Статуэтка. Сокровища чжурчжэней

– А что нужно сделать? – спрашиваю. Осознаю, что впереди дикая тайга.

– Ути гулатиги дзаса эи биэ туктими. Гула хондини биогдо-биогдо биэ. Ути гулала нэптэми када биэ. Бадзифафа гула киалани нгэнэси, игдидзиэ хэутиндэйэ: «Гула эдзэниэ, буивэ, худава айадзи ваванайа! Би – оньо чжу!». Айандзи исэсиэ! – торжественно, словно произнося ритуал, говорит Шаман, а девушка переводит: – На эту скалу нелегко подняться. На вершине скалы все голое. На этой скале есть плоский камень. Вскоре после полудня подойди к краю скалы и громко крикни: «Хозяин-скала, дай нам хорошей охоты на зверя и пушнину! Я – рисунок чжурчжэней!». Смотри хорошенько (Будь осторожен)! Завяжи узел!

– Что значит «Завяжи узел»?

– Нужно загадать важное желание, – тихо поясняет спутница.

– А что там будет на вершине?

– Узнаешь сам. Мы здесь будем ждать. Нужно успеть вернуться до заката. Иначе – смерть. Иди на север.

Серьезно смотрит, не шутит. Понимаю, что шутки кончились.

– Понятно, – бормочу, собираясь в путь.

– Выпей это, – протягивает она флягу. – Напиток охотников, чтобы не уставать.

Послушно пью таежный напиток.

Скала появляется сразу, едва отхожу от поляны. Скала, как скала. Склон крутой. Вооружившись самодельным посохом, иду на север.

Восхождение трудное. Ветки упрямо цепляются за одежду, норовят хлестануть по глазам. Тщательно смотрю под ноги, выверяю каждый шаг. Помощи ждать неоткуда. Любая ошибка может причинить травму или стоить жизни. Тело группируется перед невидимой опасностью. Взгляд вперед. Ориентир – группа камней. Взгляд под ноги. Шаг. Другой. Вдох. Выдох. Снова взгляд вперед. Нехитрый способ не выдыхаться и не сбиваться с пути.

Преодолев половину склона горы, добираюсь до первого ориентира, группы камней. Небольшая площадка диаметром около двух метров в глубине скалы, которую не видно снизу.

– Странно, – думаю, шагаю на площадку. Цепляюсь кроссовкой о камень и выворачиваю его. Камень сверкает под лучами солнца.

– Золото, охренеть, – изумленно бормочу, поднимаю слиток.

Срабатывают рефлексы. Слышу шипение где-то сбоку, инстинктивно делаю шаг вниз от площадки, разворачиваясь в движении. Спасаюсь от укуса змеи. Броска змеи не замечаю, интуитивно уходя с линии атаки. Удерживаю равновесие, вижу безрадостную картину. Змея, промахнувшись, неуклюже катится по склону вниз, но две другие, угрожающе подняв головы, готовятся к броску. В правой руке зажимаю кусок золота, в левой – посох.

Зачем нужно золото, если сейчас тупо сдохнешь?

Кидаю слиток в змей. Пока летит кусок, перехватываю палку и по длинной дуге бью по второй змеиной голове. Шипение смолкает. Змеи агонизируют: одна – разрубленная ударом куска золота, а вторая – перебитая палкой. Двумя точными ударами добиваю щитомордников. Сбрасываю вниз останки змей. Простое путешествие превращается в смертельное шоу. Резкий крик ворона заставляет оглянуться, и вовремя. В атакующем пике летит ворон, целясь в глаза. Посох описывает невообразимую дугу, с размаху врезается в жирное черное тело так, что перья летят во все стороны. Атака захлебывается. Осматриваюсь в ожидании новых угроз. Тишина. Словно тайга замерла в ожидании чего-то страшного. Кусок золота в змеином месиве лежит у моих ног. С силой пинаю слиток, который, взлетев, катится вниз по склону.

Рев животного заставляет вздрогнуть. Кто-то с шумом подымается вверх по склону.

– Медведь, – думаю. – П…ц. Надо идти вверх. Только вверх.

