Опасное сходство

– Я не… Гектор! Гектор! Я вовсе не потеряла голову! – Она метнула на него обвиняющий взгляд, продолжая звать своего питомца. – Если бы вы не… Гектор! Гектор!

– Элизабет, хочу вас предупредить… – Натаньел решил прервать то, что счел подготовкой к обвинительной речи, достойной его тетки, когда она постепенно приходила в раж. – Контрабандисты в этих краях очень даже настоящие. И если кто-то из них случайно оказался сейчас здесь…

– Милорд, по-моему, вы просто пытаетесь меня запугать.

– Сами посудите, ну зачем мне вас запугивать? – миролюбиво осведомился он.

– Да затем, что вы испытываете от этого какое-то сомнительное удовольствие! – парировала Элизабет, решив, что с нее хватит издевок на один вечер. – А я не намерена пугаться сказок и легенд… – Она резко замолчала, снова услышав лай Гектора вдали. Затем послышался грубый мужской голос; заржала и зафыркала испуганная лошадь…

– Гектор! – закричала Элизабет, бросаясь вперед, в темноту.

Натаньел поспешил за ней; сердце как будто перестало биться у него в груди, когда он увидел, как Элизабет мчится туда, где виднелся силуэт Гектора. Песик лаял на огромного, призрачно бледного коня. Конь фыркал, испуганно закатывал глаза и пятился к краю утеса, угрожая сбросить своего всадника. Потом испуганное животное встало на дыбы…

– Тихо, Гектор! – рявкнул Натаньел.

Элизабет при этом успела схватить коня за поводья и стала успокаивать его. Конь размахивал перед ней смертельно опасными копытами, дико вытаращив глаза, раздувая ноздри и по-прежнему фыркая и приплясывая, несмотря на то что песик уже замолчал.

– А ну, успокойте его! – велел Натаньел облаченному в черное всаднику и, не обращая внимания на боль в ребрах, шагнул вперед и крепко схватил коня за узду.

Захваченный в плен с обеих сторон, серый конь наконец начал успокаиваться.

– Вот молодец! – похвалила коня Элизабет, гладя его шелковистую шею. – Славный… хороший мальчик! – восхищенно продолжала она. И конь действительно успокаивался. – Милый!

Натаньел решил, что позже непременно выскажет мисс Элизабет Томпсон все, что он думает о ее беспечности. Как можно приближаться к коню, вставшему на дыбы?! Пока же он решил выместить свой гнев на всаднике. Тот ловко спрыгнул с седла и преградил ему путь.

– Вы что это устроили? – властно спросил Натаньел, по-прежнему держа испуганного коня за узду.

– Что я устроил? – Казалось, незнакомец на время лишился дара речи. – Если бы вы не выпустили вашу проклятую собачонку, которая напугала Лучика, ничего бы не случилось!

Элизабет не понравилось, как пренебрежительно незнакомец отзывается о Гекторе. Впрочем, во всем остальном его обвинения оказались вполне справедливыми.

– Простите меня, сэр, во всем виновата я.

Бледное лицо незнакомца круто повернулось к ней.

– Я нечаянно выпустила поводок… Он выскользнул у меня из пальцев, и потому…

– Кто вы такая? – резко осведомился незнакомец. Его черный плащ едва заметно вздымался в темноте, а цилиндр как-то ухитрялся прочно сидеть на голове. Элизабет удивилась резкости вопроса.

– Меня зовут Элиза… Бетси Томпсон, сэр. Приношу вам свои искренние извинения, если я причинила неудобства вам и вашему коню. К сожалению, я на время… отвлеклась и позволила Гектору убежать. – Она нахмурилась, вспомнив, из-за чего она, как она выразилась, «отвлеклась».

– Элиза Томпсон, говорите? – сухо переспросил незнакомец.

– Элизабет. Но зовут меня Бетси, – ответила она. – Надеюсь, ни вы, ни Лучик не пострадали?

