Ллойс

– Ты… Ты серьезно?

– Нет, милый, это просто дряная шутка. – Устало прикрыв глаза, Элеум обессилено откинулась на спину. – Конечно серьезно, милый… Я уже труп. Но у тебя, несмотря ни на что, еще есть шансы вернуться к своим. Шанс очиститься. Они просканируют твой мозг, будут допрашивать день и ночь, вымотают всю душу, но в конце концов, простят тебя… Ведь ты – настоящий Хранитель заветов, Райк. Гребаный герой. Так что, живи. Вернись к своей шалаве Кюри. Сделай ей десяток детишек. Сдохни от старости в теплой постели… Кстати, если прострелишь мне голову, вряд ли я смогу регенерировать к моменту взрыва. Не сейчас. Не в таком состоянии. Если честно, мне, кажется, что сейчас у меня вообще не получится регенерировать.

– Здесь только два патрона, – заметил, взвешивая оружие в руке и делая еще один шаг к наемнице, Райк.

– Знакомая ситуация, правда, сладенький? – Губы Ллойс снова тронула слабая улыбка. – Но в этот раз оба мои. Не промахнись, парень. И, будь добр, не разбей себе рожу стволом, ты, ведь, знаешь – эта пушка здорово лягается.

– Ллойс…

– Жалко, что у тебя сигарет нету…

– Жалко… – кивнул скриптор и, оттянув глухо лязгнувший курок, упер длинное дуло револьвера в покрытую разводами крови и грязи макушку девушки. Вдох. Выдох. За разбитые надежды. Вдох. За Легион. Выдох. За потерю родных. Вдох… За Хэллу. Выдох. За этот гребаный несправедливый мир. Не смотреть… Главное, не смотреть… Взгляд Райка Мэкстома, неофита престола Хранителей завета, на мгновение снова зацепился за стену. На огромном мониторе задорно помигивало и переливалось всеми цветами радуги одно единственное слово – «Спасибо».

– Очень жалко, – глухо повторил скриптор. – Очень.

****

– Симуляция завершена.

Не лишенный приятности женский голос ударил по ушам Райка не хуже кузнечного молота. Глаза резануло от яркого света. Дыхательная маска, болезненно рванув кожу, с чмокающим звуком отлепилась от лица, сдавливающие грудь ремни исчезли, амортизационное кресло приняло вертикальное положение, и лишенный поддержки подросток повалился на гладкий, сияющий неестественной чистотой кафельный пол. Встать оказалось довольно проблематично. Организм упорно не мог разобраться, где верх, где низ, мир плыл и качался, но через некоторое время скриптор смог подняться на четвереньки.

– Коррекция шестьдесят девять и три десятых процента.

– Неплохо. – Проворчал кто-то глубоким хриплым голосом и в поле зрения скриптора появились носки лакированных туфель. С трудом подняв голову Райк скользнул взглядом по безупречно выглаженным брюкам, почти успел разглядеть край кипельно-белого лабораторного халата, но именно в этот момент локти подростка подогнулись и он снова повалился на пол.

– Как по мне, эта чушь с коррекцией и сухого дерьма винторога не стоит, док. Не обижайся, ты, конечно, спец и, все такое, но он, ведь, все равно бы выстрелил. Как пить дать пальнул бы, если бы я с ним не спала.

Второй голос насмешливый, звонкий, с то и дело проскальзывающими в нем хрипловатыми нотками подействовал на подростка словно ведро ледяной воды. Одним слитным движением вскочив на ноги, Райк чудовищным усилием воли сохранил равновесие и повернулся к источнику шума. Взгляд скриптора сфокусировался на высокой и гибкой, затянутой в кожу и арамидную ткань фигуре.

– Ллойс! Расплывшись в глуповатой улыбке, подросток сделал несколько неверных шагов и заключил девушку в объятья. – Ллойс. Я не…

– Что ты себе позволяешь, курсант?! Совсем берега потерял!?

