Мираж

– Богиня на месте, прием-м, прием-м! Повторяю: богиня на месте.

Студентка еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Секретарша, оказывается, веселая женщина.

В кабинете ректора что-то грохнулось. Послышались громкие шаги, дверь распахнулась и в проеме возник Керж в лиловом свитере, серых брюках, украшенных крупными замками и заклепками.

– Девочка моя, ну нельзя же гонять взрослых дяденек! – он грациозно взял Алису за руку и провел в кабинет.

– З-здравствуйте, – растерялась первокурсница и робко посмотрела на ректора: что он может подумать?

– Здрасьте-здрасьте, – Керж сделал реверанс. – Я ведь тебе по-русски сказал, что нужно делать, напомнил золотые слова, визиточку дал для мотивации. А ты чем отплатила, негодница?

Алиса стояла столбиком посреди владений главного человека академии и не понимала: шутит его гость или нет. Зачем нужен этот спектакль? И вообще, как он умудрился не забыть ее за эти дни? Как ответить на столь странное обвинение?

– Во-от, – друг ректора поучительно поднял указательный палец вверх, по-своему расценив молчание девушки. – Стыдно стало, да? Ну признайся же.

– Извините, но я не собиралась на конкурс. Мне учиться нужно, а не прогуливать.

Алисе хотелось закрыть глаза и уши, чтобы защитить себя от праведного гнева Кержа. Она чувствовала, как краска заливает лицо. И представила, как бы нарисовала это – густая бордово-лиловая смесь поглощает бледное спокойствие.

– Опять двадцать пять! – тот в сердцах стукнул себя по бедрам. – Тьфу-тьфу-тьфу, – поплевал он через левое плечо, – еще не хватало 25-летних старушек на конкурсе. Пойми ты, студентка-отличница-комсомолка, годы идут. И свой королевский возраст ты можешь просидеть за мольбертом. Ну ты-то хоть скажи свое веское слово! – обратился он к ректору.

Павел Сергеевич держал руки перед собой, крутя большими пальцами невидимое колесо, и внимательно смотрел на студентку.

– В общем-то я понимаю, чего вскипятился Керж, – резюмировал он после паузы. – Алиса, наши студентки участвуют в разных конкурсах, в том числе красоты. Это часть имиджа заведения – академия должна показывать, какие кадры воспитывает. Мы официально оформим свободный график, преподавателей предупредим, так что проблем не будет.

– Мне не хотелось бы начинать с пропусков… – попыталась возразить Алиса.

– Пока идет раскачка, – пожал плечами ректор. – Но я попрошу преподавателей позаниматься отдельно по сложным темам. От тебя останется выступить так, чтобы наш вуз запомнился.

– Я постараюсь, – обреченно пролепетала студентка.

– Мало стараться, надо блистать! – Керж составил ноги как балерина и приподнял запястья, словно пальцами держал пышную юбку платья на каркасе.

***

Следующие недели летели – не успев начаться, тут же заканчивались. Алиса ощущала себя в вечном водовороте между академией, стараясь пропускать по-минимуму, и студией Кержа, где проходила подготовка к конкурсу. К вечеру ноги гудели, а голова кирпичом падала на подушку.

Преподаватели порядком подустали от последствий дружбы ректора с «маэстро красоты», но к первокурснице прониклись больше сочувствием. Благодаря Манише Игнатьевне все не просто были в курсе участия девушки, но и обстоятельствах ее согласия.

Наставники старались не нагружать лишней работой, прощали ей недоработки, веря, что все «хвосты» ответственная девушка сдаст.

Другое дело – сам конкурс, дисциплину на котором Алиса сравнивала с армейской (исключительно в ее представлении). И как дембель считала дни, когда все это безумие закончится.

Отец – Александр Витальевич – ворчал, мол, не для того дочь получает высшее образование, чтобы в итоге в труселях перед публикой ходить. Мать – Наталья Васильевна – лишь вздыхала, не зная, как помочь Алисе.

В канун конкурса мать предложила прогуляться. Просто пройтись по улицам – давно забытое времяпрепровождение для дочки. Тропинки покрыл снег, пушистые снежинки витали на фоне мигающих витрин, напоминая о приближении Нового года.

– У тебя завтра важный день, – смотря за белое полотно под ногами сказала мать.

– Поскорее бы наступило послезавтра. – Алиса с удовольствием вдохнула свежего зимнего воздуха.

