Лето волонтёра

– Что мы имеем? – сказала вслух Милана. – У меня ничего. Есть знания по биологии, но вряд ли они помогут. Высшего тут нет.

– Я немного знаю технологии Инсеков, – сообщила Дарина. – Но только самые прикладные. Оружие, отчасти экранные технологии… Наверняка все доступное мне на корабле заблокировано.

– Но ты ведь попробуешь? – спросил я.

– Попробую, – пообещала она без энтузиазма. – Максим, а ты?

– Я не в форме, – признал я. – Высший почти все убрал. Силовые поля больше создавать не могу, железяки руками пробивать тоже. Считайте, что я как жница по потенциалу. Только поглупее.

– Гнезда считают иначе, – возразила Дарина. – Они тебя слушаются.

– Разве что. Но тут Гнезда нет.

– Значит, нужна помощь извне, – сказала Милана.

Я поднял руку, нацелил на Землю. Воскликнул:

– Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй![1] Люди на Луне! Помогите!

– Ну а почему бы нет? – Милана села, посмотрела на Дарину. – Тут есть кое-какая техника от десантников. Если соорудить простой, но мощный передатчик…

К моему удивлению, Дарина не рассмеялась. Подумала и сказала:

– Я могу попробовать.

– И посылаем сигнал на Землю, – продолжала Милана с энтузиазмом. – Тут нет Лунного кольца, значит, Инсеков победили. У людей есть космонавтика, лунные программы… Когда они поймут, что сигнал идет с Луны, что тут чужой космический корабль, – сразу начнут готовить экспедицию!

Дарина встала, мимолетно коснувшись моей груди – робким, ободряющим движением.

Я открыл было рот, чтобы перечислить все слабые места этого плана: с чего она взяла, что на этой Земле есть развитые технологии; что в бою Инсеков и Прежних человечество не было уничтожено подчистую; что прозрачный купол пропустит радиоволны (да и купол ли это – может быть, экран, а корабль валяется на обратной стороне Луны); с какой стати корабль, если он почти разумен, позволит нам взывать о помощи; какие земные технологии позволят пробиться внутрь гигантского корабля из живого металла?

Но я посмотрел на Милану – и смысл, украденный у тэни, прочитал ее.

Она не верила. Конечно же, не верила ни на секунду, что нам удастся спаять рацию и вызвать помощь. Все то, что пришло мне в голову, Милана тоже понимала. Она еще и приняла во внимание ту реакцию великих держав, которая может последовать за сигналами с Луны, – панику, недоверие, соперничество, жадность к чужим технологиям и нежелание ими делиться. Да на Земле легко может начаться ядерная война, когда власти поймут, что за приз лежит так близко!

Все это Милана оценила.

И предложила то, что не имело никаких шансов на реализацию. Чтобы мы не паниковали. Чтобы Дарина почувствовала себя нужной и занялась делом. Чтобы хотя бы первые дни и недели нашего заточения мы на что-то надеялись.

А я?

Размышляю о коварстве Инсека и его идиотском чувстве юмора. Любуюсь звездами и Землей, живущей под властью Прежних.

Рядом со мной две перепуганные девчонки, пытающиеся успокоить меня и друг друга, а я ничего не делаю, чтобы их спасти. Хорош Защитник!

Но что я могу? Дарина хоть передатчик может попытаться собрать, а я?

Я снова посмотрел на Землю.

А мне ведь не нужен передатчик!

Я же умею говорить с Гнездами.

Да, на расстоянии это не получается, но мне давно казалось, что дело тут не в самом расстоянии, важнее, чтобы Гнездо, Школа или Форт были в прямой видимости.

Вон она, Земля. И на ней…

Стоп, на ней нет Гнезд. Раз нет Лунного кольца, значит, Инсеки проиграли.

Но там есть Прежние!

Есть вся их инфраструктура, есть то, что заменяло им Гнезда, какие-то тайные убежища, где они готовили своих солдат, чистильщиков и уничтожителей, танцоров и сирен. Что-то подобное Гнездам точно есть, я помню тот миг, когда перед превращением Миланы в Высшего я говорил со всеми Измененными. Их было много, слишком много для восьми лет оккупации. Скорее всего, Инсеки украли у Прежних технологию изменения людей и переиначили на свой лад.

Вот она, Земля.

