Время собирать камни

– Вряд ли он сможет заплатить калым за тебя, – сказал Юсап и отвёл взгляд. – Когда вы только успели сговориться?

И рассмеявшись, продолжил:

– Я даже не заметил, как быстро ты выросла. Иди к себе, у нас ещё будет время поговорить о твоём замужестве.

Кхокху ушла на свою половину, а Юсап задумался. Он хорошо знал характер дочери, и отнёсся к её словам серьёзно.

«Это всё Умар со своей учёностью! Совсем сбил девчонку с толку, – вздохнул Юсап, и решил, – что ж предадимся воле Аллаха, и пусть всё идет своим чередом».

Тут он почувствовал, что кто-то стоит за его спиной, обернувшись, увидел сына.

– Извини отец, если помешал твоим размышлениям, – сказал Лечи, – но все, же разреши спросить: ты что же, изменишь, своё решение в угоду вздорной девчонке?

– Ты что подслушивал?

– В этом не было нужды. Вы разговаривали так громко, что хочешь, не хочешь, всё услышишь. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Да, я откажу Тошо, если это потребуется для счастья Кхокху.

– И выдашь её за голодранца Абу?!

– Ты сам слышал. Кхокху сказала, что любит его.

– Да мало ли какие бредни лезут в голову глупой девчонке! Не позволяй ей вертеть собой как она хочет! Почему ты слушаешь её?!

– Я поклялся вашей матери перед её смертью, что сделаю всё для счастья своих детей. Клялся на «Коране»! И прекратим этот разговор!

– Хорошо, пусть всё будет, так как ты решил папа.

Лечи, отправился к Магомеду. Идти нужно было мимо сакли Абу. Тот возился у себя во дворе. Впоследствии Лечи и сам не мог объяснить, почему он не пошёл дальше, а притаился за забором. Хеди пошла к колодцу, а вскоре и Абу, направился куда-то. В голове Лечи созрел план, простой и надёжный, как удар кинжала.

Он перемахнул через забор и пробрался в саклю Абу. В комнате на лавке лежало оружие. Лечи, страшно рисковал, в любой момент могли прийти хозяева, Немедля ни секунды, он схватил жакх с профилем волка на крышке и выскочил на улицу. Он молил Аллаха, что б его никто не увидел, и бежал прочь от сакли Абу.

Магомед у себя во дворе, чистил коня. Увидев друга, сказал:

– Я скоро закончу. Потом попьем чай.

– Хорошо, я подожду, – ответил Лечи.

Что бы хоть как то убить время, он достал кинжал и стал строгать щепку, которую подобрал тут же.

– Хороший клинок, – сказал Магомед, мельком взглянув на оружие.

– Подарок Тошо, кунака отца.

Магомед ничего не успел ответить, он увидел Абу шедшего по улице, идя мимо, он поприветствовал друзей:

– Вассала валейкум уважаемые.

– Валейкум вассалам Абу, – ответил Лечи.

Как только Абу скрылся из виду, Магомед, сплюнув, сказал:

– Я смотреть на него спокойно не могу, рука так и тянется к кинжалу.

– Раз Абу мешает тебе, то мой долг как твоего друга, помочь тебе убрать его с дороги.

– Ты поможешь мне?!

– Конечно. Если ты будешь слушаться во всём меня. Согласен?

– Конечно друг! – просиял Магомед.

***

Рассвет раскрасил всё кругом сочными, яркими красками. С вершины горы Машук, хорошо видна станица Горячеводская. Она находится в двух верстах к северу от этой горы. По периметру, станица, окружена рвом с высоким забором. Станица делилась на две неравные части, большая состоит из дубовых изб, а меньшая из мазанок выбеленных извёсткой.

Различие это объясняется просто: в 1825 году сюда переселили мужиков из России и Малороссии. Их перевели в разряд казаков. Сами новоиспечённые казаки друг друга так и звали: «русские» и «хохлы», селились они обособлено друг от друга. Русские рубили избы из дуба, привезенного из России, а хохлы строили себе хаты, из местной древесины которой вокруг было предостаточно.