– Я представляю, как ты устала. Но постарайся сделать так, чтобы все потраченные силы и время не ушли в никуда, – Наталья Васильевна посмотрела на дочь. – Покажи, какая ты красавица. Ведь это так и есть. Недаром твой Керж привязался.

– Другого слова не найти, – улыбнулась Алиса. – Конечно же я постараюсь, иначе буду сожалеть об этом всю оставшуюся, – повторила она слова мамы.

– Все правильно, детка, – улыбнулась та. – Представь себе, через сутки ты будешь блистать на сцене, а еще через сутки беззаботно отсыпаться.

– Да, – мечтательно протянула Алиса.

– И, может, проснешься знаменитой, – мама подмигнула.

– Ты необъективно оцениваешь меня.

– Я объективна, и ты действительно заслуживаешь короны.

Разговор прервал резкий визг шин. Все стали смотреть куда-то направо, перешептываться. Мама с дочкой тоже повернули головы.

Через дорогу находился модный и очень дорогой ресторан. У центрального входа вакантное место заняла черная иномарка. В отличие от других машин – стоящих и едущих – она вся блестела чистотой, словно была выше всего, в том числе слякоти.

Из автомобиля вышел молодой мужчина, излучающий успех и всевластие. Алиса не разбиралась в брендах, но почему-то была уверена, что черное пальто, как и костюм, из дорогущего бутика.

Незнакомец почти дошел до входа, когда ему позвонили на мобильный. Он обернулся, под светом фонарей еще больше излучая уверенность и богатство. «Надо же, молодой, а не пижон старый», – про себя удивилась Алиса.

Мать проследила за взглядом дочери и философски отметила:

– Главное, не деньги, а чтобы человек был хороший.

***

За кулисами царила обычная для конкурсов суета: наряды, мейкапы, кудри, нервы… Подгоняющие голоса организаторов, построения, последние выдохи, чтобы унять волнение.

– Девочки, завтра будете спать. А сейчас всем приказ жечь! – наставница Анна Никольская давала последние напутствия. – Все молодцы, все красавицы, остается показать, чему вас столько времени учили. Осанка, подбородок, улыбка… – Никольская сделала шаг вперед, посмотрев на сцену, подождала пару секунд. – Ну, ни пуха!

Девушки рядком стали подниматься по знакомой лестнице, ведущей от гримерок к сцене.

– И не громыхаем, как стало кобылок,– напомнила Анна про деревянные настилы.

Алиса была в центре ряда, 13-ой, как и в буклете, которые раздавали зрителям, чтобы они могли внимательнее ознакомиться с достоинствами каждой участницы.

Коленки подрагивали, все нутро охватил мандраж, но девушка сделала глубокий выдох и постаралась взять себя в руки. Расслабиться и получить удовольствие от шоу, аплодисментов, всего блеска вокруг. Она грациозно шла по подиуму, улыбалась, смотрела на лица зрителей, пытаясь определить их оценку. Затем перевела взгляд на жюри.

Керж тут же послал ей воздушный поцелуй и приложил ладони к сердцу. Алиса улыбнулась шире, поняв, что она все делает правильно, но в следующий момент чуть не запнулась, увидев его – вчерашнего незнакомца у ресторана. Сейчас он сидел рядом с «маэстро красоты» и смотрел прямо ей в глаза. Внутри все затрепетало. Она одернула себя, улыбнулась и направилась обратно на сцену, стараясь сохранить легкую походку.

Когда все участницы выстроились красивым полукругом, приглашенный ведущий в костюме, на котором блесток побольше, чем на платьях финалисток, начал шоу.

Алиса смотрела в зал. Зрители с интересом рассматривали девушек, делали фотографии, показывали пальцы вверх понравившимся. В общем, публика была благодушна.

– Дамы и господа! Приветствуем наших участниц… – словно из другого мира доносился голос ведущего. – Представляем членов нашего многоуважаемого жюри…

Алиса посмотрела в сторону заветного столика, сидящие за которым по очереди вставали, когда их объявляли. До него было пара десятков метров, но даже с такого расстояния ей казалось, что вчерашний незнакомец смотрит прямо на нее.

…– а также я рад приветствовать члена жюри и главного спонсора конкурса, генерального директора холдинга «KOV». Встречайте – Алексей Ковальский, – незнакомец встал, повернулся к залу, подняв в приветствии руку, и повернулся к сцене.