Осматриваюсь в ожидании опасности, двигаюсь по каменной грядке вверх. Уклон становится круче, каждый шаг даётся с большим трудом. Время словно остановилось. Шаг. Взгляд вперед, потом под ноги. Шаг. Рев медведя стих. Концентрируюсь на дыхании.

Вершина скалы. Маленькая каменистая поляна, дальше крутой обрыв. Оглядываюсь, счастливо кричу: «Эге-гей!». Вспоминаю, что говорил дед, кричу по-удэгейски: «Би – оньо чжу! (Я – рисунок чжурчжэней!)».

Ничего не происходит. Сажусь на землю, поджав под себя ноги, закрываю глаза, загадываю желание. В эти мгновения думаю о Шаманке, о том, что хочу подарить ей свою любовь, хочу быть с ней, хочу от нее детей. Сына. Так ясно вижу эту картинку, что плачу от умиления и счастья. Все, что ранее казалось важным и ценным, вдруг теряет смысл. Зачем все это, если нет Любви? Если нет того, ради кого стоит жить?

Ветер обдувает лицо. Приходит понимание, что не зря проделал этот путь.

Открываю глаза, смотрю вокруг. Сижу на земле. Вокруг пятачка три белых камня. Расстановка не удивляет. Равносторонний треугольник. Я ровно по центру. До любого камня могу достать рукой, стоит лишь потянуться. Интуитивно понимаю, что делать этого не надо. Замечаю на земле, рядом с собой, небольшую ветку. Готов поклясться, что до моего прихода её не было. С любопытством осматриваю ветку, переворачиваю.

Иероглиф. Древний иероглиф, как на статуэтке. Выполнен из дерева. Смеюсь. Духи леса дают знак. Я на верном пути.

* * *

Когда парень уходит с поляны, Шаман садится в позу для медитаций и, покачиваясь, закрывает глаза. Девушка разжигает костер, начинает петь, но дед машет строго, чтобы замолчала.

Таежница сердито сопит и, отвернувшись, смотрит на солнце, жмурится, подставляя весенним лучам лицо. Поэтому не замечает, как по лицу Шамана пробегает легкая улыбка, прячется в уголках губ.

– Он возвращается, готовь ужин, – говорит девушке, отвечая на немой вопрос. – Ничего не скажу, сама увидишь и узнаешь.

– Как долго, – вздыхает Аня. – Я давно ничего и никого не ждала.

– Да, – смеётся дед. – Все. Не мешай. Ему еще надо дойти.

* * *

Спуск с горы кажется труднее, чем подъем. Медленно спускаюсь к месту, где столкнулся со змеями. Ноги словно сами туда несут. Сопротивляясь инерции движения, перед грудой камней останавливаюсь. Стараюсь ступать как можно тише, крадусь. Обхожу камень, вглядываюсь в поисках змей, пропускаю главную угрозу. На камнях сидит бурый медведь, смотрит на меня. Знаю, что бежать нельзя. Вспоминаю лицо Шаманки и радостное чувство осознания, что хочу быть с ней. Понимаю, что убью любого, кто встанет на моём пути. Под рукой нож. Мысленно, глядя в глаза медведю, произношу, как молитву: «Би – оньо чжу! (Я – рисунок чжурчжэней!)». Медведь не шевелится. Не спуская с него глаз, шагаю обратно за камни. Стараясь не шуметь, крадусь вниз со склона, смотрю вперед, под ноги, оглядываюсь назад. Никто не преследует. Помню про змею, промахнувшуюся в броске.

Тварь укатилась по склону вниз, но куда?

Змея поджидает возле ручейка. Блеск золота. Стремительно атакую серую гадину, притаившуюся возле камня, напротив маленького озерца воды. Добиваю, выхватываю нож и отсекаю ей голову, отбрасываю агонизирующее тельце. Исследую ручеек на наличие опасностей. С наслаждением умываюсь в таежной воде. Пить не стал. Не рискую. Кусок золота остаётся торчать в земле. Золото здесь несёт смерть.