«Услышьте меня, – подумал я, неотрывно глядя на бело-голубой шарик, летящий во тьме. – Мэйдэй, SOS, спасите наши души! Это Луна, скорее всего, рядом с местом посадки «Апполона-11»! Корабль Инсеков! На Луне боевой корабль Инсеков без экипажа! Вероятно, поврежден, скорее всего, скрыт маскировочным полем. Мы в плену. Помогите, это очень важно!»

Вот на что я надеюсь, глядя на Землю и мысленно взывая о помощи непонятно к кому? С тем же успехом можно молиться.

Потолок вдруг потемнел и стал непрозрачным.

Я моргнул. Ничего не изменилось.

– Закрыли окно? – спросила Милана.

Они с Дариной склонились над оставленной десантниками техникой.

– Закрыли, – задумчиво ответил я, вставая.

Это случайно совпало? Или корабль почувствовал мой призыв и решил его прервать?

– Отвертка нужна, – сказала Дарина. – Максим, у тебя нет отвертки?

– Надо поискать нож, – предложил я.

Корабль тряхнуло.

Мы замерли, глядя друг на друга.

– Лунотрясение, – предположила Милана.

Корабль снова вздрогнул.

По стенам прошла волна, они изгибались, будто были сделаны не из металла, а из гибкого пластика. В нескольких местах вспыхнули и погасли экраны.

– Что происходит? – Дарина быстро достала из-за пояса пистолет.

Я бросился к ним.

Нет, я все-таки надеялся на помощь. Но не ожидал, что она придет так быстро.

Если, конечно, это помощь, а не бомбардировка корабля. Прежние, при их отношении к Инсекам, могли вначале уничтожить корабль, а уже потом разбираться, что происходит.

– Я позвал на помощь! – крикнул я. – Мысленно! Смотрел на Землю и позвал, как Гнездо!

– Там есть Гнезда? – нахмурилась Дарина. И побледнела.

– Вряд ли. – Я обнял ее. – Но кто-то, похоже, услышал…

Корабль затрясся мелкой дрожью, будто в него вонзили исполинскую дисковую пилу и резали на куски. Потом послышались далекие хлопки, от которых пол вздрагивал и больно бил в ноги. Ответный огонь?

«Это был подлый и безответственный поступок».

Голос, раздавшийся в глубине сознания, напоминал голос Инсека, но был начисто лишен эмоций.

«Вы неразумно прервали свою жизнь…»

Наверное, корабль собирался еще что-то сказать.

Но в этот миг рядом с нами вспыхнуло белое пламя. В пространстве возникли и развернулись ослепительным прямоугольником застывшие молнии – как тогда, над океаном на Трисгарде, только в миниатюре. Серый свет затопил обозначенный молниями периметр, и из него выступила человеческая фигура. Полупрозрачные щиты размером с ладонь скользили по ней, покрывая неуклюжей силовой броней.

Пришелец развернулся, оглядываясь. Потом уставился на меня. Под мутными, непрерывно двигающимися щитками смутно угадывалось лицо.

Потом щитки посветлели и расступились, стекая с головы.

Прежний оторопело смотрел на нас. Модные очки в тонкой оправе под всей этой футуристической броней выглядели удивительно нелепо.

– Иван, – сказал я. – Привет.

Дарина в моих объятиях напряглась, Милана отступила на шаг и прижалась к плечу.

Вот что тут делать? Смеяться или плакать? Радоваться или паниковать?

Мы расстались с Прежним на том, что старались друг друга уничтожить.

– Ты кто вообще такой? – спросил Иван. – Как ты нас позвал? Какого… какого хрена происходит?

Я подумал, что озадачить Прежнего – почти так же приятно, как и убить.

– Надо отсюда выбираться, – сказал я.

Глава шестая

В чем нельзя обвинить Прежних – так это в медлительности.

Мгновение Иван буравил меня взглядом. На его лице мелькнуло недоумение, он точно так же быстро глянул на Дарину, нахмурился, потом посмотрел на Милану – и вздрогнул, отводя глаза.

Смысл, полученный у тэни, развернулся в моем сознании будто сам по себе. Нет, не в полную силу, он лучше всего работал на людях, а Прежний куда больше, чем человек.

Но все-таки я многое понял.

Иван пытался нас прочитать, в нем было что-то похожее на мой смысл понимания людей, их поступков и движущих мотивов. Попытался – и получил отпор. От всех троих, причем от всех по-разному.

