Сказки русской матрёшки о народных праздниках

– Спасибо вам, милые цветики-ромашки, за рассказ ваш интересный, – поблагодарила Лиза, тронув пальчиками зеленые листочки-ручки волшебниц. – Танюша, – обратилась она к старшей сестре. – Тебе непременно надо свадьбу делать восьмого июля.

– Ой, Лисенок, – посетовала Таня. – Сначала жениха надо найти.

– А наш богатырь, чем тебе не жених? – поддразнивала ее младшая сестренка.

– Лиска, будешь приставать со своим богатырем, я тебя защекочу до коликов! – пригрозила Таня. – Посмотри-ка лучше на наши волшебные цветочки, заскучали они от твоей болтовни, – перевела разговор Таня.

– Ничуть. А вот наши Танечка с Лизонькой – да, – улыбнулись ромашки сестренкам. – Хотелось бы вам, девочки, на свадьбе русской народной погулять?

– Очень-очень, – захлопала в ладоши Лиза, спрыгнув с табурета.

– На подруженьку Агнию желаете поглядеть, как с Гришенькой она венчается? – спросили сестер цветочки в вазе.

– Это было бы замечательно! – отозвалась Таня.

– Ну, тогда возьмите нас в руки – каждая по цветку, – распорядились ромашки. – Мы сегодня станем вашими спутницами-невидимками.

Закружились в руках девочек белоснежные ободки-лепестки на желтеньких головках на тоненьких зеленых стебелечках, загипнотизировали сестренок Таню и Лизу и унесли в далекое прошлое.

Не успели девочки глазом моргнуть, как очутились в старинной русской избе. Увидели они стол в углу, над столом иконы под самым потолком, перед ними горящие лампадки. За столом на скамье, покрытой белым войлоком, сидела невеста в красном платье. Лицо девушки было закрыто плотным белым покрывалом. Она негромко плакала и причитала: – «Ты моя, родима матушка! Успокой меня, голубушка! Не спалось мне ночкой темною, ночкой темною, холодною. Лишь под утро задремалося, и такой мне сон привиделся: по горам крутым ходила я, собирала, красны ягоды. Круты горы – мое горюшко, красны ягоды – мои слезоньки!» Дом был полон людей: матушка и батюшка, крестные родители, домочадцы и подружки, свашка.

– Почему Агния плачет, – спросила испуганная Лиза Таню. – Она разве не рада?

Сестренки сидели на скамье возле окна вместе с подружками Агнии.

– Таков обычай, – шепнула ей в ответ ромашка-невидимка. – Невеста прощается с родимым домом.

– А почему на Агнии не фата, а плотное покрывало? – спросила шепотом Таня.

– По поверьям, пребывает она сейчас в мире мертвых. Мертвой она становится для своего рода. Только когда в церкви получит она Божье благословление, тогда окажется в мире живых, возродится в роду жениха, тогда-то и снимет покрывало во время свадебного пира, – тихо объяснила маленькая ромашка-невидимка в ее руках.

– Это не первое причитание Агнии, – сказала Лизина ромашка. – Плакала Агния горько накануне свадьбы, на девичнике с подруженьками, во время ритуального омовения в бане, когда поливали они ее водицей из трех ведер под песни плачевные. Плакала она и во время одевания и причесывания к торжеству, прощаясь с девичьей волей. Ведь считается, что чем больше слез прольет невеста до свадьбы, тем меньше их будет пролито во время супружеской жизни.

– Вот оказывается, с чего русская свадьба начинается – со слез невесты! – подивилась Лиза.

– Не совсем так, – в один голос залепетали цветочки-невидимки. – Начинается она со сватовства. Когда родня жениха приходит к родителям невесты расхваливать жениха, сказать о его намерениях, присмотреться к семье девушки, поговорить о ее приданом.

– О каком таком приданом надо еще говорить? – полюбопытствовала Лиза.