Спускаюсь к подножию скалы, смотрю на компас. Из-за медведя сбился с пути. Пришлось идти, чтобы выйти на юг. Вскоре выхожу на полянку, где возле костра сидят Шаман с Шаманкой.

Девушка подскочила и бежит навстречу.

– Иниги би-йэу? Лалими-дэ, гэктими-дэ, будэсэи, гунэми (Ты жив?! А я думала, ты умер уже от холода и голода), – радуется Аня, спохватившись, переводит.

– Я тоже по тебе соскучился, пока ходил, – признаюсь. Не хочу врать.

– Нэу эдзэхи? Биату дзату? (Что дух-хозяин? Биату встретился?) – строго спрашивает дед.

– Не знаю, – пожимаю плечами. Достаю веточку из кармана, протягиваю ему. – Вот нашел среди камней на вершине.

– Йэу?! (Что это?!).

– Думаю, ответ на мой вопрос.

– Аиси худани эгди. Йэми эйни гадании? (Золото дорого стоит. Почему не взял?)

– Не захотел.

– Йэми? (Почему?)

– Понял, что золото несет смерть.

– Дзикписиэ? (Завязал узел? (Желание загадал?))

– Загадал.

– Самиэ-дэ, дзиасаини? Йэми манга бидзэ диганами?! (Знаешь, но скрываешь? Разве трудно сказать об этом?!)

– Не хочу говорить. Это личное.

– Сэгди эдэдзэй. Эйни дианайа (Молодец. Не говори), – соглашается. – Дэуэми? Дэумпилиэти (Устал? Отдохни).

Едва сажусь возле костра, чувствую, как тяжесть наваливается на плечи.

– Амталайа (Попробуй на вкус), – говорит дед, протягивает флягу с настойкой. – Ма, дзаваидза! Вала ни одони! (На, бери! Стал удачливым охотником!)

Послушно делаю несколько глотков.

– Лалава дигайа! (Поешь каши!) – говорит девушка, протягивает миску с ароматно дымящейся кашей. С диким аппетитом уплетаю кашу с таежным хлебом. Осознаю, что отшельники взяли еду в лес только ради меня, чужака из города.

– Асаса (Спасибо), – искренне говорю им. Смеются. Невидимая стена между нами рухнула.

Обратный путь даётся нелегко. Часто спотыкаюсь, но не отстаю. Переправа в люльке через реку запоминается тем, как девушка нежно ко мне прижимается и горячо дышит в шею. К концу переправы испытываю чувство, близкое к оргазму. Дорога к дому. В тайге темнеет быстро. Чтобы не упасть, иду след в след за стройной фигурой спутницы, ни на секунду не отрываю взгляда от нее.

Браслет на руке, возле реки. Хозяева легко перепрыгивают по камням на другую сторону. Поскользнувшись, оступаюсь, падаю в воду. Натренированное тело выдерживает падение. Не матюкаясь, бреду по воде.

Возле дома раздеваюсь, беру полотенце и чистую одежду, иду к реке.

Разгоряченное тело с благодарностью принимает холодный душ и кусок мыла. На берегу насухо вытираюсь и, улыбаясь, иду к дому. Укрывшись одеялом, согреваюсь, проваливаюсь в сон.

* * *

Девушка дожидается, когда стихнут звуки в комнате гостя, бесшумно идёт к нему. Переживания и ощущения, испытанные таежницей, требуют выхода. Парень спит на боку, глубоко дышит. Задумавшись на мгновение, девушка скидывает с себя ночное платье. Смело откинув одеяло, забирается в постель, прижимается всем телом. Прислушивается к ощущениям. Томление. Нежность. Сердце стучит по-другому. Закрыв глаза, шепчет слова, давая телу свыкнуться с новыми ощущениями, настроиться на ритм дыхания мужчины, на стук его сердца. Счастливо улыбается в ночи, невинно прижимаясь и вдыхая мужские запахи.

Юное тело томится от истомы. Борясь с новыми ощущениями, девушка выходит из дома.

Кружится в медленном танце по двору, напевает понятную ей одной песню. Возвращается в дом. На кухне сидит дед в ночной рубашке.