– Не узнаю, пока не верну Лучика в конюшню и не осмотрю его, – буркнул незнакомец.

– Это вы, Теннант? – вдруг спросил Натаньел.

– Да… меня зовут сэр Руфус Теннант, – высокомерно ответил незнакомец. – А вы?

– Осборн.

Ответ Натаньела произвел желаемое действие.

Широкие плечи незнакомца как будто немного расслабились.

– Натаньел Торн?

– Он самый, – отрывисто ответил граф.

– Вы приехали в Хепворт-Мэнор к тетке?

– Видимо, так, – сухо ответил Натаньел. – Теннант, а зачем вы скакали по холмам в темноте?

– Осборн, джентльмен не обсуждает свои ночные дела при даме, – ответил сэр Руфус Теннант.

Элизабет показалось, что он улыбается, хотя она и не видела его лицо. Она наклонилась и стала гладить тяжело дышавшего Гектора. Слова нового знакомого позволяли задаться вопросом: чем он занимался ночью – перевозил контрабанду или просто возвращался с любовного свидания?

– Вы удивляете меня, Теннант… – негромко проговорил Натаньел. Очевидно, он предположил вторую причину.

– Вот как? – холодно ответил Теннант.

– Милорд, по-моему, нам пора возвращаться в Хепворт-Мэнор. – Элизабет встала, крепко сжимая в руке поводок Гектора.

– Осборн, познакомьте нас, – отрывисто приказал Теннант.

– Бетси Томпсон. Сэр Руфус Теннант. – Судя по сухости ответа, граф совсем не пришел в восторг от намерения соседа познакомиться с его спутницей.

– Мисс Томпсон… – Сэр Руфус Теннант поклонился. – Вы позволите завтра навестить вас и справиться о вашем самочувствии?

Элизабет во второй раз за несколько минут лишилась дара речи. Очевидно, сэр Руфус решил, будто она гостит у миссис Уилсон! Впрочем, Натаньел тут же развеял его заблуждение, ответив за нее:

– Мисс Томпсон – компаньонка моей тетушки и завтра, если вы все же решите заехать в Хепворт-Мэнор, будет занята выполнением своих обязанностей, – резко парировал он. – Но не сомневаюсь, что миссис Уилсон рада будет вас принять.

Понимая, что сэр Руфус по-прежнему не сводит с нее пытливого взгляда, Элизабет хранила стоическое молчание, хотя ей стало не по себе. Ей еще раз напомнили, что компаньонки богатых дам не принимают визитов от титулованных джентльменов!

– Вы собираетесь молчать и всю обратную дорогу до Хепворт-Мэнор? – осведомился Натаньел.

Ребра у него ужасно болели после усилий, ушедших на то, чтобы усмирить коня Теннанта. Боль нисколько не уменьшалась из-за того, что Элизабет отправилась назад быстрым шагом. Несомненно, ей не терпелось поскорее избавиться от его общества!

– По-моему, милорд, таково ваше намерение, – ответила она. – Не сомневаюсь, пикировки с таким незначительным существом, как компаньонка вашей тетушки, действуют на нервы благородному джентльмену! – добавила она язвительно, не удержавшись.

Натаньел снова насторожился. Молодая особа, которая служит у его тетушки, – крайне противоречивое создание! Судя по всему, Теннант, услышав ее выговор, принял ее за знатную даму. Это было ясно уже потому, что он попросил позволения завтра приехать к ней с визитом. Его просьба нисколько не обрадовала Натаньела – так же, как его ответ Теннанту, очевидно, не обрадовал Элизабет.

– Не нахожу беседу с компаньонкой моей тетушки ни в коей мере утомительной, – примирительно ответил Натаньел.

Ее синие глаза сверкнули в темноте.

– Позвольте вам не поверить, милорд!

– Почему, Элизабет?

– Я же просила не…

– А я сказал, что, когда мы будем одни, я намерен называть вас Элизабет.

