Отражение в стекле

– Какая ирония: дух мести не хочет выполнять своих прямых обязанностей.

– Да, не хочу! И пусть это звучит глупо, но я лучше тут посижу, чем банально испарюсь. Я тоже, знаешь ли, не хочу умирать!

Наступила пауза.

– Ладно. А что с Верой по итогу?

Сущность оторвался от полки и повернулся лицом.

– А вот этого я не знаю, не моих рук дело. Знал, что ты на неё болезненно реагируешь.

– Но ведь ты управляешь всеми снами. Как она могла появиться без твоего ведома?

– Я не знаю, понимаешь? Не всё тут от меня зависит. Некоторые вещи просто невозможно объяснить, ну вот невозможно и всё тут.

Артём не нашёл слов, чтобы ответить.

– А можешь… можешь показать её?

– Артём, ты уверен?

– Нет. Но я хочу её увидеть.

Сущность несколько секунд смотрел в одну точку, где появилась Вера, будто вырисовываясь прямо в воздухе. Артём встал и подошёл к ней.

– Точь-в-точь, как во сне…

Сущность стоял чуть позади.

– Во всех тех снах, где я вносил свой сюжет, силуэтом девушки была она. Это моя личная фишка.

– Почему именно она?

– Я – часть тебя, Артём. Я тоже любил её, хоть и по-своему. А образ исказил, чтобы ты не думал о ней так часто.

Вера смотрела пустым взглядом куда-то сквозь Артёма, пахло свежестью летнего вечера.

– Говоришь, ты не знаешь, откуда она взялась?

– Ни малейшего понятия.

– Значит, я знаю, куда мы идём завтра после Федотовых…

Сущность секунду смотрел на Артёма, читая мысли.

– Стоит ли?

– Стоит. Она явно ждёт моего личного появления.

– Это может плохо кончится для тебя, ты знаешь об этом?

– Не думаю, что она сможет меня как-то тронуть…

– Разум твой тронется! Мне не нужен конкурент!

– Боишься соперничества?

– Не хочу делиться пространством.

– Какой ты жадный.

– Весь в своего создателя, – Сущность сделал реверанс.

– Я ведь не такой уж и скупой…

– В плане денег, да. Но в личную жизнь ты никого кроме Веры не впускал. И даже не заставляй меня это тебе доказывать и копаться в твоей памяти.

– Ты же только снами управляешь, откуда у тебя доступ к памяти?

– Самые яркие воспоминания, как и самые свежие, хранятся в открытом доступе. Запасной вариант, если сюжет не клеится.

– И что, у тебя действительно все эти моменты есть?

– Скажу больше, мой друг, они все здесь, – Сущность обвёл рукой книжные шкафы.

– То есть… здесь?

– Абсолютно все. Есть в виде книг, дисков, кассет, фотографий и даже картриджей для слайдов. У меня было много времени, а знать заранее, что может пригодиться – невозможно.

– Я думал, что тебе не нравится такого рода волокита.

– Смешная шутка! Что ещё скажешь? Что в своём уме? – Сущность наигранно засмеялся.

– Заметь, ты сам появился, я тебя не звал.

– Да брось, ты же не обиделся!

– Нет, твоё замечание, скорее, было лестным. Тем более я знал, что мои книги в здравом уме никто не напишет.

– Я тебе поражаюсь! Твоя самооценка и без того лежит ниже этого паркета, а теперь ты ещё и подтверждаешь своё сумасшествие… на глазах у своего протеже в своём же сне! Что с тобой?

– Ты всё ещё пытаешься понять своего создателя? Бедняга, я-то думал, что ты привык к тому, что ты управляешь снами того ещё психа.

Сущность не ответил, лишь брезгливо махнул рукой.

– Ты знаешь, что тебе скоро вставать?

– Как это? Сколько времени я тут сижу?

– Около часа по моим меркам. Но во сне можно крутить скоротечность времени. Нам было бы не о чем говорить больше семи часов, поэтому я заранее поставил ускорение.

– И как мне отсюда выйти?

– Ох… я никогда не доходил до этого. Обычно ты вылетал из состояния сна, будучи почти что мёртвым. Хочешь, могу тебя любезно казнить, я даже ковёр сам отстираю! – Сущность блеснул глазами и издевательски ухмыльнулся.

– А более простого выхода нету? Без казней.

