Забытое сражение Огненной дуги

Опережая события, замечу: река стала одной из важных причин того, что в первые дни наступления АГ «Кемпф» армия смогла удержать свои позиции, нанести противнику значительный урон, и тем самым сорвать план командования ГА «Юг» относительно прикрытия войсками армейской группы правого фланга 4 ТА. В остальных армиях первого эшелона Воронежского фронта расстояние между первыми советскими и немецкими траншеями было примерно 800—1500 м.

В Красной Армии началом организации обороны воинского формирования считался момент, когда его командир получал приказ на переход к обороне. Под организацией понималась система мер, которая включала в себя: уяснение приказа вышестоящего командования, принятие командиром решения на оборону, постановка задач своим соединениям и частям, а также силам, приданным на усиление, организация управления и налаживание взаимодействия, инженерное оборудование занимаемой войсками территории, выстраивание системы огня, а также политико-воспитательная работа среди личного состава. Параллельно вырабатывался комплекс мер по контролю за выполнением решений командира (приказов, распоряжений) и помощи подчинённым в его реализации. Система контроля являлась неотъемлемой и важной частью понятия «организация обороны».

Первым шагом командира после завершения боя (боёв) должны были стать меры по закреплению захваченной территории и постановка ближайших задач войскам. И лишь затем, после получения и уяснения приказа на оборону, он приступал к его реализации. В марте армия Шумилова пришла не на пустое место. К моменту принятия участков обороны её дивизиями от находившихся здесь войск 69 А первичные мероприятия по закреплению местности уже были проведены. Это касалось обороны непосредственно вдоль поймы р. Северский Донец. Хотя к началу апреля окопная сеть, стрелковые ячейки и землянки здесь частично уже были готовы даже во втором эшелоне. В частности, этим активно, хотя и недолго, занималась 183 сд 69 А (у Соломино и Дорогобужено), до того как сдала свой участок 213 сд. Тем не менее, в разных местах качество этой работы оказалось разным. Поэтому примерно до 15–20 апреля все усилия командования армии были направлены на укрепления первой и в тот момент единственной полосы обороны, а также на создание минимальной транспортной инфраструктуры. Инженерное оборудование местности батальонами первой линии не только под Белгородом, но и по всей Курской дуге велось в крайне сложных условиях. Враг (в первую очередь его артиллерия) всегда использовал любую возможность, чтобы препятствовать этой работе.

Следует также отметить, что одной из особенностей оперативной обстановки, складывавшейся в полосе 7 гв. А вплоть до 20-х чисел апреля, являлась неопределённость положения на её правом фланге. Руководство фронтом настойчиво требовало выбить немцев из Михайловки и тем самым лишить их важного плацдарма. Для выполнения этой задачи было предпринято несколько безуспешных попыток штурма села. Последняя была проведена 16 апреля 1943 г. силами двух полков 73 гв. сд и тоже оказалась неудачной[27], противнику удалось удержать его в своих руках. Поэтому лишь со второй половины апреля в этом районе было развёрнуто строительство системы обороны по тем же планам, что и во всей армии.

Ключевым моментом при организации системы обороны являлось принятие решения собственно командующим армией. Его основной замысел действия, определявший:

– последовательность нанесения удара по противнику имевшимися огневыми средствами на направлениях, где враг вероятнее всего может перейти в наступление;

– районы (участки) местности, которые напрямую влияли на устойчивость всей системы обороны;

– построение рубежа обороны с учётом рельефа местности;

– характер манёвра силами.

Согласно принятому в 1942 г. новому боевому уставу пехоты (БУП-1942), устойчивость обороны и длительность сопротивления войск на определённых позициях прежде всего зависела от того, насколько надёжно укреплены наиболее важные (проходимые) участки местности, населённые пункты на них и даже отдельные строения или сооружения (дома, ангары, ж. д. разъезды и т. д.). В документе отмечалось, что лишь создав в них сильные опорные пункты и узлы сопротивления, усиленные минными полями, можно рассчитывать на успех. Контроль над этими участками позволял перекрыть путь противнику в глубь позиций частей или соединения, а в случае вклинения лишить его возможности манёвра и одновременно помочь командованию оборонявшихся войск опираться на них, огнём и контратаками (или контрударами) восстановить утраченное положение. А при отсутствии сил для активных действий – блокировать дальнейшее распространение врага в глубь боевого порядка. Для укрепления участков, определённых как ключевые, следовало выделить основные силы личного состава, огневых и инженерных средств. Определением значимости этих районов и участков должны были заниматься лично командиры полков, дивизий, корпусов и даже командармы. Лишь после тщательного изучения местности по карте, проведения командирской рекогносцировки участка и утверждения принятых решений вышестоящим командованием допускалось развёртывание масштабных фортификационных работ. Подобный подход помогал свести к минимуму возможность ошибки и более рационально расходовать силы частей и подразделений при проведении тяжёлых земельных работ. Хотя, конечно, на практике в войсках нередко встречались отклонения от этой схемы, что приводило к просчётам в определении мест для «посадки» долговременных огневых точек и в системе огня.

Поэтому и в 7 гв. А основное строительство на оборонительном рубеже началось именно с тщательного изучения местности и постановки задач. Сразу после принятия Москвой принципиального решения о временном переходе к преднамеренной обороне по всей Курской дуге, Военный совет Воронежского фронта поставил перед её командованием главную задачу: при нанесении противником удара измотать его силы на подготовленных позициях и не допустить прорыва через обе армейские полосы, в первую очередь на флангах. Учитывая, что Н. Ф. Ватутин рассматривал вариант удара немцев из района Белгорода в направлении г. Корочи (и далее на с. Скородное) как очень вероятный, но лишь вспомогательный, основными средствами усиления, которые он передаст М. С. Шумилову, станут инженерные части, артиллерия и танки НПП. Поэтому главным инструментом армии для решения определённой задачи должна была стать хорошо оборудованная и разветвлённая полевая оборона.

4 апреля 1943 г. Военный совет 7 гв. А направляет в корпуса приказ № 00147, в котором излагались основные принципы построения прочной обороны и комплекс мер по развёртыванию фортификационных работ. В документе требовалось: командирам дивизий до 7 апреля провести с командным составом частей детальную рекогносцировку местности, проверить правильность нарезки участков каждого стрелкового полка, дать оценку решениям их командования по организации системы огня и прикрытию стыков.

Согласно плану обороны фронта, на 7 гв. А возлагалась обязанность подготовить только две армейские полосы – главную и вторую, а тыловую – должна была возводить 69 А, для которой она становилась главной полосой. Причём обе полосы войска Шумилова должны были занять полностью.

Основным элементом всех трёх полос (две 7 гв. А и одна 69 А) на Корочанском направлении, как и в других армиях, должны были стать батальонные районы обороны (БРО), противотанковые опорные пункты (ПТОП) и районы (ПТОР), а также сложная система инженерных заграждений. Опираясь на требования и рекомендации командования и управлений штаба фронта, штаб 7 гв. А разработал две типовые схемы обороны – отдельно для дивизий первого и второго эшелона. Они были очень похожи и корректировались в зависимости от местности, на которой развернулось то или иное соединение. Основными особенностями системы главной полосы явилось:

– Эшелонирование частей стрелковых дивизий (чего не было даже в 6 гв. А), т. е. в дивизиях стрелковые полки располагались в две линии: в первой – два полка, во второй, за их стыком – третий. Такое же боевое построение имели и батальоны. Это решение существенно укрепило оборону, придав ей большую устойчивость и эластичность.

– Большее укрепление переднего края главной полосы (относительно второй полосы) инженерными заграждениями (минные поля, рвы, рогатки и т. п.).

– Наличие в каждой дивизии на своём боевом участке не менее двух (как правило, трёх) позиций по две траншеи (в каждой) и минирование всех танкопроходимых направлений в глубине главной полосы.

– Обязательное усиление полков первой линии общевойсковыми и противотанковыми резервами (а на особо ответственных направлениях и даже их батальонов) за счёт переданных из армий этим дивизиям в оперативное подчинение штрафных рот (в 7 гв. А их было пять), батальонов ПТР, артиллерийских, миномётных и даже танковых частей НПП. Фортификационное укрепление участков во всех соединениях было практически одинаковым, поэтому передача таких частей и подразделений из резерва командарма являлась главным и, по сути, единственным рычагом (если не считать планирование действий подвижного резерва и резервов ПТО армии), с помощью которого он мог реально усиливать опасные участки. Наиболее наглядно это проявилось при подготовке рубежей дивизий, удерживавших фланги армии.

Дивизии второго эшелона (к началу боёв это 15 гв., 73 гв. и 213 сд) считались резервными (командарма и комкоров), их главная задача состояла в подготовке контрударов в заранее определённых направлениях. Тем не менее, они тоже готовили свои позиции на второй полосе. Разница была лишь в том, что их полки не эшелонировались, а располагались в одну линию, и перед передним краем местность не была так плотно заминирована.

На 1 июля 1943 г. общая протяжённость главной полосы составила 53 км, или 21,6 % от протяжённости всего рубежа Воронежского фронта по начертанию переднего края (245 км) и её занимали:

81 гв. сд: (правофланговая армии) заняла полосу: роща в 1 км восточнее Чёрной Поляны – Старый Город – исправительно-трудовая колония (ИТК) – Ястребово – Андреевские (8 км);

78 гв. сд: /иск/ ИТК – Дорогобужено – Нижний Ольшанец – Крутой Лог, Генераловка, (протяжённость переднего края 10 км).

72 гв. сд: /иск/ Нижний Ольшанец – Маслова Пристань – /иск/ отм. 104.2 – западня опушка урочища (ур.) Дача Шебекинская (15 км);

36 гв. сд (левофланговая): отм. 104.2 – Гатище № 1 и № 2 – /иск/ 1-е Советское – западная часть Волчанска – Титовка (20 км).

Вторая полоса армии имела протяжённость 46 км, или 21,3 % от протяжённости всей второй полосы фронта (216 км). Её заняли три стрелковые дивизии: две – резерв корпусов и одна – резерв командарма:

73 гв. сд: /иск/ Шеино – Мясоедово – клх. «Соловьёв» – ур. Коренская Дача – /иск/ Никольское (резерв 25 гв. ск);

213 сд: Гремячий /Гремячее/ – свх. «Поляна» – Шебекино – Нежиголь – Чураево (резерв 24 гв. ск);

15 гв. сд: свх. «Шебекинский» – свх. «Плебенёвка»(?) – Герлеговка – Заводы 2-е, Волчанские Хутора – отм. 156.2 (23,5 км) (резерв М. С. Шумилова).

Усиленного боевого охранения в форме передовых отрядов, как это было в 6 гв. А, соединения первой линии 7 гв. А не выставляли, для этого не было условий, не организовывались и усиленные посты боевого охранения. Для охранения переднего края и минных полей в ночное время от каждой передовой роты высылались дозорные группы. Их численность и вооружение определяли командиры этих подразделений. Так, в 1/224 гв. сп 72 гв. сд на роту выделялось три человека (ручной пулемёт, два ППШ и 6 гранат). Из-за того, что передний край находился почти у кромки болотистой поймы, группы выдвигались вперёд на не значительное расстояние, примерно на 100 м от первой траншеи. Это было очень близко и не позволяло в полной мере выполнить задачу охранения. До русла оставалось относительно большое расстояние, примерно 350–400 м, это давало возможность штурмовым группам противника ночью скрытно переправляться через реку и, маскируясь болотной растительностью, накопив силы, одним броском уничтожать охранение и врываться в первую траншею. Советская сторона понимала грозящую опасность и пыталась предпринимать меры по оборудованию секретов непосредственно в пойме для наблюдения за зеркалом реки и пресечения попыток её форсирования немцами. Например, командование 72 гв. сд приказало установить несколько бочек (одну на другую), конструкция напоминала стрелковую ячейку, однако эта затея успеха не имела.

