Останься навсегда

– Ну а что сейчас происходит в твоей личной жизни? – немного насмешливо спросила она, с каким-то мазохистским удовольствием переводя разговор на ту тему, которая интересовала ее больше чем что-либо еще.

Что-то промелькнуло в его глазах, и Оливер тихо засмеялся, поставив бокал обратно на столик.

– И ты еще спрашиваешь меня об этом? После того, что между нами произошло? – спросил он голосом, слегка охрипшим – от волнения? Или желания?..

О господи. Она залпом допила вино и тоже поставила бокал.

– Кажется, мы договорились не обсуждать эту тему.

– Хорошо, давай не будем. Извини. – Оливер широко улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, и в его взгляде не было ни капли раскаяния.

Кейт почувствовала, что еще немного – и она не выдержит этого взгляда.

От дальнейших разговоров ее спас организатор конференции, настойчиво требовавший внимания собравшихся.

– Добрый вечер, леди и джентльмены. Рад приветствовать вас в Эльденбурге! Надеюсь, что нас с вами ждут интересные и продуктивные выходные. Как вы все знаете, темой нашей конференции является женское здоровье в рамках общей медицины, и у нас имеется обширная программа по обсуждению этой темы. Сегодня, сразу же после ужина, мы начнем с краткого введения, сам же семинар состоится завтра. Таким образом, весь вечер будет в вашем распоряжении, и я желаю вам приятно провести время. А сейчас я рад сообщить вам, что ужин подан, поэтому приглашаю всех пройти в ресторан.

– Чудом спаслась, верно? – шепнул Оливер, и она покраснела.

Ее надежда на то, что ему хватит такта не развивать эту тему, не оправдалась. Конечно, можно было попросить его об этом, но вряд ли он так легко согласится.

– Думаю, нам стоит побеседовать с участниками конференции и расспросить их об их взглядах на проблему, – заметила она, поднимаясь, но Оливер не собирался так быстро отступать.

– Ты можешь побеседовать и со мной. Известно ли тебе, к примеру, мое мнение о процедуре обследования груди? Или о безусловной важности контрацепции? Или, может быть, о гормонозаместительной терапии в период менопаузы? И потом, посмотри на это с положительной стороны – если я буду чересчур занудлив, ты всегда сможешь сказать, чтобы я заткнулся.

Чтобы Оливер был занудлив? Да никогда в жизни.

– Прекрасная мысль, – беспечно произнесла она, подняв с дивана свою сумку. – Надо будет запомнить.

– Не сомневаюсь, что ты это запомнишь, – шепнул он, подходя к ней вплотную. Слишком близко.

Она ужаснулась тому, что сейчас полностью находится в его власти. Во власти тепла его тела, во власти едва ощутимого запаха его одеколона – запаха цитруса с легким оттенком мускуса. Когда они просто сидели рядом, этот запах не достигал ее обоняния, но сейчас, когда они были так близко, он окутал ее со всех сторон мягким облаком, вновь возвращая к жизни все те воспоминания. Воспоминания, от которых она не могла избавиться. Как они танцевали вместе, как их тела сливались друг с другом каждой клеточкой, как после они возвращались домой и продолжали начатое ранее…

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем, – легко ответила она.

Кейт отогнала ненужные мысли в самый дальний угол сознания и направилась к столу. Она не хотела быть рядом с ним, не хотела всех этих постоянных напоминаний о том, что никогда не повторится. Наполнив свою тарелку, она обернулась и снова встретила ищущий взгляд серых глаз.

– Почему бы нам не отдохнуть друг от друга? – предложила она.

Секунду Оливер молчал, затем положил на свою тарелку немного пасты, опустил ложку обратно на блюдо и пожал плечами:

– Как скажешь.

И, развернувшись на пятках, он пошел прочь, исчезнув в толпе делегатов, как она и предлагала, с удивительной непринужденностью.

Внезапно она осталась одна и на мгновение совершенно растерялась. Какая же она дура. Это были всего лишь одни выходные, может, единственные в ее жизни, когда она еще может побыть рядом с ним. Зачем так бездумно упускать эту возможность?

– Здравствуйте. Меня зовут Грэхем.

Кейт обнаружила, что кто-то протягивает ей руку для пожатия, но у нее самой в одной руке была тарелка, а в другой бокал, поэтому она просто пожала плечами и улыбнулась, словно извиняясь:

– Простите, руки заняты. Меня зовут Кейт.

