S-T-I-K-S. Окаянный

Пусто. А судя по размерам, здесь покоился хороший карабин. Вот и обрывки разорванной пачки патронов…

– Семь шестьдесят два. Мой любимый калибр, – грустным голосом ослика Иа констатировал я. – Так, а это что такое?!

Схрон под полом оказался двухсекционным. Во второй части обнаружились не понадобившиеся хозяину силки, крупная пачка денег в полиэтиленовом пакетике и странный тяжеленный свёрток из мешковины, обмотанный простой бечёвкой.

Я не без труда достал его и положил перед собой. Внутри отчетливо металлически брякнуло, несмотря на несколько слоёв ткани. Да неужели?! Сердце радостно забухало в груди, я непослушными от вечной трясучки руками принялся развязывать верёвку, будто малыш, нашедший на утро своего дня рождения коробку с подарком возле своей кроватки.

Через несколько томительных секунд моему взору предстал огромный самодельный капкан, с самыми что ни на есть браконьерскими зубьями. Судя по размеру тарелки, предназначался он исключительно на товарища Топтыгина. Я уважительно цокнул языком, проведя пальцем по стальной пружине, выполненной, скорее всего, из сердечника высоковольтного провода ЛЭП. Нет, такие и перерождённый Крепыш голыми руками не взведёт, тут без подходящего инструмента делать нечего. К счастью, среди царящего здесь бардака мне на глаза как раз попадалась струбцина.

Самолов внушал уважение, хотя раньше за такое непотребство я любого морально изнасиловал бы. Терпеть их не могу, насмотрелся в своё время на замученных насмерть зверей, врагу такого не пожелаешь. Даже парочку горе-охотников, напоровшихся на собственные ловушки, тоже приходилось оттуда доставать, одного так и вовсе холодного – такая вот кармическая справедливость. Правда, классического капкана сейчас редко у кого встретишь, ещё с Сибири нынче пошло модное веяние куда более простых в изготовлении самоловов – «варежки» и «баяна». Состоят они из обыкновенной широкой трубы, в которой установлены подпружиненные зубья. Мишка лезет внутрь лапой за приманкой, да так и остаётся в захвате. Ежели труба с одной стороны заварена – это пресловутая «варежка», а если нет, и зубья располагаются по обоим концам, тогда перед вами «баян». И после такого ещё умудряются спрашивать, почему я ненавижу людей.

Теперь оставалось одно – выбрать подходящее место и можно ждать преследователя.

На все приготовления ушло около тридцати минут. Едва успел занять позицию, как ощущение чужого присутствия стало нестерпимым, затылок начало просто припекать. Неплохой у меня оказался пеленг, прям диву даюсь.

– Это что за покемон…? – пробормотал я тихо, разглядывая преследователя через монокуляр.

Монстр мелькнул за околицей и резко ушёл во дворы, предпочтя не высовываться на открытую проезжую часть. Устроившись на втором этаже кирпичного особняка, который наверняка строил себе местный авторитет, я успел отметить, что чудовище явно уступало размерами своему собрату с озера. Да и двигалось оно на четырёх, вполне себе развитых, конечностях, никакого намёка на антропономию. Вот, пожалуй, и ответ – перерождаются ли плотоядные звери. Теперь очередь за бурёнками.

Ощущение перестало набирать обороты, но стоило прикрыть глаза и сосредоточиться, как мне казалось, что я могу даже засечь примерное направление, откуда нужно ждать незваного гостя. Чёрт, хоть в «Битву экстрасенсов» теперь записывайся.

Криво усмехнувшись, я заковылял вниз, к приготовленному сюрпризу. Не знаю, был ли такой странный проект у дома изначально, или просто заказчику нравились зарубежные фильмы про райскую жизнь состоятельных гангстеров, но на заднем дворе располагался внушительный бассейн. К нему, по всем канонам тропических стран, из незастеклённой открытой веранды спускались вымощенные светлым мрамором ступени. Смотрелось это великолепие на фоне соседних деревянных изб так же инородно, как накрашенная тощая модель посреди крепких русских доярок.

Саму ёмкость полностью облицевать до переноса на чужую планету не успели, работа была брошена на полпути – судя по всему, хозяин велел расширить сооружение. Соревнования по плаванию хотел там устраивать или же рыбок решил разводить? Непонятно.