Передний край главной полосы 7 гв. А укреплялся, как и в других армиях: сначала закладкой противотанковых мин, затем противопехотных, потом устанавливались рогатки из дерева в одну линию (для сдерживания пехоты), спираль «Бруно» и проволока «внаброс», колючая проволока в три кола (расстояние между рядами 60–70 см) и всё это плотно прикрывалось огнём стрелкового оружия и миномётов. В некоторых дивизиях перед передним краем полка второго эшелона наряду с минными также создавались и бутылочные поля. Такое заграждение, например, прикрывало весь передний край 1/233 гв. сп 81 гв. сд. Оно имело протяжённость 2 км и перекрывало всю местность между дорогами: выс. 153.2 – ж. д. и выс. 156.6 – Старый Город. «За время подготовки обороны на Курской дуге инженерными войсками было установлено несколько сот тысяч противотанковых и противопехотных мин и фугасов, – вспоминал генерал В. Пляскин, – подготовлено к взрыву большое количество мостов и других важных объектов. У Белгорода на каждый километр фронта приходилось свыше 2000 противотанковых и более 2600 противопехотных мин. В связи с этим хочу рассказать о том, с каким героизмом и самоотвержением создавалась эта система заграждения. В период распутицы несколько вагонов противопехотных и противотанковых мин по наряду фронта было подано на станцию Белый Колодезь, находившуюся в полосе соседней с нами армии Юго-Западного фронта. Но как и на чём перевезти этот драгоценный груз в 7 гв. А? Пришлось пойти на большой риск. Мы попросили коменданта станции и машиниста паровоза подать вагоны на станцию Волчанск, где оборонялась 15 гв. сд. Город и станция Волчанск обстреливались артиллерией противника. Надо было действовать решительно и смело. Объяснив обстановку, комендант приказал машинистам (жаль, что их фамилии не сохранились в моей памяти), пользуясь темнотой, подать состав в Волчанск, где его ожидал батальон пехоты и 48-й инженерно-сапёрный батальон майора Д. Ушакова. Сноровисто и быстро, соблюдая полнейшую тишину, под покровом ночи солдаты разгрузили вагоны со смертоносным грузом, а машинисты увели свой состав обратно. Среди вагонов с минами мы обнаружили и вагон с зажигательными бутылками! Они пригодились нам при отражении танковых ударов. Вскоре мины были развезены на подводах по дивизиям. Все обошлось благополучно. А ведь достаточно было одного попадания в вагоны, чтобы от них, а вместе с ними и от нас, ничего не осталось. Но другого выхода у нас не было»[28].

К началу Курской битвы армейские полосы войск Шумилова состояли: главная – из трёх, а вторая – из двух боевых позиций. На главной полосе позиции располагались одна от другой на расстоянии 1200–2000 м (в зависимости от местности). Основу инженерного оборудования полос составляли траншеи полного профиля и хода сообщения. В каждой позиции было 2–3 траншейные линии или от 6 до 9 – в главной полосе и 4–6 линий – во второй. Как потом подсчитали военные историки, на один погонный километр фронта было отрыто до 8 км сплошной линии окопов полного профиля и ходов сообщения. А при строительстве главной полосы 13 А Центрального фронта эта цифра доходила до 10 км[29].

«До конца 1942 г., – писал бывший начальник инженерных войск Степного фронта генерал А. Д. Цирлин, – наши взгляды на инженерное оборудование полевых полос и позиций определялись теорией и практикой инженерной подготовки укрепрайонов. Батальонные узлы обороны в инженерном отношении оборудовались системой отдельных дерево-земляных огневых точек казематного типа, увязанных между собой системой огня. Части и соединения в то время не всегда имели необходимое количество средств, чтобы обеспечить надёжность системы огня в таком батальонном узле. Огневая связь между ДЗОТы отсутствовали ходами сообщения, в результате подразделения не могли скрытно маневрировать огневыми средствами внутри узла в ходе боя. Система траншей, переход к которой начался в ряде фронтов по инициативе войск ещё в 1942 г., а повсеместно – на основе указаний Генерального штаба с весны 1943 г. – в сочетании с мощными заграждениями придавала новые качества нашей обороне.

Применение траншей устраняло известную косность системы огня, которая, как отмечалось, основывалась на неподвижных огневых точках с ограниченным сектором стрельбы. Траншеи способствовали активности пехоты, получившей возможность широко осуществлять на поле боя скрытый манёвр… Противник потерял возможность вести прицельный огонь по подразделениям, находившимся в траншеях и других укрытиях»[30].

