Панацея стратегическая

– Да иди ты к черту, расческа – окончательно психанул Юрка – лечит твоя радуга от всего, понимаешь?

– Прямо так и от всего? – наигранно усомнился я.

Поразмыслив неделю, я понял, что радуга не лечит, она просто пробуждает в человеке потерянные свойства. Как у ящерицы, потерявшей хвост. Она не задумываясь, очень быстро отращивает его заново. Почему? А ведь ящерица, по сравнению с человеком, существо гораздо более примитивное. А это значит, что человек может (или мог) гораздо больше, чем ящерица! Поэтому не было, в древности парализованных, неизлечимых калек. Кто ни будь, может вспомнить описания инвалидов древности? В каком папирусе они описаны? Не считая наказанных, которым что-то отсекли в наказание. Те и не восстанавливались, совесть не позволяла. Тогда она еще была даже у преступников. Это сейчас у нашей элиты, где была совесть, там мандат вырос. Раньше элитой были лучшие, сейчас – шустрые.

Они самовостанавливались, если сразу не умирали.

Эти механизмы перестали работать. А ведь до всемирного потопа, люди жили в среднем, по ДЕВЯТСОТ лет!!! И не болели! А после него стали жить крайне редко по сто, непрерывно борясь с различными болезнями и травмами, зачастую приводившими к смерти. Вывод, который я сделал за неделю раздумий, был таков – причина всемирного потопа, астероид, ударивший в землю, разорвал радужную сеть, охватывавшую всю планету. Её остатки ушли в глубь земли. Люди, которые до этого были в ПОСТОЯННОМ контакте с ней, потеряли этот контакт на столь долгое время, что забыли, что это такое.

Стали как телефонные батарейки без подзарядки. Надолго ли хватит?

Потому и стали жить, как живем. И умирать, как умираем.

Просто без контакта с сетью, забытые теперь свойства человеческого организма перестали работать.

Отсюда и срок жизни и непреходящие травмы с все новыми болезнями. У меня у самого прошли все недомогания, исчезла лысина, удивив и напугав супругу. И зубы полезли новые.

Сила возросла как бы не втрое. И взгляды чужие стал чувствовать!

Я собирался провести под аркой всех родных и знакомых в ближайшее время. Жить теперь буду долго, поэтому надо спешить! Наверно.

– Ты там задрых? Яростный Юркин вопль, оторвал меня от размышлений.

– Слушаю – торопливо успокоил я его. А то как бы прямо из телефона не засветил мне в ухо. Он может… Ходи потом с малиновым лопухом.

– Говорю тебе, от всего! У меня мизинец вырос, только ногтя пока нет! И розовый!

– Это же хорошо – осторожно сказал я. Черт его знает, чем он недоволен!

– Понимаешь – неожиданно просительным тоном сказал он – Тут такое дело, помнишь деда Николая?

– Это который герой советского союза, ветеран Отечественной?

Дед Николай был гордостью Юркиной деревни. И не только. Когда я жил в деревне, (в детстве) к этому деду из центральных газет корреспонденты приезжали, телевидение тоже в стороне не осталось.

Когда он одевал на Девятое мая свой китель с орденами и медалями, казалось, что он одел кольчугу – так их было много. Такие как он, даже в войну редкость. Рожденный для боя! Сейчас ему девяносто два и четыре ранения не прошли даром.

– Да!

– Что с ним?

– Парализовало его, лежит бревном, молчит и плачет! Может, ты достанешь свою радугу, пронесем деда, пока не помер?

– Думаешь, поможет?

Все-таки, червячок сомнения в правильности моих недельных Размышлений у меня был.

–Нам же помогло!

– Давай попробуем. Когда?

– Так ведь прямо сейчас! Деда уже перенесли на ту поляну!

Ни хрена себе! Как Кузьма убедил родных деда это сделать?

Наверно, мизинец показал. Хорошо, что ему не средний палец отрезало!

– Я тебя на берегу жду на трех лодках, попросил мужиков помочь тебя перевести!

– А зачем три лодки?

– Так ведь Леха хочет семью провести, здесь тебя ждет, да и ты свою семью возьмешь, нет?

Вот ведь! Все предусмотрел! Наверняка и его семья на поляне!

– Буду минут через двадцать – сообщил я в телефон и отключился.

–Карина – крикнул я жене, которая зевая, пекла на кухне что духмяное на утро, собирайся и детей бери.

За что я люблю и уважаю свою супругу, несмотря на её "вибропилу", это за то, что она хорошо понимает, когда надо просто делать, что говорят.

