Опекун

* * *

Алена училась уже в одиннадцатом классе. Гадкий утенок к семнадцати годам превратился в прекрасного лебедя. Пушистые светло-русые волосы обрамляли нежный овал лица с огромными ярко-синими глазами. Грациозная, чуть выше среднего роста, с идеальными пропорциями фигуры, Алена была очаровательна. Она очень изменилась, и не только внешне. Ее внутреннее состояние можно было считать почти гармонией. Она жила в ладу с собой и окружающим ее миром. Она стала спокойной и доброжелательной. Ее позитивный психологический настрой заряжал окружающих. Вадим был рад такой перемене. Ему нравилось, что она разговаривала со всеми в уважительном и дружелюбном тоне. Ее речь стала спокойной и осознанной, что придавало ей приятное звучание. Кроме этого, у нее был еще один дар – умение слушать, и это притягивало к ней людей. В лицее Алена училась с удовольствием. Ее целью было получить золотую медаль по окончании школы. Она часто делилась с Вадимом школьными новостями. В конце первой четверти она сообщила ему, что у них сменился преподаватель по истории, который ей очень понравился. Она с нетерпением ждала ее уроков, с удовольствием готовилась к ним дома и постоянно делилась с Вадимом своими впечатлениями, чаще всего они разговаривали за ужином. Они всегда по вечерам разговаривали, делились новостями и своими впечатлениями о прошедшем дне. Такое общение сближало их.

– С понедельника у нас начинаются каникулы. Ура! – сообщила Алена Вяземскому в пятницу за ужином.

– По истории у тебя, конечно, отлично? – с улыбкой спросил он, откладывая газету в сторону.

– Конечно, и не только по истории, но и по остальным предметам тоже, – подтвердила Алена.

– О Господи! Зачем тебе это? – в очередной раз поинтересовался Вяземский. – Какое-то болезненное стремление к идеалу. Перфекционизм чистой воды.

– Перфекционизм в психологии – это убеждение, что идеал может и должен быть достигнут, а это не мой случай, – решительно возразила Алена.

– Правда? А социально обусловленный перфекционизм – это потребность всегда соответствовать ожиданиям других, действовать относительно установленных ими стандартов. Тебе это больше подходит? – с усмешкой уточнил он.

– Нет, – спокойно произнесла она и демонстративно облизала мед с ложки. – Мне просто нужна золотая медаль.

– Серьезное заявление. Скажи, а на фига она тебе? Просто золотая медаль?

– Потом скажу. Ладно. Я хотела тебе рассказать о другом. Ты не представляешь, как наша Ангелина Владимировна интересно ведет уроки.

– Да? И что же в них такого исключительного?

– Вот сегодня, например, она предложила нам поговорить о мечте.

– Да? Неужели каждый вслух озвучил свою мечту? – Он с любопытством посмотрел на девушку.

– Нет, этого и не требовалось, – мягко проговорила Алена. – Понимаешь, она предложила ассоциировать свою мечту с поездом. Нужно взять и представить себя в поезде, который и будет нашим адресатом, то есть нашей идеальной жизнью. Вот представь себе мысленно такой поезд. Как бы он выглядел? Кто бы ехал вместе с тобой в одном вагоне?

– Конечно, ты. Я привык путешествовать с тобой. – Он вальяжно откинулся на высокую спинку стула и довольно ухмыльнулся. – Мне нравится показывать тебе новые места, где ты еще не была. Мы много где уже успели побывать.

– Вадим! Мне приятно, что ты подумал обо мне. Я тоже думала о тебе, когда это представляла, – с жаром сообщила она. – Почему-то… – Она задумалась на секунду, глядя на него. – Подожди-подожди. Продолжим. Представь, как бы ты себя чувствовал? Что бы ты делал? Когда ты увидишь достаточно четкое представление, нужно подумать, какой реальный шаг можно предпринять, чтобы стать ближе к своей мечте. Даже один твой маленький шаг может стать началом трансформации и отправить тебя в дальнейший путь, ведущий навстречу твоей мечте. Потом она сказала, что у каждого пути есть конечная остановка, а значит, и наша мечта обязательно встретит нас через отведенный промежуток времени, потому что мечты имеют свойство сбываться. Каждый поезд идет строго по расписанию и всегда приходит вовремя, без опоздания. Нам стоит лишь найти в себе силы сесть в нужный вагон и дождаться конца пути!