Меня защищала сила Призыва, закрывала мой разум глухой непробиваемой стеной. Дарину – ее Изменение, Иван мог ее читать, но ничего не понимал, будто вместо кириллицы наткнулся на россыпь латиницы, иероглифов, пиктограмм и рун. А разум Миланы его просто отбросил – будто девушка влепила пощечину наглому ухажеру, ущипнувшему ее на танцах.

– Кто ж вы такие… – повторил Иван, посмотрел на разбросанное снаряжение. – Груз взять не смогу!

– Не надо, – ответил я. – Уходим.

Портал, через который прошел Иван, продолжал работать. Белые молнии полыхали, я почувствовал запах озона и невольно вспомнил Наську с ее вопросом: «Грозой пахло?» Проем портала сверкал, будто полимерная пленка, подсвеченная прожектором, за ним угадывалось большое помещение.

– Сто четыре секунды для смены вектора, – сказал Иван.

Прошел к снаряжению, стал с любопытством его разглядывать, с особым интересом изучая оружие и видеокамеру. Энергетическая броня с шуршанием скользила по его телу, пластины непрерывно смещались, топорщились, наползали друг на друга.

Странно!

Прежние никогда не использовали такой технологической защиты.

– Мы можем считать друг друга союзниками? – спросил он, не оборачиваясь.

– Временными, – ответил я.

Иван кивнул.

Корабль Инсека продолжал содрогаться.

А потом стены в нескольких местах разошлись. И сквозь проемы вышли белые дутики.

Иван только что стоял, вертя в руках плазменный пистолет Инсеков. А через миг уже был возле ближайшего дутика.

Силовая броня на нем сомкнулась, пластины потемнели и задвигались быстрее. Иван превратился в кружащийся вихрь, напоминающий панцера и танцора одновременно. Пластины сформировали клинки на руках, отсекли дутику руки и голову. Серией быстрых движений он раскромсал дутика и отступил к нам, выжидая. Несколько ответных ударов, которые он получил, не смогли пробить броню.

Куски дутика слабо шевелились, но срастись не получалось. Пол покрывала белая слизь и редкие кровавые пятна.

Остальные дутики – их осталось шестеро, – замерли, чего-то ожидая.

Свет моргнул.

Пластины брони на Иване исчезли.

Я непроизвольно фыркнул, едва удержавшись от смеха. Иван оказался почти голый. Он был в пестрых купальных трусах, еще влажных, со спины у него осыпались песчинки.

Прямо с пляжа к нам явился?

– Как я это не люблю, – сказал Иван. На миг обернулся: – Не мешайте.

И легкими широкими шагами двинулся к дутикам.

Я понял, что сейчас будет. Прежний вошел в защитное рассогласование, сейчас его тело большей частью находилось за пределами нашего мира.

Дутики дружно двинулись на Ивана, смешно раскачиваясь на ходу.

Иван ускорился.

Я не заметил, когда и где он взял клинки. С виду – обычные длинные ножи, может быть, даже поварские, никаких понтов. В трусах уж точно такие не спрячешь.

Дутики разлетались в разные стороны от его ударов, на их телах появлялись и зарастали глубокие резаные раны.

Но Иван тоже несколько раз отшатывался, а один раз болезненно вскрикнул. Рассогласование не было абсолютной защитой.

Первой начала стрелять Дарина. Плазменные заряды из пистолета Инсеков произвели не больший эффект, чем когда стрелял отставной генерал, – раны мгновенно затягивались. Но все-таки она отвлекала дутиков.

Я поднял секадор.

И выстрелил в дутика, который был чуть в стороне от остальных.

Вот тут эффект оказался куда заметнее.

Дутик осел, уменьшаясь, будто сдутый воздушный шарик. Из невидимых пор в белой шкуре хлынули потоки воды. Дутик шевелился, водил руками по полу, будто собирая воду, и медленно надувался. Но очень медленно.

Свет мигнул снова. Я вновь нажал на спуск, но секадор не сработал. Рядом без всякого эффекта пыталась выстрелить Дарина.

Корабль отрубил и наше оружие.

– Время! – крикнул Иван, отступая. – В экран!

Милана не колебалась, шагнула и исчезла в светящемся проеме. Загасить переход корабль, похоже, не смог.

– Дарина! – Я потащил ее к экрану.

По кораблю снова прошла дрожь.

В одной из стен появилась дыра, которая стремительно расширялась. За отверстием была Луна – серо-коричневая поверхность, мозаика ярких скал, освещенных солнцем, и непроглядной тьмы там, куда оно не заглядывало.

И это было настоящее отверстие, воздух взвыл, вырываясь в проем. Дарину потащило из моих рук, меня вслед за ней – наружу, в ледяной безвоздушный ад.