* * *

Диктофонная запись 2 (расшифровка).

– Не спится, внучка?

– Да, деда. Сама не своя. Хочется быть с ним рядом. Хочется обнимать и целовать. Сбивается дыхание. Что это такое, деда?

– Желание близости, внучка.

– Это хорошо или плохо?

– Если любишь – хорошо, если не любишь – плохо.

– А он меня любит?

– Сама спроси. Я не скажу.

– А как я пойму?

– Поймешь, когда придет время.

– А что надо делать, когда скажет, что любит, и я пойму?

– Тело само подскажет. Просто доверься интуиции. Всё получится. Не переживай. Иди спать. Завтра трудный день. Надо выспаться.

* * *

Просыпаюсь утром от того, что хочу в туалет. Делаю несколько глубоких вдохов. Чудится тонкий аромат таежницы.

– Похоже, схожу с ума без секса, – бормочу, машинально провожу рукой по лицу. Двухдневная щетина напоминает, что похож на небритую собачку.

Прохлада реки бодрит, прогоняет остатки сна. Возле дома тщательно бреюсь. Брызгаю одеколоном лицо. Подставляю лицо лучикам солнца.

Вокруг ни души. Хозяев не видно и не слышно. Делаю зарядку и упражнения прямо во дворе. Единственный зритель, Жужа, наблюдает за мной, лениво почесываясь.

После разминки и растяжки выполняю боевые ката, отрабатываю удары.

Повернувшись, замираю. На крыльце стоит дед, наблюдает. Прошу его: «Научите двигаться, как вы».

Старик спускается по ступенькам, подходит. Встаёт напротив, на расстоянии около метра, и медленно, приподняв руки в плавном движении волной, отклоняется корпусом с траектории возможного удара. Возвращается в исходное положение.

– И всё? – спрашиваю.

Дед, усмехнувшись, жестом показывает: бей ногой. Бью. Не сильно, чтоб не зашибить. Таежник легко взмахивает руками. Моя нога взлетает вверх, падаю на землю. Быстро подскочив, атакую. Любимый удар – «маваши». Соперник делает аналогичное движение. Его ладонь задирает мою ногу выше, а вторая бьёт в пах. Чувствительно! Поднимаюсь, подкрадываюсь к противнику, думая, как лучше атаковать. Дед, подняв палку, кидает мне, мол, бей. С палкой чувствую уверенность. Делаю несколько финтов по воздуху. Атакую сверху по голове. Такое же волновое движение соперника. Палка летит на землю. Хватаюсь за мгновенно онемевшую руку. Одна ладонь блокирует мою кисть, вторая – рубит по нервным окончаниям.

Разминаю руку, восстанавливая чувствительность. Старик рисует веткой на земле цифру «10000».

– Повторить 10000 раз? – предполагаю. Утвердительный кивок. Повторяю движение, как запомнил. Учитель поправляет мои плечи, руки несколько раз подряд, машет рукой, берёт палку.

Быстро понимаю, почему в китайских боевиках мастера кунг-фу бьют учеников. Тело ленивое. Хочет комфорта. Боль быстро учит. Раза два неправильно руки ставлю, и палка бьет по ребрам или по голове.

Выполняю упражнение, качаясь в разные стороны.

– Омо, дзу, ила, ди, тунга (Один, два, три, четыре, пять), – считает дед. Выполняю упражнение, возвращаюсь в исходную точку.

Устаю, начинаю ошибаться. Дед ухмыляется, достаёт охотничий нож, демонстративно прикручивает к палке. Липкий страх опутывает мозг, пот предательски бежит по спине, делаю шаг назад. Получить ножевую рану здесь, в таежной глуши, самоубийство.

– Дуктэ! (Бью!) – говорит Шаман и атакует. Реагирую мгновенно, выбивая оружие из рук. Старик кивает, показывает на надпись на земле и что-то говорит.

Не понимаю. Дед тычет в цифру 10000, показывает, как ест из тарелки ложкой.

Понимаю, что кормить не будут, пока не сделаю задание.

