Идущие за горизонт

О, боже! В зеркальном отраженье воды озерной старуха на нее смотрела жадно. Протягивала скрюченные руки, как лапы хищные. Знакомая ухмылка кривила рот беззубый, что алчно тянулся к ней! О боже! Нет!

Мария отпрянула. Видение исчезло. Черный вихрь взметнулся со зловещим завываньем, оглушил вороньим гвалтом, хрипом. Деревья, травы разметав, затих вдали.

Мария в страхе перекрестилась дрожащею рукой. Опять она являлась! Видно, в покое не оставит. Нет, так нельзя. Унынье надо оставить поскорее, и горечь, страх. Все то, что мучит беспрестанно, кошмары создает. Недаром сказано: унынье – грех. А истина – спасенье. Благодаренье богу, что даровал ее. А это озеро, быть может, и есть то самое, о котором бабушка сказала… Да, похоже, оно и есть. Озеро, чьи воды показывают суть.

Но это получено, наверно, ценою многих жертв, жизней людей, пропавших здесь безвестно. Что привело их на унылый остров? Простое любопытство, страсть роковая или желание постичь неведомое, тайну? Что сюда тянуло всех тех, что точно мотыльки сюда стремились на этот губительный огонь?..

Мария шагнула к водам, вгляделась пристально. В омуте холодном две тени проступили. На мутном дне лежало что-то, как в саване недвижно… Боже, то человек! Живой как будто, губы судорожно глотают воздух, как рыба, на берег выброшенная. Видно, что-то пытается сказать… О, знакомое лицо, такое лишь у него! Но мертвенно оно! А над ним та жуткая старуха, припав к нему, как птица хищная на падаль, терзала плоть и точно высасывала кровь. «Айал! Нет, нет! Оставь его, оставь! Возьми, что ты хотела, но только не его!»

Мария к нему рванулась. Боль резкая отшвырнула назад, и звон раздался, будто от зеркала, что разлетелось на множество осколков…

«Мария! Марья!» – из тьмы холодной послышалось. «Мария! Марья!»

Она глаза открыла. «Мария! Марья» Ах, этот голос, не спутаешь ни с чем!

«Я здесь!» – она вскричала, забыв про боль, бросилась к нему. А он уж приближался, стремительно, легко.

– Любимый! Ты это, ты?!

– Да, он! Он! Только у него такие ясные, горящие глаза, орлиный нос и поступь, как у волка. Аял! Аял! Родимый!

Он вздрогнул.

– Так значит, это ты меня звала.

– Да, я! Каждую минуту! Как долго ты блуждал! Нашел, что хотел?

– Нет, то радости не принесло, лишь силы потерял.

– Слава богу, что не жизнь…

– Что?

– Любимый мой!

– Что?! Как меня ты назвала?

– Любимый! Теперь мне совсем не стыдно в этом признаваться. Любовь не грех, не нечто постыдное, что надобно скрывать. Ведь это дар нам свыше. Как жаль, что раньше об этом тебе не говорила.

– И мне жаль.

– Правда?

– Правда.

Она, ушам не веря, приблизилась к нему. Лучи рассвета засияли на лицах вспыхнувших. В водах заблиставших их лица отразились. Она – вся радость, счастье. Он – суров и строг, с тенью страха, сомнений и тревог.

– Взгляни на нас! – чуть слышно прошептала.

Он удивленно всмотрелся в отраженье.

– Неужели это мы?

– Как видишь. Знаешь, с тобою рядом всегда я ощущала девчонкой семнадцатилетней, влюбленной по уши.

– А я точно старик.

– Не бойся, я с тобой и помогу тебе во всем. Что есть во мне, нам хватит на двоих. А для меня с тобой – возможно все.

– Вот как! Но раньше…

– Забудем все мелкое, чужое. Прошлое прошло уж. Жизнь ведь – сейчас. Как этот остров, мы – сейчас, сейчас живем. Как важно в этой жизни суть видеть и поступать по сути. Позволь нам – быть, сейчас.

– Но я ведь… Ты видела.

– Что ж, придется все принимать, как есть – жить, а не блуждать в потемках и маяться, как дети…

– О чем ты?

– О том, что снова – мы вместе, вместе! А значит, все возможно. Забудем все страхи и обиды. Прочь унынье – все прошло уж! Смотри! Все солнце заливает! Вокруг – один победный свет! Пойдем к нему, пойдем!

