Соблазняй и властвуй

Кэтти Уильямс

Соблазняй и властвуй

Роман

Глава 1

– Нет, нет и еще раз нет! – кричал Джеймс. – Я бы не смог даже смотреть на эту женщину. Ты заметил, что у нее усы?

Семидесятидвухлетний Джеймс Грейстоун, степенно восседавший в инвалидном кресле у эркерного окна и озиравший обширную территорию своего поместья, даже не пытался скрыть ужас.

– Эта женщина отлично будет смотреться в лагере для новобранцев. Голос у нее как сирена, а телосложение сделает честь любому борцу сумо. Как ты мог даже подумать о том, что я захочу видеть ее рядом.

Выразив свое возмущение, он воззрился на крестника, который стоял прислонившись к стене, убрав руки в карманы и скрестив ноги. Андреас обреченно вздохнул и приблизился к окну. Его взгляд тут же утонул в зеленых лужайках, переходивших в поля и заканчивавшихся рощей, подернутой дымкой. Свет заходящего солнца мягко омывал мирные холмы.

Андреас никогда не забывал, что за все это – землю, великолепный дом, каждую мелочь его жизни, ни одной из которых отец не мог себе позволить, – он должен благодарить старика в инвалидном кресле. Джеймс Грейстоун нанял его отца водителем в те времена, когда иммигранту было непросто найти работу. Он дал пристанище и матери Андреаса. Своих детей у Джеймса не было, поэтому к Андреасу он относился как к родному. Отправлял мальчика учиться в лучшие школы, развивал его таланты.

Андреас был обязан старику всем, но в их отношениях было нечто гораздо большее, чем чувство долга. Андреас искренне любил крестного, несмотря на то что тот был эксцентричен, брюзглив и порой практически невыносим.

Джеймс недовольно ворчал, пока Мария, прислуга, наливала портвейн, который ему пить запретили.

– В нынешнее время просто невозможно найти хорошую прислугу.

Старик сорвал уже не одно собеседование, яростно отвергая саму идею того, что ему нужен уход. Он вообще не любил просить кого-либо о помощи и не терпел, когда ему указывали, что делать, поэтому рекомендации доктора о соблюдении постельного режима игнорировались изо всех сил. Инвалидное кресло Джеймсу тоже не нравилось.

Он сводил с ума медсестер в больнице, а теперь повторял те же трюки с каждой кандидаткой на должность персонального помощника – он наотрез отказывался использовать слово «сиделка».

– Устал от моего общества, Андреас? – поинтересовался Джеймс.

– Устал от чувства полной безысходности, возникающего после каждого собеседования. К нынешнему времени спектр твоих претензий простирается от «слишком хрупкая, чтобы катать кресло», «проявляет недостаточно энтузиазма», «проявляет слишком много энтузиазма, долго не продержится», «кажется подозрительной», «проблемы с личной гигиеной», «слишком толстая» – до «просто не нравится». Да, и не забудь последнее – «у нее усы».

– Замечательно! – триумфально воскликнул Джеймс. – Теперь-то ты наконец понимаешь, в какой непростой ситуации я оказался! – Он сделал огромный глоток портвейна и уставился на крестника, пытаясь предугадать его следующий шаг.

– Леди с усами вполне подходила, – заметил Андреас, игнорируя довольного старика, наслаждавшегося маленькой победой. – Завтра еще четыре кандидатки – но ее я буду держать на примете, имей в виду. Это мое последнее слово.

Андреас не сомневался, что агентство по подбору персонала, с которым они сотрудничали, рано или поздно исчерпает свои ресурсы.

Андреас и так уже две недели не появлялся в офисе. Империи не управляют сами собой, как заметил однажды крестный, а его империя была велика, и управление ею уже превратилось в искусство.

Не то чтобы Андреас особенно возражал против этого. Благодаря уму и таланту он с отличием закончил университет и, отказавшись от помощи Джеймса, решил сам добиться успеха. Какое-то время Андреас играл на бирже, затем, быстро сколотив состояние, открыл собственную фирму – узкоспециализированное издательство. Вскоре он расширил поле деятельности и теперь управлял сетью отелей, расположенных в живописных уголках, тремя медийными компаниями и компьютерной фирмой. Даже финансовый кризис обошел его стороной. Казалось, Андреас был неуязвимым, и его вполне устраивала такая репутация.

