Полная версия
Непрерывное восхождение. Том 2, часть 1. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Письма Г. В. Маховой (1934-1936). Письма (1938-1975)
Большой перерыв. Помешали в субботу дописать. В воскресенье переезжали. Слава Богу, переехали. Поставил свой стол на место и продолжаю письмо. Мысли немного распуганы всей суетой переезда и тем Содомом и Гоморрой, которые сейчас представляет из себя новая квартира, но попробуем их опять собрать «воедино». Я кончил тем, что к судьбам человеческим, особенно тем, в душах которых много созвучных и близких мне нот есть, я не могу относиться совершенно равнодушно. Да, я гораздо большее участие принимаю в жизнях других людей, чем это со стороны кажется. Люблю я людей. И ту малость, которую способен измышлять мой мозг, ничтожный результат его работы и опыта, я не желаю уносить с собою в могилу, я хочу его отдать другим. Я хочу, чтобы хоть одна моя мысль, перепетая другим, пережила меня. Не ради меня самого, не ради «моего имени», нет – ради той правды, которую в себе содержит эта мысль и в которую я глубоко верю. Не откажите мне, Галя, в правах на такие чувства и согласитесь, что они дают достаточно оснований, чтобы не оставлять совершенно в покое и Вас. Этим и кончу ответ на Ваш возможный вопрос. Перейду теперь к той правде, которую мне хочется видеть в других и в Вас. Правда эта простая и стара она, как мир Божий, но из-за нее только и стоит в Божьем мире жить. В моем переложении так она будет звучать: мысль человеческая должна творить, она дана для творчества, и радость творчества – самая высокая радость. Каждый человек должен уметь пользоваться мыслью как творческой силой. Это не трудно, это не значит, что каждый должен писать «Фаустов» и выдумывать теории «относительности», но каждый обязан создать для себя образ более совершенный, нежели он есть, и к этому образу, превосходящему его самого, стремиться. Мало пользоваться готовыми образцами, примерами, которые перед нами в изобилии имеются, они могут только помогать, быть показательными вехами. Самый большой авторитет никогда не будет служить тебе опорой, если ты сам не пройдешь творческим путем этого авторитета и не сделаешь его мысли своими мыслями. Идти вслепую вперед нельзя. Только под гору можно катиться, закрыв глаза и перестав думать. Соглашусь, что все в мире старо, что «все уже было в веках, бывших прежде нас». Ни одной новой мысли передать я Вам не мог, никакую новую идею перед Вами поставить не в состоянии. Но не забудем, что то, что старо для мира, то ново для нас и для большинства людей в отдельности. Может быть, две тысячи лет тому назад кто-то кому-то писал в точности такое же письмо, как я Вам сейчас пишу, но это не помешает мне назвать свое письмо все-таки продуктом своего собственного мыслительного аппарата. Пусть уже все, что можно было сказать, сказано в мире, однако не каждый из живущих это все сказал и, идя старыми тропами, он идет новым для себя путем, он сызнова творит нужное для себя и для мира. И на этих старых дорогах мира все-таки творчество собственной мысли необходимо. Жил когда-то на земле Сократ, и теперь на земле живут многие его последователи и поклонники. Первый был знаменит, почему вторые нет? Думаете потому, что Сократ что-то новое сказал, а его последователи только его повторяли? Нет. Сократ ничего нового не сказал. И если какой-нибудь из его «последователей» не бюст бы сократовский на письменном столе держал, а жизнь свою сделал бы такою же, как была жизнь Сократа, повторил бы творческий путь Сократа, то он был бы так же знаменит, как Сократ. Секрет тот, что нужно самому из себя Сократа сделать, настолько Сократа, чтобы не растеряться перед новыми условиями жизни, чтобы учение Сократа сделать живым в нашей современной обстановке, нужно нового Сократа, Сократа наших дней создать, и только прибавив к его старым мыслям творчество, можно добиться таких же результатов, каких добился он в свое время. В той книжке, которую я Вам дал, есть слова Христа: «Пусть Моим путем пройдут строители»[18]. Совершенно правильно. До тех пор, пока будут молиться Христу – христианства не будет на земле. Его осуществление лишь тогда будет возможным, когда по примеру, данному Им, люди сами из себя будут творить