Понимать детей. Путеводитель по теории привязанности Гордона Ньюфелда

Дагмар Нойброннер

Понимать детей. Путеводитель по теории привязанности Гордона Ньюфелда

DER NEUFELD-ANSATZ

FÜR UNSERE KINDER

Eine Einfu.hrung

von Dagmar Neubronner

mit einem Vorwort von Dr. Gordon Neufeld

© Иллюстрации Gordon Neufeld, PhD

Предисловие Гордона Ньюфелда

Когда я впервые встретил Дагмар Нойброннер в 2006 году в Гамбурге, я не подозревал, что это станет началом близкой дружбы. Дагмар произвела на меня впечатление остротой своего ума, независимым характером и прочными установками. Когда я узнал ее лучше, мне открылась женщина, обладающая отвагой, стойкостью и эмпатией. Я очень обрадовался, когда она решила опубликовать немецкоязычную версию моей книги «Наши дети нуждаются в нас!» («Не упускайте своих детей» – на русском языке), и еще больше – когда она приняла приглашение пройти у меня обучение. Так она стала преподавателем Института Ньюфелда и ведущей обучающих курсов Института Ньюфелда на немецком языке.

Некоторое время назад Дагмар представила мне свой проект создания обзорной немецкой книги о модели Ньюфелда. На мой взгляд, она является наиболее подходящим для этого человеком. Мастерское проникновение в содержание и структуру в ее случае замечательно обогащается природной интуицией и образованием в сфере естественных наук. С ней читатель в надежных руках.

В послании, которое несет эта книга, заложена некоторая срочная необходимость. Невзирая на отсутствие сомнений в общественной природе человека, культурные традиции и ритуалы, объединяющие нас, судя по всему, все в большей степени утрачиваются. Наши дети теряют те основы привязанности, в которых они в идеале должны расти. Мы, как родители и учителя, теряем естественную силу привязанности наших детей к нам – силу, которая нужна нам, чтобы мы могли соответствовать возложенной на нас ответственности.

Мы не можем вернуться ко вчерашним традициям и ритуалам. Наш материализм сделал практически невозможным восстановление былой культуры. Мы можем только надеяться, шагать вперед и стараться осознать: что нужно нашим детям, чтоб их человеческий потенциал сполна реализовался? Изложенные далее выводы дают ответы, которых более не предоставляет нам наша культура.

Слова, звучащие в унисон с нашей естественной интуицией, являются дверями, ведущими к сознанию. В этой книге сделана попытка найти слова, соответствующие интуиции читателя. Вытекающее из этого осознание дает нам чувство уверенности и мужество быть теми родителями и учителями, в которых действительно нуждаются наши дети. «Танец» между родителями и детьми является одним из древнейших танцев во Вселенной, и он наполняет всех участников глубочайшим чувством удовлетворенности – до тех пор, пока они не начинают спотыкаться друг о друга.

В модели Ньюфелда речь идет о том, чтобы дать людям возможность проявлять истинную человечность. Представленная здесь теория формировалась в течение многих десятилетий на основе всех известных фактов о развитии человека. Эти факты были собраны воедино, профильтрованы для вычленения существенного и подготовлены для использования в решении непростой задачи воспитания и обучения следующего поколения.

Я желаю вам приятного чтения базовых основ теории Ньюфелда.

Проф. д-р Гордон Ньюфелд, Ванкувер

Основатель и руководитель Института Ньюфелда

Введение

О чем идет речь в теории Ньюфелда, а о чем – нет

Так называемую теорию Ньюфелда можно рассматривать как карту местности. На этой карте обозначены чувства, процессы развития, эмоциональная динамика, потребности, потенциал, возможные ошибки в развитии, блокады и способы их разрешения, а также реакции и ситуации «замкнутого круга» в поведении наших детей. Этим модель Ньюфелда существенно отличается от многих моделей воспитания и отношений, в фокусе которых находится исключительно поведение ребенка. Гордон Ньюфелд исходит из того, что в основе поведения наших детей лежат логичные и понятные процессы и динамики, упирающиеся в инстинкты, деятельность желез и структур мозга, развившихся вследствие и в ходе эволюции. Это не означает, конечно, что модель Ньюфелда хочет свести наших детей и человека в целом исключительно к упомянутым функциям. Но эти функции, сформировавшиеся в течение сотен тысяч лет человеческой эволюции, по-прежнему представляют собой определяющую основу здорового развития наших детей. Поэтому нам полезно знать эти основы. Исходя из них мы можем доступно и убедительно объяснить практически все поведенческие реакции, а, значит, любые проблемы в поведении и развитии.