– Об имуществе невесты, которое полагалось вместе с невестой: мебель, посуда, женская одежда и украшения, золото и серебро, – ответили ромашки.

– Понятно, – прошептала Лиза. – Значит, после этого самого сватовства невеста много слез проплакивать начинает?

– Снова нет, – произнесла ромашка Лизы шепотком под усилившийся плач Агнии. – После сватовства следуют смотрины невесты, где она обязана произвести впечатление на семью жениха своей скромностью и умением вести хозяйство, также показаться во всех своих нарядах.

– А потом следует сговор с пышным застольем, когда родители жениха и невесты договариваются о свадьбе, назначают дату, обсуждают затраты, – вмешалась ромашка Тани. – Нарушить договор уже ничто не может, только смерть кого-то из молодых.

– Как все строго! Заплачешь тут, пожалуй, – рассудила Лиза.

– Сговор родителей называли по-другому рукобитием, когда отцы молодых, договорившись обо всем, скрепляли договор рукопожатием, – пояснила Танина ромашка-невидимка.

– Лизонька, видишь вон ту резную шкатулку на столе возле Агнии, – шепнула волшебница-ромашка Лизы. – Это подарок жениха. Прислал Гришенька его поутру для своей суженой в знак того, что не намерен отказываться от своего счастья.

– А что там, в шкатулке? – спросила девочка.

– Гребешок, ленты и сладости, – ответил цветочек.

Неожиданно с улицы раздался шум, звон бубенцов и цокот лошадиных копыт, многоголосье, веселые крики и песни под гармошку.

– Это ведь жених приехал, правда, ведь, правда? – засуетилась на скамье Лиза, оглядываясь на окно. – Танюша, Танюша, смотри скорей!

– Это прибыл свадебный поезд, – шепнула ромашка Тани. – Несколько пар запряженных лошадей с повозками.

– Их не менее десяти, – недоумевала Таня, глядя в окно с остальными присутствующими.

Поезд был празднично снаряжен, красивая упряжь блистала. В гривы лошадей были вплетены красные ленты. Тройка с дугами, обмотанными кумачом с колокольчиками и бубенцами, предназначенная для невесты, была накрыта попоной. Повозники лошадей были в ярко-вышитых рубахах с красными поясами. Гости из семьи жениха были также празднично одеты. Выделялся из всех главный повозник – дружка, свидетель и друг жениха. Он размашисто хлопал плетью по воздуху.

– Дружка нечистую силу плетью отгоняет, – пояснили ромашки.

– А кто там ворота запер? Почему никого не пускают? – спросила Лиза.

– Это сельчане, сейчас будут требовать выкуп за невесту, – ответила Лизина ромашка.

– Не отдадим невесту, не отдадим! – шумели за окном сельчане. – Денежку давайте, денежку!

Дружка рассыпал звонкие монеты и ворота отворились. Тут же он вместе с гостями появился в избе невесты и остановился возле икон.

– Господу Богу помолимся, – громко произнес молодой человек. Он был невероятно красив, каштановые волосы чуть завивались, карие глаза смотрели на всех открыто. Все, кто находился в доме, стали молиться.

– Всем добрым людям поклонимся! – сказал затем дружка. Парень поклонился отцу и матери невесты, а потом всем остальным на три стороны. Все поприветствовали его и гостей ответным поклоном.

– Приехал я по приказанию его милости, сокола ясного, нашего князя молодого новобрачного, из дому в дом привез нижайший поклон! Здравствуйте, сватушки и свахоньки любезные и гости почтенные! – огласил громко дружка и обошел всех, поздоровавшись и поцеловавшись.

– Сватушка любезный, Иван Тимофеевич! – обратился парень к отцу Агнии. – Не обещались ли вы отдать свое дитя за нашего жениха?

– Обещались! – радостно ответил Иван Тимофеевич.

– Покорнейше благодарим, Иван Тимофеевич! – сказал дружка. Подошел он ближе к невесте и произнес: – Как наша новобрачная Агния спала, почивала? Утром весело вставала?