Алисе снова показалось, что он улыбнулся ей.

– …а теперь поаплодируем нашим красавицам, поблагодарив на прекрасный выход, – продолжал ведущий. – Пока девочки переодеваются, перед вами выступят местные популярные коллективы. Вот их целый список… – приглашенный шоумен продемонстрировал содержимое папочки.

Дальше все было как в тумане. Наставления Никольской, блеск софитов, метры подиума, смены украшений и нарядов, улыбка, в которой замерло лицо… Финиш и ее имя – королевы красоты. И ощущение нереальности, что это происходит с ней, здесь, прямо в данную минуту.

Такое же ощущение нереальности у нее было и сейчас, на Мальдивах, на берегу Индийского океана. «Я просто не могу поверить своему счастью», – решила она.

***

Мэкс – Максим Герасимов – тоже не мог поверить в реальность происходящего, шагая по горячему песку Южно-Китайского моря. Или Восточного, или Вьетнамского – как предпочитают его называть местные жители из-за военного прошлого со своим соседом.

Впрочем, это военное прошлое нисколько не смущало самих китайцев, путешествующих целыми коллективами. Говорили они громко, да и вели как у себя дома. Мэксу даже показалось, что он не долетел до восточного края Азии.

На проезжей части не прекращался поток мотоциклистов, которые не реагировали на «зебры» и пешеходов. Людей водители не пропускали, а объезжали. В любой момент автомобилисты могли выехать на встречную полосу, повернуть наперекор всем правилам, посигналить на тротуаре, чтобы их пропустили. Вот бы наших гаишников сюда – быстро бы навели порядок.

Не утихающая от шума моторов и бесконечных сигналов дорога находилась за подстриженными треугольниками и спиралями деревьями, напротив голубой поверхности воды. Вдалеке тянулись вышки канатной дороги до острова развлечений, огромные буквы которого были видны и на материке. Позади осталось здание в виде лотоса – главная достопримечательность набережной Нячанга.

Да, все точно так, как было в том фильме для туристов, который ему дали в агентстве, даже появилось ощущение, что та самая картинка ожила. Или он каким-то странным образом попал в нее.

Мэкс не верил, что реализовал свой побег. Он действительно сбежал! От серьезных разговоров, перспектив и надежд, которые возлагали на него родители. Точнее, отец.

Он был властный и наделенный властью. Впрочем, почему был? И сейчас есть – грозный прокурор региона Владимир Васильевич Герасимов, не дающий спуску осуждаемым, другим ведомствам в погонах, представителям власти, непосредственным подчиненным и своей семье.

Мать давно смирилась с диктатором в доме, как-то приспособившись с этим обстоятельством и продолжая жить себе в радость. Но молодая бурлящая кровь старшего отпрыска и врожденное упрямство – не меньше, чем у отца в его возрасте – провоцировали бесконечные стычки, напоминающие борьбу двух баранов. Каждый гнул свою линию, у каждого было свое видение. Вот только жизнь – его, Мэкса, а не отца, хоть старший и платил по счетам младшего.

Главный в доме не одобрял все. Начиная с внешности сына. Парень получился среднего роста, зато плечистым и крепким. Легкая щетина опоясывала подбородок и сливалась с короткими волосками вокруг висков, над которыми отращенная грива была собрана в небрежный хвост.

– Если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез, а не как хиппи-бездельника, приведи себя в порядок! – отец не переставал это твердить изо дня в день.

И его не интересовало, что в некоторых слоях и сферах, где сын действительно хотел бы работать, подобную прическу можно назвать дресс-кодом. Впрочем, и адвокаты с яркой внешностью привлекают больше внимания (читай – клиентуры). В конце концов, судят по результатам, а не по правильно насаженному галстуку между створок пиджака.

Не одобрял отец и несерьезную компанию закадычных друзей, легкомысленное отношение к будущей работе и самой работе. Что это за дело – в Интернете ковыряться! Стыдно ж будущим детям сказать, чем отец зарабатывает на жизнь. Если вообще получится заработать.

Сын пытался объяснить, что сайты, мобильные приложения, их обслуживание и продвижение, как и компьютерная безопасность – перспективно и денежно. Но отец гнул свое.

Когда Мэкс решил оставить честно полученный диплом юриста, к слову, с весьма впечатляющими результатами, чтобы начать разработку компьютерной игры, разразился настоящий гром. Стало невыносимо не только находиться дома, но и вне его.

Свободолюбивый парень мечтал об одном: сбежать. Подальше. На край земли.

– Это тебе во Вьетнам надо, – улыбнулся новичок в их команде.

У него была приличная серьезная работа, к их мужскому шабашу он примкнул из интереса. Познакомился с одним из разработчиков в Сети и получил пропуск в их проект вкупе с прозвищем Дрю.

– Да денег надо дофига. Там же перелет дорогой, – отмахнулся от идеи Мэкс.

– Зато нет виз и лететь по горящим можно хоть завтра. Пару сланцев только из дома вынести незаметно и заграник.

Новичок уже полез в телефон и начал что-то искать. Мэкс – инстинкт, однако – тоже уставился на дисплей.

– У меня есть один… в турагентстве работает. Сейчас узнаем все, – Мэкс не успел ничего ответить, как тот уже кликнул на нужное имя и стал дожидаться ответа.

Ему ответили быстро, после небольшой дружеской перепалки Дрю изложил суть вопроса.

– Слу-ушай, а у меня есть шикардосный вариант, – эту фразу услышал даже Мэкс. Дальше разобрать не смог, но по тону стало понятно, что тот самый вариант всячески расхваливают.

Дрю подошел к столу и стал что-то искать, Мэкс сообразил, что нужна ручка.

Он залез в тумбочку и пошелестил там. Сбоку что-то брякнуло. Ручка с логотипом университета, часть подарка на выпуск. В этот момент он просто обожал свой вуз. Там же нашелся тематический блокнотик.

Дрю продолжал разговор, вставляя какие-то вопросы, кивая головой, отчего покачивались вихры на голове. Попутно расчеркал ручку на чистом листе и попросил повторить основные данные. Мэкс внимательно смотрел, как на бледных квадратиках появляется дата – уже завтра! Четыре звездочки, 10 ночей. А потом цена – просто нереальная. Такие только в рекламах для заманух пишут, чтобы привлечь клиентов.

– 15 тысяч? – не поверил своим глазам Мэкс.

– Ага. Отель супер, только построили, море через дорогу.

– И за пятнашку? Да таких цен не бывает, лохотрон какой-то.

– Агент приличный и фирма его тоже. А по цене – супергорящее предложение. С утра один чел отказался от поездки, что-то в семье случилось. Не прогорать же добру.

Мэкс уже не слушал объяснения, прикидывая, где добыть деньжат и как лучше слинять из дома.

– Чего задумался-то? – Дрю потряс его за плечо. – Денег нет?

– На путевку-то есть. Но с собой еще надо.

– Давай сначала с путевкой решим, с собой потом наскребем. Ок?

– Ага, ок.

– Остается одно – тащи загранпаспорт.

***

– Загранпаспорт, пожалуйста.

Молоденький сотрудник пограничной службы смотрел на нее свысока, через стекло кабинки в «зеленом коридоре». А он симпатичный, подумала Лёля и нервно улыбнулась. Боже, о чем она только думает?

Он что-то спросил. Ах да, паспорт. Лёля снова нервно улыбнулась и, оглянувшись по сторонам, полезла в сумочку. Симпатичный таможенник смотрел на нее – с усталостью, сочувствием и недоумением.

И все три составляющие объяснимы: усталость – из-за позднего времени, сочувствие – к ее несобранности и нескладности. И недоумение, почему паспорт находится не в руках, с вложенными билетами, как у других пассажиров. Чтобы сэкономить время на поиски по карманам и сумкам и увеличить его на дьюти-фри-променад.

Лёля гоняла содержимое по широкому дну просторной сумки, не находя плоского прямоугольника в кожаной обложке. Она еще раз виновато улыбнулась и подняла поклажу повыше. Таможенник тоже выглянул – из любопытства: чего только не вмещается в женские сумочки. У одной из стенок блеснула коричневая обложка.

Лёля вытащила паспорт и протянула в проем под стеклом, движения получились угловатые и нервные. Она в очередной раз улыбнулась специалисту, в очередной раз отметив, какой он симпатичный. И ведь он так походит на Вовчика Смолякова из параллельного класса, по которому сходили с ума все девчонки, в том числе и сама Лёля!

Странное дело, она на днях его вспоминала. Интересно было бы узнать, как сложилась его жизнь? А может, это его сын? Такие же бархатные ресницы, высокие выпуклые скулы, пухлые губы. Они чуть открылись и сделали несколько движений. Лёля зачарованно смотрела на них, пока до нее не дошло, что обладатель прекрасных уст снова что-то сказал.

– Простите? – посетительница почувствовала, как краснеет.

– У вас все в порядке? – молодой человек оторвался от монитора и посмотрел на нее через стекло.

– Да, в порядке, – Лёля снова нервно улыбнулась и оглянулась на очередь. Остается самая малость: пройти этот кордон, сесть в самолет и расслабиться в предчувствии удовольствия.

Лёля поймала млеющую улыбку на своем лице. Не очередной нервный тик, а полноценное «мурр» кошки у миски со сметаной.

Однако вопрос родства таможенника с ее первой любовью не давал покоя. Он же будет сверлить ее всю дорогу. Лёля привстала на цыпочки, чтобы разглядеть бейджик или нашивку. Как назло, эту часть формы скрывала столешница, куда граждане выезжающие складывали свои документы.

Надеясь, что сотрудник, что-то набирающий и смотрящий в монитор не заметит ее жеста, Лёля подпрыгнула. Как раз в этот момент красавчик повернулся и вопросительно посмотрел на нее. Для путешественницы это был знакомый взгляд, ее вольности обычно заканчивались именно так. Что ж, не привыкать, одним впечатлённым больше.

– У вас точно все в порядке?

– Да-да, лететь и отдыхать смогу, – Лёля шумно сглотнула, уставившись прямо в бархатные глаза. А затем по-шпионски, скороговоркой спросила: – Как ваша фамилия?

Таможенник растерялся. Затем пододвинул табличку, стоявшую у другого края столешницы, поближе к странной туристке. На белом листке под прозрачным пластиком было указано: Сергей Владимирович Смоляков.

Лёля аж ахнула, прикрыв ладонью губы. Так не бывает! Чтобы подумать о человеке и получить своего рода весточку от него.

– Так вы сын Вовчика? – заговорщицки спросила она.

– Мой отец действительно Владимир, что логично из моего отчества, – в глазах парня мелькнули озорные огоньки.

– Он в 12-ей учился?

– В 12-ой, – теперь специалист смотрел на нее с интересом.

– Привет передавайте ему. От Лёли. Елены Карминой, – поправилась туристка. – Мы когда-то учились вместе… А Кармина – моя девичья фамилия… – она снова уставилась в бархатные глаза. – Вы очень похожи на него!

– Спасибо, – Смоляков-младший улыбнулся. – Обязательно передам привет, – сотрудник громко поставил печать и протянул паспорт женщине.

– Спасибо, – поблагодарила та и направилась дальше, услышав за спиной нервное «ну наконец-то» из очереди туристов.

А чего она хотела? Лёля была создана несобранной и на своей волне, что выражалось в поступках невпопад, алогичности действий, способностью нервировать окружающих своими вопросами, создавая подобные очереди и прочие неудобства на ровном месте. Поэтому недовольное фырканье для нее было привычным делом. Она бы удивилась, если не услышала знакомые интонации.

***

Ей повезло встретить полную противоположность себя: организованного и всеми уважаемого человека. Владлен Леонидович Прокопьев – ее муж, главврач крупного медицинского центра, известен не только в медицинских кругах, причем, за пределами их региона. Его приглашали выступать в СМИ, привлекали как эксперта разные учреждения, в том числе чиновники и правоохранители.

Он помог не одной сотне пациентов излечиться, восстановиться, стать нормальными людьми, несмотря на различные отклонения. Единственный пациент, перед которым он был бессилен, – это его жена.

Когда-то доктора покорила ее чистота и бесподобная наивность, казавшиеся в лихих 90-ых оазисом среди распоясавшихся нравов. Оказавшись в законном браке стервенеть жена не начала. Впрочем, как и взрослеть – тоже, оставаясь в душе милым ребенком.

Никакие тесты, анализы, электронная диагностика не могли выявить отклонения, в народе называемые «чудачеством» и «не от мира сего». Однако он и не думал расставаться с ней. И непонятно, что больше брало верх: любящий человек, защитник слабых или профессиональный врач.

Окружающие удивлялись, что их может связывать. За спинами украдкой шутили, что мега-доктор просто не мог оторваться от тяжелого случая, пока не добьется полного излечения. Но шутками сильно не увлекались: уважение к живой легенде брало свое.

Когда Влад был рядом, все было выстроено по полочкам. Однако череда невинных поступков супруги выворачивала все навыворот.

Так в обиходе появились записки-инструкции: что нужно сделать с указанием времени и при необходимости места. Другие записки напоминали, чего категорически делать нельзя.

К примеру, перед важными встречами засиживаться у окна, отправляться на прогулку и в магазин, увлекаться сериалами и книжками. Потому что чудо-женщина может потерять счет времени, встретить кого-либо или встрять в нелепую ситуацию. Или просто забыть обо всем на свете, а затем виновато хлопать глазками и странно смыкать губы, что в ее понимании улыбкой зовется.

Достучаться до затаившегося внутри здравомыслия не получалось. Лёля внимательно выслушивала, в чем она виновата (благо, без слез и истерик), после чего могла выдать совершенно не имеющую к ситуации фразу. Типа «А интересно, сколько лет Пирсу Броснану» или «Как долго лететь до Марса».

Муж сходил с ума, ходя из угла в угол, хватаясь за голову, бесконечно снимая очки, протирая и возвращая на нос. Грудь и живот тяжело поднимались под пиджаком, подтяжки впивались в круглое тело. В этом состоянии он напоминал Лёле гадкого гнома. Когда же супруг был добр и благодушен, то ассоциировался с «моим прекрасным Карлсоном».

Как-то она призналась, какие прозвища придумала Владлену Леонидовичу, что привело его в состояние ступора. И в дальнейшем, при различных семейных сценах он пытался угадать, как в этой головке, за загадочным выражением лица, повторяется «гадкий гном» или «мой прекрасный Карлсон».

***

В этот раз они поссорились серьезно. По мнению Лёли – повод был никчемный. Ну подумаешь, ответила по телефону, что ее милый муж купается в ванночке, поэтому не может сейчас разговаривать. Строгий мужской голос растерялся, затем стал подрагивать, сдерживая смех. А в медицинском университете еще долгое время посмеивались над главврачом, сравнивая с пупсиком.

Выходка вполне в духе Лёли. Но чаша терпения мужа оказалась давно переполнена. Чтобы пробить свою вечно загадочную Джоконду он пошел с козырей, попрекнув жену в отсутствие детей. Надавил на самое больное, добавив, что природа распорядилась разумно: кому нужна такая безмозглая мать.

У именитого мужа получилось достучаться. Лёля ушла в другую комнату и пролежала на кушетке до следующего утра, думая о том, как ей жить. Муж, конечно, прав. Он знает, что она не приспособлена для самостоятельной жизни. Но и так тоже жить нельзя.

Кто бы только знал, как часто она мечтала о другой жизни, счастливой, беззаботной, с детьми! При этом рядом почему-то оказывался не Влад, а школьная любовь Вовчик Смоляков. Будто упрек подсознания об упущенной возможности получить свой кусочек рая.

В свои 40+ она не теряла надежды на чудо, смирившись с нынешним альтернативным вариантом – с надежностью, благосостоянием и престижем, которые олицетворял ее муж.

Может, своими чудачествами она пыталась отгородиться от грустных мыслей – как могло бы быть в другой реальности?

Она чувствовала, что муж тоже не спал в эту ночь. Кто знает – может, и он думал о том, как могла сложиться его жизнь с другой женщиной.

***

Около восьми часов до Лёли доносились из-за двери обычные утренние звуки, которые прекратились хлопком входной двери. Когда все стихло, хозяйка продолжала лежать, ища ответ на свой главный вопрос.

Затем нехотя поднялась и подошла к окну. Машины супруга, конечно, не было на месте, водитель его отвез вершить великие медицинские дела. Редкие прохожие и автомобили появлялись на дороге, залитой солнцем. Лёля внезапно почувствовала, что ей тяжело дышать. Надо на воздух, срочно!

Быстро умывшись и почистив зубы, она вышла на улицу. Оглянулась вокруг и стала медленно наполнять легкие воздухом, поднимая вверх руки.

Когда она снова открыла глаза, то в стороне увидела промоутера. Лёля никогда не отличалась внимательностью, но она готова была поклясться, что минуту назад здесь никого не было. И вообще люди с листовками здесь не были замечены: не настолько ходовое место.