Через три часа пот градом льёт с лица, тело бунтует от усталости. С чувством выполненного долга плетусь к реке.

Рыча от холода, посвежевший, выскакиваю из речки на берег и энергично растираю усталые мышцы. Мне нравится здесь. Не понимаю, почему, но нравится. Всегда мечтал пожить в каком-то буддистском монастыре, потренироваться.

Во время обеда стараюсь есть медленно, не заглатывать большими кусками.

Девушка приходит из леса явно чем-то расстроеная.

– Привет, хозяйка, – улыбаюсь.

– Привет, – отвечает без улыбки. Не смотрит на меня.

– Что-то случилось?

– Почему ты так решил?

– Ну ты какая-то грустная. Может, заболела?

– Может, и заболела, – взмах рукой. – Поел? Пошли дальше заниматься.

– Чем?

– Практикой сновидений. Как управлять сновидениями.

– Это обязательно нужно?

– Да. Пойдем на солнышко.

Посреди двора хозяйка показывает на кусок тряпки, командует: «Ложись».

– Земля же холодная, – возражаю, встречаюсь с колючим взглядом.

– Не бойся. Не замерзнешь, – бурчит. Беру ее за руку.

– Ань, что случилось? – спрашиваю, поглаживая ладонь. – Я тебя обидел?

– Ничего не случилось, – выдёргивает ладонь. – Ложись. Закрой глаза. Я сейчас приду.

Ложусь, закрываю глаза. Ткань пахнет елкой. Расслабляю уставшее тело. Задремываю. В голове привычно шумит. Перед глазами бегут картинки видений.

* * *

Диктофонная запись 3 (расшифровка).

– Что, внучка, неудачно сходила в лес?

– Да. Никогда не было, чтобы ветка с дерева падала во время молитвы.

– Духи дают знак, чтобы ещё подумала.

– А что думать? Мужик есть. Я есть. Тело на него настроилось. Чего еще надо?

– Что же сердишься?

– Не знаю. Я же – Шаманка. Я – сильная. А рядом с ним веду себя по-другому. Хочу понравиться, чтобы восхищался. А он – не реагирует.

– Почему так решила? – улыбается.

– Меня к нему тянет, а его ко мне – нет, – сердится таежница.

– Ты уверена? Он же специально медленно трос над рекой тянул, чтобы с тобой быть…

– Нет. Не знаю…

– Он другой, внучка. У него свой мир в голове. Свои страхи и чувства. Он их прятать привык. Время нужно, чтоб открыться. Не подгоняй его и себя не дразни.

– Это что значит?

– Не ложись к нему по ночам. Вредит энергетике.

– Ты что, подсматривал?

– Мне не надо подсматривать. Чувствую, как ты к нему тянешься. Как пробуждается чувственность. Становишься взрослой.

– И что теперь делать?

– Иди к нему. Будь рядом. Будь искренней. Чувствуй, как дышит твой избранник, улыбается, говорит. Поймешь, как любит.

– Любит? – в голосе слышится радость и надежда.

– Конечно, любит, уже давно, – усмехается. – Сам скажет, когда время придет. Иди, учи технике снов. Это нужно обоим.

* * *

Сквозь дремоту, слышу нежный голос таёжницы:

– Учимся управлять собой во сне. Посмотри на свою руку закрытыми глазами. Эту технику в твоём мире называют «Фаза». Захочешь – найдешь. Запомни. Каждый раз, как только ты будешь просыпаться снова, старайся не двигаться и не открывать глаза. Пробуешь сразу же разделиться с телом.

Чтобы разделиться с телом, пробуй встать, выкатиться или взлететь. Пробуй это сделать своим собственным ощущаемым телом, не напрягая физических мышц. Запомни, что по ощущениям будет выглядеть как обычное физическое движение. Не задумывайся, как делать в нужный момент. Просто пытайся разделиться с телом во что бы то ни стало в первые же мгновения после пробуждения. Каким бы то ни было образом.

Скорее интуитивно поймешь, как делать. Главное – не задумываться и не терять первые секунды пробуждения.