– Он ваш друг?

Ее взгляд сам собой устремился к Оливеру. Друг?

Когда-то он был ее лучшим другом. Был ее любовником – да, всего несколько часов назад. Был ее мужем, но больше им не является и, к ее огромному сожалению, никогда снова им не станет. Но ничего из этого она не собиралась обсуждать с совершенно незнакомым человеком.

– Был им когда-то.

Видимо, горечь и сожаление все же прозвучали в ее голосе, потому что Грэхем вздрогнул:

– О, как грустно вы это сказали.

– Так оно и есть. Но я бы не хотела это обсуждать. А что насчет вас? Не хотите обсудить какие-нибудь неприятные моменты вашей жизни?

Он снова вздрогнул и послал ей извиняющуюся улыбку:

– Туше. Простите. Возможно, я перехожу границы дозволенного, но в какой-то момент мне показалось, что вы немного растеряны, и мне захотелось подойти к вам.

Она впервые внимательно посмотрела на него – и увидела в его глазах живое участие, понимание и… боль. На его безымянном пальце она заметила обручальное кольцо, и на первый взгляд казалось, что у него все в порядке.

– Простите, – сказала она, смягчаясь. – Это мой бывший муж. Я не ожидала увидеть его здесь.

– Я догадывался о чем-то подобном. Я наблюдал за вами, и мне показалось, что вам не очень приятно с ним разговаривать. Я даже подумал, он к вам пристает.

Кейт покачала головой:

– Нет, просто он… здесь, понимаете?

Глаза Грэхема потемнели.

– На вашем месте я бы радовался этому. Свою жену я уже никогда не увижу. Я потерял ее два года назад – умерла от рака. Черт возьми, я не собирался об этом говорить…

Когда он замолчал, глаза его блестели, и у Кейт защемило сердце от жалости. Он был хорошим человеком и, наверное, отличным врачом… И таким одиноким.

– Тогда давайте не будем говорить об этом. Давайте поговорим о конференции. Что вы думаете о необходимости контрацепции?

Секунду он смотрел на нее ничего не выражающим взглядом, затем улыбнулся:

– Даже и не знаю, что об этом думать.

Она ослепительно улыбнулась ему:

– Тогда почему бы нам не поискать место поудобнее, пока я не умерла от голода, стоя здесь с полной тарелкой еды, и не обменяться мнениями на эту тему?

– Отличная идея, – ответил он и направился к свободному столику.

Она последовала за ним, но не смогла удержаться от того, чтобы слегка обернуться в поисках темноволосой головы и пронизывающих серых глаз, которые – она была уверена в этом – неотрывно следили за ней.

Они чертовски мило смотрелись вместе.

Оливер понятия не имел, кто этот мужчина рядом с ней, но он смеялся вместе с Кейт, наклонялся к ней, ловил каждое ее слово, и Оливер был близок к тому, чтобы придушить его голыми руками.

Идиот. Все это не имеет к нему ни малейшего отношения. Она больше не принадлежит ему.

Хотя всего несколько часов назад…

Интересно, она будет с этим мужчиной сегодня?

Боль пронзила его неожиданно, мешая дышать. Он торопливо извинился и направился к двери. Выйдя в сад, он полной грудью вдохнул свежий морской воздух и твердо сказал себе, что, с кем бы она ни спала, это не его дело.

Несмотря на то, что всего несколько часов назад они занимались любовью…

Скорее всего, у нее все-таки есть любовник. Может, именно поэтому она принимала таблетки. А может, так она просто чувствовала себя более свободной.

«Какой же ты идиот. Ты вообще не должен был прикасаться к ней», – пробормотал он, прислоняясь горячим лбом к столбу и вглядываясь в темноту сада. Если бы он остался в той комнате, то, наблюдая, как они весело смеются вместе, он просто сошел бы с ума.

Он не мог вернуться туда. Лучше он поднимется наверх и ляжет в кровать – через стенку от нее, и услышит, как она войдет в свой номер, услышит их голоса, их смех; услышит, как они будут заниматься любовью…

Если, конечно, она не придет в его номер.

Оливер быстрым шагом направился обратно к гостинице. Войдя внутрь, он сразу увидел того мужчину, увлеченно беседующего с окружившими его людьми о каком-то известном враче.

