Петр Машеров: падение вверх

В последующем партийные органы ЦШПД, БШПД и Витебский обком КПБ (б) будут оспаривать правомочность принятия Машерова в партию.

Итак, подведем итог. Машеров был утвержден кандидатом в члены ВКП (б) Россонским подпольным РК КПБ (б) 10 августа 1942 года. В члены ВКП (б) – досрочно подпольным Мядельским РК КПБ (б) 25 декабря 1943 года. Это решение было подтверждено Вилейским горкомом КПБ (б) постановлением от 11 ноября 1944 года142. Именно с последней даты Петра Машерова можно считать коммунистом. Вилейским горкомом хотя бы для проформы был соблюден двухлетний кандидатский стаж Машерова. В сущность и количество рекомендаций при избрании Машерова кандидатом, данных Машерову в 1942 году, судя по всему, велено было не вникать. Распорядиться на этот счет в то время мог только один человек – первый секретарь Вилейского обкома КПБ (б) Иван Климов. Политическая же карьера Машерова начнет бурно развиваться гораздо раньше.

Глава 10. Главный бой

Полисемия (наверняка, мой эрудированный читатель, вы знаете о таком языковом явлении) – это способность слова иметь несколько значений, исторически обусловленных или взаимосвязанных по смыслу и происхождению. Возьмем хотя бы слово «дерзкий». В современном языке оно чаще носит негативный оттенок – непочтительный, грубый, наглый, вызывающий. К примеру, дерзкий взгляд или дерзкий тон. Однако это второе значение, и употребляется оно сравнительно недолго, всего лишь несколько веков. Первоначально же дерзкий – полный жизни, отважный, решительный, пренебрегающий опасностью, сопротивлением, противодействием, то есть смело выступающий навстречу врагу.

Именно этой самой дерзости, считали в ЦШПД, недостает партизанам. И обозначили направление, в котором они должны были дерзко сконцентрировать свои усилия, – выведение из строя коммуникаций.

В военное время важную роль играли железные дороги. Их общая протяженность на белорусской территории составляла более пяти тысяч семисот километров. А это и значительное число станций, и больше пятисот железнодорожных мостов. Именно мосты были той мишенью, которую ставило на поражение партийное и военное руководство.

Кстати, в одной из книг со ссылкой на боевых соратников Петра Машерова высказывалось мнение, что высокое звание Героя Советского Союза Машеров получил за дерзкую и важную в стратегическом отношении операцию по взрыву железнодорожного моста в городе Дриссе (Верхнедвинск). Вот дословная цитата: «Тогда Петр Машеров с партизанами выбил немцев, охранявших мост, и взорвал его. Между прочим, взрывчатку пришлось доставлять на плоту по реке»143. Читается, будто бы Машеров непосредственно руководил этой операцией, лично доставлял взрывчатку и подрывал мост. Но это совсем не так. Что нисколько не умаляет значимости операции. А потому о ней стоит рассказать подробнее. Безусловно, Петр Машеров знал, что в Москве, в ЦШПД, которым руководил лидер КПБ (б) Пантелеймон Пономаренко, ценят дерзость и масштабность операций144. Четыре деревянных мостика на сельских дорогах, сожженные партизанами Машерова за два месяца существования отряда, не тот результат, который от него ждут. Однако опыта проведения крупных операций у Машерова не было и быть не могло. Нападение на машину гауптмана никто всерьез не принимал. Да, тогда они одержали победу, но не уменьем, а числом. Против троих (по некоторым сведениям – четверых) немцев в легковушке целых четырнадцать нападавших. Численное соотношение сил – четыре с половиной к одному. При этом на стороне нападавших – пулеметы и фактор внезапности. И даже в таких комфортных условиях Петр умудрился получить серьезное ранение.