– Ну… – он принял позу мыслителя, – ты можешь попробовать выйти так же, как и пришёл, но это лишь в теории. Пойди, сядь в кресло и закрой глаза, что ли, вдруг получится.

– Хорошо, но всё же, что ты по итогу предлагаешь делать с Александром?

– Просто постарайся не вляпаться в неприятности. Пока что это всё, что я могу тебе предложить.

– Ладно, тогда… я пойду, проснусь?

– Ещё днём успеем поговорить. Удачи.

Артём сел в кресло, ещё раз взглянул на Сущность, который заинтересованно перебирал книги с их разноцветными переплётами, глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Глава 5

Первый из двух выходных дней недели встречал ярким тёплым солнцем. Даже удивительно, как может поражать своей непохожестью один и тот же вид из одних и тех же окон, где меняется лишь палитра природных красок, порой так недостающих в условиях жизни среди бетонных стен. Эта смена позволила Артёму впервые за долгое время почувствовать себя спокойным, не волноваться по неизвестным для него самого поводам, давая этому волнению перерасти во что-то более ужасающее, выбить из колеи мелкой неурядицей. Многие вещи способны нас расстроить, даже самые противоречивые, будь то отсутствие движения в жизни и непреодолимая жажда приключений, или же наоборот – слишком бурный поток действий, сменяющих друг друга один за другим. Видимо, появление этих самых приключений в их самом странном формате и успокаивало юношу.

«Есть предложения насчёт проведения дня? Выходной, как-никак»

«Тебя не поймёшь, – заворчал Сущность, – то ему не нравятся неожиданные врывы посреди дня, то уже и сам диалог заводит»

«А вдруг я вообще сам с собой рассуждаю? Да и согласись, общаться с неведомо кем менее приятно, чем с более известным тебе собеседником»

«Естественно, ты сам с собой рассуждаешь, я, конечно, и отдельная личность, но к, некоторому сожалению, я ещё и часть тебя»

«Ну не бубни, а то бородавка сквозь перчатку проскочит. Так что с планом на день?»

«Ты, видимо, несколько забыл детали нашего разговора. Впрочем, неудивительно: ты спал, а обсуждали мы это порядка четырёх часов назад по твоим меркам. Что же, придётся напомнить. Ты собирался навестить два разных по своей неприятности места»

«Господа Федотовы…»

«… И мёртвая мадам. Цветы купить не забудь. С пустыми руками на такие мероприятия не ходят. Уверен, она будет ОЧЕНЬ рада тебя увидеть» – Сущность заговорчески захихикал.

«Да уж, вот тебе и дел на первую половину дня»

«Можешь не благодарить»

«Какие мы скромные!»

«Сказал бы, что у меня был хороший учитель, если бы ты не добавил сарказм. Я-то уж точно посмелее некоторых буду»

«На что это ты намекаешь?»

«На то, что будь ты хоть чуть-чуть посмелее, ты бы сам подошёл к Алисе, а не её портрет малевал. И это я ещё вчерашнее спиртосодержащее тело не вспомнил!»

«Тебе ли не знать, какие эти алкаши порой психи. Я лучше тихо буду его ненавидеть, чем потом попаду на вилы»

«Угу. А вчера ты мог получить хотя бы минимальный шанс сойтись с умницей-художницей»

«Почему тебя так волнует моя личная жизнь? Мне казалось, что это сугубо моё дело»

«А я – это ты. Ты даже меня успел достать своим стилем жизни в духе: «Я тухну в гордом одиночестве и радуюсь жизни»!»

«А может, мне вообще Алиса больше симпатична?!»

«Ошибка. Я лучше знаю твоих фаворитов»

«Тоже ошибка. Ты управляешь снами, а не следишь за моей симпатией к кому-либо»

«Это ничего не меняет. Марго банально роднее для тебя. Подумай, вы даже во взглядах схожи… только если ты ещё как-то пытаешься напрягать зачатки логики и здравого смысла для критической оценки, то она это делает заметно хуже»

«Какой же ты упрямый!»

«У меня был ОТЛИЧНЫЙ учитель»

«Ты вообще слышал, что противоположности имеют свойство притягиваться? Это к слову об Алисе, если что. А если возвращаться к Марго, то твоя теория – сущая тупость. Она абсолютно так же мыслит, как и я. Мы равны в этом плане»

«Сам-то веришь в это?»