Кейт бесследно исчезла.

Нащупывая в кармане ключ, он раздумывал, стоит ли ему еще немного побыть здесь, но ему было неуютно и тревожно и хотелось остаться одному.

Вранье. Ему хотелось быть с Кейт, но это было невозможно. Она порвала с ним пять лет назад, и нужно было быть полным идиотом, чтобы надеяться на то, что те времена могут вернуться вновь.

Встреча делегатов подошла к концу, и больше не было смысла оставаться здесь и мучить себя. Он поднялся наверх, в нерешительности постоял перед дверью ее номера, но затем развернулся и вошел в свой.

Несколько секунд спустя в дверь постучали, и он осторожно приоткрыл ее. Перед ним стояла Кейт, робко глядя на него.

– Привет, – пробормотал он и замолчал.

На какое-то мгновение ему показалось, что она сейчас убежит прочь, но затем она выпрямилась и сжала губы.

– Я просто подумала, что, может, ты хочешь кофе… Я только что поставила чайник.

Кофе был последним, о чем он думал в тот момент, но если так можно провести хоть чуть-чуть времени вместе с ней…

– Это было бы здорово, – сказала она, и он, не обращая внимания на надоедливый внутренний голос, твердивший ему, что он полный идиот, взял ключ, выключил свет и направился следом за ней.

Глава 2

Наверное, она сошла с ума. Зачем, зачем она пригласила его выпить кофе? Кейт понятия не имела, о чем будет с ним говорить, но, пообщавшись с Грэхемом и услышав боль в его голосе, когда он говорил о своей жене, она поняла, что просто не сможет позволить себе провести эти выходные без Оливера.

Что, если это ее последний шанс побыть с ним вдвоем? Даже если сейчас у него и не было другой женщины – что, кстати, до сих пор оставалось невыясненным, – это вовсе не означало, что у него ее не будет. Поэтому, пожалуй, стоило провести эти выходные вместе, чтобы потом, когда они закончатся, просто разъехаться, не попрощавшись.

Кейт вошла в свой номер вместе с ним, улыбнулась и приглашающе указала на стул у окна:

– Садись. Кофе скоро будет готов, в этих маленьких чайниках вода быстро закипает.

– Я не хочу кофе.

Она открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но наткнулась на его взгляд, и все слова мгновенно вылетели у нее из головы.

Оливер стоял совсем рядом с ней, всего в нескольких дюймах, и, когда их глаза встретились, он поднял руку и вытащил деревянные палочки из ее прически. Ее волосы рассыпались по плечам, и он зарылся в них рукой, пропуская через пальцы, отводя их с ее лица подушечкой большого пальца.

«Сейчас он поцелует меня». Кейт знала это так же точно, как то, что с утра на небе появится солнце, и она не в силах помешать этому. Она наклонила голову, все еще глядя ему в глаза, а потом ее ресницы опустились, и он накрыл ее губы в долгом, нежном поцелуе.

Она закрыла глаза, прижимаясь к нему с легким стоном желания и нетерпения, и его руки сомкнулись на ее талии, притягивая ближе, привлекая ее к груди. Кейт слышала, как неистово бьется его сердце. Или это ее собственное?

Наверное, это был стук двух сердец. Это не имело значения. Вообще ничего не имело значения, кроме того, что она снова была в его руках.

Но она не должна была этого делать. Она уперлась руками в его грудь, едва заметно отталкивая от себя, и он отодвинулся ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза:

– Что не так?

– Это. Все это. Я не за этим тебя сюда звала.

Оливер вгляделся в глубину ее глаз и с тихим вздохом выпустил ее из своих объятий.

– Зачем же тогда?

Кейт пожала плечами и отвернулась, отходя в сторону:

– Я хотела поговорить с тобой о том, что мы можем стать друзьями. Странно звучит, да?

Оливер рассмеялся:

– Друзьями? Да уж, очень странно. Логичнее было бы поговорить о нашем разводе.

– Разводе?.. – Ей показалось, или ее голос действительно прозвучал растерянно? Она и в мыслях не держала ничего подобного, в отличие от Оливера. – Ты действительно хочешь развестись? – Да, ее голосу определенно не хватало твердости.

