Забытое сражение Огненной дуги

2. На участке 238 гв. сп перед рекой Сев. Донец занимает оборону 3 сб. Для простреливания водной поверхности создано 3 огневые группы:

1-я группа – из 3 ДЗОТов со станковыми пулемётами,

2-я группа – 1 ДЗОТ со станковым пулемётом, ручной пулемёт на площадке и стрелковый окоп.

3-я группа – 1 ДЗОТ со станковым пулемётом, площадка с ручным пулемётом и стрелковый окоп.

Все ДЗОТы имеют три наката с брёвнами в диаметре в 20–30 см. Расстояние по прямой к реке 250–500 м вся зеркальная поверхность не просматривается, т. к. пойма реки от 200—1000 м заросшая травой, камышом и кустарником. Построенной системой огня вся пойма р. Сев. Донец (восточная и западная) простреливается.

Ходы сообщения командира полка с командирами батальонов отрыты полностью. Ходы сообщения командиров батальонов с командирами рот – не закончены. Ходы сообщения командира полка до командира дивизии в 233 гв. сп отрыты, а остальных полках ещё не закончены»[39].

Не раз с инспекционной проверкой в 7 гв. А приезжал и Г. К. Жуков. В июне он вновь побывал здесь, и М. С. Шумилов с Н. Ф. Ватутиным получили от него распоряжение: совместно с командованием 57 А и Юго-Западного фронта усилить оборону на стыке фронтов. Маршал, как и командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Р. Я. Малиновский считали, что существует большая вероятность того, что немцы ударят в именно в стык фронтов. И в июне в этом почти убедили И. В. Сталина, который разрешил Р. Я. Малиновскому провести частичную перегруппировку на своём правом крыле, а Н. Ф. Ватутину последовало распоряжение о более глубоком эшелонировании сил на левом фланге. Для его исполнения тоже создали специальную комиссию, но её уровень был значительно выше. Помимо обоих командармов, их командующих артиллерией, начальников инженерных войск, командующих БТ и МВ и т. д., в неё вошёл и заместитель начальника штаба Воронежского фронта. Подробно на её решениях остановлюсь ниже.

В 24 гв. ск система обороны в период подготовки к Курской битве также существенно менялась и совершенствовалась относительно первоначального замысла, особенно на левом крыле, и приняла законченную форму лишь после 20 июня. Причина этого в том, что советская сторона не имела практического опыта возведения столь мощных и глубоких полос обороны. И кроме того, периодически поступали противоречивые разведданные. Руководство фронта и армии чувствовало высокую ответственность, лежавшую на их плечах, поэтому вновь и вновь анализировало положение дел в войсках, особенно удерживавших танкоопасные направления и фланги армий, и стремилось усилить их исходя из имевшихся на тот момент возможностей.

В полосе корпуса Васильева были определены восемь вероятных направлений танковых ударов противника:

1. Маслова Пристань – свх. «Поляна» – Чураево;

2. Маслова Пристань – Устинка;

3. Титовка – Шебекино;

4. Новая Таволжанка – ст. Шебекино – Логовое;

5. Новая Таволжанка – свх. «Плетенёвка» и далее на Вознесеновку или Волчанские Хутора;

6. Огурцово – Гатище № 2 – северная часть Волчанска;

7. Старица – Волчанск – Рубежное;

8. 1-е Красноармейское – Волчанск.

Чтобы перекрыть танкопроходимую местность, его войска оборудовали 14 противотанковых районов и опорных пунктов: Карнауховка, Маслова Пристань, разъезд Карьерная, Безлюдовка, Новая Таволжанка, Гатище № 1, Гатище № 2, Прилипы, юго-западная часть Волчанска, Синельниково, Октябрьское, свх. «Плетнёвка», высоты 167.3 и 162.3.

