Больше никаких измен

Дженни Лукас

Больше никаких измен

© 2014 by Jennie Lucas

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

Желание захлестнуло его, как только он ее увидел.

Шариф Бен Нази ал-Актум, эмир Махтара, смеялся над какой-то шуткой приятеля, когда повернул голову и увидел женщину, в одиночестве стоявшую на берегу озера Комо.

Ее белое платье казалось полупрозрачным в серебристом лунном свете, а блестящие, как оникс, черные волосы волнами спадали ей на плечи. Глаза на ослепительно прекрасном лице были полузакрыты, а чувственные губы что-то шептали.

Была ли она призраком? Или сновидением? «Просто одна из гостей на свадьбе», – сурово сказал Шариф сам себе. Ничего особенного. Игра света. И все же… Шариф смотрел на нее не отрываясь. Всего несколько мгновений назад он смеялся над бедным женихом, известным дамским угодником, который совершил ошибку, в результате чего его домоправительница обнаружила, что ждет ребенка. Шариф признавал, что невеста была, безусловно, очень красива, казалась доброй и преданной. Тем не менее самого Шарифа никто никогда не поймает на эту удочку.

– Кто это?

– О ком ты?

– Женщина. У озера.

Его друг, герцог Алзакар, вытянул шею и стал вглядываться в темноту.

– Я никого не вижу.

Между ними и незнакомкой толпились парадно одетые гости, потягивая шампанское и наслаждаясь осенней прохладой. Скромная церемония венчания, проходившая в средневековой церкви во владениях итальянского магната, только что закончилась, и гости ждали начала торжественного ужина. Неужели его друг не видел ангела, стоявшего у озера?

– Ты что, ослеп? – нетерпеливо спросил Шариф.

– Опиши мне ее.

Шариф открыл было рот, но передумал. Испанский герцог был одним из самых безрассудных, неисправимых распутников, и Шариф вдруг почувствовал странное желание защитить это небесное создание у озера от взгляда постороннего мужчины. Она казалась пришелицей из другого мира. Чувственной, волшебной – чистой…

– Это не важно, – коротко сказал он. – Прошу прощения.

Он направился по тропинке к озеру, сопровождаемый тихим смехом.

– Берегись, чтобы лунный свет не околдовал тебя, дружище! – крикнул вслед ему герцог. – Мне не хочется посещать еще одно такое мероприятие, где главным действующим лицом станешь ты…

Шариф не обратил на него внимания. Подняв руку, он сделал знак своим телохранителям, чтобы они не следовали за ним. Но где она была? Он что, потерял ее?

Может быть, она ему привиделась?

Он увидел какое-то движение и с облегчением вздохнул. Незнакомка прошла дальше по берегу озера. Он неслышно стал подкрадываться к ней.

Женщина так соблазнительно двигалась! Он слышал, как она что-то шепчет. Шариф попытался разглядеть, с кем она говорит, но рядом с ней никого не было. Опасаясь, что она исчезнет, он вышел из тени деревьев и случайно наступил на ветку.

Услышав посторонний звук, женщина резко повернулась к нему. Они молча уставились друг на друга.

Незнакомка была одета не в белое, как Шарифу сначала показалось, а в бледно-розовое платье. Ее кожа была гладкой, сливочного цвета; на щеках играл легкий румянец. Ей было около двадцати лет. Среднего роста, она не была красива в классическом понимании этого слова. Черты ее лица слишком суровые: резко очерченный нос, густые брови и решительный подбородок. Но ее губы были полными и нежными, а темно-карие глаза – большими и грустными. И в них застыли слезы.

Глядя ей прямо в лицо, Шариф затаил дыхание.

– Кто вы? – прошептала она.

Шариф нахмурился:

– Вы не знаете, кто я?

Она покачала головой.

– А должна?

Шариф так и знал, что она должна была быть существом из другого мира. Всем был известен шейх-плейбой, покорявший сердца самых знаменитых красавиц и часто тративший миллионы евро за один только вечер. Повсюду его сопровождали шесть телохранителей, и, по слухам, его кровать в королевской спальне была сделана из бриллиантов, что было неправдой, а однажды, напившись, он собирался купить Манчестер Юнайтед, что соответствовало действительности.

Неужели эта девушка и в самом деле не знала, кто он? Шариф пожал плечами и сказал:

– Я гость на свадьбе.

– Я тоже.

– Почему вы плачете?

