Отражение уродства

Люттоли

Отражение уродства

Немного от автора

Это моя первая книга, в которой осуществлена попытка объединить дух английского детектива и английских любовных романов. Действия происходят на фоне исторического Лондона.

Смею предположить, что даже самый проницательный читатель не сможет предугадать развитие событий. Сцены строились исходя из создавшейся ситуации. Зачастую развитие сюжета оставалось загадкой и для меня.

Остаётся принести свои извинения знатокам старых лондонских улиц и специалистам английского средневекового права. Я со всем усердием штудировал исторические сведения, но вполне мог допустить ошибки, поскольку никогда не бывал ни в Англии, ни в Лондоне и не имею даже отдалённого отношения к судебным процессам.

Глава 1. Шестое мая 1851 года. Вторник. Гайд-Парк. Лондон

Всё пространство вокруг Гайд-парка заполнил бурлящий человеческий поток. Тысячи и тысячи самых разных людей из разных стран, представляющие различные национальности, различные слои общества и различные интересы, спешили попасть на Всемирную выставку, которую олицетворял собой громадный павильон, сооружённый из стекла и стали, и получивший название «Хрустальный дворец».

Выставка поражала воображение своими размерами и разнообразием товаров. Представлено было всё – от ювелирных изделий до локомотивов и паровых двигателей. Павильоны отдельных стран украшали образы национальных героев в виде полноразмерных скульптур. Повсюду преобладал красный цвет. Пьедесталы, ковры и вывески с названием страны были строго красных оттенков.

Разнообразие цен не уступало разнообразию товаров. Стоимость экспонатов начинались от одного фартинга, и завершался ценой в пятьсот тысяч фунтов. Самые дорогие экспонаты были представлены в английской части выставки. Их олицетворяли алмазы весом в сто пять каратов, под названием «Кохинор» и весом чуть менее двухсот карат под названием «Море света», первоначально принадлежащие индийской династии Какатия.

Мэтью Бреди представил свои знаменитые на весь мир дагерротипы.

Самюэль Кольт представлял свой пистолет «Кольт Рейнджер».

Всего же свои товары и достижения представили тридцать две страны.

Можно долго описывать разнообразие национальных одежд и попытаться передать сам дух происходящего, но мы не станем этого делать и остановимся только на русской части выставки, имеющей самое прямое отношение к началу нашего рассказа.

В русской части выставки, были представлены товары тридцати пяти императорских фабрик. Среди обилия традиционных русских товаров наибольший интерес привлекала ваза из яшмы. Ваза затмила даже предметы мебели из малахита, которые придавали павильону загадочный зеленоватый полумрак. Она как исполин возвышалась в центре русского павильона. Высотой чуть менее трёх метров и длиной более пяти метров, она поражала воображение с первого взгляда.

Именно это ваза привлекла внимание двух молодых англичан.

– Какие отточенные линии, какой великолепный цвет, как она грациозна, а эта изящная ножка с виноградными листьями?! Слов нет до чего прекрасна, – с восторгом воскликнул один из молодых людей.

Ещё более восторженно высказался его спутник. Правда, смотрел он вовсе не на вазу.

– Я вижу более отточенные линии и более великолепный цвет. И уж, вне всякого сомнения, она выглядит более грациозно по сравнению с вазой. А красота вазы не идёт ни в какое сравнение с красотой этой незнакомки. Только взгляни на это голубое платье?! А эти дивные светлые локоны распускаются словно розы. Глядя на них даже чувствуешь благоухающий аромат цветка. А глаза… они похожи на лёгкий бриз набегающей волны…неужели на свете есть счастливец, обладающий таким сокровищем?

Первый молодой человек проследил за взглядом своего спутника и увидел молодую особу, которая шла под руку с пожилым мужчиной. В ней с одного взгляда даже по одежде угадывалась представительница высшего общества.

Платье своими формами весьма напоминало песочные часы: широкая юбка с кружевами, тонкая, обтянутая талия и свободное, но строгое декольте с пышными рукавами. Такие наряды с лёгкой руки королевы Виктории, носили практически все представительницы высшего общества.

– Это леди Элизабет Уэллс. А рядом с ней её уважаемый батюшка – сэр Роберт Уэллс, – шепнул молодой человек на ухо своему спутнику.