Иван даже не обернулся, отступая от наседающих дутиков. Продолжая двумя клинками отбивать их атаки, выбросил руку в сторону проема – и вой ветра стих, будто отверстие закрыла невидимая стена. Прежний взмахнул еще одной рукой (да-да, именно так, четвертой), и нас с Дариной кинуло к экрану. В движении я поймал ее, обнял – и мы вместе пролетели сквозь экран.

Прямо в большой зал ресторана, где на покрытых белоснежными скатертями столах несколько официантов расставляли тарелки и бокалы, зажигали свечи и раскладывали столовые приборы.

Мы прокатились по полу из темного полированного дерева. Милана помогла подняться Дарине, я встал сам.

Судя по силе тяжести, мы были дома.

Широкие окна вдоль двух стен, за ними море, солнце на закате, крики чаек, запах соли и йода…

Да, мы на Земле.

Вначале я подумал, что официанты просто не замечают происходящего – ни шипящих молний, между которыми мерцал экран, ни нашего появления. Потом поймал внимательный взгляд одного из официантов, немолодого, с высокомерным горделивым лицом – он явно был тут старшим. Метрдотель или дворецкий…

О, я знаю этот взгляд!

Один из официантов замешкался, с любопытством глядя на Дарину.

Метрдотель небрежным движением отвесил официанту легкий подзатыльник. Тот сразу же утратил к нам интерес и занялся работой.

Учитывая, что метрдотель стоял метрах в двух от чрезмерно любопытного официанта, сомнений не оставалось.

Слуга!

Метрдотель двинулся к нам. Я видел, что он продолжает контролировать экран, да и за прочим персоналом приглядывает, но сейчас центром его интереса стал я.

Все это напоминало какой-то отвязный боевик, где происходящее живет по своим законам. Какую-то бондиану…

– Bonsoir, Monsieur, – произнес он. – Comment puis-je vous servir?[2]

Из какого-то упрямства я ответил на немецком, общем языке Измененных:

– Champagner für die Damen, Wodka und Martini für mich. Schütteln, nicht mischen[3].

Фильмы про Бонда я любил.

Метрдотель смотрел на меня. Потом ответил на чистом русском языке:

– Я приготовлю вам «Веспер», господин Бонд.

Чувство юмора у Слуги?

Нет, это точно не наша реальность.

Метрдотель неспешно удалился.

– Вечерня? – спросила шепотом Дарина.

– Это такой коктейль, – пояснил я.

Посмотрел на экран. Что там происходит, где Иван?

Я вдруг поймал себя на том, что хочу, чтобы он выжил. В этом неправильном мире даже мерзкий, но знакомый Прежний был хоть каким-то якорем реальности.

Молнии вдруг замерцали, потускнели, начали угасать. И в последний миг перед тем, как они исчезли, из экрана выпрыгнул Иван.

В отличие от нас он не упал, не потерял очки и даже в мокрых плавках выглядел элегантно. Вот он действительно походил на агента ноль-ноль-семь, вернувшегося с миссии – какой-нибудь пустяковой, в самом начале фильма.

К тому же Иван вернулся не пустым.

Он держал в одной руке планшет, на котором я набрасывал план корабля. Вряд ли Прежнего заинтересовали мои каракули, скорее он надеялся выжать какую-то информацию из планшета.

В другой руке у Ивана был кусок дутика размером с маленькую дыньку «колхозница». Именно что кусок, вырванный из тела, кроваво-белый, сочащийся слизью.

Трусы на Прежнем были разодраны на заднице и свисали лоскутом, что его, впрочем, ничуть не смущало.

– Петр! – крикнул он. – На исследование!

И бросил кусок плоти метрдотелю.

Тот с бесстрастным лицом поймал добычу, взял с ближайшего стола тарелку и положил на нее. Спросил:

– Элеоноре?

– Да, пусть поработает. – Иван швырнул метрдотелю и планшет. – И эту хрень пусть считают полностью. Включая удаленное.

Он вытер руки о трусы и повернулся к нам. Облизнул губы. Спросил:

– Кто вы такие? Как ты смог со мной связаться? Что это за твари… Инсеки никогда не использовали подобные биоформы…

– Долгая история, – ответил я. – Можно привести себя в порядок?

Иван кивнул.