Конечно, Машеров и его товарищи задумывались о серьезных боевых операциях. Но уверенности в собственных силах не хватало. Да и возможные потери пугали. Это следовало из упоминаемой ранее записки в СНК БССР заместителя Машерова Сергея Петровского. Он указывал: «На границе Россонского района с Полоцким протекает р. Дрисса. Через нее на шоссе Полоцк – Клястицы зимой построен мост в 150 метров длиной. Его нужно уничтожить, чего мы своими силами без больших жертв с нашей стороны сделать не можем»145. А ведь речь в ней шла всего лишь о ликвидации моста на автомобильной дороге, которая была гораздо менее загружена. Тем не менее партизанам удалось провести операцию по взрыву железнодорожного моста через реку Дриссу. Она была задумана и организована как классическая. В своей монографии П. Пономаренко приводит ее в качестве образцовой146. Описывалась эта операция многократно. Впервые она упоминается в докладной записке командира партизанской бригады «За Советскую Белоруссию» капитана Андрея Петракова Западному штабу партизанского движения. Эта записка также подписана комиссаром бригады старшим политруком Александром Романовым147. На основании дневника Александра Романова подробнейшие сведения об этой операции приводит министр госбезопасности БССР генерал-лейтенант Лаврентий Цанава148. Еще более детально рассказывает о ней сам Александр Романов149. Достаточно подробно также описал эту диверсию непосредственный участник Геннадий Ланевский150. Отдельные факты приводят в своих воспоминаниях В. Шуцкий и А. Петраков151. Со слов Петра Машерова пересказал эту историю С. Аслезов152. Опираясь на различные источники информации, постараюсь максимально полно восстановить картину.

Решение взорвать мост созрело у руководства партизанской бригады «За Советскую Белоруссию», куда входил отряд Петра Машерова, в конце июля 1942 года153. Железная дорога Полоцк – Двинск (Даугавпилс) имела два пути. Движение по ней было двунаправленным: на фронт и с фронта. Дорога эта была одной из основных стратегически важных железнодорожных магистралей. А в последнее время активность на ней особенно усилилась – проходило до трех поездов в час154. Или максимум семьдесят два железнодорожных состава. По данным партизан, мост у деревни Бениславской был металлический, двухпутный, четырехпролетный длиной сто двадцать метров (по другим сведениям, сто десять), на высоких массивных железобетонных опорах. Его охраняла рота солдат в количестве семьдесят человек. Они находились в казарме и караульном помещении. Эти сооружения размещались на левом берегу реки метрах в ста от моста. Постоянное дежурство несли четверо часовых. Непосредственно на мосту было установлено четыре пулемета. В случае опасности блиндажи и огневые точки солдаты занимали по тревоге. Подходы к мосту были обнесены проволочными заграждениями в два ряда и частично заминированы. Близлежащие немецкие гарнизоны располагались: в сторону Полоцка, станция Борковичи – в семи километрах от моста (сто двадцать человек), в сторону Двинска, станция Свольно – в одиннадцати километрах (порядка шестидесяти человек). Кроме того, противник мог получить подкрепление со станций Боровуха-1 – до пятисот человек и Дрисса – до двухсот. Эти станции находились на расстоянии от моста двадцать – двадцать пять километров.

За короткое время, с 25 по 29 июля 1942 года, диверсионные группы бригады спустили с этой дороги три поездных состава с продуктами и военными грузами, в одном составе повредили паровоз. Однако железная дорога по-прежнему функционировала.

После тщательной подготовки командование бригады приняло решение уничтожить мост и вывести из строя прилегающие участки железной дороги протяженностью от двенадцати до двадцати километров. Осмотреть объект руководство отправилось лично. Заодно проверили готовность отрядов.

К 3 августа 1942 года штаб бригады завершил подготовку операции по разгрому гарнизона «Платформа Бениславская» и уничтожению железнодорожного моста через реку Дриссу. К ее проведению привлекалась артиллерийская батарея, а также Освейская и Дриссенская группировки партизанских отрядов бригады «За Советскую Белоруссию». Всего к участию в операции предназначалось триста двадцать партизан и соответствующее вооружение, включая противотанковые пушки. Всего в операции принимали силы из шести партизанских отрядов. Отряду имени Щорса было приказано в количестве шестьдесят человек (а это две третьих личного состава), взяв пропитание на три дня и не менее ста килограммов тола, в назначенное время выйти в район боевой задачи.

Командир бригады Андрей Петраков составил план операции, определил места огневым средствам, исходные рубежи отрядов, разработал план их взаимодействия в бою. При этом учитывались и плотность движения составов – свыше шестидесяти пар поездов в сутки, и наличие охраны – не только в районе моста, но и на бронепоезде, и присутствие гарнизонов на близлежащих станциях Свольно и Борковичи.

