Записка Господу Богу

Юлия Вознесенская

Записка Господу Богу

Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС Р17-703-0089)

© ООО «ГрифЪ», оформление, 2017.

© ООО «Издательство «Лепта Книга», текст, 2017.

© Вознесенская Ю. Н., 2017 (наследники).

«Мне разбирать твои черновики – безумная и горькая морока…»

Лирика

В пятнашки с бурями играю

Тропинки я не выбираю —Люблю протаптывать сама.В пятнашки с бурями играю,А в тишине схожу с ума.Ищу я нового звучаньяСтаринных и галантных словИ потрясаю основаньяИзвне навязанных основ.Живу, смеясь, не зная страха,Целую солнце поутруИ на воззвания ГосстрахаС высот бессмертия смотрю.1965

Почти шутка

То вверх, то вниз, то снова вверх и вниз,То раненый полет, то виражи —Выравниваю, направляю жизнь,А небо мне иное ворожит:На пять приборов – сто магнитных бурь,Зенитки бьют в зенит, стучит в виске,И угрожает грозовая хмурьМеня сорвать в последнее пике.А, в общем, это все и блажь, и ложь —Лишь оттого и задрожал штурвал,Что старший вышел в дождик без калош,А младший у колодца поиграл.Ты дома, дома, дома – вот твой дом!И не валяй, подружка, дурака,Иначе до чего же мы дойдем,Коль женщины полезут в облака?1966

Варенье

Раскраснелась малина-ягода,Волокут ее бабы корзинами:Не наваришь сама загодя —Будешь есть потом магазинное!А у нас есть место заветное:На Свири островок качается —Там почти что все время летнееЭта ягода не кончается.Прокатились с волнами вольными,Завалились в малинник медведямиИ набрали корзины полные,Не считая того, что съедено.Ух, как пахнет варенье свежее,Хоть варю без рецепта особого!Даже кошка глазами нежнымиНа меня глядит: «Дай попробовать»!…Ребятня, как семья опяточек,Окружила меня, ждет пеночек.А в малине – до самых пяточек,Слиплись даже косы у девочек!А у младшенького, у Васеньки,Даже пузо уже липкое.Прилетела пчела с пасекиИ гудит над ним, как над липкою.

Стихи о собаке по имени Енька

IА чтоб тебя, собака Енька!Ты невоспитанный щенок,Ты просто с хвостиком сарделькаМеж четырех собачьих ног.Верх озорства и пропасть лени,А уж породой как-никакТы вызываешь изумленьеУ всех порядочных собак.Ты, неизвестно чье творенье,И ты осмелилась молчкомСожрать мое стихотвореньеИ закусить моим чулком!Теперь сироткой из КазаниТы не скули. Ни гав, ни ах,А будет строгим наказанье —Сидеть тебе в моих стихах.IIЛежит законным стражем на ступенькахИ лает на гостей, что поновей,Наш младший член семьи, собака Енька,Любимая подруга сыновей.И не умно и, Боже, как не новоСвоих собак в стихотворенье вплесть,Но пишут, пишут о собаках снова,И, видно, что-то в них, в собаках, есть.И обвиненья в плагиате – враки,И, в общем, верно, здесь секрет таков:От бунинской некупленной собакиПо свету много разбрелось щенков.1966

Перемена

Нам не грозит предательство изменИ прочих нехороших перемен.Мы стали мудрыми в тревожный миг,Когда предчувствия так были злы,Собрали сотни две любимых книг,Собрали чемоданы и узлы.И, доброхотов оборвав нытье,Отправились на новое житье.Лесная жизнь, лесная быль и глушь,И списанный домишко у Шексны,И самый добрый, самый славный мужУ самой замечательной жены.Для женихов совет мой и невест:Любви спасенье в перемене мест.1968

Крои сонет

Поэзия – не ремесло, а дар,Нельзя дарить самим себе подарки,А что для нас наколдовали Парки,Нам скажет лишь последний их удар.Учись верлибру и крои сюжет,Но помни – лишь в последнее мгновеньеТебе откроет смерти дуновеньеТу тайну тайн – поэт ты или нет.Ну, а пока сиди, крои сонет.1968