Андреас составил компанию крестному за ужином, но мысли его крутились вокруг сделки, которую он надеялся осуществить в ближайшее время. Результатом станет приобретение небольшой компании, занимавшейся фармацевтическими исследованиями. В данной области Андреас был полным дилетантом, но из-за этого идея казалась еще более привлекательной.

Еще стоило подумать о бессмысленном упрямстве старика, отказывавшегося принять неизбежное, а также решить проблему с любовницей, Амандой Феллоус, которая в последнее время была чересчур надоедливой.

– Тебе нужно умерить требования, – произнес Андреас, пока прислуга убирала со стола. Он пристально взглянул на крестного, который заметно пал духом. – Ты не найдешь совершенства.

– Раз уж мы начали давать друг другу советы, – моментально отозвался Джеймс, – я тоже скажу. Найди наконец хорошую женщину.

Андреас ухмыльнулся, зная привычку крестного совать свой нос в личные дела других людей.

– Сейчас я встречаюсь кое с кем.

– Очередная пустоголовая красотка?

Андреас старательно сделал вид, что задумался.

Он поболтал вино в бокале, потом склонил голову и ответил с улыбкой:

– Разве женщине нужны мозги? После тяжелого рабочего дня все, что я хотел бы слышать от представительницы слабого пола, – это «да».

Как и ожидал Андреас, Джеймс рассердился и принялся читать нотации на тему «Пора остепениться, мой мальчик». Но только старик подошел к кульминационному моменту, как раздался дверной звонок, раскатившись по всему дому наподобие церковных колоколов.

Вздрогнув от оглушительного звука, Элизабет пришла к выводу, что звонок идеально соответствует поместью. Ей потребовалось собрать всю свою храбрость, чтобы нажать на кнопку. Если никого не окажется дома, ей придется выбираться отсюда своими силами, потому что такси, на котором она приехала, уже скрылось. Но это не самая серьезная проблема. Других «а что если» было такое огромное количество, что у Элизабет от волнения свело живот.

Она уже закрыла глаза, желая успокоиться, как дверь распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина лет пятидесяти. Ее черные волосы были заколоты в тугой пучок, а умные глаза внимательно изучали гостью.

– Я вас слушаю, – произнесла женщина.

Элизабет сглотнула, пытаясь справиться с дрожью. Она потратила кучу времени на выбор подходящей одежды, и сейчас на ней были легкое платье с цветочным узором, кардиган персикового цвета, плоские сандалии. Ее длинные темно-рыжие волосы обычно успешно сопротивлялись попыткам привести их в порядок, но в этот раз Элизабет честно постаралась – заплела их в косу. Если уж ей так и не удалось побороть волнение, то выглядела она, по крайней мере, вполне презентабельно.

– Э-э-э… Я хочу видеть мистера Грейстоуна.

– У вас назначена встреча?

– Боюсь, что нет. Если я не вовремя, я могу вернуться в другое время… – Кажется, в паре миль отсюда на дороге она видела автобусную остановку. Придется немного прокатиться на общественном транспорте, не вышвыривать же снова деньги на такси. Ее пальцы нервно теребили ремень сумочки.

– Вы из агентства?

Элизабет непонимающе уставилась на женщину. Агентства? Какого агентства? Всю информацию о Джеймсе Грейстоуне она почерпнула из Интернета: она знала, как он выглядит, сколько ему лет, знала, что он богат, хотя и не представляла насколько, пока не увидела поместье. Знала, что он вдовец и у него никогда не было детей.

Но она не имела ни малейшего представления ни о каком агентстве.

– Ну… – пробормотала Элизабет, но этот ответ, как ни странно, удовлетворил женщину.

Элизабет пропустили в холл, от вида которого у нее перехватило дыхание. Несколько мгновений она просто стояла и изумленно рассматривала то, что ее окружало. Мощные плиты пола были покрыты огромным и, очевидно, весьма старым ковром, а чуть впереди располагалась величественная лестница, которая наверху разветвлялась и вела в нескольких направлениях. Картины в тяжелых позолоченных рамах выглядели не менее старыми, чем сам дом, и изображали традиционные деревенские пейзажи.

О чем она думала, когда решила сразу сюда приехать? Почему не написала письмо, как это сделал бы любой разумный человек на ее месте? Ей пришлось вернуться к реальности, когда она осознала, что экономка остановилась напротив одной из дверей и вопросительно воззрилась на Элизабет.