Из перечисленных направлений пять проходили через левое крыло корпуса Васильева, поэтому укреплению участка р. Нежеголь – Прилипы придавалось особое значение. До конца мая на левом фланге главной полосы 24 гв. ск находилась 15 гв. сд. Она имела самый протяжённый участок из всех четырёх соединений первой линии армии – 20 км и при этом скромные средства усиления – 115 гв. иптап, 1,2/109 гв. апап и 5-й батальон ПТР. В июне, согласно указаниям Г. К. Жукова (с учетом, что левый фланг 7 гв. А – стык фронтов), здесь начала разворачиваться большая работа. Решением смешанной комиссии для более надёжного обеспечения стыка Воронежского и Юго-Западного фронтов основные силы должен был выделить Н. Ф. Ватутин. М. С. Шумилов получил приказ: нацелить сюда 36 гв. и 15 гв. сд, 27 гв. тбр, четыре артиллерийских полка, 34-й отдельный дивизион бронепоездов и подвижной противотанковый резерв (148 отп, 1670 иптап и инженерную роту). В свою очередь командование фронта расположило на тыловой полосе 7 гв. А 270 сд и нацелило её тоже на стык 7 гв. А и 57 А.

С 29 по 31 мая в первый эшелон армии на рубеж: Нежеголь, Гатище № 1, Прилипы, северная часть Волчанска была выдвинута 36 гв. сд генерал-майора М. И. Денисенко[40]. При этом все прежние средства усиления остались на переднем крае. После смены, стремясь уплотнить левое крыло 24 гв. ск и увеличить численность огневых средств на переднем крае этой дивизии, М. С. Шумилов с разрешения фронта: во-первых, передаёт 43 гв. ап 15 гв. сд в подчинение комдива-36, во-вторых, сменяет во втором эшелоне часть войска 36 гв. сд (в районе: западная часть Волчанска, Октябрьское, отм. 133.6) и выводит их на первую позицию, а на их место (на вторую позицию 36 гв. сд) выдвигает 44 гв. сп 15 гв. сд. И тем не менее, плотность артстволов калибром 45—152-мм (без орудий бронепоездов 34 одбп) в соединении Денисенко оставалась довольно низкой – 8 на 1 км.

У командарма оставалась единственная возможность снять остроту проблемы – передав дивизии часть сил своего подвижного резерва, что он и сделал. В начале июня комдив-36 получил в подчинение 148 отп (33 Т-34, 13 Т-70 и 1 Т-60). Это позволило довести плотность до 10,5 ствола. М. И. Денисенко немедленно выводит его основные силы из ПТОРа Волчанские Хутора на левый фланг дивизии. Тремя ротами полк сосредоточился в районе Заводы 2-е (Волчанск), а одна рота Т-34 была направлена на правое крыло (стык с 72 гв. сд) – в МТС, что 1,5 км юго-восточнее Титовки, и получила задачу: подготовить контрудары с частями, удерживавшими фланги.

С 31 мая на 1 июня 1943 г. в 7 гв. А прибыл 1529 тсап, который получил приказ подготовить основные позиции западнее выс. 171.8, которая располагалась в центре, за боевыми порядками 36 гв. сд. Кроме того, командованием БТ и МВ армии был разработан план возможного контрудара частью левой группы танкового резерва командарма (201 отбр и 1529 тсап) из района Бочково на оба фланга и в центр полосы 36 гв. сд. Назначенные для обороны стыка войска получили следующие задачи:

«1. 15 гв. стрелковой дивизии:

– не допустить накапливания противника на западном берегу р. Сев. Донец у переправ против 1-е Советское и Писаревка огнем не менее двух дивизионов;

– уничтожить огнём артиллерии и миномётов танки и пехоту противника при попытке их переправиться через р. Сев. Донец на участке 1-е Советское, Писаревка;

– подготовить огонь двух дивизионов по 1-е Советское, 1-е Красноармейское и огонь двух дивизионов по северным окраинам Шерстиривка и Петровка;

– обеспечить контратаку вторых эшелонов (36 гв. сд) и танков на Украинское огнём двух тяжёлых артиллерийских дивизионов;

– выдвинуть для обороны юго-западных и южных подступов к Волчанску (в полосе обороны 57-й армии) два стрелковых батальона, усиленных противотанковыми орудиями и ружьями;

– подготовить одним усиленным стрелковым батальоном для противотанковой обороны район Синельниково, Октябрьское, отм. 147.6;

– занять для противотанковой обороны одним усиленным стрелковым батальоном район, исключая мост через реку Волчья, отм. 137.2, отм. +6, отм. 133.6.

2. 36 гв. стрелковой дивизии и 148 тп:

– подготовить контратаку в двух направлениях: свх. КИМ, Украинское и Волчанские Хутора, Белый Колодезь;

– подготовить огонь артиллерийским полком дивизии по северным выходам из пос. Земляной Яр и северным скатам высот 182.7, 189.7.

3. 27 гв. танковой бригаде: подготовиться к контратакам в направлениях Волчанские Хутора, Украинское и Покаляное, Белый Колодезь»[41].

Интенсивное укрепление левого фланга 7 гв. А шло более месяца, но несмотря на это добиться желаемого результата не удавалось. Хотя положение здесь по-прежнему беспокоило советское командование. И это понятно, в противотанковом отношении участок укрепить пока удалось слабо – мало артиллерии и низкая оперативная плотность стрелковых частей. Но к середине июня армия Шумилова исчерпала собственные возможности для усиления обороны. В это время Н. Ф. Ватутин болел, находился на постельном режиме, но, несмотря на это он продолжал заниматься этой проблемой. Проанализировав ещё раз ситуацию, вечером 19 июня он вызвал к себе начальника штаба генерал-лейтенанта С. П. Иванова и распорядился передать по телефону командарму-7 его решение:

«Иванов. Тов. Николаев[42] считает, что Ваших мер по усилению обороны мало, и приказал Вам проделать следующее:

1. Надо усилить и сгустить боевые порядки 36 гв. сд, тем самым создать большую плотность огня и прочность обороны на переднем крае. Для этого один полк 15 гв. сд поставьте в первую линию, наиболее удобное место для него Вы решите сами. Вместо полка 15 гв. сд, для того чтобы закрыть оголённое место и не нарушить прочность во втором эшелоне, поставьте полк 213 сд.

2. Предусмотреть и самым тщательным образом проработать следующие меры:

10-ю истребительную бригаду[43]от Крючёнкина мы думаем выдвинуть на правый фланг вашей армии, а 8-ю истребительную бригаду[44] перетащить на левый фланг вашей армии. Укомплектовывайте и формируйте эти бригады с расчётом постоянной готовности к бою. Тягу, которую мы даём вам, направляйте в два полка, а затем доформировывайте остальные. Перегруппировку бригад Вы готовьте, но производить её будете только с нашего разрешения по обстановке.

3. 148 минполк к вам прибудет на левый фланг не позднее исхода 21 июня.

4. Перегруппировку стрелковых полков и усиление плотности 36 гв. сд произвести к утру 21 июня. Всё.

Степной[45]. Я прошу доложить тов. Николаеву на утверждение следующее:

36 гв. сд иметь в один эшелон, а вместо полка второго эшелона 36 гв. сд выдвинуть полк 15 гв. сд из второго эшелона армии, не передвигая полк 213 сд. Остальное мне всё понятно. Всё.

С. П. Иванов. Насколько я понимаю Вас, Вы не хотите полк 15 гв. сд выдвигать к переднему краю. Так ли это?

Степной. У меня сейчас 36 гв. сд занимает оборону, имея в первом эшелоне два полка и во втором один полк. Я прошу для уплотнения боевых порядков и увеличения плотности огня иметь оборону 36 гв. сд в один эшелон, а вместо полка 36 гв. сд второго эшелона выдвинуть полк второго эшелона 15 гв. сд, не трогая части 213 сд. 15 гв. сд, таким образом, останется без второго эшелона. Всё.

С. П. Иванов. Нет, так тов. Николаев не согласен. При Вашем варианте, в случае малейшего прорыва противником фронта 36 гв. сд, командир этой дивизии уже будет не в состоянии вести бой с противником, ему нечем маневрировать. Подчинять же ему полк другой дивизии значит растаскивать 15 гв. сд, что делать не целесообразно. Лучше дать кусочек местности с расчётом на один полк 15 гв. сд, который и будет крепко на нём обороняться. Учтите также, что Вы не имеете права ослаблять стык с соседом слева и то, что утверждено тов. Юрьевым[46] – не разорять. Вот при таком варианте, если у Вас твёрдое мнение о нецелесообразности выдвижения полка 213 сп, возможно будет согласиться. После того как разберётесь, о принятом Вами решении, в соответствии с полученными Вами указаниями, донесите к 12.00 20 июля 1943 г.»[47].