Рассыпанные бусы

Ежата звездные просили молока,Выклянчивали, тычась в бок вселенной.А Млечный путь был рядом, в двух шагах,Не догадались,С голоду растаяли под утро.* * *Осенние листья падалиИ плыли по воздуху чистому,И пахли осенним ладаном,Который так страшно вдыхать.А маленький мальчик с бабушкойВ окошко смотрел на листьяИ тихо сказал ей: «БабочкиСадятся в траву отдыхать»…* * *Вот август подошел, а следом – звездопад.И с неба звезды стайками слетают,Трепещут крылышками, мельтешат, толкутся…Наверно, где-то на земле их гнезда.* * *А было что?Была зима,Зима и белая тропинкаОт дачи к дому моему,В апреле снег сошел, и мы узнали,Что вытоптали грядку земляники.* * *Сентябрь до одуренья пахнет яблоком,И дерево взлетает желтым облаком,Но пролетит немного – и уляжетсяПростым лоскутным ковриком у лужицы.* * *Как быстро ласточки снуют —Чаинки в золоте заката…А завтра будет дождь.* * *Там, где сходились четыре дороги,Жили семьей деревянные боги —Папа, мама и маленький сын.Не уцелел из них ни один.* * *Я вижу по утрам цветы в слезах —Жалею их, как маленьких детей,Что плачут просто так спросонок.* * *Зевесов дождь шумит в завесах рощ —Данае золотое подаянье…И да воздастся небу по деяньямЗа этот дождь, за каждый летний дождь!* * *– А где собираются птицы,Когда улетают на юг?– Под кленами, только под кленами.Видишь на мокрой землеоранжевых лапок следы?* * *В тот город поезда приходят на рассвете.Пробежками, под градом дождевой картечи,Бегу к гостинице, чтобы себя не встретить,Оставшуюся здесь когда-то навсегда.* * *Высотный дом выплескивался рыбойВ серебряной оконной чешуе.А старый флигель рядом ползал крабом,На солнце выставляя лишаи.В нем жил художник, светлый и высокий.* * *У обедневшей осени ни листьев,ни снега не занять.Пустое время будильником стрекочет у виска.Но не торопит, не зовет. Не обещает.* * *Вспыхнул свет, погасли наши лица,Мотылек уснул на потолке.Сон прошел, но лень пошевелиться,И будильник чей-то вдалеке.* * *На клумбе каменной у станции метроБегонии уже сложили крылья,И транспорт городской грибами пахнет.* * *Не шьется платье белое,Ломается игла.Ах, что же я наделала —Тебя не сберегла.* * *Не жаль нам деревьев, идущих на спички,На шелк, на бумагу,И тех, что сжигаем в печах.Одна новогодняя елочка —Чистая радость —На совести нашей.Как глупо, не правда ли?* * *Вот еще один вечер прошел без тебя,Безымянный, как постовой,Мимо которого я прохожуВот уже месяц одна.* * *Солнце босыми ногами прошлосьПо новому полу веранды.Неужели и эти следыПамять закрасит коричневой краской?* * *Из солнечной пыли полдняСоткано тело подруги.Осторожно!В пасмурный деньСтанет она невидимкойИ может в толпе потеряться.* * *Брожу я ночью по дорогам сна,Открытая и ясная до дна,Кого и где я только не встречаю!Но возвращаюсь я всегда одна.* * *Кругом дуэли диалогов,Все – Диогены: каждый выпьет бочку —Пятнадцать бочек нам наговорят,И не с кем побеседовать за чаем.* * *О, как стыжусь я солнца в дни болезни!Оно сжигает хилые ростки,И поделом.Но как оно прекрасноЗа холодом больничного окна.* * *У ежика бархатный девичий животикИ доброе сердце, полное ласки,И любознательные глазки —Ну, как вы с таким даром проживете,Если колючек не заведете?* * *Ну, вот и ты узнал, что мируНеобходима доброта.Жестоко проношу я мимоУлыбку сомкнутого рта.* * *На меня, тоска,Бери и властвуй.Завтра вырвусь,А сегодня – здравствуй!Ты ведь тоже жизнь моя, тоска!* * *Стоят фонарей распятьяВдоль прямолинейных кварталов новостроек.Какие иконы будут висеть в этих домах?Через 100 лет, через полвека, завтра?* * *Февраль, февраль… Усталая зима,Библиотечный авитаминоз,Не пишется, не любится, не спитсяИ старый год давно похоронен,Февраль, февраль…А где-то ждет Верлен.* * *Ты долго стоял под окном.Тени моих деревьев проросли твою тень,Последний луч солнца пригвоздил ее к земле,Свет моего окна посадил ее за решетку —И все-таки ты ушел.Куда ты ушел? От меня?* * *Луна заплакалаИ спрятала лицо в траву.Сентябрь. Мой день рожденья.* * *Ночью одиночество не так опасно:НочьюМои спящие глаза встречают твой взгляд,НочьюМои руки тебя находят.* * *В года грядущего одиночестваМне станут горше всех утратНе наши дни, не наши ночи,А наши добрые утра.* * *Я плачу по тебе. Ты мне не нужен,А я ночами плачу по тебе.Во сне – так горько, горько…

