«Злой» ангел

Федя кивнул головой.

– А сейчас мы похороним Чарли… – Ангел развел руки в стороны. После яркой вспышки, которая ослепила Игнатьева, он вместе с Ангелом-Хранителем перенёсся на пустырь, где они с Чарли гуляли каждый день и не по одному разу.

Тело пса, обернутое чёрной плёнкой, лежало в яме, глубиной около метра. У Игнатьева в руке была лопата.

– Закапывай, – тихим голосом произнёс Хранитель.

Сделав чуть заметный кивок головой, Фёдор принялся засыпать яму землёй. На то, чтобы засыпать могилу четвероногого друга, у Феди ушло минут пять, хотя он ожидал, что на это уйдёт гораздо больше времени. Ангел всё это время стоял рядом и молчал. Когда Игнатьев начал утрамбовывать землю, Ангел-Хранитель исчез.

21

Позже, немного отдохнув дома, Игнатьев решил, во что бы то ни стало, сходить в церковь. Когда Федя брился перед зеркалом в ванной комнате, он удивился, увидев своё отражение в зеркале. За последние дни он сильно похудел: обтянутые кожей скулы, заострённый нос.

– Ты похож на наркомана со стажем! – сказал Игнатьев собственному отражению в зеркале.

Приведя себя в порядок, он вошёл в свою комнату, опустился на колени, сложив ладони перед собой.

– Ангел мой! Хранитель мой! Будь со мной! Аминь.

Произнеся эти слова, Федя почувствовал мощный прилив сил. Он ощущал, как каждая клеточка его тела наливается живительной энергией. Настроение улучшилось. Снова посмотрев на себя в зеркало, Игнатьев увидел немного похудевшего себя, но не похожего на наркомана. Щёки порозовели, в глазах появились огоньки.

– И к пластическому хирургу ходить не нужно! Вот это да! Ангел, спасибо тебе! Спасибо за всё, что ты делаешь для меня!

Хотя Федя не видел Хранителя, но он почувствовал, что его Ангел доволен. В тот момент Игнатьев не сомневался, что его Хранитель смотрит на него и улыбается.

По дороге в храм на улице Восстания Федя смотрел по сторонам и думал, до чего же хорошо смотреть на мир обычными глазами, не видеть ни покойников, ни демонов, ни болячки людей. Прохожие оборачивались, недоуменно пожимали плечами, глядя на улыбающегося парня, озирающегося по сторонам и разглядывающего каждого встречного.

Пройдя через два ряда нищих, Игнатьев рассыпал по их шапкам и банкам из-под майонеза мелочь, радуясь тому, что сегодня они для него просто нищие, а не алкоголики и наркоманы, многие из которых скоро умрут. Опустив остатки мелочи в урну для подаяний у входа в храм, Федя снял шапку и прошёл внутрь.

Свечи, иконы, молящиеся… Никакого светопреставления, только ощущение умиротворённости и внутреннего очищения. Не зная ни одной молитвы, Федя молился от души, от чистого сердца. Он просил Бога о прощении, благодарил за всё хорошее.

Выйдя из храма, Игнатьев увидел отца Алексия.

– Ну, как ты, Фёдор?

– Спасибо, отец Алексий! Вера творит чудеса! – Игнатьев преклонил колено и поцеловал руку священнику.

– Я вижу… Позже мы с тобой ещё поговорим об этом.

– Отец Алексий, я…

– Я всё знаю. Купи «Молитвослов» в церковной лавке и носи его с собой, пока не выучишь наизусть хотя бы одну молитву. И потом носи. Все книги освещены.

– Кажется, я избавляюсь от этого…

– Тебе это только кажется. От этого нельзя избавиться, потому, что оно было всегда и будет. И только вера поможет тебе противостоять этому злу. Чаще приходи в храм. Только здесь ты будешь в полной безопасности. А теперь извини меня, я должен идти…– Отец Алексий зашёл в храм.