Знание этих правил игры предоставляет неоценимое преимущество в сравнении со всеми методами воспитания, предлагающими техники под девизом «Что делать, если мой ребенок…» Все эти рецепты не помогают нам понять, что происходит внутри ребенка. Парадигма Ньюфелда рассматривает детей не как автоматы, в которых нужно нажимать правильные кнопки, чтобы добиться желательного поведения. Гордон Ньюфелд видит детей скорее, как сложных созданий, пребывающих в постоянном развитии, чьи способы поведения – какими бы неуместными или ненормальными они нам иногда ни казались, – подчиняются доступным пониманию и в принципе простым закономерностям. В этом есть важное преимущество: понимая внутренние побуждающие силы ребенка, мы в то же время очень многое узнаем о самих себе. Потому что наши действия и реакции формируются по тем же «древним» моделям, только мы пребываем на иной ступени развития, чем наши дети, – по крайней мере, так должно быть.

Карта местности – это нечто принципиально иное, нежели план маршрута, который мы можем загрузить из интернета. Недавно я ехала после лекций в земле Шлезвиг-Гольштейн, в направлении Бремена, и решила навестить подругу, которая живет недалеко от Гамбурга. Карты у меня с собой не было, но я распечатала себе план маршрута, т. е. набор указаний относительно того, куда ехать. Этот план привел меня прямиком к непредвиденному препятствию: перекрытому мосту, перебраться через который было невозможно. Поскольку я имела перед глазами только отдельные строгие указания вместо целостной картины, мой красивый план оказался бесполезен. Именно эта дающая целостную картину карта местности и есть то, чего нам зачастую ощутимо не хватает в воспитании наших детей.

Однако при ближайшем рассмотрении, если задуматься, у нас все же должна быть здесь некая способность к ориентации. Пройдя ту же эволюцию, что и наши дети, мы обладаем интуитивным внутренним «компасом». Он дает нам ощущение того, что нужно нашим детям, а также того, какой путь мог бы привести нас к цели, если мы натолкнемся на препятствие.

Проблема лишь в том, что мы больше не доверяем этому компасу или даже выключили его. Я уже упоминала закономерности, в соответствии с которыми «функционируют» наши дети. Эти процессы развивались в жизненных условиях, которые сильно отличаются от нашей сегодняшней жизни с детьми. Сегодня мы живем совершенно иначе, нежели в каменном веке, и потребности наших детей, а также многие, по сути своей естественные поведенческие реакции представляются мешающими, ненормальными, а иногда рассматриваются даже как болезненные. Это приводит к тому, что мы во многом не доверяем нашему компасу, нашим собственным инстинктам и интуиции.

Большая заслуга модели, разработанной Гордоном Ньюфелдом, заключается, на мой взгляд, в том, что она помогает нам вновь обрести доверие к нашему внутреннему компасу. Внезапно мы понимаем, почему наш ребенок ведет себя тем или иным образом – именно благодаря тому, что мы видим карту местности, которую предлагает нашему сознанию парадигма Ньюфелда! Это понимание существенно все упрощает: мы больше не зависим от отдельных указаний плана, но можем различными путями направляться к нашей цели.

Что же является нашей целью? Возможно, в ответ на этот вопрос вы подумаете со вздохом: «У меня, собственно, нет иной цели, кроме как сделать нашу повседневную жизнь с детьми более приятной, мирной, менее хаотичной и изматывающей. Этого мне было бы достаточно».