– Мистер Грейстоун пьет кофе в столовой. Если подождете немного, я вас представлю. Имя?

– Мисс Джонс. Элизабет Джонс.

Ей пришлось подождать ровно три минуты и сорок пять секунд. Элизабет знала это совершенно точно, потому что постоянно смотрела на часы, чтобы не сойти с ума от страха. Потом экономка снова появилась и пригласила ее в столовую.

Казалось, путь занял целую вечность. Элизабет окончательно запуталась в череде комнат, которые они миновали. Когда же они наконец достигли столовой и экономка тактично испарилась, Элизабет заметила, что в комнате помимо Джеймса Грейстоуна был еще один мужчина, который в данный момент стоял к ней спиной у огромного окна, выходившего в сад.

Когда он наконец оторвался от чарующего вида и обернулся, у Элизабет перехватило дыхание. На несколько секунд она полностью забыла, для чего сюда явилась. Умудрилась даже забыть о том, что нервничает.

Мягкий свет заходящего солнца обрисовывал его силуэт, высокий и тонкий. Он был одет в брюки и рубашку с короткими рукавами и открытым воротом, прекрасно сочетавшиеся по цвету. Он не походил на англичанина, возможно, был смешанных кровей: его кожа отливала бронзой, глаза были темными, волосы – цвета воронова крыла. Его стройная фигура внушала страх и одновременно притягивала.

Только спустя несколько секунд Элизабет осознала, что мужчина так же оценивающе разглядывает ее, а Джеймс Грейстоун с интересом наблюдает за ними обоими.

Элизабет отвела взгляд, ощущая себя так, словно только что пережила внезапный и незапланированный заезд на американских горках со сверхзвуковой скоростью.

– Мисс Джонс? Не помню, были ли вы в списках агентства… Чертовы агентства настолько некомпетентны, что ни капли не удивлюсь, если вас там не окажется.

Начинавшее беспокоить Элизабет ощущение некоторой растерянности отступило перед лицом куда более серьезной проблемы: необходимости говорить о цели своего визита.

Джеймс Грейстоун выглядел весьма величественно – с волосами стального цвета, голубыми глазами и манерами человека, с детства привыкшего к роскоши. Он сидел в инвалидном кресле – этого Элизабет тоже не знала.

В присутствии незнакомого и властного мужчины Элизабет было сложно привести мысли в порядок и превратить их во что-то, напоминающее членораздельную речь. Конечно, ей хотелось произвести другое впечатление, пока же она напоминала выловленную рыбу.

– Где ваше резюме? – спросил Андреас.

Видимо, агентство окончательно исчерпало ресурсы, раз начало присылать кандидаток, неспособных связать двух слов. К тому же девушка густо покраснела и вцепилась в свою сумочку с видом утопающего, хватающегося за спасательный круг.

– Андреас, дай же человеку хоть слово сказать! Кстати, этот властолюбивый молодой человек – мой крестный сын. Даю вам разрешение его игнорировать.

Игнорировать? В данной ситуации совет казался столь же бесполезным, как если посоветовать пловцу с открытой раной игнорировать плавающую вокруг него акулу. Но Элизабет решительно повернулась спиной к инквизитору и смущенно приблизилась к пожилому мужчине в кресле.

– Простите, – пробормотала она, – но боюсь, что у меня нет с собой резюме. – Она опустилась на колени перед инвалидным креслом и взглянула Джеймсу в лицо, покрытое сеткой морщин, но не утратившее своей величавости. – Вы в инвалидном кресле. Что с вами случилось? Если, конечно, вы не возражаете, что я спрашиваю.

В комнате на мгновение повисла тишина, затем Грейстоун расхохотался:

– Ну, по крайней мере, вы не боитесь задавать вопросы! Встаньте, моя дорогая.

Элизабет послушалась, и пожилой мужчина осмотрел ее с головы до пят, словно лошадь, выставленную на торги.

– Простите, – прошептала она. – Наверное, вы считаете меня ужасно грубой. Моя матушка была больна последние два года и не могла с этим смириться.

