Слабоумие и отвага, или Путешествие на планету Чукотка

Анадырь – Залив Лаврентия

7 августа

Понедельник. Завтрак в гостинице «Яранга», сбор вещей, автобусная остановка, дорога в аэропорт. Знакомые кресла, всё те же места. Табло прилетов и вылетов. «Вниманию пассажиров, ожидающих вылета рейса номер 117 Анадырь – залив Лаврентия. Вылет рейса задерживается из-за непригодных метеоусловий взлетно-посадочной полосы аэропорта Лаврентий. Дальнейшая информация будет дана в 12.00». Всё по старой схеме. Снова не летим. Шухер, Шалим, Масяня и Эхо идут в ближайший поселок за пивом, по уже хоженому маршруту, у них это называется «в беседку». Я иду с ними.

– Да не улетим мы сегодня, – говорит Шухер, – Артём говорил же, если самолет не летит утром, уже понятно, что в этот день не полетит вообще.

– Нет, мы улетим! – говорю я уверенно, – Вот увидишь, сегодня улетим! Надо надеяться! Его же не перенесли на завтра пока, значит шанс есть! Правда, Шалим?

– Конечно, – подтверждает Шалим, – Сегодня обязательно должны улететь. Говорю тебе, Вов, улетим сегодня.

– Эх, никто кроме нас с тобой больше не верит… – вздыхаю я.

– Да я был бы рад, если бы вы оказались правы, но… Я уже не надеюсь, – говорит Шухер.

Мы сидим в круглой беседке во дворе обычного жилого дома. Кто-то гуляет с собакой, кто-то идёт в магазин, кто-то развешивает бельё на балконе. Обычная жизнь. А для нас – приключение, висящее на волоске. Идем обратно в аэропорт. Сейчас должны объявить приговор нашему путешествию. Мы не торопимся, потому что всё же не очень верим в удачный исход. Но мы идём в аэропорт ко времени объявления – а значит, мы всё-таки допускаем, что объявление может нас обрадовать. Я невольно ускоряю шаг. Вдруг у Эхо звонит телефон, и я слышу голос Наташи. Я не слышу, что она говорит, но как только я услышала её голос, я всё поняла. Зачем же ей ещё звонить?

– Мы летим, летим, да??? – кричу я и кидаюсь Эхо на шею. Оборачиваюсь назад, к ребятам, которые идут чуть позади, начинаю прыгать и размахивать руками, крича: «Летим, летим!»

– Давайте быстрее, Натаха сказала, начинается регистрация. Надо поторопиться! – кричит ребятам Эхо.

Я просто не могу уже идти спокойно и бегу изо всех сил в аэропорт. Ребята забирают рюкзаки из камеры хранения и перетаскивают их к стойке регистрации на наш «АД ЗЛА». Я вижу Наташку и обнимаю её, потому что наконец-то, мы наконец-то летим! И всё будет, будет тундра, медведи, броды, будет всё, чего мы боимся и чего безумно хотим, всё, благодаря чему нас считают сумасшедшими, всё это будет уже скоро! Дождались!

На взлетно-посадочной полосе ждёт небольшой Ан-24 с пропеллерами по бокам. Достаю камеру и начинаю снимать, но человек в форме приказывает убрать её. По одному, по лесенке, все 43 пассажира забираются в салон самолета. Несмотря на то, что на посадочных талонах указаны места, здесь «посадка свободная», как говорят местные пассажиры, вошедшие в самолет раньше и сидевшие на наших местах. Кабина пилота отделена от салона шторкой, а на стене горят таблички «Выход», «Застегнуть ремни» и «Не курить», которые напоминают мне атмосферу самолёта, из которого я прыгала с парашютом. Высокий мужчина в форме проходит между кресел, проверяет, что все пассажиры на месте, и мы готовы к взлету. Затем он садится на первое сиденье рядом с нашим Ваней. Наконец пропеллеры завертелись, самолет выезжает на взлетную полосу и взлетает. В отличие от огромных пассажирских лайнеров, в которых ты довольно слабо ощущаешь сам полет, и, если не смотреть в иллюминаторы, создается впечатление, что ты вообще не двигаешься, в небольшом Ан-24 очень четко ощущаешь, что ты – в воздухе, высоко над землей. Людям, которые боятся летать, такой полет был бы очень неприятным впечатлением. Самолет гудит и чуть потрясывается, внизу проплывают реки, которые как дороги рассекают бесконечную, безлесную тундру, которую вскоре накрывает пуховое одеяло облаков. Я отлипаю от окна. Шалим, сидящий рядом со мной, уже вовсю спит. Я закрываю глаза и погружаюсь в свои мысли.