Группы прикрытия на расстоянии двадцать километров должны были перерезать железнодорожное полотно, уничтожить связь и по сигналу подорвать рельсы. Это исключило бы оперативную помощь по железной дороге.

Со стороны Свольно засаду устраивал отряд имени Фрунзе.

В районе Борковичей левый фланг прикрывал отряд имени Калинина. В центре боевого порядка находились три отряда: имени Щорса, Захарова и Сергея. Перед ними стояла задача нанести удар по платформе Бениславская и ликвидировать охрану моста.

С началом боя по реке должен был спуститься плот со взрывчаткой и саперами под руководством Петра Мандрыкина. Подобравшись к мосту, они должны были заминировать его и подорвать. Самое важное задание было поручено лучшему подрывнику бригады. В резерве оставался отряд «Бесстрашный». Общее руководство действиями ударной группы, состоящей из бойцов трех отрядов, было возложено на Петра Машерова.

Все отряды 3 августа к 12.00 подтянулись к месту сбора, назначенному в деревне Рудне. Деревня находилась в восемнадцати километрах от моста, в лесистой местности, и целиком контролировалась партизанами. Здесь каждому командиру поставили конкретную задачу, объявили маршруты движения к месту боевых действий и обратно, передали пароли и условные сигналы.

Через шесть с половиной часов, в 18.30, все отряды выстроились в колонны и двинулись в заданном направлении. Люди шли пешком, пушки везли в конной упряжке, станковые пулеметы и боеприпасы – на телегах. Через восемь километров, в деревне Зябки (в десяти километрах от линии железной дороги), устроили большой привал – ждали наступления темноты. Дальше основная и вспомогательные (сковывающие) группы разделились. У каждой был свой маршрут. Выступили в 22.00. Безопасность передвижения отрядов обеспечивали группы разведки. Они предварительно оцепили все деревни и вынудили хозяев частных подворий загнать всех собак по домам, чтобы те лаем не насторожили немцев. По проселочным дорогам передвигались маскируясь.

На исходные позиции, находившиеся примерно в шестистах метрах от моста, основная группа вышла к 2 часам ночи. Время до начала операции ушло на подготовку: рекогносцировку, объяснение задач, размещение огневых средств и отрядов на позициях по плану операции. Наступление должно было начаться в 4.15 утра. Однако все пошло не совсем так, как планировалось.

Стало светать. Командир бригады Петраков и комиссар Романов лежали на опушке леска. Туман постепенно рассеивался, сквозь дымку уже просматривался мост и вышагивающий по нему часовой. В это время раздались два взрыва слева и справа от моста: группы прикрытия рвали полотно. Почему так рано – неизвестно. Надо полагать, на то были серьезные причины.

Петраков не пожалел крепкого словца в адрес поспешивших подрывников. «Ну ведь ясно было сказано: с первыми артиллерийскими выстрелами! И плот где-то застрял! Связные! Передать артиллеристам: открыть огонь!»

Зато артиллеристы порадовали командование. В артподготовке к нападению на мост были задействованы две пушки. Они влепили первые снаряды в караульное помещение и казарму – прямое попадание. В казарме началась паника. Артподготовка длилась десять минут. Однако желанного результата она не дала. Немецкие доты были непробиваемы. С боеприпасами у немцев проблем тоже не было. Они поливали наступавших партизан свинцовым огнем.

После артиллеристов в бой вступила основная – ударная – группа. Партизаны Петра Машерова, около сорока человек, рванули вперед, залегли и сосредоточили огонь по немцам, выбегающим из помещений. Взвод Овсянникова, тридцать человек («сергеевцы»), поддержал их атаку, но тоже залег, остановленный плотным огнем врага. Немецкие пулеметы из дотов не давали поднять головы. Появились первые раненые и убитый. Среди раненых был и… да-да, мой читатель, Машеров. Он, как всегда, находился в первых рядах, а первые чаще всего и попадают под раздачу. Но других вариантов у Петра не было. 21 июля он подал заявление о приеме в ряды ВКП (б). Заявление пока не утвердили. Тут хочешь – не хочешь нужно активничать.

А бой продолжался. К комбригу подбежал посыльный партизан Щуплецов, снайпер, на его счету в этом бою уже было шесть убитых немцев. В его задачу входило прикрывать подрывников на плоту с толом. «Товарищ капитан, – задыхаясь, обратился он, – плот плывет, но немцы ведут по нему прицельный огонь». Это был один из самых напряженных моментов боя. В один миг все приготовления могли пойти коту под хвост.

