный написал в своём завещании: «Пишу я, чтобы все христиане правду знали: какое-то время я жил в Остроге в отшельничестве, прилагая все свои усилия и отдавая всё свое имущество, ничего не жалея ради милости Божией и милости Пресвятой Богородицы. С помощью братьев-монахов, благодаря Господу, я восстановил там то, что можно и увидеть. И многие ко мне относились со злобой, но Господь во всём помощником мне был. Данное мною написано не только для того, чтобы жители Острога, которые после меня будут там служить Господу и Святой Богородице, подвизаясь в холодной пещере ради теплоты Божией, но чтобы и вы, христиане, знали…»

Святитель принял решение не покидать Острог, а и дальше терпеть несправедливость. Но в 1667 году он всё-таки отправился к блаженному патриарху Максиму в Печ, которому рассказал про бедствия народа. Многие пророчества святителя сбылись ещё при его жизни, по его молитвам совершилось множество чудес. К примеру, святой предрёк князю Раичу, что из-за оскорбительного его отношения к монастырю всех его сыновей ждёт печальная участь. Данное предсказание осуществилось. Сокрушённый князь пришёл тогда к святому Василию и рассказал ему о трагической кончине своих сыновей. Святитель утешил князя и посоветовал ему покаяться в грехах своих и своих сыновей, поведав, что если тот искренне принесёт своё покаяние, то Господь даст ему утешение и снова благословит его сыновьями. И это пророчество святого Василия быстро осуществилось. У князя снова родились сыновья.

Земная жизнь святого Василия, неутомимого в подвигах, молитвах, посте, в своих попечениях о земных и небесных благах своего народа, потихоньку подошла к концу. Острожский святитель отдал свою душу в руки Господа 29 апреля 1671 года. Упокоился он тихо, безболезненно, в своей келье, находящейся над острожской пещерой. Из скалы, возле которой он упокоился, потом выросла виноградная лоза, хотя земли там практически нет. В момент блаженного его упокоения келья исполнилась необыкновенным неземным светом. Тело святого Василия монахи погребли в могилу под церковью Введения Пресвятой Богородицы.

Работа «пиратов» XXI века

Сразу по его упокоении народ стал приходить с молитвой на могилу святителя, как приходили и при жизни его. На его могиле стали происходить многочисленные чудеса и происходят в Остроге до сих пор. Спустя семь лет после упокоения (1678) святой Василий явился во сне настоятелю монастыря святого Луки игумену Рафаилу Косиерцу, приказав ему пойти в Острог и открыть свою могилу. Игумен не придал этому значения и в Острог не пошёл. Но то же сонное видение повторилось. Игумен снова не отправился в Острог. В третий раз явился святой Василий игумену в архиерейском облачении и с кадильницей в руках. И пока Святитель кадил, жаром из кадильницы обдало и обожгло игумену лицо и руки.

Игумен проснулся и со страхом рассказал про свой сон братьям-монахам. Придя в Острог, они поведали обо всём острожским инокам. Сначала все вместе они наложили на себя очень строгий пост, ежедневно выполняли молитвенное правило и совершали Божественную Литургию. Спустя семь дней, окадив могилу, они её открыли и увидели Святителя в прославленном теле, которое было жёлтым, будто воск, и благоухало, словно базилик. Монахи положили его в раку и перенесли в храм Введения Пресвятой Богородицы, где оно пребывает до сих пор.

Весть о прославлении мощей святого Василия быстро разнеслась, и всё больше и больше людей стали приезжать, чтобы приложиться к ним. С тех пор милостью Божией и святостью преподобного у его святых и чудотворных мощей постоянно совершаются многочисленные чудеса. В настоящее время к этому Великому Острожскому Чудотворцу приходят паломники со всех уголков земли, разных вероисповеданий и национальностей. У кивота Святого произносятся молитвы на многих языках мiра. Сюда приезжают не только православные, но и представители всех конфессий, приносят тяжелобольных, и по вере их милостью Божией и молитвами святого Василия они получали исцеления и благодатную помощь…

…Гравийная дорожка постепенно перешла в мощённую булыжником, которая довела нас до ворот Хиландара. Здесь всё ещё дышало гарью страшного пожара, несколько башенных кранов сиротливо застыли над полуразрушенными строениями. Тем не менее монастырь продолжал жить размеренной жизнью, несмотря ни на что. Видимо, многовековое житие под игом генным кодом передалось потомкам, которых не могут сломать никакие обстоятельства.

Войдя внутрь, первое, куда устремилась душа, так это спасительная тень. Скинув с плеч долой пудовые вериги накопившихся грехов, азъ перегревшийся обнаружил, что одежду вполне можно выжимать. Братья мои во Христе также пребывали в блаженной эйфории от возможности предаться расслабухе. К алюминиевой фляжке уже страшно было притронуться, ажбы не обжечься, поэтому остатками драгоценной влаги пришлось смочить почву в цветочных кадках. Но жажду этим не утолишь, остаётся только один вариант – смиряться.

– О, тут и колодец имеется, – обрадовался Никита. – Можно пополнить запас влаги.

– Без благословения давай не будем, – мне пришла на ум здравая мыслишка, что вода в колодце может быть чисто техническая, исключительно для полива. – Если будем хорошо себя вести, то нас и так напоят и накормят. Всё лучше, чем аш два о, согласись…

– Зѣло борзо! – Никита не полез в карман за ответом.

Сказать, что на Святой Горе вас никто не ждёт, не будет правдой. Зайдите в любой монастырь или скит, и вас не спросят сначала, кто вы и откуда, зачем пожаловали. Дадут стакан воды, кофе, лукум, а то и по обычаю рюмочку. Мы это проходили уже не раз, поэтому главное – это проявить терпение, смирение. Уютно расположившись в нартексе – крытом, расписанном фресками притворе в виде галереи, – мы решили последовать афонскому правилу.

Галерея представляла собой настоящее произведение искусства. Свод опирался на круглые невысокие колонны, соединённые между собой арками. Фрески были выполнены с большим изяществом, краски совершенно не поблекли от времени. Потолок состоял из мозаично подогнанных разноцветных досок, также деревянными были и сидушки вдоль стен. Особо поразил меня пол, на котором двуцветной мозаикой из чёрной и белой гальки, обточенной морем, выложена звезда Давида, а также другие узоры. Переводя взгляд с одного узора на другой, он ненароком задержался на чудотворной лозе, которая восемь столетий тому назад чудесным образом произросла из гробницы святого Симеона с южной стороны соборного храма.

Стебель лозы появляется из стены, на высоте примерно полутора метров от земли. Гробница святого находится у той же стены, но с внутренней стороны храма. Лоза широко разрослась и тянется вверх по своей опоре, а крона опирается на деревянное перекрытие, как бы образуя беседку. С тех достославных времён и до наших дней монастырь Хиландар раздает богомольцам ягоды от чудотворной грозди или рассылает их по почте тем, кто об этом попросит.