– Не думаю, что речь здесь должна идти обо мне. Это не я ни с того ни с сего решил бросить тебя и просто взять уйти, безо всякого предупреждения…

– Без предупреждения?! Мы ругались каждый день, ты мог бы и догадаться!

– У нас был непростой период. Мы оба работали день и ночь и виделись, по сути, только по выходным, это было ужасно. Естественно, я ни о чем не догадывался. Нам просто нужно было переждать это время, но ты и не собиралась давать нам второй шанс и даже не соизволила поговорить со мной об этом.

Кейт сглотнула, лихорадочно соображая, подберется ли он к правде еще ближе, чем он был сейчас.

– Мы никогда и ни в чем не уступали друг другу, – осторожно заметила она. – Тебе нужно было то, чего я не могла тебе дать, поэтому мы и ссорились каждый день.

– Я помню. А еще помню, как мы мирились.

Его голос звучал низко и хрипло, и она задрожала. Примирения всегда были лучшей частью их размолвок, но даже они не могли помочь им справиться с самой главной проблемой – той, что в конце концов положила конец их отношениям. Они только больше усугубляли дело.

– Не важно. Как бы там ни было, я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, – сказала Кейт, не собираясь снова позволить ему загнать себя в угол.

Оливер неприятно рассмеялся:

– А тебе не все равно? Если я не ошибаюсь, раньше тебе не было до меня никакого дела. Ты так хотела отделаться от моего общества и побыть в относительном одиночестве… Но я что-то не заметил, чтобы ты долго пробыла одна – ты очень быстро нашла себе очаровательного собеседника.

В его голосе сквозила горечь. Или ревность. Это было так непривычно… Он никогда не был собственником и всегда доверял ей, но она сама предала его доверие, разрушила его веру в нее, и хотя все это и так было очевидно, она просто поразилась тому, насколько больно было это признать.

– Грэхем очень мил, – сказала она, и губы Оливера растянулись в насмешливой ухмылке.

– О да, я не сомневаюсь, что вы провели вместе очень милый вечер. А теперь, с твоего позволения, я действительно очень устал и не имею особого желания наблюдать за тем, как вы проведете вместе еще и милую ночь. Увидимся за завтраком. Если, конечно, ты все еще не будешь занята своим милым другом Грэхемом.

От изумления Кейт с минуту не могла произнести ни слова.

– На что ты намекаешь?

– Ну ты же умная женщина. Догадайся сама.

– Да как ты смеешь!

– А что? Раз ты переспала со мной…

– Это было самой ужасной ошибкой в моей жизни! И это никогда больше не повторится!

– Отлично! По крайней мере, теперь мы точно знаем, чего ждать – или, вернее, чего не ждать друг от друга, – прорычал Оливер и, с силой распахнув дверь, пошел прочь.

Кейт направилась вслед за ним и остановилась за его спиной в коридоре, чувствуя, что не готова вот так просто дать ему уйти.

– Что я сделала, что ты подумал обо мне такое? – требовательно спросила она. – Ты же знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

– Знаю тебя? – На долю секунды его глаза наполнились болью. – Да, думал, что знаю. Но больше я в этом не уверен. – И он закрыл за собой дверь своего номера.

Кейт с трудом сглотнула и уже собиралась вернуться обратно в свою комнату, но вдруг обнаружила, что дверь захлопнулась, а ключ остался внутри. Она была заперта на лестнице в одних чулках, и единственным способом попасть внутрь было спуститься вниз на ресепшен и попросить еще один ключ.

– О черт! – пробормотала она и, глотая слезы гнева и унижения, начала медленно спускаться вниз.

Первый семинар был посвящен рентгеноскопии. Это была очень важная и серьезная тема, но все эти бесконечные статистики вероятности обнаружения опухоли, врачебных ошибок и рецидивов были настолько скучны, что Кейт никак не удавалось на них сконцентрироваться.

На завтраке Оливера она не заметила. Хотя, скорее всего, это произошло потому, что всю ночь она беспокойно ворочалась в кровати и уснула только под утро, проспала и спустилась вниз, когда завтрак уже подходил к концу.

Она выпила чашку кофе, съела немного овсянки и чувствовала себя так, будто в глаза ей насыпали песка.

Семинар закончился, и она направилась к бару, чтобы выпить кофе. «Он поможет мне взбодриться», – подумала она. А если очень повезет, то можно будет отойти куда-нибудь в тихий угол и спокойно выпить его там.