Я специально процитировал весь отрывок этой стенограммы, который касается этой проблемы. Во-первых, документ даёт наглядное представление о технологии принятия решений при построении рубежей Воронежского фронта.

Во-вторых, он демонстрирует, с какой тщательностью Н. Ф. Ватутин выстраивал систему обороны фронта.

В-третьих, в нём показано, на каком высоком уровне решался вопрос о положении даже отдельного полка. К этому могу добавить, что в ходе работы в ЦАМО РФ с фондами 6 гв. А мне встречались документы, в которых Н. Ф. Ватутин ставил задачу о передвижении в системе главной полосы даже отдельных стрелковых батальонов. Возможно, не дело командующего фронтом заниматься такими вопросами, но реальность такова, и мы должны знать её, чтобы понимать и действительно разбираться в проблемах истории Курской битвы.

И, в завершение, опираясь на стенограмму, можно представить, в каких жёстких рамках находился командарм (да и не только он) при принятии даже таких решений, за которыми следовали не очень значительные изменения в системе обороны. Похожая технология применялась и при принятии решений уже в ходе Курской оборонительной операции, хотя в этот момент командарм (да и комкоры) были более свободны в своих решениях в силу требований динамики боя. В этой связи хочу обратиться к исследователям Курской битвы: прежде чем бросать обвинения командирам РККА всех уровней в просчётах и ошибках, поставьте себя на их место и попробуйте сначала понять мотивы, которыми они руководствовались при принятии тех или иных решений. Ведь даже генералы, облечённые большой властью, были лишь исполнителями воли вышестоящего командования и находились в жёстких рамках – формальных и реальных. А уж под каким контролем и прессом находился лично Н. Ф. Ватутин, как и другие командующие фронтов, говорить не приходится.

А теперь вновь вернёмся к событиям в 7 гв. А в конце июня 1943 г. После проведения перегруппировки, т. е. к началу Курской битвы, 36 гв. сд заняла оборону на участке: устье реки Нежеголь, /иск/ 1-е Советское, железнодорожная станция Нежеголь. В результате на её первую позицию главной полосы были выведены семь стрелковых батальонов, которые растянули в одну линию, а во второй эшелон, на левом фланге, – ещё два батальона (тоже в одну линию). 148-й минполк армия так и не получила, а решение о передаче её 31 оиптабр подполковника С. В. Шманова оказалось дальновидным. Уже на второй день немецкого наступления бригада была введена в бой в полосе 7 гв. А и сыграла очень важную роль в борьбе с ударной группировкой 3 тк, прорвавшейся от Разумного в район Ястребово – клх. «Соловьёв». Как известно, ожидаемого советской стороной удара по фронту 36 гв. сд противник не нанес. В ходе операции «Цитадель» противник активных боевых действий в полосе дивизии вести не будет (если не учитывать разведки боем 5 июля). Поэтому значительную часть средств усиления в первый же день немецкого наступления командарм будет вынужден бросить для блокирования прорыва рубежа соседней 72 гв. сд, которая к полудню 5 июля окажется рассечённой на несколько частей.