Купив в церковной лавке «Молитвослов», Игнатьев пошёл домой. Сейчас он не видел свет, но он чувствовал силу, исходящую от этой книги. На душе у него было легко и хорошо, а в голове звучали слова отца Алексия: « …Только вера поможет тебе противостоять этому злу! Только здесь ты будешь в полной безопасности …»

Начинало темнеть. Вся нечисть, начавшая выползать из своих укрытий, в панике убегала от Феди, от яркого света, исходящего от «Молитвослова», лежащего в кармане пуховика Феди. Только Федя этого не видел.

22

Той же ночью Игнатьеву приснился Чарли. Пёс носился по освещенному ярким солнцем полю, засеянному голубыми и красными цветами. Чарли весело лаял, гонялся за птицами. Игнатьев бежал босиком по цветам, звал Чарли, но пёс, виляя обрубком хвоста, радостно лаял и убегал от него. И, чем ближе Федя пытался подобраться к Чарли, тем дальше пёс убегал от него. В какой-то момент Игнатьев потерял пса из виду, но Чарли выскочил из высокой травы, встал на задние лапы, передними лапами упёрся Феде в грудь, облизал ему лицо, игриво тявкнул и скрылся в зарослях травы. Игнатьев искал Чарли, звал его, но больше он свою собаку не увидел.

23

В котельной начались работы по демонтажу старого котла, который за одну ночь покрылся большими трещинами, как будто внутри его произошёл мощный взрыв. Будучи дежурным слесарем, Федя принимал активное участие в работах по разборке котла. Когда котёл был демонтирован, под его фундаментом обнаружили много человеческих останков. Скелеты извлекали из–под разрушенного фундамента котла и складывали на большом куске брезента. Там были останки как минимум десяти человек. Федя нисколько не удивился, увидев среди прочих останков маленький скелет в платье из тёмно-синего бархата. Рядом со скелетом лежала тряпичная кукла, с пуговицами вместо глаз. Это была Настя.

О том, что в котельной фабрики «Красная Заря» при демонтаже котла нашли человеческие останки, писали во всех газетах и показывали репортажи по всем телевизионным каналам. Через два дня после находки тела захоронили на Северном кладбище.

После этого Федя не видел ни духов умерших, не слышал никаких голосов. Оборудование котельной работало идеально. Только Федя уже не мог работать в котельной. Воспоминания о том, что здесь произошло, давили на Федю тяжким грузом. Он вздрагивал при каждом шорохе, особенно в ночные дежурства, хватался за «Молитвослов», лежащий в кармане. Постепенно он пришёл к выводу, что не может и не хочет работать в котельной, потому, что слишком много знает, и эти знания не приносят ему ничего, кроме душевного дискомфорта.

Оператор Света умерла через месяц после того, как котёл демонтировали. Федя знал, что она умерла от передозировки наркотиков. Маргарита Львовна рассказывала всем сказки о проблемах с сердцем, которые были у Светы с раннего детства. Федя знал, что эту историю Маргарите Львовне рассказала мама Светы. Он же был свидетелем их телефонного разговора. Даже не видя маму Светы, Федя знал, что она врет, чтобы уберечь дочь от злых языков после смерти.

Вместо Светы в котельную взяли симпатичную тридцатилетнюю брюнетку Татьяну. В последний день своей работы в котельной Федя сказал Татьяне, чтобы она при себе держала Библию, или Молитвослов, но Татьяна посмотрела на Федю, как на дурака, несколько раз кивнула головой, зажав рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

Спустя год Татьяна во время ночного дежурства забралась на крышу котельной и спрыгнула с неё. Свидетелями загадочной смерти Татьяны были дежурный электрик Анатолий и Елена, лаборант химической водоочистки.