Комиссар бригады Романов поднял бинокль. Оптика приблизила плот, плывущий к мосту. Петру Мандрыкину и двум саперам ничего другого не оставалось, как прятаться от вражеских пуль за ящиками… с толом155. Тут же сориентировавшись, Романов скомандовал: «Уничтожить немцев за железнодорожным полотном. Весь огонь снайперов – на них». Бой затягивался. Это не входило в планы командования. Окончательно рассвело. Вот-вот к немцам могла подоспеть помощь. Они не сдавались. Наступал решающий момент. К этому времени Петракову только и оставалось, что ввести в бой резерв – отряд «Бесстрашный» в количестве двадцать пять человек под командованием С. Бубина. Все ребята там были оборотистые, с фронтовым опытом. Они смело ринулись в атаку. Их порыв поддержали остальные партизаны. Вот они уже у моста. Закипела рукопашная схватка. К 5.30 сопротивление немцев было сломлено. Плот потихоньку подплыл к центральной опоре. Именно она была выбрана по совету комиссара бригады в качестве объекта для взрыва. Он же предложил способ доставки тола – на плоту. Саперы торопливо навешивали взрывчатку, протягивали огнепроводный шнур. На это у них ушло почти полчаса. Вскоре они пустили вверх красную ракету, что означало – мост заминирован, и устремились прочь. Полдела было сделано. Ждать осталось считанные минуты. В 6.00 прогремел взрыв. Средняя опора моста и оба пролета, каждый длиной пятьдесят метров, рухнули в реку. Это была победа.

Командир бригады Петраков крикнул: «Связные, две красные ракеты! Передать всем: отход!»

Результаты боя впечатляли. Он длился два часа. Был уничтожен мост длиной сто двадцать метров. Немецкий гарнизон, охранявший мост, погиб. Одновременно с атакой на мост из пушки и пулеметов была обстреляна станция Борковичи и находящиеся там поезда, взорваны железнодорожные пути в четырех местах, порвана телеграфно-телефонная связь в трех местах. Всего было истреблено более восьмидесяти немцев. Взяты трофеи. Партизаны обошлись малой кровью: убитых – один, Евграф Огурцов, легкораненых – два, Машеров и Шуцкий. Здесь Романов лукавил. Последний был ранен дважды. Второе ранение было тяжелым. Что примечательно, все трое были из отряда имени Щорса, то есть отряда под командованием Петра Машерова. Это говорит об определенной активности именно этого отряда.

Движение по железной дороге было полностью остановлено. На восстановление моста немцы потратили свыше двух недель. Только через шестнадцать суток, 20 августа, противник открыл однопутное движение по шпальной клети. Но пропускная способность снизилась с шестидесяти до восьми эшелонов в сутки156. Взрыв моста имел важное оперативное значение для Калининского и Западного фронтов, и вышестоящее командование решило представить отличившихся к наградам.

Нашлись из высшего партийного руководства ЦК КПБ (б) и такие, кто пожелал приобщиться к значимой военной операции, записав ее себе в актив. О личном вкладе в эту операцию по докладу секретаря Россонского райкома КПБ (б) В. Лапенко рапортовал секретарь Витебского подпольного обкома КПБ (б) И. Стулов. Начальник БШПД Петр Захарович Калинин утверждал, что решение на уничтожение моста принималось специальным постановлением ЦК КПБ (б). Якобы четыреста килограммов тола собирали всем миром, а доставили партизанам на самолете.

Вообще надо сказать, что сведения об этой операции весьма разнятся. Например, начальник оперативного отдела БШПД А. Брюханов в своих воспоминаниях пишет предельно кратко: «Из Витебской области поступило донесение о том, что партизаны бригады „За Советскую Белоруссию“ 4 августа 1942 года взорвали 110-метровый мост через реку Дриссу на железной дороге Двинск – Полоцк. При проведении операции по взрыву моста отличился партизанский отряд под командованием П. М. Машерова, успешно решивший ответственные боевые задачи»157. Довольно странно, что он выделяет только отряд Машерова. Тем более что последний так и не смог решить поставленную перед ним задачу. Брюханов не называет также ни командира бригады, ни комиссара, непосредственно руководивших этой операцией, ни главного подрывника. Но это вполне объяснимо. Книга воспоминаний издавалась в Минске в 1980 году. Так что, скорее всего, такая позиция продиктована желанием угодить хозяину БССР, коим в то время был Петр Машеров.