Голубиная работа

[1]

Я летаю на спинеВ голубом небесном небе,В клюве вишенку держу.Самолетик молодойПробежал неподалекуИ за облако нырнул.Он торопится домой,Он везет для нас приветыИз далеких дальних стран.Я домой не тороплюсьУ меня работы много:Голубая-голубаяГолубиная работа —В небе вишенку держать.

Прерванный сонет

В мгновенье вечера что вечности ничтожней,Когда зеленая звезда обронит свет,И щиколотку тронет подорожник,Росой отметив босоногий след?И вся тщета людей и суета планет —Всего лишь пыль на крылышке тревожномУ мотылька: коснись неосторожно —И цвета нет, да и рисунка нет,И вся-то жизнь – как прерванный сонет.

Баллада о телеграмме

В ночь телеграмму принес почтальон —Три слова: «Ваш друг в беде».И в ту же минуту отброшен сон,И страхов накинулся целый мильон:Что, как, почему и где?А младший мой сын, как назло, заболелВ эту осеннюю стынь,То жаром он пышет, то бледен, как мел,И врач от него отходить не велел,Но остался с соседкою сын.А позднею ночью автобусов нет,А надо весь город пройти.От самого дома за мною воследГнусавит сопля восемнадцати лет:«Нам, крошка, не по пути»?И я выхожу поскорей на Неву —Там ветреней, но светлей.Иду, замерзая, от злости реву.И пуговицы в волнении рву.Ох, дождик! Хоть ты не лей…Но вот позади новостроек район,Гранитным стал берег Невы.Стоит постовой. Подозрительно онНа мой перепачканный смотрит капрон:«Гражданка! Куда это вы»?Плюю на блюстителя и бегу.А он, встрепенувшись, за мной,Свистит, ругается на бегу,А я объяснить ничего не могу,И вдруг – такси под стеной!Был с юмором, видимо, парень-таксист —Навстречу мне дверцу открыл.Рванул он – и сзади растаял свист,Как будто на паре крыл.Я шарю в карманах – одна вода,А счетчик мелькает рублем…Тот парень простит меня, верно, когдаСтихи эти встретит мои, но тогдаЯ ушла проходным двором.Прошла метеором все три этажа,В жизни так не неслась!В квартиру врываюсь уже не дыша.Друзья за бутылкой: «Что, хорошаХохмочка удалась?Ну, что ты уставилась, как истукан?Твою верность мы знаем сейчас»!Ну, что ж, друзья, наливайте стакан,Выпьем за дружеский этот обманИ за то, что я вижу вас.1968

Месяц ревность

С чего ты взял, что листья с яблонь опадали?Они с тоской зеленой отпадалиОт яблочных незреющих боков.Опаловая падаль облаковПод яблонями в лужах допревала.Дойдя до середины, до привала,Сентябрь на опустевшей грядке спал —Он опустился, спился и устал,Утратил краски и забросил кисти.В кадушке дождевой уныло кислиКленовых листьев плоские мазки.Цветной капусты жирные мозгиФлюиды диабета излучали,И паутины липкими лучамиКуски пейзажа были скреплены,Но по краям убогой пеленыВсе пятна неопрятно расползались.А в центре гуттаперчевый физалисЖеманничал, румянился и лгал,Качался и голодных птиц пугал.Пройдусь по саду. Горькая отрада! —Цикуты благородная отраваУже созрела. Я тебя сожну,Костлявый зонтик твой в руке сожму.