Она бросила на него раздраженный взгляд:

– Вы считаете, что, поскольку я служу у вашей тетушки, не имею права голоса в данном вопросе?

Он пожал плечами:

– Может быть, вам больше нравится имя Бетси?

Она довольно неизящно фыркнула:

– Разумеется, нет!

– Тогда почему вы не разрешаете мне звать вас Элизабет?

– Потому что вы не просите об этом, милорд, вы настаиваете! – В ее голосе послышалась непритворная злость.

– Отлично! – Натаньел едва заметно склонил голову. – Вы позволите называть вас Элизабет, когда мы будем одни?

– Нет! – ответила Элизабет, не скрывая злорадства.

– Теперь вы нарочно противоречите мне, – в досаде выдохнул он. – Неужели вы злитесь на меня за то, что я сказал Теннанту о вашем положении в доме моей тетушки?

Элизабет остановилась:

– С какой стати мне злиться на правду?

– Понятия не имею, знаю лишь, что… Черт побери!

Натаньел развернулся, собираясь крепко схватить Элизабет за руки, но вдруг судорожно втянул в себя воздух. Из-за мучительной боли в груди ему захотелось согнуться пополам.

– Что с вами, милорд? – озабоченно спросила Элизабет, разворачиваясь к нему.

– Прошу прощения, что чертыхнулся, – сквозь зубы процедил Натаньел, медленно выпрямляясь.

– Ничего… – Она взволнованно тряхнула головой, и ее черные кудряшки под чепцом запрыгали. – Вам больно?

– Я просто растревожил старые раны, – уточнил он, сжав зубы, чтобы унять боль. – А все потому, что мне пришлось вмешаться и спасать вас от вашего же собственного безрассудства!

– Что вы имеете в виду? – с вызовом ответила она.

– Если бы я не вмешался, конь Теннанта мог бы растоптать вас! – Натаньел бросил на нее обвиняющий взгляд. – Кем вы себя вообразили, когда попытались его усмирить?

– Уверяю вас, я точно знала, что делала!

– Да что вы говорите? – презрительно скривился Натаньел.

– В первый раз меня посадили на лошадь, когда мне было… – Она резко осеклась и плотно сжала губы, понимая, что проговорилась.

«Нет, она снова что-то недоговаривает», – раздраженно подумал Натаньел. Если окажется, что Элизабет Томпсон – дочь какого-нибудь мелкопоместного обедневшего джентльмена, во что он верил все сильнее, его сегодняшнее поведение по отношению к ней ставит его в весьма неловкое положение. В очень неловкое…

– Итак, мы с вами говорили о?.. – спросил он, как будто ничего не заметил.

Элизабет расправила плечи:

– Милорд, позвольте, я помогу вам вернуться домой.

– Элизабет, мне больно, но я не калека! – резко ответил Натаньел и тут же поморщился, когда Элизабет попыталась взять его под руку. Ее рука упала.

– В таком случае вам самому следует думать о том, что вы делаете, прежде чем критиковать мои действия!

– Как это? – нахмурился Натаньел.

Она сухо кивнула:

– Если бы вы не ввязались в пьяную драку, то не получили бы травмы, от которых теперь страдаете!

– А если я получил свои травмы, защищая честь леди? – сухо спросил он, чувствуя, как боль понемногу ослабевает.

Она скептически подняла брови.

– Верится с трудом! Настоящая леди никогда не окажется в таком положении, что ей потребуется подобная защита, – добавила она, видя, что Натаньел пытливо смотрит на нее.

Возможно, это и правда. Хотя, поскольку друг Натаньела, лорд Доминик Вон, объявил, что собирается жениться на упомянутой леди при первой возможности, ему сейчас благоразумнее держать свое мнение при себе!

– Я уверен, что вы никогда не окажетесь в подобном положении, – врастяжку ответил он.