Ближе к противоположной, более глубокой, части бассейна, попадалась ещё несрезанная арматура, оставшаяся после дополнительной заливки бетона. Там и покоилось окровавленное тело.

Я устроился рядышком, среди ящиков с тяжёлой мраморной плиткой. Сначала хотел залечь подальше и не отсвечивать, но в голову тут же полезли всякие мысли. А что, если тварь влечёт ко мне не только запах? Вдруг она тоже как-то чувствует меня и наведётся не на приманку, а на засидку?

Пришлось рисковать и добровольно лезть в монстроловку. Пойдёт что не так, тут и останусь.

Я укутался в плащ-палатку и постарался дышать как можно реже, больше ничего умного в голову не пришло. Потекли томительные минуты ожидания. Хищник явно не спешил, разведывал обстановку, перед тем, как приступить к трапезе. Матёрый, зараза.

Наконец, я услышал цокот когтей по мраморной плитке. Что характерно, тварь не урчала, почуяв вожделенную добычу, а молча накинулась на лежащее в луже крови тело, преодолев расстояние от веранды до бассейна одним могучим прыжком. Да уж, хрен бы я от такой зверушки в запертом доме отсиделся.

Отчётливо клацнул металлический сторожок, и капкан с влажным хрустом захлопнулся. Пойманный хищник отреагировал сдержанно, лишь тихонько зашипел. Похвальный болевой порог, я-то думал, что будет реветь до дребезжания стёкол в ближайших домах. Звякнули стальные цепи, но попытка освободиться успехом не увенчалась – самолов был надёжно прикован к арматуре, которая в свою очередь, уходила в бетон. В этом деле лучше перестараться, а то я в своё время наслушался историй, как взрослый мишка выворачивал молодые деревья, к которым привязывали капкан, и шёл в плохом настроении искать своих обидчиков, волоча за собой ствол. Можно было, конечно, попробовать разорвать цепь, но местный браконьер постарался на совесть – таким стальным чудовищем и катер не стыдно заякорить.

Я осторожно выглянул из-за ящика, но опасения были напрасны – голодный монстр влетел в ловушку передними лапами, которыми он собирался схватить огородное пугало, которое я облачил в свои больничные шмотки. Увидев меня, перерождённая тварь, бывшая, судя по всему, в прошлой жизни кем-то из собачьих, отреагировала куда эмоциональнее – низкочастотно заурчала и угрожающе клацнула клыками в полуметре от моего лица. Ближе подобраться ей не позволила короткая цепь.

Всё возвращается на круги своя.

Размером она оказалась с годовалого телёнка, вытянутое тело, лишённое волосяного покрова, просто бугрилось от мышц, а зубастой челюсти позавидовал бы любой взрослый аллигатор. Загнутые когти на лапах оставляли царапины на бетоне, но с бездушным металлом ничего поделать не могли, хотя поначалу мутант пытался даже грызть капкан, но с тем же успехом можно пососать шарик от подшипника вместо конфеты. В его положении оставалось вести себя, как обычное привидение в старинном замке – греметь цепью и тоскливо подвывать.

– Не понимаю суть твоего недовольства, Шарик, – я поднялся на ноги и, прижавшись к боковой стене, стал боком смещаться к выходу из бассейна. – Курицу мы по-братски разделили, я себе одну несчастную култышку оставил.

Силки, найденные в тайнике, тоже пригодились – не в жизнь бы не поймал резвую птицу голыми руками. Кто смеялся над подобным эпизодом тренировки Рокки в одноимённом фильме, тот просто не жил в деревне и не знает, какой долгий путь проходит магазинное мясо, прежде чем попасть к тебе на обеденный стол. Голодную курицу, прельстившуюся пшеничной крупой из запасов браконьера, пришлось принести в жертву ради порции свежей крови, но тут уж либо она, либо я. Законы выживания всегда отличаются простотой и жестокостью.

К счастью, манёвренность перерождённого из-за фиксации передних конечностей существенно упала, и я смог без потерь добраться до мраморных ступеней. На случай же, если путь к отступлению будет перекрыт, вниз был сброшен конец найденной на стройке верёвки, которую я привязал к массивной бетономешалке. Не уверен, что в таком состоянии мне удалось бы совершить акробатический номер, но как говорил один мой старый знакомый – «пути отступления наше всё».