Кроме того, в окопную сеть включали позиции тяжёлой артиллерии, а также танков и САУ в качестве неподвижных бронированных огневых точек. Это должно было повысить устойчивость, активность и манёвренность обороны. Чтобы прорывать такую систему, противнику требовалось значительно больше огневых средств, техники и боеприпасов. Это нововведение ускоряло фортификационные работы в соединениях, облегчило укрепление рубежа, так как уменьшалось число возводимых вручную долговременных (а значит, затратных) огневых точек. Высвобождавшиеся силы направлялись на возведение большего числа облегчённых (противоосколочных) укрытий для пехоты, которые вместе с маскировкой, ложными позициями позволяли снизить потери личного состава, а значит, сохранить боеспособность подразделений.

Вместе с тем применение сплошной линии траншей полного профиля улучшало управление в соединениях, способствовало консолидации воинских коллективов, так как появилось больше возможности общения старших командиров с подчинёнными. Посещение боевых позиций командирами частей и соединений, их заместителями, старшими политработниками, а при подготовке операций и даже комкорами и командармами становилось правилом. Это положительно влияло на моральное состояние бойцов и младших командиров, укрепляло их веру в то, что враг общими усилиями будет разбит. Хотя эти мысли на первый взгляд кажутся «натяжкой», но они услышаны (и не раз) из уст непосредственных участников войны.

Наиболее распространёнными укрытиями для пулемётчиков являлись блиндажи с амбразурами и столами для установки пулемётов (ДЗОТ). Стрелкам готовились противоосколочные укрытия, а командирам подразделений и частей командные, наблюдательные, а чаще комбинированные командно-наблюдательные пункты (КНП). Все эти инженерные сооружения очень похожи и строились из двух основных материалов – деревянных брёвен и земли. ДЗОТы изготавливались в виде деревянных срубов (обычно 2,2×2,2 м), высотой до 2 м и полностью вкапывались в землю. Перекрытия (крыша) выполнялись в два наката (слоя) брёвен, между которыми укладывалось 50–60 см земли. Со стороны противника вырезалась одна (обычно) амбразура шириной до 60 см и внутри перед ней устанавливалось подобие стола для установки пулемётов. Пулемётные «гнёзда» (ДЗОТы), как правило, размещались в шахматном порядке, для прикрытия флангов соседей. Идеальным укрытием для огневой точки являлось кирпичное строение (лучше полуподвал), в полосе 7 гв. А их было очень мало, в основном они располагались в Старом Городе (полосе 81 гв. сд) в постройках ж. д. депо. Большинство сёл и хуторов на главной и второй полосе серьёзно пострадали в ходе прежних боёв, поэтому даже деревянных домов и хозпостроек в них сохранилось немного.

Противоосколочные укрытия – это четырёхстенные (реже трёхстенные) срубы, изготовленные из брёвен толщиной 18–20 см и возвышавшиеся над грунтом. Их стены обычно маскировались дёрном, обсыпались землёй, а для её укрепления на крутых склонах ставили плетень из лозы и веток. Перекрытия делали в два наката, но брёвна клали менее толстые, чем, например, на ДЗОТы или блиндажи. В укрытиях делали 1–2 амбразуры.

Для управления подразделениями и огнём каждому командиру стрелковой роты (и выше) оборудовались по два НП или КНП. Готовились они как обычные блиндажи, с несколькими амбразурами для наблюдения (установки приборов наблюдения), не менее двух входов (основной и запасной) и тремя линиями связи (основная, запасная и резервная). Отличались НП и КНП командиров разных уровней лишь количеством накатов – у командира роты обычно два, у комполка не менее трёх и выше.

Уже в конце марта все сёла в тактической полосе 7 гв. А начали приспосабливаться к обороне, а 30 апреля было подписано специальное директивное письмо Военного совета фронта № 00914, которое требовало: «Все населённые пункты на войсковых, тыловых, армейских оборонительных полосах использовать в качестве опорных пунктов и противотанковых районов, отнеся их к оборонительному строительству к группе «Б». Кроме того, следующие населённые пункты подготовить, отнеся к группе «А»:

…6 гв. А – Ольховка, Гостищево, Дальняя Игуменка, Шахово, Шляховое, Шеино, Ломово, Обоянь,

7 гв. А – Мясоедово, Шебекино, Волчанск, Заводы 1 и 2-е, Нежиголь, Вознесеновка,

69 А – Александровский (ст. Прохоровка. – В.З.), Алексеевка, г. Короча, Больше-Троицкое.