Он, подумав, к ней руки протянул. И взявшись за руки, они пошли по росным травам, по дороге вперед зовущей. А вслед им, сжав губы горестно, лицо смотрело, выступив из камня, точно потемневшего от слез…

«Ну, вот и все. Теперь мы снова вместе. Как я благодарна всему тому, что помогло его вернуть и сбыться. Да, бабушка права, потеря это и обретенье. Все значительное достигается усилием немалым… Но кто-то едет. Наверно, Петр. Мы наконец покинем этот печальный остров. Но многое открыл он. Нам свыше даровано – свободный выбор – сердца и это не отнять. Особенно, если он выстрадан борьбой нелегкой. Теперь мы возвращаемся – домой, домой, к себе».

Возвращение

– Говоришь, что Бог всесилен, помогает тем, кто молится ему. Так что же ты ничего не можешь! Даже ребенка сделать! А, раб божий?.. Что, молчишь? То-то же, молчишь, потому что сказать тебе нечего. Только и знаешь, что терпишь и молишь без конца своего бога! Верно, так и будешь всю жизнь. А я вот так больше не хочу! Не могу! Все, хватит с меня! Больше не верю ни тебе, ни твоему богу! Слова твои пусты! Найди себе другую, а я нашла того, кто сможет все, все! Не то, что вы, с вашими богами и духами!

Сардана сорвала с шеи серебряную цепочку с распятием и бросила Петру. Тот подхватил ее, с ужасом глядя на Сардану. Она же, красная, взъерошенная от гнева, все кричала:

– Моли своего бога, а меня оставь. Я ухожу с Баламатча! Да, с ним, с шаманом! Потому что люблю его и он меня. Я знаю – ты сразу невзлюбил его, потому что он красивее, сильнее тебя и может – многое!

– Какой он шаман, колдун слабый! Опомнись, девка, не ты ему вовсе нужна, не из-за тебя он пришел, – проговорила Аленча, старая шаманка. Сардана метнула в мать уничтожающий взгляд.

– А что думаешь только из-за твоего шаманства, из-за того проклятого камня?

– Конечно, только из-за этого. Берегись, он не тот, за кого себя выдает. У него много жен, а для Петра ты одна, единственная. Ты нужна ему.

– А мне он – нет! Мне нужен Баламатча и только он! Что плохого, что он хочет обучиться твоему дару и получить камень? Что ты не обучаешь его?

– Он не тот, за кого себя выдает. Мой дар не для таких!

– Но ты же говорила – надо помогать людям, всем, кто нуждается. Что тогда не помогаешь ему?

– Да ты вглядись в него!

– Это ты вглядись, великая шаманка! Он красив и молод, не чета этому Петру! Лысый, старый, ничего не может, только пялиться на меня и говорить пустые слова. Да, да! Все ваши слова пусты, никчемны! Они меня больше не обманут. Оставайтесь со своими духами и богами. А я ухожу, ухожу с ним!

Сардана выкрикнула эти слова с такой яростной силой, что деревья задрожали, сбросив снег, как перья. Старая коновязь на подворье качнулась. Дрова, заботливо сложенные Петром у дома, упали на утрамбованный снег. Ворона, сидевшая на печной трубе, взлетела и сердито закричала. Сардана, метнув в Петра испепеляющий взгляд, не глядя на мать, горестно застывшую поодаль, направилась к молодому красавцу. Тот, ухмыляясь, наблюдал за ними со стороны. Он по-хозяйски обнял ее и завел в дом. Дверь за ними резко захлопнулась, как капкан.

– Девчонка! – гневно крикнула Аленча. – Как смеет с нами так разговаривать! Совсем голову потеряла из-за этого Баламатча! Черный волк, вконец задурил девку. Никого кроме него и слышать, видеть не хочет. А ты то что, муж называется!

– Я ей не муж, вы знаете. Это ваша дочь. Это вы ее так воспитали – в свободе, воле. И вот! Зачем вы позволили ему придти сюда?

– Это она вызвала его своими глупыми мечтами! Дитя ей подавай, немедля и сейчас. Все просила духов, вот абаасы и тут как тут. Волк, черный оборотень! Ему только того и надо, чтоб своего добиться! Рад стараться колдун черный! Ну что ж, чему быть, того не миновать. Как не старалась я, воля ее оказалась сильнее… Да, сильно он задурил ее. Что ж придется ей самой пройти тот путь… чтобы вернуться. А ты не сдавайся. Красота, чары сильны, но все же мы сильнее, потому что любим.

– Да что вы все носитесь со своей силой! Сила, сила, как будто другого нет! Коли так, вот и оставайтесь с ней, а с меня хватит!

Петр, сжав крест, побежал прочь. Аленча умоляюще вскинула руки, коновязь точно подалась к нему. Но он был уже далеко.