Элизабет нахмурилась, очевидно решив, что он над ней издевается.

– Я всего лишь компаньонка вашей тетушки; меня не назовешь настоящей леди, – высокомерно сообщила она, направляясь в сторону Хепворт-Мэнор.

Ее высокомерие лишь усилило сомнения Натаньела в правдивости ее высказывания. Вот и Теннант совсем недавно усомнился в том, что его спутница занимает столь незначительное положение!

– Неужели вы считаете себя недостойной того, чтобы джентльмен защищал вашу честь? – спросил он, поравнявшись с ней.

Элизабет покосилась на него.

– Мою честь сегодня требовалось защищать от одного-единственного человека – от вас, милорд! – презрительно заметила она.

– Элизабет, все свидетельствует об обратном! Мы с вами знакомы не очень долго, однако я все больше убеждаюсь в том, что вы более чем способны сами постоять за себя, – негромко заметил Натаньел.

Дворецкий открыл им парадную дверь, и они вошли в дом. Только здесь Элизабет поняла, как она продрогла на холоде.

– Извините, милорд… – Элизабет скромно опустила глаза. – Миссис Уилсон наверняка с нетерпением ждет возвращения своего любимца!

Прищурившись, Натаньел следил за тем, как Элизабет поднимается по лестнице, а за ней проворно скачет песик. Он приказал себе не забыть завтра непременно спросить у тетки, что ей известно о прошлом молодой особы, которую она недавно приняла на службу.

– Сьюэлл, пожалуйста, подайте бренди в библиотеку, – рассеянно велел он дворецкому.

– Слушаю, милорд.

Устроившись в библиотеке у камина со стаканом бренди в руке, Натаньел обратился мыслями к довольно странной ночной встрече с сэром Руфусом Теннантом.

Теннантов он знал не очень хорошо; когда-то он был шапочно знаком с Джайлсом, младшим братом сэра Руфуса. Несколько лет назад Джайлс стал виновником громкого скандала, а потом покончил с собой. С самим сэром Руфусом, который был на восемь лет старше, Натаньел не общался. Сэр Руфус считался человеком молчаливым и даже в какой-то степени отшельником; он нечасто наезжал в Лондон и почти не бывал в обществе. О его романтических увлечениях почти не ходило сплетен. Тетя Гертруда однажды, после того как сосед в очередной раз отклонил ее приглашение на званый ужин, высказала скандальное предположение, будто вкусы сэра Руфуса… лежат в совершенно иной плоскости. Впрочем, желание Теннанта завтра нанести визит Элизабет как будто не подтверждало выводов тетушки.

– Мадам, к вам сэр Руфус Теннант! – величественно объявил на следующее утро Сьюэлл, входя в гостиную.

Элизабет, скромно сидевшая в дальнем углу с вышиванием, подняла голову. Ей любопытно было взглянуть, как выглядит сэр Руфус при свете дня.

Джентльмен, вошедший в гостиную через несколько секунд, оказался довольно высоким – чуть ниже шести футов. Его черные волосы не мешало бы слегка подровнять и уложить по моде. Таких бледно-голубых глаз, как у него, Элизабет ни разу в жизни не видела. Лицо сэра Руфуса можно было назвать суровым, однако не неприятным, фигуру выгодно подчеркивали тонкий коричневый сюртук, бежевый жилет и светло-коричневые брюки, а также высокие коричневые сапоги с черными голенищами, которые, очевидно, запылились в дороге.

Гость остановился в дверях и, прищурившись, оглядел двух пожилых дам, а затем устремил свой взор на Элизабет. Ей показалось, будто сэр Руфус вдруг судорожно втянул в себя воздух. Подбородок его слегка выпятился вперед. Войдя в гостиную, он направился к миссис Уилсон и вежливо поклонился ей.

– Надеюсь, мадам, вы хорошо себя чувствуете? – осведомился он.