Бого-человеков. Если бы Христос пришел бы в наше время, Он все-таки стал бы большим учителем, Его творческие силы смогли бы создать прекрасный образ и в нашей современной жизни. [Так] называемые «христиане» не могут повторить жизни Христа, они порабощены «обстоятельствами». Нужно быть творцом, художником, а не просто религиозным человеком; дабы быть истинным христианином, нужно учение Христа сделать настолько своим учением, чтобы не только, держась за подол Христа, за Христом следовать, а следовать за Ним самостоятельно и в любых обстоятельствах. Если бы Христос прожил до 34 лет (приблизительно), а не до 33, то Его учение было бы еще шире, почему же те «христиане», которые по летам пережили Христа, не дополнили Его учение, а только пережевали его до неузнаваемости? Из-за отсутствия творческих сил исключительно. Без этой силы только на поводу у других ходить можно, а в «Царствие-то Небесное» и Христос, при всей своей любви к людям, никого за уши тянуть не намеривался, то будущее, куда Он звал, не есть богадельня для убогих разумом, то будущее должно быть создано людьми и туда нет входа «по контрамаркам» заученных молитв и положенных поклонов. Так и во всем. Всегда нужно быть творцом жизни, а не арендатором готовых идей, убеждений и обычаев. Твои цели могут совпасть и обязательно даже совпадут с чужими, но если они тобою созданы, то ты будешь идти к ним не по принуждению, не по глупости, а свободно. Плохо, если человек таких целей перед собою не имеет. Всем этим я, конечно, не хочу сказать, что «спасение» только через философию возможно. Нет. Я хочу сказать, что оно возможно только через сознательное творчество, в какой же области это творчество будет проявляться – безразлично, главное – чтобы оно было деятельно. «На каком бы пути ни приблизился ко Мне человек, на том пути и благословляю его», – прекрасно сказано в «Упанишадах»[19]. В той же, кажется, книге, которую я Вам дал, написано в одном месте: «Пусть где-то на задворках лучиночные солнца творят»[20] – лишь бы творили что-нибудь, к чему, по их сознанию, стремиться нужно. Созданное самим и превосходящее, по твоему мнению, тебе необходимо перед собою иметь. Много будет ошибок и разочарований, но сами Вы знаете, что ошибки учат нас. Когда-нибудь еще на эту тему поговорим, а теперь мне хочется немножко о Иване Семеновиче написать. Не ожидали такого поворота? Я делаю его для того, чтобы показать Вам, как можно с тою самою философией, которая кажется Вам иногда слишком пресной и отвлеченной, подходить к любому живому человеку, дабы понять его. Давно я Ивана Семеновича не видел, Вы пишете, что изменился он порядочно за это время. Чтобы судить о его перемене, у меня не много материала – страничка Вашего письма и довольно скудные мои о нем воспоминания. Но в моем распоряжении – моя философия. Вам иногда кажется, что она возникает и умирает на строчках исписанного листа. Мне же кажется – наоборот – будто она возникает в самой жизни людей и умереть раньше не намерена, покамест эти живые люди не переведутся. Попробую при помощи своей философии увидеть Ивана Семеновича не хуже, чем Вы видите его, сидя с ним за одним столом. Начнем. Обратите теперь, Галя, свое внимание на него. Показываю Вам Ивана Семеновича как иллюстрацию к своему последнему письму. Ваши эстетические чувства, глядя на сию иллюстрацию, морщатся? Правильно и делают. Перед Вами пример человека, который живет прошлым. Я писал Вам, что если не строить шестого этажа, то разваливаются и пятый, и четвертый. Живым доказательством этой истины с успехом может служить Иван Семенович. У него нет будущего, он своевременно не позаботился себе его сделать. Завтрашнего дня он не видит, в завтрашнем дне найти оправдание своей жизни не надеется и ищет его поэтому в днях вчерашних. Или Вы думаете, что человек может согласиться, что он так прожил жизнь впустую, ничего не узнавши, ничему не научившись и не пришедши ни к какому выводу? Нет, это чересчур страшно. В такой пустоте боишься признаться самому себе, не то что другим. И, когда нет надежды на будущее, люди стараются доказать нужность своего бытия в прошлом. Когда это прошлое было еще настоящим Ивана Семеновича, он не думал, что такую большую роль суждено будет этому настоящему впоследствии