Подумав, я не стал оставлять семью дома. Завтра мне на вахту, а там бог знает, что может произойти. Лучше провести их сейчас. Даже здоровых. Хуже точно не будет. Если получится....

Через двадцать минут мы были на берегу Двины. Младший, оторванный от подушки, недовольно хныкал. Дочери теребили вопросами жену.

Старший зло молчал. Не дали доиграть в контакте.

Поздоровавшись, мы без долгих обсуждений, быстро загрузились и помчались на остров с поляной.

Под мощным, импортным мотором, Юркина лодка летела, как на крыльях. Только поговорить с Алексеем не удалось – рев мотора заглушал все.

На поляне собралось человек тридцать. Многих я знал.

Большинству далеко за полтинник. Позади всех суетился Петро – вредный, завистливый мужичонка, по крысиному пакостливый. К нему у меня была стойкая неприязнь. И не только у меня. В центре стояли импровизированные носилки с дедом. И молчание. Все смотрели на меня.

С такой надеждой, от которой у меня защемило в груди.

Разулся, и побрел по траве. Ближе к месту, где была арка, ступни стало пощипывать. Есть! Я вгляделся. Там, где была радуга, четко проступали ясно видимые лучи. Потоптавшись, я остановился в том месте, где щипало сильнее всего и опустился на колени. Потрогав задрожавшие световые нити, ухватил одну из них и тихонько потянул. Она стронулась.

Мягко пошла вверх, но едва я поднял её над землей, тут же нырнула обратно сквозь пальцы. Что за черт? Попробовал еще раз. И еще раз.

Ноль! Радуга упрямо ускользала обратно, словно пугаясь людей.

Червячок сомнения зашевелился и мгновенно превратился в трехголового змея. Спокойно! В прошлый раз тоже были люди. Немного, но тоже люди! В чем дело? Место то же. Люди те же, плюс не те же. Неужели дело в этом? Я встал. Тут же подскочили Леха с Юркой.

– Ты ЧЕ??

– Я развел руками – Не идет почему то!

– Делай, давай, а не руками разводи – бешено рявкнул Кузьма, гневно раздув ноздри – Люди ждут!

Его оттеснил Алексей и прибалтийским спокойствием произнес – Солнце!

– Что солнце? – не понял я.

– В прошлый раз ты достал свою дугу, когда всходило солнце!

– Точно!!! Ведь как только я достал радугу, её солнце тронуло!

Кузьма, сердито посмотрел на нас обоих, гневно фыркнул, как мерин под грузом навоза и стал засучивать рукава. Плохой признак.

Последний раз после закатывания, полдеревни отсиживалась в речке два часа, пока у Кузьмы завод не кончился.

– Раскатывай рукава обратно – сказал я – Или губу насчет радуги закатай!

Кузьма гневно сверкнул голубыми глазами и отвернулся.

– Когда восход? – Спросил я Лешку и мы одновременно повернулись на восток. Тот наливался красным, как ухо после плюхи Кузьмы.

Алексей посмотрел на часы, беззвучно пошевелил губами и уверенно выдал – через сорок две минуты!

– Ждем!

Кузьма выслушав нас сердитой спиной, быстро пошел к народу.

Младший захныкал. Юрка объяснил ситуацию народу и тот большинством разбежался по окрестностям. Через десять минут на дальнем конце поляны набирало силу пламя разложенного костра.

Ночью у нас прохладно, градусов двенадцать, иногда два.

Подтащили поближе к теплу носилки с дедом Николаем, вокруг засуетилась детвора. Дед ожил, пошевелил головой и шумно вздохнул.

– Хорошо! – отчетливо проговорил он и улыбнулся.

Баба Галя, супруга деда Николая, маленькая, высохшая, как осенний лист старушка, молча стала подтыкать одеяло, вытирая слезы.

Картина скребанула по сердцу ржавым напильником.

Младший, подпалил от костра палку и принялся носиться с ней по поляне, размахивая факелом. Сразу про сон забыл. Кто-то на него прикрикнул, и Алешка (названный в честь друга) понуро опустив голову, зашагал к костру, таща за собой дымящуюся палку.

Не дали ребенку поиграть. Юрка показал нам бутылку и стопку.

Без неё, по-моему он и в сортир не пойдет.

А почему бы и нет? В прошлый раз мы неплохо вздрогнули, перед аркой.

Вдруг из-за этого радуга не выходит! Вполне может быть причиной!