– Водой ключевой умывалась, тонким полотенцем утиралась, к злату венцу одевалась, белилами белилась, перед святой иконой становилась, Богу молилась, – утирая слезы, проговорила невеста.

– Дозволь мне, красна девица, твою правую рученьку, – попросил дружка.

Но не тут-то было! Налетели со всех сторон девушки-подружки да детишки, загородили новобрачную от дружки, повозников и гостей жениха. Повозники в шутку давай детишек кнутами к печи погонять, девушек из-за стола вытаскивать. А те не отступают, гогочут, торгуются, требуют денежный выкуп. Откупился дружка. Вывел он Агнию из-за стола со словами: – Расступись народ, красна девица идет! Не сама идет, храбрый друженька ведет!

Агния подошла к подружкам, всем подарила по «шишке» – маленькой круглой булочке, а Тане вдруг протянула она ленточку.

– Это ее обрядовый дар любимой подруге – ленточка-косник, которую она раньше вплетала в свою косу, – прошептала с объяснениями ромашка Тани.

Потом Агния подошла плача к родным. Отец девушки взял в руки хлеб-соль, мать икону и благословили новобрачную. Помолилась Агния, поцеловала икону, хлеб, батюшку и матушку, поклонилась им в ноги.

Произнес тут дружка во всеуслышание, держа за руку невесту: – А теперь, батюшка родимый и матушка родная, извольте вы запрягать доброго коня под княгиню молодую новобрачную! В путь-дорогу ехать ко святой Божией церкви, под злат венец стать, Закон Божий исполнять, русу косу расплести, честной женой в дом ввести!

Вышли все из избы, сели в свадебный поезд и помчались к Храму, куда должен был прибыть жених, также получивший благословление от своих родителей.

– Танюша, – тихо на ушко произнесла Лиза старшей сестре, слезая с праздничной повозки возле Храма. – Я в первый раз на лошадях каталась! Это так здорово!

Возле Храма увидели сестренки, как жених и невеста сошлись рука об руку и вошли в церковь.

– Видный жених! То, что надо для нашей Агнии! – выдала Лиза. – И рубаха у него с очень красивой вышивкой!

– Это подарок невесты. Агния старалась вышивала, – проговорила Лизина ромашка-невидимка.

Было чему подивиться Тане и Лизе. Посмотрели они с замиранием сердца впервые на обручение молодых и таинство венчания. Изумились девочки, что связали руки новобрачных специальным платком, дабы никто не мог нарушить их союз, что поставили их на специальную белую ткань, осыпанную хмелем и монетами.

– Посмотрите, девочки, внимательно на свечи новобрачных, – молвили ромашки. – Кто свечу выше держит, тот и будет в семье главенствовать.

– Ура-ура! Это Агния! – ликовала Лиза.

– А видите, как задувают Агния и Гришенька свечи вместе? – снова сказали ромашки. – Это чтобы умереть в один день в старости.

Поразились сестры тому, как ударил плетью Иван Тимофеевич дочь свою Агнию после благословения священнослужителя.

– За что он ее так? – воскликнула, отшатнувшись, Лиза.

– Тише, Лизонька! Не шуми! – шепнула ромашка. – Так надо! Это родительский наказ слушаться ей и почитать своего мужа.

После Храма отправились все на поезде свадебном веселом в дом жениха. С громкой песнею подошли гости к воротам Гришиных родителей: – Мы далеко ездили, родную девицу Агнию привезли, в дому бережливую, а в поле – работницу! И бела, и румяна, личиком написана, а умом насыпана!

Из дома встречать молодых выбежали родители. В руках отца было расшитое полотенце с хлебом-солью, который новобрачные поцеловали после поклона. Молодые направились не спеша в дом, а мать жениха, с веником в руках, шла первая и прометала дорогу перед женихом и невестой от самой улицы до крыльца дома.