играть. Жалеет он теперь о такой своей «недальнозоркости», жалеет, что не может пустить им «пыль в глаза» и с усердием раскапывает отдельные пылинки, любуется ими и хочет, чтобы другие так же любовались ими, так же признали бы, что – да, он жил не напрасно. Перенесши ценность своей жизни в минувшее у себя, он не желает больше видеть ценности жизни впереди и у других. Теми годами, которые за спиной, он мерит силу и ум людей. Вы хотите, чтобы он дал возможность Вам переспорить себя в каком-нибудь вопросе? Нет, этого он не может допустить – у Вас за спиной меньше лет, чем у него, а для него свести к нулю счет своих годов – значит свести к нулю всю свою жизнь. Не забывайте – она ведь в прошлом. И тут больная струнка его психологии – у него заметный физический недостаток, надо показать теперь, что этот недостаток прошлого его не обесценивал, надо показать, что его минувшие дни звенели полноценной монетой, что их авторитет не хуже авторитета любого человека. Чем же это показать, как не своим «донжуанством»? У него не было деловой карьеры, не было высоких художественных или умственных задач, он был «посредственным» человеком, но у каждой посредственности есть жажда героизма. Поле завоевания женских сердец – место, где героизм Ивана Семеновича мог проявиться, к тому же, Галя, обратите внимание – он считает одну победу на этом поприще за две, ибо она была достигнута, несмотря на недостаток физический. Что же получается? Получается то, что недостаток превращается в достоинство. Ценность прошлого искусственно выпячивается еще выше. И это делается не только напоказ, не только для других, под этим скрывается «трагедия» его жизни, если хотите, то даже трагедия без кавычек. Сальные, грязные и пошлые его воспоминания стали такими тогда, когда они в воспоминания без остатка превратились. Он прав, когда говорит, что это единственное отрадное, что у него имеется в жизни. Когда это была еще жизнь, когда это было не прошлое, а настоящее, оно будило в нем не одни мерзостные пошлые чувства. Он мог так же переживать любовь в самом лучшем ее значении, чистым огнем любви возгоралось и его сердце, и как благодарен был он этому огню. Кто, кроме него самого, может описать те страдания, которые он пережил из-за своей хромоты в молодости, и кто, кроме него, может описать ту радость, когда он видит, что этот недостаток не есть непреодолимое препятствие? Если другие принимают любовь как должное, то он принимал ее как дар, посылаемый ему особой милостью. И тут сразу же сомнение, а не ошибка ли это? А не смеются ли над ним за его спиной, может быть, просто «на безрыбье и рак рыба»? Так стоит ли в таком случае хранить в чистоте тот огонь, который в глазах зажигавших его был лишь убогой керосиновой коптилкой? И, несмотря на все свое уважение к этому священному для него огню, он заставлял себя верить, что ему этот огонь, собственно говоря, не очень-то и нужен, свои лучшие чувства для посторонних делал цинизмом, ибо боялся, что дар любви вдруг окажется подаянием нищему. Однако, как бы ни воспринималась им любовь, она делала с ним все-таки то, что делает с каждым человеком, – она вдохновляла его стремлением к подвигу. Любовь всегда зовет на подвиги, лишь когда любовью сердце горит, понимает человек всю красоту жертвы и может идти вперед, не боясь никаких жертв. И не знаю, кто кого обманул – он ли любовь или любовь его, но без обмана и не могло обойтись, потому что поверить в любовь у него не хватило храбрости, каждую минуту он был готов обернуть в цинизм свои лучшие чувства, и поэтому они обернулись сами таким образом. Теперь он копается с искренним недоумением в своем прошлом. Он помнит радость вдохновения, помнит, что радость эта была женщиной вызвана, помнит те зовы, которые звали его куда-то, и не понимает, «что огонь потух – остался пепел». А огонь-то самое главное и есть. Если бы он сумел переключить его на что-нибудь другое, поставил бы этот огонь перед собою впереди, то были бы и теперь у него интересы, желания, устремления. Та женщина, которая зажгла этот огонь, кто бы она ни была, осталась бы всегда воспоминанием ценным и не пошлым. Но этого не случилось, он не стал строить «шестого этажа», думал, что то хорошее, что вызывала любовь, останется навсегда хорошим, ан