– Ради всего святого представь меня леди Элизабет Уэллс!

– Боюсь, у меня нет такой возможности. Сам не имею чести быть представленным.

– Она замужем?

– Нет!

– В таком случае, я прямо здесь брошусь перед ней на колени и сделаю предложение.

– И последуешь вслед за двумя десятками остальных женихов, которым она отказала. Семья Уэллс придерживается весьма строгих правил. Леди Элизабет даже слушать тебя не станет. Ты только взгляни туда… справа от вазы, делает вид, будто рассматривает шкаф для одежды из малахита, – подсказал говоривший и указал лёгким кивком в сторону мужчины с внешностью аристократа. Второй молодой человек проследил взгляд спутника. В десяти шагах от них стоял молодой человек лет тридцати. Черты лица отличались благородством и идеальным сочетанием линий. Тонкие брови особенно выделялись над синими глазами, которые излучали лёгкую нежность. Высокий рост, подтянутость и тонкие усики добавляли к облику некую строгость. Все эти особенности привлекали к нему пристальное внимание дам, но он не замечал никого вокруг себя. – Это Александр Босворт. Да-да тот самый Александр Босворт! Он красив, знатен, богат, выглядит почти так же идеально, как и Элизабет Уэллс. Но даже он не решается к ней подойти.

И, действительно, молодой человек, которого справедливо назвали Александр Босворт, – ибо это был отпрыск весьма известного семейства в Лондоне, – вёл себя крайне странно. Он нервно мял в руках шляпу и постоянно бросал в сторону Элизабет Уэллс нерешительные взгляды.

Неизвестно, был тому причиной Александр, или нет, но Элизабет оставила отца и перешла в следующий зал. Мгновение помедлив, Александр последовал за ней. Элизабет переходила из одного зала в другой, пока её внимание не привлёк любопытный экспонат.

На маленьком пьедестале стояла огромная банка, закупоренная крышкой. Внутри банки было сооружена некая странная конструкция в точности напоминающая карусель. Только вместо лошадок по кругу висели маленькие баночки, на четверть наполненные водой с плавающими в ней пиявками.

– Это пиявочный предсказатель погоды. Пиявки чувствуют изменение погоды и начинают суетиться. Раздаётся звонок или звонки…прошу прощения леди Уэллс, – Александр, которому и принадлежали эти слова, смутился, когда Элизабет повернулась к нему лицом.

– Мы знакомы?

Вопрос, заданный Элизабет, ещё более смутил молодого джентльмена.

– Прошу прощения, леди Элизабет. Мы незнакомы. Я надеялся…

– Напрасно, сэр! В нашем обществе принято представляться, прежде чем заводить беседы с леди.

Элизабет направилась вдоль выставочных залов и вскоре остановилась перед витриной с превосходным французским фарфором. Особенно её привлекла статуэтка танцующего юноши. Руки юноши словно застыли в прощальном взмахе. Элизабет долго рассматривала фигурку, а потом перешла к следующему экспонату.

Александр же остался возле пиявочного предсказателя и силился понять смысл сказанных ему слов. Они определённо имели двойной смысл. С одной стороны, ему недвусмысленно указали на дверь. Но с другой стороны, это могло быть и предложением к знакомству, но после соблюдения всех формальностей.

Поразмыслив, Александр остановился на втором варианте. Он видел взгляд Элизабет, и он определённо выражал благосклонность. В результате всех этих размышлений молодой Босворт покинул выставку и поехал к своей тётушке, леди Девон. Леди Девон являлась его ближайшей родственницей и могла представить семейству Уэллс. Выставка его интересовала, но Элизабет притягивала куда сильнее.

Предположение Александра выглядело весьма вероятно, в особенности учитывая мимолётные взгляды, которые тайком бросала Элизабет в русском павильоне выставки. От неё не укрылись восхищённые взгляды, коим награждали Александра некоторые леди. Равно, как и не могло остаться незамеченным его внимание к себе. Такое положение дел, или скорее чувств, льстило её самолюбию.

Элизабет всё ещё рассматривала витрину с французским фарфором, когда к ней подошли две женщины. Обе заслуживают самого пристального внимания, поэтому мы постараемся описать их как можно подробней.