Осенью

Когда упали яблоки в саду,Отрада лета перешла в отравуВина домашнего, бродившего во рвуИ отравлявшего мне жизнь мою по праву.По праву ленному владелицы судьбыИли души своей – они, как будто, сестры —Вступила я на этот коврик пестрыйБездумной лесопарковой ходьбы.Там я читала осень по слогам,А ветры тоньше птиц апрельских пели,А дождик был пленительней капели,И опадала рощица к ногам.Не весела была я, но чиста.И не одна я – все мы в эту осеньУ красных кленов милостыни просимИ музыки с осеннего листа.

Ночь

Тихо. И листья не падают с кленов.Ветер, ты их до утра не морочь!Тихо проходит по улицам соннымЧерная кошка по имени Ночь.Рядом иду я. Касаясь рукоюГладкой и теплой кошачьей спины,Все позабытые двери прикрою,Всем наколдую хорошие сны.Ковшик Медведицы зорькой пролился…Злее бессонниц не знаю врагов.Видно, никто за меня не томился,Присно и днесь и во веки веков.Господи, Боже ты мой, да за что мнеЭта бессонница, эта напасть?Разве владею я совестью темной,Разве сожгла меня черная страсть?

Я не считаю секунд

Я не считаю секунд скрупулезно —Каждая смерти длиннее.Я и не плачу – какие там слезы,Если душа соленеет!Здесь я стою. Немота солеваяНе спорит с библейской судьбою.Вслед тебе руки свои посылаю,Руки летят за тобою.Рациональны все линии лестниц,Баров и залов таможенных.Здесь еще много разлуки разместится —Господи, кто нам поможет?Вот, не спеша, глубину набираетНеземная крылатая рыба.А перед ней, как ворота от рая —Облака белая глыба.Июнь 1975

И солнце взошло

Мучительно проступают облака,А звезды тают по однойС медлительностью невыносимой.Необъяснимо высока печаль прозрачной луны.Ночь была глухой и долгой,И трава поседела за ночь.Но дышит кто-то глубоко и нежно —И бледный иней превратился в росуСверкающую.Оттаяв, побежали облака:Сначала медленно,Потом все скорей и скорей —На запад, на запад, на запад, —Все небо очистив для солнца.И солнце взошло.Май 1973

Черновики

Мне разбирать твои черновики,Срывать чернику почерка до срока —Безумная и горькая морока —Так эти строчки на губах горьки!Беру горстями горестный урок,А в нем ростки забвенья прорастают.Еще немного – и стихи растают,Еще немного – и наступит срок.Заплачу я. Ты скажешь «Пустяки»!Умрешь. Побудешь там. И вновь родишься.И снова в люди, снова по стихи,Минуя собственное пепелище.Твою красотку Музу бы сюда!Пускай со мной читает их и плачет,Что жить тебе вот так, а не иначе, —И до конца, до Страшного суда.1975

В. Ш.

Цветок завял на полпути к зиме.Гадаю по Верлену в феврале.Мой добрый шулер! Как бы исхитритьсяКраплеными стихами отыгратьКусочек лета – дней хотя бы тридцать.Тебе легко, игрок: ты засушилИюль в ресницах женщины случайной.Зимуй же с ним,Его ты заслужил.Мне выпадет февраль в беседах чайных.

На горе теней

Там, позади, на Туманной Горе теней,Где наши руки и наши глаза остались,Мертвое солнце, как рыба среди ветвей,Плавает сонно, ромашки стоят оскалясь.Бесчеловечно отсчитаны ночи и дни.Канули трижды листвы золотые скрижали.Там наши тени остались без нас, одни.Как беззащитно друг к другу они прижались!Тихо, как тихо, о Боже, над этой горой!Только в траве прошуршит иногдаОсторожность.Изредка иволга вскрикнет, да слышно поройДальнее эхо мучительных песен острожных.

