Россия и мусульманский мир № 5 / 2010

Что касается России, то в случае успеха сценария «жесткой глобализации» интегральный статус силы России уменьшится вдвое по сравнению с нынешним уровнем. Придется либо вынужденно, в обстановке цейтнота и отсутствия кадров, срочно переходить на мобилизационную схему модернизации экономики («иначе нас сомнут»), либо задумываться об условиях почетной сдачи суверенных позиций, раздела страны на зоны влияния и передачи этих зон под протекторат США, НАТО, Китая, Японии.

Сценарий умеренной глобализации. Он базируется на предположении о том, что относительная мощь США будет снижаться, а Европейский союз и Китай существенно усилят свою роль в мировой экономике, приближаясь в военно-технологическом плане к США. При этом на рубеже веков только США полностью или почти полностью имели производственные возможности по 84 критическим технологиям. Германия, Франция, Китай, Россия – соответственно по 60, 68, 14, 44. При благоприятных условиях Япония, Индия и Россия также способны проводить самостоятельную геополитическую стратегию. Формирование самостоятельной латиноамериканской и, условно говоря, «исламской» коалиций присутствия глобальных игроков в данном сценарии не предполагает. Одной из версий данного сценария является формирование временной или долгосрочной мегакоалиции нескольких центров силы глобального и регионального масштаба, но реализация подобного сценария станет возможной лишь в случае, если жесткость внешней политики Вашингтона превысит определенный порог.

Россия при реализации этого сценария совместно со своими партнерами имеет шанс выйти на позиции одного из мировых экономических и геополитических лидеров. Обязательное условие этого – способность выступить консолидирующим центром интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Для сохранения контроля над своими территориальными и природными ресурсами России следует существенно усилить показатели управления, внешней политики, науки и образования. Интегральный показатель силы России несколько вырастет.

Сценарий возрастания роли регионов основывается на допущении, что главной тенденцией в международных отношениях станет формирование конкурирующих между собой торгово-экономических зон, крупнейшими из которых будут североамериканская и азиатско-тихоокеанская, а также ЕС. Соперничество между ними по мере выравнивания их экономической мощи усилится – они будут вести борьбу за рынки, спорные территории и ресурсы. Необходимыми условиями реализации такого сценария являются обострение торговых войн и неэффективность механизмов ВТО, вплоть до его распада. Данный сценарий подразумевает возникновение относительно самодостаточных субглобальных экономических систем, взаимодействие которых на межблоковом уровне ограничено. В реальности процессы развития механизмов «таможенного разоружения», соглашений о свободной торговле на двусторонней и региональной основе стремительно развиваются в последние 20 лет на фоне эрозии механизмов международной торговли. О масштабе развития региональных институтов торговли свидетельствует число зарегистрированных в ВТО региональных торговых соглашений: на начало 2008 г. их существовало около 400.

Если Россия в рамках данного сценария не сможет добиться сильного влияния на постсоветском поле, то она станет ареной открытой и весьма жесткой экспансии со стороны других метарегиональных группировок. В рамках данного сценария рассматриваются два варианта – позитивной и негативной регионализации.

Позитивная регионализация. Реализация данного сценария может включать следующие события: ускоренную динамику процесса объединения России, Беларуси, Казахстана и других постсоветских государств в единое союзное государство или форсированный интеграционный процесс на базе ЕврАзЭС и ОДКБ; формирование дееспособных наднациональных органов в рамках единого экономического пространства. Данный сценарий подразумевает обострение глобальных торговых и финансовых противоречий. Эта конфликтность после 2010 г. может вызвать изменение формата функционирования ВТО – от межгосударственного экономического регулирования к преимущественно межблоковому. Далее усилятся интеграционные процессы внутри основных экономических региональных группировок при общем ослаблении влияния глобализационных структур. Надо сказать, что при реализации данного сценария ожидается существенный рост мощи России, превышающий сценарий умеренной глобализации по всем основным показателям.

Негативная регионализация. Для данного сценария вариант возможных событий во многом повторяет рисунок сценария жесткой глобализации. Это, в частности, отказ ряда стран СНГ от интеграционных планов, включая утверждение преимущественно прозападной ориентации Украины и отказ Беларуси от создания союзного государства с Россией. Кроме того, данный сценарий характеризуется такими возможными и знаковыми событиями, как размещение американских или натовских сил на территории ряда постсоветских государств (Грузии, Украины, Армении, Азербайджана и др.) под прикрытием задач урегулирования конфликтов в этих регионах. Окончательным этапом трансформации европейской части постсоветского пространства может стать включение Украины, Грузии и Азербайджана, а также Беларуси, Молдовы и Армении в структуры НАТО. Приближение НАТО к Каспийскому региону создаст серьезное давление на внешнеполитический курс Казахстана, Узбекистана и Туркмении. Как результат, дезинтеграция постсоветского пространства таит существенный риск расформирования или выхолащивания интеграционного потенциала ОДКБ и СНГ.

