Император Николай II. Мученик

23 февраля 1909 г. Редигер на заседании Государственной думы не только не возразил на оскорбительный выпад Гучкова против руководства армии, но и солидаризировался с ним. Это было, конечно, недопустимо для члена Императорского правительства, тем более военного министра. 24 февраля Государь сказал Редигеру, что Гучкову следовало дать резкий отпор. После чего наступила двухнедельная пауза, в ходе которой Государь обдумывал, оставлять ли генерала на посту военного министра или нет. В результате им было принято решение о смещении Редигера. Конечно, оно было вызвано не только и не столько инцидентом в Думе, сколько совокупностью имеющейся у Николая II информации о связях своего министра с оппозицией. После же поведения Редигера в Думе Государь утратил к нему доверие, без которого дальнейшая работа с ним стала для Царя невозможной, о чем он и сказал Редигеру{195}. 18 марта 1909 г. Николай II писал матери: «Пришлось сменить военного министра Редигера за то, что он два раза в Думе не только не ответил против речи Гучкова, но согласился с ним и этим не защитил честь армии. Одновременно переменились и начальники Генерального и Главного штаба. Так, что всё управление стало новым»{196}. Начальником Генерального штаба стал генерал от инфантерии А. З. Мышлаевский, начальником Главного штаба – генерал-лейтенант Н. Г. Кондратьев.

Не успели новые руководители Военного ведомства приступить к работе, как при Государственной думе была создана тайная комиссия во главе с Гучковым, в которую вошли многие военные чины армии и флота. Генерал А. И. Деникин свидетельствовал: «Работа комиссии государственной обороны в период воссоздания флота и реорганизации армии после Японской войны протекала при деятельном негласном участии офицерской молодежи. А. И. Гучков образовал кружок, в состав которого вошли Савич, Крупенский, граф Бобринский и представители офицерства, во главе с генералом Гурко. По-видимому, к кружку примыкал и генерал Поливанов, сыгравший впоследствии такую крупную роль в развале армии»{197}.

По секретным сообщениям Охранного отделения, в 1909–1910 гг. Гучков «устроил в квартире некоего генерала на Сергиевской улице так называемый “гучковский главный штаб”. В собраниях этого “штаба” принимали участие чины Генерального и Главного штабов, офицеры разного рода оружия, военные писатели и члены Комиссии по государственной обороне с Гучковым во главе. На означенных частных собраниях нередко оглашались и совершенно секретные сведения»{198}. Государь прямо говорил, что «в оглашении перед Западом слабых сторон нашей армии виноват Гучков»{199}.

Генерал В. А. Сухомлинов, получив от Охранного отделения список военных членов «гучковской» комиссии, стал, с одобрения Государя, высылать их из столицы, давая им назначения в других городах. Так генерал В. И. Ромейко-Гурко был назначен командиром 1-й Кавалерийской дивизии, расквартированной в Москве, полковник барон Н. А. Корф отправился командовать 17-м Стрелковым полком и т. д. Вообще, Сухомлинов, несмотря на имеющиеся недостатки, сделал много для реформирования армии и улучшения ее боеспособности. Крайне критически настроенный к высшим военным кругам Российской Империи последнего царствования А. А. Керсновский признает: «В период 1909–1910 годов Сухомлиновым был произведен ряд важных реформ. Как бы к ним ни относиться, следует признать, что новый военный министр оказал русской армии огромную услугу, выведя ее из той анархии и маразма, в котором она пребывала. До прихода Сухомлинова было дезорганизованное вооруженное бессилие, с приходом Сухомлинова стала организованная вооруженная сила (пусть и далекая от совершенства). Основными предпосылками сухомлиновских преобразований были следующие положения: упрощение организации, усиление материальной части, проведение территориальной системы, сосредоточение внимания исключительно на полевых войсках в предвидении скоротечного характера будущей войны»{200}.