В этом есть правда, но не вся. Я уверена, что у вас имеется гораздо более важная цель. Я убеждена, что вы – как все мы – хотите, чтобы ваш ребенок или ваши дети расцвели во всей красоте, силе и величии, которые в них заложены. Все мы ничего не желаем так страстно, как того, чтобы наши дети полностью раскрыли свой потенциал и выросли самостоятельными, надежными, ясно мыслящими, свободными, заинтересованными, счастливыми и творческими людьми.

Мы хотим сопровождать наших детей на этом пути. Парадигма Ньюфелда дает нам именно эту возможность, и пока мы идем по этому пути с нашими детьми, побочным эффектом будет то, что наша повседневная жизнь станет более расслабленной, мирной, менее хаотичной и изнурительной. Это то, что так восхищает меня в модели Ньюфелда и что я непосредственно переживала при воспитании моих собственных детей.

Не утаю, однако, и одного подвоха, имеющегося в этом деле: когда мы начинаем действительно понимать изнутри наших детей и их поведение, это накладывает отпечаток на нас самих. Мы также постепенно начинаем лучше понимать самих себя, наших собственных родителей, наших супругов и партнеров. В зависимости от обстоятельств мы можем более или менее болезненно переживать собственные душевные раны. Или мы замечаем закрепившиеся модели реакций, которые до сих пор, как внутренние дорожные знаки, всякий раз в определенном месте вынуждали нас сворачивать в одном и том же направлении, независимо от того, был ли в этом смысл.

Модель Ньюфелда не означает, что мы сами останемся неприкосновенными и лишь более успешно возьмемся за воспитание наших детей новым, богатым уловками методом. Подход Ньюфелда дает нам карту местности, но если мы хотим, чтобы наши дети двигались в сторону определенных пунктов этой карты, мы должны идти по этому пути вместе с ними, и не просто ведя пальцем по карте, а весьма конкретно, в повседневной жизни. Это превращает нас в спутников наших детей, а пока они маленькие – в их гидов. Доверие и защищенность, открывающиеся нам на этом пути, и определяют всю глубину гармонии. И это приносит такое удовлетворение прежде всего потому, что мы можем следовать за нашим внутренним компасом, вновь и вновь убеждаясь, что карта и компас указывают единое направление.

Как родители мы обычно ищем быстрых решений насущных проблем, возникающих в отношениях с детьми. Но эта книга хочет большего – она действительно хочет предоставить в ваше распоряжение карту. Поэтому я хотела бы, прежде всего, вместе с вами исследовать основополагающие особенности детского развития. Их взаимодействие, которое я представлю в первых пяти главах, откроет вам в буквальном смысле новую перспективу, дающую вам возможность в каждой конкретной ситуации индивидуально решать, что именно сейчас правильно для вас и вашего ребенка. В обеих последних главах вы найдете обобщающие примеры влияния этих знаний на повседневную жизнь с детьми.

Дагмар Нойброннер, Бремен

Ведущая обучающего курса Ньюфелда на немецком языке

www.neufeldinstitut.de

Глава 1

Концепция развития

Что такое зрелость?

В моем введении я предположила, что наша важнейшая цель в обращении с нашими детьми – это полная реализация потенциала каждого ребенка, поскольку – как всем нам станет очевидно – не все его способности и таланты во всех областях являются полностью развитыми от рождения.

Психология развития исследует способы, с помощью которых совершенно беспомощный новорожденный становится счастливым, самореализовавшимся человеком.

Обладания какими качествами нам стоит пожелать нашим детям, чтоб они могли вести по-настоящему наполненную жизнь? Этого вопроса уже в начале XX века касался в своих удивительных исследованиях американский психолог Абрахам Гарольд Маслоу, основатель гуманистической психологии. Он изучал, какими общими качествами, независимо от специфических одаренностей и особых интересов, обладают те взрослые, которые производят впечатление людей, живущих полной жизнью и сполна реализующих заложенный в них потенциал.

При этом было установлено следующее.

Три составляющих наполненной жизни

1. Сила становления

«Маттиас, давай, я помогу тебе надеть пуловер!» Только что Маттиас с удовольствием слушал, как его тетя Сабрина читает ему книжку с картинками, но внезапно замерз. Маттиас самостоятельно пытается «победить» свитер, который никак не хочет надеваться, а когда его тетя хочет ему помочь, он возмущенно отталкивает ее: «Не надо! Я хочу САМ!»