– Простите, что вмешиваюсь… – Голос Андреаса прозвучал холодно и спокойно. Андреас встал рядом с крестным отцом, пристально глядя на Элизабет. – Значит, без резюме. И то, что мой крестный в инвалидном кресле, явилось для вас неожиданностью. Что, бога ради, вам сказали в агентстве, мисс…

– Джонс. Элизабет. – Элизабет ощутила, как кровь прилила к щекам – она была абсолютно уверена, что он прекрасно помнит, как ее зовут. Очевидно, Андреас вознамерился защищать своего крестного от ее любопытства, она ему не понравилась, и он был достаточно бесцеремонен, чтобы открыто это показать. – Я… я не работаю с агентством.

– Что ж. В таком случае позвольте мне обрисовать ситуацию. Вы услышали об этом предложении от друзей друзей ваших друзей и решили приехать сюда, чтобы посмотреть, не удастся ли вам попасть на интервью, не потрудившись даже договориться о встрече. Я прав?

Он обрушил на нее всю силу своего неудовольствия и теперь наблюдал, как ее лицо сперва покрывает мертвенная бледность, а потом краска стыда. Она выглядела как невинная маленькая девочка, но вполне могла оказаться волком в овечьей шкуре. Андреас не собирался доверяться подозрительной незнакомке. Джеймс богат, а богатые привлекают авантюристок. По крайней мере, тех, что из агентства, проверяют на добропорядочность, – Андреас лично приложил немало усилий, чтобы тамошние менеджеры полностью осознали важность подобной проверки. Так что ушлой девчонке не удастся просочиться в обход правил.

Элизабет молчала, широко распахнув зеленые глаза и нервно закусив нижнюю губу.

– Андреас! Прекрати пугать бедняжку, – произнес старик.

Андреас подавил возглас недовольства. Джеймс, прогнавший уже кучу кандидаток за какие-то несуществующие недостатки, оказался покорен непонятно откуда взявшейся девицей.

– Я ее не пугаю, – неприязненно произнес он. – Я просто пытаюсь разобраться, есть ли у нее хоть какие-то рекомендации.

– А-а, рекомендации-шмекомендации! По крайней мере, у нее нет усов.

Элизабет хихикнула, и Андреас метнул в ее сторону испепеляющий взгляд.

– И у нее, кажется, есть чувство юмора. А вот твое, мой дорогой крестник, куда-то подевалось. В общем, – заключил Грейстоун, – мне она нравится. В отличие от всех предыдущих, кстати.

– Веди себя благоразумно!

– Кажется, я начинаю себя плохо чувствовать. – Он взглянул на Элизабет, развернувшись в своем кресле так, чтобы быть с ней лицом к лицу. – Вы наняты. Когда можете приступить?

– Джеймс!

– Андреас, что там доктор говорил по поводу стресса? В данный момент я испытываю серьезный стресс благодаря твоему бесполезному упрямству. Думаю, мне пора отправляться в постель. Дорогая, – обратился он к Элизабет, – я буду просто счастлив, если вы согласитесь приступить к своим обязанностям. – Он сочувственно ей улыбнулся. – Мне нелегко пришлось в последнее время. После инсульта я потратил много времени на поиски помощницы, которая избавила бы моего крестника от тяжкой ноши присматривать за мной.

Элизабет улыбнулась тому, как ловко Грейстоун умудрился выставить своего крестника в самом нелестном свете.

– Я буду рада принять это предложение, – смущенно ответила девушка и с удивлением заметила на лице старика выражение радости и облегчения.

– Благодарю вас. Андреас посвятит вас в детали. Господь не забудет вас за то, что вы сделали слабого и больного старика счастливым.

С этими словами Грейстоун покинул комнату. Элизабет услышала, как он громогласно зовет какую-то Марию, а затем – торопливые шаги по ступенькам. Медленно и неохотно Элизабет повернулась к Андреасу. В присутствии Грейстоуна ей худо-бедно удавалось его игнорировать, хотя она всеми фибрами ощущала его присутствие. Теперь же ей пришлось наконец взглянуть на него.

– Что ж, поздравляю. Вы наняты, – иронично заметил он.

Элизабет обескураженно наблюдала, как он обходит ее, словно хищник, готовящийся наброситься на свою добычу. Он двигался бесшумно и грациозно, и Элизабет чуть было не вскрикнула, когда он резко остановился прямо перед ней.

– Теперь приступим к собеседованию. Возможно, вы решили, что мой крестный – слабый противник, но поверьте, со мной подобный номер не пройдет. Следуйте за мной. – Андреас развернулся и зашагал, уверенный, что она послушается. Так она и поступила. – Направо. – Он взглянул на Элизабет, когда они добрались до гостиной – еще одной впечатляющей комнаты с драпировками на стенах и огромным камином. – Сядьте.