Элизабет за завтраком успела рассказать о вчерашней ночной встрече, поэтому миссис Уилсон, нисколько не удивившись, благосклонно улыбнулась гостю:

– Сэр Руфус! Давненько мы с вами не виделись!

Бледно-голубые глаза покосились на Элизабет, а затем снова устремились на хозяйку дома.

– Мадам, я, как обычно, занимаюсь делами своего имения. К вам я заехал только затем, чтобы убедиться, что мисс Томпсон и ваш племянник благополучно вернулись вчера с прогулки.

– Ах да! – Миссис Уилсон добродушно посмотрела на зардевшуюся Элизабет. – Бетси рассказала, что случилось. Надеюсь, ваш конь не пострадал?

– Вовсе нет, благодарю вас, мадам, – ответил сэр Руфус.

– Выпьете с нами чаю, сэр Руфус? – Миссис Уилсон кивнула Летиции, чтобы та позвала Сьюэлла.

– Спасибо. – Сэр Руфус чопорно склонил голову. – Я… вы позволите осведомиться о состоянии здоровья мисс Томпсон?

При виде задумчивого взгляда миссис Уилсон, кивнувшей в знак согласия, Элизабет еще сильнее зарделась и вернулась к своему вышиванию. Она успела достаточно хорошо узнать свою хозяйку – особу довольно властную, но исполненную самых добрых намерений. Она поняла, что миссис Уилсон будет напряженно слушать каждое слово, которым обменяются они с сэром Руфусом.

– Мисс Томпсон? – Сэр Руфус очутился перед ней; его бледно-голубые глаза как будто видели ее насквозь.

– Сэр Руфус… – Элизабет грациозно кивнула и встала, положив вышивание на кресло. – Приятно слышать, что Лучик находится в добром здравии.

– Спасибо, – ответил гость. – Хм… Вы родом из этих мест?

– Нет, сэр Руфус, я из Ге… – Элизабет вдруг замолчала, и нежный румянец снова окрасил ее лицо, когда она поняла, что выдаст себя, если признается, что она родом из Гемпшира. – Из Херефордшира, – решительно продолжала она. – Но хотя я почти нигде не бываю, Девоншир кажется мне весьма красивым.

– По здешним холмам и скалистым утесам не следует гулять по ночам – ни пешком, ни верхом, – с некоторой укоризной заметил сэр Руфус.

– Да, наверное, вы правы, – с улыбкой согласилась Элизабет. – Надеюсь, вы вернулись домой благополучно?

Он так плотно сжал челюсти, что стало заметно, как заходили желваки у него на скулах.

– Благодарю вас, после нашей… случайной встречи со мной не случилось ничего плохого.

Элизабет переступила с ноги на ногу; ей стало не по себе, когда она вдруг сообразила, что сэр Руфус Теннант на свой лад флиртует с ней! Он явно не был ни достаточно опытен, ни привычен к такому занятию, – как будто прошло много времени с тех пор, как он в последний раз общался с дамами, – и тем не менее он пытался ей польстить.

– Благодарю вас, сэр Руфус, вы очень добры.

Он криво улыбнулся:

– Может быть…

– Теннант! Как я рад снова видеть вас! – отрывисто приветствовал его Натаньел, широким шагом подходя к гостю.

Пока два джентльмена обменивались приветствиями, Элизабет украдкой разглядывала и сравнивала их. Натаньел Торн был лет на десять моложе; в нем чувствовалась жизненная сила. Кроме того, он отличался красотой, которой был лишен его старший по возрасту сосед. Сэр Руфус был темноволос, а лорд Торн мог похвастать золотистой шевелюрой. Светлый сюртук лорда Торна был самого модного покроя и очень шел его глазам и выгодно подчеркивал широкие плечи и узкую талию. Бежевые панталоны, облегавшие длинные ноги, были заправлены в коричневые сапоги, начищенные до такого блеска, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Сапоги же Теннанта были пыльными и забрызганы грязью.