Тварь, наконец, оставила в покое массивный капкан, и принялась яростно рвать чучело, добираясь до спрятанных под одеждой останков курицы.

– Приятного аппетита, Шарик, – пожелал я, выбравшись наверх. – Смотри не подавись.

В ответ раздалось приглушённое урчание и хруст раздрабливаемых лёгких костей. Сомневаюсь, что эта небольшая порция белка ему существенно поможет, но и оставлять его в таком состоянии тоже не по охотничьему кодексу. Поэтому, несмотря на то, что от усталости уже практически спал на ходу, я сделал над собой очередное усилие и пошёл к соседям разматывать резиновые шланги.

Естественно, никакого электричества в деревне не наблюдалось, водопровод тоже переноса на другую планету не пережил, и вода из обычных кранов литься отказывалась. Но наш народ не зря считается сметливым – большинство жителей приноровились использовать протекающий рядышком ручеёк для полива и прочих разных технических нужд, дабы не нагружать счётчики. Остальное было делом техники, только прежде чем сращивать шланги, я набрал воду в небольшую кастрюльку, где хранилась оставшаяся куриная ножка.

К происхождению жидкости я отнёсся спокойно – ручей, так ручей. Кипячение, кстати, убивает большинство микробов, даже от излишков радиации помогает, и вообще – не в моём положении отравления бояться. Так почему бы не сварить супчик?

Шлангов аккурат хватило до недостроенного бассейна, на дне которого возился пойманный перерожденный. Я убедился, что вода поступает без перебоев, а сливное отверстие надёжно закупорено, и кивнул злобно уставившемуся на меня хищнику:

– Не скучай!

В качестве временного пристанища мне приглянулся один из соседних домов, с крепкой, обитой железом дверью и небольшими окнами, закрывающимися толстыми ставнями на внушительный засов. Пока я возился с оросительной системой, кастрюлька на керосиновом примусе успела закипеть, и по избе пошёл приятный аромат.

Пошурудив в разорённой кухоньке, я разжился упаковкой отечественных макарон и пачкой универсальной приправы. Где-то здесь по-любому должен быть погреб, со всякими разносолами да закрутками, но искать туда вход совершенно не было сил.

Дождавшись, пока мясо окончательно приготовится, я высыпал в кастрюльку макароны, и машинально зашарил взглядом по стенам, в поисках часов, чтобы засечь положенное на их варку время. Увы, но циферблат замер на грустной для любого мужчины отметке – половина шестого, а вот рядышком обнаружился отрывной бумажный календарик на гвоздике, утверждающий довольно странную дату.

Двадцать шестое сентября две тысячи восемнадцатого, от рождества Христова. Практически год спустя, как меня сюда затянуло.

– Интересно девки пляшут… – пробормотал я, беря в руки календарь.

Ничего необычного в нём не было – листы самые обыкновенные, с христианскими именинами и прочей православщиной. Может, здесь просто люди с большим приветом жили? Спохватившись, я поднял с пола пачку макарон и всмотрелся в дату их изготовления – июнь того же восемнадцатого, срок хранения – один год.

– Свежие, твою мать, – пришлось констатировать мне, бросив упаковку обратно.

Похоже, местному механизму межпространственной телепортации глубоко положить на временной континуум, выражаясь строгим научным языком.

Решив, что загадки мирозданья лучше решать на свежую голову, я выключил примус и приступил к трапезе. Меня никогда не смущал крутой кипяток, остывший чай вообще за напиток не считаю, так что долго ждать не стал и сразу заработал ложкой.

Организм простецкую еду принял благосклонно, но высказал настоятельную просьбу не несколько часов отключиться. Я не стал с ним спорить, лишь убедился, что надёжно всё запер, и завалился в незастеленную хозяйскую кровать на железных ножках.

Заснул, наверное, ещё до того, как голова коснулась подушки. Часы в царстве Морфея пронеслись незаметно, но даже сквозь дрёму я отчётливо ощущал, как тянут натруженные мышцы. Проснулся чуть отдохнувшим, но всё равно каким-то заторможенным, как обычно и бывает с людьми, отсыпающимися днём. Поставил на огонь остатки супа в кастрюле и заковылял к соседскому коттеджу, проверить, не отрастил ли жабры перерождённый, превратив бассейн в обитаемый аквариум.