При таком сценарии Россия может утратить суверенный контроль над нефтегазовым и транспортным комплексом, другими стратегическими областями, включая кредитно-денежную систему, воздушное пространство и радиочастотный ресурс страны. Управление полностью сосредоточится в руках транснациональных корпораций с участием, как обычно, заангажированных внутрироссийских игроков. Это будет частью процесса по превращению России в рыхлую конфедерацию (в результате деятельности сепаратистских группировок в национальных автономиях) и ослаблению центральной власти. Может распространиться практика ввода контингента иностранных войск на территорию России в случае нестабильной социально-политической обстановки. Сложное внутриполитическое положение станет основой требований Запада, поддержанных Китаем, о передаче международным силам контроля над российским ядерным оружием, под надзором которых оно будет уничтожаться. Все эти события спровоцируют ситуацию, в которой Россия вынуждена будет согласиться на переход к Японии контроля над Сахалином и Курилами. Национальные автономии России на Северном Кавказе будут отданы под международный протекторат. Утраты суверенитета произойдут и на других направлениях, включая Арктику.

В рамках этих сценарных геополитических трансформаций Россия утратит статус одного из мировых центров силы. При всей кажущейся фантастичности подобного поворота событий для сознания современного россиянина стоит отметить, что существует обширная база проектов, юридически обосновывающих расчленение и подчинение России различным глобальным игрокам. Только разных территориальных конфигураций административно-политического деления России на несколько стран известно не менее 30. О фундаментальности такой угрозы для России всего лишь три года назад публично высказался ее нынешний президент. Менее века назад и Россия, и другие крупнейшие государства, в том числе имперского типа, пережили государственные катастрофы, и почти все они перестали существовать как «геополитические реальности». Всего лишь менее 70 лет назад вопросы конфигурации господствующих сил на планете практически повсеместно решались в жестокой мировой войне. Два послевоенных десятилетия дали импульс независимости почти 100 странам, создав новые, более завуалированные формы колониальной эксплуатации. Менее 20 лет назад коллапс СФРЮ и СССР привел к образованию более 15 новых государств и к серьезному изменению и усложнению сфер и форм геополитического и геоэкономического влияния. Новая волна расшатывания мирового порядка, опирающегося на результаты Ялтинского соглашения и Вестфальского миропорядка, стала набирать силу с началом текущего века. События в США, оккупация Ирака и Афганистана, сепаратизация Косова, военный конфликт в Закавказье, ситуация в Латинской Америке, бессилие ООН, жесткое манипулирование мировым общественным мнением со стороны глобальных СМИ – это маркеры перехода к новому миропорядку, усложнению, хаотизации, смене форматов международных отношений и мировой экономики.

К рубежу 2070–2080-х годов очертания территории России во многом будут совпадать с ее границами начала XVI в. (без Сибири и Дальнего Востока, с небольшим отрезком береговой полосы на побережье Финского залива в районе Санкт-Петербурга). Государственная граница на юге будет проходить по существующим административным границам с национальными автономиями. Статус России по второй половине текущего века стабилизируется на уровне третьеразрядной европейской страны со слабой экономикой, ориентированной на поддержание транспортных коммуникаций по доставке ресурсов из Сибири и Дальнего Востока в Западную Европу. Основные показатели мощи России упадут более чем в два раза.

Сценарий «Хаос», по сути, объединяет в себе несколько сценариев катастрофического развития, которое может быть спровоцировано различными факторами. В качестве примера можно рассмотреть возможность усиления террористической деятельности (теракты против предприятий ядерной и химической промышленности, получение террористами широкого доступа к производству оружия массового поражения) до таких масштабов, при которых экономика крупнейших центров современного мира окажется в состоянии коллапса. Сетевая структура терроризма охватит многие страны. Другими факторами, которые способны спровоцировать подобное развитие событий, могут стать и природные аномалии (реализация худших сценариев «парникового эффекта», космическая катастрофа, серия крупных землетрясений, извержений вулканов, ураганов и т.д.), и глобальный финансовый коллапс, и крупномасштабный военный конфликт. Прогнозировать, как при таком сценарии будет меняться конфигурация основных центров интегральной мощи, в данной работе нецелесообразно.