вышло-то наоборот: «пятый этаж» тоже разрушился, сгнил, и ничего, кроме сальных, грязных и пошлых воспоминаний, не осталось. Когда-то любовь к женщине звала его вперед, он всматривался вдаль и чувствовал – как это хорошо. Теперь он повернулся назад и смотрит на то место, откуда его женщина звала, – там грязная лужа, но он никогда не признается в этом, ибо впереди для него ничего нет и он твердо помнит, что именно на этом самом месте он счастлив был. Поэтому он и называет свои пошлые воспоминания единственным, что у него имеется отрадным в жизни. Плохая это правда, но все-таки правда, и нет у его теперь другой. Живым трупом не желает Иван Семенович еще быть, старается уверить, что он еще нужен жизни, но чем он нужен? Своим пережитым прошлым – вот его мнение на этот счет. Когда он говорит о настоящем, то он только жалуется, ноет да охает. Ничего не способен он показать в настоящем, впереди огней нет – ну и топчется без толку на месте. Остается лишь одно – уверять себя и других в полноценности прошедшего и не замечать, что это прошедшее, раз остановившись, – гниет и только. Много таких Иванов Семеновичей на Божьем Свете. Все, кто забывают, что будущее всегда должно быть, рискуют превратиться в разносчиков старого, полусгнившего хлама, мечтающих «в прошлом ответа найти невозможного». Ответы же на прошлое лишь те получают, кто беспрерывно идут вперед. В будущем ответы прошлого заключены, и в будущем лишь прошлое понимается. Будущее же всегда может быть. Помню, читал где-то, как один астроном умирал, любил он жизнь, но не отчаивался на пороге смерти, ибо надеялся, что, может быть, на Луну с другой стороны после смерти взглянуть удастся. Вот если бы Иван Семенович так же какой-нибудь интерес в будущем имел, не прогнило бы до такой степени и прошлое его, не «нуда», а человек был бы. Так понимает моя философия Ивана Семеновича. Насколько она права – судите сами, я за дальностью расстояния и скудност[ью] материала, проверить ее не могу. <…>
ПавликП. Ф. Беликов – Г. В. Маховой21 марта 1935 гTallinn«Посмотрим на звезды. Нам сказали, что сосуд мудрости пролился из Тушиты и капли чудесного напитка засияли в пространстве. Но Учитель сказал: “Это сияют наконечники стрел мыслей, ибо мысль вонзается в лученосное вещество и зачинает миры”».[21]
Поговорим [в] этот раз о мысли. <…>
Если внимательно наблюдать за явлениями обыденной жизни, то можно заметить на всем влияние мысли. Возьмем самый простой пример – Вы слышали о лечении голодом. Посмотрите теперь – человек, который думает, что он голодом лечится, может голодать 40–60 дней, человек, который думает, что он с голоду может умереть – истощится вконец после трехдневного голодания. Уверенность в своих действиях – причина достижения цели, сомнение всегда приносит поражение. Больше того – можете произвести такой опыт: возьмите два комнатных растения одного возраста и одного вида (только не папоротниковых), ухаживайте за ними около 2 месяцев, потом разделите их (поместите в разные помещения) и при поливке думайте об одном самое лучшее, другому же посылайте мысли уничтожающие. Результат будет очень скоро налицо, первое будет цвести, второе – вянуть. Сильною мыслью можно убить не только растение, но и человека. Примеров тому – сколько угодно. О гипнозе и внушении я уже и не говорю. Значение различных амулетов и талисманов – так же реальность. Неодушевленные предметы напитываются мыслями человека, с ними соприкасающегося, если захотите примеры для подтверждения этого – то могу привести множество. Теперь перейдем к самому главному – к царству мысли. Царство мысли – Тонкий Мир, нас окружающий. Все мысли складываются в окружающем нас пространстве и несут свое следствие. Мысль так же творит, как рука художника. Человек становится тем, что он думает. Каждый дух (человек) творит свой мир, и от качества созидания зависит красота или уродство созданного мира. Можно сказать человечеству, что существует тот мир, который оно создало мыслями. Ни наши экономические, ни наши политические действия не принесут облегчения до тех пор, покамест мысли человеческие будут создавать хаос. Мы сами повинны в своих неудачах, мы убиваем себя и других мыслями, точно так же, как можем мыслью убить растение. На одной старинной стеле было написано: «Путник, не преграждай себе путь!».