Оказалось, нет – дрейфует мирно под водой, вроде не шевелится. Я потыкал в него длинной рейкой, валявшейся неподалёку, и сделал заключение, что клиент скорее мёртв, чем жив.

Чтоб вынуть затычку пришлось немного понырять, но холодная вода только взбодрила. Дренаж строители сделали на совесть, хоть я и подозреваю, что слив они вывели в тот же злополучный ручей, из которого был сварен суп. Пока бассейн вновь мелел, мне удалось наскоро перекусить и немного привести себя в порядок.

При взгляде в зеркало на собственное отражение никаких приличных слов не нашлось.

Заросший бомж. Надо это как-то исправлять.

Со времён последней химиотерапии прошло уже немало времени и волосы на голове успели прилично отрасти. Их я кое-как постриг, хоть и неровно. Получилось, как у героев японских аниме – клок сюда, клок туда.

Было у меня пара знакомых, у которых этот фокус ещё с армейских времён выходил на отлично, я же всегда предпочитал отдаваться в опытные руки парикмахера. К тому же, первая и третья жена неплохо стригли сами, чем немного экономили наш семейный бюджет.

Эх, машинку бы…

Благо бритва подходящая нашлась, и я с облегчением избавился от надоедливой щетины, грозившей превратиться в густую бородку. Нет уж, нынешняя мода не по мне. Я даже в самых долгих осенних рейдах старался поддерживать кожу лица в чистоте, и сейчас не собирался изменять привычкам.

Но даже после всех процедур отражение мало напоминало меня прежнего. Кожа под глазами потемнела, перебитый нос заострился, щёки впали. Человек-сухофрукт получился, мать родная не узнает. Единственно – глаза остались теми же янтарно-зелёными, как у некоторых бесстыжих котов. Девушкам нравилось, хотя многие упорно считали, что это у меня линзы такие.

Закончив с гигиеной, я переоделся в заранее найденную чистую «горку», оставив от прошлого облачения только хорошо себя зарекомендовавшие ботинки. В деревне нарядную одежду трудно найти, а вот камуфляжа и джинсов – в ассортименте. Хоть и опостылела мне до невозможности форма за годы службы, но выпендриваться в гражданке на пересечённой местности я не стал. Нечего отсвечивать, люди разные на свете бывают, а тут, скорее всего, в большинстве мест анархия царит. В лучшем случае.

Тем временем вода из бассейна успела уйти и я, прихватив хороший охотничий нож, направился за трофеями.

Перерождённый тихонько лежал на мокром полу, не подавая признаков жизни. Я осторожно зашёл со спины, тщательно выбирая место, на которое собирался опускать ногу. С моей нарушенной координацией и трясучкой смотрелось это наверняка смешно, но мне только грохнуться перед тварью на скользкой плитке не хватало.

Вспомнив вскрытого Крепыша, я нащупал такой же нарост на затылке утопленника и сделал первый надрез. Сначала пошло туго, но потом кожистая оболочка новообразования с хрустом поддалась, и лезвие провалилось в вязкую пустоту. Раздвинув края разреза, я проник внутрь и нащупал всё те же спутанные нити, похожие на подсохший грибной мицелий. Ломтя они тогда не заинтересовали, а, значит, и мне не пригодятся. Продолжив поиски, я кончиками пальцев нащупал нечто гладкое и округлое. А вот этого в Крепыше точно не было!

Предмет на поверку оказался небольшим твёрдым продолговатым шариком серо-зелёного цвета. На виноградину похож, хоть и твёрдый на ощупь. Я задумчиво покатал его в ладони и вдруг неожиданно почувствовал странное желание попробовать его на вкус. И это несмотря на то, что я только что вытащил эту штуку из распотрошённого монстра, похожего на ожившие галлюцинации тяжёлого наркомана. Да что ж со мной такое?

Определив находку в нагрудный карман, что стоило мне существенного волевого усилия, я снова зашарил в кожистом наросте и почти сразу наткнулся на ещё один шарик. Рассматривать его уже не стал, положил к собрату, но больше ничего интересного в нитях не оказалась.

Итак, нашёл ли я то, что мне было нужно? Судя по странной реакции организма – вроде да. Ведь у меня даже к обезболивающим такой тяги не было, а тут вообще не пойми что, которое я, вдобавок, ни разу не пробовал. Даже если лекарство настаивают исключительно на этих виноградинках, всё равно непонятно, почему тело так сильно реагирует на ингредиент. Хотя в этом спятившим мире может быть что угодно, уже устал удивляться. Здесь вообще понятия «норма» практически не существует, нужно срочно учиться мыслить нестандартно.

