Слишком чужая, слишком своя

– Почему невозможно? У нее собственный дом моды, а ты не думал, откуда у сироты взялись на это деньги? А я помню громкие процессы над торговцами людьми. Девушек вывозили из страны под видом манекенщиц по заказу подставных агентств. Сколько народу специализировалось в этом грязном бизнесе?

– Ты считаешь, что Юля имела к этому отношение? Но это же ужасно!

Да, парень, это кошмар. И пусть лучше память никогда не вернется ко мне, если я должна такое о себе вспомнить.

– Непосредственно – конечно, нет. Зная ее, мне тяжело в это поверить. Но за ее спиной могли стоять определенные люди… Талантливая девочка без малейшей надежды как-то пробиться в жизни, в нашей стране это невозможно, сам ведь знаешь. И люди, которые предлагают деньги. Она могла случайно узнать о тех делах, которые проворачиваются за ее спиной. Вот и все.

Милая, хорошая Светка! Пусть это будет так, как ты говоришь. Иначе я не смогу жить. Если только я сознательно делала такие жуткие вещи, то… Нет. Нет!

– А она не говорила, откуда у нее стартовый капитал?

Да, меня, кстати, тоже интересует этот вопрос!

– Согласно документам, она получила банковский кредит. Все законно, кроме одного: ты же знаешь, что в нашей стране она просто не могла его получить. У нас не дают таких кредитов обычным гражданам. Никого не интересует развитие – только сиюминутная выгода. Да что тут говорить, это давно всем известно и неизменно. И как только тебе в голову пришло вернуться сюда? Что за дикость? Почему ты не остался в Америке?

– Потому что я там чужой. А там очень не любят чужих. Американцы – далеко не так свободны, как они сами о себе думают и заставили думать весь мир. Нет, наоборот, они связаны массой условностей, неписаных правил, запретов намного более строгих, чем наш среднестатистический гражданин. Поэтому у них так много психопатов, а психиатры зарабатывают бешеные деньги. А судебные иски! Там все друг с другом судятся. Как-то я имел неосторожность похвалить прическу немолодой медсестры – она казалась все время недовольной – обычное желание вежливого мужчины сказать что-то приятное женщине. И что ты думаешь? Я уже и думать забыл о комплименте, когда судебный пристав принес мне повестку: старая идиотка подала на меня в суд за сексуальные домогательства. И если бы судья оказался хоть немного тупее, у меня были бы страшные неприятности, а так я едва не вылетел из интернатуры, причем никто не обратил внимания на то, что я был признан невиновным.

– Надо же! Кто бы мог подумать! Суд ведь оправдал тебя.

– Ну и что с того? Не стоить забывать, что их общественная мораль – это мораль протестантов. Официальная мораль исходит из того, что человек, занимающий в жизни место хоть немного выше места чистильщика сортиров, должен быть безупречен. То есть абсолютно. Даже тень подозрения рушит блестящие карьеры, что уж говорить о каком-то интерне, к тому же – иностранце. Мне там было не слишком-то уютно, потому что я обычный человек, у меня есть свои недостатки и желания, которые я хочу реализовывать в свободное от работы время. Я не гожусь на роль святого. И большинство американцев тоже не подходят для этого, потому для шантажистов Америка просто рай. А эти их неизменные улыбки – даже тогда, когда… Я не утомил тебя своим монологом?

– Нисколько. Мне очень интересно. Я видела все совсем по-другому.

– Там есть и много хорошего. Просто я хотел сказать, что и у них есть масса проблем. А нашим там вообще нечего делать, их никто не ждет. Мы совсем другие люди, и для адаптации иногда жизни не хватает.

Так, это неинтересно. Я возвращаюсь в спальню. Пусть все идет своим чередом. А я получила ценную информацию. Я уверена, что истина где-то там, но если я сейчас начну поднимать документы, что-то искать, то это плохо для меня закончится. Я уверена, теперь уже вполне, что произошедшее со мной – не просто несчастный случай, как написано в этих документах. Где-то здесь должны быть показания той женщины… Вот. Это не ксерокопия. Это оригинал, протокол допроса свидетеля. Ясно, что к делу это никто приобщать не стал – очень неудобно. Естественно, ничего удивительного. Главное – вовремя отрапортовать о раскрытии дела.

А мне этот протокол пришелся очень кстати. Потому что здесь указаны все необходимые координаты. Семенец Валентина Филипповна, Малиновского, шесть. Завтра я встречусь с ней, вот только заимею некоторые вещи для того, чтобы не привлекать к себе внимание на улицах и не останавливать своим видом движение транспорта. Итак, завтра. А сегодня…

– Юль, ну что за привычка читать лежа!

Светка очень довольна. Не иначе как договорились о свидании.

– Мне так удобней.

– Но ты же зрение испортишь.

– Мне нужно пройтись по магазинам. Ты случайно не в курсе, у меня есть какие-то дензнаки?

Не понимаю, чего она ржет. Надо же! Ну что я опять сделала не так?

– У тебя не просто есть деньги, – она вынимает из ящика несколько пластиковых карточек. – Это твои кредитные карточки. Можешь расплачиваться ими, можешь взять в банкомате наличку. Как хочешь. Но ты уверена, что уже пришло время переходить к активной жизни?

– Я просто хочу заглянуть в магазины. На работу я не собираюсь.

Я должна идти одна, но сказать ей это не могу. И она не должна знать, что именно я куплю. Не потому, что я ей не доверяю, а потому, что не хочу впутывать ее в разные опасные вещи.

– В чем проблема? Парень, никто тебя не просит лезть в наш разговор! Можешь дальше полировать ногти и писать научную работу. И оставь меня в покое. – Я могу повозить Юлю по магазинам. Я на машине, так что буду ждать на улице, поездим.

– Это выход. Юлька, ты слышишь? И мне спокойнее будет.

Нет, вы видели, какое трогательное единение? За меня уже все решили. Хотя, надо признать, это вариант. Не понимаю, что меня раздражает. Они так заботятся обо мне! Нет, у меня все-таки очень тяжелый характер.

– Ладно, договорились. Поедем сейчас.

– Нет, немного позже. После нашего разговора.

Черт, я совсем упустила из виду: господин исследователь должен еще препарировать лягушку.

– Юлька, я тороплюсь. А вечером пойдем в ресторан – Виталий нас приглашает, – Света чмокнула меня и выскочила за дверь. Я слышу, как стучат ее туфельки.

– Ну, и чего я попрусь с вами в ресторан? Вы же Светку пригласили, мне что промеж вас делать? И Макс будет скучать.

– Я прошу прощения… Но вы позволите пригласить вас на ужин?

Я не верю собственным ушам. Зачем это ему понадобилось?

– Виталий Петрович, если Света просила вас так сделать, то это совершенно лишнее. Мне не нужна нянька, а Светке – дуэнья. У нее должна быть своя жизнь, и я не собираюсь…

– Юля, подождите! Дайте мне сказать, – он берет меня за руку и усаживает в кресло. – Послушайте меня. Света не ставила мне никаких условий. Я приглашаю вас, потому что… Ну, как вам объяснить? Вы обе мне очень нравитесь. Нет, не в том плане, что вы подумали, хотя, конечно… Но это совсем другое. С недавних пор нас со Светланой связывают очень хорошие дружеские отношения. А вы… Мне бы хотелось и с вами познакомиться ближе. Мне просто нравится общаться с вами обеими. Мне нравятся отношения между вами. А у меня так мало друзей здесь…

Он взволнован. Почему? Должна быть причина. Наверное, я не все понимаю. Или у него путано выходит. Чего ты заикаешься, парень?

– Вам нравится Светлана? Как женщина?

Прямой вопрос требует прямого ответа. Если он соврет, я пойму. Но он не будет врать.

– Да.

Вот это уже лучше, ей-богу.

– Это хорошо. Я рада это слышать. Но если вам хочется просто поразвлечься, лучше найдите другую игрушку, док. Я не позволю вам ее обидеть.

– Я понимаю. И уверяю вас: у меня и в мыслях нет ничего подобного. Так вы присоединитесь к нам сегодня? Мне бы очень этого хотелось, правда.

– Если вам так хочется. Но я все равно не понимаю, зачем вам это надо.

– Просто если мы познакомимся поближе, то вас, возможно, перестанет раздражать вид моих ногтей.

Глаза его смеются, и я понимаю, что попалась. Он все просек с самого начала. А это значит, что я где-то прокололась. Я не смогла скрыть свои эмоции, это может перерасти в тенденцию. Это мне наука – теперь мне надо лучше следить за собой. Люди бывают разные, и не все такие наблюдательные, но чтобы уцелеть, следует считать, что все.

– Вам больше не по душе мелодрамы? – Что за глупый вопрос? Ах да, вчерашняя история.

– Не знаю. Как-то не тянет.

– А что бы вам хотелось посмотреть? – Нет, дорогой, больше ты меня не поймаешь.

– Ничего. Мне скучно.

– А что бы вам хотелось делать? Я так понимаю, ваше прежнее занятие вас больше не привлекает.

Он спрашивает, но вряд ли эти вопросы и мои ответы имеют отношение к его работе. Он затеял какую-то игру. Может, это простое любопытство, может, что-то другое. Но я больше не попадусь. Играть будем по моим правилам.

– Не могу сказать. Прошло еще так мало времени, чтобы принять какое-то решение.

Мне начинает надоедать этот глупый разговор. Я не хочу отвечать на вопросы. Я не хочу, чтобы он интересовался мной, как и кто-либо еще. У меня появилось несколько ниточек, потянув за которые я хочу распутать этот невероятно запутанный клубок. Но я не хочу, чтобы мне дышали в спину любопытные и сочувствующие. У меня и без их помощи все получится.

– Если вы еще не передумали, можем ехать.

– А наши занятия? – О святая простота. Твои актерские способности в сравнении с моими – ничто.

– Они не нужны. Вы это сами понимаете. Это не та амнезия, которую вы можете классифицировать. Вы это знаете не хуже меня. Если хотите просто общаться – я не против. Поэтому лучше уж поедем по магазинам.

– Я понял. Юля, вы необыкновенная женщина. Если нужна будет моя помощь – вам стоит только сказать. Насколько я понимаю, вы собираетесь сделать что-то опасное, – он изо всех сил пытается говорить спокойно. – Я хочу только сказать: вы можете на меня рассчитывать. Я не такой уж мягкотелый, как, наверное, кажется. И если вам нужно будет кому-нибудь довериться, то…

Я молча одеваюсь. Довериться! Хотелось бы мне знать, кому я могу довериться. Нет. Пока я не узнаю расклад и ставки, я не имею права никому доверять. Я еще слишком мало знаю, а впечатления бывают необъективными. Если он и вправду хороший парень, ладно. Или же он совсем не тот, за кого себя выдает – и тогда я должна буду принять меры к его нейтрализации. Вот так. А еще Светлана. Я должна буду попросить ее не обсуждать меня с этим индивидом. Она может, сама того не ведая, навредить мне. И этот разговор будет не из легких.

Мы едем весенними улицами, и мне почему-то легко на душе – впервые за то время, что я себя помню. Май довольно прохладный, женщины еще не вылезли из колготок, но мне все равно нравится. Мне хочется выйти из машины и пешком пройтись по улицам города, потому что город прекрасен. Странно, почему он показался мне холодным и неприветливым? Наверное, у меня было холодно на душе. Или я видела другие города, потеплее? Не знаю.

Мы останавливаемся перед огромной стеклянной витриной. Это совсем новый дом, и весь первый этаж в нем занимает магазин с довольно-таки тривиальным названием «Женское царство». Но это название очень точно отражает суть того, что притаилось за блестящей витриной. Это и вправду женское царство. Тут есть салон красоты, несколько уютных кафе, а отделы просто созданы для того, чтобы удовлетворить самый изысканный вкус.

А главное – здесь удивительное разнообразие товара: от дешевого ширпотреба до самых дорогих моделей. Такого в Америке нет, как объяснил интерн-неудачник. Я перестала чувствовать враждебность по отношению к нему. И никого не касается почему.

Наверное, молоденьким продавщицам до сих пор не попадалось на глаза такое чучело – в длинном темном балахоне, в косынке и темных очках. Я сама себе неприятна, но мне же надо как-то сделать покупки!

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – Ко мне подплыла черноглазая красотка, одетая в форму персонала магазина.

– Нет, спасибо, я сама разберусь.

– Я прошу прощения, но вам лучше обратить внимание на отделы справа от входа. Думаю, там вы найдете подходящий товар.

Она намекает, что здесь, в ее епархии, все слишком дорого – для такой, как я. Мне немного смешно, немного обидно – так, словно меня публично унизили. Ну, зачем я напялила этот балахон? Я скажу зачем: с этой треклятой косынкой на голове ничто другое не гармонирует. Вот если бы повязать ее иначе… Но это невозможно – у меня для этого не хватает волос. Поэтому я начинаю понемногу закипать, а девка ходит за мной по пятам. Небось смотрит, как бы я чего не стащила. Но косметика тут хорошая, и я собираюсь все попробовать. Так что – пусть катится ко всем чертям. Пока я не рассердилась всерьез.

– Это очень дорогая помада.

Ее голос выводит меня. Я поворачиваюсь и смотрю на нее в упор. Она отступает. Но мне ее теперь не жаль, и я закончу то, что решила сделать. Вот теперь – наверняка. Сама напросилась. Она испортила мне настроение.

Я возвращаюсь к своему занятию. Так много образцов, такие интересные тона, мне все хочется попробовать. Наконец я делаю выбор и возвращаюсь к прилавку. Той мегеры уже нет. Или я ошиблась в расчетах? Другая девушка, светленькая, быстро выбивает мне чек, я беру пакетик, и в эту минуту кто-то хватает меня за руку. В буквальном смысле. Я вижу двух парней в форме охраны и еще одного – в штатском.

– Вам придется пройти с нами.

– Я не понимаю. В чем дело? – Нет, я-то знаю, но сейчас разыграю комедию, и грубиянку уволят. Это вернет мне хорошее настроение.

– Пожалуйста, пройдемте. Это ваша покупка?

– Да. Вот чек.

– Вот и хорошо. Это не займет много времени.

Я иду с ними. В небольшой комнате с табличкой «Служебное помещение» сидит пожилая женщина. Дверь закрывается, мне жестом предлагают сесть. Я опускаюсь на стул. Парень в штатском кладет на стол пакетик с косметикой и чек.

– Ну и для чего вы меня сюда притащили? – Подождите, милые мои, я вам устрою спектакль по полной программе. Время пошло.

– Позвольте осмотреть вашу сумочку, – это женщина говорит.

– И не подумаю! С какой это радости вы будете рыться в моей сумке? – Я старательно изображаю возмущение.

– Юра, просмотри покупки.

Штатский открывает пакетик и сверяет содержимое с чеком.

– Все правильно.

– У вас есть право на подобные действия? – Мне все это уже начинает надоедать.

– Отойдите, ребята. Лидия Андреевна, вам придется осмотреть все остальное.

Все остальное – это, очевидно, меня. Ладно, вы сами этого хотели.

– Милочка, давайте поймем друг друга, – его глаза холодно уставились на мня. – Я вас ни в чем не обвиняю, но будет меньше проблем, если вы позволите нам осмотреть содержимое вашей сумочки и карманов.

– А если я не соглашусь?

– Ну, тогда нам придется вызвать милицию.

– Хорошо, вызывайте.

Я просто убиваю с ним время. Но я знаю, что делаю.

– Юра, кто тебя вызвал? – Это женщина. Она не желает рисковать.

– Даша, по внутреннему. Ну, так что, договоримся по-хорошему? Или будем ждать милицию?

Есть люди, любящие уличать. Такому намного приятнее уличить в чем-то ближнего, чем признать факт наличия других честных людей, потому что подобные типы считают честными только себя. А на самом деле они просто садисты и им не место на подобной работе. Вот это я сейчас и исправлю.

– Подождем милицию. Можете вызывать.

– Юра, Даша могла ошибиться.

Если ее уволят, она уже не сможет найти работу. Она понимает это и не хочет рисковать. Тем более что мое поведение сбило ее с толку. Большинство наших граждан униженно продемонстрировали бы содержимое своих сумок и вздохнули с облегчением, проглотив обиду и удовлетворившись неискренними извинениями. Но я – другое дело.

– Если Даша ошиблась, почему же она отказывается? – Идиот, тебя уволят вместе с твоей красоткой. – Женщина, отдайте сумку!

Он резко вырывает сумку у меня из рук, но тут открывается дверь – успели все-таки, я все правильно рассчитала. В комнату входят Виталий Петрович и какой-то мужчина в прекрасно сшитом костюме и белоснежной рубашке.

– Что здесь происходит? – Ого, сразу ясно, кто в доме хозяин.

– Юля, с вами все в порядке? – Я-то в порядке, но вам это знать необязательно.

Я медленно сползаю со стула. Учить меня терять сознание излишне. Нужно только представить, как темная вода смыкается у меня над головой. Холодная грязная вода.

– Воды, скорее! – Это голос дока. Вот еще, сейчас ни за что ни про что водой обольют. Нужно срочно приходить в чувство, если я хочу все-таки сделать необходимые покупки.

– Она уже пришла в себя, – женщина сильно побледнела, руки ее дрожат. Она помогает мне подняться.

– Вы вовремя. Еще немного – и меня бы здесь просто линчевали, – я выдаю одну из своих самых бледных улыбок.

– Как вы себя чувствуете? – Синие глаза Виталия смотрят обеспокоенно. – Это просто стресс, сейчас я отвезу вас домой, и мы вдвоем подождем Свету.

– В мой магазин женщины приходят не за стрессами, – этот человек мне нравится. Интересный. – Я еще раз спрашиваю: что вы тут пытались совершить?

– Я не знаю… Это Юра привел девушку… Ему Даша сказала, что у нее подозрительный вид. Но она сама согласилась прийти сюда.

Голос женщины дрожит. Нет, пожалуй, я не хочу, чтобы ее увольняли. В случившемся она не виновата.

– Юля, я хочу извиниться перед вами за своих подчиненных. Позвольте представиться: Валерий Михайлов, хозяин магазина. Вернее, один из владельцев, – он галантно целует мне руку. – Это безобразие, и виновные будут наказаны сейчас же. Вызовите продавцов.

Женщина мигом выбежала из комнаты.

– А ты чего стоишь столбом? – Это уже к моему инквизитору. – Ты хоть знаешь, кто эта женщина? Это же Юлия Ясинская, у нас есть целый отдел, в котором представлена одежда ее дома моды «Эрика». Ты слышишь, болван? Ты уволен.

Парень выходит. А в комнату входят две девушки – беленькая и черноволосая. У красотки уже не такой самоуверенный вид. Это хорошо.

– Вы обе уволены.

Нет, стоп, почему же обе?

– Простите, но я должна вмешаться, – я просто обязана это сказать. – Девушка, которая стояла за прилавком, ничем меня не обидела. Наоборот, очень хорошо обслужила, поэтому я очень прошу вас…

– Конечно. Иди, работай, – девушка вышла. – А ты… я позабочусь о том, чтобы тебя не взяли больше ни в одно приличное место. Ты в зале не для того, чтобы распугивать покупателей. После этой неприятной истории мы потеряли клиентку. И, я считаю, не одну. Ни одной из своих знакомых оскорбленная вами женщина не порекомендует наш магазин. Убирайся.

Она стоит бледная и как-то сразу подурневшая. Видишь, детка, ты сама этого хотела. Чего ты ко мне привязалась? Тебе не понравилось, как я выгляжу? Мне тоже не нравится мой вид, но не надо было портить мне настроение.

– Вот ваши покупки, – женщина подает мне пакетик. – Пожалуйста, мне так жаль, я не хотела…

– Ладно, забудем. О, этот носорог порвал ремешок моей сумки! – Вот теперь я просто вне себя. Это не по правилам.

– Ни слова больше! – Валерий очень эмоционально на все реагирует. Наверное, потому и сидит днями в своем магазине. Есть люди, просто созданные разбирать конфликты. – Прошу вас, идемте со мной. У нас обязательно найдется что-то, достойное вас. Любая сумочка за наш счет. Эти болваны еще дешево отделались.

Мы идем мимо блестящих витрин, а он тараторит, не умолкая:

– И вы поверьте – мы же каждую из них постоянно контролируем и обучаем. Политика нашего магазина – равенство всех клиенток. И вот – такая пилюля… Я очень рад, что успел вовремя, неизвестно, до чего бы еще дошло дело.

– Да, вы очень вовремя. Как вам это удалось?

– Это совершенно случайно. Ваш друг ждал вас в машине, а потом решил выпить кофе. И увидел, как к вам подошли охранники. Он решил, что его вмешательство не поможет, и пришел ко мне в кабинет. Я его сразу понял и поспешил. Ну, вот мы и пришли. Пожалуйста, выбирайте.

Тут и вправду есть на что глянуть. Сумочки разные – по цвету, фасону, предназначению и цене, просто глаза разбегаются. Но мне пока нужна одна – но такая, чтобы подходила к любой одежде, была бы вместительной и элегантной одновременно. Вот эта подойдет.

– Прекрасный выбор! Пожалуйста, возьмите ее в подарок. Если бы это могло как-то помочь загладить ваши неприятные впечатления, я бы отдал вам их все. Хотите?

– Нет, спасибо.

Мне ничего не нужно даром, я в состоянии оплачивать свои капризы.

– Вы сердитесь, – этот человек нравится мне. Он меня немного развлекает.

– Я не сержусь, но…

– Нет, я вижу, вы еще сердитесь! Юля, вы сердитесь – и мое горе не знает границ.

– Ваши крики напоминают стенания купца-еврея. Вы настоящий артист, – мне не скучно с этим человеком.

– Мне захотелось немного развлечь вас. Понимаете, этот магазин – вершина моей карьеры. Я начинал в девяностых – рядовым челноком, после того как закрылся наш НИИ. Знали бы вы, сколько тонн товара перетаскал я на плечах! А сколько потерял! Да еще правительство поминутно меняет правила игры – все им кажется, что мы богатеем. А рэкет – и наш, и иностранный, уж не знаю, что хуже… Везу, к примеру, два контейнера товара – так мое только то, что в одном. Второй уходит, чтобы расплатиться с таможней, потом на дороге – дорожная милиция, хуже бандитов. И бандиты тоже. И на рынке… Всего не перечислишь. Что там говорить! И вот теперь – такой магазин! Это – мое детище, я люблю его, потому что жизнь ушла на это. А скольким моим братьям по несчастью так ничего и не удалось? А, что там говорить! Я прихожу сюда первым и последним ухожу. Видите все это? Тут моя душа. Полностью, вся. Даже не частица, а вся! Поэтому я очень болезненно реагирую, если что-то идет не так.

– Я понимаю вас. Я не сержусь, правда. Может быть, я должна была быть с той девушкой более приветливой…

– Нет. Вы не обязаны отчитываться перед продавцом. Желание клиента – закон. Эта девица получила то, что заслужила. И другим урок нагляднейший. Да что я говорю – вы же сами все понимаете, тоже ведь начинали с нуля. Я вам не надоел? Может, вы бы хотели еще что-то купить? Если вы заплатите за сумочку, я обижусь.

– Хорошо. Мне и вправду кое-что нужно. Не обращайте на меня внимания, у вас и без меня, наверное, дел по горло.

– Вы правы, дел в таком хозяйстве всегда хватает. Но пообещайте, что вернетесь к нам – у нас самый большой выбор, а на будущей неделе будет такая обувь, какой вы нигде больше не найдете, лучше и не ищите, – да, это настоящий коммерсант, это от Бога.

– Конечно, вернусь. Здесь очень интересно.

– Вот вам моя визитка. Я рад знакомству, хотя и произошло оно при таких печальных обстоятельствах.

Наконец он уходит. Вся эта история меня порядком вымотала, и у меня есть законный повод не идти сегодня в ресторан. Это во-первых. А во-вторых, я для себя кое-что выяснила. Но все это еще требует проверки. И еще: я убедилась, что могу предвидеть реакции людей и руководить событиями, оставаясь при этом в тени. Я быстро делаю покупки и спешу к машине. Виталий Петрович меня уже заждался.

– Юля, с вами все в порядке?

– Нет. Скорее домой, я страшно устала.

– А это все оттого, что вам еще нельзя было выходить, а уж ехать сюда – тем более, – мы ныряем в поток машин. – То, что там произошло, – просто бессмыслица какая-то. Почему они к вам пристали?

«Да потому, дорогой, что я сама их спровоцировала. Я специально это сделала. Но я оставила им выбор».

– Не имею ни малейшего представления. Наверное, такое чучело, как я, не имеет права заходить в подобные магазины. Во всяком случае, продавщица считала именно так.

Никто больше даже не намекнул мне, что мое присутствие некстати. Только той красотке захотелось развлечься за мой счет. Только она поддалась на мою провокацию.

Зачем мне это понадобилось? По многим причинам. И меня не удивила моя реакция на экстремальную ситуацию. Мне понравилось.

– Юля, мне сейчас нужно на работу, а вечером…

– Нет, вечером на меня не рассчитывайте. Я слишком устала.

– Ладно, это можно понять, – он улыбается. – Но в следующий раз – обязательно. Договорились?

– Идет. В следующий раз обязательно намажу хреном устрицы (ненавижу улиток!) – из чувства мести.

Он смеется. Я слышу его смех, пока он спускается по лестнице. Наконец-то я осталась одна! Я начинаю разбирать свои покупки. Несколько париков, разнообразная косметика, контактные линзы. Этого пока достаточно. Да большего и не потребуется. Сегодня я должна кое-что выяснить. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?

Я примеряю каштановый парик. Нужна более насыщенная цветовая гамма на вывеске. Слишком ярко, но это именно то, что надо. Я сама себя не узнаю. Немного вульгарно, да только я это могу пережить. Темно-коричневый респектабельный костюм и кремовая блузка уравновесят излишнюю броскость макияжа. В новую сумку кладу плотный шарф и металлическую ручку.