[22] Почти все человеческие пути преграждены посылками хаотических мыслей. Спросите у кого-нибудь – «Что вы хотите?». И редко кто ответит Вам на этот вопрос. Люди не знают, чего они хотят. Злобствуют друг на друга, рады уничтожить один другого, посылками самых губительных мыслей загрязнена атмосфера, и после этого имеют наивность удивляться, когда с неба вместо манны небесной саранча на них слетает. Удивляться нечему. Покамест не будет дисциплины в мыслях, не будет и порядка в действиях. Во всех учениях, во всех религиях, в науках мы находим подтверждение тому, что мысль является самой сильной творческой энергией, и, несмотря на это, не утруждаем себя заботой – упорядочить свои мысли, дисциплинировать их. Лишь ясная мысль может явить хорошие результаты. Хаос порождает хаос, и теперешнее состояние нашей планеты и прекрасных ее обитателей – наглядный пример тому. Подумайте, Галя, какой хаос мыслей нас окружает и какой хаос мыслей мы сами вокруг себя создаем. Вы знаете, что гипнотизер сознательно производит действия посылкою своих мыслей, не забывайте же никогда, что ведь способностью мыслить обладает не один только гипнотизер, каждый человек посылает в пространство свои мысли и желания, посылает бессознательно, но каждая бессознательная мысль так же творит, как и сознательная, результаты этих мыслей губительны. Самым важным в жизни будет – научиться мыслить, привести свои мысли в порядок, этим расчищается путь продвижения вперед и себе и другим. Особенно решающее значение имеет мысль при смерти и после нее. Я говорил Вам как-то, что мысль бессмертна – да, она бессмертна, когда человек умирает, мысль покидает тело и находит себе существование в Тонком Мире в царстве мысли. То, что в религии зовется раем и адом – есть не что иное, как Тонкий Мир, где действительно каждый получает по заслугам своим, потому что каждый сам себе при жизни уготовал состояние, называемое нами – смертным. Не Бог рай создавал и не черт в аду заведующим состоит. Давно сказано, что грешники сами себе ад топят. Мысль, покидая тело, находит в Тонком Мире все, что она создавала. Воображение – могучий импульс в Тонком Мире, кто воображал Ангелов, будет с Ангелами, кто воображал себя гением – будет там гением, мысль, не ограниченная земной оболочкой, найдет себе шир[окое] поле творчества в Тонком Мире, но и каждая неблаговидная мысль так же сторицею пожнет жатву земного посева. Любое желание, любое чувство есть мощные рычаги в Тонком Мире. Мысль должна исчерпать до конца все свои возможности, все, что мыслью было не достигнуто на земном плане, все, что осталось здесь мечтою и воображением, – будет осуществлено в Тонком Мире. Если человек чего-то боится, ему непременно придется пройти, именно, тропою этого ужаса, пока не исчерпает свой страх, если человек чему-либо радуется, он до конца этой радостью насытится. Так действует закон Возмещения, так человеческая душа, наподобие аккумулятора, заряжает себя в Тонком Мире для дальнейшей эволюции или инволюции – выбор свободен, этот выбор производится нами на земле силою и качеством собственной мысли. Конечно, Тонкий Мир не есть вечное успокоение. На отсутствие вечного успокоения жаловаться не приходится, потому что его вообще нет. Бытие живет и движется. Законченность есть смерть – а смерти нет в Бытии. Мы не понимаем значения Беспредельности, но должны осмыслить ее, как неизбежное и потому особо заслуживающее внимания. Беспредельность существует, и первое качество ее – неисчерпаемость. Потому нельзя ограничивать свою мысль только видимым. Только безумие определит себе границы, только непонимающие явления красоты скажут: сущим довольствуемся. Удовлетворения законченностью процесса не должно быть; ни один процесс не кончается. Не нами, людьми, все началось, и тем более не нами все кончится. Ведь это ясно, как дважды два – четыре. Вместо удовлетворения должна быть радость познания постоянного движения, постоянного неисчерпаемого движения Бытия в прогрессивном направлении. Забытыми и непонятыми остались слова Христа: «Радость есть особая мудрость»,[23] и от качества нашей мысли развитие этой мудрости происходит. Этим и закончу объяснение о значении мысли. <…>
Всего хорошего.