На проруби

Пушинки растеряли голуби —Река от них белым-бела.Под вечер я шагаю к прорубиС корзиной, полною белья,К окну с испуганными рыбами,Оправленному в синий лед.Белье на снег ложится глыбамиИ пар последний отдает.Его негнущимися пальцамиЯ в прорубь бухаю, и в нейШурую сына одеяльцамиИ белой пеной простыней.Трудней не выдумать занятия,И среди этой кутерьмыОт всей души я шлю проклятияКрасотам матушки-зимы.А вечером, как неизбежное,Вдруг тихо в комнату войдетБелья морозный запах свежегоИ вкус январских чистых вод.Ленинград, 1975

Лапландия

Висит деревня на холме,Как тонкая гравюра,И кисть напоминает мнеУпрямый жезл каюра.Лапландия, Лапландия!Лишь небеса одниДа редкими лампадамиДалекие огни.Скользя на тоненьких ногахПо ягельному склону,Олень несет свои рога,Мохнатую корону.Лечу я по Лапландии,Меня качают сани,И горд упряжкой ладноюОленевод-саами.Сказал редактор: «Дай статьюО пуске шкур налево»…Не взять ли лучше интервьюУ Снежной королевы?Олени по ЛапландииСкользят неслышной тенью.Лапландия, Лапландия,Республика оленья!Ленинград, 1975

Положение

Вижу, вижу напротив закатаВыплывают две лодочки утлых,Проплывают мимо, как будтоЗа собою зовут куда-то.Изукрашены обе богато,До кормы цветами обвиты,И золоченым багетомЛодок борта обиты.В одной увидала брата,В другой угадала брата —Братьев моих убитых.Друг за другом плывут на запад;Видно, брат догоняет брата.А река черна и поката,А над ней сладковатый запах.А над ними поют гитары.Боже мой! Как поют гитары!Все о счастье поют и стонут,И плывут лепестки, не тонут.Сентябрь 1975

Гроза

В глухой сосредоточенности ночиГрозы угроза, ожиданье взрыва.Гроза все ближе, тишина короче,И замер сад в предчувствии порыва.Но от вершины яблони высокойИ до корней приземистых смородинОн собирает силы тайных соков,Уже отпор готовя непогоде.И вдруг, еще до грома и до ветра,Прекрасная, как драгоценный камень,В саду упала маленькая веткаС двумя молочно-белыми цветами.И сад взревел. Косматый, исступленный,Качнулся сотрясением могучимИ выпрямился пламенем зеленым,Вершиной перечеркивая тучи.Он рвал о сучья дождевую сетку,Он бурю по лицу хлестал ветвями —За хрупкую сломившуюся веткуС двумя молочно-белыми цветами.

На даче

На даче с голубой уборнойС рассвета голос топораТвердит нахально и упорно,Что лето кончилось. Пора.Пора и в город. Знаю, милый,Что нас сегодня разлучат.И этот стук… Так над могилойСтучат, в последний раз стучат.Какое злое воскресенье!Под этот постук гробовойПод дождиком, уже осенним,Мы распрощаемся с тобой.Среди деревьев и построек,Где листья в воздухе висят,Стоишь ты, одноног и стоек,И одинок на целый сад.По запрокинутому ликуВода стекает между глаз:Они уже разновелики,Один уже почти погас.И плащик мой, когда-то модный,И пестрый шарф, давно ничей,Свисают чересчур свободноС твоих заломленных плечей.Прощай, мой друг, набитый сеном,Прими прощальные слова:Да будет вечно вознесенаТвоя сенная голова!Ты слышишь, милый, стук топорныйНапоминает вновь и вновь:На даче с голубой уборнойХороним летнюю любовь!1975

Не по плечу крыло

Не по плечу крыло,Разлуки не стерплю.Полет невнятен и косноязычен,И если на конвертах обозначен,То потому лишь, что тебя люблю.Кромешно лето пылью без прикрас,Но в августе пытаюсь – наудачу.Авось, и вправду осенью отплачуИ от тебя уйду – в который раз!В который раз тебя переживу,Еще взлечу, еще достанет силы.Припомнила – и снова подкосило:Не по плечу крыло —и падаю в траву.

Хватит уже о любви

Хватит писать о любви! Прихватило безлюбье,На безрыбье живу, на безлюдье пасу голоса.Ненавистного столько песку на ладонях налипло,Столько желтых полипов-цветов наросло в волосах,В этих прядях, пожухлых от желчизавистливых женщин,Что и нос пожелтел, и глаза как двойная глазунья —Все шипят и шипят, пережарясь на желтом мозгу…Там, далеко, в глубине или в желтых пещерах,Капали капли о камень и каплют досель.Но ничего не прочесть на песке – разъедает железо,И сера, и человечий помет, и весною уродует сель…Хватит уже о любви!Отжелтев, отжелав, отжелтаю —И ожиданья, как желуди, каплют в траву.Апрель 1975

Ночной полет

Ночь. Качает ветер звездыНа стекле оконной рамы,А еще – мой лик серьезный,Отрешенный и упрямый.Я в ночной рубашке длиннойС прапрабабушкою схожа,Занимавшей половинуПрапрадедушкина ложа,С той, ночами убегавшейТосковать о воле бывшей,С той, единожды солгавшей,И кого-нибудь любившей.Больше грешницы покойнойЯ ценю свою свободу.Села я на подоконник,Поглядела ликом в воду,И, как утренняя кошка,Потянувшись своим телом,Оттолкнув ногой окошко,Сорвалась. И полетела.По святой реке небеснойЯ плыву дорогой тайной,Как плывут в реке невесты,Утонув перед венчаньем.

Борщ

На днях я как-то колдовала борщ,Морковь катилась из-под рук кружками,И под ножом кочна тугая мощьСкрипела, как пороша под ногами.Вот овощи порезаны. И тутВоочию увидела я чудо:На кухонном столе моем цветутАгаты, бирюза и изумруды:Жемчужинки капустного листа,Опаловые луковые стружки,И рядом лег, как видно, неспростаС рубином свеклы изумруд петрушки.Смешенье красок, бликов над столом,И цвет так по-бунтарски был неистов,Что стал мне стол казаться полотномПодвыпившего импрессиониста.

На потолке

Этакая ночь – все танцует дерево.Этакая дичь – все гляжу и гляжу.Я ни тебе, ни себе не поверила —Я как в гробу без тебя лежу.Этакая жаль – ни коней, ни сосен,Этакая жизнь – железный чертог.Надобно жить – а вокруг сплошная осень,Надобно жить – а вокруг сплошной четверг.А на потолке – заревое зарево,А на потолке все танцует дерево,А я потому и лежу, заревана —«Я без тебя, ты без меня», —На потолке листья звенят.Октябрь 1975