Слово «становление» происходит от латинского emergo – «всплывание, появление». Под этим имеется в виду нечто, что я в моих лекциях охотно называю «эффектом маленького гусенка» (по мотивам немецкой детской песенки «Маленький Ганс в одиночку ушел в большой мир»): толкающая вперед сила, дерзновение попасть в новые области, исследовать неизвестное, понять, как это устроено.

«Не надо, мама, я хочу это сделать сам!», «Не помогай мне! Я хочу сама!» – эта сила становления заложена в каждом человеке в качестве потенциала. Станет ли этот потенциал очевидным, и будет ли он выражен, зависит от наличия благоприятных условий. Неуверенный в себе, запуганный, усталый или больной ребенок не демонстрирует стремления к становлению. Становление и дерзновение – это в своем роде роскошь, проявляющаяся только в том случае, если удовлетворены потребности ребенка в привязанности (см. гл. 2), он не голоден, не устал и не испытывает боли. Тогда у него появляется временное окно для самозабвенной исследовательской игры и изучения – до тех пор, пока не усилится голод или потребность в привязанности.

2. Сила адаптации

«Мама, эта дура Лиза постоянно опрокидывает мою башню!» Маттиас в ярости. В иные минуты он нежно любит свою младшую сестру, но в данный момент он воспринимает ее как настоящее наказание. Мама обнимает его: «Я знаю, это очень досадно. Ты же только что так красиво ее выстроил! И на тебе – опять все разрушено. Очень жаль, я бы тоже ужасно расстроилась». Ее теплый, сочувствующий голос вызывает у Маттиаса, крепко прижавшегося к ней, пару слезинок. Мама чувствует, как тельце ее сына расслабляется, и добавляет: «Знаешь, она так тобой восхищается. Ты же ее старший брат. Давай, ты предложишь ей сделать что-нибудь, что ей по силам?» Маттиас вытирает глазки, еще минуту молчит и наконец отстраняется от мамы. С новым энтузиазмом он заявляет: «Она может выбирать в коробке и приносить мне красные кубики!»

Люди, дерзающие исследовать новые области, естественно, то и дело сталкиваются с тем, что что-то складывается не так, как им бы хотелось: маленькая сестра действует на нервы, ехать на велосипеде не получается, куртка не надевается. Мама, папа или оба опять уходят на работу, долгожданный визит бабушки не состоится, хомячок умирает, конфеты заканчиваются, опять пора спать – список неудач, тщетностей и фрустраций детства (и не только) бесконечен.

«Ох, как жалко» – плодотворное разочарование

Какие люди умеют наилучшим образом справляться с неприятностями? Такие несгибаемые, которых ничто не задевает? Что интересно – вовсе нет. Наш мозг структурирован таким образом, что он, в первую очередь, ищет выход, решение. Он пытается изменять вещи с помощью энергии становления и дерзновения. Если же это не удается, если эти попытки не приводят к цели, то мозг доходит до точки, в которой начинает ощущаться тщетность всех усилий. Этот решающе важный процесс, в ходе которого то, что не можем изменить мы, меняет нас, в психологии называется адаптацией (полагаю, все мы знакомы с «адапторами», с помощью которых приборы делаются совместимыми, подходящими друг к другу).

Еще Фридрих Шиллер писал: «Счастлив человек, научившийся выносить то, что он не может изменить, и с честью отказываться от того, что он не может спасти». Принятие того, что не можешь изменить, является решающим процессом для продвижения в жизни. Наиболее успешными являются именно те люди, которые не позволяют множеству мелких каждодневных неудач лишить их мужества, но извлекают из них уроки, как не следует поступать.

Об известном изобретателе Томасе Эдисоне рассказывают, что он, пытаясь создать практичную электрическую лампочку, экспериментировал с сотнями различных материалов, включая такие экзотические как обугленные бамбуковые волокна. И только с вольфрамом он добился успеха. Чтобы достичь этого, ему приходилось всякий раз принимать то, что невозможно было изменить, т. е. неудовлетворительные показатели работы лампочки, одновременно держась за то, что еще можно было поменять, таким образом нащупывая путь как в лабиринте.