Мы направляемся в Чукотский район Чукотского Автономного Округа (ЧАО). Он считается самым труднодоступным, так как там нет дорог, и всё сообщение только по воздуху или по морю. Чукотский район – самый восточный в России, именно на его территории находится самая восточная материковая точка Евразии – мыс Дежнева, а также самое восточное постоянное поселение России и Евразии – поселок Уэлен. Площадь района составляет 30 000 км2, при населении всего лишь 4500 человек, которые живут в шести посёлках: Лаврентия (центр), Инчоун, Лорино, Нешкан, Уэлен и Энумрино, четыре из которых мы планируем посетить. Живут здесь в основном чукчи и эскимосы. Из-за вечной мерзлоты здесь ничего не растёт, и сельское хозяйство невозможно – жители занимаются традиционными промыслами, в основном морской охотой. Зима здесь длится девять месяцев в году, воздух очень влажный – 80%, а также обычное явление – штормовые ветра.

Как же здорово, что мы наконец-то вылетели! И как хорошо, что мы отдохнули несколько дней перед походом: и погуляли, и выспались, и порыбачили. Из-за того, что мы потеряли дни, в походе наверняка придется идти быстро, а значит рыбалка вряд ли светит, да и вообще придется поднапрячься еще больше, чем рассчитывали изначально. О том, как мы будем отсюда выбираться, думать не хочется. Лишь бы пройти маршрут в целости и сохранности. Мы вылетаем из Анадыря по очень хорошей погоде, по местным меркам даже довольно тепло – градусов 15. И вообще, за неделю, которую мы провели в Анадыре и его окрестностях, дождь был всего пару раз, и то ночью, да и не сильный. Ветер – да, был. Но в целом погода для похода была идеальная. Но мы летим на север, и странно ожидать, что там нам так же повезёт… Когда мы подлетаем к Лаврентия и опускаемся ниже облаков, так, что становится видно местность, у меня снова появляется ощущение инопланетности. Знаете, я вот тут задумалась. Почему-то каждый раз, когда я вижу что-то ошеломляюще красивое, завораживающее, что-то, от чего невозможно глаз оторвать, мне хочется назвать это «неземной красотой», «чем-то с другой планеты». Но почему? Ведь именно такой была наша планета до того, как ее охватил вирус городов и цивилизации, и мы настолько привыкли к бетонным лесам, среди которых живем, к рекам и прудам, заключенным в каменные оковы, к серому небу, испачканному дымом и выхлопными газами, что что-то по-настоящему красивое, что-то Настоящее и Красивое, нам представляется чем-то чужим. Каждый раз, попадая в прекрасную дикую природу и поражаясь ее красоте, которую не под силу воспроизвести ни одному человеку, я ловлю себя на этой мысли. И радуюсь, что такие дикие места, по-настоящему красивые, по-настоящему земные, наши, первозданные – еще сохранились на планете, до них еще не добралась цивилизация, и в них еще даже можно попасть, пусть и с большим трудом. Здесь, на Чукотке, особенно чувствуется эта дикость, первозданность, и, если человек и обитает на этой земле, он живет с ней в гармонии, не разрушая природу и не пытаясь ее покорить. В таких местах чувствуешь себя как нигде свободным.

Я смотрю в пыльное окно иллюминатора нашего маленького самолетика. Бесконечные серо-зелёные сопки, бежевые тундровые поля, иногда разрезаемые нитями рек и пятнами озёр. Ни одного дерева, ни одного дома, ни одной дороги. Кажется, это совершенно нежилая, дикая земля, ещё не освоенная человеком, да и зачем её осваивать на вечной мерзлоте? Вот мы летим над берегом океана, и на длинной косе начинают появляться отдельные небольшие постройки – рыбацкие домики, или лодочные гаражи. А вот и сам посёлок. Как будто выросшие из ниоткуда, появляются дома, дороги между ними, беспорядочно нагроможденные среди безжизненной местности.