Достаточно подробно о тех событиях поведал П. Пономаренко. Причем со ссылкой на данные противника. Так, командующий тылом немецкой группы армий «Центр» сообщал, что в ночь с 3 на 4 августа 1942 года партизанский отряд численностью двести человек совершил нападение на железнодорожный мост в районе деревни Бениславская. Охрана моста, состоящая из двух унтер-офицеров и пятнадцати рядовых 824-го охранного батальона, понесла большие потери, но не смогла воспрепятствовать взрыву моста. В результате взрыва движение по железной дороге было прекращено самое малое на три недели158. На самом деле, как утверждает тот же П. Пономаренко, всего в операции участвовало триста двадцать человек. Причем они были разделены на три группы, и часть из них решала другие боевые задачи на станции Борковичи и в направлении станции Свольно. А значит, нападавших непосредственно на мосту было значительно меньше. Давайте считать. Ударная группа: сорок человек из взвода Машерова, тридцать «сергеевцев», двадцать пять человек из отряда «Бесстрашный» – всего девяносто пять. На плоту – три подрывника. Два орудия обслуживали человек десять плюс несколько пулеметчиков и снайперов. Руководили операцией двое – Петраков и Романов. Связные – максимум пятеро. Итого сто десять – сто двадцать человек, пусть сто пятьдесят – с разведкой и вспомогательными силами.

Судя по всему, немцы завысили количество нападавших на мосту. Но, скорее всего, и партизаны «поиграли» с цифрами. По немецким данным, мост охраняло семнадцать человек, по сведениям партизан – семьдесят. Разница более чем в четыре (!) раза. При этом в документальной повести, написанной со слов Петра Машерова, указывается, что двум гитлеровцам все же удалось спастись.

На самом деле все эти цифры не имеют большого значения. Желание одних приукрасить победу, а других приуменьшить потери – абсолютно естественно. Главное в этой истории – результат. Его же признают и называют обе стороны: мост взорван и движение на железной дороге прекращено.

Однако если лукавили немцы, то лукавили и партизаны. Общий результат операции в целом тоже был приукрашен. Вот как он описывается непосредственным участником боя Геннадием Ланевским: «Ухнуло так, что земля заходила ходуном, а в уши загнала десятки тоненьких колокольчиков. С трудом поднялся, сел, оглянулся: между центральным быком моста и тем, что поближе к нам, в грязно-бурой дымке зияла дыра. Свалилась в реку и балка, по которой проложена левая колея железнодорожного пути, – между центральным быком и первым, что на отмели»159. То есть была повреждена только левая колея, правая продолжала функционировать. Если раньше за сутки проходило тридцать вражеских эшелонов, то сейчас, как сообщили связные, через реку гитлеровцы пропускали только шесть – восемь. Собственно, если бы операция была успешной на сто процентов, то зачем тогда командованию бригады понадобились бы попытки ее повторить, чтобы разнести мост вдребезги160? Вторая попытка, кстати, провалилась. Одним из первых подробно в печатном издании рассказал об этой операции министр госбезопасности БССР Лаврентий Цанава в 1951 году161. Несмотря на то что в более чем тысячестраничном томе ей отведено более восьми страниц, фамилия Машерова в этом рассказе не упоминается совсем. А для нас как раз важно, как показал себя в этом бою именно наш персонаж. Только анализ его действий позволяет сделать вывод, правильно ли мыслили его соратники, когда утверждали, что именно за этот бой он получил звание Героя Советского Союза.

Итак, операцию спланировал штаб партизанской бригады. Непосредственно руководили ею командир Андрей Петраков и комиссар бригады Александр Романов. Количество участников операции в три – три с половиной раза превосходило численность личного состава отряда имени Щорса, который возглавлял Петр Машеров. Взвод отряда Машерова входил в состав ударной группы, но решающий удар нанесли бойцы «Бесстрашного». Именно они в рукопашной схватке победили немцев.

