«Злой» ангел

– Куришь? – спросила она, присаживаясь на скамейку.

Федя вздрогнул от неожиданности и кивнул головой, выпуская в воздух струю голубоватого дыма.

– Переживаешь по поводу случившегося?

– А ты откуда знаешь?

– Вся котельная об этом говорит. Анатолий всем растрепал. Я иногда диву даюсь, какие же вы, мужики, сплетники. А ещё говорят, что женщины болтливы, – Ирина вздохнула, достала из кармана тёмно-синего рабочего халата пачку длинных дамских сигарет, выудила из пачки тонкую сигарету и закурила.

– Я действительно с детства не люблю крыс. А тут такая здоровая, кусок гнилого мяса хавает…

– Ладно, ты-то хоть мне сказки не рассказывай!

Федя удивлённо посмотрел на лаборантку, подняв брови.

– Это не сказки.

– Для них это не сказки, а для меня сказки, потому, что я знаю, что ты действительно что-то видел, и это была не крыса! Расскажи мне, что ты видел?

– Может, не стоит… – Федя не хотел ничего рассказывать лаборантке. Он боялся, что она примет его за сумасшедшего и будет смеяться.

– Хорошо, – Ира закинула ногу на ногу. Федя увидел её полные бёдра в разрезе халата и отвёл глаза. – Я обладаю экстрасенсорными способностями. Не всегда и не в таких объёмах, как хотелось бы. Моя бабка была знахаркой. Эти способности, скорее всего, передались мне от неё.

– Ты не шутишь? – Игнатьев вопросительно посмотрел на лаборантку, но, встретившись взглядом с её серьёзными глазами, понял, что она говорит правду, или думает, что говорит правду.

– Иногда я вижу свечение, исходящее от людей, иногда вижу тени, которые не видит никто другой. Иногда слышу голоса…

– Я иногда вижу тени в котельной. Нигде не вижу, а в котельной они есть. Как будто кто-то идёт, а человека нет. Иногда слышу голоса…

– Я их тоже слышу. Как они мне надоели. «Помоги мне! Помоги!» – Ирина поморщилась и стряхнула пепел с сигареты лакированным ногтем указательного пальца.

– Я тоже это слышу. А в дренажном бассейне я видел смутные очертания людей, слышал, как они ходят по воде. А когда мы с Борисом ставили хомут на трубе в сушилке, там было много пара… – Федя сделал глубокую затяжку и с шумом выдохнул дым. – Я видел людей, снующих туда-сюда. Внизу, под лестницей, стоял Борис. Они ходили около него, но он никого не видел! А я видел их, как тебя сейчас. Может, я схожу с ума?

– Ты не сходишь с ума! – лаборантка пристально посмотрела на Федю – У тебя, скорее всего, тоже есть дар, как и у меня. Никто ведь больше их не видит, а мы видим.

– Ты тоже их видишь? Этих людей?

– Людей? Это не люди, – Ирина смотрела в одну точку перед собой, словно о чём-то думала.

– А кто? А что это?

– Это мертвецы!

– Как… мертвецы? – Федя не мог поверить тому, что слышит. Как он, девятнадцатилетний парень может такое видеть?

– Раньше здесь, на месте мебельной фабрики, было кладбище. Когда большевики пришли к власти, они разрушили храм, который здесь был, сровняли могилы с землёй и построили фабрику. Видно, есть какие-то силы, которые мстят людям за это. Фабрика трижды горела. Один директор фабрики повесился в своём кабинете, другой умер в том же кабинете от сердечного приступа. В цехах постоянно происходят несчастные случаи. Недавно одна работница упала на ровном месте и сломала себе шею.

– Она умерла?

– Нет, но лучше бы она умерла. Она осталась парализованной!

– Ничего себе!

– В котельной тоже был один странный случай. Это было то ли в пятидесятых, то ли в шестидесятых? Не важно! Тогда в котельной работал только один котёл – третий, который сейчас не работает, ждёт, когда его демонтируют. Потом смонтировали два котла, которые сейчас работают и достроили котельную. Раньше-то она небольшая была, не больше того склада, – Ирина указала рукой на склад лакокрасочных материалов, затушила сигарету. – Третий котел топили углём, иногда древесиной, не пригодной для производства мебели.

–И что? – спросил Игнатьев.

–А… Ну вот, работал здесь кочегар один. Звали его Ибрагим. То ли татарин, то ли еврей, не знаю. С ним в смене работал дежурный слесарь Вася. Один раз они накатили, подрались. Ибрагим убил Васю лопатой и сжёг его в котле, а потом там же, у котла на трубе повесился.

– Ничего себе! – Федя присвистнул. – А откуда ты это знаешь?

– У меня отец на этой фабрике сорок лет отработал. Маргарита Львовна здесь больше тридцати лет работает. Она тебе то же самое рассказать может. Это ещё не всё.

Игнатьев слушал внимательно, забыв про сигарету, дымящуюся у него в руке. Сигарета догорела, и обожгла ему пальцы. Федя вскрикнул и метнул сигарету в урну.

– Я чувствую злую энергию этого котла, вижу тени. Мне кажется, котёл меня ненавидит.

– Я тоже заметил, что больше всего теней у третьего котла. Они как будто расходятся от него.

– Работал здесь ещё один дежурный слесарь. Звали его Коля Крючков. Не пил, не курил, положительный такой был. Никаких странностей за ним операторы не замечали. Как-то работал он в ночную смену, это было лет десять назад. С операторами чай пил, рассказывал анекдоты. Потом пошёл оборудование обходить и пропал. С утра, во время обхода оборудования перед сдачей смены его, точнее то, что от него осталось, нашли в конденсатной насосной. Он снял защитный кожух с насоса и прыгнул на вращающиеся полумуфты! Его разорвало на мелкие кусочки.

– Именно эти кусочки я видел в прошлое ночное дежурство.

– И вот, что я думаю, – невозмутимо продолжала Ирина. – Всё, что здесь происходит нехорошего, это дело рук покойников. Они мстят нам, живым. А то, что ты видел в конденсатке, скорее всего, предупреждение тебе. Будь осторожен!

– И ты будь осторожна!

– Уж я-то осторожна. Ты просто не представляешь, как мне всё это надоело: эти шаги в лаборатории, эти тени… Я, наверное, уволюсь отсюда. И ты увольняйся, если хочешь жить долго и счастливо. Это чёрное, нехорошее место. Я это чувствую всем своим нутром, – Ирина встала со скамейки и пошла по направлению к входу в котельную. Взявшись за дверную ручку, лаборантка обернулась, – Никому не рассказывай о нашем разговоре, ладно? То, о чём мы говорили, пусть останется между нами!

Игнатьев кивнул головой. Ирина зашла в котельную. Почесав затылок и тяжело вздохнув, Федя закурил ещё одну сигарету. Он не мог поверить в реальность происходящего. Ему вдруг стало страшно, в голове вертелось: «…Дело рук покойников… Будь осторожен!.. Дело рук покойников!»

12

Евгений Котельников родился и вырос в Свердловске, который с развалом Советского Союза стал Екатеринбургом. Он учился в обычной школе, ничем не выделялся среди своих сверстников. В школьном аттестате у него были и тройки, и четверки, и две пятёрки (по пению и по рисованию).

В армии Евгений служил в пограничных войсках, на Дальнем Востоке. Там же он пристрастился к курению «травки», которой всегда было в избытке у его лучшего друга Касыма Исынбаева. Выкуривая «косячок», Евгений стал замечать, что его «забирает» совсем не так, как его товарищей. Сослуживцы Евгения, выкуривая «траву», начинали смеяться, у них поднималось настроение. Евгений же, наоборот, уходил в себя и начинал читать мысли и эмоции. Он никогда не знал, как это называется по научному, но про себя он это называл «глубокое проникание». Он не только мог прочитать мысли людей, поймать их настроение, он мог влиять на людей. Поначалу Евгения это пугало, а потом стало забавлять.

В состоянии наркотического опьянения Евгений мог заставить любого солдата прижечь себе лоб сигаретой, погладить руку раскалённым утюгом, послать на три весёлых буквы любого офицера. Но это продолжалось до тех пор, пока была «травка». Как только «травка» заканчивалась, заканчивалось и веселье.

Постепенно состояние «глубокого проникновения» Евгений стал воспринимать не как баловство, а как дар Божий.

Отслужив в армии и вернувшись в 1992 году в родной Екатеринбург, Евгений понял, что работать, как все не хочет, получать высшее образование тоже не хотелось. И вот решил Евгений заняться мошенничеством.

Евгений купил себе модный костюм, сделал поддельное удостоверение работника ЖЭКа. Выкурив «косяк» для того, чтобы проснулся дар убеждения, Евгений ходил вечером по квартирам и собирал деньги якобы на замену труб. Люди охотно расставались со своими деньгами. Евгений даже давал им расписываться в ведомости, а потом исчезал вместе с деньгами. Он мог прочитать их мысли, чувства. Если он чувствовал опасность, он не брал деньги и исчезал, но таких случаев было мало. В основном, люди охотно отдавали деньги.

Евгений работал только в старых домах, где действительно люди нуждались в замене труб. За короткое время он «отметился» почти во всех районах Екатеринбурга. Сообщения об его «деятельности» регулярно появлялись в прессе, освещались телевидением и радио. Но никто, увидев на пороге своей квартиры Евгения, не мог заподозрить в нём мошенника. Если человек начинал сомневаться, Евгению нужно было просто его слегка «подтолкнуть», и человек сам отдавал деньги. Важно было всё это провернуть, пока не «отпустило». На трезвую голову у Евгения не получалось абсолютно ничего. У него даже не получалось купить бутылку вина в магазине без очереди. Люди сразу начинали возмущаться.

Переспать с проституткой бесплатно – без проблем, уговорить реализатора киоска отдать ему всю дневную выручку – пожалуйста! Пока Евгений был «под кайфом», он чувствовал себя маленьким богом. Для этого нужно было всего ничего – чуть-чуть курнуть травки.

Промашка вышла только один раз. Евгений совершил роковую ошибку, о которой он потом долго жалел

Пройдя сверху вниз по подъезду одного из домов в Чкаловском районе Екатеринбурга, Женя уже хотел уходить, но что-то заставило его позвонить в дверь квартиры на первом этаже. Дверь открыла седая бабулька.

– Чего надо? – старушенция подозрительно оглядела Евгения.

– Я из домоуправления! – Женя показал «липовое» удостоверение. – Ваш дом находится в критическом состоянии. Необходимо заменить трубы. Так как из городского бюджета на эти цели денег не выделили, мы решили менять трубы за счёт жильцов. Все, кроме вас уже заплатили. Можно я войду?

– Входи, смотри трубы, – старушка отошла в сторону, давая возможность Евгению войти.

Женя с важным видом зашёл в туалет, в ванную комнату, потом прошёл на кухню, покачал головой.

– Надо менять!

– У меня денег нет! Я – пенсионерка, ветеран войны! Мне на лекарства не хватает.

– Давайте сколько есть! – Евгений пристально посмотрел на бабулю, но, к своему ужасу, понял, что не может «прочитать» её. Попытался «подтолкнуть», но бабуля была непробиваемая, словно бетонная стена. Она стояла в дверях кухни, уперев руки в бока, и смотрела на Евгения ледяными глазами.

– Это всё, что могу дать! – бабуля вытащила из кармана фартука смятые банкноты и протянула их Евгению.

– Этого хватит только на замену труб в туалете, – Женя разгладил купюры и засунул их в туго набитый деньгами карман кожаной куртки. – Распишитесь в ведомости.

Бабуля расписалась в ведомости и стояла, глядя на Женю задумчивым взглядом. Как он ни старался «прочитать» бабушку, у него ничего не получалось. Это его напугало. Судя по возвышенному настроению и непрекращающемуся ощущению лёгкости в теле, его ещё не «отпустило». Но почему он не видит бабушкины мысли? В чём причина?

Ответ на свои вопросы Женя получил, когда выходил из подъезда. Только он открыл железную дверь, сделал шаг, на него навалились три амбала, скрутили ему руки и защёлкнули на запястьях наручники.

– Спокойно, не дёргайся! Это милиция! – услышал Женя грубый голос у себя над ухом.

Через непродолжительный промежуток времени, о котором ни говорить, ни вспоминать не хотелось, Евгения приговорили к трём годам лишения свободы за мошенничество. Проныра – адвокат сказал, что Жене ещё повезло. Могли дать и пять. Как ни старался Евгений прочитать мысли следователя, судьи, у него ничего не получалось. Даже сильный мысленный толчок не приводил ни к каким результатам, из чего Женя сделал вывод, что он может влиять только на слабых людей. Люди из правоохранительных органов ему явно не по зубам. Слишком сильная у них защита.

Освободившись в 1995 году, Женя не раскаялся в содеянном. Он решил идти дальше. Именно в то время набирали силу «Аум-Сенрикё», Церковь Преподобного Муна. А потому, особо не раздумывая, Женя решил организовать свою секту и жить на деньги членов секты, которые те будут еженедельно сдавать, и каждый будет думать, что спасает мир. К тому же, для достижения этой цели не требовалось многого. За годы, проведённые в заключении, он выучил Библию наизусть. Свой «дар» он отточил до совершенства. Правда, для «дара убеждения» ему уже нужна была не «травка». Евгению требовался героин, или просто «герыч».

Женя долго думал, где ему основать свою секту. Екатеринбург для этого не подходил. Там его слишком многие знали. А кореша засмеяли бы его, если бы узнали, чем он решил заниматься. Поэтому Женя Котельников решил ехать в Гневинск, где жила его тётя по материнской линии. В детстве Евгений приезжал в Гневинск, город он знал хорошо. Свою секту он решил назвать «Церковь Христа Седьмого дня». Женя выбрал это название потому, что он считал, что это звучит и непохоже на всё остальное.

– Почему «Церковь Христа?», почему «Седьмого дня»? – Адепты очень часто задавали эти вопросы.

– Потому, что мы веруем в Иисуса Христа, сына Божьего. Однажды он явился ко мне и сказал, что хочет, чтобы я основал церковь и назвал эту церковь его именем. Это было в воскресенье, то есть в седьмой день! – отвечал Женя. Это была ложь чистой воды, но никто, кроме него, не знал этого. Адепты верили Евгению.

Для того чтобы никто не узнал в нём Женьку Котелка, Евгений отрастил волосы, приоделся на деньги, взятые в долг у тёти, и взял себе звучный псевдоним «Георгий», с намёком на Победоносца.

Поначалу дело шло вяло. В первые дни пребывания в Гневинске Евгений успел втянуть в секту всего троих человек. Сперва они собирались на квартире у его тёти по материнской линии, потом, когда количество сектантов перевалило за десять, стали собираться в актовом зале Профессионально-технического училища № 2. В качестве арендной платы директора ПТУ вполне устраивала бутылка водки.

Количество сектантов стало возрастать. Люди приводили своих друзей, родственников, знакомых, а те, в свою очередь, приводили новых знакомых. В 1996 году секта насчитывала более тысячи человек. Точное количество сектантов не знал никто, даже Евгений. Для того, чтобы было легче контролировать толпу, Евгений пригласил к себе в помощники двух своих сокамерников: Олега Евграфова, по кличке «Лис», который тоже мотал срок за мошенничество и Диму Тихого, который отбывал наказание за кражу. Для того чтобы «разбавить» компанию, Евгений взял к себе в помощники подругу Тихого, Ларису, которая закончила Уральский Государственный Университет и могла запудрить мозги любому. Чаще всего она писала речи для выступлений.

К тому времени «духовные наставники», как они себя называли, жили в трехкомнатной квартире в центре Гневинска, которую они снимали на четверых.

Для того чтобы стать постоянным членом секты, нужно было пройти обряд крещения, который заключался в следующем: Георгий опускал в полную ванную холодной воды новоиспечённого «брата во Христе», читал молитву, которую сам придумал, а когда человек выскакивал из ванной, Георгий давал ему установку на счастье. Для того чтобы, вылезая из ледяной воды, человек чувствовал себя счастливым, достаточно было просто сказать ему об этом.

– Святой Дух снизошёл на тебя, брат Иван! Дай я тебя обниму и помолюсь с тобой! – этими словами Георгий, как правило, заканчивал процедуру крещения. Крещёный должен был привести в секту не менее десяти человек, вести с ними духовные беседы и еженедельно сдавать пожертвования не менее одной десятой части дохода.

Дружеские объятия и похлопывания по плечам при встрече многие братья и сёстры во Христе воспринимали, как проявление любви к ближнему своему. Только для Евгения этот ритуал имел совсем другой смысл. Так ему было легче узнать, что у человека внутри, о чём он думает. Только при физическом контакте Георгий мог узнать всю информацию о человеке.

«Бизнес» приносил Евгению не столько материальное, сколько моральное удовлетворение. Когда он, пустив по вене порцию «герыча», выходил на сцену и чувствовал, что держит в кулаке сотни, тысячи человек, может управлять ими и читать их мысли, Евгений был на пике блаженства. В такие минуты Женька – Котелок превращался в какое-то сказочное существо, которое может всё, которому всё позволено. Но это продолжалось ровно столько, сколько длился «приход». Как только «отпускало», возвращался Котелок.

Наташу Симонову Евгений встретил в Дендрологическом парке, где он прогуливался днём в поисках жертв. Ему было легко заморочить ей голову. А она, дурёха, притащила с собой мальца, который по ней сохнет. Как Женя понимал Федю! Наташа молода, красива. Если бы Котелок не был духовным лидером секты, он бы с удовольствием с ней переспал, но нельзя спать с сёстрами. Нужно изображать святошу и довольствоваться услугами проституток. Лису в этом плане повезло ещё меньше. Он – голубой, ему нравятся братья. А услуги проституток– мужчин стоят дороже.

«Федя хочет женской любви, а она непонятно чего хочет», – думал Евгений, глядя на Федю с Наташей. Самое удивительное для Жени было то, что он не мог прочитать мысли Игнатьева. Федя для него был тёмной лошадкой, как та старуха, которая сдала его ментам. Мысли Наташи были тоже скрыты. Иногда Котелку казалось, что у неё вообще нет мыслей.

«Или он – мент, или очень сильный человек! – думал Женя про Игнатьева. – Надо бы гнать их обоих, но вдруг они мне пригодятся. Вдруг мне пригодится его сила и её глупость? Надо подождать».

Евгений дал указание Тихому приглядывать за этой парочкой. Тихий целую неделю следил за ними и собирал о них справки. Выяснилось, что они обычные лохи. Федя – простой слесарь, она – нигде не учится и не работает. Наташа целыми днями сидит дома. Днём к ней заходят какие-то парни, но они никак не связаны ни с мафией, ни с милицией. Но почему, когда вместе, они не пробиваемы? Почему этот Игнатьев такой странный? Он не такой, как все.

Однажды Наташа пришла на собрание «Церкви» одна. Тогда собрания стали проводить в Доме Культуры Железнодорожников. Евгений как раз стоял у входа и встречал гостей.

– Здравствуй, сестра Наталья! А где Федя? – обнимая Наташу, спросил Женя. Он обрадовался, увидев Наталью одну, но не подал вида. Прижимая Наталью к себе, Котелок почувствовал её голод. Ей, определённо, в данный момент чего-то хотелось. Евгений увидел перед собой красивую девушку, ещё красивее Натальи. Её зовут Надя. Надя с Наташей когда-то учились в одном классе в школе, сидели за одной партой. Надя красивее и удачливее Наташи. Она учится в Пединституте. Родители у неё богатые, а у Наташи папа-прапорщик, а мама– воспитатель в детском саду. Евгений слышит слова Натальи: «Сраный прапор». Она так про себя его называет.

Наташа не любит свою подругу. Она ненавидит её. Женя видит, как Наташа звонит по телефону, приглашает Надю к себе в гости. Та охотно принимает её приглашение. Следующая картинка: девушки заходят в кухню. На столе стоит бутылка вина, коробка конфет. Девчонки пьют вино, кого-то обсуждают, смеются.

Звонок в дверь. Заходят друзья Натальи. Их много, человек семь. Все они в какой-то момент оказываются на кухне, что-то спрашивают у Нади. Та встаёт из-за стола, собирается уйти. В это время один из парней, его зовут Сергей, бьёт Надежду по лицу. Она падает, плачет. Её тащат в спальню родителей. Наташа сидит на кухне, допивает остатки вина, закуривает сигарету. Она слышит приглушённые крики Нади, знает, что её насилуют, но ничего не делает, просто сидит и курит.

«Так тебе и надо, сука сиськастая! – со злорадством думает Наташа. – Будешь знать, как парней у меня уводить!»

Сергей заходит в кухню, кладёт на стол пакет с белым порошком.

– Как договаривались, – вполголоса говорит Сергей и выходит из кухни. Вся компания выходит из квартиры.

– Наташа! За что? – спрашивает Надя. Одежда на ней порвана, в уголках рта запеклась кровь, лицо похоже на большой синяк.

– За всё хорошее! Пошла вон, сука!

Шприц, воткнутый в изгиб локтя, ощущение счастья и покоя…

Наталья идёт по улице Восточной. Ярко светит солнце, у девушки хорошее настроение. Останавливается машина, иномарка. Из машины выскакивают два кавказца, заламывают руки Наташе, бьют её, затаскивают в машину.

Пригород, чья-то дача. Наталья привязана верёвками к турнику. Её руки вытянуты вверх, ноги едва касаются земли. Ей больно, страшно. С неё срывают одежду. Она кричит.

– Оры -не оры… Мнэ всо равно! – говорит кавказец, раздвигает Наташе ноги. В следующее мгновение его член входит в неё, начинает двигаться внутри. Ей противно, страшно, больно. Наташа плачет. Кавказец дышит. Его дыхание зловонно… Быстрее, быстрее.