Есть разные техники: техника плавания, вращение, наблюдение образов, визуализация рук, фантомное раскачивание.

Сначала освоим технику «Визуализация рук».

В течение трех-пяти секунд активно представляй, что трешь рука об руку близко перед глазами. Старайся почувствовать их перед собой, увидеть, услышать звук трения.

В самой первой фазе поставь цель обязательно добраться до зеркала и посмотреть в отражение. Нужно себя четко запрограммировать на данное действие. Это облегчит первые шаги в покорении фазы. Затем можешь осуществлять другие пункты плана действий и никогда к зеркалу не возвращаться.

Если в фазе ощущения смутные – плохое зрение или нечеткое ощущение тела, старайся все вокруг активно трогать и рассматривать мелкие детали объектов с близкого расстояния. Это позволит добиться большей реалистичности переживания. Те же действия следует делать для удержания фазы, когда появляются первые признаки возвращения в тело (например, когда все становится тусклым).

О возвращении в тело не думай. Состояние не будет длиться больше нескольких минут, особенно у новичков, мало знакомых с технологиями удержания.

– Готов? Поспи, – слышу, проваливаясь в сон.

* * *

Девушка ложится рядом. Закрыв глаза, дышит с ним в унисон и усилием воли провалилась в мир сновидений. Внимательный наблюдатель заметил бы, как таежница улыбается во сне. Дед увидел и одобрительно хмыкнул.

* * *

Мне снится сон. Стою на берегу реки. Ласково светит солнце и поют птицы. Середина лета. Оглядываюсь по сторонам. Я у Шаманов. Слышу сзади голоса и поворачиваюсь. По тропинке идет Шаманка, держит за руки двоих маленьких детей. Годика полтора-два. Детки голенькие. Мальчик и девочка. Нагота не смущает и не беспокоит. Девушка улыбается: «Идите к папе». Они неуклюже бегут и радостно кричат: «Папа!!!». Падаю на колени, прижимаю к себе детей. Вдыхаю аромат, чувствую, как они чмокают губами, целую их. Смеются. Отпускаю и поднимаюсь с колен. Дети начинают играть камнями на берегу реки.

– Ну здравствуй, странник, – говорит Аня.

– Здравствуй, родная, – шепчу. – Я скучал по тебе.

– Я знаю, родной, – мы целуемся. Поцелуй любви всегда отличается от поцелуя страсти. Наполняет тело благодатью и нежностью, что хочется плакать.

– Познакомься, – таежница подзывает детей.

– Ильюша, – улыбается Шаманка. – Серьезный, как ты. Маша. Копия меня.

– Спасибо, родная, – шепчу. По глазам бегут слезы радости. – Так здорово знать, что есть ты и мои дети. Как ты тут без меня?

– Трудно, но Матушка-Природа помогает. И тебя спасла, к нам привела.

– Им не холодно без одежды?

– Рожденным зимой в лесу, не страшно, – смеётся. – А нагота детская – невинная. Им одежка мешает. Пойдем в дом.

– Я скучал по тебе, – обнимаю. – Больше двух лет прошло.

– И я скучала. Такая наша с тобой судьба. Странник и Шаманка. Пойдем домой.

Мы не идем, а летим к небу, облакам и оттуда спускаемся к домику на поляне. Вижу, как на поляне, на старой куртке лежим я и Шаманка. Спрашиваю: «Что это?»

– Сон, – слышу. – Наш с тобою сон.

– А дети? Дети – тоже сон? – с грустью спрашиваю. Становится тоскливо.

– Сны могут быть разными. Можно проснуться и не вспомнить или помнить всю жизнь. Или создать жизнь во сне. Ты сам решаешь!

* * *

Пробуждение неожиданное, словно ток отключили. Или словно машина на полном ходу встаёт, как вкопанная. Выдыхаю воздух, как будто из воды выпрыгнул. Оглядываюсь по сторонам. Никого. Но сон помню до каждой детали. И эмоции во сне помню.

Встаю, разминаю затекшие мышцы, иду к умывальнику. Вода освежает голову. Память подсовывает отрывки сна, где безмерно счастлив.