Шарики я нашёл за несколько минут, а вот с алкоголем неожиданно вышла заминка. В обысканных мной погребах оказался лишь деревенский самогон разной степени замутнённости. Но вот подойдёт ли он? Поразмыслив, я не стал рисковать, отходя от канона. В лекарственной настойке отчётливо ощущалась именно водка, уж мои натренированные вкусовые рецепторы довольно сложно провести.

Наконец, заветная бутылка была найдена, в одном из размороженных холодильников, превратившихся за время простоя в химическое оружие немедленного действия. Продукты в нём устали ждать своего часа и отдались бактериям, а грибковая плесень, кажется, грозила основать свою собственную цивилизацию. Матерясь сквозь кашель, я выскочил из заражённого дома с бутылкой под мышкой, от которой смердело на несколько метров. Тару потом пришлось долго драить песком, щедро поливая его водой, но мерзкий запах прочно въелся в стекло и так до конца не был побеждён.

– А теперь, детишки, у нас время экспер-р-риментов! – заявил я, занося бутылку в избу, где накануне ночевал.

На вкус, крепость настойки составляла градусов двадцать пять, не больше. Вопрос в том, как именно растворять ингредиент, если это действительно он? По-идее, хвати одной чистой водки, разводить раствор особого смысла не было – знай себе, прихлебывай понемногу концентрат из фляжки и радуйся здоровой жизни. Раз так не делали – нужно снижать крепость.

Поставив на стол литровую банку, я вылил туда содержимое бутылки, затем понемногу стал добавлять воды, сверяясь с общим уровнем жидкости. Тут даже спиртометр не нужен.

Виноградинку я на всякий случай тщательно протёр, снова испытав невольное желание положить её за щёку, и решительно булькнул её в жидкость.

Есть реакция! Непонятная субстанция зашипела и пустила пузыри, как импортная таблетка ацетилсалициловой кислоты. Уперев подбородок в ладони, я пару минут заворожено наблюдал за процессом, после чего на время оставил банку в покое.

Чтобы как-то занять себя и дать раствору настояться, я принялся понемногу собираться в дорогу. В одном из домов нашёлся приличный рюкзак, в который при должном мастерстве можно было поместить кучу полезного барахла, так необходимого путешественнику на чужой планете или в ином измерении.

Прежде всего – съестные припасы, предпочтение здесь нужно отдавать калорийным продуктам, которые мало весят. Крупы, макаронные изделия и всё то, что для приготовления требует лишь банальной воды. Многие начинающие туристы совершают ошибку, грузясь исключительно тяжеленными консервами, а потом выбрасывают их по пути, в тщетной попытке хоть как-то разгрузится. Ребята, работавшие по популярным маршрутам, в магазины заходили исключительно за хлебом, а до меня, наконец, дошёл глубинный смысл фразы: «В лесном хозяйстве денег не заработаешь, но и с голоду никогда не умрёшь».

Ещё в рюкзак поместилось несколько смен одежды на все случаи жизни, и всякая полезная мелочёвка, типа марли, верёвки, зажигалок, скотча, предметов гигиены и прочего. Котелок ещё неплохой нашёлся – знаменитая армейская «матрёшка», образца восемьдесят девятого года. Отдельным пунктом шла аптечка, в которой особое внимание я уделил перевязочным пакетам и средствам для обработки ран, а вот презервативы, универсальность которых нахваливают эксперты на многих туристических форумах, не стал даже искать. Не знаю как кому, а лично мне они нужны были только в тех случаях, когда брал с собой в горы грелку во весь рост.

С остальными лекарствами я решил пока повременить и похромал к обеденному столу, на котором доходила до готовности якобы панацея от всех болезней.

Шарик полностью растворился, оставив после себя на дне отчётливые хлопья осадка. Сам напиток чуть помутнел, но полностью прозрачность не потерял. Отлично. Я осторожно взял в подрагивающие руки банку и стал понемногу переливать жидкость во фляжку от «матрёшки», попутно процеживая её через марлю, свёрнутую в несколько слоёв. Помнится, никаких посторонних фракций в настойке не наблюдалось, значит, осадок однозначно идёт в отходы.