Они видели, как Татьяна сначала поднялась наверх, в женскую раздевалку, а потом она выбежала из раздевалки обнажённая. Крича и размахивая руками, словно отбиваясь от кого-то, Татьяна бегала по котельной, а потом поднялась по металлической лестнице на крышу. Анатолий с Еленой пытались успокоить Татьяну, но она словно не слышала их.

– Я никогда не сделаю то, чего ты хочешь! Пошёл в задницу! – крикнула Татьяна, глядя поверх голов растерянного Анатолия и перепуганной Елены, раскинула руки, как крылья и спрыгнула вниз. В полёте она истошно кричала, но крик длился недолго. После глухого шлепка об землю Татьяна замолчала навсегда.

Историю о смерти Татьяны Анатолий с Еленой потом долго рассказывали своим друзьям, родственникам и работникам котельной. Многим эта история казалась нереальной, но, тем не менее, после этого случая Анатолий бросил пить и курить. И Анатолий, и Елена, стали ходить в церковь и всегда носили с собой Библию.

У Маргариты Львовны на следующий день после смерти Татьяны случился инсульт. Она оправилась от него, но уволилась из котельной. Сейчас она работает в одном из детских садов Гневинска. Вместо сказок Маргарита Фёдоровна читает детям Библию.

Глава 4. Конечная остановка

1

– Я, конечно, понимаю, что ты бы хотел сменить обстановку, открыть в себе какие-то новые таланты, – говорил Виктор Сергеевич, вцепившись в край стола и заглядывая Феде в глаза. – Но как ты не можешь понять, что нельзя из слесарей попасть в кесари.

Виктор Сергеевич Петров – директор агентства недвижимости «Дом Плюс». Смуглый брюнет, плотного телосложения, высокого роста. Виктор Сергеевич был похож на героя какого-нибудь боевика, но не на директора, не на специалиста по недвижимости. После увольнения из котельной, Федя, не долго думая, пришёл в агентство. Офис агентства «Дом Плюс» располагался в центре города, на улице Ленина. Федя никогда бы не осмелился прийти в это агентство, если бы случайно не увидел объявление в газете: «Агентству недвижимости требуются агенты по недвижимости. Можно без опыта. Обучение, высокий доход….»

– Может, можно попробовать. Я способный, я справлюсь…

– Знаешь, сколько таких способных каждый день ко мне приходят? Тратишь на вас своё время, силы, а вы, способные потом исчезаете, пропадаете, как в Бермудском треугольнике. – Голос директора агентства был настолько сильным и громким, что дрожали стёкла в окнах.

Глядя на него, Игнатьев подумал, что ему нужно в опере петь с таким голосом.

– А может, стоит попробовать?

– Ну, не знаю… Я так устал от этих экспериментов. Мне готовые специалисты нужны, а не слесари– сантехники. – Директор агентства откинулся на спинку стула, достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и закурил.

– А пожарная сигнализация не сработает? – поинтересовался Федя.

– Не сработает. Я – директор. Что хочу, то и делаю. А эти…. – Виктор Сергеевич указал рукой на девушек, сидящих за столами с видом глубокой задумчивости. – …Пусть привыкают!

Выкурив сигарету до фильтра, директор затушил её об пепельницу и убрал пепельницу в ящик стола.

– Ладно, я кое-что придумал. У нас есть один загородный дом в Сосновке. Не бревенчатая изба, а коттедж с гаражом, сауной, двумя этажами и со всеми коммуникациями. Мы его уже два года продать не можем. От этого дома отказываются и покупатели и агенты. Я был в этом доме. Он не показался мне странным, но покупать его никто не хочет. Если ты продашь его, считай, что я тебя возьму в своё агентство. Не продашь – ищи работу в других местах. Идёт?

Игнатьев кивнул головой в знак согласия.