«Прочь, прочь от этого дома! Пусть живут, как хотят со своими колдунами, духами, бесовскими чарами! Да, да! Все это от лукавого! Вот пусть он им и помогает, если не хотят другого, не нужен им».

«Нет, нужен, нужен! – тут же отозвался внутренний голос, что стал он слышать, общаясь с шаманкой. – И Аленче, и Сардане, и даже Баламатча, чтобы тоже молить за него Всевышнего. Ведь с ним теперь Сардана, та, что дороже тебе всего на свете, даже сейчас…»

Этот Баламатча, конечно, пришел к ним не из-за нее. Таких как она, молодых, красивых, жаждущих любви, счастья быть матерью полным-полно на огромных просторах матушки-земли. А здесь в северном краю, где мужчины заняты добычей, пропитанием и подавно. Они задавлены заботой, борьбой за выживание в стране долгих, холодных зим. Нелегкое хозяйство на плечах женщин. У Аленчи с Сарданой хоть и одна корова, но без крепких мужских рук им было бы ох как трудно: косить сено, доить корову, шить одежду из грубых шкур, зимой носить воду из проруби, дрова заготовлять – забот на севере всегда полно. Мужчина просто необходим, здоровый, сильный. Петр, войдя в их дом, взвалил на себя трудную работу, так что Сардана могла спокойно перенимать умение матери, заботиться о ней. После внезапной смерти мужа, братьев старая Аленча потемнела от горя. Она говорила, что стрелы шаманских самострелов предназначались ей, но сразили более слабых мужа и братьев. От сознания этого, тяжких потерь она как-то сразу сдала, все реже отзывалась на зов людей в несчастье, хотя многим в беде, болезнях помог ее могучий, шаманский дар. Когда люди призывали ее, не откликалась как прежде, шла неохотно. Извещала, чтобы сами к ней явились. Сардана, дочка единственная, стала для нее утешением, даром божеств айыы. Она относилась к матери как к малому ребенку, во всем помогала ей, старалась помочь, перенимая ее умения, знания.

А мать мечтала выдать ее поскорей замуж, найти доброго мужа, друга, помощника в хозяйстве.

Когда однажды пришел к ним Петр, обрадовалась. «Этот тот, кто тебе нужен! Юрюнг Аар тойон внял моим молитвам, не оставил нас!»

Но Сардана увидев Петра, худого, бледного, с пониклыми плечами, в седине, горечи пережитого, холодно отвернулась, пожав плечами. А Петр, увидев Сардану, светлую, как распустившийся подснежник, в ожиданье замужества и счастья материнства, уже не мог уйти. Так и стали они жить, христианин, шаманка, дочь ее под одной крышей. Петр знал, что Сардана не любит его, но всегда думал, что любви его хватит на двоих. И Аленча так говорила. Только вот бог не давал им дитя, видно, все же не одобрял этот союз, христианина и дочери шаманки. Но для него Сардана была прежде всего Сарданой, огоньком в его холодной, одинокой жизни. Она, как камелек, осветила его безрадостное существование. С ней он снова стал улыбаться, забыл о своей бывшей сварливой жене, что вечно была им недовольна, ругала, случалось, даже била. А потом и вовсе выгнала, узнав, что он ходит в дом Аленчи, к Сардане. Вот и поселился Петр в доме шаманки, рядом со своей ненаглядной, что стала для него всем. Она же видела в нем только мужчину, который мог бы дать ей дитя. Верно, души погибших родных шаманки в страстной мечте ее дочери хотели продолжить свою жизнь, оборвавшуюся из-за злобы, коварства завистливых соперников шаманов. Но несколько лет прошло, а ребенка все не было. Петр так и не смог ей дать это. Видно, горечь разочарования от первого брака так отравила плоть, кровь, что не смогла она обновиться для новой жизни. А может, ей надо было время. Петр умел терпеть, научился ждать и учил тому Сардану. В редкие часы отдыха рассказывал ей о Боге, о его великой жертве во искупление грехов человеческих, о смерти Его на кресте ради жизни людской. Подарил ей распятие, рассказав о великом мученическом пути Его во спасение человека… Сардана слушала со вниманием, задавала вопросы. Она относилась к нему дружелюбно, с братской любовью. Но так и не смогла полюбить его как мужчину, мужа. Никогда он не видел той радости, что вспыхнула в глазах ее, при виде Баламатча. Нежданный гость, что явился однажды ночью, был статен, молод, с красивым лицом, звериными повадками и пронзительным взглядом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Эдьиий – старшая сестра (почтительное обращение якутов к старшим, почитаемым людям).

2

Алгыс – благословение, моление.

3

Тойон – господин, уважаемый человек.