В лучах солнца блестел купол церкви Успенья Пресвятой Богородицы, что находится в центре станицы. Звонко заголосил петух Митрофана Хрипунова, а следом отовсюду понеслось радостное, петушиное «кукареку».

На вершине Машука дозор несли два казака Семён Мокрый да Ванька сын вдовицы Пелагеи-кривой. Смён зевнул и, перекрестив рот, сказал:

– Ну, Ванька, ночку мы с тобой отстояли. Осталось дождаться смены и по домам. Я покемарю малость, а ты поглядывай.

Свернувшись на бурке, он мигом уснул. Ванька посмотрел вокруг, ничего стоящего внимания не обнаружил, и сел рядом с Семёном.

«Ноги дюже сильно гудять. Передохну трохи», – решил он, и конечно задремал. Приснилась ему черноокая цыганка Маша. Новый командир их Донского казачьего полка, полковник Иловайский, привёз из своего имения домашний оркестр и цыганский хор. Солисткой там была черноокая красавица, Маша. Молодой казак по уши влюбился в неё. Да вот беда, не было у него ни одного шанса, так как Маша была любимица Иловайского, а куда простому казаку супротив самого господина полковника! Но это на яву, а во сне бывает всякое.

Ах, что за сон приснился Ваньке этим утром! Будто миловался он с горячей, ласковой Машей. И не мудрено, что не услышал хлопец дробный стук копыт в дали.

Трое верховых гнали небольшой табун лошадей, и вскоре скрылись из виду. Проскакав несколько вёрст, тот, что ехал впереди сказал:

– Переждём до темноты в этом овраге, а потом поедем дальше. Стреножьте коней.

– Послушай Баха, не разумней ли будет сказать дальше? – спросил Абу. – Гяуры, наверное, уже снарядили погоню.

– Если погоня идёт за нами, они пойдут намётом, надеясь догнать нас пока мы не переправились через Терек, – усмехнулся Баха, – а мы тут переждём.

– Ты старший, тебе решать, – сказал Хазболат.

***

Кхокху прибиралась в сакле, когда приехал Лечи, выглядел он уставшим.

– Весь день с Магомедом гоняли косулю, но она всё равно ушла от нас, – сказал брат, вешая ружьё на стену, – Кхокху, дай поесть.

– Сейчас подам. Тяжёлой, наверное, была погоня за зверем, раз ты разорвал черкеску, – улыбнулась она, – взгляни на правый рукав.

– Зацепился где то в зарослях.

– Не беда братец, я сейчас всё зашью.

Лечи принялся за трапезу, а Кхокху отправилась на свою половину штопать черкеску. Во дворе раздался голос Магомеда, услышав друга, Лечи тут же вышел к нему. Они о чём-то переговорили и сразу ушли. Кхокху отвлекла от работы соседка Аманат – десятилетняя девочка. Она часто делилась с ней своими детскими секретами.

– Кхокху идём скорее, там Вацу убили! – возбужденно кричала девочка, вбегая в комнату.

– Какого Вацу?

– Чабана нашего, – тараторила девчонка, – скотина пришла в аул одна, без пастуха. Люди собрались и пошли искать его. Нашли за Мечиком, где он обычно пас коров. Лежит мёртвый. Идём, посмотрим, а то мне одной нельзя.

Ещё издали они увидели толпу мужчин столпившихся у тела пастуха. Кхокху узнала высокую фигуру аульного старшины Иласхана, а рядом с ним низенького Умара, отца Вацу. Девушка плохо слышала, о чём они говорили, однако разобрала, как несколько раз упоминали имя Абу. Что бы лучше слышать, она подошла поближе, и тут на ветке увидела клочок ткани, тёмно – бурого цвета, совсем как черкеска Лечи, которую она только что зашивала.

– Аманат мне некогда, я пойду, а ты разузнай всё и потом мне расскажешь. Хорошо?

– Ладно, – кивнула девочка.