– Сейчас Марина обучит тебя азам нашего ремесла, а завтра с утра ты поедешь в Сосновку, и будешь работать. Мы разместили объявления о продаже этого дома в газетах, в «бегущей строке» на телевидении. Люди должны валом валить. Сегодня будут звонить. Принимай звонки, договаривайся с ними на завтра, на послезавтра. Можешь даже жить там… Делай, что хочешь, но продай его. Вознаграждение тоже будет нехилым. Такие деньги ты за год работы в котельной не заработаешь. Продаёшь дом – сразу получаешь бабки. Не продаёшь – мы с тобой прощаемся. Идёт?

– Идёт!– ответил Федя.

Виктор Сергеевич встал из-за стола, протянул Игнатьеву свою большую руку. Федор отметил, что директор настолько высокий, что едва не достаёт макушкой головы до потолка. Рука Виктора Сергеевича была крепкой. Если бы он захотел, он запросто мог бы сломать Феде руку.

– Марина, обучи его, дай литературку почитать. Он завтра в Сосновское поедет.

– Он? В Сосновку? – Низкорослая блондинка лет двадцати пяти с большим задом и маленькой грудью встала из-за стола и подошла к Феде. – Ну, не знаю, не знаю…

– Тебе и знать ничего не надо. Ты просто обучи его!

– Как скажете, Виктор Сергеевич, – Марина загадочно улыбнулась, пристально глядя на Игнатьева. От её улыбки Феде стало как-то не по себе.

«Обучение» заняло часа три. Всё это время Игнатьев читал инструкции с большим количеством орфографических ошибок, периодически задавал вопросы Марине. После этого Федя принимал звонки от клиентов, желающих приобрести дом в Сосновке. На удивление, желающих купить дом было много.

«Или сейчас много богатых людей, или все хотят жить за городом, или я отстал от жизни!» – думал Федя, глядя на составленный от руки график.

2

На следующий день, ровно в восемь утра Игнатьев был в Сосновке. Дорога от дома до Сосновки заняла часа полтора. Полчаса Феде понадобилось, чтобы доехать на троллейбусе до автовокзала и ещё час он в битком набитом людьми автобусе сто тридцать первого маршрута. С тоской Игнатьев думал о том, что число «131», как ни поверни, первые две цифры составляют число «тринадцать».

Сосновка всегда была деревней. Однако, в последнее время эту деревню стали называть посёлком коттеджного типа, что вызывало улыбку на лице Игнатьева.

«Деревню как не назови, она останется деревней», – думал он, глядя через окно автобуса на мусор, торчащий из тающего почерневшего снега на обочине дороги, на шатающихся из стороны в сторону прохожих бомжеватого вида.

Выйдя из автобуса на остановке «Сосновка», Федя был очень удивлён представшим перед ним пейзажем. Такой красоты Игнатьев никогда раньше не видел: разноцветные, причудливых форм крыши домов терялись между сосен, обнесённые высокими заборами.

Федя шёл по заасфальтированной дороге, держа в руке план, нарисованный Виктором Сергеевичем шариковой ручкой на листке бумаги, и удивлённо смотрел по сторонам. Периодически по дороге проезжали дорогие иномарки.

Найдя дом под номером «17», окружённый бетонным забором, Федя подошёл к металлическим воротам и нажал на кнопку домофона.

– Кто? – Сквозь шипение послышался скрипучий мужской голос.

– Я – Фёдор, из агентства «Дом Плюс». Меня Виктор Сергеевич прислал. Я – риэл…

Металлические ворота бесшумно раскрылись, из них даже не выехала, а вылетела синяя «Волга». Дверь со стороны водителя распахнулась, из машины выскочил худой бледный мужчина лет тридцати. Его запавшие глаза сверкали каким-то нездоровым блеском и бегали из стороны в сторону. Сфокусировав свой взгляд на Феде, незнакомец подбежал к нему, сунул в руку связку ключей, к которой был пристёгнут небольшой пульт с двумя кнопками.

– Ключи от дома, пульт от ворот… Телефон в прихожей и на втором этаже. Удачи! Тебе она понадобится! – Мужчина тряхнул взъерошенной шевелюрой, в которой Федя заметил седые волосы.