– Да, вам не помешает… как и мне…

Он смотрел на меня, и я ощутил неприятный холодок в висках. Прежний вновь пытался меня зондировать, прочитать если не мысли, то хотя бы эмоциональный фон. Он был уверен в себе, очень самонадеян, его одолевало любопытство, но где-то на самом дне сознания – того, верхнего слоя сознания, который я мог ощутить, – плескались напряжение и опаска.

Я подмигнул Ивану.

– Дьявол! – почти весело выругался Прежний. – Давай договоримся так не делать? Взаимно.

Я кивнул. И сказал:

– Мы уже начали волноваться. Вы задержались.

Иван осклабился.

– Это были бельгийцы. Преображенные, но в основе – офицеры SOR[4]. А я не люблю бельгийцев.

– Почему? – удивился я. Мне казалось, что Прежние ко всем людям относятся с одинаковым презрением.

Иван поколебался. Потом сказал:

– Полагаю, ты знаешь достаточно много. Сто тридцать лет назад я… частично… жил в Конго. Страна была бельгийской колонией.

Я кивнул.

Кое-что про бельгийцев в Конго я знал.

Честно говоря, даже Прежние и Слуги так себя с людьми не вели.

Так что же, в Иване есть африканский компонент? Никогда бы не подумал.

– В общем, при случае я не оставляю бельгийцев в живых. – Иван едва заметно улыбнулся. – Но если хочешь, то можешь считать это милосердием.

– Если честно, то мне плевать, – ответил я.

Кажется, Ивана вполне удовлетворил мой ответ. Он махнул рукой:

– Эй, ты… – Метрдотель уже унес трофеи, к Прежнему подбежал молодой официант, тот, что недавно получил подзатыльник. – Леонид, верно? Отведи гостей в каюту… э… шестую. Принеси им три комплекта одежды. Когда приведут себя в порядок – сопроводи ко мне.

Только теперь, услышав про «каюты», я понял, что мы не в приморском ресторане, а на огромной яхте.

Иван коснулся моего плеча и негромко добавил:

– Надеюсь, неожиданностей не будет и я не пожалею о своем решении?

– Это зависит в первую очередь от вас, Иван Андреевич, – неожиданно ответила Милана.

И мы пошли за официантом.

Не знаю, считалась эта яхта большой или так себе, средней. Как по мне – она была огромной, будто круизный лайнер.

Широченные лестницы, полированное дерево, бронзовые перила, настоящий камень, старомодные хрустальные плафоны… Все это напомнило мне дирижабль «Крылья ветра» на Трисгарде. Все-таки мы с розовыми свинками очень близки.

Выделенная нам каюта оказалась столь же роскошной и огромной. Кровать такая широченная, что на ней впору спать втроем или вчетвером. Панель телевизора занимала полстены. Массивный диван из бежевой кожи, перед ним столик и пара кресел. И еще оставалось изрядно места.

Если бы из окна не видно было палубы и бассейна на ней, я бы засомневался, что мы на яхте.

В бассейне, кстати, плавал Иван. Совершенно голый. У края бассейна стоял метрдотель, через левую руку было перекинуто полотенце, в правой он держал крошечный поднос с бокалом.

Умом я понимал, что Прежние не могут быть бедными. Они богаты, нет, не так – они чертовски богаты, они просто не считают денег. Но неужели у российского чиновника, к тому же не самого крупного, может быть такая яхта?

Хотя с чего я решил, будто она его? Она же ему не каждый день нужна. Этот корабль может принадлежать Абрамовичу, Гейтсу, Маску, арабскому шейху или китайскому миллиардеру. Захотелось Ивану поплавать по морям-океанам – он получил яхту. Может, даже заплатил за это.

– Фу! – сказала за моей спиной Милана.

Я обернулся. Дарина уже шмыгнула в ванную комнату, там шумела вода. А Милана стояла, изучая содержимое раскрытого гардероба.

Подойдя к ней, я обнаружил, что шкаф набит кружевным бельем, какими-то кожаными ремешками в заклепках, наручниками – от брутальных стальных и до оплетенных розовым мехом и украшенных стразами, плетками – тоже разными, и устрашающими, и такими веселенькими, будто ими принцессы подгоняют единорогов… А еще – фаллоимитаторами всех размеров и цветов и какими-то причудливыми штучками, ни названия, ни предназначения которых я не знал.

– Это комната для сексуальных оргий, – сказала Милана.

– Угу. Тут, наверное, таких много, – пробормотал я.