Но ей не повезло. Взяв чашку и развернувшись, она нос к носу столкнулась с Грэхемом.

– Доброе утро. Интересно было, да? – Он протянул руку к вазочке с печеньем.

– Признаться, я не очень внимательно слушала… – Кейт лихорадочно соображала, как бы улизнуть. Конечно, он действительно был очень мил, но все, чего ей сейчас хотелось, – это остаться в одиночестве.

Ее шанс на спасение появился абсолютно неожиданно – в образе Оливера. Он быстрым шагом подошел к ним и, не удостоив Грэхема взглядом, обратился к ней:

– Можно тебя на пару слов?

Она повернулась к Грэхему, словно извиняясь, но тот только улыбнулся:

– Ничего страшного. Я как раз заметил одного человека, с которым давно хотел поговорить.

Грэхем легко прикоснулся к локтю Кейт, будто подбадривая ее, и она снова взглянула на Оливера.

– Чего тебе? – довольно невежливо поинтересовалась она.

Говоря откровенно, ей вовсе не казалось, что после того, как он вел себя ночью, он заслуживает вежливости с ее стороны. Но, судя по всему, его совершенно не покоробила ее грубость. Он выглядел немного смущенным.

– Это насчет прошлой ночи.

– Твое поведение было абсолютно ничем не обосновано.

– Это вполне в моем духе, верно? – Уголок его губ приподнялся в легкой улыбке. Потом улыбка исчезла так же неожиданно, как и появилась, и некоторое время Оливер с преувеличенным интересом изучал чашку, которую держал в руках. – Мне правда очень жаль, – сказал он в конце концов. – Сам не знаю, что на меня нашло. Все, что я могу сказать, – это то, что я вообще ничего не соображал с того момента, как впервые увидел тебя в твоем номере сразу после приезда. Но я действительно не думаю, что за пять лет ты изменилась настолько, чтобы вести себя так, как я сказал вчера. Поверить не могу, что у меня вообще язык повернулся сказать такое… И еще одно. Ты права, мы должны стать друзьями. Мы всегда ими были. И все еще можем снова ими стать, если бы только ты дала мне второй шанс…

Кейт хотела ответить, но что-то огромное застряло в горле, мешая говорить, и его лицо почему-то начало расплываться у нее перед глазами.

– Черт, Кэти… – пробормотал он и, взяв ее под локоть, повел прочь от толпы к тому самому дивану перед камином, на котором они сидели вчера вечером.

– Я в порядке, – сказала она, смаргивая глупые слезы. – Извинения приняты.

– На самом деле я хотел извиниться еще ночью, но ты не открывала дверь.

Кейт жалко улыбнулась ему:

– Думаю, меня просто не было в номере. Я захлопнула за собой дверь, когда пошла за тобой, и забыла ключ внутри – ненавижу такие двери. Мне пришлось спуститься вниз за запасным ключом.

– Да, это бы все объяснило. Я хотел зайти к тебе утром, сразу после завтрака, но услышал, как льется вода в душе, и не решился постучать. Слишком хорошо помню, как я повел себя в такой ситуации в прошлый раз.

Теплая волна прокатилась по ее телу, и она, издав неопределенный звук, сосредоточилась на своем кофе.

Оливер откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу, и поставил чашку на подлокотник:

– Что думаешь об утреннем семинаре?

– Было вполне интересно.

– Шутишь? Я чуть не умер от скуки! Ненавижу статистику.

Кейт фыркнула и посмотрела ему в глаза:

– Я тоже. Тем не менее, по всей видимости, это была крайне важная информация. Теперь я даже жалею, что была так рассеянна. Кстати, что по плану после кофе?

– Лекция о преимуществах и недостатках разных видов контрацепции. Семинар после лекции обещает быть интересным. Думаю, мы обсудим эту проблему со всех сторон, в том числе и с нравственной. На прошлой неделе ко мне на прием пришла четырнадцатилетняя девочка и попросила дать ей абортивную таблетку. Она приходит уже третий раз, так что я начинаю задумываться, не поставить ли в известность ее родителей.

– Непростая ситуация.

– Да уж. Не хочу предавать ее доверие, но, с другой стороны, не хочу, чтобы она чересчур полагалась на этот способ предохранения. Жена брата, Джули, – живое тому доказательство. Она беременна уже в пятый раз.