Райк не понял, как это произошло, но тело среагировало самостоятельно. Ведро холодной воды, будто сменилось целым водопадом кипятка.

– Не надо! Пожалуйста, мастер Ллойс! Я не хотел!!.. Отскочив от девушки, подросток инстинктивно скорчился, прикрыв руками голову.

– Ну вот, я так и знал, что ты их бьешь. Будь он в группе Пью, вытянулся бы по струнке и долго извинялся бы за недопустимое нарушение субординации. – Высокий, седой, как лунь, мужчина покосился в сторону монитора и хмыкнув, огладил ухоженную бородку.

– Старейшина Мэкстом…

– Доктор Мэкстом, – поправил мужчина. – Он все еще не отошел от симуляции, Ллойс. Парень немного ригиден. Дай ему время перестроиться. Пью вообще разрешает контакты только через полчаса после завершения.

– Пью слишком зациклен на правилах и дисциплине. – Фыркнула девушка. – Техника безопасности, устав и прочая ерунда. Ну и что? Как результат, его группа проигрывает моим волчатам в девяти случаях из двенадцати. А парень не тупой. Просто честный. Правда, Райк?

– Так точно, мастер-сержант! Мастер, сержант, я не хотел… Я… Это… случайно вышло…

– Конечно, случайно, – промурлыкала девушка и, неуловимым движением сократив расстояние между собой и подростком, жадно впилась ему в губы долгим поцелуем. – Смотри-ка, – отпустив задохнувшегося от неожиданности, красного как вареный рак скриптора, Элеум, повернулась к мужчине в лабораторном халате. – А похоже, и вправду сработало. Раньше бы он от такого сначала блеванул, а потом бы в истерике забился. А сейчас. Никаких внешних проявлений ксенофобии… А ну-ка, какой наш девиз, курсант?

– Служить и защищать – мастер сержант! – Прохрипел всё еще не восстановивший дыхание подросток.

– Я, ведь, сказал, что степень коррекции почти семьдесят процентов, – недовольно поморщился Мэкстом.

– А что насчет мутантов? – Не обращая никакого внимания на мужчину, поинтересовалась у подростка Элеум.

– Мы боремся за живых, наставник. Важен не состав генетического кода и внешний вид, важна только жизнь… Не время проводить различия и строить стены…

– Как по писаному шпаришь, – усмехнулась девушка. – И похоже, не слишком брешешь. Ладно… Свободен – можешь валить. Скажешь остальным, что я жду всех вечером после ужина. А пока… на стрельбище сходите, что ли… Скажи Веслу – я велела по три патрона отстрелять.

Дождавшись пока за пошатывающимся подростком закроется дверь, девушка, скрестив руки, повернулась к снова занявшему место за компьютером мужчине.

– Эта симуляция, Док… Что, черт возьми, это было? И как долго?

– Почти четыре часа. Форс мажор. Критический сбой в центральном процессоре, – тяжело вздохнув, Мэкстом встал из-за стола и, одернув халат, принялся расхаживать по комнате. – Во втором контуре неожиданно скакнуло напряжение, фазовый модулятор рассинхронизировался, и вместо того, чтобы создать расчетную условную ситуацию, вас с парнем, буквально, протащило по твоим воспоминаниям. Извини…

– Черт, Мэкстом, давай поменьше умных слов, когда со мной разговариваешь, ладно? – Досадливо поморщившись, девушка осторожно села в слегка скрипнувшее под ее весом амортизационное кресло нейрокапсулы [42] и, откинувшись на спинку, запустила пальцы в густую гриву красных, будто начищенная медная проволока волос. – Не забывай, кто у нас летописец– старейшина, начальник лаборатории прикладной психологии и все такое, а кто простой – сержант-искатель, по нелепому стечению обстоятельств выполняющий роль инструктора на подмене. Я солдат, док, а поэтому давай попроще.