В 1910 г. В. А. Сухомлинов предложил Николаю II новый план стратегического развёртывания русской армии на случай войны. Он предлагал отказаться от оборонительной тактики и перейти к тактике наступательной: «Всем известно, что на случай войны наш план обыкновенно носил оборонительный характер. За границей, однако, теперь знают, что идея обороны отложена, и русская армия будет активной. Не составляет также секрета, что упраздняется целый ряд крепостей, служивших базой по прежним планам войны, но зато существуют оборонительные линии с весьма серьезным фортификационным значением. Оставшиеся крепости у России есть полная возможность усилить и довести их оборонительные средства до высшего предела. Некоторые крепости сохранены только для обеспечения известных стратегических и тактических пунктов Западного края»{201}.

Сухомлинов предложил упразднить Варшавский укреплённый район в виде образовавших его крепостей Варшавы и Зегржа, оставив лишь третью крепость, Новогеоргиевск. Её Сухомлинов предлагал реорганизовать в современную крепость, способную держаться в изолированном состоянии в начальный период войны до выручки армиями, закончившими свое сосредоточение и развертывание по линии усовершенствованной крепости Ковно, вновь построенной крепости Гродно и усовершенствованного Брест-Литовска{202}. Ивангород был предположен к упразднению, а малую крепость Осовец решено было несколько развить и модернизировать. Этот план Сухомлинова российские либералы, а вслед за ними и большевики окрестили «предательским». На самом деле никакого «плана» взорвать все крепости у Сухомлинова не было, более того, Государь не утвердил и подрыв крепостей, которые министр считал устаревшими. Наоборот, в мае 1910 г. Николай II утвердил план, по которому крепости Новогеоргиевск, Батум, Усть-Двинск и Очаков не только не упразднялись, но должны были быть переустроены, чтобы удовлетворять современным требованиям. В 1913 г. Николай II отменил решения военного министерства об упразднении крепостей на западной границе и одобрил «сохранение и частичное переустройство крепости Ивангород», а затем и других крепостей.

Советская историография долгое время обходила этот факт стороной, и у читателя создавалось впечатление, будто войну Россия встретила с оголённым фронтом, лишённым оборонительных укреплений. Не погнушался фальсифицировать факты и бывший царский офицер, советский маршал Б. М. Шапошников: «В конце 1912 года, – писал он, – я сам слышал ночные подрывы варшавских фортов. Сухомлинов восторжествовал: русские крепости взлетели ещё до войны на воздух»{203}. На самом деле «восторжествовало» желание Шапошникова лишний раз напомнить советской власти о своей лояльности. Именно с целью продемонстрировать «преступную» деятельность царского министра Сухомлинова Шапошников и сочинил подрыв «всех русских крепостей», забыв, по-видимому, что, кроме упомянутых им варшавских фортов, больше ни одной крепости взорвано не было{204}.

К слову сказать, в 1939–1940 гг. по приказу маршала Шапошникова были законсервированы, частично подорваны или лишены вооружения укрепрайоны на т. н. «линии Сталина», которые вся страна строила 7 лет и на которые ушли огромные силы и средства советского народа. Фактическое уничтожение «линии Сталина» значительно облегчило вермахту продвижение в глубь СССР летом 1941 г.

Кстати, боевые действия 1914–1915 гг. убедительно доказали неэффективность крепостей в новых условиях. Твердыни Льежа, Намюра, Антверпена, Перемышля, Эрзерума быстро рухнули под мощным артиллерийским огнём современных орудий.

По инициативе Государя в европейской части России была введена территориальная система комплектования, созданы корпусные, дивизионные и полковые районы пополнения, что существенно облегчало мобилизацию. В армии были упразднены слабые и устаревшие резервные и крепостные войска, составлявшие 15 % общей ее численности.

Были созданы и значительно усилены инженерные войска (саперные, телеграфные, понтонные), железнодорожные войска, войска связи, на вооружение которых стали поступать новые понтоны и мостовые конструкции, средства инженерного заграждения, путеукладчики, радиостанции. Большие усилия были направлены на улучшение личного состава армии, освобождения ее от негодного начальствующего состава, выдвижение более достойных и способных лиц и улучшение материального положения офицеров, унтер-офицеров и нижних чинов.

В 1907 г. было введено новое единое обмундирование для офицеров и нижних чинов. Оно было защитного (зеленовато-серого) цвета. Появились погоны защитного цвета{205}. Новая повседневная и полевая форма отличалась элегантностью, большой практичностью и удобством. Она намного опередила своё время и в 1943 г. во время Великой Отечественной войны была с небольшими изменениями введена в Красной армии, в которой советские солдаты и закончили победоносно войну.

