Спайранец. Книга 1: Сея Ветер

– Человеческий глаз не очень хорошо переносит работу омнитора, – произнёс Урри, заметив что Сарен с интересом наблюдает за его манипуляциями, – мне не жалко, но если вы продолжите всматриваться в «туман», то у вас могут возникнуть проблемы со световосприятием. Обычно они проходят в течении суток, но лучше не испытывать это на себе, верно?

Голем взял одну из сабель и положил её на поддон. Чёрный туман тут же окутал оружие, полностью скрыв его под собой. Несколько секунд ничего не происходило, после чего цвет субстанции сменился на голубоватый, а стрелки приборов, что располагались на внутренней стороне агрегата, встали на определённые значения. Урри довольно кивнул, после чего вынул первую саблю и повторил аналогичную процедуру со второй.

– Наверное, – согласился Сарен, – кстати, а что такое «омнитор»?

– Сложно объяснить, не уходя в технические детали, – ответил голем, изучая показания своих приборов, – но если всё же попробовать – это вроде магического глаза. Только он видит неподвижную картину. Зато – в абсолютно всех деталях и измерениях. Цвет, вес, плотность, материал, целостность, даже структурные изменения за последние годы. И это – только то, что можно расшифровать. Мы используем его, чтобы точно установить состояние оружия и доспехов, а также назначить необходимые процедуры восстановления.

Конструкт закончил со второй саблей и положил в омнитор кинжал. Всё повторилось – чёрный туман начал сочиться из «лампы», заполняя собой каменный поддон, в то время как Урри внимательно следил за приборами. Однако на этот раз что-то пошло не так. Вместо того, чтобы изменить цвет, туман внезапно «моргнул», став на секунду прозрачным, затем появился вновь и исчез вовсе. Стрелки показателей щелкнули, достигнув предельного значения, и опали.

Голем достал кинжал и повертел его в руках. Он был явно озадачен произошедшим и не совсем понимал, что ему теперь делать с подобным «результатом».

– Что-то не так? – поинтересовался Сарен.

– Да, похоже на то. Я не могу вам точно сказать, почему это произошло, но омнитор… ничего не увидел? – кажется, Урри и сам не был уверен в том, что говорит.

– Это как? – наёмник озадаченно хмыкнул, – ты же только что сказал, что эта штука видит вообще всё, разве нет?

– Именно так, – подтвердил голем. Сейчас он пребывал в лёгкой прострации, – но в данном случае, омнитор не увидел вообще ничего. Он отказался работать, как если бы я выключил питание посередине процедуры. Это очень необычно.

– Так может быть в нём что-то сломалось? – предположил Сарен.

– Нет, не думаю. Омнитор – очень надёжная конструкция и сломаться само по себе в нём в принципе ничего не может. Я мог бы попробовать ещё раз, однако боюсь, что это снова окажется безрезультатным. Извините, очень неловко тратить ваше время, господин. Кстати, я не спросил, как вас зовут?

– Сарен, – представился наёмник, – просто Сарен.

– Господин Сарен, я не хочу задерживать вас безуспешными попытками оценить состояние вашего оружия, а половину работы делать у нас не принято. Поэтому давайте поступим вот как, – Урри прервался, отключая омнитор, после чего протянул руку и взялся за свисавший с потолка «колокольчик». Притянув его к себе, он произнёс, – господин Ваймс, у нас случилась техническая неполадка в работе омнитора. Он не может снять состояние оружия, которое принёс клиент.

Ответа не прозвучало, однако голем уверенно кивал, словно слышал что-то.

– Да, хорошо. Я направлю господина Сарена к вам.

Он отпустил колокольчик, оказавшийся на деле хитроумным и несомненно магическим по своей природе устройством связи, а затем перевёл взгляд на Сарена:

– Господин Ваймс примет вас лично. Пожалуйста, примите мои извинения за доставленные неудобства. Спешу заверить вас, что это – исключительный случай, пускай данный факт и не извиняет нашей ошибки.

– Да ладно, – наёмник был искренне удивлён тому, как трепетно здесь относятся к его времени. Подобное отношение, особенно после всех пережитых за последнее время невзгод и лишений, было ему совершенно в диковинку.

– Пройдите на второй этаж, – голем указал рукой на винтовую лестницу, что была расположена в левом углу зала. Откуда-то сверху послышался скрип и ступеньки осветила открывшаяся в потолке дверь. Урри передал Сарену сложенные в свёрток сабли и кинжал.