«Вполне»

«Ладно, ладно, хорошо. Про Марго потом поговорим, но неужели мне нужно тебе рассказывать о минусах тусовщиц?»

«Она не тусовщица. Я в её поведении даже капли подобного не заметил»

«Внимание, господа знатоки, вопрос! Как Артём мог вообще что-то заметить, когда был бухой в салат?!» – голос Сущности дрожал от злости.

«Это становится утомительно! Может, ты дашь мне лично делать подобные выборы? БЕЗ твоих колких ремарок!»

«Ты без моих колких ремарок всё просрёшь! Видели, читали; в таких вопросах ты беспомощен»

«Да откуда тебе это, чёрт возьми, известно?! Ты следишь за снами, вот и следи дальше, не засовывая свою бесформенную морду туда, где её могут отрубить за подобную дерзость!»

«Во-первых, тут некому. А во-вторых, это иронично. Ты можешь обидеться на кого угодно, даже на себя самого, не имея должного повода. Разве ты не слышал, что на правду не обижаются?»

«А я и не обижен. Просто тебе не кажется, что это, мягко говоря, не твоего ума дело?»

«В мои обязанности много чего не входит, в том числе и замена тебе собеседника и управление снами. Только я, к твоему сожалению, более свободный, чем остальные части твоего сознания… а жаль. Было бы забавно посмотреть, как тебя отчитывает за каждый поступок подобная мне совесть!»

«Её аргументы были бы тупее твоих»

«И-то верно. Ты идти собираешься или тут останешься?»

«Да, засиделся. Можно бы уже и пойти»

«Слушай, а нам точно нужно именно сегодня встречаться с этими Федотовыми? То, что я тебе великодушно про них напомнил, ещё не значит, что мне хотелось бы встречаться с этой сладкой парочкой» – оживился Сущность на подходе к многоэтажке.

«Эх, тебе бы прямо сейчас имя сменить. Не Сущность, а Брезгливость!»

«За такие приколы люди сна лишаются: кошмары всякие, все дела… смекаешь?»

«Боже, да потерпишь немного, я и без того пытаюсь не частить с визитами. К тому же, я отдал последние деньги в магазине, а цветы для Веры не бесплатные»

«Ты бы лучше так задумывался над тем, какая тебя интересная сцена ждёт. Что ты вообще собираешься там делать?»

«Откуда я знаю? Посмотрим по обстоятельствам»

«Посмотришь. Я уйду поглубже на время. И не спрашивай, почему»

«Только попробуй теперь мне зачитывать морали о смелости! Ты за пару минут успел придумать для меня два аргумента против тебя»

«Мне позволительно»

Артём нажал ключом на домофон и тот бесшумно открылся.

«Нет, серьёзно! Может, лучше потом как-нибудь?» – Артём почти видел, как Сущность панически машет руками.

«Нет, лучше уж сейчас, чем до бесконечности оттягивать неизбежное»

Громкий звонок двери и вот уже слышны торопливые шаги. Замок несколько раз щёлкнул и в проёме показался Валентин, раскинувший правую руку в своём жесте приветствия.

– Добрый день, Артём Александрович, проходите! Вы, кстати, надолго, али проходом? Может, чаю? – Валентин неумолимо засыпал вопросами, но учёная степень и бархатистый голос сдерживали арендатора от брезгливого жеста.

– Здрасьте, господин Федотов. Ненадолго, как и всегда… от чая не откажусь.

«Это ловушка!»

«Друг мой, как насчёт ненадолго закрыть свой чересчур уж болтливый рот?!»

– Вика, свет очей моих, у нас гости! – не унимался Валентин. – Уж вы извольте нас простить, она помогала мне с очисткой инструментов. Я не любитель тащить работу в дом, но наука, господин Артём, наука превыше моих человеческих низменностей!

– Ничего. Думаю, если квартира в порядке, а соседи не жалуются на странный запах, то всё в порядке и Вы можете работать столько, сколько захотите, – в момент, пока Валентин наигранно посмеивался, из коридора наполовину показалась Вика.

– Здравствуйте, Артём. Как идёт учёба? – голос Вики был ещё более ласков к ушам, чем бархат Валентина.

– Здравствуйте, хорошо. Я…

– … Викусь, поставь нам чаю, будь так любезна, – не успел Артём толком начать, как Федотов его прервал очередной трелью.

– Секунду, только руки умою и мигом вернусь!

– Простите, что перебиваю Вас, Артём Александрович. Так как там с вашей учебной деятельностью?

– Пока всё отлично: я позволил себе пару лишних выходных дней. Насчёт экзаменов и зачётов я вполне уверен, поэтому…

– …Выходные в Вашем положении – это правильно! Вы и без того, как подсказывает мне моё скромное мнение, отличаетесь воистину титаническим трудолюбием в Вашем возрасте. Позволю себе не сомневаться в том, что на то есть какие-то причины, помимо стойкого характера.

– Всё возможно, Валентин Павлович, лесть в том числе.

– Позвольте, Артемий, позвольте. Никакой лести и в помине нет в моих речах! Однако, что же мы здесь стоим? Пожалуйте на кухню! Кстати, я решил не спрашивать Вашего позволения и подклеил обои в гостиной. Некоторые свисали так, словно в свои лучшие дни на них лили особо едкие кислоты!

– Вы правильно сделали, – уверенным тоном заявил Артём, опираясь о знакомый кухонный стол. Сколько он помнил, это был первый раз, когда на это действие ножки не отозвались скрипом, слегка пошатываясь.

– Вам с сахаром? – поинтересовалась неизвестно откуда появившаяся девушка.

– Если найдётся печенье, то можно и без.

Валентин осветился снисходительной улыбкой.

– Артём Александрович, помилуйте! Мы право не настолько бедны, как Вам кажется. Мы снимаем квартиру лишь оттого, что нас устраивает место, цена и порядочность хозяина!

– У нас найдётся что-нибудь вкусное, в этом можете быть уверены, – закончила Вика.

– Ладно-ладно, успокоили! – Артём вздохнул и присел на стул, опираясь спиной о стену.

На этой кухне всегда навевались воспоминания минувших кошмаров. Казалось, будто это не он их вспоминает, а сама кухня вместе со стоящей здесь мебелью и прочими предметами быта шептали и навевали все эти картины детского отчаяния. Пусть стулья и были давно заменены, но никогда не менялся старый белый холодильник. Помнила раковина, в которой иногда смывались следы крови; помнили гладко заштукатуренные стены, покрытые бледно-зелёной краской; местами потрескавшаяся плитка на полу; выбранные под цвет стен шкафчики и буфет; все ещё блестящая алюминиевыми ветвеподобными штырьками люстра с четырьмя лампами, отдельно освещающими комнату по частям своим тёплым светом.

«Интересно, а они то пятно крови в углу плитки отмыли?»

«Я больше поверю в то, что они понаделали новых»

– Кстати, Артём, мне недавно попалась в руки одна преинтереснейшая книга. Могу предоставить Вам для ознакомления… если вас это, конечно, заинтересует.

– Благодарю, Валентин Павлович, но…

– Просто Валентин, пожалуйста.

– Как можно? Это обозначение степени уважения к Вам, как к кандидату наук. Всё же не каждый способен на подобное в Вашем возрасте.

– Артём Александрович, во-первых, мы почти с Вами ровесники. Во-вторых, вы проявили бы большее уважение, если бы обращались со мной так, будто я Ваш друг и товарищ. Поэтому на «ты», пожалуйста.

– Тогда почему Вы ко мне обращаетесь в уважительной форме?

– Мальчики, не спорьте! Чай готов.

– Ты моё пепельное чудо! Спасибо, – Валентин громко чмокнул Вику, отчего Артём поёжился.

«Щенячьи нежности»

К слову, Артём только сейчас обратил внимание на пепельно-белое каре Вики, заменившее светло-коричневые хвостики, бывшие ей не так к лицу. Удивительно, как может преобразиться человек от столь мелких деталей.

– Да, благодарю. Вы так и не ответили на мой вопрос, Валентин Павлович.

Глаза знатока науки пугающе сверкнули, а лицо зазмеилось одной страшной улыбкой.

– Вы, Артём, в первую очередь являетесь арендатором, пусть и почти другом семьи…

– …Почти.

– Не важно. А мне мешает этот факт именовать Вас менее официально, однако, Вас же в свою очередь это точно не должно и не может стеснять. Пусть я и старше, я требую дружеских отношений как преобладающих над официально-деловыми.

– Ах, требуете… Вы противоречите самому себе, господин кандидат наук. Официально-деловые отношения, как Вы выразились, предполагают обращение субъектов данных отношений друг другу в уважительной степени. Вы же настаиваете на дружбе и не можете обратиться ко мне менее официально. Возможно, стоит наконец определиться, чего же Вы сами хотите от наших диалогов?

– Мальчики…

Валентин сидел насупившись, пытаясь испепелить собеседника взглядом, но вдруг переменился в лице, посмотрел на Вику и громко рассмеялся. И без того испуганное лицо девушки теперь и вовсе застыло в недоумении.

– Ты слышишь, Федотова? Ты слышишь этот запах? Это Запах поражения! Я впервые проиграл словесный спор! Должен признать, Артём, ты меня подловил. А как вы резко сменили стиль речи на более сухой, чтобы показать свой боевой оскал? Это был поистине сильный ход, коллега! Я принимаю поражение, и в знак примирения прошу одарить меня рукопожатием.

Артём не нашёлся, чем ответить, и пожал протянутую ему руку. Пусть она и была по хищному длинной, ему не составило труда уместись её в своей кисти, бывшей как будто в два раза больше кисти ученого.

– Не сердись на меня, Артём. Я всё-таки ученый, а для нас отстаивание собственного мнения – дело чести, подобно средневековым рыцарям.

– Да, и это вдвойне иронично: мы, кажется, не в четырнадцатом веке. Но я понимаю и вовсе не сержусь. Однако в следующий раз напомните, что спорить с Вами… с тобой, Валентин – дело не из лёгких.

– Брось! Ты меня в одну фразу на место поставил! Таких бы людей в политику, да побольше… мигом бы всё на этой арене на свои места встало.

– Ладно, хватит дискуссий на сегодня, – вошла в диалог Вика. – Мне кажется, что мы задерживаем Артёма. Вы ведь по делу, не так ли?

– Просто взять плату за аренду, если точнее.

– Ах, это! Что же сразу не сказал? Сидим здесь, как дети в песочнице, спорим, людей от дел отвлекаем!

– Мои дела не настолько важны, они могут и подождать, не беспокойся.

– Даже слышать не хочу об этом! Мы и без того задержали тебя своим чаепитием, к тому же… и нам уже пора за работу. Пока опаляет небесное светило, полагается закончить всё, что способно помешать вечернему мероприятию.

– Мы собрались сегодня в кино, – объяснила Вика. – Заняли последние места на сеанс.

– А жаль, крайне жаль! Был бы рад твоей компании, Артём.

– Благодарю, конечно, но именно на этот вечер у меня есть свои некоторые неотложные дела, чья важность близка к исключительной.

«Ловко» – подметил Сущность.

– Что печально вдвойне! – продолжал сокрушаться Федотов. – А говоришь, что и дела-то неважные. Кстати, Артём, не маскируй свой стиль речи. Воистину, это услада для моих ушей, когда ты говоришь с этаким… высоким уклоном, если позволишь.

– Постараюсь. Что же, рад был повидаться, но… труба зовёт! До свидания.

– До свидания! – хором ответили господа Федотовы.

– Твою мать… – раздосадовано выдохнул Артём, когда дверь закрылась.

«А я что говорил?! Эти психи эволюционируют! Они либо пытаются косить под образ «счастливой Американской семьи», или просто сбежали из соответствующего их колориту заведения!»

«Или поздно отправлены в отпуск от тамошних работодателей. Ладно, главное, что они честные квартиранты. Потом ещё покопаюсь с их тараканами»

«И свихнёшься тоже! Помилуй!»

Чаепитие пробудило нарастающее ближе к полудню чувство голода. Артём помнил, что где-то рядом в этих дворах затерялось небольшое кафе, где ему особо нравились обеды.

«Как думаешь, забежать успеем?»

«Да уж Вера-то от тебя уже никуда не убежит! Иди, заешь горе, пока это на мозг ничем таким не отразилось. Было бы неплохо ещё и траур объявить по поводу общения с этой суперсемейкой, но выплакаться – тоже вариант!»

«Эх, выслать бы тебя куда с твоими шутками подальше, да ведь некуда»

«Да и не выслал бы, скучнее стал бы! А так… уже и поязвить нельзя»

Не желая продолжать бессмысленную перепалку, Артём предался созерцанию скудных пейзажей города. Мир утопал в бледной зелёной дымке из пыльцы, отчего полуденное солнце заметно пригревало, будто лучи его ещё сильнее раскалялись в вязком воздухе. Отсутствие ветра дополнило эффект замирания в самое жаркое время дня: даже птицы, обычно весело щебечущие и перелетающие с ветвей одного дерева на другое, смолкли и запрятались в молодой листве. Однако ничего не могло помешать гуляющим детям, чьи резкие крики были слышны будто бы отовсюду одновременно. Сырая земля впитывала в себя влагу последнего снега, чьи мелкие, толщиной с половину пальца чёрные кучки, лежали, прячась в тенях домов, что ещё раз говорило об окончательно вступившей в свои владения весне, готовящейся к очередной смене времени года, продолжая бесконечный цикл жизни, чьи зелёные острова выглядели ничтожно маленькими, пусть и устойчивыми на фоне серых громадин с клетчатым узором.

Взяв лёгкий перекус, Артём сел на автобус до окраины города, где находилось одно из кладбищ, растянувшееся на километры полей из стальных оград, крестов и гранитных плит. Лишь один раз он смог прийти на это кладбище до этого: в день похорон Веры, который помнил так, будто это было вчера.

Позднее лето, ознаменованное прохладным ветром. Её родители не хотели устраивать широкие поминки: лишь те, кто был дорог ей и кому была дорога она. Артём вспомнил её бледное и неподвижное лицо, смотреть на которое было больнее, чем держать руку на раскалённой сковороде. Скорбь, неясно смешанная со страхом… да только страхом за что? За будущее без неё? Может и так, да только мысли о дальнейшей жизни в тот момент стояли в конце очереди.

Скрипучие ворота кладбища уныло поприветствовали вошедшего, впуская в редкую берёзовую рощицу: пыльные тропы плутали между гранитными големами людей, чьи портреты были выгравированы на чёрных плитах.

«Вспомнить бы теперь, где она…»

«На меня не особо надейся. Я поищу, но не уверен, что это тут есть, так что времени займёт явно достаточно»

«Просто покопайся, на случай, если я не найду раньше тебя»

«Или я просто промолчу, и скажу, что не нашёл. Тогда я сохраню тебе больше нервных клеток», – Сущность пытался отшучиваться, но по его внутреннему голосу было слышно нарастающее волнение.

«Нет, ты потратишь моё время. Я найду её, даже если придётся до ночи здесь плутать»

«А ты не подумал, что тебя раньше отсюда выпнут? Я не уверен, но что-то мне подсказывает, что тебе не дадут шарахаться среди могил ночью»

«Тогда я приду завтра, если понадобиться, то и послезавтра. Я угроблю ровно столько времени здесь, сколько оно того потребует!»

«Упертый, конечно… нет, даже бараны менее упертые, чем ты!»

«Не умничай там, а работай»

«У меня хотя бы хватает возможностей для этого. Она с краю: пройди метров двести по основной тропе и сверни налево, а там уже до упора. Она под берёзой»

«Спасибо…»

«Ну, хоть вежливый. Тебе час за глаза? Я всё ещё не хочу находиться при этой встрече лично»

«Давай два. Я ещё хочу обдумать кое-чего после этого… наедине с собой»

«От себя не скроешься! Ладно… – Сущность вздохнул, – вернусь через год, а по твоим меркам через два часа и-и-и ещё три минуты!»

«Можешь и по моим меркам через год возвращаться»

«Размечтался. Удачи»

«Она мне понадобится»

Как и сказал Сущность, могила Веры была на краю кладбища, возле молодой берёзы. Блестящий заборчик со смазанной калиткой бесшумно поприветствовали Артёма, хотя он того вовсе и не просил.

– Ну… вот и я, Вера.

Лицо девушки грустно смотрело на Артёма с чёрной плиты. Рядом лежал свежий букет роз, отдающих бежевым оттенком, пара конфет и потухшая свеча в жестяной оправе. Видимо, родители всё ещё навещали единственную дочь, так рано и несправедливо покинувшую их.

– Ты не любила розы… и цветы в целом, как я помню, хотя ты-то знаешь, что у меня память ужасная. Но приходить с пустыми руками тоже неприлично, так что у меня здесь свой вариант.