Эта способность не является сама собой разумеющейся. Многие дети, подростки и даже многие взрослые не в состоянии перерабатывать неудачи и учиться на ошибках. Это важное достижение становится возможным лишь в том случае, если тщетность наших действий или неизбежность чего-либо, что нам не нравится, регистрируется нашим мозгом и передается далее, в зону эмоций. То, что в этот момент происходит в нашем теле, является в высшей степени интересным процессом с биологической точки зрения.

Наша нервная система знает два основных состояния:

А) Установка на борьбу/бегство («Пусть папа не уходит!»). Наше тело продуцирует адреналин, оно бодрствует и напряжено. Мы едва чувствуем боль, усталость, голод и способны к большим физическим нагрузкам.

Б) Когда в нашем мозгу вырисовывается тщетность наших усилий и мы смиряемся с необходимостью выдержать то, что мы не можем изменить, наше тело переключается в состояние расслабления. Мы внезапно ощущаем, насколько мы устали, голодны, истощены, как возбуждающе и как тяжело все это было – и в этот момент часто текут слезы, особенно у малышей («Мама, мне так грустно!»).

Эти слезы имеют совершенно иной химический состав, нежели, к примеру, слезы, возникающие при резке лука, поскольку они помогают телу как можно быстрее избавиться от нейромедиаторов (биологически активных химических веществ. – Прим. переводчика), которые были необходимы организму в состоянии «борьба и бегство». Народная мудрость говорит о горьких слезах, которые мы проливаем, оплакивая нечто, за что мы долго, но тщетно боролись. Поэтому после такого плача мы чувствуем себя хотя и усталыми, но в то же время как будто очищенными и в хорошем смысле «опустошенными», то есть успокоившимися. Нейромедиаторы, которые были необходимы для состояния «борьбы и бегства», были удалены из организма через почки и слезы – и мы расслабились.

Психологическая устойчивость

Хотя ситуация объективно не улучшилась, мы чувствуем себя лучше и замечаем: мы можем жить с тем фактом, что папа опять ушел на работу, бабушка не приедет, хомячок умер, а перед обедом не дадут конфет. Это дает нам силы пережить следующие неприятности, поскольку наш мозг запоминает: печальные события, препятствия и неудачи – это не конец света. Наука называет способность справляться с неприятностями и оправляться от кризисов, выходя из них даже сильнее, чем прежде, психологической устойчивостью.

3. Сила интеграции

Увидев слово «интеграция», мы обычно думаем о детях-инвалидах, которые учатся в обычных школах, или о мигрантах, которые должны найти свое место в новом обществе. Таким образом, речь всегда идет о том, чтобы совместить различные вещи таким образом, чтобы каждая из них получила то, что ей причитается. Гордон Ньюфелд определяет интеграцию как общность, совместность без утраты индивидуального, самобытность. Посредством интеграции «либо – либо» превращается в «и то, и другое».

Когда мы говорим об интеграции на уровне общества, то, пожалуй, мы ведем речь о самой высокоразвитой и тонкой ступени интеграции. Кто же не пожелает этого для своего ребенка? Феномен интеграции, в самом деле, имеет большое значение во многих сферах.

Уровни интеграции

Сенсорная интеграция

Интеграция начинается уже у новорожденных на уровне восприятия с помощью органов чувств: их мозг учится, к примеру, сводить воедино – то есть интегрировать – слегка различающиеся картинки, получаемые от левого и правого глаза. Это значит, что из кажущегося противоречия между двумя разными картинками образуется нечто новое, в чем каждая из частей находит свое место. Из этого интегративного достижения развивается перспектива – пространственное зрение и восприятие глубины. Интересно, что описанные далее, более высокие формы интеграции могут развиваться лишь после того, как начала работать сенсорная интеграция.