– Я не плачу.

Он увидел, как одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

– Нет?

Она решительно вытерла щеку.

– Нет.

Нахмурившись, он склонил голову набок:

– Вы влюблены в жениха? Поэтому плачете?

– Нет!

– Многие были влюблены в него. Говорят, что половина женщин в Лондоне плакали, услышав, что Чезаре Фалконери собирается жениться на своей домоправительнице…

– Я подруга Эммы!

– Значит, вы плачете потому, что собираетесь предать ее и соблазнить его, как только закончится медовый месяц?

Девушка уставилась на него, как на сумасшедшего:

– С какими женщинами вы общаетесь? Я никогда не… я не… – Она покачала головой и вытерла глаза. – Я счастлива за них! Они созданы друг для друга!

– А-а, – протянул Шариф, устав от этих банальных высказываний. – Значит, это не он. Вы плачете из-за другого мужчины.

Она стиснула зубы.

– Нет…

– Тогда из-за чего?

– Это не ваше дело!

Шариф сделал шаг по направлению к девушке. Они стояли так близко, что могли дотронуться друг до друга. Он услышал, как у нее перехватило дыхание. Она невольно отступила на шаг. Хорошо. Значит, она была все же взволнована его присутствием, несмотря на ее раздраженные реплики.

В ее глазах прятались таинственные глубины. Шариф чувствовал себя странно опьяненным. Он никогда не видел таких глаз, полных тепла и тайн. Он хотел разгадать эти тайны. И полностью окунуться в это тепло.

Возможно, ему просто отчаянно хотелось отвлечься от своих мыслей.

Приподняв бровь, Шариф улыбнулся той улыбкой, против которой прежде не могла устоять ни одна женщина, намеренно словно обволакивая ее своим вниманием.

– Скажите мне, отчего вы плачете, signorinа, – мягко проговорил он. – Расскажите мне, почему вы пришли в одиночестве на этот берег.

Она приоткрыла рот, потом снова закрыла его и отвела глаза:

– Я уже говорила вам. Я не плачу.

– Вы также говорили мне, что не имеете представления о том, кто я такой.

– Совершенно верно.

Шариф решил, что, если эта девушка лжет в одном случае, она может лгать и в другом. Он медленно окинул ее взглядом с головы до ног. У нее были такие красивые округлые формы. Она была так… необычна.

Под его пристальным взглядом она покраснела и стала еще мучительно желаннее. Шариф внезапно осознал, что давно, очень давно ему все наскучило. Он хотел чего-то необычного. Он хотел эту женщину.

И он ее получит.

Почему бы и нет?

– Становится прохладно, – заметил он, протягивая ей руку. – Пойдемте обратно. Мы продолжим этот разговор за ужином.

– С в-вами? – запинаясь, пробормотала она с ошеломленным видом и не тронулась с места.

Он быстро взглянул на ее левую руку.

– Вы не замужем. Может быть, вы помолвлены?

Она покачала головой.

– Я так и думал.

Она резко вскинула подбородок:

– Вы можете различать замужних и незамужних женщин?

Он одарил ее чувственной улыбкой:

– Вы не похожи на замужнюю женщину.

К его великому удивлению, она пришла в ярость. Больше, чем в ярость. Она выглядела так, словно он только что смертельно оскорбил ее.

– И по какой же это причине? – холодно поинтересовалась она.

Шариф рассчитывал провести с ней эту ночь. Восхитительные образы стали зарождаться в его воображении с той секунды, как он увидел ее. Он уже представлял себе ее обнаженное тело, прижатое к нему, и ее пухлые губы, издающие стон удовольствия. Было невозможно, совершенно немыслимо, чтобы судьба так жестоко поступила с ним, и она оказалась уже связанной с другим мужчиной.

Но Шариф решил, что неправильно будет говорить ей все это. Не в такую минуту, когда ее глаза сверкают от ярости.

Увидев ее раскрасневшиеся щеки, он нахмурился.

– Почему вы злитесь? Что такого я сказал… а-а-а, – внезапно догадался он. – Я понимаю.

– Что вы понимаете?

– Причину, почему вы пришли на этот берег, в это тихое, уединенное место. – Он приподнял брови и со знающим видом посмотрел на нее. – Я забыл, как свадьба действует на женщин. Вы, без сомнения, плакали во время церемонии, в романтических мечтах о восторгах любви. – Его губы презрительно изогнулись, когда он произнес последнее слово. – Где-то есть молодой человек, от которого вы хотите получить предложение. Вы почувствовали себя одинокой. Поэтому вы плакали. И поэтому вы сердитесь. Вы устали ждать своего любимого.