– Ну, да. Солдат. С интеллектом в сто пятьдесят единиц по Кеттелу. Давно бы ко мне в лабораторию пошла, мне рук не хватает, а тебе лишь бы курсантами плац мести да по пустошам, как наскипидаренной мотаться. И вообще, пора бы тебе взрослеть, не девочка уже… – Наткнувшийся на взгляд зеленых, с коричневыми крапинками, цвета застоявшейся радиоактивной воды и, казалось, слегка светящихся глаз девушки, ученый смешался.

– А сколько мне лет, Мэкстом? – Поинтересовалась Элеум.

– Двадцать шесть? – Несмело кашлянул летописец. – Сканер показывает биологический возраст двадцать шесть.

– А когда вы подобрали меня из того бункера, сколько сканер показал? А что бы он показал на Арене, где, если верить рассказам, лет десять одним из самых популярных номеров было – возьми дробовик и попробуй выбить из драной мутантки все дерьмо? А ничего, что большая часть этого времени – для меня сплошное белое пятно?

– Двадцать шесть… Я все понял, Ллойс, извини. Глупо говорить о возрасте с гибридным регенератором. – Нервно огладив бороду, ученый принялся снова расхаживать по комнате. – Как, кстати, самочувствие? Голова не кружиться? Не мутит? Сколько будет – пятнадцать на четырнадцать?

– С ходячим источником энтропии, ты хотел сказать. Двести десять, – пригладив растрепавшиеся волосы, Элеум, откинувшись на спинку кресла, потянулась и прищелкнув пальцами, с усмешкой покатала на ладони на мгновение возникшую в воздухе шаровую молнию. – Четыре часа, говоришь… Сильно меня прижгло?

– Нет, – Нервно дернув подбородком Мэкстом, остановившись, принялся перекатываться с носка на пятку. – Я успел стабилизировать контур, поэтому синапсы уцелели и подмены воспоминаний быть не должно. Ты, ведь, понимаешь что…

– Я ничего не понимаю, док, – вздохнув, Элеум принялась несколько нервно щелкать суставами. – Всё, что произошло со мной, пока я валялась в этом чертовом кресле, действительно было. Четыре года назад. Но это не мои воспоминания. Они… неправильные. Какой, на хрен, Хранитель знаний – я родилась мутантом, оттого меня родители в рабство и продали. И силу свою никогда не скрывала, на всю катушку ею пользовалась. Иначе бы на Арене не выжила. Какое к чертям Красное? Я там никогда и не была. Их, ведь, Операторы прикончили, так? Почему Легион вместо того, чтобы уничтожать и разбирать тактику, выжигает ею города? Почему вместо Уайта и Блэка там оказались Пью и Умник? Почему в Некрополе меня изнасиловал карлик, а не толпа уродов? А еще там не было арены, а Пила, он, ведь, был моим другом… По-моему… Что за воссоединение Легиона и серокожих? Какая еще Тинки? Не бывает таких нанокультур, а если бы и были… Что такое «Немезида»? Почему Умник – мутант? И почему сопляк не выстрелил?… Чёрт, да больше половины в этой твоей симуляции было совершенно не так!!

– Если вкратце – выверты подсознания. Нестабильность психики твоего курсанта. Плюс наложение программы. Я понимаю твой страх. Успокойся. Подмен нет. Ты четко осознаешь, что правда, а что вымысел, это главное. Остальное пройдет через пару часов. – Ученый поднял руки в примирительном жесте. – Выпить хочешь?

– А есть? – Поинтересовалась, задумчиво жующая губу, девушка.

– Для тебя – всегда есть… – Улыбнулся мужчина и, подойдя к столу, извлек из бокового ящика небольшую плоскую бутылку до половины наполненную коричневатой жидкостью и пару пластиковых стаканчиков. – Вот, держи. Настоящее довоенное бренди.

– Лакки был старше. И не таким придурком, как этот, – проворчала девушка принимая стаканчик и осторожно принюхиваясь к угощению. – Сразу меня просчитал.

– Парень тебя боится. – Отсалютовав Ллойс стаканом, Мэкстом одним движением прикончил свою порцию напитка и поморщился. – Не стоило так… наглядно демонстрировать свои способности.