– Разве ты уже не оценил состояние сабель? – удивился спайранец.

– Это и правда так, однако в свете последнего события, я не могу быть уверен в точности показаний. Будет лучше, если господин Ваймс оценит и их тоже. Машины хороши в рутинных делах, но не стоит забывать, кто их построил, – конструкт снова улыбнулся. На этот раз выглядело уже не столь жутко.

В глубине души Сарен ликовал. Большего везения он и представить себе не мог. Ошибка в омниторе спасла ситуацию, выиграв ему встречу с Олли Ваймсом, на которую он уже и не рассчитывал. Теперь осталось только разговорить коллекционера и выудить из него необходимую информацию. При этом сделать это нужно было не доставляя волшебнику неудобств – иначе вежливость его механических помощников могла вполне смениться праведным и, что немаловажно, весьма разрушительным гневом.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, он обнаружил себя непосредственно в самой кузнице. Над торговым залом располагалась мастерская, в то время как по другую сторону, над горном, во всю ширину этажа стояла огромная жаровня с раскалёнными докрасна камнями. Увидеть всё это Сарен мог благодаря тому, что их теперь разделяла не стена металла, как внизу, а толстое стекло. Последнее блокировало большую часть жара.

Над большим столом в центре мастерской сейчас стоял, склонившись, сам её владелец. Олли Ваймс был ростом выше среднего, худощав, немного сутулился и меньше всего был похож на кузнеца. Волосы мышиного цвета пребывали в «творческом беспорядке», а лицо приняло очень сосредоточенное выражение. Одет кузнец был в просторный домашний халат цвета глины, из под которого выглядывал ворот серой рубашки и верх бордового жилета. Рукава халата были закатаны, а на руках блестела металлическая стружка.

Волшебник оторвался от чертежей и приветственно махнул рукой вошедшему, подзывая того подойти ближе.

– Сарен? – спросил кузнец.

Спайранец утвердительно кивнул.

– А вы, должно быть, господин Ваймс?

Мужчина надул щеки и прыснул от смеха.

– Скажешь тоже, «господин», – он закатил глаза и покачал головой, – можно просто Олли. Ну или Ваймс. И, пожалуйста, давай обойдёмся без «выканья» – мы же не официальном приёме.

– Я не против, – наёмник пожал плечами, – хотя пообщаться с твоим големом – так сразу и не скажешь.

– В смысле? – не понял Ваймс.

– Ну, что мы не на официальном приёме, – улыбнувшись, пояснил Сарен, – меня за всю жизнь, наверное, столько раз «господином» не называли, как за последнюю четверть часа.

– Ах, вот ты о чём. Ну да, Урри свойственна излишняя официозность. Но тут уж ничего не поделаешь – издержки работы с големами. Изначально он обращался ко всем посетителям на ты и общался… ну… как это сказать? Вполне обычно, вот как мы с тобой сейчас. Клиенты шарахались от него, пугались того как сильно он походил при этом на человека. В общем пришлось немного изменить его лексикон. Так спокойнее.

– Довольно необычная реакция, особенно для жителей Озера Туманов, – заметил Сарен.

– Даже не начинай, – Олли раздраженно махнул рукой, – сложные инженерные конструкции, элеваторные платформы, многоярусный город, магическая система – это нормально. Но вот конструкты для людей всё равно в диковинку, хоть и существуют уже почти три десятка лет.

Волшебник освободил место на столе, подвинув разложенные детали и свернув чертежи.

– Ладно, чего об этом говорить. Давай лучше посмотрим, что там у тебя. Урри сказал, что омнитор почему-то отказался работать.

– Угу, – подтвердил наёмник, – застрял под самый конец.

– Странно, странно. Из всех агрегатов, омнитор всегда был самым безотказным. Ну да ладно, потом посмотрю, что там в нём могло сломаться, – Ваймс взял из рук спайранца свёрток с оружием и разложил его на освободившемся пространстве стола. Увидев его содержимое, он застыл, закусил губу и несколько раз многозначительно хмыкнул.

Волшебник взял одну из сабель. Он пристально вглядывался в каждую зазубрину и скол. Медленно поворачивал оружие, наблюдая за тем, как блестит поверхность металла в свете ламп.