Девушка отшатнулась от Шарифа с таким видом, будто он ударил ее.

– Вы ошибаетесь, – выдавила она из себя. – Во всем.

– Рад это слышать. – Он действительно был рад. Если нет другого мужчины, дорога в его постель была свободна. – В этом случае… какими бы ни были причины вашего огорчения, сегодня вечером слез больше не будет. Только радость и удовольствие. Вы проведете вечер со мной. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Не только вечер, но и ночь.

Шариф протягивал ей руку с абсолютной самоуверенностью. Но женщина только пристально смотрела на него. Ее губы полуоткрылись, и она тихо спросила:

– Вы так представляете себе светскую беседу?

Шариф улыбнулся:

– Я просто предпочитаю избегать ненужных слов и сразу начинать с главного.

– Значит, вы предпочитаете начинать с грубости. – Она вскинула подбородок. – Прошу извинить меня.

И, не сказав больше ни слова, она отвернулась от него, словно миллиардер и эмир Махтара был ничем не лучше невоспитанного мужлана, и легким шагом направилась туда, где звучали музыка и смех.

Повернув голову, Шариф оторопело смотрел ей вслед.

Ждать своего любимого.

Эти слова будто преследовали ее.

Ждать своего любимого.

Ирэн Тейлор смахнула слезы с глаз. С невольной жестокостью незнакомец упомянул тот страх, который мучил ее в течение всей прекрасной свадебной церемонии. Страх, который заставил ее прийти в это уединенное место. Ей было двадцать три года, и всю жизнь она ждала своего любимого. Она начала думать, что он не придет к ней никогда.

Ирэн мечтала иметь свою семью с тех пор, как ей исполнилось пять лет. Она возвращалась домой после первого дня, проведенного в детском саду. Дома никого не было, и соседка увидела ее, заплаканную, державшую в руках коробочку для завтрака. Дороти Эббот привела ее к себе, дала ей большой кусок домашнего пирога и стакан молока. Ирэн была ошеломлена. Как чудесно было, наверное, жить в маленьком коттедже, печь пироги, ухаживать за садом и за любимым и преданным мужем. С этого дня Ирэн мечтала о том, что было у Дороти и Билла Эббот, которые были женаты уже пятьдесят четыре года и любили друг друга до самой смерти, которая пришла к ним с разницей в один день.

Ирэн также знала, чего она не хочет. Жить в покосившемся домишке на окраине маленького городка. С матерью, большую часть времени пьяной, и со старшей сестрой, развлекающей «джентльменов» и берущей с них за это деньги. Ирэн поклялась себе, что ее жизнь будет другой. Закончив школу, она пошла работать, чтобы скопить денег на колледж. Но матери и сестре постоянно нужны были ее жалкие сбережения.

После смерти Дороти и Билла она чувствовала себя настолько одинокой и несчастной, что, когда сын мэра улыбнулся ей, она тут же влюбилась в него. До беспамятства. Хотя и знала, что ничем хорошим для нее это не кончится.

Смешно, но именно Картер был причиной того, что она покинула родной город.

– Я хотел просто поразвлечься с тобой, Ирэн. Ты не принадлежишь к тому типу женщин, на которых я мог бы жениться. Неужели ты действительно думала, что мужчина вроде меня, с моим положением в обществе… и такая, как ты… могут?.. – Он недоверчиво рассмеялся.

Да, она так думала. Слава богу, что она не переспала с Картером два года назад. Но чувство унижения заставило ее уехать из Колорадо, сначала в Нью-Йорк, а потом в Париж.

Ирэн говорила себе, что хочет начать жизнь с чистого листа, в том городе, где никто ничего не знает о ее семье. Но в глубине души она мечтала о том, что когда-нибудь вернется, стильная, стройная и уверенная в себе. И Картер, увидев в ней изменения, сразу же предложит свою любовь. И свою руку.

Глупо. Когда Ирэн вспоминала об этом, щеки ее горели. Как будто проживание в Нью-Йорке и Париже и дизайнерская одежда превратят ее в ту женщину, на которой Картер смог бы жениться.