– Это ты про то, как я захваченный броневик Операторов сожгла? – Вопросительно вскинула бровь девушка.

– Это я про то, что в броневике было человек двадцать пленных. – Вздохнул ученый. – И про их командира, которого ты превратила в кровавый блин. Медленно. Ты слишком жестока, девочка.

– Не называй меня девочкой, не люблю. – Поморщилась Элеум.

– Тогда, может, поговорим о Лакки? – Пригладил бороду Мэкстом.

– Ну… – девушка на секунду задумалась. – Он мне, пожалуй, нравился. Даже несмотря на то, что был Оператором. Он был очень добрым… Удивительно добрым… А еще на него можно было положиться…

– И он выстрелил. – Хмыкнул ученый.

– Ну… Да. – Отхлебнув напиток, девушка досадливо поморщилась и коснулась рукой виска. – Две пули, одна в сердце, вторая – прямо в черепушку. Сам знаешь, Орден не терпит таких чистых, как я.

– Таких, как ты – не бывает, – покачал головой Мэкстом. – Ты уникальна, Ллойс. Я еще не встречал никого, кто бы сумел полностью регенерировать после таких травм. Даже упырю после такого восстановиться не под силу.

– А я и не восстановилась, это ты вернул мне память. Спасибо, док. – Задумчиво побултыхав содержимым стакана, наемница снова пригубила напиток. – Черт. Как же мне иногда не хватает чего-нибудь, позабористей выпивки…

– Успокойся, Элеум. Лакки умер от лучевой болезни. Умника подстрелил Пью. Гратц погиб два года назад. Ты сама его убила. Как мне рассказывали – разрезала пополам циркулярной пилой… Люди с мясных ферм Некрополя свободны. Остатки Ржавых оттеснили в степь, где их добили Караванщики. Серокожие ушли к Сломанным холмам, где до сих пор воюют с кочевниками..

– А еще я никогда не была в Стае. Ты, ведь, знаешь, что это чушь…

– Тебя это беспокоит? – Вопросительно вскинул брови Мэкстом.

– Меня беспокоит, то, что Служба безопасности Легиона отстала от меня только год назад, и я не хочу снова давать им повод мотать мне нервы, – проворчала Ллойс и, отставив в сторону пустой стакан, повернулась к летописцу.

– Слушай. Это – всего лишь симуляция. Наведенный галлюциноз. Виртуальность. Групповой сон, если хочешь. Пускай и очень достоверный. – Рассмеялся Мэкстом. – Парень, вон – вообще посчитал меня своим дедом. Сделал меня Старейшиной, а себя – наследником боевого дирижабля. Сестру себе придумал…

– Мечты сиротки о родителях и богатстве, – пожала плечами девушка и, подняв руку, принялась любоваться проскакивающими между пальцами искорками. – Он без ума от инженеров и ученых. Давно бы отдала его научникам, но если верить тебе, у сопляка просто не хватит мозгов. А вот бомбу в языке я действительно ношу. Правда, не для того, чтобы себя ограничить.

– Если честно, меня беспокоят твоя склонность к саморазрушению, – вздохнул ученый. – Это неправильно. Тесты не выявили никаких отклонений. Вообще, учитывая всё, что тебе довелось пережить, ты – на редкость здоровая и уравновешенная личность.

– Спасибо на добром слове, док. – Хмыкнула Элеум. – Правда, спасибо. Но это не склонность к саморазрушению, а обычная предосторожность. Не хочу, чтобы меня опять… Я не хочу на Арену, Мэкстом. Не хочу ошейника и цепей…

– Я так и понял, что бомбардировка Сити – это твое. – Кивнул ученый и, сев за стол, покосился в сторону монитора. – А вот отвращение к Легиону тебе от парня досталось. Не бойся. Со Службой безопасности я сам разберусь. Объясню им, что к чему. Кстати, интересная интерпретация желания пройти на восток. Ты, действительно, веришь, что там есть чистые земли?