ПавликП. Ф. Беликов – Г. В. Маховой7 апреля 1935 гTallinn<…> Что же заложено в основе Бытия? Основу Бытия можно сравнить с атомом, но это будет не совсем точно, атомы можно разложить на электроны, электроны разлагаются, в свою очередь, на что-то и т. д. до Первичной Материи. Первичная Материя есть тончайшая неделимая частица Бытия, разлитая повсюду до бесконечности, и частица эта содержит сама в себе все: и свет, и силу, и тепло, и разум, и законы, и Бога и т. д. Для нас Первичная Материя вроде как ничем является, пустотой – междупланетным пространством; Первичной Материи на Земле и даже в земной атмосфере нет в ее чистом виде, конечно. А все, что мы видим, и сами мы – суть эволюция, видоизменение Первичной Материи. Повторяю еще раз – частица Первичной Материи содержит сама в себе все и ничего извне не получает, потому что вне ее имеется лишь такая же Первичная Материя без конца, эта Первичная Материя в браманизме зовется Матерью Мира, Радж-Раджесвари[24] (в переводе – энергия энергий). По определенным, свойственным ей самой, а не полученным от какого-то Бога, законам энергия эта беспрерывно действует, перерабатывает что ли саму себя. Теперь я нарисую перед Вами такую картину, предупреждаю, опять-таки картину условную, символическую, ибо нашими словами-символами, кроме символов, ничего изобразить нельзя: миллионы миллионов лет тому назад пространство, в котором заключена наша Солнечная система, было вместилищем Первичной Матер[ии], наш бы теперешний глаз не увидел бы ничего в этом пространстве. Приведу выписку из «Упанишад»: «Тогда ничего не существовало, ни мир, ни воздух, ни небеса. Не было смерти, не было бессмертия. Мрак был окутан мраком, и вода не сверкала. Она одна (Первичная Материя) отдыхала в носящей ее пустоте. Она одна дышала не дыша и силою собственного разума создала, наконец, этот мир… Но кто знает? Кто может сказать, откуда все эти существа, откуда все это созданное, откуда явился этот разнообразный мир и может ли он сам собою держаться? Только Он (закон Первичной Материи) может знать все, вечный, всеведующий, всепроникающий, полный радости, чистый, разумный и освобожденный Брама». (Брама – разум или закон, присущий Первичной Материи. Мы не знаем этого закона, он не познан нами, и в браминской религии Матерь Мира изображается с покрывалом на лице, так как лицо Ее (ее сущность) людьми не раскрыто.)