Тревожно билось сердце Кхокху, ибо чувствовала она, что жизнь её круто изменилась. Девушка не находила себе места, ожидая прихода брата.

– Что там случилось? – спросила она, едва Лечи переступил порог дома.

– Абу убил пастуха Вацу, – ответил тот, снимая кинжал с пояса.

– Кто это сказал?

– Все так считают. Вацу стреляли в спину, недалеко от его тела нашли жакх Абу. Он у него приметный, серебряный с волчьей головой на крышке. Там же Умар и его братья объявили, Абу своим кровником. Аульный старшина Иласхан согласился, что они поступают по адату.

– Но Абу не убивал Вацу!

– Ерунда! Что ты женщина можешь понимать в этом! – со злостью ответил Лечи. – Все в Иласхан Юрте знают, о том, что между ними была ссора. При этом Абу грозился поквитаться с Вацу. Как видишь, он сдержал своё обещание.

– Так уже было, – сказала Кхокху, пристально посмотрев в глаза брату.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он.

– Всё повторяется на этом свете и такая история уже была: много веков назад, лицемера Таим – ибн – Убайру подозревали в краже военного имущества. Он что бы снять с себя подозрения, подбросил часть вещей в дом одного иудея, который на суде отрицал свою вину. Пророк Магомед заступился за иудея. Он сказал об этом в Коране:

«Не будь защитником для тех

Кто вероломно предаёт других».

– Я не понимаю тебя! – ответил Лечи

– Взгляни, – девушка показала клочок ткани, – это я нашла на том месте, где был убит Вацу. Кусок от твоей черкески! Как он мог оказаться там?! Ведь ты в то самое время охотился на косулю!

Звонкий голос девушки звучал не громче обычного, но Лечи казалось, что её слышит весь аул.

– Замолчи! Я это сделал для тебя! – зашипел он. – Ты же хочешь, что бы оборванец Абу женился на тебе.

***

Луна всё время пряталась за тучами, и ни чего не видно кругом. Эх, ночка тёмная, по душе ты влюблённым да разбойникам!

– Аллах помогает нам, – весело сказал Баха, – такая ночь в самый раз она для абрека.

– Может, скажешь, куда мы путь держим? – спросил Абу.

– Едем в Бабуков аул. Там живёт мой кунак, казак Никифор. Он поможет нам.

– С чего это гяур станет помогать нам? – удивился Хазболат.

– Он сделает это не бесплатно. Получит свою долю, – усмехнулся Баха. – Ну, вот и приехали. Остановимся в этом лесочке и переждём до утра

После утреннего намаза, Баха ушёл и пришёл через час, вместе с рослым, бородатым казаком.

– Мой кунак, Никифор, – представил он казака, – а это мои братья Абу и Хазболат.

Баха говорил по-чеченски, но казак хорошо понимал его.

– Лошадей оставите в нашем табуне, так надёжнее будет, – сказал Никифор, – а пока пойдём трапезничать в мою хату. День побудете у меня, а завтрашней ночью поедете дальше.

Казак провёл их через посты. Хата Никифора была на самой окраине станицы. Абу с Хазболатом ни когда не были в жилище гяуров, и с любопытством осматривались. Мало чем их сакли отличались от хаты казака. В маленькой горнице из мебели, грубо сколоченный стол да три табурета.

– Оно, конечно, вам сподручнее на полу сидеть, да вы у меня в гостях, так что милости прошу к столу, – усмехался в бороду казак.

– Ничего Никифор, посидим за столом, – сказал Баха.

Гости сели, а казак тем временем поставил на стол чугунок со щами , краюху чёрного хлеба да блюдо варёной репы.

– Ну, гости дорогие поешьте с дороги, – сказал он, – а у меня ещё дельце одно будет. Отлучиться надобно. Сегодня у нас праздник, день Покрова пресвятой Богородицы. Я собрал узелок с провизией, да немного денег. Нужно тихонько отнести его вдовице Матрёне Никандровой. Детей у неё, много, нуждаются они. Обычай у нас такой, в праздничный день тайком положить на крыльцо бедным узелок с едой и деньгами.