Но на войне всего предугадать невозможно, не был провидцем и Г. К. Жуков, а Н. Ф. Ватутин с М. С. Шумиловым в данной ситуации, несмотря на их высокие посты, решали не всё, а просто старались добросовестно выполнить приказ исходя не только из потребностей войск, но и возможностей фронта, а они были не слишком велики. В ситуации с 72 гв. сд, судя по имеющимся данным, командование фронта в значительной мере уповало на труднопроходимую местность (река, заболоченная пойма) и инженерное укрепление армейских полос. Хотя при планировании обороны 7 гв. А удар в стык 24 гв. и 25 гв. ск рассматривался на всех уровнях как один из наиболее вероятных. Поэтому, несмотря на то, что передний край 72 гв. сд был заболочен, ей всё же нарезали участок не самый протяжённый – 15 км, а соседней 78 гв. сд и того меньше – 10 км. Вместе с тем комкор Сафиулин приказал отработать возможный манёвр и поворот фронта артчастей усиления 81 гв. сд (при необходимости) в полосу левофланговой 78 гв. сд (сосед 72 гв. сд). Боевой порядок 72 гв. и 78 гв. сд был выстроен в два эшелона, а по количеству полученных средств усиления 72 гв. сд занимала третье место в армии. Помимо трёх артдивизионов (28 76—152-мм орудий) и 101-го армейского батальона ПТР (59 ПТР и 262 человека), комдиву подчинили 1/175 гв. армейского инженерного батальона (70 чел.), 66-ю армейскую штрафную роту (234 чел.) и 185-й армейский заградительный отряд (199 чел.). Хотя, надо признать, это была не слишком существенная помощь для борьбы с танками. Цифры неумолимы – центр обороны 7 гв. А оказался наименее укреплён. В соединениях Лосева и Скворцова, по которым 5 июля ударит 3 тк АГ «Кемпф», средняя плотность артиллерии калибром 45—152 мм на 1 км фронта оказалась самой низкой, в 78 гв. сд – 9 стволов, а в 72 гв. сд и того меньше, лишь 8. Но это не значит, что советская сторона допустила здесь очевидный просчёт.

Учитывая, что 78 гв. сд примет на себя главный удар АГ «Кемпф», более подробно остановлюсь на построении её боевого порядка. К началу Курской битвы соединение Скворцова оказалось самым малочисленным из всех дивизий армии. По списку в ней числилось 8346 человек, в том числе офицерского состава – 849, сержантского – 2317, рядового – 5180[48]. Она получила задачу оборонять участок с передним краем: 1 км юго-западнее ИТК, Дальние Пески, Нижний Ольшанец. Местность здесь имела ряд особенностей, существенно мешавших созданию прочной обороны. «Крутые склоны западного берега р. Северский Донец и система высот, покрытых лесным массивом на глубину 2–3 км от переднего края, населённые пункты, идущие вдоль западного берега, давали преимущество противнику скрытно располагать войска, а наличие улучшенных грунтовых дорог, идущих к линии фронта и параллельно ему, оперативно сосредоточивать силы и средства для наступления в любом направлении и производить скрытный манёвр резервами перед фронтом дивизии, – докладывал генерал-майор А. В. Скворцов. – Территория по восточному берегу представляла собой низменность, постепенно повышавшуюся к востоку и лишённую естественных укрытий. Открытая местность просматривалась со стороны противника на всю глубину обороны и создавала трудности при маскировке расположения наших войск, манёвре резервами и усложняла действия контратакующих подразделений. Отсутствие командных высот затрудняло организации НП и не давало возможности просматривать боевые порядки противника. Отсутствие шоссейных и улучшенных дорог в полосе дивизии и удаление на 100 км станции снабжения Волоконовка не позволяло полностью и своевременно обеспечить личный состав материальными средствами для ведения боя»[49].

Рубеж обороны соединения был выстроен так же, как и по всей армии, он состоял из основной (три траншеи) и запасной (две траншеи) позиций, последняя проходила вдоль железной дороги Белгород – Титовка. Полки располагались в два эшелона: в первой – 228 гв. сп – майора И. А. Хитцова и 225 гв. сп – майора Д. С. Хороленко, во втором – 223 гв. сп майора С. А. Аршинова. Их участки были нарезаны неравномерно. Правофланговый 228 гв. сп (усиленный двумя ротами 4 б-на ПТР и двумя батареями оиптад – 8 45-мм ПТО) занимал участок обороны по линии: /иск/ ИТК (2 км восточнее Пушкарного) – Дорогобужено, протяженностью 5,3 км[50]. Его оборона была построена в два эшелона: в первом 1 и 3 сб, во втором – 2 сб. Главной задачей полка было не допустить прорыв через свой левый фланг к сёлам Разумное и Генераловка. И. А. Хитцов, как и его соседи, в качестве средства усиления получил один артдивизион (2/158 гв. ап), который подготовил основные ОП в 1 км северо-восточнее с. Разумное. Это село располагалось за стыком смежных флангов 228 гв. и 225 гв. сп, и противотанковый район в этом селе должен был выполнять функцию огневого буфера в случае попыток противника расколоть их общую оборону.