Первую описать совсем не сложно. Нужно лишь вспомнить слова незнакомого человека и представить Элизабет лет на двадцать старше. Именно. Это была её досточтимая матушка леди Маргарет Уэллс. Даже в свои сорок пять лет она выглядела почти неотразимо. Это была высокая и стройная женщина с безукоризненными чертами лица и очаровательнейшей улыбкой. Её поступки большей частью диктовались чувствами. Она обладала мягким характером и очень близко к сердцу принимала любые, даже самые незначительные, события. Леди Маргарет Уэллс всегда производила на мужчин неизгладимое впечатление, вызывая тем самым повышенное внимание к своей особе.

В первые годы брака подобное внимание к супруге со стороны мужчин весьма раздражало её супруга Роберта Уэллса. Но с годами он научился подавлять приступы ревности. А позже и вовсе едва ли не сочувствовал очередному воздыхателю, ибо того ожидало столь же неудачное знакомство, как и всех прочих поклонников.

Что ж касается юной леди, которая пришла вместе с леди Маргарет – то это была Анна, младшая сестра Элизабет. К величайшему сожалению Анна не смогла унаследовать благородные черты матушки и старшей сестры. А если быть совсем точным, она ни в какой части не имела с ними сходства. Это была полноватая девушка невысокого роста с копной рыжих волос и целой россыпью веснушек. Веснушки были везде: на шее и руках, на щеках и вокруг глаз. Даже маленький нос был ими усыпан, словно рыжим покрывалом. Анна всё время пыталась избавиться от своих веснушек, но любое предпринимаемое усилие приводило к тому, что их становилось только больше. Платье Анны ничуть не уступало изяществом нарядам матушки и Элизабет, но это обстоятельство никак не влияло на обстановку вокруг трёх леди.

Элизабет в большей степени, леди Маргарет несколько меньше привлекали внимание мужчин. То и дело следовали поклоны, которые весьма раздражали Анну. Раздражение выдавали сдвинутые к переносице брови и недовольный взгляд. Состояние Анны можно понять и простить, ибо ни один прилично одетый джентльмен не обращал на неё внимания.

Анна терпела такое положение дел вплоть до того момента, пока один пожилой джентльмен не выразил ей сочувствие по поводу «непристойного количества веснушек».

Оставив сестру с матушкой, Анна быстро пошла прочь. Когда они находились рядом, никто и никогда не замечал её собственную красоту.

Анна была столь раздражена, что едва не наскочила на собственного батюшку. Он разговаривал с незнакомым ей человеком под статуей конной амазонки.

А теперь, несколько слов о главе семейства Уэллс. Роберт Уэллс был на десять лет старше супруги и достиг возраста пятидесяти пяти лет. Это был невысокий полноватый мужчина с серебристой лоснящейся лысиной и добродушным лицом. Лицо частично отражало характер, ибо Роберт Уэллс обладал некоторой решительностью, которая позволяла ему строго следить за нравственным и финансовым состоянием семьи. Его любимой игрой являлись шахматы. Именно о шахматах беседовал Роберт Уэллс, когда на него едва не наскочила Анна. Он был настолько поглощён беседой, что не заметил собственную дочь.

Собеседником Роберта Уэллса был высокий, худощавый мужчина с длинными бакенбардами и странной бородой. Почему странной зададитесь вы вопросом? Ответить на этот вопрос очень нелегко. Всё дело в том, что одна часть бороды начиналась слева от впадинки, разделяющий подбородок. Другая справа. Каждая часть бороды была зачесана до середины щеки, благополучно минуя бакенбарды и другие части лица, которые обычно используются мужчинами для усов. В качестве сравнения можно привести подкову, нижняя часть которой находится в нижней части подбородка.

Если внешность этого человека вызовет у вас улыбку – не спешите смеяться, ибо этот человек не терпит насмешек. «Счастливая борода», как его за глаза называли коллеги, был не кто иной, как судья Уйэлкфид. Этот человек, как никто другой, обладал всеми качествами, коими должен обладать судья такого высокого уровня.

В нём прекрасно сочетались решительность и жёсткость с чувством справедливости. Его ценили, его уважали и его боялись. Никто и ничто не могло изменить его решения, когда вопрос касался справедливого наказания.