– Ну, не могли, ведь, люди все изгадить, – тяжело вздохнула девушка. – Север и юг отпадают. На запад не пройти, так, может – на востоке?

– Ты видела в бункере карту, так?

– Не совсем, – неохотно признала Элеум после некоторой паузы. – Там был ВИ. Не такой, как в симуляции. Он был намного менее… человечным. Но он почему-то решил показать мне и Лакки снимки из космоса… Зеленый берег… Большая река, море… по берегам какие-то кусты и деревья, а не выжженный солончак, как в других местах… Я… я никак не могу вспомнить координаты..

– Ты его любила…

– Не лезь мне в душу, док. Я понимаю, что это часть твоей работы, но… не надо. Да, я его любила. А он меня – нет. Зато прекрасно мной манипулировал. Заставлял чувствовать себя нужной, считать себя… человеком. Меня, мерзкую мутантку… Даже не знаю, как он с отвращением справлялся… Может, кого-нибудь другого представлял?.. Черт… Черт, черт, черт!

– Дошло, наконец? – Усмехнулся Мэкстом.

– Райк в меня втюрился. Я в этом дурацком сне от человека не отличалась… Он, ведь, из той партии ребят, кого я у кочевников… э-э-э… выкупила. В Сломанных холмах… – Тяжело вздохнув, девушка спрятала в ладони лицо. – Черт…

– В тех краях на того, кто винторога своей женой объявил, смотрят лучше, чем на того, кто привел в свой грузовик мутанта. Он с детства так воспитывался. – Кивнул, оправляя ворот белоснежного халата Мэкстом. – Внутренний конфликт. Напряжение копится. В конце концов, парень просто начинает тебя избегать, но это ему не слишком удается. Пью отказывается брать паренька в свою группу. Расстройство усиливается. Начинают проявляться физиологические признаки отторжения. Например, рвота при физическом контакте. При спаррингах, например. Это еще больше усугубляет проблему. Гормональный фон становится нестабильным, возникает агрессия. На тебя или друзей выплеснуть ее он не может, поэтому вымещает накопившуюся злость на слуге – андроиде Кукле. В результате чего попадает ко мне…

– И ты, как всегда, моментально поняв причину проблемы, предлагаешь нам пройти совместную коррекцию. Черт, похоже, я немного переборщила. Хотя… – Оскалив острые, словно у хищного зверя зубы, Мастер-сержант Железного легиона Элеум Ллойс, по кличке Дохлая, облизала бровь неестественно длинным языком и, прищелкнув заканчивающимися заостренными когтями пальцами, встала с кресла. – Видимо, пора мне, кое-кого воспитать. Чтобы никто ничего лишнего себе не надумал.

– Не стоит. – Рассмеялся Мэкстом. – А то точно надумает. Бьет, значит неравнодушна, и всё такое. Хотя, да, этот поцелуй был лишним. Даже с точки зрения элементарной профессиональной этики. Кстати, ты когда в рейд собираешься?

– Когда Ыть закончит мой байк чинить. – Пожала плечами девушка.

– Это кто тут меня всуе вспоминает? – Дверь лаборатории распахнулась, и сквозь дверной проем принялся протискиваться просто невероятных размеров толстяк в испачканном маслом комбинезоне. – Дохлая, я тебя полдня по всей базе ищу… Ыть! Похоже, опять застрял. – Прокомментировал, покосившись в сторону передавленного дверным косяком мягкого, пухлого, словно подушка живота, главный механик. – Док, а давай я тебе дверь расширю? Это недолго. Кликну ребят, часа за три справимся.

– Чтобы ты еще и у меня свои пирожки с салом жрал? – Замахал руками ученый. – У меня здесь техника нежная. Стерильность. А ты крошить будешь и мебель жиром пачкать. Давай-ка, лучше, вылезай обратно, пока я Ллойс не попросил тебе помочь.

– Будто ты не меня всю эту «стерильность» почти каждый день чинить зовешь… – Обиженно проворчал толстяк, но, всё же, полез обратно.