Мы успели тяпнуть по две стопки, прежде чем нас засекли жены, болтающие в сторонке.

– Лафа пришла, лафа ушла – грустно констатировал Кузьма, разглядывая пустые руки, из которых его жена выкрутила наполовину полную посудину – "Абыдна, панимаешь"! И стал багроветь шеей.

Назревающий скандал предотвратил Алексей.

Он хлопнул меня по плечу и показал на восход. Забрезжило.

Я хлопнул себя по зарастающей лысине и побежал к источнику.

Не хватало только восход пропустить, тогда и в речке не отсидеться.

Потрогав набухающие струны сетки, я не долго думая, потащил одну из них. Она пошла легко, словно сама стремилась навстречу солнцу. В миг, когда макушка радуги показалась из земли, поляну озарили первые лучи солнца. Радуга пошла вверх легко. Похоже, радуга и солнце прямые родственники! Вон как обрадовались!

Люди, неотрывно наблюдающие за процессом, ахнули, многие стали крестится. Перекрестили и меня, для профилактики.

Подняв образованную арку на уровень груди, я передохнув, (увесистая), рывком вскинул её над головой. Зря! Думал, арка выше будет! Я её оторвал! Известные Законы физики не работали. Или я их не правильно понимал. Оторванная радуга тут же соединилась оторванными концами в единый круг света, который я удерживал над головой и стала вращаться, все быстрее набирая скорость. Даже легче стала. И страшно! Вдруг улетит? Явное несоответствие всем известным законам физики напугало. Босые ноги резко защипало, словно через них пошло напряжение. Похоже, я выполнял роль проводника между радугой и землей. Как бы не закоротило!

Отшатнувшись, я сделал два шага назад и грохнул её об землю.

Радуга на половину диаметра вошла в землю в облаке цветных брызг, словно елочная игрушка, разбитая об пол. И невероятно красивое цветное облако радужного крошева ядерным грибом расплылось по всей поляне, переливаясь быстро слабеющими волнами радужного света. Всеобщий восторженный "А-ХХ" перешел в испуг, когда перламутровое облако накрыло людей.

Цветные волны света осели быстро, оставив в центре струящуюся арку, вокруг которой стояли замершие люди, попавшие под накрытие.

И вдруг быстро заговорили, перебивая друг друга. Дед Николай пытался встать, цепляя руками землю, удерживаемый порозовевшей бабой Галей.

Дружеский удар по плечу впечатленного Кузьмы отбросил меня в сторону. Алексей, улыбающийся как «чеширский» кот, поставил меня вертикально. Кузьма подпрыгивая в дикой пляске, вопил во все горло что то неразборчивое. Младший принял это за новую игру, и принялся носиться кругами по поляне, размахивая обгорелой палкой.

Пойманный Кузьмой и подброшенный высоко вверх, Алешка, заливисто хохотал, маша руками, как птица.

Относительный порядок восстановился минут через десять.

Народ успокоился и столпился вокруг радужной дуги, с любопытством её разглядывая и едва не пробуя на зуб. Младший попытался запрыгнуть на радугу, но его перехватила жена.

Кузьма опомнившись, принялся командовать. Выстроив людей в подобие

извилистой очереди, он вместе со свояком подхватил носилки с упрямо подымающимся дедом, шагнул под цветные струи света. Сзади семенила баба Галя. Дед Николай вспыхнул, когда его проносили и немного погодя сел, обняв плачущую супругу. Люди в очередь проходили в арку, кто то сразу после неё садился прямо на землю, и начинал ошарашенно вертеть головой, кто задумчиво замирал, превратившись в памятник самому себе. Детвора веселой стайкой проскочили в арку, на мгновение осветившись в разные цвета. И принялись играть в догонялки с визгом и хохотом. Подошла бабушка Галя. Долго смотрела на меня помолодевшими глазами и неожиданно поклонилась в пояс.

– Да ты что, баба Галя – растерялся я, не зная что сказать на это.

– Молчи сынок! Бабуля смахнула слезы и размашисто осенила меня крестом – Благослови тебя господь! Перекрестилась сама, и повернувшись, пошла к мужу, полная величия и достоинства.

Я молча разевал рот. Дед Николай уже сидел на носилках и с видимым удовольствием шевелил ногами. Тишина, упавшая на поляну, насторожила. Люди, отойдя от радужной встряски, смотрели на меня.

Я понял, что пора делать ноги. Не по мне все это.