– Зачем она веником метет? – удивилась Лиза.

– От сглаза и порчи, от нечистой силушки, – пояснили цветочки-волшебницы. – Злые люди могут набросать пшена заколдованного.

– А зачем раскрытые замочки? Вон те, что Агния с Гришей на крылечке перешагивают? – спросила Таня.

– Чтобы свадьба успешной была. Их сейчас замкнут, – ответили ромашки.

Вошли в дом. На полу шуба из овчины мехом наружу. Жених и невеста встали на нее, поклонились родителям в ноги. Мать взяла икону. Родители благословили молодых. Жених и невеста поцеловали икону, хлеб-соль, батюшку с матушкой и сели на лавке у стола.

Далее начался обряд повивания, невесте при этом расплели косоньку и сменили головной убор с девичьего на женский. А жениху расчесали кудри гребнем.

После следовал шумный выкуп приданого невесты, а затем свадебное одаривание. Агнии и Гришеньке все преподносили подарки и денежки. Дружка с подносом, на котором стоял стакан водки, и кусочек обрядового хлеба-каравая весело выкрикивал, угощая каждого из гостей и собирая дары: – Стаканчик выпивай, сто рублей вынимай, дари – не скупись! Время дарит, казна звенит!

Наконец, перешли к свадебному пиру. Множество музыкантов играли на дудочках, желейках, балалайках и гармошках. Приглашенные певцы веселили гостей плясовыми песнями, нескладухами и небылицами. Столы ломились от разнообразия яств. Всюду звучали радостные поздравления и выкрики «Горько!»

– Ходи, хата, ходи, хата! Ходи, курица мохната! Ходи, сени и порог! И сметана и пирог! – хохотала во весь голос радостная Лиза, собирая в рот со стола разные вкусности.

И только когда сестренки отпили по глоточку сладкого кваса, закружились в глазах их белоснежные лепестки ромашек-очаровашек, заворожили сладким сном и унесли в родной деревенский домик.

Маленький ангел и именины

– Лисенок! Я в магазинчик сбегаю, продуктов на бутерброды куплю. Скоро Саша за нами заедет, с собой еду надо приготовить, – сказала Таня полусонной Лизе, потиравшей глазки в кровати. – Не скучай, я скоро вернусь.

Девушка вышла из дома и направилась к «Продуктовому бугорку». Яркое летнее солнышко вместе с веселыми быстрокрылыми ласточками сопровождало ее по улице.

Внезапно на пути Тани появилась старуха в серых одеждах и черном платке. Глаза бабы Зины въедливо смотрели на испуганную девушку.

– Здравствуйте, – вполголоса произнесла Таня, опустив глаза. – Ах, где же мой Лисенок со сковородкой, – подумала она.

– Здравствуй, барышня, – глухо ответила старуха. – Ты сковороду свою прибереги для блинов, – буркнула она и тут же задала вопрос: – Так о чем ты меня спросить хотела? Не о матрешке ли с кошкой?

– Да, – растерянно прошептала Таня. – По ночам матрешка к нам с сестренкой приходит.

– Вот что скажу тебе, Татьяна. В доме вашем раньше две сиротки жили – Ольга и Василиса. Ольга, старшая сестра, мастерицей-художницей в деревне слыла. Красиво умела она расписывать иконы. Помимо этого разрисовывала кукол-матрешек. Жених ее, умелец по дереву, по соседству жил, приносил ей свои изделия, а Ольга искусно их разукрашивала. Потом на ярмарке вместе продавали, тем и жили, не тужили. Замуж девка собиралась. А младшенькая совсем еще девочкой была, все кошек да котят по дворам бегала, ласкала, – объяснила бабка Зина. – Не своей смертью сестры умерли. Погорели вместе с моими ребятишками. Потому-то и живут их душеньки несчастные в доме своем. Коли люди хорошие в дом поселяются, привечают сестры хорошо, одаривают подарками разными, желания заветные исполняют. Коли в поступках новых хозяев что не так, несдобровать! – Все, боле нечего мне тебе сказать, ступай своей дорогой, – сказала старуха, слегка ткнув клюкой девушку.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила старую женщину Таня.