– Ыть, если док жадный, хочешь, я сама с тобой выпивкой поделюсь? У меня браги полный огнетушитель.

– Неужто курсанты забодяжили? – Удивленно пропыхтел механик. – Вот дурачье.

– Ну, откуда им знать, что я эту дрянь за километр чую, – рассмеялась девушка. – Так что приходи – оценишь. Это, конечно, не столетний бренди, но тоже неплохо. У кого-то из волчат настоящий талант.

– Это, чего я пришел-то, – вздохнул, выпростав, наконец, из неожиданного плена свое пузо, толстяк, – твой мотоцикл, того, готов. В следующий раз постарайся, чтобы пули в блок цилиндров не попадали, ладно? И возьми, наконец, приличный автомат вместо своей грохоталки. Я договорюсь, чтоб тебе самый навороченный дали. А то целый мастер-рейнджер, а ездит с двустволкой, словно последний репоед.,. А если ты так к гладкостволу прикипела – хочешь, я тебе со склада боевой дробовик выпишу? А лучше, винтовку нормальную подберу.

– Двустволка, Ыть, это стильно и надежно. – С улыбкой покачала головой девушка. – Это два независимых УСМ [43] и два ствола. Даже, если не выстрелит, всегда можно дать прикладом по башке. Чинится просто, к боеприпасу не привередлива, главное, чтобы стволы не порвало, в грязи извалять не страшно. Сам знаешь, я иногда по два-три месяца в рейде. И патроны там, куда меня заносит, не всегда качественные. В автоматический дробовик самокрутку не сунешь – порвет или заклинит, как пить дать. А моя двустволка сожрет и не подавится… Сам, ведь, знаешь, я даже помпу не люблю. К тому же, двенадцатого калибра под картечь везде, как грязи. По паре дворов прошел – хоть, одна захоронка да будет. Только пулевые с дротиком редкость. А к автомату я патроны где найду? Это только у дока в его корректировках патроны под ногами валяются вместе с медшотами и прочей высокотехнологичной дрянью. – Кивнула Ллойс в сторону задумчиво массирующего переносицу ученого.

– Это ты о чем? – Удивился толстяк.

– Да так, – отмахнулась Элеум, –просто к слову пришлось.

– Ну, тогда, хоть, пистолет возьми. А то опять на засаду нарвешься, и привет. Повезло еще, что я под бронелисты по бокам дополнительные титановые пластины приспособил. И что они тебя живой взять хотели. А так, хотя бы отстреляться попробовать можно. Тут нам из Сити новую партию привезли. Под девять на девятнадцать. По всему видать – новье, прямо с консервации. Беретта девяносто вторая [44]. По надежности, мало чем твоей двудулке древней уступит. С меня, если что, два магазина бронебойных.

– Я подумаю, – задумчиво кивнула девушка.

– Ай, подумает она, – тяжело вздохнув, махнул рукой механик. – Ладно… В общем, есть одна тема. Пару месяцев назад караван из Нью-Рино пришел. Там я эту красавицу и присмотрел. Гладкоствол, двенадцатый калибр, револьверной системы. Коллекционная, судя по всему, штука. Пушка, хоть, и редкая, но надежная и простая, как сама правда. Ломаться там, по большому счету, нечему, а еще там сталь с паутинкой. Прорыва пороховых газов и нестандартных патронов тоже бояться не надо, барабан почти двадцать сантиметров и надвигается на ствол, рама и шильды толстенные, тяжеловата, правда, зато еже ли патроны кончатся – как дубиной махать можно. Приклад складной, на стволе ручка пистолетная для перезарядки, так что, эта штука, даже поухватистей твоего обреза будет. Хотел для себя оставить, но хорошему человеку не жалко, а двенадцать выстрелов всяко лучше, чем два [45], да и неправильно это, если такая вещь без дела валяться будет.

– Как со вторым местом?