Реальное течение мировых событий содержит, как отмечалось, элементы всех сценариев. Однако ретроспективно после распада СССР отчетливо прослеживается период доминирования характеристик, присущих варианту «жесткой глобализации», – вплоть до 2004 г., когда доминанта сдвинулась в пользу сценария «умеренной глобализации». Эмпирическими маркерами этого сдвига стали нарастающие трудности, с которыми столкнулись США на Ближнем и Среднем Востоке, в Латинской Америке и в Китае, серьезное ослабление положения доллара как мировой валюты, развивающийся глобальный экономический кризис, уменьшение роли международных политических и экономических институтов. В настоящее время очевидно повышение неопределенности глобальной ситуации с тенденцией к смене сценарной доминанты в пользу сценария регионализации.

«Мир в России», М., 2010, № 1, с. 129–162.

УСЛОВИЯ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ В РОССИИ

СЛЕДУЕТ ИСКАТЬ В ЭЛИТАХ

Марк Урнов, доктор политических наук

Я не думаю, что нам стоит обсуждать вопрос о том, есть кризис или нет. Давайте обсудим, как кризис воспринимается в нашей стране, как ведут себя элиты и общественное мнение. Говоря о политической элите, я могу опираться только на личные наблюдения за публичным поведением ее отдельных представителей: их словарем, тембром голоса, мимикой во время выступлений, стилистикой их PR-кампаний и т.д. Исходя из этих наблюдений, я склоняюсь к выводу, что наша политическая элита нынешний кризис воспринимает крайне серьезно и весьма тревожится по поводу его перспектив.

Одна из главных причин наблюдаемой на самом верху нервной реакции на кризис состоит, по-моему, в том, что группа, находящаяся сегодня у власти, не имела опыта управления страной в кризисных условиях. Эта группа оказалась на вершине властной иерархии в предельно благоприятных условиях:

– рост мировых цен на нефть позволял не особенно задумываться о последствиях политических и управленческих ошибок: любая политическая ошибка (даже очень серьезная) демпфировалась мощным притоком долларов в страну;

– оживление экономики, в значительной степени связанное все с тем же ростом цен на нефть, обеспечивало повышение личных доходов и как следствие – положительное отношение к элите со стороны общества.

Последнее очень важно. Социологические данные свидетельствуют о том, что симпатии к власти со стороны населения постсоветской России зависят от оценок людьми собственного благосостояния и личных экономических перспектив. И вдруг почти мгновенно ситуация изменилась. Долларовый ливень прекратился. Экономические реалии потребовали непривычно тонких политических решений; учета обстоятельств, которыми раньше пренебрегали; понимания того, что совсем не все запросы лоббистских групп могут быть удовлетворены, что политика не сводится к пиару и пр. Резкие перемены всегда дискомфортны, тем более что в политической системе, сложившейся у нас за последние десять лет, важнейшими крепежными элементами стабильности были высочайший рейтинг первого лица или двух первых лиц и наличие у властвующей группы ресурсов, достаточных для приобретения лояльности большей части региональных и профессиональных элит.

Сейчас рейтинг стал медленно ползти вниз, а ресурсы оказались в дефиците. Элита, как мне кажется, не вполне представляет, как себя вести в такой ситуации. Наблюдаются растерянность, успокаивание себя тем, что кризис скоро кончится. Между тем целостной антикризисной программы все еще нет. Отношение к проводимым мерам у населения неоднозначное. Все это происходит на фоне нарастающего давления различных лоббистских групп.

Прямым следствием такой нервозности является обострение внутриэлитной борьбы. Судя по всему, усиливается конкуренция команд президента и премьера. Это заметно хотя бы по соперничеству за присутствие на телеэкране. Но видна, разумеется, лишь верхушка айсберга. Я далек от того, чтобы считать конкуренцию различных частей политической элиты чем-то отрицательным. По-моему, подобная конкуренция, если она институционализирована и прозрачна, является благом. Но сегодня в России уровень институционализации элитной конкуренции приближается к нулю. Кроме того, у нынешней политической системы нет встроенных стабилизаторов: нет системы сдержек и противовесов, нет и легитимных организаций, которые в той или иной критической ситуации могли бы, не нарушая Конституцию, взять на себя функцию восстановления политической стабильности. Поэтому конкуренция внутри политической элиты, если она достигнет достаточно высокого уровня накала и широких масштабов, может привести к дестабилизации политической ситуации с плохо прогнозируемыми последствиями, что очень опасно.