Девушка прошла несколько шагов, как услышала вдруг за спиной: – Постой! Суженый твой богатырь вскоре помирать будет. Оберег свой не теряй, авось поможет.

Оглянулась Таня, а старухи и след простыл. Словно не было на пути ее никого совсем.

Вернулась девушка домой расстроенная.

– Танюша, тебе что, колбасы не продали? – допытывалась младшая сестренка. – Подумаешь, тоже мне беда! Кастрюльку вареников с собой возьмем, – рассмеялась Лиза.

– Да все в порядке, – отмахнулась старшая сестра. – Пойдем на кухоньку.

Приготовили девочки провизию из бутербродов. Затем достали корзинку, чтобы положить в нее еду. Да так и ахнули! Лежат в корзине два вышитых платочка-подарка. По центру каждого из них узор – пара влюбленных об руки идут, в руках нежные ромашки несут.

– Спасибо, куколка! – радостно произнесла Лиза в сторону печи.

За калиткой раздался знакомый рев мотовездехода. Сестренки заторопились к выходу, заперли двери и выскочили навстречу Александру.

– Кисенок, ты мешок под сокровища взяла? – весело спросил сосед, помогая девочкам разместиться в машине.

– Взяла я целый мешок хлеба с колбасой, – хихикнула Лиза в ответ.

– Вот это аппетит у тебя тигриный, а с виду худышка с косичками?! – удивился Саша.

– Это мы с Танюшей тебе приготовили, чтобы ты усерднее клад копал! – сказала соседу Лиза.

– Таня, у тебя все хорошо? Ты какая-то грустная, – заметил Саша, всматриваясь в лицо девушки.

– Все нормально, просто чуточку не доспала, – ответила Таня.

– О моем поцелуе думала, – наклонившись над ухом девушки, шепнул сосед.

Таня рассмеялась и ткнула локтем Сашу в бок: – Думала, какой колбасой тебя накормить!

Мотовездеход с искателями клада тронулся с места, проехал центральную улицу деревни и резко свернул влево по скромной грунтовой дороге в сторону полей.

– Богатырь Шурик, как тебе удается найти заброшенные деревни? Это же надо столько ездить, – задала вопрос Лиза.

– Да, Саша, расскажи, – попросила Таня. – Ведь в поросших десятилетиями зарослях, наверное, нелегко обнаружить старинные поселения?

– Кисенок, все просто! Вымершие деревни легко обнаружить на космоснимках. Потом задаешь координаты на навигаторе и отправляешься в путь! – ответил Саша, обернувшись к Лизе. – А еще помогают заброшенные дороги. Некогда утоптанные тысячами ног, они не так быстро исчезают, как поселения. Если идти по одной из таких дорог, наверняка выйдешь к месту деревни.

– Что касается зарослей, то здесь нужен лишь зоркий глаз, – улыбнулся сосед Тане. – К примеру, одичавшие плодовые деревья – вишни или яблони в лесу или поле просто так не встречаются. Большие заросли крапивы тоже говорят о многом, растет она на перегное. Значит, где-то совсем рядом было поселение. А если еще копнуть грунт, картинка сразу прояснится. Лесной грунт пустой и светло-серый, а если на земле кто-то жил, то сразу найдутся в почве угольки, черепки, металлический мусор наподобие гвоздей.

Петляя по пыльной дорожке, минуя овражек, кладоискатели подъехали к пункту назначения. Заброшенная деревня представляла собой бесконтрольно разросшиеся деревья и плотно забитые крапивой курганчики на месте изб, руины сгнивших деревяшек и поодаль три чудом уцелевших домика в русском стиле, украшенные резными карнизами и наличниками.