– Хороший обычай, – кивнул головой Баха.

***

Октябрьское солнышко пригрело Хазболата, и тот задремал в седле. Да так, что чуть было, не свалился с лошади. Хорошо, Абу вовремя удержал друга.

– Ну и джигит! – рассмеялся Баха. – Чуть было под ноги своему коню не угодил.

– Всю ночь в седле, – оправдывался Хазболат.

– Ничего скоро отдохнём, – подбодрил его Абу, – почти дома.

– Кто-то едет нам на встречу, – Баха указал рукоятью нагайки вперёд.

– Это Куира, – первым рассмотрел путника Хазболат.

– Вассала валейкум Куира, – поприветствовал его Баха, когда тот подъехал ближе.

– Валейкум вассалам добрые люди, – со страхом смотрел тот на друзей. – Вы в Иласхан Юрт путь держите?

– Что-то я не понял твоего вопроса Куира. Объясни в чём дело! – спросил Баха.

Тот посмотрел на троицу, вздохнув, сказал:

– Это конечно не моё дело, но Абу в аул ехать нельзя.

– Что ты такое говоришь Куира?! – воскликнул Абу.

– Подожди, – прервал его Баха. – Уважаемый Куира, объясни, что ты хотел сказать.

– Убит Вацу. Все решили, что это дело рук Абу.

– С чего это ты взял?! – возмутился Хазболат.

– Все знают, о том, что Вацу поссорился с Абу. Около тела пастуха нашли жакх Абу.

– Да продлит Аллах дни твои, уважаемый Куира. Прости нас за то, что отвлекли тебя от дел, – поблагодарил его Баха.

– Да поможет вам Аллах, – ответил Куира и поехал своей дорогой.

– А ехать в аул тебе не следует, – сказал Баха, как только Куира скрылся из вида, – посидишь здесь у источника. Мы с Хазболатом разузнаем, что к чему. Вечером привезём еду и новости. Раньше не получится.

***

Кхокху в нетерпении ожидала Аманат.

« Негодная девчонка, совсем забыла про меня. Наверное, где то с подружками обсуждает убийство Вацу. Пойду к ней сама» – решила она, и тут же услышала голос Аманат:

– Кхокху ты дома? Выйди сюда.

Девушку не пришлось просить дважды.

– Ну что разузнала?

– Старшина объявил аульный сход, – рассказывала Аманат, – все считают, что Вацу убил Абу. Там нашли его жакх.

– Хорошо я всё поняла, а скажи, Баха или Хазболат тоже были на сходе.

– Нет, – покачала головой та, – они только что приехали.

– А ты откуда знаешь?

– Сама их видела.

– Послушай Аманат. Можно тебе попросить сделать кое, что для меня?

– Конечно Кхокху. Мы же подруги! А что сделать?

– Нужно чтобы ты пошла к Хазболату и передала ему кое, что от меня. Не знаю, как ты это сделаешь, но мне это очень важно.

– Подумаешь задача! Попрошу братишку Абубакара, он вызовет Хазболата, а я ему всё передам.

– Но помни! Об этом кроме тебя и Хазболата никто не должен знать!

– Всё сделаю, как ты просишь Кхокху.

– Хорошо, скажи Хазболату, что мне необходимо с ним поговорить. Пусть ждёт меня у Мечика, напротив сакли моей тётки Пердоз.

***

Абу раз десять порывался вскочить на коня и ехать в аул, но в последний момент передумывал. Баха и Хазболат помнят о нём и не оставят его в беде. Он успокаивался.

«Но Кхокху!» – пулей проносилось в его мозгу.

А если она поверит в то, что он убил Вацу?! Нужно поехать к ней, всё объяснить. Опять он вскакивал, но никуда не ехал. Перед самым закатом приехал Хазболат.

– Держи брат, оголодал совсем, – сказал он, протягивая узелок, – как ни как весь день, ни чего не ел.