– Прежние… – закрывая шкаф, согласилась Милана. – А черный пеньюар с кружевами ничего так… Максим, тут есть бар, как думаешь? Я бы выпила шампанское, а то Слуга зажал… Ты видел, да, как у него рука растянулась?

Но искать бар, который, несомненно, тут был, не пришлось: в дверь постучали, вошел еще один официант с подносом – бутылка шампанского, два бокала, коктейль в высоком стакане. В качестве закуски прилагались канапе с черной икрой и каким-то паштетом.

– Любят красиво жить. – Милана, не колеблясь, осушила полбокала. Я пригубил свой коктейль. Сладковато, крепость не чувствуется, но наверняка есть, и немалая. – Как думаешь, Максим…

– Думаю, тут все прослушивается, – сказал я, глядя на нее. – И просматривается.

Какое странное ощущение.

Она была моей девушкой, пусть и недолго. Я помнил ее губы, ее тело, ее тепло.

Да, я любил Дарину. Но и наши отношения с Миланой не были только лишь сексом.

А потом она стала Высшим. Самым началом Высшего, основой и корнем, буквой «альфа», зерном будущего сверхразума.

И меня отпустило. Думать про секс с Миланой было все равно что мечтать о сексе с тайфуном или сверхновой звездой, нелепо и жутко.

Но здесь она снова была собой и более никем. Моей бывшей девушкой, которая до сих пор меня любила, – я знал это без всякого смысла.

Милана грустно улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.

– Обсуждать мы ничего не можем, – сказала Милана. – Наверное, разговор вести придется тебе.

Я кивнул.

– Сможет Иван нам помочь?

Вот это был самый главный и самый сложный вопрос. Я уже думал об этом, конечно. Прежняя Мод смогла перенести мое сознание в параллельный мир (интересно, в этот или другой?), но лишь сознание. А чтобы вот так… войти в экран и выйти в иной реальности…

– Не знаю, – сказал я осторожно. – Не уверен. Судя по всему, это выше их сил.

Милана кивнула.

Из ванной комнаты вышла Дарина – в пушистом розовом халате, таких же тапочках. Сказала:

– Какое удовольствие смыть с себя эту гадость. И там такая косметика… так пахнет!

Я действительно почувствовал свежий запах, одновременно травяной и цветочный. Кажется, у матери был похожий когда-то давным-давно. До Перемены.

– Моя очередь, – сказала Милана и юркнула в ванную, добавив напоследок: – Мужчины должны терпеть, мужчинам не привыкать быть вонючими и немытыми!

– Не хочу быть вонючим, – пробормотал я. Выглянул в окно. Ивана в бассейне уже не было. Вообще огромная яхта казалась пустой, но для кого тогда сервировали столы в ресторане?

В дверь снова постучали.

Три официанта принесли три стопки одежды. Один бы попросту их не донес.

– Ого, – заинтересовалась Дарина. – Это явно мой размер… слушай, тут столько всего!

Действительно, одежды хватало. И белье, не столь эротичное, как в шкафу, но явно дорогое, и верхняя одежда, и обувь… Все было одновременно и разное, и выдержанное в едином стиле. Дарина с восторгом перебирала тряпки и тряпочки, прикладывала к себе и поглядывала в зеркало на стене.

Я как-то даже растерялся. Мы с ней ходили в магазины, она покупала себе одежду вместо комбинезона жницы, но самую обычную, нормальную – джинсы и блузки, курточку от дождя… А что, ей хотелось вот такого всего? Эту тельняшку… с виду обычную, но явно стоившую как целый костюм? Таких вот коротких, по лодыжки, брючек? Мягких туфель на белой подошве, блузок с золочеными пуговицами? Люди после Перемены стали как-то проще относиться к одежде… мне так казалось.

Наверное, я не в те магазины Дарину водил.

Вышла Милана, тоже в халате, веселая и благоухающая парфюмом. Я взял свою стопку одежды (кто бы ее ни выбирал, глазомер у него был хороший), зашел в ванную. Сложил одежду на туалетный столик (ага, пространство позволяло). На мгновение задумался, есть ли тут скрытые камеры. Пожал плечами и стал раздеваться.

Да плевать, если следят – то пусть любуются.

Я вымылся с удовольствием. Напор воды был сильный, температура держалась ровная, как установишь. Помимо шампуней и гелей явно женских, нашлись мужские – в черных дорогих флаконах, пахнущие ментолом и цитрусом. Под конец я вывернул регулятор до конца и постоял под ледяным душем, дожидаясь, пока организм не взмолится о пощаде.