Теперь об общественном мнении. Согласно социологическим данным, в обществе растет неудовлетворенность своей жизнью, оценки перспектив ухудшаются. Одновременно снижается склонность к выходу на улицы и иным протестным действиям. Иначе говоря, в обществе растет не агрессивность, а разочарованность и политическая апатия. Эти данные меня не удивляют: они укладываются (пока что) в теоретическую модель общественной агрессивности, которую я недавно описал в своей книге. Однако отсутствие в обществе роста агрессивности не должно расслаблять политиков. Последствия общественной апатии могут быть не менее опасны, чем последствия общественной агрессивности. Нам с вами хорошо известно, что апатичное общество перестает быть сдерживающим фактором внутриэлитной борьбы. Опасность усугубляется, если апатия в обществе сочетается с нервозностью в элитах (а у нас нервозность наблюдается не только на высшем – федеральном – уровне элиты, но и на уровне региональных элит). Если к общественной апатии и нервозности элит добавить упомянутое выше отсутствие встроенных политических стабилизаторов, то хрупкость и уязвимость нынешней российской политической ситуации станут очевидными.

Теперь несколько слов об условиях возможной дестабилизации. Таких условий два:

– отсутствие в элите консенсуса по поводу того, что нужно делать в условиях кризиса;

– сопоставимость сил (ресурсов) конкурирующих групп, находящихся в высших эшелонах власти.

Первое условие уже налицо. Чтобы убедиться в отсутствии единства на самом верху, достаточно почитать выступления наших политических лидеров и чиновников высшего звена. О том, что значительная часть чиновников среднего уровня разочарована в нынешнем политическом курсе, свидетельствуют последние социологические исследования, в частности исследование, проведенное группой «Николо М».

Второе условие пока отсутствует. Среди нескольких противостоящих групп одна является доминантной. Административных, финансовых, силовых и иных ресурсов у нее значительно больше, чем у соперников. Но кризис может привести к тому, что ресурсы конкурентов станут сопоставимыми, например, за счет переориентации на них других групп интересов. Если это произойдет, конкуренция может выйти из латентной фазы в открытую, начнется поляризация (двухполярная, трехполярная и пр. – не важно), захватывающая региональные, силовые, экономические и прочие элиты. Вероятный итог – классическая ситуация открытой элитной борьбы без правил. При этом большая часть населения продолжит мирно копать картошку, а противоборствующие элитные группы будут апеллировать к инстинктам и чувствам небольших, но зато хорошо организованных и активных групп «народа». Каков будет результат такой борьбы – сегодня сказать невозможно.

Словом, перспектива неясная. Все будет зависеть от того, как будет развиваться кризис. Между тем если мы посмотрим на экономические прогнозы, то они постоянно ухудшаются: оценки продолжительности и глубины кризиса растут и т.д. Что же касается политологического сообщества, то ему, за неимением возможности сколько-нибудь серьезно влиять на политическую ситуацию, остается только наблюдать.

«Вестник Московского университета. Сер. Политология», М., 2009, № 6, с. 79–82.

ИСЛАМ И ПРАВОСЛАВИЕ В РОССИИ:

СОТРУДНИЧЕСТВО ИЛИ СТОЛКНОВЕНИЕ?

Э. Королёва, публицист (г. Владивосток)

Сейчас много говорят и пишут о глобализации, о столкновении двух цивилизаций. Почему цивилизации должны столкнуться? Если есть такая идея, значит, она кому-то нужна. Зачем ведется умышленная мощная пропаганда нашей разницы? Да, мы по природе своей не можем быть одинаковыми, но это не означает, что религиозно разнополярные государства должны обязательно начать войну друг против друга. Любому мировому конфликту всегда предшествовало идеологическое или религиозное столкновение. Это предварительное противостояние являлось предвестником военных действий. То же самое происходит и сейчас. Религиозные полюса должны держать равновесие, сохранять баланс мирового пространства. Любое силовое перетягивание ведет к гибели одной или двух сторон одновременно.