Николай II уделял большое внимание удобству и практичности новой формы. А. А. Мосолов свидетельствовал, что Государь «в Ливадии преодолел сорок вёрст в солдатском обмундировании, с полной выкладкой, винтовкой и солдатским пайком для того, чтобы проверить пригодность новой экипировки»{206}.

Русско-японская война показала, что с появлением дальнобойного стрелкового и артиллерийского вооружения значение кавалерии стало уменьшаться. Тем не менее русская армия в результате военной реформы имела самую многочисленную и обученную кавалерию в Европе. Г. К. Жуков, служивший в те годы в кавалерии, вспоминал: «Оценивая теперь учебную команду старой армии, я должен сказать, что, в общем, учили хорошо. Каждый выпускник в совершенстве владел конным делом, оружием и методикой подготовки бойца»{207}.

По воле Государя коренному пересмотру подлежали управление, организация и численность русской артиллерии. Русско-японская война продемонстрировала, с одной стороны, ее прекрасные свойства, гибкость и сноровку, современность орудий, а с другой – отсталую тактику, при которой огонь вёлся с открытых позиций прямой наводкой. Плохо обстояло дело также и с взаимодействием с пехотой. В армии ощущалась катастрофическая нехватка тяжелых орудий. В ходе реформ артиллерия стала делиться на полевую, крепостную и морскую. В свою очередь полевая артиллерия делилась на лёгкую, конную, горную, мортирную и тяжёлую. Крепостная артиллерия делилась на крепостную, осадную и береговую. Большую роль в реформировании русской артиллерии сыграл Великий Князь Сергей Михайлович, которого А. А. Керсновский справедливо называет «творцом скорострельной русской артиллерии. Знаток своего дела, чрезвычайно требовательный и часто неприятный начальник, он знал достоинства и недостатки каждого из сотен дивизионных и батарейных командиров, а зачастую и старших офицеров. От всех их он сумел добиться подлинной виртуозности в стрельбе»{208}.

6 февраля 1910 г. указом Императора Николая II началось развитие военной авиации{209}. В 1911 г. были созданы воздухоплавательные роты и батальоны. За короткий срок авиация выделилась в самостоятельный род войск. Было сформировано около 40 авиационных частей. По количеству самолётов Россия опережала многие государства. В стране работало два конструкторских бюро: И. И. Сикорского и Д. П. Григоровича. В 1913 г. группой конструкторов, куда входили ставшие впоследствии знаменитыми А. Н. Туполев и Н. Н. Поликарпов, был разработан лучший боевой отечественный самолёт той эпохи «Илья Муромец». Он имел четыре двигателя по 150 л.с., специальные приспособления для несения бомб и механический бомбосбрасыватель. В кабине лётчика был карабин, а позднее в ней был установлен пулемёт. Дальность полёта этого самолёта достигла 630 км, потолок – 3500 м, максимальная скорость – 120 км/ч. У России, единственной в мире, имелись гидросамолёты С-10 «Гидро» и С-5 «Гидро», которые были изготовлены в конструкторском бюро Григоровича. Эти самолёты могли взлетать не только с воды, но и с палубы кораблей. Под это были переоснащены два парохода – «Императрица Александра» и «Прозорливый».

В 1914 г. в Красном Селе Император Николай II выразил желание осмотреть новый самолет-гигант авиаконструктора И. И. Сикорского «Гранд», в 1913 г. переименованный в «Русский Витязь». Государь осмотрел его снаружи, поднялся на борт. Аэроплан произвел на него большое впечатление. Сикорский получил от Николая II памятный подарок – золотые часы. Кроме того, 24-летний авиаконструктор «за заслуги, оказанные в деле военной авиации», был награждён орденом Святого Владимира IV степени и возведён в дворянство. Положительное мнение Монарха защитило самолет от попыток запятнать репутацию этого удивительного проекта. Сын И. И. Сикорского, Н. И. Сикорский вспоминал, что его отец «очень уважал Николая II. Царь произвёл на него сильное впечатление, когда со знанием дела задавал вопросы, осматривая “Русский Витязь”»{210}.

В 1902 г. подъесаул М. А. Накашидзе предложил проект бронированного автомобиля. Во время Русско-японской войны он спроектировал бронеавтомобиль с бензиновым двигателем, 4,5-мм бронёй и пулемётом, установленным на вращающейся башне. Эта бронемашина успешно прошла испытания на манёврах в Красном Селе в 1906 г. Было решено, что эти броневики можно использовать для рейдов в тыл противника и проведения там партизанских действий. 10 имеющихся бронемашин были распределены по четырём военным округам для подготовки специальных учебных команд. В 1912 г. началось серийное изготовление автомобилей на Русско-Балтийском заводе в Риге. Завод изготовил 50 машин, в 1913 г. – 127, в 1914 г. – 300 машин{211}. В России в присутствии Государя стали устраиваться регулярные автопробеги, которые способствовали развитию и совершенствованию автомобильного дела в России.

С начала ХХ в. резко увеличили свою численность казачьи войска. Если в 1894 г. они насчитывали 284 сотни при 108 орудиях{212}, то к 1914 г. численность казачьих войск возросла до 560 конных и 40 пеших сотен при 186 орудиях{213}.

Император Николай II значительно укрепил офицерский корпус. Юнкерские училища были преобразованы в военные училища, получившие новые программы. Открыты 3 академии, 8 кадетских корпусов. В 1913 г. в России насчитывалось 7 военных академий, 23 военных училища, 7 офицерских школ, 5 офицерских классов и 31 кадетский корпус. Армия все больше приобретала всесословный характер. В 1912 г. только 53,6 % офицеров (в пехоте – 44,3 %) были дворянами, остальные – из других сословий.

В середине октября 1913 г. была принята так называемая «Большая программа», призванная коренным образом переустроить русскую армию, доведя ее по всем показателям до современного уровня. Программа должна была быть выполнена к осени 1917 г. Б. М. Шапошников писал: «“Большая программа по усилению армии” была утверждена в октябре 1913 года и предусматривала проведение до осени 1917 года мероприятий по коренному преобразованию армии, особенно в области ее технического оснащения (количественное и качественное усиление артиллерии, развитие авиации, автомобильного транспорта и т. д.). С началом Первой мировой войны выполнение программы было отменено»{214}.

Военный историк А. А. Керсновский утверждал, что «по этой программе русская армия к концу 1917 г. сравнивалась техникой с германской. По Большой программе наша сухопутная вооруженная сила доводилась с 1230 тыс. человек до 1710 тыс. человек в мирное время. <…> По Большой программе предположено было на 1914–1917 гг. сформировать 26 кавалерийских полков. <…> Особенно усиливалась артиллерия»{215}.

К 1914 г. был воссоздан русский флот, который представлял собой грозную силу из 13 броненосцев, 7 линейных кораблей, 14 крейсеров разного класса, 66 эсминцев, 15 подводных лодок. Россия, единственная в мире, имела авианосцы на базе пароходов «Императрица Александра» и «Прозорливый», способных держать на своих бортах по 4 гидросамолета, которые также состояли на вооружении исключительно в русской армии. Особое место занимало строительство линейных кораблей.

Об успешности проведенных военных реформ свидетельствовали представители главного потенциального противника России – Германии. Гельмут фон Мольтке-младший так оценил в 1914 г. военные усилия России: «Боевая готовность России со времен русско-японской войны сделала совершенно исключительные успехи и находится ныне на никогда еще не достигавшейся высоте»{216}.

Русское экономическое чудо 1909–1913 гг.

Накануне Первой мировой войны протяженность Российской Империи с севера на юг составляла 4383,2 версты (4675,9 км) и с востока на запад – 10 060 верст (10 732,3 км). Общая длина сухопутных и морских границ измерялась в 64 909,5 версты (69 245 км). По сравнению с данными переписи 1897 г. население Империи к 1913 г. возросло до 178 млн человек, то есть прирост составил 53 млн человек.