Заметив Анну, судья Уйэлкфид приветливо поздоровался, а потом снова продолжил разговор. Они с Робертом Уэллсом дружили не первый год и нередко встречались семьями. Анну он знал так же хорошо как Элизабет и леди Маргарет.

Но давайте вернёмся к Анне. Сначала она надеялась, что батюшка её заметит. Когда надежды не оправдались, Анна стала прислушиваться к разговору. Роберт Уэллс и судья Уйэлкфид жарко обсуждали шахматный турнир, который проводился одновременно с выставкой. То и дело произносилось имя Говард Стонтон. Анна была далека и от шахмат и от всего, связанного с ними. От того и начала бесцельно слоняться по выставке. Её ничто не привлекало вплоть до той минуты, пока она не увидела красивые витрины с канцелярскими принадлежностями.

Павильон принадлежал месье Де-Ла-Рюле изобретателю машины для изготовления конвертов. Об этом свидетельствовала вывеска перед павильоном. Сам изобретатель вместе со своим станком находился позади витрин и показывал всем желающим процесс изготовления конвертов. Изготовление конвертов ничуть не заинтересовало Анну. Однако цветные карточки для сообщений вызвали у неё восторг. Она сразу представила, что именно на таких карточках будет получать любовные послания от воздыхателей.

– Анна!

Она едва не подпрыгнула на месте от неожиданности. Восторг на лице сразу исчез. Она с явным недовольством посмотрела на сестру и матушку, ибо меньше всего желала находиться рядом с ними по причине вышеизложенных обстоятельств.

– Мы уходит! – коротко объявила леди Маргарет.

Повинуясь повелительному взгляду, Анна принуждена была взять матушку под руку. Элизабет пошла впереди, чтобы совсем испортить настроение Анне. Но к концу посещения выставки Анна немного оживилась. И связано это было со словами батюшки, сказанными Элизабет:

– Я видел молодого человека. Это был сэр Александр? – спросил он.

Элизабет смущённо кивнула.

– Что он говорил?

– Я не стану слушать сэра Александра, пока его не представят должным образом.

– Надеюсь, у него хватит сообразительности обратиться к леди Девон по этому поводу. Весь Лондон знает, что он в тебя влюблён, а ему это невдомёк. Надеюсь, на него снизойдёт благодать Божья и его, наконец, осенит. Сэр Александр – прекрасная партия для тебя. Ты будешь с ним счастлива, но твоя младшая сестра будет чувствовать себя куда более счастливой. Она всё время требует, чтобы мы выдали тебя замуж и уделяли всё внимание ей.

Глава 2. На следующий день и немного о семье Уэллс

К северу от Темзы расположился уютный уголок Лондона под названием Камден. Именно здесь и находился особняк семьи Уэллс.

Несколько слов о самом жилище семьи Уэллс. Двухэтажный особняк светло серых тонов с ровными рядами окон, располагался на берегу тихого небольшого заросшего ивами пруда, в котором обитали две пары чудеснейших лебедей. От пруда к дому вела дорожка из гравия. Дорожке заканчивалась у основания лестницы, ведущей наверх, к парадной двери. А оттуда в овальный холл. Всего дом состоял из десяти комнат. Наиболее часто семья Уэллс использовала столовую, где они завтракали, обедали и ужинали; гостиную, где принимали гостей и проводили вечера за беседами и чтением книг; и маленький, но уютный балкончик с видом на пруд где они любили выпить чая или просто посидеть и полюбоваться лебедями. Прислуга в доме состояла из пяти человек: дворецкого Джорджа, двух горничных испанок Марии и Сильвии, повара француза по имени Саньи и садовника Смита, который по совместительству выполнял обязанности кучера. Стоит ещё упомянуть о домике для слуг, и великолепном саде, который расположился позади главного жилища.

В целом, это был уединённый островок, на котором семья Уэллс занимала одну четвёртую часть. Остальные три четверти островка, включая небольшой лес, луг и великолепный трёхэтажный особняк с колонами, принадлежали весьма известному в Англии семейству Дадли.

Финансовое состояние дел семьи Уэллс позволяло вести беззаботную жизнь, не заботясь о завтрашнем дне.