– Может быть, вы прекратите раздавать указания, мистер…

– Андреас. Надеюсь, у вас хватит таланта запомнить это с первого раза.

– Я с радостью отвечу на любые вопросы. – «В пределах разумного», – добавила она про себя. – Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы.

– Замечательно. Значит, мы быстро найдем общий язык. Однако должен предупредить вас, что, если я случайно выясню, что вы не та, кем кажетесь, я самолично прослежу, чтобы вас вздернули на ближайшем телеграфном столбе.

– Вы говорите ужасные вещи.

– Что ж, можете считать меня ужасным.

– А прочим кандидатам на эту должность вы тоже угрожали?

– Все прочие кандидаты четко придерживались правил. Сперва агентство проверяло всю их подноготную, а затем они приходили сюда с полным чемоданом рекомендаций. А вы влетаете в дверь, услышав об этом краем уха от друзей друзей, без резюме, да и рекомендаций у вас, я полагаю, нет. Впрочем, поправьте меня, если я ошибаюсь.

Элизабет никогда еще не сталкивалась с таким человеком. Этот мужчина был невероятно красив. Все в нем привлекало внимание – начиная от идеальной фигуры и заканчивая четкими линиями профиля. Такой, как он, легко выделяется в любой толпе, – Элизабет задумалась, не в этом ли причина его бесцеремонности. Андреас привык приказывать, ему даже в голову не приходит задуматься об элементарной вежливости. Сейчас он строго взирал на нее, и Элизабет пришла к выводу, что он ей очень и очень не нравится.

Ну уж нет, ему ее не отпугнуть! Ей пришлось приложить много усилий, чтобы сюда попасть, и никто не заставит ее упустить эту возможность.

– Ну? – бросил Андреас. – Хоть какие-то рекомендации у вас есть? – Он приблизился, на секунду заколебался, затем сел рядом с ней на диван.

– Я – квалифицированный секретарь, – начала Элизабет. – Мой начальник, мистер Риггс, с удовольствием предоставит мне рекомендацию.

– Где вы работали?

– В Восточном Лондоне.

– Компания?

Элизабет принялась сбивчиво рассказывать, чем именно она занималась в небольшой адвокатской конторе «Риггс и сын», находившейся неподалеку от аэропорта, но Андреас поднял руку, прервав ее на полуслове:

– Не обязательно рассказывать историю компании со дня основания. Скажите лучше, зачем вам покидать офис и становиться сиделкой.

К этому вопросу Элизабет не была готова. Но поскольку нужно было отвечать, она неразборчиво пробормотала нечто в духе того, что ей хотелось перемен.

– Говорите громче, – приказал Андреас, – я ничего не слышу.

– Вы меня нервируете!

– Замечательно. Поверьте, это абсолютно нормальная реакция. Теперь, пожалуйста, глубоко вдохните и внятно объясните мне, зачем вам эта работа.

– Ну… у меня хорошо получается присматривать за людьми. – Элизабет нерешительно подняла взгляд. Андреас нахмурился и постарался не обращать внимания на то, что ее глаза были самого чистого и прозрачного зеленого цвета, какой он когда-либо видел. – Я заботилась о своей матери два года, перед тем как она умерла. Наверняка многие сочли бы такую жизнь тяжелой, но мне так не казалось. Мне приятно было за ней ухаживать. Старые люди достойны заботы.

– Отсюда следует вопрос: если подвиги сестер милосердия кажутся вам столь привлекательными, почему бы вам просто не сделаться сиделкой?

Взгляд его темных глаз сбивал ее с толку. Она понимала, что вряд ли произвела благоприятное впечатление. Элизабет еле могла усидеть на месте, ее лицо пылало.

– Ну же, мисс Джонс! – нетерпеливо произнес Андреас. – У вас собеседование, а вы не можете и двух слов связать. Как, скажите, я должен убедиться, что вы осилите работу? Мой крестный хоть и в инвалидном кресле, но его сознание работает на полную мощность. А что я должен подумать о вашем интеллекте, если вы не можете произнести пару простых предложений? Нужно внимательно следить за его диетой, а еще он должен выполнять специальные упражнения. Ни то ни другое его не устраивает, и он регулярно протестует и стремится избавиться от опеки. Похоже, с вами ему легко будет справиться, если вы так и будете прикидываться серой безвольной мышкой. Кстати говоря, может, именно поэтому он вас и нанял?