Абу развязал узел, там лежали куски варёного бараньего мяса, ячменные лепёшки.

– Ну что в ауле? – спросил он.

– Плохо дело, – вздохнул Хазболат, – старшина собрал аульный сход, там все решили, что Вацу убил ты. Умар и его братья прямо там же заявили, что отныне ты их кровник, аульный сход поддержал их, заявив, что ты изгоняешься из аула, и каждый может убить тебя, отомстив за Вацу. Умар с братьями подступились было к нам с Бахой, требовали выдать, где ты находишься, но брат им объяснил, что к чему.

– Как там моя мать?

– А ты как думаешь? – горько усмехнулся Хазболат. – Я виделся с ней, пытался успокоить, но сам понимаешь, какое тут может быть успокоение. Кстати, это не все новости.

– Есть ещё? И тоже плохие?

– Это уж тебе решать, – улыбнулся Хазболат, – я виделся с Кхокху, она просила передать тебе, что не верит тому, что говорят о тебе.

– Я хочу немедленно повидаться с ней! – вскочил на ноги Абу.

– Как же ты собираешься это сделать?

– Поеду в Иласхан Юрт.

– Как только ты въедешь в аул, тебя пристрелят как бешеного пса.

– И что ты что предлагаешь?

– Завтра вовремя утренней молитвы, увидишь её в известном тебе месте. После чего спрячешься в овраге, около Майртупа и будешь ждать меня или Баху. Ну а теперь мне пора ехать, дай мне своего коня, в аул пойдёшь пешком, так удобнее. До встречи брат.

После отъезда друга, Абу завернулся в бурку и уснул. Теперь он был спокоен.

***

Поздно вечером Юсап размышлял сидя у очага.

– Отец, ты так и будешь сидеть в темноте? – услышал он за спиной голос сына.

– Зажги свечи. Я задумался, и не заметил, как стемнело.

– О чём же?

– Из головы у меня не выходят слова Кхокху. Вздумалось же девчонке влюбиться в этого Абу! Вон оно как всё обернулось.

– А мне кажется, что ситуация не такая уж безнадёжная. Абу исчезнет из Иласхан Юрта, и скоро Кхокху совсем забудет его. Девчонки быстро влюбляются, но так, же быстро забывают своих любимых.

– Хорошо бы, – вздохнул Юсап.

– Поверь мне папа, так и будет. Теперь самое время дать знать Тошо, что ты согласен выдать за него Кхокху.

– Я подумаю над твоими словами.

– Конечно, – сказал Лечи, и вышел.

***

В полной темноте Абу пробирался по пустынным улочкам аула. Ему оставалось только молить Аллаха, что бы ни кому не взбрело в голову выйти из дому в этот поздний час. Наконец он добрался до сакли Бахи. Постучал по закрытым ставням и тотчас же вышел Хазболат.

– Проходи брат, мы ждём тебя.

– Спасибо, я ненадолго. Теперь я опасный гость.

– О чём ты говоришь Абу! – воскликнул Баха. – Ты наш гость, а значит по законам адата, мы обязаны защищать тебя.

– Кроме того, ты наш брат, – сказал Хазболат.

– И всё же братья, я не хочу подвергать вас, да и себя опасности. Глупо это, потому, я не буду у вас долго.

– Твои слова разумны, – кивнул Баха, – но тебе нужно поесть. Кто знает, что ждёт тебя впереди. Ты ешь, а потом ложись и отдохни, я разбужу тебя перед рассветом. Ты поговоришь с Кхокху, а затем отправишься к оврагу возле Майртупа. Хазболат приведёт тебе коня, и ты поедешь в Чиркей к кузнецу Али, пока поживёшь у него.

–Хорошо брат, сделаю всё, как ты скажешь, а сейчас я хочу повидать мать.

– Не разумно выходить от нас. Вдруг увидит кто, – с сомнением покачал головой Баха.

– Я всё же пойду. Пойми, кто знает, насколько я уезжаю.

– Не могу с тобой не согласиться, – улыбнулся Баха, – только будь осторожен.