– Здорово. Что только не придумают! Ладно. Давай о другом поговорим сейчас. Чем займешься на каникулах? Они ведь с этого понедельника начинаются?

– Да! Осенние каникулы самые короткие. Жалко, – вздохнула Алена.

– Зато не успеешь соскучиться, – подытожил Вяземский. – У меня сейчас со временем засада, поехать никуда не сможем.

– Ничего страшного. Все равно и у меня времени нет.

– Я не хочу, чтобы тебе было одиноко дома.

Алена выслушала и удивленно посмотрела на него:

– Я буду общаться с тобой, и мне не будет одиноко. В конце концов, я буду дома, а не в Точке Немо.

– Не понял. Где это? – Брови Вяземского поползли вверх.

– Это точка в Мировом океане, которая считается самым отдаленным от какого-либо участка суши местом. А если быть более точным, то искать его нужно в южной части Тихого океана. Я не помню ее точные координаты, но можно посмотреть в интернете. Точка Немо была вычислена методом компьютерного моделирования еще в тысяча девятьсот девяносто втором году хорватским инженером-исследователем Лукателой. Им же было предложено название этой условной точки в честь решившего отдалиться от человечества капитана Немо. Ты же читал Жюль Верна. Это самое одинокое место на Земле. Ближайшие острова находятся от этой точки на расстоянии двух тысяч семисот километров. Представляешь? – спросила она, уютно подпирая щеку кулаком. – Точка Немо входит в список земных полюсов недоступности как Океанский полюс относительной недоступности. Над Точкой Немо может проходить орбита Международной космической станции. Поэтому многие космические агентства используют этот район в качестве кладбища космических кораблей, так как здесь минимален риск ущерба людям и природе. Отслужившие свое космические аппараты лежат на океанском дне, на глубине почти четырех километров.

– Интересно, – заключил со смехом Вяземский. – Дожили: сначала я тебе что-то рассказывал, а теперь ты меня просвещаешь.

– У нас взаимовыгодный обмен информацией. Это же хорошо! – заметила Алена и замолчала, а спустя несколько секунд спросила: – Почему люди боятся одиночества, как думаешь?

– Как тебе сказать? У всех по-разному бывает. Иногда побыть в одиночестве полезно. Такой «простой» можно использовать для того, чтобы обдумать какие-то идеи, спланировать дела и быть продуктивным. Серьезный занятой человек обычно наслаждается временем, проведенным в одиночестве, и очень его ценит. Бывают люди, которым скучно с самим собой, и им обязательно нужен кто-то, кто наполнит собой их жизнь.

Алена внимательно смотрела на Вяземского и думала о том, что он не такой, как все. Он сильный человек. И, что самое главное, его счастье и настроение не зависит от других людей. Он может быть счастлив среди людей, так же как и в одино-честве.

– Ален, о чем задумалась?

– Просто размышляю… – машинально произнесла она, все еще погруженная в собственные мысли.

– Так чем ты будешь занята в ближайшие дни? – настойчиво интересовался Вяземский.

– Чем? У нас планируется два выступления, – сообщила она, окидывая его задумчивым взглядом. – Будем репетировать. Все-таки мне повезло с новым партнером. Алексей меня просто бесил. А Димка… Димка Антонов классный партнер и верный друг.

– Может, ты просто предвзято относилась к Алексею? – попытался уточнить Вяземский.

– Нет. Дело не в этом. Просто мы были настолько разные. Даже Лидия Петровна говорит, что сейчас мы танцуем намного лучше. Я не могла раньше раскрыться в танце, а сейчас у меня это получается.

– Еще бы! Ведь вы танцуете с ним уже второй год?

– Угу! Он ушел от своей прежней партнерши. Он вообще бальными танцами занимался, а потом надоело. Теперь со мной танцует испанские танцы, – весело хмыкнула она. – Ты придешь на выступление?