– Ну да, это многое объясняет, – пробормотал он себе под нос.

– Что, например? – полюбопытствовал Сарен.

– Например, почему в Озере Туманов можно встретить такого загорелого спайранца, – хмыкнул в ответ Ваймс.

Наёмник открыл было рот чтобы ответить, но застыл, обескураженный наблюдательностью кузнеца. Так легко и непринуждённо его происхождение ещё не раскрывали. И хотя Сарен был готов к тому, что в этом городе его расовая принадлежность будет более явна для окружающих, ремарка Ваймса всё равно его удивила.

– Быстро ты меня, однако, распознал, – произнёс наконец спайранец.

– Да чего уж тут. В этом городе столько ребят из Спайры. Не соврать, один из десяти наведывающихся сюда клиентов – точно твой соотечественник. Но вот загар, это меня озадачило порядком. Я всё смотрел на тебя и гадал – откуда ты такой взялся?

– И как? Разгадал? – полюбопытствовал Сарен.

– Ну конечно. Сразу как кривые сабли увидел. Всё тут же встало на свои места, так сказать, – Олли взял один из клинков двумя руками и поднёс к глазам, – занятные экземпляры, конечно. Нет, ковка вполне стандартная, добротная. Правда, это не кочевники делали, хоть их влияние здесь бесспорно прослеживается. Но есть два «но»… Во-первых – очень большое внимание к деталям, в то время как в пустыне всё больше штамповка. Во-вторых – это не оригинальная форма клинков, а перековка. Думается мне, что изначально это были одноручные спайранские мечи. Точный возраст… лет двадцать шесть. Перековка была сделана… ну скажем ещё спустя десяток.

Ваймс оторвался от сабли и поднял глаза на стоявшего напротив него спайранца.

– Что скажешь – всё верно назвал?

– Абсолютно, – точность заключений Олли несомненно поразила Сарена и тот не мог сдержать любопытства, – расскажешь, как ты это определил?

– Ну с происхождением то как раз всё просто: ты не найдёшь два одинаковых куска стали. На полуострове у масори она одна, в пустыне другая, а в Спайре так вообще ни на что не похожая. Разный минеральный состав. Выделяют их по двум факторам – пластичность и цвет. Смотришь на лезвие и характер засечек на нём, вот и вся наука, – объяснил волшебник.

– Допустим, но возраст? Или это ты узнал по ржавчине? – не унимался Сарен.

– Нет, здесь уже посложнее. Для определения возраста используется магия. Опять же, везде есть собственный магический фон. Где-то он будет послабее, а где-то, как здесь, например, наоборот – очень сильный. Магия оседает на материалах с разной скоростью и как раз таки по этому «осадку» и можно судить о возрасте.

– Впечатляет, – сказал Сарен, когда волшебник закончил. Наёмник не лукавил, подход Ваймса и его результативность действительно поражали.

– Вот только я одного в толк взять не могу – зачем было их переделывать? Мне попадалось ваше оружие и по практичности оно ну ничем не уступает, – этот вопрос занимал сейчас кузнеца больше всего.

– Всё довольно прозаично, – ответил наёмник, – вечных вещей ведь не бывает, вот так и спайранские клинки со временем пришли в негодность. Сам понимаешь, возвращаться в Спайру, чтобы их починить или обзавестись новыми было прямо совсем не вариантом. Так что пришлось обойтись услугами местных кузнецов.

– Особо их ругать не за что, починили на славу. Тут, как говорится, всё по правилу: прямые руки хороший меч не испортят. Без фантазии конечно, но и на том спасибо. Я всё больше про оружие из пустыни слышал отзывы в духе: «если не сломалось за месяц, то оно не из пустыни», – заметил Олли.

– Да, хороших мастеров там найти – та ещё задачка, – согласился спайранец.

Ваймс не терял времени – он положил саблю на место и теперь с той же тщательность изучал кинжал. То, как в течении всего этого процесса волшебник менялся в лице, заслуживало отдельного упоминания. Глаза его то расширялись от удивления, то сужались до двух щелочек, когда он щурился, высматривая мельчайшие сколы и трещины на лезвии. Морщины собрались на лбу гармошкой, да и сам он весь выглядел весьма взволнованным. Схватив клинок покрепче, он вдруг замахнулся и с силой вогнал его в поверхность стола. Лезвие кинжала ушло в деревянную крышку глубоко – почти по самую рукоятку.