– А вы ещё приедете?

– Нет, в рот я… этот грёбаный дом и это агентство! – Мужчина с силой захлопнул дверь машины, и машина с пробуксовкой вылетела на дорогу, ведущую к трассе.

Игнатьев немного постоял, глядя вслед «Волге», потом пошел в дом.

На первый взгляд дом не показался ему страшным. Более того, такие дома Федя раньше видел только на картинках в журналах и в американских фильмах.

Ворота, ведущие в просторный двор, закрывались на обычный засов. Закрыв ворота, Игнатьев отметил, что его коллега не закрыл ворота гаража. Федя нажал на кнопку пульта. Ворота стали закрываться. Игнатьев нажал на другую кнопку, ворота открылись.

– Чудно! – Федор проследил за тем, как ворота закрываются, и прошёл в дом.

Раздевшись в прихожей и сняв обувь, Игнатьев я решил первым делом изучить то, что ему нужно было продать в ближайшее время. Федя осмотрел прихожую с большим зеркальным шкафом. Тогда он ещё не знал, что этот шкаф называется «шкаф-купе». Потом он обошёл две большие комнаты, залитые ярким солнечным светом и кухню, восхищаясь тем, до чего здесь хорошо и уютно. Все комнаты были обставлены мебелью, а на стенах висели странные картины. Сколько Игнатьев ни вглядывался в эти картины, он не мог понять, что на них изображено.

– Или это жопа с глазами, или я ничего не понимаю в живописи, – пробормотал Федя, поднимаясь на второй этаж.

На втором этаже было четыре комнаты. В каждой комнате стояли телевизоры с большими экранами. Глядя на них, Игнатьев вспомнил про большую спутниковую «тарелку», которую он заметил на крыше дома. Разбежавшись, он прыгнул на большую кровать, стоящую в одной из комнат, немного попрыгал на ней.

– Всю жизнь бы лежал на этой кровати и смотрел бы телевизор. И зачем только хозяева продают этот дом. Это же не дом, а дворец! И всё-таки умеют жить люди! Буржуи! Всего-то сорок тысяч долларов, и ты в раю! Кайф! Не жизнь, а сказка. Только где же взять эти сорок тысяч? Виктор Сергеевич говорит, это недорого. Да я за всю жизнь столько не заработаю! К сожалению….

Игнатьев прикрыл глаза. Впервые за долгое время ему было хорошо и комфортно. Мягкая кровать как будто говорила: «Расслабься, поспи на мне». Федя уже собрался вздремнуть, но услышал шаги в одной из комнат. Открыв глаза, он прислушался. Да, это ему не показалось. По дому действительно кто-то ходил. Федя отчётливо слышал шлёпанье босых ног по полу.

– Эй! Кто здесь? – Игнатьев вскочил с кровати и пошёл в ту сторону, где недавно слышался шум.

Обойдя второй этаж, он снова услышал звук шагов. В этот раз шаги были слышны на первом этаже.

– Кто здесь? – крикнул Федор, спускаясь вниз по деревянной лестнице, перила которой были украшены причудливыми завитушками в древнерусском стиле.

Ответом на вопрос Игнатьева снова была тишина. Федя почувствовал, как бешено заколотилось его сердце, а на лбу выступила испарина. Обычно в подобных случаях Игнатьев начинал видеть свечение, но сегодня, как назло, никаких свечений не было. Просто обычный мир, в котором то здесь, то там, слышались чьи-то шаги. Обойдя первый этаж, Федя услышал скрип открываемой двери.

– Я знаю, ты сейчас пойдёшь вниз. Только в этот раз пугать буду я! – Игнатьев достал из кармана своего видавшего виды пуховика «Молитвослов» и, держа его перед собой, открыл дверь, ведущую в полуподвальное помещение.