Евангелист Иоанн начинает свое послание так: «В начале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог»,[25] т. е. сама Первичная Материя собственным заложенным в себе импульсом творила эволюцию. Теперь продолжаю своими словами: представьте себе – [частицы Первичной Материи], развивая в себе, каждая по-своему, бесконечные свои возможности, соединялись вместе и от какой-то комбинации их получилась как бы батарея сконцентрированных энергий в виде Солнца, энергия Солнца вызвала к огненной жизни другие планеты, в том числе и нашу Землю. Энергия огня уплотняла, видоизменяла и комбинировала возможности Первичной Энергии и создала сушу и воду; Первичной Материи в ее чистом виде больше уже не осталось вокруг Земли, но все ее свойства, как то: разум, сила, свет и т. п., распределялись в вызванных ее действиями формах. Один из законов этих разнообразных форм – совершенствование (о законе совершенствования я уже писал Вам): все более совершенные формы тянут к себе как бы магнитом формы менее совершенные – так прогрессирует Вселенная. Вы спросите, как же прогрессирует сама совершенная форма? На это трудно ответить, потому что самой совершенной формы я не могу себе представить, но все-таки не много ошибусь, если скажу – она совершенствуется самопознанием. Ведь сущность-то всех форм осталась прежней, сущность их – Первичная Материя, в своем чистом виде это Первичная Материя только содержит в себе все возможности, а начав создавать формы, эта Первичная Материя уже осуществляет свои возможности, так же как художник обладает способностью написать картину, но для того, чтобы осуществить свою способность, он должен написать картину, так протекает и эволюция Первичной Материи. Она может все, но она должна творить действием это все. Первичная Материя в форме минералов (т. н. мертвая материя) проявляет лишь свои наиболее грубые законы – инерция, тяжесть, сопротивление и т. д., в растительном мире развивается уже инстинкт – стремление к свету, формы плодов, позволяющие разносить семена, и т. д. В животном мире к инстинкту прибавляется память и нечто вроде разума, который вернее можно назвать – хитростью. Наконец, человек. Человек на земле – важная переходящая ступень – Первичная Материя, в форме человеческого разума, начинает понимать свои собственные возможности и сообразно своему понятию эти возможности осуществлять. Возможность создать действительно прекрасный мир – нам дана, ибо возможности Первичной Материи, чьей формой мы являемся, неисчерпаемы, им нет пределов, но этот прекрасный мир мы должны сами создать, возможности останутся только возможностями, если их не перелить в формы. Задача человека на земле – познавать и осуществлять возможности Первичной Материи и тем самым совершенствовать земные формы материи; за развитием человека тянется и развитие природы, исчезают с земли устарелые виды растений и животных, примитивы совершенствуются во всех областях земных форм. Первичная Материя, в своем развитии дойдя до формы человека, осознала свою творческую силу, но этого, конечно, мало. Скажите, какое счастье сознавать бессмертие, но не знать форм, в которых ты раньше проявлялся и в которых ты в будущем должен проявиться. Нужно настолько познать законы Первичной Материи, т. е. познать самого же себя и свои возможности, чтобы самому свободно выбирать формы своего Бытия, не быть слепым, бессильным, которого цепь необходимости волочит в требуемые природой формы, а обладать свободой выбора в Бесконечности, назначать себе новые ступени развития, в Бытии все возможно и все достижимо, каждая достигнутая форма открывает новые дороги, новые искания, так же, как существует бесконечность времени, бесконечность пространства, так же существует и бесконечное разнообразие форм жизни – в этом нет предела. Тех, Кто достиг свободы выбора в Бесконечности, Тех, Кто тянет за собой человечество, Тех, Кто постигли законы Первичной Материи, я подразумеваю под понятием – Бог – и поэтому пишу это слово все-таки с большой буквы, хотя в сущности своей этот Бог то же самое, что и я или моя пепельница, т. е. одна из форм Первичной Материи, которая прошла состояния и электрона, и атома, и минерала, и растения, и животного, и человека, наконец. Вы написали «Бог – это человеческая беспомощность» и попросили высказаться относительно этой фразы. И я скажу: наоборот, Бог – это сила человеческого знания. Бог есть знание – и только – отсюда же все Его другие качества, их без счета, но все они есть не что иное, как знание законов Первичной Материи и сотрудничество в рамках этих законов в Бытии. Ни Первичной Материи, ни ее законов никакой Бог не может ни создать, ни изменить, ни уничтожить. Первичная Материя разлита в Бесконечности, и ни один Бог этой Бесконечности не может охватить; так имеет ли Бог