Взяв все необходимое, ребята оставили мотовездеход и направились в сторону зарослей. Продвигаясь по рытвинам, расчищая путь от ветвей, сухостоя и крапивы, они подошли к одному из домов. Типичный русский дом пятистенок с трехскатной крышей смотрел на путников тоскливо пустыми глазницами разбитых окон.

Неожиданно, прямо возле крыльца деревянной постройки, в руках Саши начал «петь» металлоискатель.

– Интересное местечко, – обрадовался парень. – Тон высокий. Предмет лежит неглубоко.

Саша достал лопатку. Несколько раз ковырнул землю. Сначала он отбрасывал щебень, затем посыпался чернозем. Сестренки с интересом наклонились над соседом, всматриваясь в земляные раскопки.

– Вот-вот оно сокровище, – улыбнулся Саша и достал облепленный землей кусок металла. Второпях очистив его, он показал девочкам алюминиевую ложку.

– Держи, Кисенок, – рассмеялся сосед. – Черпай свои бутерброды с колбасой из мешка.

– Ой, ложечка моя драгоценная, – радостно запрыгала Лиза. – Посмотрите, девять копеек стоит, тут написано.

– Пойдемте, осмотрим дом, – позвал богатырь сестер. – Быть может, там найдется что-нибудь посущественней.

Заглянув внутрь дома, искатели наткнулись на удручающий беспорядок. Полуразрушенная печь, покосившаяся на стене старая пожелтевшая фотография хозяев дома, наполовину ушедший в пол зеленый буфет, ржавая кровать с комодными ящиками, каркасы опрокинутых деревянных стульев, битая посуда на трухлявом полу, в углу старый сундук с кучей старой полугнилой одежды. Дом был разграблен.

Саша, Таня и Лиза, ничего стоящего не обнаружив, проследовали во второй дом. Но и там их ждала та же картина. Лишь на чердаке они наткнулись на любопытные вещи из предметов старого крестьянского быта, учебники и тетради 20-х – 30-х годов с портретами Луначарского, Ленина, лицами крестьян и пионеров.

Зато в третьем доме ребята набрели на старинное пианино.

– Ух, ты! Вот это находка! – воскликнул громко богатырь. – Пианино выпуска одной из старейших фортепианных фирм Российской Империи – Карлъ Шредеръ! Было бы здорово спасти этот инструмент! Сегодня же позвоню отцу.

Александр вместе с девочками покинул дом и направился к машине. Но у внешнего края дома металлоискатель вдруг снова пронзительно «запел».

– Девчонки, это точно монета! – заголосил радостно сосед. – Раньше было принято под каждый угол фундамента класть монету на счастье.

Поработав ломиком и лопатой, богатырь выкопал бронзовую монету 1741 года.

– Знаете, как она называется? – обратился сосед к сестренкам. – Денга!

– Мы очень-очень рады твоей находке, – улыбнулась Таня и по-дружески обняла Сашу.

– Ты моя самая дорогая находка, – обняв за талию девушку, произнес Саша и поцеловал Таню. Девушка пугливо отстранилась и покраснела.

– Ой-е-ей, я вам не мешаю, тили-тили тесто? – хихикнула Лиза.

– Нет, Кисенок! – сказал сосед. – Бери металлоискатель, осматривай все углы дома.

Дальнейшие поиски уже были безрезультатными. Ребята вернулись к мотовездеходу и тронулись в обратный путь.

– Да, девчонки! Как все-таки здорово окунуться в историю, самому отыскать, прикоснуться, – рассуждал Александр. – А ведь, это почти хобби и спорт одновременно. За день так нагуляешься, накопаешься, что ноги и руки отваливаются. Вы как у меня, не устали?

– Ничуточки! – отозвалась с заднего сиденья Лиза.

– Можно вполне сделать привал и перекусить, – сказала Таня.