Какая ирония судьбы! Кейт не смогла удержаться от того, чтобы заметить:

– Боже праведный! Когда я еще общалась с ними, у них было всего двое.

– Они не теряли времени даром. Она должна родить примерно через пять недель. Сейчас они, конечно, счастливы, но я уже сто раз говорил Стивену, что ему пора перестать вести себя как подростку. И вот теперь я сам, – он понизил голос, – поступил точно так же. Ни на минуту не задумался о контрацепции.

– Не совсем так же, я же не забеременею. – Кейт едва заметно поморщилась от боли. – Так, значит, до ланча – лекция о контрацепции, ну а после?..

– Дородовое наблюдение, потом перерыв на чай, затем роль гормонозаместительной терапии в период менопаузы и синдром истощения яичников.

Ее чашка со звоном опустилась на блюдце, и она быстро отставила его в сторону.

– Да, информации будет немало, – легко заметила она и спросила себя, почему ей не пришло в голову заранее подробно изучить план конференции, а лучше вообще поехать куда-нибудь еще, чтобы пройти обязательную практику.

Конечно же знания, полученные в ходе этой конференции, были бесценны для нее как для врача, поэтому она и выбрала именно ее. Поскольку она собиралась работать терапевтом, ей предстояло иметь дело в том числе и с женщинами. И она всегда знала, что когда-нибудь ей придется столкнуться с этим. Но сейчас, сидя рядом с Оливером, она понимала, как тяжело ей будет пройти через все это.

Все было бы гораздо проще, если бы она по-прежнему чувствовала себя одинокой и независимой женщиной. Она бы справилась.

Но теперь… Теперь эта тема стала слишком личной, интимной, и она не знала, как сделать так, чтобы, сидя на этом семинаре рядом с Оливером, не дать ему повода заподозрить неладное. А допустить это было ни в коем случае нельзя.

Дело не в том, что она не могла иметь детей. Конечно, если бы они у нее были, она бы любила их, но она могла спокойно прожить и без этого. А Оливер всегда твердил ей, как ему хочется иметь настоящую семью.

Он стал бы замечательным отцом, в этом она не могла ему отказать. И для нее не было бы ничего хуже, чем позволить ему жениться на ней и потом наблюдать, как ее бесплодие убивает его день ото дня.

И в конце концов это действительно убило бы его. Когда Кейт поставили диагноз «синдром истощения яичников», она долго собиралась с духом, чтобы сообщить ему об этом. Но до того, как это произошло, он вернулся с практики и рассказал ей о двадцатипятилетней женщине, которой поставили тот же страшный диагноз.

– Ты можешь себе это представить? Ей всего двадцать пять, Кэти, а она уже постоянно выглядит усталой и изможденной. У нее никогда не будет детей, и она быстро состарится. А хуже всего то, что она до сих пор одна. Она не нашла того мужчину, с которым хотела бы прожить всю жизнь, а когда она найдет его, ей нечего будет ему предложить. Это так страшно. Жизнь порой бывает действительно жестока. Бедная женщина, кому она теперь нужна?

Действительно – кому? Точно не ему. Кейт отчетливо помнила жалость в его голосе, выражение его лица. С трудом пережив те выходные, в понедельник с утра она позвонила на работу и сказалась больной, а потом собрала вещи и уехала к бабушке.

Единственным человеком, которому она рассказала о случившемся, была ее мама, которая на протяжении следующих пяти лет отвечала на вопросы Оливера, возвращала ему все его письма и защищала свою дочь с самоотверженностью львицы.

– День обещает быть интересным, – заметил Оливер.

Несколько секунд Кейт смотрела на него невидящим взглядом, затем моргнула и вернулась в реальность.

– Посмотрим, – сказала она. – Я немного устала, плохо спала ночью. Терпеть не могу эти гостиничные кровати.

На секунду ей показалось, что он собирается что-то сказать, но затем он просто улыбнулся и кивнул, снова возвращаясь к кофе.

Что-то тут не так.

Оливер не мог понять, что именно, но Кейт была какой-то… изможденной. Он не ожидал, что она будет выглядеть такой уставшей. Смерть бабушки, видимо, отняла у нее все душевные силы, и, зная Кейт, вполне можно было предположить, что она провела с ней каждую секунду до самой ее смерти.