Интересно, что на Петро радуга не откликнулась, хоть он и прошел под ней с десяток раз. Похоже, что радуга воспринимает мой настрой к людям. Кто поперек души – не пройдет! Надо быть поосторожнее.

Жена, подошедшая сбоку, тащившая Алешку и дочерей, хихикнула, наблюдая за моим ошеломленным видом

– Домой собираться будем, или как?

Кузьма, довольный и на удивление спокойный, быстро перебросил нас через реку, на прощанье сунув мне в руку бутылку самогона – С вахты вернёшься, позвони!

Поднявшись на высокий берег, мы поймали такси, и через десять минут были дома. Положив детей спать, на что потребовалось немало усилий – дети словно батареек наглотались, энергия так и била из них фонтаном. Супруга, нетерпеливо ерзающая на кухонном табурете, явно настроилась устроить мне допрос с выклёвыванием мозга.

– Мне завтра вставать рано – опередил я неприятное развитие событий и шустро спрятался под одеяло. Утром я уехал на вахту.

Вахта закончилась, когда началось лето. А могло и не начаться.

По крайней мере для меня. За день до конца вахты стали вытаскивать слетевший под откос самосвал, груженый рудой. Водила уснул, молодой парнишка тридцати лет. Уснул и кувыркнулся. Хорошо, что лег просто на бок, а не на кабину. Иначе бы вытаскивали еще и труп. Увы, не первый… Стали цеплять трос. Зацепили. Потащили. И в этот момент мне приспичило пригнуться. Так же, как бывает, когда вдруг приспичит чихнуть. Совершенно не думая, я шустро присел. В тот же миг, лопнувший с гитарным звуком трос, перерубил стоявшую за мной не толстую елочку. Как топором. Если бы не присел – тяжкие телесные подарком бы показались. Интуиция сработала. Мне подсунули стажера, и решили, что он поработает за меня в последний день самостоятельно, дабы проверить, чему я его обучил за вахту, а меня отправили домой на день раньше.

За месяц выросли волосы, полностью закрыв плешь и восемь давно потерянных зубов. В зеркале, надоевшая физиономия стала выглядеть подозрительно молодо, вызывая недоуменно-подозрительные взгляды товарищей по работе. И ностальгию по старым временам.

Лето у нас не каждый год бывает. Начало июня, а припекает как в конце июля. Градусов под двадцать пять. Пока дошел от остановки до дома, взопрел, как в парилке.

Городок у нас небольшой, между собой называемый иногда "Большой деревней" вмещал тысяч сорок жителей. Из тех, которые принято называть "моногородами". Построен еще в тридцатые, с единственной дорогой, ведущей в Архангельск. Как то по весне её размыло, и город на четыре дня остался без связи с внешним миром....

Практически все друг с другом знакомы, или знакомы со знакомыми знакомых. Наш двор, обычно пустынный и тихий, расположенный на самой окраине, был образован из длиннющих пятиэтажек, прозванных "упавшими небоскребами" и имел значительные размеры. Все дворовое пространство было заполнено людьми, хаотично перемещающимися в разные стороны. Это было похоже на стихийный митинг. Невесть откуда взявшиеся люди, непрерывно передвигались с места на место. Многие на костылях, в инвалидных колясках. Постукивая тростью, мимо меня прошел мужик в черных очках. Слепой.

У подъезда стояли трое, переговариваясь знаками. Рядом, покачивая коляску со скрюченным ребенком, молодая мама печально смотрела куда-то вдаль. И что-то непрерывно шептала.

Не понял! Всемирный съезд инвалидов? Пиликнул забытый за месяц телефон, ненужный на вахте. Нажав кнопку приема, услышал непривычно сочный голос Кузьмы, такой, какой был в молодости.

– С приехалом тебя!

– Ты откуда знаешь? – поразился я.

– Откуда то знаю – Кузьма хмыкнул – я теперь чего захочу, то и знаю!

– Это как?

– Поймешь со временем.

– С каким временем?

– Базаришь много – недовольно сказал он – Сиди дома, никуда не выходи, сейчас приеду! И отключился, сволочь!

Ни хрена себе заява! Снова пиликнул телефон, не дав толком возмутится. Алексей? Точно, он.

– Привет, Леха!

– Будь дома – коротко попросил-приказал друг и тоже отключился.

Не, ну не ХРЕНА СЕБЕ!!! Это что же такое творится?

В подъезде, прямо на полу спал какой-то изнеможённый бомж, подложив под голову сумку. Бог с ним.

Пока подымался по лестнице, пытался понять, что бы это значило.