Невольно Элизабет посочувствовала скромному сэру Руфусу…

Натаньелу показалось, будто он может прочесть мысли Элизабет, пока она украдкой косилась на них из-под завесы длинных черных ресниц. Он догадался, что она сравнивает его с Теннантом, находит, что внешность Теннанта нуждается в некотором улучшении, – и тем не менее сочувствует их гостю. Его собственная неприязнь к соседу, с которым они случайно встретились вчера ночью, лишь усилилась.

Вчера он снова поддался искушению и поцеловал ее. Натаньел прекрасно понимал, что не имеет никакого права вести себя подобным образом… Ночью ему не спалось. Почти до самого утра он ворочался с боку на бок. Его одолевали тяжелые мысли.

В последний раз Натаньел спал с женщиной недели три назад, а то и больше – когда навещал Гейбриела в его венецианском палаццо. Поцелуй Элизабет Томпсон слишком сильно взволновал его. Всю ночь он не мог усмирить возбуждение – и ему этого совсем не хотелось. Вот почему Натаньел не выспался и пребывал не в лучшем расположении духа.

Его настроение ухудшилось, когда, войдя в тетушкину гостиную, он застал там Теннанта, который стоял рядом с Элизабет и о чем-то негромко с нею беседовал. Раздражение, бурлившее в Натаньеле, подогревалось его совершенно неуместным влечением к Элизабет Томпсон.

– Теннант, может быть, мы вернемся к моей тетушке, а мисс Томпсон пусть вернется к своему вышиванию? – холодно предложил он, когда Сьюэлл принес чай.

Сосед поглядел на него своими холодными, чуть навыкате, бледно-голубыми глазами.

– Я…

– Да-да, идите к нам с Летицией! – беззаботно откликнулась тетя Гертруда. – Здесь мне легче будет пригласить сэра Руфуса на званый ужин, который мы собираемся устроить в субботу, – радушно продолжала она.

Хотя Теннанта, очевидно, раздосадовало постороннее вмешательство, ему пришлось, сухо кивнув Элизабет, подсесть к двум дамам, сидевшим поодаль.

Глава 4

– Вам, наверное, доставляет удовольствие унижать меня? – пылко прошептала Элизабет.

– Я не желал, чтобы вы поставили себя в глупое положение, флиртуя с гостем моей тетки, – холодно парировал Натаньел.

Услышав новое оскорбление, Элизабет ахнула, и в ее синих глазах заблестели слезы унижения.

– Сэр Руфус сам искал моего общества! – дрожащим от волнения голосом произнесла она.

Натаньел покосился на соседа, который пытался вести светскую беседу с миссис Уилсон и Летицией Грант. Очевидно, Теннант не слишком уверенно чувствовал себя в дамском обществе. Он то и дело косился на Элизабет, что доказывало: он приехал сюда только ради нее.

Натаньел презрительно скривил губы и обернулся к Элизабет:

– Не сомневаюсь, такой, как Теннант, – весьма выгодная партия для компаньонки знатной дамы!

Элизабет озадаченно нахмурилась, не совсем понимая, чем вызвала неудовольствие графа. Она сознавала только одно: Натаньел на нее злится. Возможно, сэр Руфус Теннант – в самом деле «выгодная партия» для компаньонки знатной дамы, но отнюдь не для леди Элизабет Коупленд!

– И я не сомневаюсь, – нарочито вежливо ответила она.

– Может быть…

– Осборн, прошу тебя, помоги мне уговорить сэра Руфуса прийти к нам в субботу на ужин! – Миссис Уилсон бросила слегка неодобрительный взгляд на племянника, который продолжал о чем-то вполголоса беседовать с ее компаньонкой.