Наконец, все приготовления были завершены. Я отсалютовал фляжкой куда-то в сторону небес, укрытых от меня низким потолком, и шутливо произнёс:

– Господи, прими за лекарство!

Где-то технология производства была всё же нарушена – вкус получился похуже, чем у Декана, вызвав короткий непроизвольный спазм. Может, плохо процедил?

Но эффект почувствовал моментально – перестали ныть воющие хором и на голоса мышцы, тело налилось энергией, а тяжесть в голове рассосалось, словно утренний туман. Сработало!

Я невольно похлопал себя по груди, где лежал второй шарик, в ожидании своего часа. Вот так из полуголого беглеца без шансов на спасение становишься обеспеченным человеком. Раздобыть бы огнестрел, и вообще можно ходить, не оглядываясь.

Оставаться в деревне больше не было смысла, еды тут, конечно, мне на год хватит, но судя по тому, что сюда наведывались лишь единожды, о контактах с выжившими тогда можно будет забыть. А у меня стойкое ощущение, что я не въехал и в десятую часть того безумия, которое здесь творится. Случись что – и знать не буду, как реагировать.

Жаль, с колёсным транспортом беда – автомобили да мотоциклы годились для езды исключительно с горки, а на велосипеде я неожиданно не смог проехать и пары метров, навернувшись на ровном месте. Благо приняла на себя удар моего тела Мать – Сыра Земля, а не батюшка-асфальт. Проклятая вестибулярка так и не успела окончательно восстановиться – держать равновесие не получалось, хоть ты тресни.

Я уже было смирился, что продолжу своё путешествие снова пешком, как неожиданно наткнулся в одном из гаражей вполне современный взрослый трайк, с двумя вместительными корзинами для перевозки маленьких детей или другого какого багажа. Сел, сделал пробный круг по двору – вроде нормально, хоть и пошатывало меня в кресле, но пара задних колёс прибавила устойчивости, и вся конструкция не переворачивалась при малейшем крене. Всяко лучше, чем на своих двоих.

Сборы заняли куда больше времени, чем рассчитывал – дополнительное место в багажнике следовало заполнить чем-нибудь полезным, а потом это всё тщательно закрепить, чтобы не вывалилось по дороге. Так незаметно подкрался вечер, и я решил не выезжать на ночь глядя, а отдохнуть в тепле и комфорте.

Деревню «Сосновка» я покинул ранним утром, обнаружив, наконец, первый указатель в этом мире – он сиротливо стоял у дороги за пределами населённого пункта. Компас, найденный в домике у браконьера, однозначно определиться со сторонами света не мог, поэтому снова пришлось ориентироваться по местному светилу. Направление тоже менять не стал – восток так восток.

Потянулись однообразные километры, таявшие за спиной. Менялся лишь ландшафт – иногда постепенно, но чаще всего строго по одной линии. Дорога тоже претерпевала изменения, то становясь полноправным шоссе, то превращаясь в узкую просёлочную грунтовку.

По пути иногда попадались брошенные машины, чаще всего – в плачевном состоянии, а несколько вообще напоминали измятые консервные банки, по которым долго и упорно били ломом. Если несколько автомобилей без крыш и с оторванными дверьми ещё можно было списать на проделки матёрых перерождённых, то остальные носили отпечаток вполне конкретных повреждений.

Притормозив у очередного сгоревшего остова, я с уважением осмотрел сквозные отверстия в кузове. Здесь явно работал крупный калибр, хотя какой смысл обстреливать из него легковушку, которая спасует перед любым обычным винтовочным патроном?

По правде сказать, обычных дырок от пуль в машинах тоже хватало, особенно впечатлил рейсовый междугородний автобус, напоминающий дуршлаг, на котором зачем-то решили пожарить барбекю. Дружелюбный здесь народ живёт, однако.

Участившиеся находки заставили всерьёз задуматься, а не покинуть ли мне дорогу от греха? Да, удобно, но как-то не хочется сдохнуть от шальной пули, проделав такой путь. Судя по всему, местные явно не церемонились отбором иммунных, расстреливая всё подряд, что двигалось по дороге. Практически во всех машинах обнаружились их почившие водители и пассажиры, в разной степени сохранности. А стоило мне выехать на приличную широкую трассу, как автомобили начали попадаться уже за обочиной – их явно сталкивали, расчищая полотно.