Только протянул руку к звонку, как дверь распахнулась.

Молодая женщина необычно звонким голосом жены проговорила, даже не пытаясь скрыть раздражение – Долго будешь по лестнице тащиться? Заходи быстро!

Я нырнул в распахнутую дверь. Вся прихожая была завалена какими-то мешками, тюками, свертками и ведрами.

– Откуда ты узнала, что это я?

– После твоей радуги, дорогой, я могу очень четко определить своих родных и знакомых, кто, где и с кем! На любом расстоянии!

Так что попробуешь загулять… Супруга с грозным видом показала мне маленький кулачок.

Я закашлялся.

– Ой, можно подумать, я загуливал!

– Я не буду думать, я буду знать, понял?

– Это что, федеральный резерв? – я постарался перевести скользкий

разговор, показав на мешки в прихожей.

Супруга, помолодевшая лет на тридцать, усмехнулась – Это благодарность твоих деревенских земляков, которые в радугу прошли. Вернее, то что осталось, большую часть я раздала соседям.

Теперь понятно. Что может дать северная деревня?

Картошку, морковку, лук, чеснок. Все остальное только в теплице.

Вот люди и принесли что могли. С деньгами в деревне туго.

– Давай, раздевайся и иди, ешь, скоро поедем.

– Куда?

Ответить супруга не успела, так как в прихожую ворвался младший Алешка и с криком "Папка приехал" – воткнулся твердой головенкой мне в живот. Следом показались дочери.

Пока я пытался затолкать обратно выбитый ударом воздух, шестилетнее чудо затараторило, хвастаясь своими успехами.

– Я книжку про Мальчиша прочитал, знаешь какой он был!

Я поднял его на руки и гордость взяла за сына, шесть лет, а весит на все десять…

– Мама тебе прочитала, наверно?

– Я сам прочитал – упрямо сказал сын – Мама мне только буквы объяснила!

Я перевел взгляд на жену.

– Точно так! – по-военному коротко сказала она – Через неделю после острова читать стал!

– Ай, молодца у меня сын! Я потрепал русые волосы Алешки.

Радуга, значит и на развитие детей влияет!

–Привет, пап! Степенно и важно поздоровалась старшая из дочерей.

Алина уже вытянулась ростом с маму, унаследовав её густые волосы и отличную фигурку. Младшая, моя любимица, молча обхватила меня и подозрительно шмыгнула носом.

– Ты чего, Таюля? Тая молча спрятала лицо у меня на груди.

– Тай! Носик-курносик! Что случилось?

Дочь подняла огромные глазищи, набухшие слезами.

– Ты почему так долго не был?

– Так я на работе был, денежку зарабатывал, что ни будь вкусненькое вам купить!

– Больше не ходи на свою работу.

–Почему?

– У нас теперь много денег, на все хватит! И заметив мой недоверчивый взгляд, показала на жену – Можешь у мамы спросить!

Спросить я не успел.

– Ну ка, дайте папе раздеться – заворчала она.

– А что за… – Иди, ешь – оборвала она меня – Наспрашиваешься еще.

Узнаю свою милую. Все-таки красивая у меня жена. А это значит, что у меня – хороший вкус. На женщин.

Обед состоял из ухи и жареной картошки на второе. Что меня поразило, уха оказалась из семги! Нет, я её конечно и раньше ел, ну раз десять за свои пятьдесят лет с хвостиком. Примерно раз в пять лет – прикинул я в уме.

– Откуда такая роскошь? – спросил я, работая ложкой. Вкуснотища! Почти как у Кузьмы уха.

– Дед Николай принес, сказал, что еще принесет, как эту съедим.

– Так он ходит?

– Он бегает – засмеялась супруга – Так же шустро, как наш Алешка!– И велел передать тебе лично – поклон!

– Уже передали – сказал я, вспомнив бабу Галю.

– А – понимающе кивнула супруга – бабу Галю теперь не узнать!

– Что так?

– Ей на вид больше сорока пяти никак не дать. Помолодела!! Все теперь за дедом своим гоняется, этот старый хрыч по бабам пошел, представляешь?

– Да ты что??

–Еще как что! Светка Кузьмина говорит, что бабы аж светятся от счастья, ну, кого он сумел на сеновал затащить – Супруга хихикнула.

– Ну не хрена себе – вырвалось у меня – Вот же… герой-разведчик!

– Слушай, на улице погода, можно сказать, эксклюзивная для наших мест, а ты и дети дома, почему?