– Конечно. – Он пил кофе и наблюдал за Аленой. Она выросла и стала очень красивой.

Он постоянно ловил себя на мысли, что не может относиться к ней по-прежнему, как к младшей сестре. Она волновала его, лишала привычного покоя. От ее красоты и какого-то особенного внутреннего света у него дух захватывало, а сердце в груди начинало колотиться, и от всего этого становилось радостно и тревожно. Алена задумалась, бесцельно водя вилкой по краю тарелки. Он дотронулся до ее руки:

– Кошка! О чем задумалась?

Алена посмотрела на него виноватым взглядом:

– Вадим, завтра маму выписывают из клиники.

– Я помню.

– Можно я ее встречу?

– Конечно, – согласился он. – Ей наверняка нужны будут деньги…

Он не успел закончить фразу, как Алена перебила его:

– Извини. Ничего давать не нужно. У меня есть. Я скопила из своих карманных денег.

– Алена, к чему такие подвиги? Зачем нужно было ограничивать себя?

– Я тебе говорила, что это много. У меня остаются деньги.

– Хорошо, но если будет нужно, скажи.

– Обязательно. Спасибо тебе за все. За меня, за маму, за ремонт, который ты сделал в их квартире.

– Да брось ты, я же не сам его делал, а зарубежные мастера-таджики. Слава Богу, дом хоть не разнесли, – усмехнулся он, поднимаясь с места.

Алена тепло улыбнулась ему:

– Я знаю. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Я очень тебе благодарна за заботу и внимание. Ты такой… – Она растроганно замолчала. – Я вчера заходила туда, все готово. Стало чисто и уютно. Маме будет приятно. Если бы она бросила пить и пошла на работу, как было бы хорошо. – Она мечтательно улыбнулась.

Алена легко поднялась и встала рядом с ним. Вяземский стоял возле работающей вытяжки, глядя на кончик зажженной сигареты. Она обняла его за плечи и, приподнявшись на цыпочки, ласково потерлась щекой о его щеку. Он повернул к ней голову и окинул ее теплым взглядом.

– Я это делаю все ради тебя, а не ради твоей мамы, – тихо сказал он. – Но если ей будет нужна помощь, я опять помогу. Ты удивительный человечек. После всего того, что было, ты продолжаешь… Замечательно то, что у тебя не очерствело сердце.

– Вадим, но ведь у меня нет другой матери. Она у меня одна. Понимаешь? – огорченно произнесла она и уселась на краешек стула, ссутулив плечи.

– Понимаю. – Он погладил ее по пушистым светло-русым волосам. – Я тоже хотел бы так, как ты, но не могу. В душе все затвердело.

– Вадим, ты сильный, поэтому никогда не жалуешься…

– Смысл? Жаловаться на пробки, потерянный багаж, а особенно на других людей по меньшей мере непродуктивно, – усмехнулся он. – Все эти факторы, как правило, вне нашего контроля. Единственное, что мы можем контролировать, – это наше собственное отношение к происходящему.

– И все равно! Ты можешь себе это позволить потому, что ты сильный человек, но вместе с этим ты добрый и справедливый. Я это точно знаю. – Алена коснулась ладонью его груди, словно старалась убедить в правдивости своих слов.

Вадим слушал ее, слегка наклонив голову. По его глазам было видно, что он готов рассмеяться.

– Ну! Так бывает не всегда. Я стараюсь быть добрым, стараюсь быть справедливым, но при этом я всегда готов постоять за себя, за тебя, – с улыбкой добавил он, качнув головой, – даже если это пойдет вразрез с чьим-то мнением. Я способен выдержать чужие огорчения, чтобы выйти из ситуации изящно.

Алена задумалась, и на ее лице появилось мечтательное выражение.

– Ладно, хватит нам душевного стриптиза перед сном. – Он шутя коснулся пальцем кончика ее носика и улыбнулся. – Завтра такси возьми, когда поедешь в клинику, и не отпускай, пусть ждет. – Хорошо?