Ну что ж, теперь Ирэн никогда этого не узнает. Вместо этого она вернется домой полностью разочарованной: без работы, без денег и не стройнее, чем была.

Она думала, что сможет обеспечить себе лучшую жизнь. Даже после того, как полгода назад она потеряла работу, Ирэн продолжала надеяться найти новую. Она потратила все свои сбережения и заветную тысячу долларов, которую завещали ей Эбботы.

Она остановилась и прижала пальцы к глазам, пытаясь заглушить свою боль.

«Сегодня больше не будет слез. Только радость и удовольствие. Вы проведете вечер со мной. Не только вечер, но и ночь».

Почему она?

Ирэн всегда считала, что дело было просто в репутации ее семьи: в ее родном городе люди часто были жестоки с ней. Но ведь и этот смуглый шейх сразу подумал о ней самое плохое – что она хочет соблазнить мужа Эммы. И почему он решил, что она сразу же упадет в его постель?

Ирэн закрыла глаза. Ее щеки раскраснелись. Ну хорошо, она нашла его привлекательным. Но какая женщина не почувствовала бы влечения к этому мужчине, одетому в экзотическую белую одежду, с такими черными глазами и жестоким, чувственным ртом? Любую привлекло бы это смуглое красивое лицо. Эта стройная, широкоплечая фигура. И ореол власти и несметного богатства, который окутывал его.

Почему бы такой человек мог заинтересоваться ею?

Конечно, ради Эммы Ирэн приложила все усилия, чтобы хорошо выглядеть сегодня. Она уложила волосы и нанесла макияж. Она даже надела контактные линзы вместо очков и одолжила прелестное дизайнерское платье. Но это ничего не объясняло.

Неужели она выглядит такой доступной и в ней есть какая-то червоточина, которая привлекает таких мужчин, как Картер или шейх?

Ирэн вспомнила взгляд этих черных пронзительных глаз, которые, казалось, заглянули ей прямо в душу и увидели слишком многое.

«Вы почувствовали себя одинокой. Поэтому вы плакали. И поэтому вы сердитесь. Вы устали ждать своего любимого».

Отбросив воспоминание об этом низком саркастическом голосе, она сделала глубокий вздох.

Она не может вернуться в Колорадо. Но все, что у нее осталось, – это двадцать евро, квартира-студия в Париже, за которую уплачено до конца недели, и обратный билет до дома.

Услышав гонг, Ирэн подняла глаза и увидела, как Эмма, теперь уже миссис Фалконери, приглашает гостей к ужину. Муж Эммы, Чезаре Фалконери, улыбался своей жене и маленькому сыну, который зевал у него на руках, одетый в крошечный смокинг.

Эмма нашла настоящую любовь, вышла замуж, родила ребенка. Они были ослепительно счастливы. И щедры. Чезаре был миллиардером и владельцем сети отелей. Не спрашивая Ирэн, они прислали ей вместе с приглашением билет первого класса от Парижа до озера Комо. Первого класса! Ирэн грустно улыбнулась. Это было настоящим приключением. Стюардесса ухаживала за ней так, словно за какой-то важной персоной. Сумасшествие.

По правде говоря, ей не нужен был первый класс. Ей нужно было верить, что когда-нибудь она получит то, что было у Эммы и у Дороти Эббот, – мужа, которого она сможет любить и уважать. И счастливую, честную жизнь с детьми в уютном маленьком доме.

Ирэн медленно пошла к месту проведения банкета вместе с другими гостями. На затененной длинной террасе стояли столы, украшенные цветами и свечами. Сверху спускались разноцветные фонарики.

Ирэн посмотрела на счастливую пару, державшую в руках своего пухленького обожаемого младенца, и постаралась не обращать внимания на боль, пронзившую ее сердце. Она на самом деле была рада за Эмму. Но не могла не задумываться над тем, доведется ли ей испытать такое счастье.

Проглотив стоявший в горле ком, она отвернулась и столкнулась с горой мускулов.

Она ахнула и чуть не упала на каменный пол, но сильная рука схватила ее за запястье.

– Спасибо…

И тут она увидела перед собой красивое, надменное лицо шейха.

– О, – нахмурилась она. – Это вы.

Он ничего не ответил, просто держал ее за руку. Ирэн чувствовала тепло его ладони, и это вызвало у нее странную реакцию. Она отдернула руку.

– Спасибо, – повторила она уже враждебным тоном.