– Жена насупилась – После радуги мы еще дня три спокойно гуляли, потом люди пошли потоком, видно, деревенские проболтались про радугу, да дети похвастались, как их папа из земли радугу достал, которая от всего лечит и пожалуйста – выпустить детей невозможно, через полчаса прибегают, с полными карманами. Спрашиваю, откуда все, а наши дети в ответ – Люди подходят и просят их, что бы он попросили папу их вылечить, ну и карманы им набивают, даже возражений не слушают!

– Ну раздали бы конфеты, вот проблема!

– Какие конфеты? Деньги суют, и не полтинники и сотни, а крупные бумажки, меньше полутысячи и не было! Пока тебя месяц не было, четыреста с лишним тысяч принесли. Я в первый раз повела их с деньгами, обратно вернуть, так люди мало того, что наотрез отказались обратно брать, так еще и мне чуть ли не за пазуху денег насовали!

И ничего не слушают, только просят – помогите пожалуйста! А деньги говорят, ну что деньги? Будет здоровье, будут и деньги!

Теперь в магазин сходить соседей прошу, самой и выйти неудобно!

Вот теперь народ собрался и ждет когда ты появишься. Я сразу сказала, что ты не раньше десятого приедешь, чего зря стоять, а люди все равно дежурят, боятся тебя пропустить. Уже недели полторы…

Хорошо еще ты на день раньше приехал, а то бы и до квартиры не дошел!

– А где Андрейка – вспомнил я старшего сына, упрямого как Кузьма.

– Тот у Кузьмы в деревне спрятался, там хоть на улицу выйти можно.

Супруга опять хихикнула – Там двое каких-то приезжих ухарей побить его хотели, да Кузьма это увидел – чуть в землю их не втоптал.

Хорошо еще баба Галя оттащила, теперь в травме лежат. Говорят, следователь приходил, пытал, кто их избил, так мужики их предупредили – как что-то вякнут, сразу в морг переедут! Молчат!

Звякнул дверной звонок.

– Алексей с Кузьмой пришел – уверенно сказала жена – Сиди, я открою.

Откуда, черт возьми, она узнала, кто звонит?

Кухня сразу стала тесной, когда в неё втиснулись. Два медведя.

Кузьма стукнул о стол бутылкой – Карина, дай стопки, что ли!

– Ого – оценил я бутылку – Армянский, я его с армии не пробовал.

Откуда?

– Оттуда – Кузьма довольно усмехнулся – У меня ящик лежит, и у Лехи ящик!

– ???

– И тебе ящик отложен, не переживай!

– Идите в большую комнату – вмешалась супруга – На кухне не поместитесь, я вам пока лимончика нарежу.

– Не надо нам лимончика – скривился Кузьма – Пусть им московские интеллигенты закусывают, мы лучше по-нашему – Юрка развернул солидных размеров сверток, где оказались две здоровенных стерляди.

– Во!

– Сам поймал?

– Сам коптил! А передал её Дед Николай, для тебя, рожа, цени!

– Карина, будешь? – показал я на бутылку.

Жена сморщила носик – Сами пейте ЭТО, у меня еще от Вали "Старый Крым" остался, я лучше его буду.

Выпили, нежнейшая стерлядь пошла под коньяк просто замечательно.

– Настоящий – оценил я коньяк – Колитесь, откуда взяли, в продаже такого нет!

– Да ко мне тут местный торгаш подкатил, прослышал про радугу Алексей дожевал рыбный ломтик – ну и мол, помоги, жена больна, врачи только руками разводят. Четвертая стадия…

Я ему объясняю, что радуга на острове, Кузьма перевезет, не проблема, только она в землю опять ушла, надо с тобой говорить.

Тот сразу коньяк авансом поставил, только чтоб с тобой свели!

Мы пообещали, а армян этот каждый день звонит, спрашивает.

– Радуга ушла?

– Ушла, родимая – вздохнул Кузьма, разливая по второй – Ты тогда правильно сказал, чего ей одной делать!

Я неторопливо смаковал деликатесы.

– А когда она ушла, ну, радуга?

– Как тебя перевез, я по родне проехал, оповестил, ну и народ также, по своей родне пробежался, весь остаток ночи и весь день люди шли, даже какие то узбеки появились, колымили в соседнем колхозе, только твоя радуга на них не сработала, они с полчаса под ней бегали взад-вперед, бес толку, так и уплыли ни с чем.

– Все правильно – сказал я подумав – Земля русская, радуга тоже, да и я первый раз её на вас, олухов настраивал, а вы тоже русские!