Алена согласно кивнула ему, но ничего не сказала. Он затушил сигарету и выключил вытяжку. Алена стояла и не двигалась с места, собираясь поболтать с ним еще, но он поцеловал ее в макушку и на ходу бросил:

– Спасибо за ужин.

Она вздохнула и начала убирать со стола посуду.

* * *

Прошло две недели после выписки Маргариты. Она бросила пить, перестала злиться на дочь, и Алена радовалась, что жизнь матери начинала налаживаться. Плохо было только то, что ее сожитель каждый день приходил пьяным, и по всему было видно, что останавливаться он не собирался. Участившиеся скандалы иногда перерастали в драки. Алена, застав однажды мать с синяком на скуле, посоветовала:

– Мам, тебе нужно с ним расстаться. Он же тебя бьет! Опять синяк на лице!

– А ты мне не советуй! – злобно ответила она и, отвернувшись, пробормотала: – Я привыкла к нему. Он со мной столько лет…

– Да он живет и пьет за твой счет, ему это выгодно.

– Ты со своим Вяземским разберись. Спишь с ним с четыр-надцати лет… Или что ты там ему делаешь? За какие удовольствия он с тобой так щедро рассчитывается? – Маргарита презрительно посмотрела на дочь. – Хватает еще наглости советы матери давать. Мать она учит…

– Мам, – у Алены слезы навернулись на глаза, – что ты такое говоришь? У меня не было с ним ничего! Он порядочный человек. И вообще, у него есть девушка. Екатерина. Они работают вместе. Он уже давно с ней… Больше года…

– Девушка у него для отвода глаз! Думаешь, если мать пила, значит, ничего не соображает? Думаешь, другие так не думают? Кто? Ну, скажи мне, кто будет возить по разным странам чужую девчонку, покупать ей дорогие шмотки, золотые украшения, а? Вон в ушах какие кольца висят! Последний писк…

– Мам, ты не только меня сейчас так обижаешь… Своими нелепыми предположениями ты и его обижаешь тоже. – Губы Алены дрогнули, она заплакала и вышла из квартиры.

– А нечего на правду обижаться! Оби-иделась она, – недовольно протянула Маргарита и пошла на кухню, чтобы приготовить ужин к приходу Леонида. – Если обиделась, так проваливай. Не держу!

Придя домой, Алена не стала ничего говорить Вяземскому, понимая, что она в душе опять мать простит и будет так же ходить к ней, а Вадим ей ничего не простит и не забудет. Вечером она занялась уроками, а потом решила устроить себе перерыв и послушать музыку в своей комнате. Вадим в это время сидел в гостиной на диване перед телевизором и с увлечением смотрел биатлон. Он так громко болел за наших спортсменов, что его возмущенные возгласы были слышны Алене в ее комнате. Она улыбнулась и пошла посмотреть на страстного болельщика. Она задержалась в гостиной, с любопытством глядя на Вяземского и на то, как он неистовствует. Уходя, она бросила еще один взгляд на телевизионный экран.

– Ну, давай, давай, что же ты? Эх! – огорченно воскликнул Вадим, отчаянно хлопая себя ладонями по коленям, болея за российского спортсмена, пришедшего к финишу вторым.

– Нет, ну скажи ты мне, как в биатлоне можно прийти вторым, если кругом лес, а у тебя ружье за плечами? – делано возмутилась Алена, всплеснув руками, и улыбнулась.

Вяземский расхохотался и, шутя хлопнув ее ладонью по попе, потребовал:

– Иди и не мешай мне смотреть.

– Да пожалуйста, – рассмеялась она.

Оставив Вадима в гостиной, она вернулась к себе в комнату и, расположившись на кровати, громко включила музыку, надев предварительно наушники.

* * *

Вяземский, сидя в гостиной, услышал, как зазвонил городской телефон, и удивился. Им с Аленой редко звонили по городскому телефону, в основном на мобильники. Он не мог оторваться от экрана телевизора, так как транслировали заключительный этап эстафеты биатлонистов. Он все еще надеялся, что трубку возьмет Алена, но та, видно, этого делать не собиралась. Вадим вышел в прихожую, взял трубку и раздраженно бросил:

– Да! Вяземский!

– Вадим Георгиевич, как хорошо, что вы дома. Я уже испугалась, что не дозвонюсь до вас. У Алены телефон не отвечает. Тут такое у нас… Такое случилось…

– Галина Дмитриевна, да говорите уже!

– Мать Алены мертва…

– Что значит мертва? – растерялся он. – Умерла?

– Ее убили. Отчим Алены ее и убил. Она же и пить после клиники бросила, а тут он пришел с друзьями, шумел очень, ругался, громкие крики слышались, а потом все стихло. Потом полиция приехала. Сейчас они еще там. Алене бы надо при-ехать…

– Да, я скажу ей сейчас… Не знаю только, как это лучше сделать… Мы скоро приедем.

Алена сидела в своей комнате и с закрытыми глазами слушала музыку в наушниках, чтобы громкий звук не мешал Вадиму. Она раскачивалась в ритм со звучащей музыкой и улыбалась. Почувствовав присутствие Вадима, она открыла глаза и сняла наушники.

– Что-то случилось? – с улыбкой спросила она. – Такая музыка… Хочешь послушать? Садись рядом. – Она протянула ему один наушник, оставив себе другой.

– Собирайся! Нам с тобой нужно поехать к твоей матери…

– Мама звонила? – Ее большие глаза моментально наполнились тревогой. – Она звонила сама?

– Нет. Звонила Галина Дмитриевна. Одевайся, побыстрее, – мягко произнес Вадим.

Уловив недосказанность в его интонациях и то, как он поспешно отвел глаза, она похолодела.

– Вадим! Не молчи! Что с мамой? Она хоть жива? – еле вымолвила она, переходя на шепот.

– Не знаю. Поехали.

Путаясь в одежде, она с трудом сообразила, что на себя надеть, и вышла из комнаты. Они мчались на мощном внедорожнике по мокрым улицам. Ей казалось, что они ехали очень долго, и поэтому она шептала в прижатые к губам кулачки:

– Быстрей, только быстрей! Вадим, быстрей, пожалуйста!

Она выскочила из машины, едва Вадим успел затормозить у подъезда. Он кинулся за ней. Алена легко преодолела два лестничных марша, прежде чем он схватил ее за плечи.

– Вадим, пусти! Там мама! Видел же, что скорая стоит у подъезда? – Она отчаянно вырывалась из его крепких рук и сердилась при этом.

– Ален, тебе не нужно туда ходить… Во всяком случае, пока не нужно…

– Пусти! – Она оттолкнула его и побежала вверх по лестнице.

С трудом протолкнувшись через людей, заполнивших тесную прихожую их небольшой двушки, она шагнула в комнату и остановилась.

– Девушка, куда вы? Сюда посторонним нельзя, – остановил ее немолодой, с усталым лицом, работник полиции с погонами майора.

– Это дочь погибшей, – напомнила ему чета пожилых соседей, приглашенных понятыми.

Алена смотрела остановившимися глазами на мать, лежащую в небольшой лужице крови. Девушка беззвучно шевелила губами, а потом вдруг тоскливо завыла, не утирая слез. Вадим вошел и, схватив ее, прижал к себе:

– Тихо, тихо, моя хорошая!

Он гладил ее по голове, а сам тоже не мог оторвать взгляда от лежащей на полу женщины, чей силуэт был уже обведен мелом, и судмедэксперт дал разрешение на то, чтобы убрать труп. Алена пыталась освободиться от Вадима, чтобы подойти к матери. Он отпустил ее, и она, опустившись на колени, погладила ее по лицу и волосам. Ее оттеснили работники с приехавшей скорой, которые легко переложили труп Маргариты в пластиковый пакет и, погрузив его на носилки, вышли.

– Вадим! Я так хотела сказать ей, как сильно я ее люблю, несмотря ни на что… – захлебываясь в плаче, причитала Алена. – Я так и не сказала ей… Я не успела, Вадим! Понимаешь? Моя мама… Теперь уже никогда не скажу-у-у. – Она закашлялась, прижимая ладонь к губам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.