На крыльце появляются дед, и Шаманка.

– Миндзи гиэ нгэнэдзэфи! (Пойдем со мной!) – говорит старик, а девушка, глядя в глаза (словно спрашивая: «Понравился ли тебе сон?»), переводит. Всё ещё потрясенный сном, киваю и молча иду за ними.

Усевшись на берегу реки, девушка показывает жестом, чтобы присел рядом. Привычно поджимаю ноги в позу для медитаций.

– Повторяй за мной, – говорит таежница. – Закрой глаза. Сосредоточься на звуках. Прислушайся, как шумит река. Вода течет через камни. Шумят ветки на деревьях. Слушай звуки. Глубоко дыши. Еще глубже. Медленно выдыхай. Еще медленнее. Вдох. Выдох. Слушай звук реки. Ты – река. Сильная могучая река. Слушай.

Постепенно звук реки оттесняет другие звуки леса. Глубокое чувство сосредоточенности выталкивает негатив, обиды, жалобы и грустные эмоции. Картинки в голове кружатся в калейдоскопе, выстраиваются в стройную картину.

– Йаи нгиэнтилэгиэни! (Открой глаза!) – слышу и медленно открываю глаза. Смотрю на Шамана, сидящего напротив нас в такой же позе.

– Вангба самиэ-дэ йани-тэнэ экпингкувэ (Черепаха знает песню веера), – говорит дед. Девушка переводит.

– Что? Что это значит? – не понимаю.

– Ты хотел узнать, что написано иероглифами, дедушка объяснил.

– Но что это значит?!

– Догдиэ! Эсими са! (Послушай! Я не знаю!) – отвечает старик.

Девушка тихо добавляет: – Это твой путь. Ты должен сам узнать.

– А зачем все это? Упражнения, медитация, поход в лес?

– Подготовка.

– Подготовка к чему?

– К испытаниям, что тебя ждут.

– Но вы же могли просто сказать… Раньше.

– Ты бы не поверил и не воспринял.

– А сейчас поверю? – злюсь. Поднявшись, иду к дому. Никто не догоняет, не пытается объяснять.

* * *

Дома собираю вещи. Зло сворачиваю «колбаски» и «ромбики», укладываю в сумку. Взгляд останавливается на ветке. Той самой, которую нашел на вершине горы. Ветка – иероглиф. Иероглиф означает «веер». Если, конечно, дед не врёт. Но что это значит? «А чего я разозлился? – думаю. – Кормят, поят. Крышу над головой предоставили. Дали ответ на вопрос, а ты бесишься. Чего не хватает? Что беспокоит?»

Ответ приходит сам. Одним словом. Шаманка. Честно признаюсь, что заинтригован.

Как вести себя с ней?

Хочется: пожалеть, поругать, обнять, силой овладеть, обматерить, отшлепать. За то, что непонятная: ручная и дикая одновременно, мудрая и непорочная, сильная и хрупкая, ласковая и колючая. В голове всё смешивается. Чётко помню, как шепчу слова желания на вершине горы. Помню сон, показанный Шаманкой.

Для чего все это?

Помню ощущения, когда прижимаюсь к ней в люльке, над рекой. Острое чувство, что готов везти ее хоть на край света. Презрение к смерти, когда встретил медведя в лесу. Готовность вступить в бой, лишь бы быть с ней.

Сижу в комнате, смотрю на ветку. Пытаюсь принять решение: уезжать или остаться. Спросить или догадаться самому. Шаман многое знает, но говорит по частям.

Незаметно темнеет. В доме нет электричества, лишь керосиновая лампа, свечи и спички. Решаю не ехать в ночь и принять окончательное решение завтра. Выхожу из дома.

Под специальным навесом горит костер. Возле него сидят Шаман и Шаманка в традиционных одеждах: в шапке с рогами, обвешанные старинными монетами, ленточками и веточками.

Девушка зовет: «Иди к нам. Дед расскажет историю». Сажусь рядом. Костер приятно пригревает, и пламя отбрасывает причудливые тени.