Левофланговый 225 гв. сп (с одной ротой 4 б-на ПТР) оборонял семикилометровый участок: /иск/ Дорогобужено – Нижний Ольшанец. Его готовился поддержать переданный на усиление 1/158 гв. ап, развернутый вместе с 3/158 гв. ап в ПТОПе с. Крутой Лог, находившееся за второй позицией 225 гв. сп. Кроме того, левее Крутого Лога, но тоже в полосе 225 гв. сп, окопался 3/671 ап 213 сд, переданный комдиву-78 в качестве его личного резерва.

223 гв. сп (без одного батальона) оборудовал участок: Генераловка – Крутой Лог – выс. 164.7. Он получил задачу: удержать свой рубеж вдоль р. Разумная, а в случае прорыва противником первого эшелона дивизии – уничтожить его контрударом совместно с дивизионным общевойсковым резервом (1/223 гв. сп и батарея 80 оиптад).

Уже при нарезке участков, а затем и при выстраивании боевого порядка 225 гв. сп были заложены два важных момента, которые снижали устойчивость его рубежа даже относительно соседа справа. Во-первых, его передовые батальоны удерживали рубеж в 3,5 км, в то время как 228 гв. сп – лишь 2–2,5 км. Во-вторых, хотя батальоны обоих полков были эшелонированы в глубину, в 228 гв. сп третий батальон располагался компактно на запасной позиции за стыком двух первых, а 3/225 гв. сп – был распылён поротно. Например, 7 ср обороняла разъезд Разумное, расположенный на второй позиции, а 8 и 9 ср несколько восточнее, в ПТОПе Крутой Лог. В некоторых специализированных изданиях, выпущенных ещё в Советском Союзе, также обращается внимание на низкую плотность сил на левом крыле 78 гв. сд. Так, в книге «Тактика в боевых примерах. Дивизия» под общей редакцией генерала армии А. И. Радзиевского отмечается: «… Условия местности не позволяли противнику нанести главный удар вдоль р. Разумная… Наличие в пределах участка этого полка (228 гв. сп. – В.З.) и на его переднем крае населённых пунктов, подготовленных к обороне, и неудобной местности для действий наступающих войск способствовало созданию устойчивой обороны и меньшими силами. За счёт этого целесообразнее было бы организовать значительные плотности огневых средств на левом фланге дивизии»[51].

Если опираться на теорию, то, действительно, часть огневых средств, приданных 228 гв. сп, целесообразнее было бы использовать для усиления 225 гв. сп. Условия для создания непреодолимого рубежа и без того складывались почти идеальные: стык полков проходил по заболоченной пойме р. Разумная, само село Разумное превращено в ПТОП, на переднем крае (протяжённостью менее 5 км) располагались в линию два населённых пункта, остальная местность частично заболочена, частично покрыта садами. Однако при построении рубежа 228 гв. сп для комдива Скворцова главным были не теоретические расчёты. Судя по архивным документам, нарезку участков полков проверяли (а значит, и давали предварительные распоряжения) не только комдив и комкор (как и положено по уставу), но даже лично М. С. Шумилов и Н. Ф. Ватутин. Причина столь пристального внимания – особая система построения обороны фронта, о которой уже говорилось выше («План Ватутина» по разведению ударных группировок Манштейна). 228 гв. сп намеренно укрепили с некоторым перебором (исходя из имевшихся сил), чтобы гарантировать (насколько это возможно) прикрытие левого крыла 81 гв. сд, которая занимала вместе с 375 сд особое место в системе главной полосы. Отсюда и узкий участок, и больше выделенных артсредств относительно соседа, и подготовка переноса огня 2/290 мп с полосы 81 гв. сд на участок 228 гв. сп и т. д.