Элизабет ощутила, как ее захлестывает ярость. Серая безвольная мышка? Да как он смеет вот так сидеть и лениво изрекать все это, хотя совсем ее не знает?

– Также возможно, что вы его покорили своими длинными ресницами и невинным видом, но будьте уверены, на меня все это не действует. И сдается мне, вы находитесь как раз на старте вашей карьеры авантюристки.

– Вы не имеете права обвинять меня в…

– Будьте уверены, имею. Я соблюдаю интересы моего крестного и не собираюсь доверять некой барышне непонятно откуда, у которой нет ничего, кроме симпатичной мордашки и умения убедительно краснеть.

Элизабет собрала в кулак разбежавшиеся по закоулкам разума крупицы храбрости и поднялась, искренне мечтая стать выше.

– Я не хочу вас слушать. Мне не нужны деньги вашего крестного. Наверняка вы видели множество гораздо более квалифицированных людей, но я полагаю, что, если мистер Грейстоун решил дать мне шанс, он сделал это неспроста.

– Вы полагаете?

Элизабет не знала, что ей ответить на этот вопрос, произнесенный холодным тоном. Ее мать недавно умерла, и в компании ей дали длительный отпуск, который она собиралась использовать, чтобы съездить в Сомерсет и познакомиться с Грейстоуном. Она не ожидала найти его в таком состоянии, но теперь ей стало известно, что ему требуется сиделка, и у нее появился шанс что-то для него сделать.

– Не знаю. – Ссутулив плечи, она обреченно уставилась на свои сандалии.

– От чего умерла ваша мать? Она должна была быть сравнительно молода.

Перемена темы была неожиданной, и Элизабет недоуменно посмотрела на него.

– Это вопрос без подвоха, – сухо произнес Андреас. – Можете не обдумывать ваш ответ. Просто откройте рот и скажите хоть что-нибудь и не делайте такое лицо, словно вас принуждают пройтись по горячим углям.

Чувствуя себя лягушкой, которую препарируют, Элизабет, запинаясь, заговорила. Ее мать два года страдала раком крови. Она несколько месяцев игнорировала симптомы, потому что боялась врачей и больниц, и поплатилась за это. Рассказывая, Элизабет расстраивалась все больше. Наконец она не смогла сдержать слез и принялась рыться в сумке в поисках носового платка, но тут Андреас сунул ей в руки свой.

– Простите… – пробормотала Элизабет. – Мы с мамой были очень близки. По сути, у нее никого не было, кроме меня…

Андреас отвернулся и подошел к окну. Элизабет размышляла, стоит ли вернуть мокрый насквозь платок его законному владельцу или лучше незаметно спрятать его в сумочке, отложив их воссоединение до лучших времен.

Андреас никак не отреагировал на историю Элизабет. Это ее не удивило, но странным было другое: она была благодарна ему за молчание. Она слишком устала от фальшивых соболезнований.

– Хорошо, – твердо произнес Андреас. – Поступим так. Вы наняты, но находитесь на испытательном сроке. И упаси вас бог забыть об этом хоть на минуту – я неустанно буду за вами наблюдать. Не реже двух раз в неделю вы будете присылать мне отчеты о состоянии моего крестного отца, и я надеюсь увидеть прогресс, особенно в той части, что касается упражнений. Кроме того, Джеймс много лет работает над мемуарами. Ваши секретарские навыки ему пригодятся, так что готовьтесь их использовать.

Элизабет с благодарностью кивнула, зачарованная силой его обаяния. Андреас мог быть обжигающе холодным, издевательски снисходительным, изматывающе насмешливым и откровенно невежливым, но во всем этом присутствовало некое невыразимое притяжение.

Андреас пощелкал пальцами у нее перед лицом:

– Тук-тук, есть кто дома? Вы меня слышите?

– Прекрасно слышу.

– Хорошо. Мои люди завтра свяжутся с вами по поводу контракта. В нем будет учтен месяц испытательного срока – имейте в виду, что испытательный срок назначил я, а не мой крестный. В конце этого месяца вы либо останетесь работать, либо уйдете, не задавая никаких вопросов. Ясно?