Потом Наташа не чувствует боли. Перед ней мелькают лица кавказцев, их волосатые части тел. Потом её снимают с турника, несут в дом. Там продолжается пытка…

Наташа в кабинете врача. Она плачет, вытирает слёзы носовым платком.

– Как… СПИД? Это не ошибка? – всхлипывая, спрашивает Наташа.

– Нет, не ошибка! – потирая лысую макушку, отвечает толстый врач в белом халате. – Но ты не переживай, бывает и хуже!

«Прочитав» всё, что нужно, Евгений отдёрнул руки от Наташи. У него было ощущение, что он только что схватился руками за раскалённую на огне сковородку. Он тяжело дышал, ему хотелось вымыть руки, вымыть всё тело и почистить зубы. У Котелка было ощущение, что кавказцы изнасиловали не Наталью, а его.

– А где Федя, Наташа? – спросил он, не узнав собственный голос. Этот охрипший, тихий голос не мог принадлежать ему.

– Он на работе. Сегодня только в восемь освободится. Федор сказал, что подъедет, если с транспортом проблем не будет.

– Зря он так сказал! В общении с Богом не должно быть никаких «если». Проходи в зал, занимай место.

Во время выступления, Евгений думал о Наташе. От этого мысли путались в его голове, и речь получилась немного не такой зажигательной, как всегда. Когда выступала Лариса, Женя всё-таки увидел в переполненном зале Наталью. Она сидела посередине, в третьем ряду.

«Вот, что ей здесь нужно! Она хочет очиститься и получить душевный покой и поддержку! Только не нужны мне такие последователи. От таких можно все что угодно ожидать. Разумеется, плохого. Нет, гнать её нужно! Гнать, гнать!» – думал Котелок, глядя на умиротворённое лицо Натальи, прочитав обрывки её мыслей. Потом его «отпустило», и он уже ничего не мог прочитать. К счастью, на сегодня он свою миссию выполнил. Это означало, что речь толкать больше не придётся.

После того, как все спели последнюю песню «Радость» и стали расходиться, Евгений подал знак Наташе. Она подошла к краю сцены.

– Не уходи. Нам нужно кое о чём поговорить!

– Хорошо, брат Георгий! Как скажешь! – Наташа улыбалась лучезарной улыбкой.

«Лживая тварь! Прикидывается тут овечкой!» – думал Котелок, глядя на неё.

Когда все вышли из зала, Евгений сел на кресло в последнем ряду.

– Садись, – Котелок указал рукой на кресло.

Наташа села рядом, Евгений отодвинулся, чтобы их разделяло кресло. Сама мысль, что Наташа будет сидеть рядом, была ему противна.

– Ты готова принять крещение? – Котелок вопросительно поднял брови.

– Прямо сейчас? – спросила Наталья, поправляя юбку. – Думаю, да….Да!

– А чего так неуверенно? Сегодня ночью мне снился Иисус! Он спустился с небес и сказал мне, что ты не готова принять крещение! Ты не можешь быть одной из нас! У тебя душа слишком чёрная.

– Да что ты такое говоришь, Георгий! Как моя душа может быть чёрной! Что ты можешь знать о моей душе? – в голосе Наташи слышалась обида. Евгений понял, что она работает на публику, хочет его разжалобить.

– Я ничего не знаю о твоей душе, но Иисус рассказал мне про то, как твои друзья надругались над твоей подругой Надей, о том, как ты ненавидишь её.

Наталья вздрогнула, как от удара электрическим током.

– Он мне рассказал про горцев и про твою болезнь…

– Я хочу очиститься. Очень хочу, – в голосе Наташи слышалась мольба, на её глазах выступили слёзы.

– Ты мне это говорила два месяца назад, а вчера ты что делала днём? Ты вколола себе наркотик!

Глаза Наташи широко открылись от удивления, рот приоткрылся.

– О каком очищении может идти речь, если ты не хочешь этого…

– Я хочу!

– Нет, не хочешь! Ты врёшь всем и в первую очередь самой себе. Ты – порождение Сатаны. Тебе не место в нашей Церкви. Во всяком случае, сейчас! Ты не готова ни духовно, ни физически. Дверь в Церковь Христа для тебя сейчас закрыта. Извини!

Наталья зарыдала в голос. Закрыв лицо руками, она выскочила из зала.

– Приходи, когда будешь готова! – крикнул ей вслед Евгений и прибавил вполголоса. – Если не сдохнешь от СПИДа!