В этой связи уместен вопрос: «А не увлеклось ли командование фронта усилением 81 гв. сд и, создавая в районе Старого Города неприступную крепость, упустило из виду слабые места на других, хотя и не столь значимых участках?» Действительно, если Н. Ф. Ватутин и М. С. Шумилов понимали, что положение на левом крыле 78 гв. сд чревато серьёзными последствиями, то почему они не отреагировали, как это происходило, например, в 6 гв. А? Здесь полки всех дивизий, удерживавших главную полосу, были выстроены в линию, хотя очевидно, что в 67 гв. и 52 гв. сд сил для прикрытия некоторых опасных участков было мало, поэтому с согласия Военного совета фронта И. М. Чистяков передал их командирам в оперативное подчинение по несколько артдивизионов (как и в 7 гв. А) из дивизий второго эшелона (90 гв. и 51 гв. сд) и по два стрелковых батальона. В 7 гв. А подобным образом было произведено усиление лишь 36 гв. сд за счёт 15 гв. сд. Складывается впечатление, что командование фронта или недооценило опасность в центре обороны армии, или сделало это намеренно.

Некоторые исследователи высказывают предположения о том, что Н. Ф. Ватутин, понимая, что первый удар немцев будет очень сильный и прорыв переднего края неминуем, специально оставил в рубежах каждой армии первого эшелона (по крайней мере – в двух) на вероятных направлениях главного удара немцев слабо прикрытые участки. Именно на них оборона должна дать первую трещину, в которую враг будет настойчиво пытаться ввести новые силы, но путь этот окажется тупиковым, так как сразу за этой брешью его ждал подготовленный советскими войсками «капкан» – труднопроходимая местность с множеством инженерных «сюрпризов» и мощный фланговый контрудар (или всё вместе). Но этот план якобы не полностью сработал. В качестве примера приводится 52 гв. сд 6 гв. А[52]. Несмотря на то, что она прикрывала главное танкоопасное направление – шоссе Белгород – Обоянь, её оборона не выдержит сильного удара уже 5 июля и, после семнадцатичасового боя, 2 тк СС преодолеет её. На первый взгляд очень похожая ситуация и с 78 гв. сд. Действительно, в годы войны при проведении крупных операций были примеры, когда, чтобы запутать противника, советская сторона применяла разного рода хитрости: отвлекающие удары, имитацию форсирования рек в местах, где не предполагалось вводить главные силы, и т. д. Ряд фактов подтверждают эту версию и в отношении планов использовать такие методы при обороне Курской дуги. Возможно, командование Воронежского фронта рассматривало такие варианты в ходе обсуждения будущей операции. Однако, пока не рассекречены все стенограммы переговоров Н. Ф. Ватутина с Генштабом и Ставкой ВГК, окончательные выводы делать рано. Сегодня же, опираясь на документы, которые доступны для исследователей, с уверенностью могу сказать: бесспорных свидетельств, подтверждающих, что такой план якобы существовал и на практике был воплощён, пока нет. Кроме того, против этой версии говорит и нервозная атмосфера в Генштабе РККА и на фронтах в июне 1943 г., т. к. ещё были свежи тяжёлые воспоминания о неудаче на Украине в феврале – марте 1943 г., как и у немцев под Сталинградом. Конечно же, эти катастрофы нельзя ставить на одну доску, но по эмоциональному воздействию они схожи. Однако Сталинград ничему не научил Гитлера, а лишь дал толчок к авантюре под Курском. У советской стороны к этому моменту проигранных битв и сражений было больше, поэтому в период подготовки к летней кампании 1943 г. подход к принимаемым решениям был более взвешенным, например, несмотря на накопленные огромные резервы – лучше подождать и перейти к преднамеренной обороне. Н. Ф. Ватутин как никто прекрасно знал слабые стороны войск фронта, низкую обученность солдат, слабую подготовку командного звена до комкора включительно, проблемы с мобильностью и т. д. В этом положении ему было не до игр с гитлеровцами, Москва жёстко требовала одного – создать из имеющихся сил и средств прочную оборону, гарантирующую от неудач и провалов 1942 г. Поэтому он сделал ставку, прежде всего, на мощную полосу обороны и контрудары в её глубине. А что касается просчётов, о которых стало понятно уже в ходе боёв, то от них никто не застрахован, да и сил на все задумки у генерала армии в тот момент не было.