Пошарив рукой по стене, Федор нащупал выключатель, под потолком загорелись лампочки.

– Слава Богу, – прошептал он и начал спускаться по лестнице вниз.

Игнатьеву казалось, что он сейчас находится в пасти огромного чудовища. По языку он спускается прямо в глотку гигантской твари, которая проглотит его и переварит, не оставив даже косточек.

– Ангел мой! Хранитель мой! Сохрани мою душу, скрепи сердце моё. Враг бес, враг чёрт, враг сатана, пойди прочь от меня! Аминь! – Произнеся эти слова, Федя почувствовал облегчение, преодолел последние две ступеньки и открыл ещё одну дверь.

Справа простирался гараж с пыльными стеллажами вдоль стен, со смотровой ямой, которая напоминала широко открытый рот беззубой старухи. Обойдя гараж, Игнатьев прошёл в сауну. Открыв стеклянную дверь, Федор осмотрел три ряда деревянных полок, электрическую печь с положенными поверх её плоскими камнями. Приятно пахло древесиной и берёзовыми вениками. Игнатьев хотел было развернулся, чтобы выйти из сауны, но вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит. Этот «кто-то» тяжело дышал Феде в затылок, источал неприятный запах гнили и ярость, безумную ярость, которую Игнатьев ощущал каждой клеткой своего организма. Эта злость жгла ему спину. Федя почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом, а тело вдруг стало ватным, ноги словно приросли к деревянному полу.

Внезапно послышался тихий, спокойный голос. Раньше Федор назвал бы этот голос внутренним голосом, но сейчас он знал, что этот голос принадлежит Ангелу, его Хранителю:

– Действуй! Промедление смерти подобно!

Федя встрепенулся, почувствовав, как тело снова становится послушным, а страх уходит. Открыв «Молитвослов» на первой попавшейся странице, Игнатьев начал читать. Его голос, как горох, отскакивал от стен сауны, заполняя всё пространство, и заставлял барабанные перепонки вибрировать.

– Спаси, Господи и помилуй ненавидящия и обидящия мя, и творящия ми напасти…

Стеклянная дверь с шумом распахнулась, впустив в сауну струю свежего воздуха. Запах гнили исчез, а вместе с ним и ощущение присутствия враждебно настроенного существа за спиной.

– …и не остави их мене ради грешнаго, – Игнатьев перекрестился, оглянулся.

Сзади никого не было.

– Тебе меня не напугать! Теперь я знаю, чего ты боишься! – крикнул Федя в пустоту дома и вышел из сауны.

Поднимаясь по лестнице, которая уже не казалась ему пастью чудовища, Федя услышал звонок домофона. Подскочив к домофону, Федя схватил трубку, нажал на кнопку. На чёрно-белом экране домофона Федя увидел женщину, стоящую у калитки ворот. На заднем плане стоял джип, похожий на гиппопотама.

– Здравствуйте! – прокричал Федя в трубку, почувствовав, как его голос дрожит. Сказывалось пережитое волнение.

– Я – Ираида Ивановна! Я приехала дом посмотреть….

Федя нажал на кнопку, услышал шум открываемой железной калитки. Через несколько секунд послышался стук в дверь. Когда Игнатьев открыл дверь, в прихожую стремительно вошла женщина в норковой шубе. На её ушах были массивные золотые серёжки, которые оттягивали мочки ушей, делая уши непропорционально большими.

– Вы что так долго? Я полчаса уже звоню в этот звонок, а никто не открывает. Мы же договаривались с вами… Я занятой человек, почему я должна стоять под воротами и ждать, когда вы мне откроете?

– Потому, что вы хотите купить этот дом, – спокойно ответил Федя.

– У меня каждая минута на вес золота, каждая секунда, – продолжала причитать Ираида Ивановна, оставив реплику Феди без внимания. – Раз договаривались, мог бы ждать меня в назначенное время. Почему я должна стоять под дверью?