Вокруг пунктов группы «А» построить полевые обводы по схеме Укрепрайонов, а в самих населённых пунктов создать систему оборонительных сооружений и заграждений.

…К работам по инженерному оборудованию перечисленных в данной директиве населённых пунктов приступить немедленно.

…Сроки предварительной готовности населённых пунктов к обороне 25 мая 1943 г. Срок полной готовности инженерного оборудования… – 10 июня 1943 г.

О ходе работ по данной директиве с указанием какое количество зданий и амбразур по роду оружия подготовлено по каждому населённому пункту доносить через начальника Укрепленных районов каждые 5 дней»[31].

Чтобы читатель мог чётче представить разницу между группами «А» и «Б», остановлюсь на этом вопросе подробнее. В систему полевых обводов включались: сплошная разветвлённая линия траншей полного профиля с укреплёнными огневыми точками (ДЗОТы) и подготовленными артиллерийскими и миномётными позициями, минированием переднего края, колючей проволокой в три кола и созданием на танкоопасных участках таких крупных инженерных заграждений, как противотанковые рвы, эскарпы, контрэскарпы. Параллельно в самом населённом пункте готовилась траншейная сеть, все строения (полуподвалы) приспосабливались для долговременных огневых точек с круговым обстрелом, рылись ходы сообщения и аппарели для танков, которые предполагалось использовать при обороне сёл (например, в Мясоедове ОП для своих боевых машин готовили экипажи 167 опт).

Решение об укреплении населённых пунктов существенно увеличило нагрузку и на войска, и на гражданское население, но оказалось дальновидным. К началу июля 1943 г. требования директивы в основном были выполнены. И, как показали дальнейшие события, все ПТОПы и ПТОРы, находившиеся в сёлах тактической зоны, сыграли важную роль в сдерживании бронегрупп немцев в ходе операции «Цитадель». Особенно удачно была организована оборона опорных пунктов в Крутом Логе, Разумном и Масловой Пристани. Из 15 сёл в полосе 6 гв. и 7 гв. А, подготовленных по схеме укрепрайонов, 7 были взяты противником, но их штурм длился от суток до трёх, с привлечением значительных сил не только мотопехоты, но и бронетехники. Причём в этих боях противник понёс существенные потери.

Справедливо предполагая, что в случае удара противника главной проблемой для оборонявшихся будут его бронегруппы, командование 7 гв. А с первых дней организации обороны придавало первостепенное значение укреплению её в противотанковом отношении. Но выполнение этой задачи осложнялось условиями местности. Территория, где закрепились её войска, для использования артиллерии ПТО в качестве основного элемента обороны оказалась сложной. Восточный (наш) берег был ниже, чем западный, возвышался над водой на 1–1,5 м. Все командные высоты в округе находились в руках войск Кемпфа, поэтому, как отмечалось в документах её штаба артиллерии, с наземных наблюдательных пунктов (НП) немцы могли просматривать полосу армии в глубину на 5–8 км. Хотя командир 7 тд генерал-майор Х. фон Функ сетовал, что не все высоты могли быть использованы для оборудования НП, так как эти холмы оказались невысокими и находились в лесистой местности.

С НП на восточном берегу вражеские позиции можно было наблюдать только на 1–3 км, и лишь на отдельных участках – до 5–6 км. В то же время большинство балок на восточном берегу проходили перпендикулярно руслу реки, из-за чего оборудовать в них закрытые ОП для артиллерии оказалось невозможно. Лишь в одном районе Ржавец – Титовка густой лес подходил почти вплотную к восточному берегу Северского Донца, что позволяло скрытно проводить перегруппировку частей. Кроме того, возникла серьёзная проблема с песчаным грунтом, который преобладал в полосе 7 гв. А, т. к. он не обеспечивал необходимую прочность инженерных сооружений и требовалось их постоянно усовершенствовать. Участки между реками Северский Донец и Разумная, а также вдоль восточного берега последней (шириною 5–8 км) были открытыми, что при прорыве противника позволяло нанести удар танковыми группами на северо-восток. Этим в ходе «Цитадели» успешно воспользовался 3 тк.