Путешественники с большим удовольствием поели бутерброды, выпили Сашиного душистого чая из термоса и с вечерней зорькой уходящих красно-золотистых лучей вернулись домой.

– Пока, богатырь Шурик, – сказала Лиза, прощаясь с соседом перед калиткой. – Мяу-мяу!

– До завтра, Кисенок! – в ответ молвил Саша. – Колбасой на ночь не увлекайся, а то мыши хвост тебе отгрызут.

Лиза прыснула и убежала в дом. Саша попросил Таню остаться и немного посидеть с ним на крылечке дома.

Обнявшись, они много говорили, сидя на стареньких ступенях. Саша перебирал пальцами длинные пряди волос любимой девушки. Танино сердечко трепетало.

– Расскажи мне о своих родителях, – тихо обратилась Таня.

– Про отца и деда ты все знаешь, – отозвался сосед. – А мама умерла, когда я был маленьким. Сколько себя помню, со мной всегда и в радостях и горстях были наши домработники, одна бездетная пара. Они мне вроде как вторые родители. Отец ведь всю свою жизнь то в музее, то в командировках. Дед же, как с военной службы в отставку вышел, так в деревне и осел.

– А мои родители пропали без вести, когда я ребенком была, как Лиза. Уехали на заработки в Москву и не вернулись. Сестренка тогда еще малюткой годовалой была. Бабушка с нами жила. А потом дом сгорел, бабушка погибла, а нас с Лисенком в детский дом определили.

– Вы искать их пытались? – спросил Саша. – Может, я попробую вам помочь, я же кладоискатель, – улыбнулся он.

– Искали, но напрасно, – грустным голосом промолвила Таня, вытирая слезинки.

– Фотографии у тебя их сохранились?

– Все сгорело, – ответила Таня.

– Ничего, и без фотографий найдем, – уверенно произнес Саша. Он коснулся губами Таниных глаз, обнял крепко девушку и прошептал: – Все будет хорошо, моя любимая находка!

– Тили-тили тесто, спать пора! – высунула нос из-за двери Лиза.

Таня попрощалась с Сашей и зашла с сестренкой в дом.

Как только девочки легли в кровати и погасили свет, новая деревянная куколка сразу дала о себе знать. Матрешка сидела поверх шкафа, и лунный свет освещал ее во всей красе, несмотря на небольшой размер. Игрушка имела вид маленькой босоногой девочки со светлокудрой головкой, наивными акварельными глазками и детски-радостной улыбкой в легком белоснежном платьице.

Таня сняла куколку со шкафа и произнесла: – Лисенок, эта матрешка точь-в-точь ты в детстве.

– Танюша, скорее покажи мне ее, – попросила девочка.

Младшая сестра осмотрела игрушку и с нетерпением вскрыла. Чистый молочно-серебристый свет бурным потоком выплеснул в ладошки Лизы крошечного ангелочка в воздушно-белом платье с бархатными крылышками и золотистым нимбом вокруг головы. В руках ангелочка была маленькая певучая скрипка.

– Здравствуй, Лизонька! Здравствуй, Танечка! – улыбнулся ангел, вспорхнув бесшумно легкими крыльями вверх и коснувшись поочередно щеки одной, потом другой сестренки. – Сегодня Лизонькины именины, а завтра твои, Танечка! – произнес ангелочек. – Приготовлен для вас особенный подарок. Но сначала расскажу вам, прелестницы, как праздник именин раньше на Руси отмечался.

– Как интересно, – запрыгала в постели радостная Лиза. – Вот только, миленький ангелочек, мое день рождение зимой, а не сегодня!

– Нет-нет, Лизонька, не путай. Именины, это вовсе не день рождения. Именины – это уникальный христианский праздник, который называют по-другому Днем ангела. После священного обряда Крещения посылает нам Господь Бог невидимого защитника, который оберегает нас на протяжении всей жизни от бед и несчастий. В честь этого ангела-защитника и покровителя имя нам дано.