– Сейчас я к вам присоединюсь, тетушка, – ответил Натаньел, но тут же снова повернулся к Элизабет и, понизив голос, произнес: – Конечно, для вас Теннант, возможно, староват…

Элизабет надменно подняла темные брови:

– Милорд, компаньонка едва ли может рассчитывать на такую роскошь, как молодой муж! – Она многозначительно покосилась на сэра Руфуса. – Его внешность и манеры кажутся мне вполне приятными. И похоже, он человек довольно состоятельный.

– А для вас это, конечно, важно? – высокомерно осведомился Натаньел.

Элизабет скромно опустила ресницы:

– Не сомневаюсь, милорд, материальное положение жениха имеет значение для большинства потенциальных невест!

– Как и приданое невесты всегда имеет значение для жениха, – многозначительно протянул он. Конечно, Элизабет тут же вспомнила, что приданого нет ни у нее, ни у ее сестер…

Их отец был милейшим человеком, любящим и добрым, но после ухода жены он постепенно отдалился от всех, включая самых близких, до такой степени, что не позаботился должным образом о будущем дочерей после своей кончины. Он умер скоропостижно. Возможно, отец считал, что к тому времени, как произойдет это печальное событие, Диана, Каролина и Элизабет благополучно выйдут замуж. Правда, Элизабет не понимала, как они могли выйти замуж, если отец не вывозил их в свет и таким образом лишал возможности познакомиться с потенциальными женихами!

Как бы там ни было, Маркус Коупленд никак не оговорил в своем завещании приданое для трех дочерей. Из-за его недальновидности девушки вынуждены были положиться на милость Гейбриела Фолкнера, дальнего родственника Маркуса, ставшего наследником его титула и состояния.

Элизабет натянуто улыбнулась:

– Тогда будем надеяться, ради вашей пользы, что обе мисс Миллер и мисс Ратлидж – обладательницы солидного приданого!

Натаньел нахмурился. Он совсем не обрадовался тому, как ловко она повернула разговор в сторону совсем не тонких матримониальных намерений его тетки.

Он помнил, что два его ближайших друга намерены в самом ближайшем будущем вступить в брак. Доминик воспылал страстью к красавице Каро Мортон, скрывающей свое лицо под маской, а более практичный Гейбриел, унаследовавший титул графа Уэстборна и ставший опекуном дочерей покойного графа, принял решение предложить руку и сердце одной из трех своих подопечных. Но намерения друзей вовсе не убедили Натаньела в том, что он и сам должен вскоре пойти к алтарю. Более того, он считал своим долгом сохранить саму идею холостяцкой жизни для других своих ровесников, которым также до сих пор удавалось избежать брачных уз.

Элизабет с трудом подавила улыбку при виде неодобрительного выражения лица Натаньела при одном упоминании о его возможной женитьбе. Она поняла, что надежды, которые питала в отношении племянника миссис Уилсон, скорее всего, не оправдаются.

– Милорд, вам и в самом деле лучше вернуться к тетушке и ее гостю! – Она бросила на графа вызывающий взгляд, чувствуя, что в последней схватке вышла победительницей.

Натаньел смерил ее высокомерным взглядом:

– Я привык поступать, как мне вздумается, а не повиноваться желаниям других!

Элизабет невольно улыбнулась и заметила:

– Кто бы мог подумать!

В ответ на ее явное ехидство карие глаза прищурились.

– Вы…

– Осборн, твой чай остынет! – властно перебила его миссис Уилсон.

Элизабет вдруг сообразила, что рискует навлечь на себя гнев своей хозяйки, если немедленно не положит конец разговору с ее племянником. Не удостоив графа более ни единым взглядом, она подошла к миссис Уилсон.

– Лорд Торн просто давал мне советы по поводу безопасных маршрутов для прогулок с Гектором. – Она рассеянно улыбнулась сэру Руфусу Теннанту, который при ее приближении поспешно вскочил на ноги.

– Конечно! – Миссис Уилсон добродушно улыбнулась племяннику, не спеша подошедшему к остальным. – Он такой славный мальчик, всегда заботится о благополучии других…