Элизабет не зависела от родителей в финансовом отношении. Она владела крупным состоянием, которое досталось ей от покойного деда по отцовской линии. Оттого и всё внимание молодых аристократов было сосредоточено на Элизабет. Элизабет обладала двумя неоспоримыми достоинствами: красотой и богатством. Идеальное сочетание для выбора супруги. Предложение о браке поступали каждую неделю, но она отвергала их с завидным упорством. Элизабет искала совершенного супруга. Лишь Александр Босворт соответствовал всем требованиям. Именно по этой причине она и решила остановить свой выбор на нём.

На следующий день вся семья Уэллс собралась в гостиной, чтобы обсудить преимущества и недостатки возможного брака между Элизабет и Александром. Все находились в приподнятом настроении. За столом царила радостная атмосфера. Даже Анна, младшая представительница семейства, всё время счастливо улыбалась, что было ей совсем несвойственно. Обычно присутствие сестры действовало на неё раздражающе. Как мы уже упоминали и она сама не раз говорила: «В присутствии Элизабет её собственную красоту никто не замечал». Замужество Элизабет открывало для неё возможность в скором времени вступить в брак. А это была заветная мечта Анны.

– Александр Босворт – хорошая партия для Элизабет, – с воодушевлением говорил Роберт Уэллс. – Он богат, красив и что гораздо важнее – джентльмен с ног до головы. Я беседовал с ним и могу заверить, что сэр Александр обладает всеми качествами, которыми должен обладать будущий супруг Элизабет. Сюда можно добавить и его усердие в работе. Сейчас именно сэр Александр возглавляет семейное дело. За четыре года ему удалось построить ещё два корабля и значительно расширить торговлю. С четырьмя кораблями он вполне может заняться перевозками. К тому же он единственный наследник леди Девон. С такими перспективами и состоянием Элизабет они могут значительно увеличить свои доходы.

– Мне он тоже понравился. Учтивый, обходительный с прекрасными манерами, – призналась леди Маргарет.

– Прекрасный молодой человек, – согласилась Анна, – а главное он заберёт Элизабет отсюда.

Элизабет чувствовала себя настолько счастливой, что слова сестры её ничуть не задели. Но они задели родителей. Оба одновременно набросились на Анну с упрёками. Анна возмутилась:

– Вы всё время призываете меня быть искренней, но как только я проявляю эту самую искренность, вы начинаете обвинять меня в чёрствости. Предупреждаю, я скоро начну лгать и, виноваты в этом будете вы!

Леди Маргарет бросила на дочь гневный взгляд.

– Ты недолюбливаешь Элизабет. Мы все об этом знаем.

– А за что её любить? Элизабет всегда рядом со мной. Куда бы мы ни направились, она всегда рядом. А когда она рядом, меня ни один джентльмен не замечает. Я достигла брачного возраста, но не получила ни одного предложения. Мне даже отказать некому. И всё благодаря дорогой сестрице!

Анна выглядела весьма решительно, и за столом вполне мог бы разгореться очередной семейный спор, если бы не строгое лицо главы семейства.

– Ты ничего не скажешь? – леди Маргарет обратилась со своим вопросом к Элизабет.

– Я поступлю, как велите вы и батюшка! – скромно, потупив взгляд, ответила Элизабет.

Роберт Уэллс рассмеялся.

– Прежде ты выглядела весьма категорично и отвергала все мои советы. Полагаю, сэр Александр заслужил и твою благосклонность, – улыбаясь, уточнил Роберт Уэллс.

Элизабет с грациозностью достойной королевы наклонила голову, выражая тем самым одобрение.

– Сэр Александр обладает всеми качествами, которые я бы желала видеть в своём будущем супруге.

Анна облегчённо выдохнула. Она уже и не надеялась услышать эти слова от своей сестры.

– Какие чувства ты испытываешь к сэру Александру?

Вопрос матушки вызвал недоумение Элизабет. И оно отразилось в голосе.

– Я не думала о подобных вещах. Да и к чему думать? Я обязана любить супруга и поддерживать его во всём.

Роберт Уэллс одобрительно кивал головой, слушая Элизабет. Она, безусловно, была права, ставя вопрос таким образом.

– Я лишь предположила, что ты могла испытывать нежные чувства к сэру Александру, – мягко заметила леди Маргарет.