– Ну ничего себе! – Ваймс был удивлён подобным результатом не меньше, чем Сарен – действиям волшебника.

– Боюсь спросить, а что именно ты хотел этим выяснить? – осторожно спросил наёмник.

– Стол сделан из каменного дуба, – только и вымолвил кузнец. Потянув за рукоятку, он с лёгкостью вытащил кинжал и потрогал указательным пальцем его острие.

– Как игла… Поразительно… – Олли был целиком и полностью поглощен попавшим к нему в руки оружием.

– Что скажешь? – слова спайранца вывели его из этого завороженного состояния, заставив очнуться.

– Очень много всего. И практически ничего по сути, – пробормотал кузнец.

– Это как? – удивился Сарен.

– С чего бы начать? – мужчина напряженно жевал нижнюю губу, – ладно, давай попробуем. Магического осадка нет. По логике, такое бывает, если синтезировать металл в изолированной камере. И то, только если сразу его проверить, потом он уже начнет собирать на себе магию. Но этим оружием совершенно точно пользовались. Дальше – засечек тоже нет, равно как и трещин. Фактически, он в идеальном состоянии, что опять же невозможно даже при минимальном использовании.

– Кстати, это именно на нём омнитор и перестал работать.

– Да, я уже догадался, – Олли кивнул, – и, кажется, даже знаю почему. С машиной всё в порядке. Тут дело в оружии.

– Может быть кинжал зачарован? – предположил наёмник.

Волшебник отрицательно покачал головой.

– Да нет, тут скорее обратное – он вообще невосприимчив к магии. Ни в каком из её проявлений. Существует только два материала, отличающихся подобными свойствами. Звёздный металл – его выплавляют из упавших метеоритов. Ну и бекзалит – он активно нарушает действие магических потоков, и его используют для изготовления оков для магов. Правда, бекзалит довольно хрупкий и у него низкая температура плавления, так что в чистом виде из него оружие точно не делают. Да и оборот бекзалита в Империи находится под строжайшим государственным контролем – по понятным причинам, – продолжал рассуждать Ваймс.

– Значит кинжал сделан из звёздного металла, – подытожил Сарен, – и возраст его определить не представляется возможным?

– Ну почему же не представляется, – возразил кузнец, – можно зайти с другой стороны. Скажи, откуда он у тебя?

Спайранец замешкался на несколько секунд, прикидывая у себя в голове, что стоит говорить волшебнику, а что – нет. Не найдя в истории клинка чего-либо компрометирующего или крамольного, он решил ничего особо не утаивать от своего собеседника. В конце концов, ему и самому было интересно узнать историю оружия, которое столько лет верно служило ему.

– Кинжал достался мне во время одного из походов в пустыню. Я тогда сопровождал экспедицию, как раз таки из Озера Туманов. Они занимались изучением древней цивилизации людей, что находилась на тех территориях до того, как всё стало одной большой песочницей.

– Ты подтвердил мою догадку о возможном происхождении этого кинжала. Видишь ли, по своему стилю исполнения он вообще ни на что не похож – это ни масори, и ни Спайра. Ну, что не Империя, ты уже, наверное, и так понял. Даже не ранняя. Вдобавок ко всему, звёздный металл сейчас – большая редкость. Метеориты почти не падают и выход чистого металла с них ну совсем никакой. Сам понимаешь, что и методов обработки как таковых не выработано. Здесь же настолько чистая работа – словно магией постарались, но ведь кинжал к ней невосприимчив!

– Получается нелепица какая-то, – наёмник пребывал в недоумении.

– Если не быть дотошным, то можно предположить, что у той, древней цивилизации были свои методы обработки руды и производства оружия в целом. Возможно даже – совсем иная система магии. Которая была и не магией вовсе. Не знаю. Но всё сходится к тому, что этот кинжал пришёл к нам именно из тех времён. Таким образом, даже по самой скромной оценке ему должно быть не меньше тысячи лет, – Олли положил оружие обратно на стол и зарылся руками в свои волосы, – тысяча лет… и на нём ни царапины. Эта вещь уникальна. И бесценна.

– Я вряд ли соберусь его когда-нибудь продавать, – Сарен покачал головой.

– Оно и понятно, – согласился с ним Ваймс, – я бы на твоём месте вообще его никому не показывал. Особенно кузнецам.