Когнитивная интеграция

Июль. Разгорячившиеся после прыжков на батуте Маттиас и Лиза вбегают в дом. «Папа, мы ужасно хотим пить!» Их папа Бенджамен приносит детям бутылку, в которой сока осталось на самом донышке. Он разливает сок поровну в два больших стакана. «Папа, этого слишком мало!» – громко протестует Лиза. Папа недавно прочел нечто интересное о когнитивной интеграции и хочет это проверить: вместо второй бутылки сока он приносит маленький узкий стаканчик. «Смотри, Лиза, я налью тебе больше», – и переливает сок из большого стакана в маленький. Сока больше не стало, но стакан выглядит полным. Трехлетняя Лиза удовлетворенно хватается за стакан. Маттиас, которому уже пять с половиной, улыбается: «Папа, сока не стало больше, ты же просто перелил!» Папа смеется: «Да, и ты уже так вырос, что замечаешь это. Я просто пошутил, у нас есть еще сок».

Лиза пока не может свести воедино когнитивные концепции количества сока и размера стакана, а вот Маттиас уже способен к этому достижению, называемому когнитивной интеграцией. Швейцарский специалист по психологии развития и теории познания Жан Пиаже детально исследовал этот феномен на собственных детях. Лишь постепенно, в процессе созревания, дети обретают способность понимать, что можно рассматривать одно и то же событие в разной перспективе и что для двух различных точек зрения может существовать общее решение.

Эмоциональная интеграция

«Это мой мяч!» – трехлетняя Лиза с яростью дает мячом по голове соседскому малышу. Малыш ревет, Сильке – мама Лизы – спешит к ним, Лиза в ярости кричит ей: «Мама, мой мяч!» Сильке опускается на колени возле своей свирепой маленькой дочери и обнимает ее. «Да, это твой мяч. Но ты только посмотри, как теперь плачет малыш!» Лиза оборачивается, и на ее личике вместо ярости проступает сочувствие. «Ох, маленький плачет!» – говорит она «материнским» тоном и гладит соседского ребенка по голове.

Многие эмоции, в том числе фрустрация и участие, представлены уже у маленьких детей – но, к сожалению, пока еще не одновременно. «Либо – либо» пока не может смешаться в «и то, и другое».

Определяюще важной как для теории Ньюфелда, так и для психологии развития в целом, является способность к эмоциональной интеграции, т. е. способность переживать смешанные чувства. У детей эта способность развивается – самое раннее! – между пятым и седьмым годами жизни. Ни один ребенок дошкольного возраста не скажет вам: «У меня нет однозначного мнения по этому вопросу» или «Ну, не знаю – с одной стороны мне бы хотелось пойти в садик, а с другой – нет». Он либо хочет в садик, либо нет – посредине ничего нет. Оба состояния могут переживаться одно за другим и поочередно, но не одновременно.

Эта одновременность, т. е. настоящее смешение чувств, является тем, что удерживает нас, зрелых людей, от многих импульсивных действий, бездумно совершаемых дошкольниками. Уже у маленьких детей можно наблюдать, как, например, смешение восхищения и страха ведет к бессознательному колебанию. Но именно способность активно уравновешивать различные чувства и принимать сознательное решение представляет собой решающий шаг в развитии.

Как все мы знаем, развитие этой способности происходит на протяжении всей жизни. У взрослых также имеется некая точка, в которой чувства настолько сильны, что нам больше не удается смешивать их с другими. Тогда гнев, разочарование, восторг или страх могут возобладать, и мы буквально теряем равновесие. С нашими малышами это происходит постоянно.

Путь к становлению, адаптации и интеграции

Итак, вот три способности, которые создают возможность успешной человеческой жизни – успешной в смысле раскрытия полного личностного потенциала. Главным в этих трех качествах является то, что они потенциально заложены в каждом ребенке. Однако развиваются они лишь с течением времени, в ходе процесса созревания.

Еще раз: каждый ребенок обладает этим потенциалом – независимо от прочих его способностей. Это означает, что способность к созреванию не имеет ничего общего с наследственностью. Это не врожденные качества, маленькие дети ими не обладают. Этим качествам нельзя обучить, им нельзя научиться, как бы ни пытались иные люди это утверждать и пытаться это проделать. Способность в момент гнева из-за опрокинутой башни не лупить почем зря, а задуматься о последствиях – это не то, чему можно научиться. Эта способность – результат успешного процесса созревания.