Поликонфессиональный мир напоминает детские качели. Когда на двух краях находится одинаковое количество людей, все сидят спокойно, если происходит увеличение численности сидящих на одной из сторон, другая соответственно становится слабее и беззащитнее. Центром этих полюсов является вера людей. Различие, по словам Р. Генона, не означает оппозицию. Полосу разделения проводят умышленно те, кому это выгодно. Это общепринятый факт. Да, все мы разные, но это не повод для войн и столкновений. 80 % населения нет никакой разницы, в какой цивилизации они живут и как живут другие. Это происходит не от безразличия, а от отсутствия необходимости думать о тех, кто на тебя не похож. «Общественные отношения носят безличный характер, их сущность не во взаимодействии конкретных личностей, но, скорее, во взаимодействии конкретных социальных ролей» (Г. Андреева). Расстановкой этих ролей занимаются государственные и религиозные деятели. «Социальная роль есть фиксация определенного положения, которое занимает тот или иной индивид в системе общественных отношений. К такому пониманию социальной роли следует еще добавить, что существенным здесь является не только и не столько фиксация прав и обязанностей (что выражается термином «ожидание»), сколько связь социальной роли с определенными видами социальной деятельности личности. Кроме этого, социальная роль всегда несет на себе печать общественной оценки: общество может либо одобрять, либо не одобрять некоторые социальные роли. В действительности каждый индивид выполняет не одну, а несколько социальных ролей: он может быть бухгалтером, отцом, членом профсоюза, игроком сборной по футболу и т.д.» (Г. Андреева). К определенной социальной роли можно отнести и религиозность человека.

Спорят ученые, религиозные деятели, что нас ждет завтра. Пишутся сценарии, делаются прогнозы на будущее. Ведутся дискуссии о том, какой мировой порядок скоро наступит, яро отстаиваются определенные точки зрения, приводится масса доводов в пользу мощной идеи. Причем большинство «сценаристов» претендуют на их исключительность. Не надо громко спорить. Все громогласные идеи пусть не сразу, но обязательно через какой-то промежуток времени превращаются в прах. Мы в своей стране так и не построили коммунизм. Сколько в эту идею было заложено средств, а главное – человеческих жизней! Для чего? И почему? Можно, конечно, оправдывать всех вождей, что они хотели для нас только добра. И поэтому они боролись со всякой нечистью, мешающий им создавать мифическую страну под названием «Коммунизм». И таких примеров за все время существования человечества несчетное количество.

Будущая картина мира, по мнению разных западных исследователей, может быть представлена в двух вариантах. Первый – это неизбежное столкновение мусульманства и христианства, а как результат, по моему мнению, все-таки возможна ядерная война. Второй, конечно же, связан с процессами глобализации, победоносной в которой будет одна-единственная держава. Эти оба варианта имеют все необходимые доказательства в свою пользу. Если обратить внимание на эти сценарии будущего, то они не сулят нашей планете мирного сосуществования. Исход у них обоих будет печальным. Радует только одно, что у нас еще есть шанс изменить ход истории. И далеко не последнюю, если не первую, скрипку в международном оркестре сыграет Россия. Своим примером добрососедского сосуществования большого количества этносов и конфессий наша страна сумеет доказать всем, что мир можно построить даже без заключения международных договоров.

Жителей планеты очень сильно запугала нарастающая угроза с мусульманского Востока. Исламофобия становится болезнью многих политиков, не говоря уже о простых людях, жизнь которых сегодня ничего не стоит. Россию эта острейшая проблема не обошла стороной, но, в отличие от других стран, конфликты на религиозной почве здесь менее масштабны. Основа мирного сосуществования заложена, во-первых, в историческом прошлом нашего государства, во-вторых, в особом российском менталитете, в духе людей.

Давайте совершим небольшой экскурс в историю, касающуюся ислама и православия. Ислам в России на протяжении уже нескольких веков – вторая по численности и по значимости религия после православия. В истории страны он «играл и играет гораздо более значительную роль, чем это всегда официально признавалось. Он всегда оказывал (и продолжает в определенной мере делать это и сейчас) влияние на религиозную ситуацию в стране, этнокультурные и этносоциальные процессы, межэтнические и идеологические конфликты, экономическое и политическое развитие, международные позиции и внешнюю политику России» (Ланда Р.Г., 1997, с. 40). На протяжении всего XX в. эти две великие религии одинаково испытали на себе все великие потрясения этого периода.

В последние 20 лет религиозная ситуация в Российской Федерации радикально изменилась. По мнению некоторых авторов, религиозная ситуация в исламском сегменте конфессиональной картины России определяется главным образом тремя тенденциями:

– во-первых, происходит усиление фундаменталистских идей в традиционно исламской среде, где так называемый ваххабизм начинает занимать нишу идеологии политического и социального протеста, особенно для молодежи из низших общественных слоев;

– во-вторых, в связи со стабилизацией экономического положения в стране под влиянием работы зарубежных религиозных центров происходит некоторый всплеск деятельности новых религиозных организаций, выдерживавших определенную паузу после принятия Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»;

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.