– Стоит полагать, ты не станешь подсылать ко мне наёмных убийц, чтобы забрать кинжал себе, – отшутился наёмник.

– Гораздо проще было бы приказать Кадарру свернуть тебе шею и бросить в горн, – совершенно обыденным тоном проговорил кузнец. Всего секунду спустя Сарен заметил позади себя какое-то движение. Он резко обернулся и буквально нос к носу столкнулся со вторым големом Ваймса. Огромная фигура была на три головы выше рослого спайранца и почти в два раза шире. Исполин оказался у него за спиной совершенно бесшумно, ступая своими массивными ногами по мягкому ворсу ковра, которым был застелен весь пол мастерской. От голема веяло жаром раскалённой кузницы. Слова Олли в тот момент уже не казались наёмнику таким уж безобидным рассуждением – он живо представил себе, как голем сгребёт его своей огромной рукой и одним движением размажет по стеклянной стене.

Кадарр действительно протянул руку и… просто подвинул Сарена в сторону. Сделав шаг к столу, конструкт взял с него свёрток с саблями, а кинжал оставил лежать, после чего двинулся обратно к себе.

Сарен облегчённо выдохнул, наблюдая за тем, как покрытая резными гранитными пластинами фигура удаляется к скрытому в стене проходу. Тот находился в тени и наёмник попросту не заметил его, когда поднялся на этаж. На лбу у него выступила испарина.

– Ты какой-то бледный, – волшебник подозрительно сощурился, – боги, неужели ты воспринял мои слова всерьёз?

Восстановив картину событий у себя в голове, Ваймс тихо выругался и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Черт, и правда ведь неловко получилось. Я как-то и не подумал, что Кадарр в тот момент стоял у тебя за спиной. Извини, Сарен, я совсем не собирался тебя пугать.

– Всё в порядке. Думаю одного случая будет маловато, чтобы у меня развилась боязнь големов, – спайранец, конечно, бодрился. В какой-то момент ему и правда стало очень и очень не по себе.

– Сейчас, погоди, – волшебник подошёл к стоявшему позади стола шкафу и достал оттуда запечатанную бутылку.

– Вот, держи, – он протянул её спайранцу, – угощайся, из личных запасов.

– А ты не будешь?

– Да, я знаю правила приличия – угощаешь чем, попробуй это и сам. Однако мне такое нельзя, – уклончиво ответил кузнец.

– Вино? Или алкоголь в целом? – уточнил Сарен.

– Второе.

– Не знал, что волшебникам нельзя пить, – удивился наёмник, – и практически уверен, что видел твоих коллег по цеху, которые этот запрет нарушали.

– Нет, к тому что волшебник я это не имеет ровным счётом никакого отношения.

– А в чём тогда дело?

– Долгая история. И не особо интересная. Не то чтобы это было каким-то секретом, но я не думаю, что тебе захочется тратить своё время на столь бесполезную информацию. Тем более, что по оружию мы закончили.

Сарен задумался. Их разговор подошёл к своему логическому завершению, а они так и не затронули тему кольца. Казалось бы, Ваймс не замечал его на руке спайранца. Оно и понятно – ведь были здесь вещи и поинтереснее, вроде того же кинжала. Но как бы то ни было, уходить пока было рано. Наёмнику нужен был повод задержаться и других тем для разговора он пока не видел.

– На самом деле, я никуда не спешу. И, если у тебя не выстроилась очередь из клиентов, я был бы не против задержаться и поболтать ещё. Как ни крути, собеседник ты интересный, – сказал Сарен после небольшой паузы.

– О да, я такой, – картинно закатив глаза, Олли рассмеялся, – так что насчёт выпивки?

– Я в последнее время и без того слишком много пью один. Так что если ты мне в этом деле не товарищ, я, наверное, воздержусь, – отказался Сарен.

Волшебник понимающе кивнул и убрал бутылку обратно в шкаф. Пододвинув небольшой передвижной столик к двумя креслам, что стояли в углу, он махнул Сарену рукой.

– Ну, если ты никуда не спешишь, можно и поболтать. Присаживайся, а я пока скажу Урри, чтобы сделал чаю, – Ваймс подошёл к лестнице и отдал команду голему. Снизу послышалось цоканье с которым конструкт передвигался по дощатому полу.

Сарен, меж тем, обратил внимание на ряд круглых окон, что шёл вдоль высокого потолка. Он вспомнил, что снаружи этот этаж мастерской представлял из себя корабль. Потом ещё был этот дверной молоток в форме якоря.

– Кстати, Ваймс, а что со всей этой морской тематикой? – спросил наёмник.

– А вот этот вопрос мне нравится гораздо больше. Хотя оно, конечно, всё и перетекает одно в другое, но об этом рассказывать как-то поприятнее, – видимо тема действительно была интересна волшебнику, потому как тот враз повеселел и теперь уже не выглядел таким хмурым.

– Садись поудобнее, ибо эта история тоже не отличается краткостью, – усмехнулся он.

* * *

Сколько он себя помнил, Ваймс всегда был одержим мечтами о море. Бескрайние бирюзовые просторы будоражили его воображение ещё с раннего детства. Юный Олли никогда не сомневался в том, что непременно свяжет свою жизнь с мореплаванием. Он вырос в небольшом портовом городке к северу от Кальдера. Семья Ваймсов хоть и не отличалась фантастическим состоянием, считалась вполне зажиточной. У них было своё производство деревянных ящиков и контейнеров, спрос на которые в оживленном порту никогда не утихал. Идея же подрастающего наследника удариться в мореплавание была вполне закономерным продолжением их дела. Родители прочили Олли карьеру успешного торговца, ведь обзаведись они собственным флотом, пускай и состоящим всего из одного корабля, это открыло бы им дорогу к прямой торговле с масорийским полуостровом.

К сожалению, вскоре после того, как Олли исполнилось двенадцать лет, судьба поспешила внести свои коррективы в столь ладно выстраивавшиеся планы семейства Ваймсов. У будущего «покорителя морей» проявились способности к магии, и это поставило на карьере мореплавателя крест.

В то время как в абсолютном большинстве своих положений Гидонианская Империя была довольно свободным государством, использование магии регулировалось с чрезвычайной строгостью. Способности к волшебству проявлялись в подростковом возрасте и, как правило, к пятнадцати годам уже становилось ясно, есть у ребёнка «дар» или нет. Доля волшебников от всей популяции Империи была довольно скромной: из тысячи детей обычно не более трех или четырёх имели магические способности. Однако же, несмотря на свою видимую малочисленность, волшебники играли в жизни страны очень важную роль.

За разумным использованием магических ресурсов следила «Коллегия Магов» – совет наиболее влиятельных и могущественных волшебников, что заседал в высоких шпилях Озера Туманов. Именно они курировали производство артефактов, разрабатывали новые заклинания, а также занимались обучением и подготовкой юных волшебников.

Для только отметившего свой двенадцатый день рождения Олли Ваймса внезапное «открытие» не предвещало ничего хорошего. Следующие пять лет ему предстояло провести в Озере Туманов, постигая азы совершенно не интересной ему магии. Вдали от дома. Вдали от моря.

– Больше всего мне тогда хотелось спрятаться на одном из отчаливавших из порта кораблей. Бежать за мечтой, подальше от этой проклятой суши. И уж точно подальше от этого дурацкого озера с его туманами, – Олли покачал головой, сделав паузу в своём повествовании.

– И почему же ты не сбежал? – с интересом спросил Сарен.

– Я был очень сознательным ребёнком, – Ваймс развёл руками, – и знал, какие у моей семьи могут возникнуть проблемы, если я сбегу. Уклонение от магической повинности было серьёзным проступком, а укрывательство таких «беглецов» могло дорого стоить. Подобной участи для своих близких я не хотел, так что пришлось смириться и начать паковать тёплые вещи.

Впрочем, вопреки всем опасениям Ваймса, учёба в Имперской Академии Волшебства оказалась вполне сносной. Несостоявшийся мореплаватель ожидал, что заскучает за долгими часами лекций и массивом магической теории. В действительности же, Олли вполне добровольно засиживался допоздна на занятиях. Такое рвение было не случайно – просто на горизонте для него вновь замаячило море, теперь, правда, в немного ином качестве. На те годы как раз пришёлся особенный разгул пиратства, когда всё дно масорийской бухты было просто усеяно остовами потопленных торговых судов. Империя готова была мириться с существованием корсаров, но только до тех пор пока аппетиты последних находились в разумных пределах.