Но он не отвернулся и не отошел от нее, как она надеялась. Вместо этого он пристально посмотрел на нее, и его глаза казались такими же черными, как толстый шнур, обвивавший его белый головной убор.

– Вы обвинили меня в грубости, signorina, – тихо произнес он. – Но я не был груб.

Она бессознательно потирала свое запястье, словно он обжег его своим прикосновением.

– Вы оскорбили меня.

– Когда пригласил провести со мной ночь? – Шейх казался почти озадаченным. – Разве это оскорбление?

– Вы шутите? Что же еще?

Он выглядел ошеломленным.

– Женщины обычно расценивают это как комплимент.

Ирэн поморщилась. Женщины. Конечно, он обращался с таким предложением миллионы раз к миллиону женщин.

– Как удобно для вас, – холодно произнесла Ирэн. – Всего десять слов заставляют женщин падать к вам в постель. Извините, но такая повестка дня не для меня.

Шариф слегка разжал губы и, нахмурившись, уставился на нее.

– Мы не встречались прежде? – тихо спросил он. – У вас есть какие-то причины презирать меня?

– Мы не встречались, но причины для недовольства вашим поведением у меня есть, – угрюмо сказала она.

– Какие?

– Послушайте, я не знаю, кто вы и почему решили сделать меня своей жертвой, но мне знаком такой тип мужчин.

– Тип мужчин?

– Вы действительно хотите, чтобы я прямо разъяснила, что имела в виду? Это может задеть ваши чувства. Хотя… – Ирэн наклонила голову набок, – к счастью, вы их, похоже, не имеете.

– Испытайте меня, – коротко сказал шейх.

– Я могла бы сказать, что вы бессердечный плейбой, который после пяти секунд знакомства обвинил меня в том, что я хочу соблазнить мужа своей подруги. Сказал, что я мечтаю о любовнике, и – о, счастье! – предложил свои услуги. Как смели вы притворяться, что видите меня насквозь, и так грубо лезть мне в душу? Я могла бы сказать все это, но не стану, потому что сегодня свадьба Эммы, и она заслуживает идеального торжества. Я не хочу устраивать сцену. Потому что меня так воспитали: если ты не можешь сказать человеку что-нибудь приятное, не говори ничего. – Этому научила ее Дороти Эббот. – Некоторые люди все еще имеют хорошие манеры, – сладким голосом добавила Ирэн. – А теперь прошу простить меня.

– Конечно, signorina, – сказал шейх, подняв руки вверх, словно сдаваясь. – Вы правы. Я был груб. Пожалуйста, позвольте извиниться. – Его губы скривились. – Чем больше я вас узнаю, тем лучше понимаю, что совершил огромную ошибку. Конечно, вам не нужен любовник. Ни один мужчина в здравом уме не захочет быть вашим любовником. Это будет все равно что соблазнять кактус. – Шариф сделал легкий полупоклон. – Пожалуйста, простите меня, signorina. И позвольте мне больше не отвлекать вас от желанного одиночества.

Он отвернулся и вскоре исчез в толпе. Ирэн с изумлением смотрела ему вслед. Потом беспомощно топнула ногой. «Желанное одиночество»! Каков мерзавец!

По крайней мере, теперь, когда шейх больше не пялился на нее и не хватал ее за руку, к ней вернулось самообладание. Она испытала облегчение оттого, что эти черные глаза больше не смотрят на нее изучающе, словно заглядывая ей в душу.

Ирэн хотела избавиться от него, и ей это удалось. В Колорадо едва ли можно было встретить богатого шейха в белом одеянии и в окружении телохранителей. Даже ее мать и сестра никогда не приводили в дом настолько экзотичных мужчин, но Ирэн была известна порода плейбоев. Она не безосновательно так назвала его.

И все же… Ирэн не могла забыть его черные глаза. И того, как бешено стучало ее сердце, когда она впервые увидела его в лунном свете на берегу озера. Он появился в ту самую минуту, когда она безрассудно и страстно желала, чтобы кто-нибудь полюбил ее. Она помнила, как ее охватило возбуждение от одного только прикосновения его руки к ее запястью!

Хорошо, что ей удалось отпугнуть его.

«Ни один мужчина в здравом уме не захочет быть вашим любовником». Да-а. Она основательно его отпугнула.

Очень хорошо, сказала она себе. Лучше быть одной, лучше остаться старой девой, чем позволить растоптать свое сердце.