– Не беспокойся, к своей сакле я подойду, так что никто не заметит.

***

Оставив отца предаваться размышлениям, Лечи отправился к Магомеду. Приятеля он поднял с постели.

– Не рано ли спать залёг друг?!

– День хлопотный выдался. У тебя что-то важное?

– А это как посмотреть, – усмехнулся Лечи. – Думаешь, если Абу исчез из аула то можно успокоиться?

– Теперь он в Иласхан Юрте вряд ли появится.

– Магомед, ты слишком безмятежен. Забыл старую мудрость? Успокоиться можно только над телом убитого врага, а нам с тобой ещё до этого далеко, потому как Абу жив.

– Твои слова справедливы. Но где сейчас Абу? Неизвестно.

– Как знать. Мне думается, Абу сейчас в Иласхан Юрте.

– С чего ты взял?!

– Они уехали втроём, а вернулись только Баха и Хазболат. Ясно же их кто-то предупредил и Абу где-то притаился. Но он рядом, и сегодня ночью наверняка придёт в аул. Нужно только выяснить, куда он пойдёт домой или к Бахе.

– Умар с братьями ходили к Бахе с требованием выдать Абу. Никакого толку.

– Конечно, иначе им быть не могло, но сейчас не это важно, – наставительно произнёс Лечи, – Абу не пойдёт в аул днём. Потому собирайся и пойдём к его сакле. Я думаю, он обязательно захочет повидаться с матерью.

– Хорошо, – согласился Магомед, – я захвачу ружья.

Лечи, всё правильно рассчитал, Абу действительно пришёл в аул. Когда друзья ждали Абу у его сакли, он был у Бахи, и надо же такому случиться, как только Магомед предложил идти к сакле Бахи и ждать Абу там, тот другой дорогой пошёл к своей сакле. Сердце Абу словно клещами сжали, едва он, увидел осунувшееся лицо матери.

– Здравствуй мама, – только и смог сказать он.

– Сынок, зачем ты пришёл?! Тебя же ищут. Немедленно уезжай. Взгляни на карлаг у нашей сакли. Если тебя поймают, то сразу убьют.

– Я ни в чём не виноват мама.

– Эх, сынок, хочется верить, что Аллах покарает настоящего убийцу пастуха. Но тебе следует быть осторожным.

Друзья всю ночь дежурили то у сакли Абу, то у дома Бахи и Хазболата, но безрезультатно.

Перед рассветом Магомед сказал:

– Скоро утренний намаз, Абу, наверное, побоялся прийти в аул. Пойдём по домам.

– Пожалуй ты прав, – неохотно согласился Лечи.

***

В эту ночь Кхокху не сомкнула глаз. Как долго тянется время! К счастью всему приходит конец. Закончилась и самая долгая ночь в её жизни. Едва забрезжил рассвет, девушка уже была на ногах. Тихо, стараясь не шуметь, она вышла из дома. Призыв муэдзина к молитве застал её у условленного места. Нужно торопиться. Во время молитвы её ни кто не хватиться, а потом может позвать отец. Она подошла к ивовым кустам, к ней на встречу вышел Абу. Девушка бросилась к нему на шею.

– Я так боялась, что с тобой, что ни будь случиться! – сказала она. – Даже совершенно забыла о приличиях.

– Мне многое хотелось сказать тебе, но вот ты пришла, а я даже не знаю с чего начать, – сказал Абу, не выпуская девушку из своих объятий.

– Тогда обойдёмся без пустых слов, нам нужно говорить о важном. Ответь, что ты собираешься делать?

– Мне нужно уехать, – вздохнув, сказал Абу, – сердца моё разрывается, от одной мысли, что возможно мы видимся в последний раз милая моя.

– Почему ты так решил?

– Я изгнанник, и не могу разговаривать о калыме с твоим отцом. Он не захочет иметь со мной дела.

– Но ты, же говорил, что любишь меня?!

– Я готов повторять это снова и снова.

– Вот видишь! А для любящих сердец не может быть преград, если они хотят быть вместе.