Доктор ист. наук В. А. Никонов считает: «По темпам роста численности населения Российская империя при Николае II занимала одно из первых мест в мире. Есть разные оценки населения Российской Империи к началу Первой мировой войны – они от 170 до 180 млн человек. А это значит, что каждый 7-й человек на планете жил в пределах Российской Империи. Для сравнения: современная Российская Федерация имеет население 142 млн человек – притом что с тех пор население планеты выросло в 6 раз. Лишь каждый 50-й землянин живет сейчас в Российской Федерации»{217}.

Если брать расчеты, производимые учеными того времени, в частности Д. И. Менделеева, то к середине ХХ в. население России должно было равняться 400 млн человек, а «через 155 лет число жителей возрастет в 10 раз, т. е. в 2052 г. жителей в России будет 1282 млн.»{218}

В 1909 г. в России начался новый экономический подъём, интенсивность которого не только не уступала, но во многом превосходила подъём 1890-х гг. Предвоенное пятилетие стало временем наивысшего взлета Императорской России, которому суждено было стать последним. Он затронул все важнейшие стороны жизни страны. В связи с быстрым ростом городов удельный вес горожан заметно увеличивался, составив, однако, к кануну войны около 15 % населения. Высокими темпами шло развитие промышленности. Преодолев последствия тяжелого экономического кризиса 1900–1903 гг. и последовавшую за ним депрессию, она за годы предвоенного экономического подъема (1909–1913 гг.) почти в 1,5 раза увеличила объем производства. Причем, отражая продолжавшийся процесс индустриализации страны, тяжелая промышленность по темпам роста заметно превосходила легкую (174,5 против 137,7 %).

Крупная промышленность по-прежнему была сосредоточена в 6 районах – Центрально-Промышленном, Северо-Западном (Петербургском), Прибалтийском, Южном, Польском, Уральском, в которых производилось свыше 75 % валовой продукции и концентрировалось до 79 % всех фабрично-заводских рабочих. За 1890–1913 гг. объём продукции тяжелой промышленности вырос в 7 раз. Только в Южном промышленном районе было построено 17 крупных металлургических заводов с 41 новейшей домной, которые увеличили объем продукции в 7 раз.

К 1914 г. российская промышленность насчитывала 27 566 предприятий, из них 255 металлургических заводов, 568 предприятий угольной промышленности, 170 нефтедобывающих и 54 нефтеперерабатывающих предприятий, 1800 крупных и мелких металлообрабатывающих предприятий.

В 1895 г. Император Николай II утвердил строительство на Раушской набережной Московской центральной электростанции, сооруженной в 1897 г. На этой станции впервые в Европе была применена новая 3-фазная кольцевая система передачи тока, который трансформировался до 120 Вт и доставлялся абонентам. К 1902 г. средний тариф за кВт/час снизился вдвое и составил 2 коп. Отмена платы за подключение привела к увеличению числа абонентов, замене дуговых ламп на более дешёвые лампы накаливания и распространению электрического освещения в Москве.

В 1896 г. под Петербургом, на Охтинских паровых заводах, была пущена центральная ГЭС трехфазного переменного тока мощность 300 кВт – одна из первых в мире. В 1897 г. в Петербурге завершено строительство Центральной городской электростанции мощностью 538 кВт.

Николай II поддержал первый опыт создания будущей энергосистемы. Благодаря его личной инициативе в России был введен план строительства электростанций. В 1901 г. были запущены первые электростанции в Курске и Ярославле, 1908 г. вступила в строй первая электростанция Читы, в 1912 г. – пуск электростанции во Владивостоке, 1912–1914 гг. – строительство и запуск крупнейшей в мире торфяной теплоэлектростанции «Электропередача» вблизи г. Богородска.

В 1903 г. вблизи Ессентуков одновременно со строительством гидроэлектростанции были сооружены 4 крупные трехфазные воздушные линии электропередачи 8 кВ протяженностью 20 км к Пятигорску, Кисловодску, Ессентукам, Железноводску. В 1909 г. было закончено строительство Гиндукушской ГЭС мощностью 1,35 МВт на реке Мургаб в Туркмении. Итогом предвоенного развития электроэнергетики России стал выход в 1913 г. на суммарную установленную мощность источников электроэнергии в 1100 МВт и выработку 1 900 000 Мвт/ч в год. К 1914 г. в Российской Империи насчитывалось 22 электростанции и гидроэлектростанции. По уровню производства электроэнергии Российская Империя входила в четвёрку передовых держав, таких как США, Германия и Великобритания. При поддержке Императорской Академии наук регулярно проходили электротехнические съезды – с 1900 по 1913 гг. их состоялось восемь. На съездах обсуждались как конкретные планы строительства отдельных объектов, так и стратегические перспективы.