Она хотела большего. Когда ей исполнилось восемнадцать, Ирэн поклялась, что дождется своей настоящей любви. Она наблюдала за тем, как ее мать и сестра заводят дешевые интрижки, от которых они не испытывали ни удовольствия, ни радости. И она хотела другой жизни. Ее любовь будет длиться вечно.

Она чуть было не обожглась с Картером. Но больше такое не повторится. И если она и была в чем-то уверена, так это в том, что мужчина вроде шейха – экзотически красивый, богатый и думающий только о себе – никогда по-настоящему не полюбит ее, даже на час, не говоря уже обо всей жизни. Она была права, когда отпугнула его.

Тем не менее, заняв отведенное ей место за длинным столом, Ирэн испытала облегчение оттого, что шейх сидел далеко от нее. Она старалась не смотреть в его сторону, но чувствовала на себе взгляд его темных глаз. Набравшись смелости, она взглянула на него и обнаружила, что он беззаботно смеется, в то время как две гламурные девицы осыпают его знаками внимания. Ирэн сердито отвернулась. Глупо было воображать, что он смотрит на нее. Непонятно, как такое могло прийти ей в голову…

Когда закончился ужин, длинные столы сдвинули в сторону, превращая веранду в импровизированный танцзал. Темноволосый мужчина с томными глазами принес гитару из музыкальной комнаты и начал играть.

Краем глаза Ирэн заметила, как что-то белое промелькнуло в толпе, и напряглась. Но, повернув голову, она увидела, что это была всего лишь Эмма с ребенком на руках.

– Ты не подержишь его, пока мы будем танцевать наш первый танец?

– С удовольствием, – улыбнулась Ирэн, с восторгом прижимая к себе теплого спящего малыша. Но тут ее посетила неожиданная мысль, и она дотронулась до руки Эммы. – Среди гостей есть один шейх. Ты не знаешь, кто он?

Эмма нахмурилась. Оглядевшись по сторонам, она наклонилась ближе к Ирэн и вполголоса сказала:

– Это шейх Шариф ал-Актум, эмир Махтара.

– Эмир? – изумилась Ирэн. – Ты имеешь в виду, король? Целой страны?

– Да. – Эмма выпрямилась и со значением посмотрела на нее. – Он очень богат, очень влиятелен и очень знаменит тем, что разбил много, очень много женских сердец.

– Я просто полюбопытствовала.

– Не слишком любопытствуй по его поводу, – покачала головой Эмма и сурово добавила: – Только из-за того, что Чезаре перестал бегать за женщинами и остепенился, не следует ожидать, что другие…

– Я совсем забыла об этом, – призналась Ирэн. – Ведь Чезаре был известным плейбоем…

Эмма вздохнула:

– Да, был. В мои обязанности входило покупать роскошные часы в качестве прощального подарка его подружкам на одну ночь. Я покупала эти часы оптом. Но дело в том, дорогая, что большинство плейбоев не меняются. Ты ведь знаешь об этом?

Эмма выглядела обеспокоенной, и Ирэн серьезно кивнула:

– Мне это отлично известно.

– Вот и хорошо.

Ирэн удобнее устроилась на стуле, держа на коленях малыша, а молодожены вышли рука об руку на середину танцзала. Двигаясь в такт музыке, они нежно и страстно смотрели друг на друга, словно вокруг никого не существовало. Глядя на них, Ирэн почувствовала, как тоска сжимает ее сердце.

Когда-нибудь…

Когда-нибудь мужчина будет смотреть так и на нее. И у нее будет такой же ребенок. Когда ей будет суждено судьбой, она встретит своего Единственного. Они полюбят друг друга и поженятся. Они будут работать, купят дом, заведут детей. Все будет так, как положено.

Но что, если этого не произойдет? Что, если она проведет всю жизнь в ожидании, работая не покладая рук, не поступаясь принципами, и все равно закончит жизнь одинокой и сломленной?

Надо верить в лучшее. Ирэн крепко зажмурилась. Нельзя терять веру.

– Вы не танцуете, fräulein?

С замиранием сердца она подняла голову, но вместо эмира Махтара увидела осанистого мужчину со светлыми волосами и голубыми глазами. Она покачала головой, испытывая неловкость:

– Нет, благодарю вас.

Потом, вспомнив, как шейх несправедливо и ошибочно обозвал ее кактусом, Ирэн заставила себя улыбнуться и показала на спящего ребенка: