Россия и мусульманский мир № 3 / 2011

Рассматривая социокультурные аспекты адаптации мигрантов в России, необходимо отметить, что их влияние преломляется через призму преобразований, осуществляемых в настоящее время в России, – экономических, политических, социальных, духовных. История знает немало примеров, когда в многонациональных государствах сохраняется культурная самобытность народов, которая, тем не менее, не противоречит единому социальному, экономическому, правовому пространству. Абсолютизация этнического сознания у мигрантов из стран СНГ во многом объясняется трудностями их жизни в России. По международным законам, страна, принимающая мигрантов, должна обеспечить их работой, жильем, медицинским обслуживанием.

Но в России, особенно в отдаленных регионах, коренное население не имеет работы, жилье в России является проблемой номер один, особенно для молодых семей. Доступность качественных медицинских услуг для многих россиян резко снизилась. Закрываются здравпункты, аптеки в отдаленных деревнях, районные больницы находятся в плачевном состоянии. Но и в крупных городах многие медицинские услуги стали коммерческими и недоступными для значительной части россиян. Возможность получения бесплатного образования для россиян также резко снизилась за годы реформ. Сократилось число бюджетных мест в вузах, многие вузы не имеют общежитий для студентов, закрылись многие школы в отдаленных деревнях. Образование на платной основе не-доступно для многих россиян и тем более для детей мигрантов, чьи родители занимают низкоквалифицированные должности на рынке труда. Социально-экономические проблемы, с которыми сталкиваются мигранты в России, заставляют их искать различные формы поддержки и защиты у соотечественников, у национальных общин.

На наш взгляд, важным источником пополнения недостающих трудовых ресурсов является внутренняя миграция в России. В настоящее время многие жители отдаленных регионов ищут работу в крупных городах, в мегаполисах. Преимуществом такой рабочей силы является культурная идентичность, мобильность, необходимая квалификация, подкрепленная полученным в России образованием. Но самый главный эффект внутренней миграции –демографический.

В то время как мигранты из стран СНГ вывозят деньги из России на родину, часто без уплаты налогов, трудовые мигранты-россияне участвуют во внутрихозяйственных связях. Средства, полученные от внутренней трудовой миграции, дают большой мультипликативный эффект. Россияне тратят их на поддержку своих семей, на образование детей, на покупку жилья. На наш взгляд, именно внутренняя трудовая миграция нуждается в государственной поддержке.

«Демографические проблемы России в обстановке кризиса и пути их решения», М., 2009, с. 77–81.

СОВРЕМЕННОЕ МЕДРЕСЕ ДЛЯ

СОВРЕМЕННОЙ УММЫ В РОССИИ

Дамир Мухетдинов, ректор Нижегородского исламского института им. X. Фаизханова, кандидат политических наук

Система исламского профессионального религиозного образования в России в новейшей ее истории ведет отсчет от 1989 г., когда в Уфе под руководством муфтия, шейха Талгата Таджуддина было открыто медресе им. Р. Фахретдина. Таким образом, в этом году наша система образования, можно считать, разменяла третий десяток. Собственно само становление исламского образования в России началось с вопроса подготовки имамов как первого и обязательного условия сохранения религиозного культа. В данной статье мы поведем речь именно об этом сегменте образования – т.е. о медресе.

Структура и характеристика, системы среднего образования в России

Что было достигнуто и какой опыт накоплен за эти годы? Начнем с цифр. Сегодня мы имеем более 20 лицензированных медресе на территории европейской части России. В Татарстане находятся восемь из них (два высших медресе – «Мухаммадия» и Медресе им. 1000-летия принятия Ислама, Казанский исламский колледж находятся в Казани, а также «Ак мечеть» в Набережных Челнах, «Рисаля» в Нижнекамске, медресе им. Ризаэтдина Фахретдина в Альметьевске, Буинское медресе, Нурлатское медресе, медресе «Фанис» в Ютазинском районе РТ).

Семь медресе представляют собой филиалы Российского исламского университета Центрального Духовного управления мусульман в городах: Астрахань («Хаджи-Тархан»), Ульяновск («Биляр»), Самара («Нур»), Оренбург («Хусаиния»), Октябрьск («Нурул-Ислам»), Батыревский район Чувашии («Гулистан»). Три медресе функционируют в юрисдикции Духовного управления мусульман Республики Башкортостан (медресе им. М. Султановой и «Галия» в Уфе, «Hyp аль-Иман» в Стерлитамаке), по одному – в Духовном управлении мусульман Европейской части России (Московский высший духовный Исламский колледж), в Духовном управлении мусульман Саратовской области («Шейх Сайд» в Саратове) и Духовное управление мусульман Нижегородской области (НИМ «Махинур» в Нижнем Новгороде). Ни одного медресе нет на Урале и в Сибири. Количество же медресе в республиках Северного Кавказа исчисляется сотнями (в одном только Дагестане их более сотни).

В 1990-х процесс учреждения медресе шел очень бурно, качественная составляющая – материальная база, преподавательский состав, учебно-методические материалы – не поспевали за этим процессом. Как результат – в часть медресе проникли радикальные проповедники, вербовщики, призывавшие сражаться против неверных. Это привело к закрытию таких медресе, как «Расул Акрам» в Москве, «Аль-Фатх» в Ижевске, «Йолдыз» в Набережных Челнах, «Аль-Фуркан» в Бугуруслане. В Набережных Челнах на основе множества медресе – «Юлдуз», «Танзиля», «Ихлас», «Нурутдин», «Иман» – было создано медресе «Ак мечеть», а Альметьевское медресе им. Р. Фахретдина было образовано на базе Исламского института имени Р. Фахретдинова и Азнакаевского медресе. Коррекция количества медресе в сторону уменьшения происходила и на Северном Кавказе. Так, в 2000 г. в республике действовало 136 медресе, к 2003 г. их было 131, а в 2008 г., по данным председателя Комитета Правительства РД по делам религий А. Магомедова, их было уже 116.

Условно процесс создания медресе в современной России можно поделить на два периода: 1. Начало и середина 1990-х. 2. 2003–2007 гг.

Первая очередь медресе открывалась, как принято говорить, на голом энтузиазме, не имея помещений, в условиях нехватки преподавателей. Была потребность быстро утолить сильнейший кадровый голод и огромный запрос населения на духовное знание. К этой группе первопроходцев относятся медресе: «Ак мечеть» (точнее его предшественники) – 1992 г. «Мухаммадия», Медресе им. 1000-летия принятия Ислама – 1993 г., НИМ «Махинур», Московский высший исламский духовный колледж – 1994 г., Нурлатское медресе и медресе «Рисаля» – 1996 г., медресе им. М. Султановой – 1997 г., Альметьевское медресе – 1998 г.

Это был период первоначального накопления опыта, первых ошибок и первых результатов, после чего мы наблюдаем вторую очередь бурного роста медресе, что было связано скорее с внутренними проблемами уммы. ЦДУМ сделало ставку на развитие образовательного консорциума, включающего сеть медресе в регионах и объединяемого Российским исламским университетом в Уфе. Открылись «Hyp» в Саратове, «Биляр» в Ульяновске, «Гулистан» в Чувашии и др. Кроме того, работавшие на тот момент медресе не покрывали потребность региональных местных религиозных организаций в кадрах, а те, что имелись, не всегда удовлетворяли по своим идейным предпочтениям. Появилось осознание того, что гораздо эффективнее обучать имамов у себя в регионе, где есть возможность и отбора, и отсева, и тщательной воспитательной работы с каждым из студентов. Появились Казанский исламский колледж (2003), медресе «Шейх Сайд» (2006), «Фанис» (2007).

Медресе осуществляют образовательную деятельность по дневной, вечерней и заочной формам, причем, как правило, одно и то же медресе ведет работу по всем трем направлениям, которые имеют каждый свою специфику. Исключение составляет тандем медресе им. М. Султановой и «Галия» в Уфе. В этом случае два медресе располагаются в одном здании, одно из них ведет дневное обучение, второе – по заочной форме.

На вечерней и заочной формах студентов в несколько раз больше, чем на дневной, так как на этих отделениях обучаются кроме молодежи и представители среднего и старшего поколения, желающие глубже постичь религиозные науки. Приведу в пример медресе «Ак мечеть» в Набережных Челнах. Совсем недавно количество студентов дневного отделения было менее 10, а вечерников и заочников – более 100.

В данное время в европейской части России нет женских медресе, в то же время ряд медресе проводит набор на учебу на дневном отделении и юношей и девушек, но процесс обучения происходит раздельно. Такими учебными заведениями являются: медресе «Мухаммадия» в Казани, медресе «Фанис» в Ютазинском районе Татарстана, медресе им. Р. Фахретдина в Альметьевске и медресе «Hyp аль-Иман» в Стрелитамаке. На заочную и вечернюю формы обучения женщины имеют возможность поступать во все медресе.

Медресе выдают дипломы по специальностям: «имам-хатыб», «преподаватель исламских наук», «мугаллим», «перевод-чик с арабского языка», «преподаватель арабского языка и исламского этикета», «преподаватель религиозных наук». Каждое медресе само формулирует название специальности по своему усмотрению, неизменной является только «имам-хатыб». Девушки обучаются по специальностям: «воспитатель-наставница» «учитель и переводчик с арабского языка», «преподаватель арабского языка и исламского этикета». Срок обучения – варьируется от двух до пяти лет. В региональных духовных управлениях принята даже некоторая унификация. К примеру, в Татарстане два высших медресе имеют срок обучения по пять лет, а средние медресе – три года. Все три медресе, работающие при Духовном управлении мусульман Башкортостана, обучают будущих имамов по четыре года.

Что касается материально-технической базы, то практически все медресе имеют собственные здании и общежития. В медресе, где на дневной форме обучаются и девушки, имеются отдельные женские учебные помещения с общежитием. Учебные заведения имеют свои библиотеки, некоторые – компьютерные классы с выходом в Интернет, хотя обеспеченность учебной и общеразвивающей литературой для многих медресе все еще крайне неудовлетворительна.

Во всех учебных заведениях обучение ведется бесплатно, кроме того, шакирды проживают бесплатно и получают бесплатное трехразовое питание. Шакирдов дневных отделений медресе в одном только Татарстане 250–300 человек, которые в течение 10 месяцев в году находятся практически на полном обеспечении учебного заведения, т.е. уммы, ведь медресе живут за счет пожертвований и самих студентов, и меценатов. Если вдуматься, это колоссальные финансовые средства, которые умма тратит на обеспечение себя грамотными имамами (здесь еще не учтены студенты исламских вузов, которые также повсеместно находятся на полном пансионе в своих учебных заведениях).

Но при таких колоссальных затратах, даже не в денежном исчислении, а в измерении положенной энергии и проделанной организационной и административной работы, какой результат мы имеем на выходе? На первый курс поступают несколько десятков абитуриентов. К примеру, в этом году в Казанское высшее медресе «Мухаммадия» поступило по 30 девушек и юношей. Итого 60 человек. Если по итогам пятилетнего обучения до защиты дипломных работ дойдет хотя бы половина – это уже огромное достижение. В той же Казани в Медресе им. 1000-летия принятия Ислама в 2009 г. диплом получили лишь 15 человек с дневного отделения.

Большой отсев студентов медресе имеет несколько причин – объективных и субъективных. Надо смотреть правде в глаза – учиться в медресе изначально идет не самая успешная молодежь. Среди абитуриентов есть молодые люди, которые идут в медресе осознанно, с целью посвятить себя служению исламу или как минимум получить глубокие религиозные знания для личного духовного роста. Но есть и другая категория абитуриентов – те, которые не сумели поступить в другие вузы, но не желают возвращаться в свои родные деревни или небольшие города, ведь вступительные испытания в медресе проходят позже экзаменов в светские вузы.

Таким образом, в медресе попадают случайные люди. Сейчас ряд учебных заведений ввел механизм против «случайных персонажей» в медресе – вступительные испытания проходят в форме недельного лагеря. Абитуриенты неделю-две живут в общежитии медресе, учатся, в это время с ними активно знакомятся преподаватели медресе. Абитуриента проверяют не только на наличие знаний, но и на мотивацию, личностные и нравственные качества. И тем не менее наличие не сильно мотивированных на успешное окончание учебы студентов, во-первых, а по окончании медресе их нежелание работать по профессии, во-вторых, делает КПД деятельности медресе (и исламских университетов) довольно низким.

Руководители духовных управлений мусульман бьют тревогу: имамов не хватает. В интервью муфтия Татарстана республиканским СМИ по случаю священного месяца Рамадан Гусман-хазрат Исхаков говорит: «Сегодня это в какое-то соревнование между богачами превратилось: кто больше построит. В итоге в одной деревне на 15 домов по 3–4 мечети стоят! Зачем их столько? Всего в Татарстане сегодня более 1300 мечетей, в последнюю неделю перед Рамаданом мы присутствовали на открытии еще шести. В среднем каждые десять дней в Татарстане открывается одна мечеть. Но где взять столько имамов? Мы ощущаем серьезную нехватку кадров».

Накануне Рамадана интервью местной газете дал и муфтий Челябинской и Курганской областей Ренат Раев: «На 150 приходов человек восемь образованных. Нехватка кадров острая». В том же интервью муфтий Раев проводит такую параллель – нет в области своего медресе, поэтому ощущается нехватка кадров. В связи с этим другой пример – соседний с Челябинским регион – Оренбургский. Там работает медресе «Хусаиния». Его ректор Альфит Шарипов еще в мае 2007 г. заявлял, что в Оренбургских мечетях 60–70 % священнослужителей являются выпускниками именно «Хусаинии». Но «Хусаиния» – это счастливое исключение, в основном же ректоры сетуют на то, что выпускники не хотят трудоустраиваться по профессии, так как работой имама семью не прокормишь. Получается парадоксальная ситуация – кадров не хватает, а дипломированные имамы на работу в мечеть не идут из-за отсутствия достаточной для проживания зарплаты. То есть содержать шакирдов на протяжении нескольких лет в медресе нашей умме под силу, а содержать имама – нет.

Проблему отсутствия у имама мечети средств к существованию медресе пытаются решить через второе специальное образование. Наши медресе вместе с дипломом имама выдают выпускнику и дипломы пчеловода, шофера, слесаря, пользователя ПК. Но нужны ли умме имамы-слесари? Без тени пренебрежения к рабочим профессиям мы все-таки должны констатировать – наш народ психологически не готов к восприятию такого имама, так как веками в нас заложено понятие о том, что служитель религии – это просвещенный человек, интеллигенция. Да, собственно говоря, практика религиозно-рабочей квалификации и без того не оправдывает себя.

При изучении специфики работы медресе в нашей стране не может не броситься в глаза и следующий факт – по ту сторону Урала нет у нас ни одного исламского учебного заведения. Действовало медресе в Ембаево Тюменской области, но оно утратило лицензию и сейчас работает над вопросом получения новой. За неимением своих имамов, к этой работе приглашаются выходцы из Средней Азии.

Еще в начале 2000-х мы выступали с предложением кардинально уменьшить количество медресе по России или преобразовать их в особые образовательные центры, специализирующиеся по определенным направлениям. В этом случае рядовые медресе готовили бы имамов и проповедников среднего уровня, а будущие арабисты или хафизы получали бы образование в этих специализированных центрах.

Кроме того, на протяжении нескольких лет мы ведем речь о необходимости вертикальной интеграции по линии мектеб – медресе – университет, когда лучшие выпускники имеют возможность продолжить обучение в вузе со 2–3-го курса. В связи с этим неоднократно подчеркивалось, что в поддержке со стороны государства нуждаются не только вузы, но и медресе как не менее важное звено образовательной цепочки. Отрадно, что эти предложения нашли свое отражение в федеральной комплексной программе содействия развитию сферы религиозного образования России, в соответствии с которой 30 ведущих медресе России будут выделены средства на разработку учебных материалов и пособий, приобретение оборудования. Однако одной лишь помощью государства мы не сможем обойтись, ведь государственное участие в соответствии с Конституцией не предполагает внесение системных преобразований, изменение самой структуры среднего образования, оно концентрируется на проблеме учебно-методического обеспечения. Мусульманскому сообществу необходимо определить для себя пути развития среднего исламского образования на краткосрочную и долгосрочную перспективу.

Наиболее острой и требующей немедленного решения проблемой для нас является противоречие между нехваткой кадров для служения в мечети и нежеланием выпускников медресе идти служить в мечеть. В статье «К единству учебного пространства!», о которой упоминалось выше, уже пять лет назад нами был предложен выход из ситуации, и мы вынуждены повторить его еще раз: медресе следует специализироваться на людях более старшего возраста, которые уже отслужили в армии, наладили свой быт в местах своего проживания. В этом случае медресе станут готовить работников именно для той социальной среды, которая в них особенно нуждается, – прежде всего сельских имамов и преподавателей ислама на селе. Соответственно, снимутся проблемы невостребованности выпускников, непризнаваемости диплома со стороны государства, отсрочки от армии и т.д. Наконец, возрастет престиж медресе, поскольку именно работа с рядовыми мусульманами является нашей ключевой задачей, воплощать которую в жизнь должны сельские имамы.

К счастью, работа на вечерних и заочных отделениях медресе поставлена гораздо более широко, нежели на дневных, т.е. наши предложения реализуются. А для усиления эффективности этого подхода мы рекомендуем духовным управлениям мусульман не ждать, когда в деревне, имеющей мечеть без имама, некто изъявит желание поехать учиться в медресе и возглавить общину. Нужно самим ездить в деревни встречаться с населением и проводить среди него профориентационную работу, будь это даже население старшего возраста.

Что касается проблемы трудоустройства молодых шакирдов медресе, на наш взгляд, необходимо разработать механизм взаимодействия общин, нуждающихся в имамах, и учебных заведений. Мусульманские общины в городах нередко имеют возможности и желание пригласить к себе молодого имама с образованием. Председатели этих общин должны знать, куда обратиться по этому вопросу, и иметь возможность на конкурсной основе (а не на основе кумовства или случая) отобрать наилучшего кандидата. Это будет дополнительный стимул для шакирдов проявлять усердие в учебе.

Кроме этого, желательно наладить мониторинг трудоустройства выпускников, с тем чтобы иметь более объективные данные о том, в каких специалистах нуждается умма. Ведь и на рынке труда спрос рождает предложение, и если из 10 выпускников медресе трое устроятся на работу учителями, трое станут заниматься продажей мелкой исламской атрибутики, трое вообще уйдут в другие сферы деятельности, а один станет имамом – это уже основа для анализа, какого рода специальности востребованы сегодня в мусульманской общине.

Это то, что касается краткосрочной перспективы. В долгосрочной же перспективе село как институт будет уходить, а городское население будет расти, поэтому требования к образованию и интеллектуальному уровню имамов существенно возрастут. Чтобы адекватно ответить на веления времени в будущем, нам уже сегодня нужно озаботиться внедрением программы подготовки «имам +», но не «имам + водитель» и не «имам + слесарь», а имам с дополнительной специализацией «издательское дело», «информационные технологии», «филология», «общественные коммуникации» и т.д. Сконцентрируемся на развитии нескольких медресе, предположим, десяти, до очень высокого уровня, каждое из которых будет иметь свою специализацию. В этом нам очень пригодится опыт государственной программы отбора и развития отдельных учебных заведений, о которой сказано выше.

«Проблемы становления и развития мусульманского образования на постсоветском пространстве», М., 2010 г., с. 11–22.

КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА

В ТАТАРСТАНЕ

Р. Нуруллина, историк (г. Набережные Челны)

Конфессиональная модель Республики Татарстан (РТ), роль и место в ней ислама обусловлены особенностями ее исторического развития. Приволжский федеральный округ традиционно является регионом тесного взаимодействия тюрко-мусульманской и славяно-христианской культур. По переписи 2002 г. татары составляют 52,9 %, русские – 39,5 % населения республики. В связи со сложившейся ситуацией и в соответствии с Законом «О свободе вероисповеданий», принятом правительством: Российской Федерации (РФ) в 1990 г., конфессиональная политика осуществляется в рамках поддержания баланса интересов и равенства всех религий перед законом, при приоритете светских ценностей. Данный подход отвечает принципам религиозной толерантности, сформировавшимся в рамках европейской цивилизации.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.