В 1899 г. Государь присвоил статус вуза петербургскому Электротехническому институту Императора Александра III, который был ведущим в Европе. Здесь сформировались научные школы в электросвязи, радиотехнике, электротехнике, электроэнергетике. В 1904 г. была оборудована первая в России высоковольтная лаборатория (200 кВт), в 1910 г. разработан проект Волховской ГЭС. Осуществленная в стенах института в 1916 г. первая трансляция низкой частоты на электронных лампах разрешила вопрос дальнего телефонирования. По указанию Николая II к 1915 г. была сформулирована Стратегия электрификации России, на основе которой большевики реализовали свой план ГОЭЛРО.

При Императоре Николае II электрический трамвай стал основным видом городского транспорта. Первый электрический трамвай был запущен ещё в 1892 г. в Киеве. В 1896 г. трамвайная линия была запущена в Нижнем Новгороде, в 1897 г. – в Екатеринославе и Елизаветграде, в 1898 г. – в Курске, Витебске и Орле, в 1899 г. – в Москве, Житомире, Либаве, Казани и Кременчуге, в 1900 г. – в Астрахани, Ярославле и Екатеринодаре, в 1901 г. – в Риге, Твери и Смоленске, в 1907 г. – в Санкт-Петербурге.

В 1907 г. в Москве, на Водоотводном канале, было завершено строительство новой муниципальной электростанции «Трамвайная» мощностью 6 МВт. В 1916 г. был отмечен максимум перевозок трамваем в Москве, Петрограде, Киеве, Варшаве, Ростове-на-Дону, Харькове, Екатеринославе – 1,1 млрд пассажиров{219}.

В 1904 г. Император Николай II дал согласие на установление автомобильного сообщения по всему Черноморскому побережью России. Были установлены предельные размеры пассажирских и грузовых тарифов, разработаны технические условия, которым должен соответствовать автомобильный транспорт. С 1908 г. в МПС было подано более шестидесяти просьб о разрешении открыть регулярное сообщение. МПС даже создало в начале 1907 г. специальное отделение, ведающее вопросами пассажирского автомобильного сообщения. Большое число автобусных маршрутов имелось в Малороссии, Польше, Прибалтике и центральных губерниях.

Эксплуатация автомобилей-омнибусов в Петербурге началась 12 августа 1906 г. Благодаря этому разрешению «Акционерное общество моторных карет» открыло в городе 15 маршрутов, в которые входила кольцевая линия, соединяющая все вокзалы города. Маршруты обслуживались как двухэтажными, так и обычными автобусами, а плата за проезд составляла 9 коп. в первом классе и 6 коп. во втором. Автобусы были оснащены цетырех- и шестицилиндровыми бензиновыми двигателями мощностью 30–40 л. с. Скорость составляла 12 верст в час на центральных улицах города и на менее многолюдных – 18 верст.

В Москве 13 августа 1908 г. состоялось открытие регулярного движения двух десятиместных автобусов марки «Лаурин и Клемент». Всего через месяц городская управа приобрела через представительство инженера Г. О. Ростовского три автобуса «Бюссинг», предназначенных для перевозки людей по Якиманке между Каменным мостом и Серпуховскими воротами.

Затем, используя опыт и пример столиц, автобусные маршруты открылись и в других городах страны. В Архангельске 18 июня 1907 г. было установлено автобусное сообщение. Поначалу на линии работала лишь одна машина, а с 20 сентября – две. В конце 1909 г. «Российско-Западное товарищество механических перевозок» в Вильно организовало в городе автобусное движение. В Новочеркасске автобусы поехали 1 января 1910 года. Автобусный маршрут в Харькове, на котором курсировали три машины, был открыт 6 июня 1910 года. В начале 1910 г. в Нижнем Новгороде московский предприниматель Г. О. Йенсен открыл автобусное сообщение по двум улицам.