Посёлок Лаврентия

Итак, мы приземляемся в Лаврентия. Пасмурно, но дождя нет. Взлетная полоса грунтовая, как и предсказывал Шалим, и неудивительно, что её размыло. Сразу же после посадки в самолет заходят пограничники и проверяют документы. Как и в Анадыре, нам сразу же говорят, что с нами «особый разговор», и просят подождать на выдаче багажа. Собственно, так как аэропорт Лаврентия это деревянный домик, а территория посадки-высадки просто огорожена железным забором, мы просто ждем чуть в стороне от самолета. На территории аэропорта стоят еще несколько небольших самолётов и вертолёты военных. Я начинаю снимать, но мне снова говорят убрать камеру. Багаж подвозят на машине, и все пассажиры просто разбирают свои вещи. К нам подходят военные.

– Документы ваши давайте, – говорит пограничник.

– Вот пропуск, путёвка… – Шалим достаёт коллективный пропуск, остальные протягивают свои паспорта, – Индивидуальные пропуска надо?

– Нет, достаточно этого, – отвечает пограничник, проводя пальцем по фамилиям на документе и сверяя их с нашими паспортами, – Как значит вы пойдете?

– Сегодня здесь переночуем, завтра хотим переправиться через залив до Старого Дежнёво, оттуда до Уэлена, потом до Инчоуна, и назад через Коолен в Лаврентия, – отвечает Шухер.

– Мда… – вздыхает пограничник, – Вы хоть знаете, куда идёте? Местный проводник есть у вас?

– Нет, – отвечает Шухер, – у нас карта и навигатор. Но команда вся опытная, слаженная, не первый раз в таких путешествиях.

– Так тундра это вам… Это вам не где-то ещё… – говорит пограничник, – Ружьё хоть есть?

– Нет ружья, не получилось, – отвечает Шухер, – Будем петардами и свистками отпугивать.

– Бурого вы может и отпугнете, а вот белый вам встретится, и всё. И по тундре пешком ходить… Мда… Значит так. Я к вам позже подъеду, договоримся насчет спутниковой связи. А то знаю я таких, через несколько дней уже просить будете, чтобы вас забрали из тундры, – говорит главный пограничник и отдаёт пропуска – у нас всё правильно оформлено и придраться не к чему, но он явно не хочет выпускать нас на маршрут, – Вы хоть знаете, где здесь ночевать будете?

– Пока нет, – отвечает Шухер, – Сейчас поспрашиваем у местных. Если не найдем ничего, поставим палатки за посёлком где-нибудь.

– Ну ничего, найду вас, – говорит пограничник и уходит.

Это «замечательное» напутствие придало нам уверенности в собственных силах. Да, мы уже давно поняли, что мы ненормальные, но мы не отступимся. Слабоумие и отвага в действии!

После выдачи багажа открывают ворота, и все выходят в поселок. Широкая дорога, небольшие двух- и трехэтажные дома на сваях. Полностью разломанный деревянный «дом творчества». У посёлка странное название – «Лаврентия». На самом деле это название село получило по названию залива – залив Святого Лаврентия. А название заливу дал британский путешественник Джеймс Кук по церковному календарю, в честь Святого Лаврентия. Чукотское название этого места – Кытрын, что значит «сухая галечная коса». Само же село было основано относительно недавно, в 1927 году, как чукотская культбаза для «закрепления советской власти» и объединения различных учреждений региона. Именно в аэропорт Лаврентия в годы Отечественной Войны приземлялись самолёты, доставлявшие грузы из США в СССР. Сейчас, хоть поселение и не выросло из традиционных чукотских, уклад жизни здесь близок к традиционно чукотскому и эскимосскому, до сих пор живут в основном морским зверобойным промыслом. Численность населения поселка Лаврентия – 1290 чел. на 2017 год.