Из написанного в эмиграции

Надо было расстаться, уехать,А я не умелаВозвращалась в ужеПокидаемый домРасставляла их на подоконниках,В окна глядела и пелаИ опять уходила, и вновь возвращалась потом.За бездумность безумную бабьюПрости меня, Боже,За любовника юного и за подаркиПрости.Что-то было такое и прежде, но преждеБыла я моложе,И тогда мне самой на прощаньеНосили цветы.* * *Не радуйся! Еще ты не молилась.И нет прощения еще, но Божья милость,И не весна еще, и не тепло – а так…На изголовье – солнечный пятак,Да на оконце – тающий ледок,Да материнский вязаный платокИ в поле поезд, в коем ты укрылась.Поезд Франкфурт – Мюнхен 24 января 1985* * *Метель заблудилась в лесу,Как вдова в трех соснах:В потерянном счастье,В напрасных надеждах,И в блуде яремном.Где видишь ты лес?Это парк. Это плющ навесу.И льдинка в ладони —Осколочек жизни огромной.Утраченной напрочь.Кому я ее отнесу?Кого обольстит эта малость?Ладонь горячаОт горечи слез непролитых,Которым и негде пролиться,Ведь нету для них ни руки, ни груди, ни плеча.И у деревьев чужие, холодные лица.Поезд Франкфурт – Мюнхен 24 января 1985* * *А смысл придет потом.И смысл, и цель,С которой совершилось отрицаньеПривычно близкого: отринут дом,Любовь, постель и громких слов бряцанье,И винограда хрупкий завиток,И нежный мандарин,И злая ночка.В Исландии бродяжит Кивиток,Прадиссидент и вечный одиночка.Вот он сегодня мне и шлет привет,И льдинками хрустит,И что-то лепит.Сегодня – лед и темь,А завтра – свет,И в тишине родится первый лепетМоих стихов.И новая волнаОмоет и оплатит все сполна.Поезд Франкфурт – Мюнхен24 января 1985* * *Метелица в полях немецкихЖивой метели только признак.Мелькает, как балетный призракЧего-то бывшего в той жизни —В Сибири? Во поле? В отчизне?Мы все тоскуем по-простецки…Поезд Франкфурт – Мюнхен24 января 1984* * *Так долго, так бесплодно – ну и пусть! —Пришлось играть зачем-то Пенелопу.Спектакль окончен и театр пуст.Разорвала ковер, ногою топнуть —Как будто бы нарыв под сердцем лопнул.Вся кровь еще отравлена, но взглядУже заметил снег и зимний сад,И в том саду калины красный куст.Мюнхен 25 января 1985* * *Сегодня оттепель. ДеревьяБолят и маются. Наш парк похожНа те невольные воспоминанья,Что пробуждает старая любовь,Что в муках кончилась, скончалась.А все же нужен глаз да глаз!Как оттепель – болит, болит…Гляжу в окно на белые деревьяИ зябко плечи кутаю в платок.Мюнхен 25 января 1985

Перекресток дорог

Ах, флейтисточка-дурочка, что ж теперь делать, играй!Видишь, пальцы застыли – сама ничего не сыграю.За какие грехи нас с тобою отправили в рай?Перекресток дорог, у подножья чужого крестаИ вокруг тишина, да такая, что некуда деться.А прислушаться – слышится тихое «Ради Христа»! —Чей-то тоненький голос из самого дальнего детства.Ах, играй что-нибудь! Ради бога, скорей заглушиЭтот жалобный голос, иначе немыслимо будетПереждать непогоду. Одни мы. Вокруг ни души.Души здесь только мы – остальные не души, а люди.Люди мимо идут по земле, по любви, по деламИ проходят сквозь нас, будто мы только тени живые,Будто все не для нас – звезды в небе и свет по домам,Не для нас вдоль дорог и распятия сторожевые.1990

«Был в самом центре Ленинграда мой петербургский уголок…»

Городская лирика

Три музы

Голубушки! Елены! Самарянки!Пробежками от Мойки до Фонтанки,От Крюкова канала до НевыКого спасете вы?Мне чудится – вы в городе одни.Текут по лицам желтые огни,Жилые подворотни дышат смрадом —Туман над Ленинградом.Три девочки, три музы, три жены,Всегда толпой калек окружены.

Часовенка

Памяти Валентина Трунова

Когда хожу, обижена,Непонята хожу,Одно виденье вижу я,Одну я быль твержу.Она не очень грустная,Но в ней слезинки соль.Она простая, русская,И русская в ней боль.Стоит, стоит часовенкаВ лесу, где бурелом.Со снятыми засовами,Со скошенным углом,С бурьяном необузданным,Со сбитыми дверьми —Она еще не узнана,Не найдена людьми.Стоит, стоит часовенка,С годами все темней…И людям будет совестноЯвиться перед ней.1966

Мостик с грифонами

Был в самом центре ЛенинградаМой петербургский уголок,Канала четкая оградаБыла каймой моих дорог.Туда орган людского хораОт Невского не долетал,Там у Казанского собораБыл узкий мост через канал.Тугие крылья двух грифоновЕго держали над водой —Он в памяти остался фономМоих хождений за бедой.Кому-то вовсе не приметенВ обличье сказочно-простом,Он был единственным на свете —Он между нами был мостом…Давно в том месте не была яИ не сорвусь, не полечу.Ты спи, печаль моя былая,Тебя будить я не хочу.Развеял номер телефонаИ адрес времени норд-ост…А златокрылые грифоныВсе также охраняют мост.Ленинград 1975