Главный биограф Петра Мироновича С. Антонович отвел этому эпизоду в своей книге всего два коротких абзаца с основной мыслью – Машеров был легко ранен162. Более подробно написал об этой подрывной операции В. Якутов. Однако и в его документальной повести существенных сведений о том, как проявил себя Машеров, нет. Возглавил своих партизан в бою, получил ранение в руку, вся гимнастерка была залита кровью – и на этом все. А вот что рассказывает о ранении Машерова в этом бою очевидец Геннадий Ланевский: «Откуда-то с противоположного берега огненная трасса вдруг пропорола реденькую дымку над водой, и я увидел, как пошатнулся и упал Петр Миронович, медленно осел на песок командир отделения Евграф Огурцов». Сложно сказать, когда точно был ранен Петр Машеров. Но, если учесть, что бой длился два часа, он присутствовал непосредственно на передовой в этом сражении порядка полутора часов.

После ранения Машерова командир взвода В. П. Шуцкий тут же взял командование на себя: «Партизаны отхлынули от реки, уводя раненного командира отряда. Мы, теперь увлекаемые Шуцким, снова бросились на высокую насыпь. Огонь, по-прежнему плотный, тут же прижал нас к рельсам. Рядом со мной лежал Владимир Петрович, уже раненный в руку, но он, как и все мы, стрелял по дзоту. На какой-то миг огонь прекратился. Шуцкий снова поднял нас, чтобы подавить это вражеское гнездо. Тут снова длинными очередями застрочил вражеский пулемет, и командир взвода упал на насыпь»163. Итак, в самый решающий момент боя Петр Машеров на мосту отсутствовал, в рукопашном бою не участвовал, поскольку был легко ранен. В это время силами отряда имени Щорса сначала командовал Владимир Шуцкий, а после второго ранения Шуцкого – Петр Гигилев. Кроме того, примерно через полтора часа после начала боя Петр Машеров тоже отлучался с передовой, на это указывает командир бригады Андрей Петраков. Он пишет: «Прибежал запыхавшийся Машеров, у них на исходе боеприпасы».

И все же сравнение между Машеровым и Шуцким в данном случае не в пользу первого. Шуцкий, тоже будучи раненным в руку, не покинул место сражения, а Машерова увели, и он позволил это сделать.

Но вернемся к главному результату. Какими бы ни были реальные цифры, эту победу можно назвать дерзкой.

Похоже, правилом о том, что ложь должна быть наглой и ошеломляющей, руководствовались обе противоборствующие стороны. Один из организаторов операции по взрыву моста Александр Романов написал в своих воспоминаниях: «После операции на Бениславской гитлеровцам очень не хотелось признать, что их побили партизаны. Они пустили слух, что „Советы сбросили на парашютах две дивизии“ для налета на железную дорогу»164. Подтверждается эта информация и в документальной повести С. Аслезова, которая была написана со слов Машерова: «Не желая признаваться в своем бессилии, гитлеровцы распустили слух, будто мост взорвали не партизаны, а части Красной армии, сброшенные на парашютах»165. Несомненно, эта победа была дорога Машерову166. Он неоднократно бывал в тех местах. Когда начинали работу над знаменитым фильмом Элема Климова «Иди и смотри», Машеров неожиданно вместе со съемочной группой улетел на Витебщину167 – показать, где партизанил, какой мост взрывал. Во время его правления там даже установили небольшую стеллу в память о тех событиях. Только вот надпись на ней свидетельствует о нескромности Петра Мироновича. Или об угодничестве людей, ее оформлявших. В списке героев Машеров занял третье место: Петраков А., Романов А., Машеров П., Мандрыкин П. Главный подрывник оказался четвертым в списке, а имена других руководителей партизанских отрядов, принимавших участие в том бою, и вовсе «забыли» указать. В то же время Ланевский отмечает героизм в этом бою командира Сергеевского отряда Ивана Овсянникова, который был позже расстрелян своими же. Ни один из вышеназванных лиц, кроме Машерова, не стал Героем Советского Союза. А значит, предположение о том, что Машеров именно за этот бой был представлен к званию Героя, неверно. Эта история о взрыве моста стала легендарной, она передавалась из уст в уста. И через шестьдесят лет в ней осталось лишь два главных героя: командир Петр Машеров и главный подрывник Степан Голубьев (а не Петр Мандрыкин).