– Сделал я тебе второе сиденье, как просила. – Прогудел, задумчиво покопавшись в затылке, механик. – Такой диван забабахал – не то, что одного, пятерых посадить можно. И кстати. Движок тоже поменять пришлось. Как ты до нас дотянула, до сих пор не понимаю. Теперь там атмосферник с чарджером. Почти на три литра. Жрет много, зато все, что горит. И кожухи броневые новые. Керамических пластин мало, только сталь и титан. Тяжело, зато просто и надежно. В общем, машинка килограмм на двадцать потяжелела, зато у нее теперь есть неплохой багажник для барахла, и мощность больше, чем на сорок лошадок выросла… Кстати, я тебе твой виброклинок починил. Вернее новый собрал. И заправил. Он теперь тоже на бензине. Будет резать все, что можно и нельзя. Там теперь движок двадцатисильный и лезвие новое. Рукоять, кстати, и защитный колпак титановые.

– Это хорошо, – широко улыбнувшись, Элеум подмигнула механику. – Люблю я такие штуки. Еще со времен Арены привыкла. Дробовик, рубило, байк. Почему-то мне кажется, что одним огнетушителем бормотухи мне не отделаться. Как насчет бутылки довоенного рома? Немного фонит, конечно, но пить можно.

– Лучше микросхем побольше привези разных, – потупился толстяк. – У нас половина автотурелей нерабочие. Скоро андроидов на запчасти разбирать начнем… И это… Живой возвращайся, ладно?

– Кого-то с собой берешь? – Неожиданно вмешался в разговор Мэкстом.

– Да, кивнула девушка после долгой паузы. – Ты его сегодня видел.

– Райка? – Искренне удивился ученый.

– У тебя свои методы, а у меня свои, – пожала плечами Ллойс. – Парень перспективный, первый на курсе, но надо бы его пообломать маленько. Макну пару раз мордой в грязь так, чтобы он о чистоте крови и думать забыл. Ну, и пообтешется заодно. Пороху, так сказать, понюхает. А то, что он, по большому счету, видел. Степняков да нашу базу? Мотнемся в одно местечко. Давно его присмотрела, да все руки не доходили. Тут пара недель всего туда и обратно. Надеюсь, ты не дашь Пью за это время моих волчат испортить? А то он их шагистикой замучает. Ну, как мужику объяснить, что рейнджеры – не солдаты…

– Я их в лазарет загоню. – Согласно огладил бороду ученый. – Семнадцать лет парням да девчонкам скоро. Все сроки проходят. Пора бы уже и адреналиновые ускорители поставить. А то вечно вы, инструктора ноете, что операции учебный процесс нарушают.

– А надо? – Вздохнула девушка.

– Надо. – Твердо кивнул ученый. – Они – не ты, Ллойс. Им без ускорителей будет трудновато. Не бойся, через неделю, как сайгаки скакать будут.

– Это хорошо, – рассеянно кивнула девушка.

– Ллойс? – Вопрос Мэкстома застал Элеум уже на пороге.

– Что?

– Парень. Райк. Он тебе нравится? Просто… Ты здесь уже четыре года, но ни с кем так и не сошлась…

– Док, я мутант… С кем мне сходиться? И не пори мне всякую чушь про равенство, ладно?

– И все же?

– Тебе не кажется, что это не твое дело, Док?

– Это тоже часть моей работы, ты знаешь.

– Через пару-тройку лет посмотрим, – хмыкнула девушка. – Когда подрастет. Пойдем, Ыть. Поможешь мне напиться. Так, чтобы в дрова. Нет, лучше, в сосиску. Ты никогда не бухал так, чтоб в сосиску, а толстячок?

– А у меня самогон есть. Сам делал. Из картошки. Целая канистра. – Обрадовано потер руки механик.

– Ты же вечером с волчатами что-то обсудить хотела? – Ворчливо заметил Мэкстом.

– На них тоже хватит. – Безмятежно отмахнулась девушка. – Ты, ведь, поделишься, а, Ыть? Надо бы волчатам праздник устроить. А то после трансплантации адреналиновых ускорителей они уже никогда опьянеть не смогут… по себе знаю.