какое-нибудь значение и делает ли Он что-либо существенное, если в основе своей все сущее, и сам Бог в том числе, есть только Первичная Материя? Значение Он имеет все-таки неописуемое, Он, как форма более совершенная, вызывает к эволюции бесформенную Первичную Материю, Силой Своего знания Бог вызвал [и] нас, и Землю нашу из хаоса Первичной Материи так, как художник создает картину, как мыслитель создает теорию или как композитор пишет мелодию, так из хаоса Первичной Материи при помощи оформленной Первичной Материи же создаются миры, но эволюция и жизнь этих миров происходит лишь по законам этой же самой Первичной Энергии. Скажу Вам еще один ее закон, он много Вам разъяснит, закон этот – свобода. Бог, который вызвал к жизни нас и нашу Землю (не смущайтесь, что я опять употребляю слово «Бог», употребляю я его потому, что, во-первых, у меня нет в запасе другого слова, во-вторых, потому, что вообще это понятие ни каким словом невыразимо, и, в-третьих, для краткости, подразумеваю же я под этим Богом ту Первичную Материю, которая прошла уже где-то в другом месте все земные формы и другие формы Бытия, нам неизвестные, и в своем бесконечном существовании эта Первичная Материя вызвала к жизни из хаоса Первичной Материи какую-то часть и направила ее эволюцию теми земными формами, в которых проявились мы – частицы вызванного к жизни хаоса), так вот этот наш Бог, о котором кое-что знают наши религии, является полным Владыкой Земли и всего живущего на ней, Он ее может уничтожить в один момент, так же, как и открыть истину всем живущим в один момент, но ни того, ни другого не будет сделано, т. к. частицы вызванной к жизни Первичной Материи обладают так же, как и Сам Бог, всеми возможностями, и в числе этих возможностей заключается свобода воли. Мы вольны познавать законы Бытия, так же как и вольны не познавать их, в нашей воле выбирать добро или зло, любовь или ненависть, свет знания или тьму невежества, наша воля ненарушима – это наш закон и закон Бога, Бог указывал через религии истину, ее искажали; можно помогать, можно объяснять, приказать, наконец, можно, но нарушить чью-то волю, если приказание не исполняется, – нельзя. Эта воля сама будет ответственна за свои деяния, при нарушении же чьей-либо воли вся ответственность падает на нарушившего ее, и самое благое намерение, если оно не по нашей воле делается, не приносит благих результатов, насилия, каково бы оно ни было, нет в законах Первичной Материи, или, правильнее сказать, оно есть, но оно не закон, а беззаконие, насилие не может творить, насилие только разрушает. Поэтому заставить кого-нибудь насильно жить по законам прогресса и совершенствования материи – нельзя. После каждой Своей проповеди Христос повторял: «Имеющий уши слышать – да слышит»,[26] – но вдуть насильно кому-нибудь истину даже с самыми благими намерениями нельзя. Помогать чужой воле нужно – сотрудничество есть закон, нарушить чужую волю нельзя – всякое насилие есть беззаконие. Потому-то так медленно земная эволюция и движется вперед, [что] вызванная к жизни воля творит зло, и по закону возмещения это сотворенное ею зло она должна искупить. Мы наследники многих рас, эпох и поколений, но в наследство от них нами получены не только их ум, но и безумие, которое будет до тех пор перевариваться в бурном котле наших жизней, покамест не испарится. Действительно, если посмотреть на человечество, так кажется, что весь прогресс есть лишь бессмысленное топтание на одном месте – «возвращается ветер на круги своя» и никуда вперед не двигается; двигается-то он двигается, но не так, как мог бы двигаться, различ[ные] цивилизации, идеалы которых – электрические утюги и тому подобная дребедень, задерживают движение. Средства принимаются за цель и останавливают познавание. И, наконец, существует мера человеческой мерзости, преступив которую, человечество навлекает на себя грандиозные катастрофы. Я когда-нибудь расскажу Вам историю человечества немного по-другому, чем она объясняется учеными историками, и, надеюсь, мои небольшие сравнительно знания перевернут все Ваши понятия об истории человечества. Наша ученая история охватывает максимум 10 000 лет <…> но ведь наша раса имеет около миллиона лет существования. Эпохи знания чередовались с эпохами невежества. 11 500 лет тому назад погибла Атлантида, о ней почти забыли, считали мифом, теперь доказано, что она существовала. Знание атлантов было больше нашего, но был преступлен предел мерзости, и безжалостный закон схоронил ее, настанет срок – и туда же, к чертям на дачу, отправится наша Европа; будут новые люди, и будет новая земля – «новое вино в старые меха не льют, ибо меха порвутся», и не нашим теперешним телам и умам нести новые знания – они их не выдержат. Одно стихотворение у Агнивцева так кончается:
