Невеста для Хуберта

– Упитанности? Мг, что я, какое-то животное?– возмутилась Эллина.

– Тогда запиши так “среднего роста и полноты”,– согласился он с ее убедительным доводом.

– Степ, получается, что я старая дева, сохранившая невинность?– оторвала она ручку от бумаги.

– Он, что проверять твою невинность будет? – отозвался он вопросом на ее тревогу.– Ты ведь не собираешься с ним спать?

– Конечно, нет, я тебе верна до гроба перед совестью и богом,– пообещала она, скромно опустив ресницы и по-девичьи зардевшись.– Может, как пишут в газетах, точно указать свой рост, вес, размер талии и бедер, цвет глаз?

– Укажи еще размер бюстгальтера,– съязвил он.– Зачем старцу нужны твои габариты и прелести, ты ведь не в бордель поступаешь?

– Вдруг его это интересует? – не уступала она.

– Достаточно будет твоей фотографии, – ответил Степан и велел.– Пиши дальше, по профессии я медсестра, безболезненно делаю инъекции, ставлю банки, горчичники и клизмы, поэтому заботливый уход, необходимые процедуры вам гарантированы. Жизнь моя здесь протекает однообразно: серые будни, дом, работа и так каждый день, никаких культурных развлечений и праздников для души.

Я – женщина строгих правил, со здоровой психикой, со скромными потребностями и без больших претензий и амбиций. Но, увы, уже много лет страдаю из-за одиночества, не могу найти достойного спутника жизни. Сердце мне подсказывает, что именно вы – мой доблестный рыцарь Айвенго, которого я столько лет ждала, сохранив верность, предчувствуя нашу встречу. Господь вознаградил меня за долготерпение. Я не избалована, имею навыки в кулинарии и ведении домашнего хозяйства… – диктовал он, войдя в азарт.

Эллина оборвала рукописную вязь, с укоризной взглянула на супруга.

– Степ, а может не надо о кулинарии и домашнем хозяйстве напоминать? – спросила она.– Я сыта по горло тем, что ты меня свел до положения кухарки, посудомойки. Он ведь не прислугу нанимает, а жену выбирает. Следует знать себе цену и сохранять достоинство…

– Ничего, ничего,– остановил он ее жестом.– Послушное теля двух маток сосет или у тебя другие планы? С порога к старцу в постель?

– Ты у меня единственный.

– Тогда пусть остается, как написала,– велел Степан.– Надо хитро действовать как в каратэ, сначала поддашься, расслабишь старика, а затем проявишь свой характер. Дашь ему понять, что ты не дворовая девка на побегушках, не позволишь на себе воду возить, не служанка, а госпожа.

– Будь, по-твоему, – согласилась Эллина.

– А теперь надо что-нибудь о твоих увлечениях, хобби черкануть.

Пшонка взял с полки книжку “Нидерланды”, открыл ее, задерживая взгляд на цветных иллюстрациях с изображением архитектурных достопримечательностей – зданий Генеральных штатов, парламента, ратуши, королевского дворца.

Углубился в текст и, спустя несколько минут, произнес:

– Пиши. Я неравнодушна к истории, культуре и искусству. Люблю посещать музеи, театры, картинные галереи, восхищена живописными полотнами голландских художников. Мечтаю увидеть полотно знаменитого Рембрандта “Ночной дозор”, картины других мастеров кисти. Горжусь трудом ваших мужественных соотечественников, борющихся с морской стихией, возводящих грандиозные дамбы. Буду искренне вам благодарна, мой добрый избранник, если покажите мне знаменитый городок Мадуродам.

Со светлой надеждой и большим интересом жду встречи с вами и страной тюльпанов, сыра и ветряных мельниц (о девицах на улице Красных фонарей решили умолчать). Теплый привет из солнечного Крыма. Верная и преданная вам Эллина Макаровна Пшонка.

– И все? – подняла она голову от бумаги, поставив точку.

– Нет, запиши еще номер квартирного телефона для контакта. Номера мобильных телефонов, пока засвечивать не следует, – произнес Степан и пояснил.– Письмо не сразу попадет в руки голландца, а через посредника. Я так полагаю, через его полномочного представителя или консула. Иностранцы во всех делах осторожны. Сломя голову, не лезут, поэтому и нам надо держать ухо востро, чтобы не пронюхали о нашей идее. Ты у меня острая на язык, но смотри, ничего лишнего не ляпни. Прежде чем, что-то сказать или написать, хорошенько подумай своей тыквой.

– Не учи ученого, съешь пшена толченного, – фыркнула Эллина. Вложила свою лучшую цветную фотографию. Положила лист с текстом в конверт, тщательно заклеила. Аккуратно написала отмеченный в объявлении адрес.

– Я сам отнесу его на почту,– произнес Степан, наклеив для надежности еще одну марку. – И будем, как говорится, ждать до первой звезды. Когда получим ответ из агентства, займусь твоим паспортом, чтобы комар носа не подточил.

– Степ, мне бы надо приодеться, прихорошиться, не в дырявых же сапогах и лохмотьях, как нищенка, к нему ехать, в самолет не пустят, подумают, что бомжа, – посетовала она. – Встречают ведь по одежке, а провожаю по уму. С умом у меня все в порядке, а вот с гардеробом не густо …

– За какие шиши?!– вспыхнул Степан.– Если бы у нас с тобой была куча валюты, сто лет бы нам не нужен был этот озабоченный голландец. Пусть он тебя встречает по уму, а одежку сам справит.

И пожалел о резкости, увидел, что жена обиделась, отвернулась к нему спиной, прихлебывая остывший жидкий кофе.

– Ладно, не дуйся, как мышь на крупу, что-нибудь придумаем. На барахолке, секонд-хенд есть неплохие вещи из той же Голландии. Безвыходных ситуаций не бывает. Я, к счастью, еще не разучился принимать нестандартные решения.

– Если я уеду, как же ты без меня, плоть, ведь требует? – выложила она последний аргумент.

– Потерплю, завяжу морским узлом. Не сомневайся, ты у меня единственная и неповторимая.

– Так я и поверила, – усмехнулась женщина. – Кто повариху Надьку в рейсах по очереди с другими рыбаками разминал? Мне об этом Францевна все уши прожужжала.

– Кто, кто? Капитан и его первый помощник, тайный агент на КГБ. Их специально в экипаж внедряли, чтобы никто из рыбаков за бугор не сбежал – с досадой пояснил Степан. – Пойми, на борту не меньше сотни членов экипажа и всего три бабы. До рядовых моряков очередь не доходила, по полгода сидели на голодном пайке. Поэтому твоя торговка Францевна зря языком чешет, рядовым членам профсоюза ничего не перепадало. И потом было не до баб, за сутки так с тралами и рыбой намаешься, что без всякого шторма с ног валишься. Мне, опытному мореману, не привыкать, пятнадцать лет на промыслах корячился, в штормах, словно вобла, просолился и закалился.

– Зарекался кувшин по воду ходить, – напомнила Эллина.

Пшонка взял со стола конверт, оделся в заношенную куртку, нахлобучив на голову шапку из овчины, вышел из квартиры.

3

Дня через три в квартире прозвучал телефонный звонок. Эллина в это время хлопотала на кухне. Степан поднял трубку.

– Слушаю, – произнес он с металлом в голосе и с опозданием осознал, что допустил оплошность, ведь по резкому звонку не трудно было догадаться, что междугородка.

– Вас беспокоит представитель международного брачного агентства «Счастье без границ», – прозвучал приятный мужской тенор и с явной настороженностью поинтересовался.– Это квартира Эллины Макаровны Пшонки? Я не ошибся?

– Не ошиблись.

– Странно, ведь в полученном нами письме она сообщила, что незамужняя, девица и страдает от одиночества и тоски, ищет достойного спутника жизни?

– Конечно, холостячка, старая дева, страдает от одиночества и тоски, ищет достойного жениха,– подтвердил Степан и быстро сообразил. – Вы не сомневайтесь насчет ее нравственности. Я, ее двоюродный брат, приехал по телеграмме из Ростова, чтобы присмотреть за жильем, пока сестрица будет в Голландии. Квартиру без присмотра оставлять опасно, того и гляди, домушники обворуют, потому и примчался. Сестра у меня добрая, ласковая, как не помочь.

– Могу поговорить с ней?

– Без проблем,– ответил Пшонка, довольный тем, что ловко удалось выпутаться из неожиданной ситуации, и громко позвал.– Сестрица, Эллина, тебя к телефону по объявлению.

– Что отвечать?– прошептала она в замешательстве.

– Слушай, не торопись с ответом, я назвался твоим двоюродным братом. Приехал из Ростова по твоей телеграмме,– тихо пояснил он, прикрыв микрофон ладонью. – Больше нежности и доброты в голосе.

– Слушаю вас, – взяв трубку, произнесла она, как можно мягче.

– Добрый вечер, Эллина Макаровна.       Меня зовут Вилен Ильич, я – главный агент международного брачного агентства «Счастье без границ».

– Добрый, очень замечательный день, – с волнением отозвалась она.

– Ваше прекрасное, искренне письмо и фотография, которые мы разместили на сайте в Интернете, произвели на жениха неизгладимое впечатление, – сообщил он и вкрадчиво польстил. – У вас очень редкое и красивое имя. Звучит, как на флейте, волшебная музыка Э-дли-на-а…

– Разве редкое? Знаменитую актрису Быстрицкую тоже зовут Эллиной.

– Возможно, ее назвали в вашу честь? – пошутил он.

– Не знаю? – медленно соображая, стушевалась Пшонка. – Она намного старше меня. Снималась в кино, когда я еще ходила в детский сад.

– Впрочем, это не столь важно, Главное, что вы красивая, сексапильная, непорочная девица. В старые времена таких недотрог называли девами, – пояснил главный агент. – Ваше преимущество в том, что моложе не только Быстрицкой, но и претендующих на вашу руку состоятельных женихов, в том числе и банкира из Нидерландов. Лишь увидел ваше фото и прочитал письмо в переводе на английский язык, и сразу обомлел, понял, что нашел свою судьбу.

– Обомлел? Он же меня не видел? – удивилась Эллина.

–По Интернету отправили ему вашу фотографию и, он, не мешкая, сделал выбор. Теперь ваша очередь выбирать жениха. Не советую отдавать руку и сердце первому встречному. Следует знать себе цену, поторговаться, тогда больше станут уважать и беречь. Вдруг внешне не подойдет, ведь о вкусах не спорят.

– Где и когда я смогу его увидеть? Он прилетел в офис?

– Ну, что вы, душечка, – рассмеялся Вилен Ильич. – У банкира каждая минута на счету, ведь время – деньги. Это вам предстоит совершить незабываемое, романтическое путешествие в страну, как вы точно заметили, тюльпанов, сыра и ветряных мельниц. Встретит, как принцессу. Банкир предоставил свое фото. Импозантный господин. Лоб не узкий, как у бабуина, а высокий, сократовский, что свидетельствует о высоком интеллекте. Среди лобастых личностей немало великих людей.

– Я об этом знаю, Гениальность, талант зависят от объема, веса головного мозга, – с явным удовольствием блеснула она познаниями.

– Совершенно с вами согласен, головной мозг важнее спинного, – заметил главный агент и выдал очередную дозу комплимента.– У вас, Эллина Макаровна, незаурядные литературные способности. Жених согласен на встречу. Для этого вам надо прибыть в наше международное брачное агентство. Здесь мы оформим загранпаспорт, получим визу и приобретем для вас билет на Амстердам. При себе необходимо иметь паспорт, не менее четырехсот долларов на дорожные расходы и личные вещи.

– Четыреста долларов?!

– Разрешено и больше, не только в долларах, но в евро и рублях,– ответил он.– Пусть вас это не огорчает, затраты минимальные, будут возмещены сторицей, с лихвой. Недели вам на сборы хватит?

– Хватит,– не подумав, ответила, позабыв о том, что предстоит раздобыть паспорт без штампа о регистрации брака, а теперь еще и валюту.

– Не затягивайте с прибытием. Недостатка в претендентках на сердце богатого голландца нет. Такой шанс выпадает очень редко, – предупредил Вилен Ильич. – До скорой встречи.

Пшонка порывалась удовлетворить свое любопытство, узнать, как зовут и в каком городе живет жених, но связь оборвалась.

– Нагородил ты, Степ, проблем,– словно манекен, замерла она с трубкой в руке. – Новый паспорт, четыреста долларов и неделя на сборы? Вертись, муженек, это твоя затея, заварил кашу, сам ее и расхлебывай.

– М-да-а? Птичка моя, – почесал он затылок, ища оптимальные варианты.– Имитируешь потерю и получишь новый паспорт без штампа о браке. Использую старые связи. А вот с поиском долларов придется покрутиться. Впрочем, Эврика! На днях старпом Кирилл Чабан из Лас– Палъмаса прилетел с валютой. Мы с ним в «Реанимации» пару часов знатно посидели.

– В какой еще реанимации? Ты вроде здоров?– испугалась Эллина.

– Так рыбаки промеж себя кафетерий «Коралл», что в микрорайоне Марат, называют, – пояснил супруг.– Там они после большого бодуна свое подорванное здоровье водочкой, вином и пивом поправляют. Так вот, он проявил щедрость и похвастался, что рейс оказался удачным. Я не спросил, сколько он “зелени” привез, бестактно залазить в чужой карман. Но думаю, что не откажет в шестистах долларах. За новый паспорт придется нужному человеку дать на лапу и тебе перед дорогой приодеться. Кирюхе, когда был при деньгах, я не один раз помогал, поэтому он не откажет, войдет в положение.

Конечно, я ему о наших планах ни гу-гу. Скажу, что занимаю валюту на кормежку и оплату коммунальных услуг. Если вдруг упрется рогом или его жену жаба задавит, то придется у других одалживать, но тогда под большие проценты. Где наше не пропадало. Думаю, что старпом поможет, для него честь и совесть – не пустой звук. Все будет о, кей.. Готовься, наводи марафет, макияж, щеки румянами мажь, чисти свои перышки. Надо пустить пыль в глаза загранице, показать, что мы тоже не лыком шиты и не пальцем сделаны …

– Степ, он, ну, этот главный агент Вилен Ильич, тоже знает, что Голландия славится тюльпанами, сыром и ветряными мельницами…

– Он забыл добавить валютными бабами, которые обитают на улице Красных фонарей, – просветил супруг.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Эллина.

– Знаю и баста!

– Наверное, пользовался их услугами, когда траулер заходил в порт, – осенила ее догадка. – Значит, изменял мне напропалую.

– Если бы после нескольких месяцев на промысле, когда кровь в жилах закипает, захотел бы «разгрузиться», то не получилось бы, – вздохнул бывалый рыбак.

– Почему?

– По кочану! Первый помощник капитана нас от себя ни на шаг не отпускал, чтобы не опорочили облик советского человека. Запрещено было употреблять спиртные напитки, а с иностранками общаться тем более. Ты же знаешь, что в СССР секса не было. Первый помощник по заданию КГБ следил за тем, чтобы нас не завербовали западные спецслужбы. В общем, пас, как чабан отару овец.

Это сейчас, когда настежь открыли «железный занавес», вольному воля. Поезжай на все четыре стороны, только бы валюты было вдоволь. Вот заработаем на банкире и всей семьей отправимся в круиз. Насмотришься разной экзотики. Ты ведь дальше Крыма свой нос не показывала?

– Да, так получилось, – вздохнула она. – На кукурузнике в Симферополь довелось два или три раза летать, а на больших самолетах – ни разу. Что-то мне не по себе становится, как только представлю, что, не зная языка, окажусь в чужой стране.

– Банкир, наверняка, русский язык знает, – утешил Степан. – Если нет, то у него под рукой переводчик. Тебе придется лишь улыбаться, изображать умную девушку. Ты у меня прирожденная актриса. Не трусь, Элка, выше голову и хвост трубой, все у нас получится.

–Тебе легко мечтать, рассуждать. Не придется лететь к черту на кулички.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– За чужой счет каждый горазд, напиться. Эх, нам бы их капитал и возможности,– вздохнула Эллина и призналась. – Меня настораживает большая разница в возрасте. Не афера ли с этим объявлением?

– Тридцать лет, пустяки, – развеял он ее тревогу. – Я знаю одного старого чудака, так он женился на девушке с разницей в сорок лет, почитай, на внучке. Правда, она от него после медового месяца сбежала, но факт остается фактом.

– Это же инцест, кровосмешение? – возмутилась жена. – От таких браков родятся калеки с разными патологиями…

– Она ему не родственница, – сообщил Степан. – Хоть и месяц, но потешил свое самолюбие, насладился юным телом.

– Чего только на белом свете не бывает, поэтому и называют его грешным, – вздохнула Пшонка. – Помилуй и сохрани нас, Господь, от напастей, одари нас лучше счастьем…

Фортуна им не изменила. Все получилось, как надо – старпом не подвел, дал в кредит семьсот долларов, новый паспорт оформили в рекордный срок. Эллину немного приодели в меховые сапожки и недорогое бывшее в употреблении пальто с норковым, кое-где изъеденным молью каракулевым воротником.

– Степ, может про запас занять долларов триста у соседки Тамары Батрак? У нее валюта водится, недаром в Турцию и Польшу мотается за барахлом, – предложила супруга.

– Упаси Господь с этой базарной бабой связываться, – возразил супруг. – Начнет приставать, зачем да для кого? Она ушлая, без нотариально заверенной расписки не даст. А затем, если просрочим возврат долга, то не будет покоя, по судам затаскает. Мой кореш Кирюха под честное рыбацкое слово без всяких возражений и расписок валюту дал. А бабы себе на уме.

– Пожалуй, ты прав. Тамара мне тоже не нравится за длинный и острый язык, – призналась Эллина. – Любит в чужие дела совать нос, поэтому я отказалась от предложения вместе спекулировать на рынке тряпками, памперсами, бижутерией и турецким золотом. Всех осуждает, срамит, считая лишь себя праведной и справедливой. Горя и сплетен не оберешься.

– Вот именно, – подтвердил Степан, редко соглашавшийся с женой, и обнадежил. – Голландец тебе на радостях соболью или норковую шубу подарит, колье с бриллиантами, перстни с рубинами и изумрудами. У него, коль решил жениться на русской бабе, евро и доллары куры не клюют. Мучается, страдает из-за того, что не знает, что с ними делать. Мы быстро найдем им применение. У нас столько проблем, где тонко, там и рвется.

Пшонка подвела тушью ресницы, навела на щеках румяны, а губы очертила алой помадой. Освободилась от термобигудей и светло-каштановые волосы локонами обрамили ее голову. Степан с удивлением и восторгом произнес:

–Ох, ты, птичка моя, да ты у меня, красавица писаная! Глаз не отвести. Что ж ты раньше так не чепурилась? У голландца голова пойдет кругом, слюни потекут. Жаль тебя отпускать. Чувствую сердцем, что он от тебя не отстанет, пока не согрешишь.

– Степ, может, я никуда не поеду? Сердце не лежит и какое-то смутное предчувствие?– призналась жена.

– Нет, лапушка, поезжай, поздно назад пятками идти, поезд тронулся. Решено окончательно и бесповоротно, – твердо сказал супруг. – С болью в сердце отпускаю, но другого эффективного способа выбраться из нищеты, стать белыми людьми, у нас нет. Воровать, тащить в дом, где что плохо и хорошо лежит, мы не приучены, совесть не позволяет. Помощи ждать не откуда. Что твоя, что моя родня – нищета, донашивают обноски социализма. Сами смотрят, как бы у нас что-нибудь из одежды, обуви или харчей на халяву урвать. Поезжай, я за тебя буду молиться, и ждать валютных переводов…

– Знаю, какой из тебя праведник, – усмехнулась она. – Запьешь здесь по-черному без моего присмотра.

–Не без того, только по большим праздникам, я ведь не мумия, а живой человек с земными потребностями. Требуется разрядка от тоски и стрессов, а спирт – самое лучшее лекарство.

–Баб и собутыльников не смей в дом приводить, а то последние вещи вынесут, – наставляла она, рассматривая свое лицо в позеленевшем по краям зеркале старого трюмо. – Если только узнаю, что ты здесь устроил притон, публичный дом, то брошу все, вернусь и устрою тебе большую порку. Выгоню из квартиры к чертовой матери.

– Не от хорошей жизни я вынужден мыкаться, – вздохнул Степан. – Чтобы меня не затянула трясина, регулярно, не реже месяца переводи мне по 100, а лучше 200 евро и тогда порядок будет обеспечен.

– Ты что, рехнулся, такую сумму на одного?! Слишком жирно. Сколько же тогда мне останется?

– Не жадничай, ты же у голландца будешь, как королева, на полном обеспечении, – заметил он. – Только шибко не объедайся, знай меру, сохраняй фигуру, чтобы не превратилась в жирную Хавронью, как те американки или европейки на хот-догах и гамбургерах.

– Я знаю меру. Ох, Степ, мягко ты стелешь, да жестко спать, – возразила Эллина. – О чем угодно, легко помечтать, а как оно там, на самом деле получится, одному Богу известно. Вдруг он меня покарает за ложь, что я, замужняя женщина, прикинулась невинной, чтобы голландца облапошить?

– Потом, когда дело свершится, вместе грехи замолим, и Господь все простит. Многие так поступают и живут припеваючи, греша и тут же перед иконами замаливая грехи.

– Одно дело, когда человек грешит, заблуждается по недомыслию, а другое, когда со злым умыслом, сознательно, – промолвила жена.

– В том твоей вины нет. Политики, депутаты и чиновники, довели людей и страну до такого мерзкого состояния. Люди бегут за рубеж, словно крысы с тонущего корабля на заработки в страны дальнего зарубежья. Нет на жуликов и казнокрадов, захвативших власть, Сталина или Берия. Всех бы поставил к стенке и пустил в расход. Меньше народа, больше кислорода…

– Ладно, Степ, не рви сердце, словами и слезами делу не поможешь. Вдруг нам на сей раз, фортуна улыбнется, – с надеждой заявила супруга.

– Дай-то Боже! Чувствую, что это наш звездный час! – воодушевился он. – Ты – мой ангел-хранитель, последняя надежда на лучшую жизнь. Надуем голландца и заживем, как белые люди.

Пшонка призадумался о чем-то и продолжил:

– Сказывают, что в давние времена, перед тем, как оправиться в поход или плавание, воины и моряки надевали на своих жен или любовниц кожаные «пояса верности», чтобы те не занимались блудом. Может и нам что-нибудь подобное придумать?

– Еще чего не хватало, – возмутилась Эллина. – Голландец же меня сразу выставит за порог за такой «сюрприз».

– Да с ним надо ухо держать востро, – Степан почесал небритый затылок. – Но ты под любым предлогом отказывай ему в плотских удовольствиях. Ссылайся на болячки, критические дни, на перемену климата и вообще. Тяни кота за хвост.

– Степ, но ведь так долго продолжаться не может, он заподозрит неладное, станет силой брать?

– Выкручивайся, как можешь, но сохрани мне верность, чтобы никто не посмел сделать из меня рогоносца! – твердо с нескрываемой угрозой заявил супруг. – Устроишься и не скромничай, сразу же возьми буржуя за жабры. Потребуй аванс в пятьсот, нет… в тысячу евро, а может и больше, не обеднеет. Половину перешли мне по Вестерн-юнион, .

– Степ, ты мне уже все уши прожужжал с этим Вестерн-юнионом, – упрекнула Эллина.

– Что же ты, душечка, хотела. Самой в роскоши купаться, из золотой посуды питаться, – перебил он ее, довольный неожиданно удачной рифмой. – Не для того я тебя от сердца, от тела своего отрываю, чтобы ты там шиковала, а я здесь от голода пух.

Он выдержал паузу, пристально глядя на супругу, пытаясь проникнуть в ее сознание и разгадать коварный замысел. Потом продолжил:

– Может ты решила меня и дочку кинуть и связать свою судьбу с голландцем. Выкусишь, этот номер у тебя не пройдет. Из-под земли достану.

– Дурья твоя башка, у меня вообще нет желание ехать, черт знает куда? – призналась женщина. – Ты подумал о том куда, на какой счет я тебе буду валюту отправлять? Может, «дедушке на деревню». Почитай чеховский рассказ.

– Читал, когда в школе учился, – ответил и призадумался он. – У тебя Элка котелок хорошо варит. Как же я об этом не подумал. Понадеялся на почту, а она нынче плохо работает. Мошенники валюту перехватят. Ты права, надо срочно открыть валютный счет в каком-нибудь коммерческом банке. Эх, опять непредвиденные расходы. Придется пожертвовать несколькими бутылками самогона и пива.

– Меньше выпьешь, здоровее будешь, – заметила она.

– Если ты такая хитро-мудрая, то посоветуй, в каком банке лучше всего открыть счет?

–В агропромышленном банке, к нему больше доверия, банкротство не грозит, – сообщила Эллина.

– Может в Приватбанке?

– Там сплошь и рядом засели ушлые евреи.

–Так это и есть гарантия. Они не станут разорять свой банк! – с оптимизмом изрек он.

Не мешкая, отправился в офис банка, размещенный вблизи межрейсового дома рыбаков и ресторана «Меридиан» по улице Свердлова. Через час с довольной миной возвратился домой.

– Открыл счет? – спросила супруга.

– Да, – отозвался он, показал пластиковую карточку и пожаловался. – Заразы, не хотели открывать счет, пока не положил на него пять евро.

– Откуда валюта? – насторожилась она. – У тебя же деньги, как вода, не держатся, Уходят на пойло, постоянно квасишь с собутыльниками. То ты их угощаешь, то они тебя, поэтому не просыхаешь.

– Приберег на черный день, вот и пригодились. А насчет пойла, то твердо решил завязать. Ты не сомневайся, я хозяин своего слова.

– Эх, зарекался кувшин по воду ходить, – вздохнула Эллина. – Боюсь, что всю валюту на алкоголь и баб просадишь. Буду тебе переводить лишь на питание и оплату коммунальных услуг. Не броди по кабакам, а ищи работу, хотя бы сторожем или дворником.

– Выкусишь, я – потомственный рыбак и свято дорожу морской честью. Восемь раз пересек экватор, а ты сухопутная баба, ни одного раза не пересекла.