– Элизабет вообще не способна любить. Ведь для этого ей придётся снизойти с высоты собственного величия до нашего ничтожества.

Элизабет незаметно бросила угрожающий взгляд на Анну. Уловив этот взгляд, Анна сразу пошла в атаку, где единственным оружием являлась искренность.

– Вам всем понравился сэр Александр. А мне он совсем не понравился! Да, да, – подтвердила Анна, заметив удивлённые взгляды родителей и даже Элизабет. – Я всегда желала Элизабет скорейшего замужества и готова была поддержать любого претендента, но этот мне совсем не нравится. У него взгляд странный. Словно смотришь ночью в окно, и не знаешь, кого ты там увидишь.

Родители с Элизабет рассмеялись.

– Но я не возражаю против замужества Элизабет, – уточнила Анна. – Я лишь выразила своё мнение.

Разговоры прервались, так как в эту минуту вошёл дворецкий и сообщил, что леди Девон прислала письмо.

Все четверо многозначительно переглянулись. Дворецкий передал письмо Роберту Уэллсу.

– Как мы и ожидали, – сказал Роберт Уэллс закончив читать, – тётушка сэра Александра леди Девон устраивает праздник в честь значительного расширения компании «Босворт». Мы приглашены. Она особо подчёркивает важность события для двух наших семей. Полагаю, сэр Александр готов сделать предложение.

Глава 3. Стивен Глойд

Восточная часть улицы Холборн. Именно здесь находилось весьма известное место под названием «Грейс-Инн». В огромном четырёхэтажном комплексе зданий располагалась ассоциация адвокатов, о чём уведомляла табличка у входа с изображением золотого грифона на чёрном фоне.

Эта часть Лондона пользовалась популярностью у судей, адвокатов и полиции. И наоборот. Преступники недолюбливали и старались избегать этих мест. И причиной этой неприязни являлась не только улица Холборн. Здесь же, совсем рядом, на улице Олд-Бейли, находилось более грозное здание высокого лондонского суда. Ну и самое опасное место, которого сторонился каждый, вне зависимости от рода своих занятий, находилось на стыке той же улицы Олд-Бейли и Нью-Гейт. Это была тюрьма для опасных преступников.

Тюрьма «Нью-Гейт» получившая название от улицы, равно, как и суд – «Олд-Бейли», занимала весьма удобно положение с точки зрения правосудия. Она примыкала вплотную к зданию суда. Именно сюда доставлялись преступники после суда. И здесь же приводились в исполнение приговоры.

Но вернёмся на улицу Холборн, к зданию «Грейс-Инн». Именно на втором этаже этого здания находился кабинет с табличкой «Стивен Глойд». Табличка появилась два года назад вместе с молодым адвокатом по имени Стивен Глойд. Кабинет был обставлен с роскошью, которую нельзя было не заметить.

Стивену Глойду только исполнилось двадцать восемь лет. Он чем-то напоминал Анну Уэллс, рыжеволосый с рыжими усами и веснушками на лице. Одевался он всегда одинаково: гладко выглаженные брюки со стрелками, белая рубашка со стоячим воротником, застёгнутая на все пуговицы, жилет с неизменным атрибутом в виде серебряных часов и пиджак с узким и слегка выгнутым воротником. Возможно, стоит упомянуть о головном уборе мистера Глойда, который с лёгкий руки Томаса Боулера получил название «котелок» и всегда висел на вешалке вместе с пальто.

Стивена, как и далее, будем называть молодого и весьма успешного адвоката, отличала жизнерадостность и скромность. Эти две черты сочетались в нём наилучшим образом. Однако в сочетании с внешностью придавали ему некоторый весёлый вид, что никоим образом не приветствовалось в столь уважаемом заведении, где серьёзное выражение лица считалось вторым по счёту достоинством после ума.

А теперь представьте двести адвокатов, которые всё время спешат, всё время что-то обсуждают, торгуются, предлагают, выпрашивают и даже обучают студентов.

Именно такая обстановка царила в это утро в здание «Грейс-Инн». Стивен Глойд перебирал бумаги, одновременно прислушиваясь к звукам снаружи. Он ждал важной новости от одного из своих коллег.