Ираида Ивановна стала осматривать дом. Она быстрыми шагами обошла все комнаты на первом и на втором этажах, даже спустилась в гараж, осмотрела сауну. Федя шёл за ней следом, включал свет, если нужно, даже показал, как работают телевизоры.

Из– за своей занятости и деловитости Ираида Ивановна не потрудилась вытереть об коврик в прихожей сапоги. Поэтому, где бы она ни была, оставляла за собой цепочку грязных следов.

– Всё хорошо, молодой человек, – сказала Ираида Ивановна, когда они стояли на крыльце. – Только в доме как-то мрачновато.

«Да ещё ты натоптала!» – подумал Игнатьев, но вслух ничего не сказал.

Ираида Ивановна закурила длинную тонкую сигарету, осматривая территорию двора, занесённую подтаявшим снегом.

– Цена подходящая, посёлок в черте города, – Ираида Ивановна выпустила в воздух тонкую струйку дыма, – но что-то здесь не так, я не чувствую, что это моё. Я не зажглась.

– Летом можно будет перекрасить дом, посадить на территории кусты, деревья…

– Я, конечно, подумаю, но… Я позвоню, если решусь.

Кинув окурок себе под ноги и раздавив его каблуком сапога, Ираида Ивановна села в свою большую машину и завела двигатель. Федя вошёл в дом, не дожидаясь, когда она отъедет – слегка замерз.

Демонстрируя Ираиде Ивановне работу телевизоров, Федя наткнулся на канал про животных. Сейчас он хотел немного посмотреть этот канал, так как с детства любил животных, однако только он присел на диван и взял в руку пульт от телевизора, запищал домофон.

У калитки стояли три кавказца. За их спинами стояла машина «Жигули» первой модели.

– Я Ашот. Мнэ би дом посмотрэт. Открой ворота. Я хочу на машина во двор заехат! – прокричал один из кавказцев.

Скрипя и ревя двигателем, во двор заехала «копейка» с тонированными стёклами, едва не задев стойку ворот. Оказалось, что в машине сидели ещё два кавказца.

– Как вы все там уместились? – с улыбкой спросил Федя, но кавказцы оставили его вопрос без ответа.

В отличие от Ираиды Ивановны, они сняли обувь в прихожей. Долго ходили, смотрели, советовались между собой на своём гортанном языке.

– Нэт! – заключил Ашот, выходя из дома. – Гараж малэнкий. У мэня друзья приэхать, нэкуда тачка ставит.

– Они смогут поставить машины во дворе или у дома вдоль дороги, – Федя не мог поверить в то, что из-за такой мелочи можно отказаться от покупки дома. – Мой отец машину вообще возле подъезда под окнами ставит…

– Нэт!– Ашот пожал Феде руку, кавказцы сели в машину и уехали.

После кавказцев было много клиентов. В основном, это были «деловые» люди: мужчины, женщины на дорогих иномарках, в мехах, некоторые с телохранителями. Один мужичок, похожий на пролетария зачем-то привёл с собой адвоката, который зачем-то вручил Феде свою визитную карточку.

Людям не нравилось то, что в доме как-то мрачно, в доме пахнет какой-то плесенью.

– Ну как тебе дом, дочка? – спросила у своей маленькой, не старше шести лет, Людмила Петровна, которая была последней в списке клиентов, назначенных на сегодня.

– Я боюсь, мама! Мне страшно! Я хочу домо-о-ой! – Девочка в голос зарыдала.

– И мне здесь как-то неуютно. Извините, молодой человек…

– Фёдор!

– Да, Фёдор. Извините нас. Такой реакции дочери на дом я сама не ожидала. Скорее всего, мы не купим его. До свидания! – Людмила Петровна взяла дочь за руку.

Федя проводил их до ворот, проследил, как они садятся в чёрный «Мерседес», за рулём которого сидел здоровенный парень со спортивной стрижкой. Судя по всему, охранник.