– Что ты хочешь сказать?

– Укради меня!

– Кхокху, я вынужден покинуть аул, не знаю, что ждёт меня в будущем. Как же я могу подвергать опасностям и лишениям свою любимую.

– Милый мой Абу, отец собирается выдать меня замуж за своего кунака Тошо. Жить с постылым мужем, зная, что где то твой любимый, намного хуже, чем скитания и бедность. Поверь мне, все трудности для меня ничто, если ты будешь рядом.

– Что ты предлагаешь?

– Сегодня я скажу отцу, что хочу навестить своего дядю Умара в Энгеное. Завтра, ты заберёшь меня оттуда.

– Но твой отец и брат станут моими кровниками.

– Я поговорю с Умаром. Мой дядя мудрый человек и всё поймёт. Он объяснит моему отцу, как обстоит дело.

– Я благодарен Аллаху за то, что он послал тебя мне!

– Я напомню тебе эти слова, – улыбнулась девушка, – теперь мне нужно возвращаться. До встречи милый.

Чмокнув любимого в щёку, девушка убежала. Счастливый Абу отправился к источнику, и совершенно позабыл о бдительности. Вместо того что бы подальше отойти от аула, и идти, в обход, Абу пошёл напрямую. Когда он проходил мимо сакли Магомеда, тот вышел помочиться. Судьба, как известно, благоволит к влюблённым и дуракам. Может поэтому Магомед не заметил его. Абу успел отпрыгнуть за забор. Дальнейший его путь прошёл без эксцессов. В условленном месте его уже ждали Хазболат и Баха.

– По твоему довольному виду понятно, что свидание у тебя прошло успешно, – сказал Баха, – это хорошо. Значит, в дорогу отправишься с лёгким сердцем. Конь твой отдохнул. Так что в путь.

– Благодарю вас братья за заботу, но я должен ещё остаться здесь до завтра.

– Не понимаю тебя! – Баха посмотрел в глаза Абу.

– Я уеду завтра, но не один, а с Кхокху.

– Ты что собираешься похитить её? Тебя и так обвиняют в убийстве пастуха, а ты ещё собираешься украсть девушку! Ты хоть соображаешь, сколько у тебя после этого будет кровников?!

– И все-таки я сделаю, так как сказал. Кхокху сама просила меня об этом. Отец собирается выдать её замуж, и она предложила мне похитить её.

– Она подумала о том, что ждёт вас?! – воскликнул Баха.

– Кхокху разумная девушка, она всё взвесила и знает, на что идёт.

– Ты слышал Хазболат? Вот такую жену нужно искать себе! – воскликнул Баха. – Знаешь что, поезжай-ка ты вместе с Абу. Поможешь им обустроиться. Согласен?

– Ты говоришь мудро брат, – улыбнулся Хазболат.

– Я знаю, – вздохнул Баха, – да будет милостив к вам Аллах.

Через два дня по Иласхан Юрту разлетелась новость, Абу украл в Энгеное дочь Юсапа. Снарядили погоню, но найти их не удалось. Пропал так же Хазболат. Старшина Иласхан вновь созвал аульный сход. Призвали к ответу Баху, но тот заявил, что Хазболат уехал по делам в Гергебиль, а где находится Абу, ему ничего не известно. Как не кричал Юсап, обвиняя Баху в пособничестве Абу, прямых улик против того не было и сход так, и разошёлся ни с чем. Вечером этого же дня к Лечи пришёл Магомед, он буквально светился от счастья.

– Я сегодня виделся с Петимат, она сообщила, что согласна выйти за меня замуж. Обещала завтра же поговорить со своим отцом. Спасибо тебе друг за всё.

– Рад за тебя Магомед, – ответил Лечи.

– Я не для того пришёл к тебе. На сходе твой отец объявил, что считает Абу своим кровником. Я твой друг, значит, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

– Да возблагодарит тебя Аллах за слова твои Магомед! Как знать, может скоро мне понадобиться твоя помощь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».