Хуже и быть не может

Услышав вопли, всадники повернули головы в сторону стоявших посреди луга людей, и, пришпорив коней, понеслись к ним.

– Я же сказал! – самодовольно улыбнулся Юлик. – Чего ноги зря топтать. Сейчас эти ребята…

Договорить он не успел, так как заметил, как и все остальные, что двое из всадников, прямо на скаку выхватили из-за спины луки и, достав по стреле, выпустили их, в сторону, продолжавшей стоять в ожидании компании. Через секунду, рядом с ухом знаменитости просвистело, и затем в землю, чуть позади, воткнулась стрела. Стрела, пущенная вторым всадником, только чудом не угодила в качка, который в это время наклонился, чтобы разглядеть первую.

– Бежим! – заорал Скворцов и, схватив ошарашенную происходящим девушку, рванул к лесу.

– А-а-а-а! – сорвалась с места звезда со своим излюбленным боевым кличем, и побежала за остальными. Впереди всех бежал качок, который был в лучшей физической форме по сравнению со спутниками.

После окончания института, Аня бегала исключительно до автобусной остановки, в попытке не опоздать на работу. Она уже пару лет собиралась начать утренние пробежки. Но, как и у большей части людей, желающих «с завтрашнего дня» взяться за себя и за свое здоровье, это благое намерение так и оставалось только намерением. Короткая пробежка по ровному асфальту до автобуса, не идет ни в какое сравнение с бегом на длинную дистанцию, с предельно возможной и даже невозможной скоростью, по полю с кочками и ухабами. После двух минут легкие начало разрывать и жечь нестерпимым огнем, а сердце переместилось из области груди ближе к горлу и, по ощущениям стремилось все выше и выше, норовя и вовсе выскочить из обессилевшего тела. Перед глазами плыли разноцветные круги. Казалось, что в воздухе вообще нет кислорода. Еще через пару минут Аня почувствовала, что сейчас она умрет. Сердце не выдержит, ноги откажут, легкие разорвутся. Рядом с ней пыхтел и отдувался обладатель шикарного костюма. Было видно, что он тоже на пределе, но он упорно продолжал бежать, крепко держа в своей руке Анину руку и таща ее за собой. С каждой секундой Аня чувствовала к настырному мужику все более и более сильную неприязнь, граничащую с ненавистью. Что он пристал? Зачем он вцепился в нее как бультерьер? Его никто не просит доводить ее до сердечного приступа. Ей уже было все равно, что будет дальше. Что случится, если она остановится. Хотелось только одного – сесть прямо на землю и застыть в блаженной неподвижности и покое до тех пор, пока легкие не перестанет обжигать при каждом вдохе, а нервные окончания ног вновь обретут связь с ее мозгом, а не будут двумя придатками, перебирающими вперед-назад, совершенно не зависимо от воли своей хозяйки.

Они достигли леса. Позади, остался, наверное, уже миллион километров, которые они пробежали. В боку нестерпимо кололо, ветки хлестали по лицу. Выступавшие из земли корни деревьев цеплялись за ноги, а каждая ямка и кочка, попадавшаяся на пути, имела цель, что бы кто-то из беглецов, непременно подвернул или вывихнул ногу, налетев на нее. Аня сделала слабую попытку вырваться, но упертый богатей продолжал держать ее мертвой хваткой. «Сволочь! Не привык выпускать из рук то, что в них оказалось!» – злобно подумала Аня. Она слышала, как в ушах у нее стучит огромный молот. «Я больше не могу! Я больше не могу! Скорей бы умереть!» – думала она, продолжая бежать и бежать вперед.

Отставной капитан Андрей Чернышов бежал довольно легко. Многолетние тренировки делали для него пробежку, даже на несколько километров, не мучительным испытанием, а вполне привычным делом. Конечно, убежать от конных всадников он бы не смог, но до леса было не так уж далеко, и у него был очень хороший шанс на спасение. Пробежав, примерно, половину расстояния отделяющего его от спасительного леса, Андрей оглянулся и тут же пожалел об этом. Бизнесмен с девчонкой держали вполне приличный темп, несмотря на то, что он пыхтел как паровоз, а девчонка бежала с вытаращенными ничего не соображающими глазами, и разевала рот, как выброшенная на берег рыба. Двигались они довольно быстро. А вот звезда безнадежно отстала. Тощее тельце в нелепых шмотках бестолково моталось из стороны в сторону. Ноги, в тяжелых ботинках, взлетали не вперед-назад, а куда-то вбок. Андрей мысленно выругался и, проклиная и крашеного задохлика, и себя самого, за то, что уже не может сделать вид, что ничего не видел, повернул назад, к вихляющемуся придурку, по-видимому, никогда в жизни не дружившему с физкультурой. Ухватив задыхающуюся знаменитость, чуть ли не за шкирку, Андрей рванул вперед, к лесу.

Топот копыт слышался все ближе. Всадники нагоняли бегущих. «Еще чуть-чуть! Давай! Давай!» – подбадривал сам себя Андрей, таща почти на себе уже совершенно невменяемого обладателя разноцветной шевелюры. До леса оставалось несколько метров. Это уже была победа. Андрей был почти уверен, что их, настигнут раньше. Лошади фыркали, а их наездники кричали что-то на непонятном языке, уже буквально за спиной бегущих. Андрей, что есть силы, толкнул безвольное, болтающееся в его руках как тряпичная кукла, тело в сторону деревьев. Актер быстро пролетел вперед, едва не завалившись на землю, а Андрей, получив пару секунд передышки, вновь подхватил тощую, практически, бесчувственную звезду и помчался дальше, петляя между деревьями.

Через пару секунд, разгоряченные быстрой скачкой, лошади достигли деревьев. Людям пришлось спешиться и пуститься в дальнейшую погоню за беглецами уже пешком.

В конце концов, их, скорее всего, догнали бы. Но судьба вдруг решила проявить благосклонность, видимо посчитав, что четыре человеческих существа уже достаточно натерпелись и намучались за последние двадцать четыре часа. Судьба распорядилась, что бы усталые, оборванные, перепачканные, до смерти перепуганные беглецы, не пали посреди какого-то непонятного леса от рук своих, не известно по какой причине пытавшихся изловить и даже убить их преследователей.

Когда не только равнодушная уже ко всему, вконец выбившаяся из сил Аня, и Юлик, болтающийся безвольной сосиской, практически, вися на руках у отставного капитана, но и сам капитан, и герой-спаситель Скворцов, уже поняли, что еще пара минут, и все будет кончено, силы иссякнут, случилось чудо. С неба на землю упали первые капли дождя. Крупные и пока еще редкие. Пробежав еще несколько метров, Андрей, едва успел затормозить на краю крутого, уходящего довольно глубоко вниз оврага. Преследователи, по звуку, ломаемых веток и хорошо различимым голосам, были уже совсем близко. И тут Чернышов принял решение. Он со всей силы подтолкнул, находящегося на грани обморока Юлика с края обрыва, и затем прыгнул сам. Скворцов, продолжавший тащить за собой даму и отстававший на несколько шагов, последовал примеру своего нового знакомца и толкнул вниз девушку, которая только-только начала понимать, что он задумал, и еще только собиралась начать протестовать и отбиваться от, вконец обнаглевшего, героя. С тихим: «Уах!» – девушка рухнула вниз, Бизнесмен сиганул следом. Судьба была необычайно благосклонна в эти минуты к несчастным страдальцам. Никто из них не свернул себе шею и не переломал руки или ноги. На краю обрыва, слегка наклонившись вниз, росло могучее дерево. Часть толстых, перепутавшихся корней, лишенная земли, висела в воздухе. Под корнями в рыхлой земле имелось углубление, достаточное, для того чтобы четверо людей, спасающих собственные жизни, могли укрыться в нем, тесно прижавшись, друг к другу.

Естественно, преследователи догадались бы, что те, за кем они гонятся, внизу, в овраге, больше деться им было некуда. И укрытие, не заметное сверху, было бы обнаружено, как только рыцари, или кто они там были, сами спустились бы вниз. Но судьба, вконец расщедрившись, снова проявила свою милость.

Те, кто гнался за нашими героями, еще не успели добежать до обрыва пары десятков метров, когда произошло еще одно чудо. Редкие капли дождя превратились в сплошную стену воды, яростно обрушивающуюся сверху на землю. Ничего вокруг невозможно было рассмотреть. На расстоянии вытянутой руки все расплывалось и скрывалось в сплошном водном потоке. Рыцари, вмиг промокнув до нитки, покружились на том месте, где их застал дождь, и направились назад, хлюпая по моментально раскисшей земле и проклиная сбежавших.

– Боже! – сказала Аня, обессиленно откидывая назад голову, прямо на мягкую рыхлую землю. Сейчас ее мало волновало, что волосы забьются комочками земли, а за шиворот могут наползти какие-нибудь мерзкие насекомые. Сейчас она радовалась тому, что сумасшедший бег закончился, что она жива, и что пошел дождь и спас их от преследователей. – Я думала, что я умру! Что мои легкие лопнут, а сердце разорвется. – Она посмотрела на бизнесмена и улыбнулась. – Спасибо! Знаете, когда мы бежали, я Вас ненавидела. Больше всего мне хотелось, что бы Вы оставили меня в покое.

– О, а я думал, что только я один такой неблагодарный, – ухмыльнулся Юлик.

Андрей засмеялся, за ним Скворцов, а затем и Аня с Юликом подключились к общему веселью. Они хохотали минут пять. По щекам текли слезы. Успокоившись, они переглядывались и снова разражались приступами неудержимого смеха. Организму необходима была возможность выплеснуть накопившийся стресс. И это был, явно, не самый плохой способ от него избавиться.

Когда все успокоились, чувствуя некоторое облегчение, и даже прилив оптимизма, Скворцов сказал:

– Я думаю, самое время представиться друг другу. Начну с себя. Аркадий Скворцов.

– Андрей Чернышов.

– Ну, вообще я уже представлялся, но для тех, кто забыл, Юлиан Краснов.

– Анна Свиридова. Лучше Аня.

– Очень приятно! – за всех ответил Скворцов.

– Почему эти люди стреляли в нас? Думаете, они и вправду хотели нас убить? – спросила Аня.

– Потому что они все здесь сумасшедшие, – авторитетно заявил Юлик, – их тут хлебом не корми, дай чем-нибудь в живых людей пострелять.

– Кто они? И где тут? – усмехнулся Скворцов.

– Да откуда же я знаю. Все эти психи. В этом непонятном месте.

– Место и впрямь непонятное. Знаете, я сейчас скажу одну очень странную вещь. Она может показаться вам безумной, но боюсь это правда, – сказал бизнесмен.

– Да давай, не тяни уже. Говори смело. Можешь не щадить нас. Лично мне, уже навряд ли, что-то может показаться странным или безумным. – Заявил, физически не способный не болтать, Юлик.

– Я думаю, что это вообще не Москва.

Все посмотрели на Скворцова. Может, бизнесмен рехнулся, от всех переживаний. Бывает же. Юлик хмыкнул.

– Беру свои слова обратно. И странно, и безумно.

– Ну, и, где же мы, по-вашему? – поинтересовался отставной капитан. Скворцов пожал плечами.

– Да, черт его знает. Если б я знал.

– Да с чего Вам, господин Рокфеллер, вообще такая мысль-то в голову пришла? Я всегда думал, что дядьки, которые бизнесом занимаются, миллионами да миллиардами ворочают, люди серьезные, к странным фантазиям не склонные, – насмешливо сказал Юлик. – А Вы прямо поразили нас. Прямо писатель-фантаст. Не пописываете на досуге, когда отдыхаете от подсчета нажитого богатства?

Не обращая внимания на крашеного клоуна Скворцов сказал:

– Во-первых, все, что с нами произошло, очень странно. Во-вторых, если вернуться к версии, что мы попали в какой-то парк, то согласитесь, он несколько великоват для того, что бы находиться поблизости от центра города. Там места то столько нет свободного. Да и где вы видели лес, настоящий лес, а не какую-нибудь лесополосу, в Москве. И даже, если это парк, и лес, чудесным образом, выросший посреди столицы, то почему людей находящихся в этом парке, вдруг пытается убить другая группа людей, одетых, прямо скажем, странно для наших дней.

– Да может это какие-нибудь чокнутые любители истории? – предположил Юлик.

– Любители истории занимаются историей, а не гоняются за незнакомыми людьми, расстреливая их боевыми стрелами.

– А может это чокнутые убийцы, которые любят историю. Секта маньяков убийц, помешанных на истории.

– И странно и безумно, – передразнил Скворцов разошедшуюся в своих предположениях звезду.

– А, кстати, может это вообще Ваш конкурент. Какой-нибудь жутко богатый злодей. Захотел Вас убрать, что бы прибрать к рукам ваше доходное дельце, а заодно и развлечься. Бывают же богатые злодеи с фантазией. Вот он и разыграл весь этот спектакль. Двух зайцев одним махом – и дело сделал, и удовольствие получил. Если деньги есть, можно не только рыцарей, можно космический десант изобразить.

– Знаете, во-первых сейчас не лихие девяностые, и совсем не обязательно кого-то убивать, что бы устранить конкурента. Есть масса других, более цивилизованных способов. А во-вторых, даже, если есть кто-то так сильно мечтающий от меня избавиться, в чем я лично сомневаюсь, то среди круга тех, с кем я хоть как-то связан по работе, нет никого настолько больного на голову, что бы устроить такое. – Сердито сказал Скворцов.

– Да ладно. Чужая душа потемки. Иногда думаешь, что знаешь человека, а у него в голове такое, не дай бог представить, – сказал Юлик уверенно.

– По себе судите? – парировал Скворцов

«Как два петуха, ей богу. Мозгов нет, а желание подраться через край, – раздраженно подумала Аня. – Я хочу домой! Боже, как я хочу, что бы весь этот бред закончился. Может это дурной сон?»

– Мне в голову приходит только одно логическое объяснение, как мы здесь оказались, – сказал бизнесмен.

– Как? – задал Андрей вопрос, ответ на который крайне интересовал всех присутствующих.

– Пока мы были в отключке, нас сюда перевезли. Но это, опять же, не объясняет, кто и зачем это сделал и где, конкретно, мы находимся.

Несколько минут все молчали, обдумывая слова своего товарища по идиотской ситуации.

– Мы попали в очень странную и, прямо скажем неприятную историю. Нужно выбираться из этого места, ничего хорошего здесь нас не ждет, – сказал Скворцов.

– Ладно. Давайте дождемся, когда дождь кончится, а потом пойдем дальше. Там и будет ясно, где мы и что мы. В конце концов, мы куда-нибудь, да придем, – хмуро заметил Андрей.

– Только больше ни с какими ряжеными не связываемся, – Скворцов и покосился на Юлика, – они нам все невменяемые попадаются.

Дождь продолжался. Правда, это был уже не такой сильный ливень, как вначале, но все равно лило прилично.

У всех было ощущение, что они угодили в какой-то странный сон и теперь блуждают в нем. Подумав о сне, Скворцов на мгновение замер. Сон. А уж не этот ли лес снился ему последние полтора месяца? Теперь он бы даже не удивился, если это действительно так.

Аня, чувствовала, что ее начинает сводить с ума тягостное молчание и наполняющая серый воздух, льющаяся прямо перед лицом, вода, нагоняющая беспросветную тоску.

– Я когда была маленькая, мечтала, что когда вырасту, у меня будет большой красивый дом похожий на замок. Двое детей, мальчик и девочка. И большая собака. – Неожиданно для себя самой сказала она. Не склонная откровенничать и открывать душу, она вдруг сообщила о наивных детских мечтах трем совершенно посторонним, почти незнакомым мужчинам, которым было абсолютно наплевать, чего она там хотела, когда была девчонкой. Видимо это место сводит с ума. А может неведомая опасность и неопределенность их положения. Кто знает. Да в любом случае плевать. Когда они, наконец, выберутся отсюда и вновь разбредутся по своим жизням, они больше никогда не увидятся, потому что единственное, что их связывает, это бредовая ситуация, в которой они оказались, по какому-то явному недоразумению. Так что не важно. Можно рассказывать друг другу любые секреты. Эффект поезда. Незнакомцы, встретившиеся в ограниченном пространстве, на короткое время. Пока поезд, покачиваясь, стучит колесами по рельсам, пока случайно встретившиеся люди находятся в ожидании окончания пути, им нечем себя занять. И начинается общение. Разговоры. Незнакомцы открывают друг другу душу. Доверяют такие вещи, которые, зачастую, не известны и самым близким людям. Они слушают друг друга внимательно, с интересом. Но чужие тайны оставляют их равнодушными. Не трогают и не заставляют сопереживать. Они чужие люди, которые случайно встретились, только с одной целью, что бы вновь расстаться, как только каждый из них доберется до нужного ему места.

– А я тоже всегда хотел собаку. А родители не разрешали, – сказал Андрей, улыбаясь. – Я мечтал быть пограничником. Ловить шпионов и диверсантов.

– А сейчас есть собака? – поинтересовался Скворцов.

– Нет. Я десять лет по воинским частям мотался. Не до собаки было.

– Военный? Пограничник? – улыбнулся Скворцов.

– Бывший, месяц назад уволился. Нет, не пограничник. Инженерные войска. – Немного грустно, как показалось Ане, сказал накачанный Андрей. Видимо бизнесмен тоже уловил печальную нотку. По крайней мере, не стал продолжать эту тему. Чего человеку в душу лезть?

– Прямо пионер лагерь после отбоя. Киндеры травят байки под одеялом, – сварливо прокомментировал Юлик. Этот разговор действовал на него угнетающе. Он хотел обратно в свою жизнь. Хотел быть звездой, сорить деньгами, получать удовольствия. Он не хотел сидеть в сыром холодном подземелье, не хотел, зарывшись в землю, скрываться в корнях дерева от сумасшедших, изображающих рыцарей. Не хотел верить в то бредовое заявление, которое озвучил бизнесмен, что они не в Москве. Но чем больше Юлик старался не думать об этом, выкинуть из головы, как полную ерунду, тем больше ему казалась эта версия правдивой. – А я хотел быть пиратом, – проворчал он. Раз уж все озвучивают свои дурацкие фантазии, чем он хуже?

– Значит тяга к приключениям у Вас с детства? – улыбаясь, спросил бизнесмен.

– Ну, не всем же мечтать, вытирать сопливые носы и менять памперсы, или таскаться за блохастой псиной в поисках вражеских лазутчиков, – с вызовом ответила звезда, оскорбившись за то, что его детские мечты вызывают у денежного мешка насмешку. – А Вы-то, небось, еще розовым карапузом мечтали о ежедневных подсчетах, на сколько же миллионов ваш карман стал толще, за прошедший день?

Скворцов засмеялся.

– У Вас любопытное представление о людях, занимающихся бизнесом.

Юлик смерил его пренебрежительным взглядом. Может не так примитивно, но примерно так все и происходит в мире бизнеса. Юлик был в этом уверен. И это было скучно и неинтересно.

– Я, хочу есть, – капризно сказала звезда. Хватит дурацких откровений. И рассуждений о скучной деятельности бизнесменов тоже. Пора подумать о серьезных, насущных вещах. После слов звезды все ощутили, что очень сильно голодны. Лучше бы уж он вообще молчал. Прямо животы у всех подвело.

– А я сегодня отлично выспался! – чтобы не думать о еде, и заодно внести свою скромную лепту в разговор «по душам» сказал Скворцов. Он произнес это с таким довольным видом, как будто сообщал, что сегодня он очень выгодно купил пару нефтяных вышек.

– Поздравляю! Наверное, совесть решила отдохнуть денек. Подумала, что Рокфеллеру и так хреново, не буду его сегодня донимать, – проворчал Юлик.

Скворцов усмехнулся.

– Нет. Просто у меня в последние полтора месяца была бессонница, которая совсем меня замучила. Мне каждую ночь снился один и тот же сон, во время которого я просыпался и больше не мог заснуть. Даже к врачу вчера ходил, снотворное выписал.

– Думаю, можно идти, – сказал Чернышов вылезая из-под их укрытия, – дождь почти перестал, так еле-еле моросит. А то так до завтра можно тут просидеть, кто знает, сколько он еще будет идти.

Остальные тоже выбрались наружу. Вид у всех был жалкий, потрепанный. Грязная, порванная, во время сумасшедшего забега по лесу одежда. Бледные, измученные лица. У звезды из перепутанных, уже естественным образом цветных прядей торчала солома. Аня, оставшаяся без очков, близоруко щурилась, в попытке рассмотреть, хоть что-то что находилось дальше пары метров от нее.

– Пошли! – дал команду негласно признанный вожак стаи Скворцов. Вся компания двинулась в путь.

Через пару часов, вконец измученные, умирающие с голоду, дети большого города, совершенно не приспособленные к хождению через лесные чащобы, добрались до дороги. Не асфальтированной дороги, а такой, как показывают в фильмах про деревенскую жизнь – утоптанная полоса земли, изрытая ямами и ухабами, в данный момент, сильно раскисшая от дождя. А вокруг трава, деревья, природа одним словом. Никаких признаков цивилизации.

Не рискнув идти прямо по дороге, во избежание еще какой-нибудь неожиданной и неприятной встречи, несчастные скитальцы, двинулись вдоль нее, прижимаясь поближе к лесу. Примерно через час, когда Юлик уже раз двадцать заявил, что он устал и больше идти не может и не пойдет, пусть они делают, что хотят, впереди показалось строение, похожее на большой деревенский дом.

Пробираясь сквозь кусты, четверка путешественников, подобралась к одноэтажной постройке, сложенной из толстых потемневших бревен. Над входной дверью висела выцветшая, намалеванная вкривь и вкось, вывеска. Надпись на вывеске была сделана не только не на русском, но даже обозначение букв было незнакомыми. Вероятно, это была какая-нибудь придорожна харчевня, постоялый двор. Назвать эту развалюху кафе, бистро или мотелем, язык не поворачивался. Подобравшись как можно ближе, что бы все же оставаться незамеченными, усталые и голодные путники решили, на всякий случай, сначала понаблюдать за тем, что тут и как.

Пару раз подъехали всадники, но не в рыцарской одежде, а больше похожие на каких-то оборванцев. Потом подъехала телега, запряженная лошадью. Мешковатый толстый дядька, с добродушным лицом простофили и деревенщины, слез с телеги и пустив лошадь пастись в загон рядом с домом, отправился внутрь.

– Я пойду, посмотрю, – Сказал Андрей, – если все нормально, можно здесь поесть. Глядя на неказистую постройку, Юлик сморщил нос. Но он был настолько голоден, что не стал высказывать своего недовольства вслух. Уж, раз так сложились обстоятельства, можно и в этой забегаловке поужинать.

На землю уже начали спускаться сумерки. От земли поднимался пар. Есть хотелось просто невыносимо. Да и с каждой минутой становилось все более очевидно, что ночевать сегодня, скорее всего снова придется не дома, а, значит, о месте ночлега тоже пора уже задуматься. Может в этой хибаре не только кормят, но и комнаты на ночь сдают?

Минут через десять вернулся Андрей.

– Вроде все спокойно. Это точно, постоялый двор, корчма, харчевня. Называйте, кому как нравится. Там можно поесть, и, вероятно, переночевать.

Компания дружно двинулась в сторону места, где была еда и ночлег.

Глава 14. О местных нравах и товарно-денежных отношениях

24 апреля

Внутри было душно, грязно и довольно темно. Освещали помещение несколько свечей, горящих в разных местах зала. В нос била далеко не аппетитная смесь запахов, въевшихся в рубленые деревянные стены и толстые балки под потолком. Надо всеми остальными ароматами преобладал запах квашеной капусты, прогорклого масла и потных ног. В полутемном зале беспорядочно стояло несколько столов, между которыми располагались широкие деревянные скамьи. За двумя столами сидели посетители. Крестьянин, приехавший на телеге, с аппетитом уплетал какую-то похлебку из большой деревянной миски. Через стол от него, сидела подвыпившая компания. Мужчины играли в незнакомую ни одному из вошедших, азартную игру. То и дело раздавались крики, брань и грубый смех игроков.

Стоявший за деревянной стойкой, хозяин заведения окинул новых посетителей оценивающим взглядом. Очевидно, не сочтя оборванную, перемазанную в грязи компанию важными клиентами, хозяин неуютного заведения вернулся к прерванному занятию. Перед ним на деревянной столешнице лежала небольшая кучка монет. Толстяк, аккуратно, с явным удовольствием, принялся считать их. Толстые щеки подрагивали, мясистые губы беззвучно шевелились, а на лице застыло выражение удовольствия и жадности. Явно, это было любимейшее занятие владельца забегаловки. Пересчитав все монеты, он аккуратно ссыпал их в кожаный мешочек, и, туго завязав его тесемки, бережно опустил свою драгоценность в карман штанов.

Андрей Чернышов с Аней направились к одному из столов, а бизнесмен пошел договариваться с хозяином об ужине. Сложность была в том, что ни у одного из них не было при себе денег. Хотя Скворцов подозревал, что рубли, даже будь они в наличии, не особо помогли бы им расплатиться. Юлик увязался за бизнесменом.

– Агате иво? – спросил толстяк. Однозначно, русским в этих краях не владел никто.

– Ужин на четверых. – Сказал Скворцов, улыбаясь хозяину белозубой улыбкой, человека имеющего возможность позволить себе хорошего стоматолога. Толстяк за стойкой, подозрительно оглядел клиентов маленькими поросячьими глазками. Он не понял слов, но прекрасно догадался, о чем говорит оборванец. Что ж, ему плевать, кого кормить, главное, что бы платили. Почесав круглый живот, туго обтянутый засаленной темной рубахой он небрежно, с презрением показал растопыренные пальцы, убрав большой. Четыре монеты. Хочешь поесть – деньги вперед.